Текст книги "Веретено Судьбы (сборник)"

– Странно, что день ее смерти совпал с днем тьмы у туземцев, – подумал Вацлав. Поднялся, проговорил, глядя в ночь:

– День смерти – это день тьмы, – вздохнул. – Ах, Глория, Глория… Молодая, красивая полька, сколько у вас могло быть в жизни всего, сколько… Жаль, что вы стали одной из фигур в игре, правила которой нарушать нельзя. Мы их и не нарушаем, а так порою хочется разорвать цепи и броситься в бушующий океан. Исчезнуть в его пучине, чтобы жить, как Гелена Мировска тихо и счастливо, наслаждаясь свободой океанских волн, свободой ветра, свободой…

Телефонный звонок прервал его раздумья.

– Они сбежали! – выкрикнула трубка голосом Сандреллы.

– Какое счастье! – воскликнул он. Но тут же исправился. – Какое несчастье. Что будем делать?

– Вылетай немедленно, – приказала Сандрелла. – Немедленно. Ты мне нужен здесь. Ты…

– Я не смогу примчаться к вам, любовь моя, – пропел он. – Шуазель мертв до рассвета.

– Что за вздор ты болтаешь? – возмутилась Сандрелла.

– Это правда, синьора. Сегодня туземцы празднуют Новый год. Сегодня они хоронят старую жизнь, чтобы на рассвете начать все с чистого листа. Жизнь начнется завтра, Сандрелла – Синдерелла. Не сердитесь, моя Золушка, моя…

Она не стала слушать его болтовню, бросила трубку. Вацлав рассмеялся. На сердце стало легко.

– Игра продолжается. Я не ошибся в тебе, Глория! Ты сделала с Маури то, что должна была сделать.

Вацлав перешагнул через заградительную ленту, сделал несколько шагов по океанскому дну. Остановился. Он знал, что Маури привез Глорию на остров мечты Лакемба. Но идти туда сегодня было бессмысленно. Вацлав развернулся, пошел обратно к заградительной ленте.

– Вначале я должен увидеть Сандреллу, а потом… – он улыбнулся. – Потом начнется новая жизнь с новыми клятвами и новыми угрозами…

Вацлав перешагнул через ленту, пошел в гору, в свою хижину, где ждала его Олла. Сегодня он – островитянин. В респектабельного европейца он превратится завтра. Завтра…

Обычно в выходные дни пани Ванда навещала свою мать, Аманду. Она приезжала к ней в полдень и оставалась до вечера. Аманда ждала дочь. Встречала ее неизменным:

– Дорогая, как я соскучилась. Я не видела тебя вечность.

Ванда не напоминала матери, что была у нее в прошлые выходные. Зачем? Пусть будет так, как хочет Аманда: вечность, значит вечность.

Ванда оставила машину на стоянке. Пошла к домику Аманды. Позвонила.

– Открыто! – крикнула Аманда. Ванда толкнула дверь, улыбнулась, ожидая услышать заветные слова. Но услышала совсем другое.

– Где твоя голова, Ванда? – гневно проговорила Аманда. – Ты снова связалась с итальянцем? Тебе мало Берлуваджи?

– Мама, о чем ты? – удивилась Ванда.

– О том, что у тебя хватило наглости заявиться сюда со своим дружком, – зло ответила Аманда.

– О чем ты? – Ванда осмотрелась. – Я приехала одна.

– Одна? – Аманда расхохоталась. – А кто же это? – она отдернула занавеску. Ванда обомлела. Возле дома прогуливался один из помощников синьоры Сандреллы.

– Ну?! – победоносно воскликнула Аманда. – Не удалось меня перехитрить?

Ванда обняла ее за плечи, поцеловала в щеку. Сказала мягко:

– Милая моя мамочка, это совершенно не то, что ты подумала.

Аманда поморщилась:

– Я всегда думаю верно. Всегда. Вспомни своего Крайновского, своего…

– Прошу тебя, успокойся, – взмолилась Ванда. – Не будем ссориться из-за ерунды.

– Ты называешь ерундой свою судьбу? – воскликнула Аманда, побледнев. – О, Ванда, какая ты еще дурочка, несмотря на свой возраст, – она усмехнулась, решила побольнее уколоть дочь, – на свои преклонные лета. Признайся, это посыльный от Берлуваджи? Что ему нужно? Не вздумай прощать этого негодяя. Помни, он бросил не только тебя, он предал свою дочь Глорию. Кстати, а где она? Я не видела ее вечность.

– Глория отдыхает, – ответила Ванда.

– Отдыхает, – мечтательно повторила Аманда. – Ах, как бы я хотела стать моложе лет на сорок и умчаться с возлюбленным на край света. Затеряться где-нибудь в далекой стране, забыть про все на свете и… – Аманда стала серьезной. – Надеюсь, Глория не в Италии?

– Нет, – улыбнулась Ванда, поражаясь уникальному умению матери моментально преображаться. Она могла бы стать прекрасной актрисой, если бы не запреты отца. Анджей Веселовский сделал все, чтобы Аманда невзлюбила театр. Но по какому-то роковому стечению обстоятельств, театром стала жизнь Аманды.

– Глория отдыхает не в Италии, – проговорила Аманда, глядя на дочь, – а где?

– Она отправилась… – Ванда не договорила, дверь распахнулась. На пороге появился высокий, крепкий моложавый мужчина с лучезарной улыбкой и громадным букетом белых роз. Аманда преобразилась. Прижала руки к груди. Глаза засияли. Голос стал нежным, ласкающим.

– Иржи, как я рада тебя видеть! Какой сюрприз.

Он поцеловал ее в заалевшую щеку, вручил цветы. Посмотрел на Ванду.

– Это моя сестричка, – сказала Аманда, подмигнув дочери. – Моя младшая сестричка Ванда приезжает по выходным, а ты по будням, поэтому вы ни разу не встретились.

Иржи улыбнулся, протянул Ванде руку, посмотрел в глаза.

– Сердцеед, – подумала она, почувствовав, как прилила краска к лицу.

– Неприступная крепость, – подумал он. А вслух сказала:

– Вы с Амандой очень похожи. Вы намного младше?

– Ах, Иржи, разве можно задавать такие вопросы дамам? – пожурила его Аманда. – Когда-нибудь, когда мы станем близки по-настоящему, я раскрою тебе все наши тайны, все наши с сестричкой секреты. А пока… – она прижала палец к губам. – Наберись терпения, Иржик.

– Аманда, ты не обидишься, если я вас оставлю? – спросила Ванда с улыбкой.

– Обижусь, – надула губки Аманда. – Ты знаешь, как я скучаю без тебя, как не люблю, когда ты торопишься, как… – она вздохнула. – Ладно. Сегодня я не стану тебя задерживать. Я совсем забыла, что ты не одна, – она поцеловала Ванду. – Спасибо, милая. Увидимся в следующую субботу.

– Приятно было познакомиться, – сказал Иржи.

– Мне тоже, – ответила Ванда, выходя из дома. – До свидания.

– До видзеня, – крикнул он ей в спину.

Ванда сбежала вниз по ступеням. В груди все клокотало. Поведение матери ее рассердило.

– Аманда словно магнит, притягивающий несчастия, – думала Ванда. – Она вновь завела молодого кавалера, который годится ей в сыновья. Где она его нашла? Где? Что произойдет на этот раз? В какую безумную авантюру втянет ее этот красавец Иржик? Когда прекратится череда несчастий, окружающих нашу семью?

Ванда так разнервничалась, что не сразу заметила, что идет не туда. Опомнилась, когда тропинка уткнулась в высокий забор, увитый плющом.

– Попалась, пташка! – услышала она за спиной неприятный мужской голос. Обернулась. Прямо перед ней итальянец, подручный синьоры Сандреллы. Смотрит с презрением. Скрестил на груди руки, чтобы она видела, какие они громадные.

– Выкладывай все, что знаешь про беглецов. Мне надоело за тобой шпионить.

Ванда улыбнулась, покачала головой:

– Мне придется вас разочаровать, любезный. Я не стану вам ни о чем рассказывать, потому что вы слишком красивы, а красавчики тайн хранить не умеют.

– Перестань болтать, – нахмурился он. Сделал шаг вперед. Ванда прижалась спиной к забору. – Выкладывай все, что знаешь. Все. Ты их навещала?

– Да, – прошептала Ванда. Итальянец похлопал ее ладонью по щеке, улыбнулся.

– Браво, синьора, – развернулся, пошел к дому Аманды. Ванда выждала несколько минут, побежала вдоль забора. Она знала, что не сможет избавиться от шпиона, не сумеет далеко убежать, но вечное «так надо» стучало в висках, Ванда ему повиновалась.

Еще издали Ванда увидела Иржи. Он стоял возле ее машины и улыбался. Ванда остановилась.

– Не убегайте, пани, – проговорил он нежно. – Я сразу понял, что вы дочь Аманды, и…

– Простите, у меня очень мало времени, – сказала Ванда. – Продолжим наш разговор…

– В машине, – подсказал он. – Мы можем поехать вместе. Я поведу машину. Давайте ключи, – он протянул руку.

Ванда спрятала свои руки за спину. Сказала с раздражением:

– С какой стати? Почему я должна вам доверять? Почему бы вам не поехать в Краков на своей машине? Почему бы вам не оставить меня в покое?

– Давайте ключи, Ванда, – приказал он, сделав шаг вперед. В голосе – металл. В глазах – ненависть. – Вы в ловушке, пани.

– Что? – растерянно прошептала Ванда.

– Ключи, – приказал Иржи. С двух сторон к Ванде подошли дюжие итальянцы. Она поняла, сопротивляться бесполезно, протянула Иржи ключи. Он улыбнулся.

– Я знал, что мы поладим, Ванда.

– Мы с вами никогда не поладим, – проговорила она.

– Посмотрим, – рассмеялся он. – Садитесь в машину. Поговорим по дороге.

– Куда вы меня повезете? – спросила она.

– На Виллу-Гарцони, – ответил он. – Думаю, все ваши итальянские родственники там уже собрались.

– Мое нежелание их видеть кого-нибудь интересует? – спросила Ванда, глядя на дорогу.

– Ни-ко-го, – пропел Иржи. – Хотите добрый совет? – и, не дожидаясь ответа. – Не упорствуйте, Ванда, вам не одолеть Сандреллу Маури.

– Я не собираюсь с ней сражаться. Я живу тихой, одинокой жизнью. Никому не мешаю. Ни к кому не лезу в душу. Я…

– Вы давно воюете, пани, – строго сказал Иржи. – И вы сами это прекрасно знаете. Вы – Берлуваджи, этого достаточно для вендетты.

Ванда поежилась. Посмотрела на волевое лицо Иржи, спросила:

– А вам, зачем все это нужно?

– Ради забавы, – улыбнулся он. – Мы все игроки, милая пани. Мы все играем. Просто у одних ставки выше, у других ниже, – подмигнул ей. – Ваши ставки выше моих. Хотите, чтобы я вам подыграл?

– Меня учили никому не доверять, особенно тогда, когда на кон поставлена жизнь, – ответила Ванда холодным тоном.

– Браво, пани! – воскликнул Иржи. – С каждой минутой вы мне нравитесь все больше и больше.

– А вы мне все меньше и меньше, – Ванда отвернулась. Он расхохотался, прибавил скорость.

– Там за горами Тоскана. Обожаю ее. А вам, пани, нравятся эти места?

– Я никогда не была в Тоскане, – ответила она, не поворачивая головы. Он не поверил. Вопросы задавать перестал. Надоела пустая болтовня. Хотелось послушать мелодию колес и поразмышлять о будущем. Иржи верилось, что однажды в черном тоннеле, по которому он мчится, блеснет свет спасения. И тогда его жизнь станет иной…

Вацлав Крайновский оставил машину в нескольких километрах от Виллы-Гарцони, пошел пешком. Ему хотелось надышаться воздухом милой Тосканы. Здесь прошло его детство. Судьба не раз возвращала его сюда, когда он повзрослел. И вот новая встреча. Теперь он – преуспевающий синьор в дорогом костюме. Глаза спрятаны за черными стеклами очков. Красиво подстриженная черная борода изменила его лицо до неузнаваемости, сделала его похожим на Робертино Маури. Вацлав усмехнулся. Он давно потерял свое лицо. Его настоящее имя стало пустым звуком. Его никто не вспоминал. На время забыл его и Вацлав. Но здесь, в Тоскане, это имя вновь ожило, напомнило о себе. Зачем? Что значит имя, данное при рождении, если оно не принесло ничего? Другие имена сделали его знаменитым. Другие…

Вацлав поддел ногой камень, лежавший на дороге, рассмеялся. Размышления о власти и славе перестали его радовать. Жизнь на острове Шуазель что-то в нем изменила. Что? Он пока не понимал. Если бы не Сандрелла, он бы разгадал эту тайну. Но мечта стать хозяином Виллы-Гарцони пересилила.

Он в Тоскане. Сколько раз ему снились эти холмы, эти ниспадающие каскадами водопады, позолоченные статуи античных богов, украшающих Виллу-Гарцони, прохлада комнат и жар камина, возле которого так приятно сидеть зимой.

– Привет! – голос Сандреллы врывается в его раздумья. В это трудно поверить. Но это так. Сандрелла стоит напротив. – Хорошо, что ты приехал. Хорошо, что ты пошел по этой тропинке. Мне надо о многом с тобой поговорить.

Он смотрит на нее во все глаза. Они не виделись много лет, а она ничуть не изменилась. Также стройна и прекрасна. На ней черное платье до колен. Черная шляпка с вуалью. Вацлав протягивает руку, чтобы приподнять вуаль. Сандрелла отстраняется, строго говорит:

– Мы партнеры, Крайновский. Ты мне нужен, чтобы мстить.

Ему сразу стало скучно. Захотелось уехать назад, на остров.

Уехать сию же минуту. Но он не двинулся с места. Он скрестил на груди руки, спросил с улыбкой:

– Кому мстить, моя прелесть?

– Не зли меня, Вацлав, – нахмурилась Сандрелла. – Ты прекрасно знаешь, о ком идет речь. Я наняла тебя для того, чтобы ты разыскал всех, кто связан с семьей Берлуваджи.

– Разве я не выполнил твой приказ, моя Синдерелла? – спросил он.

– Не смей меня так называть, – приказала она. – Все, что между нами было, забыто. За-бы-то. Той глупой девчонки, сочинительницы сказок больше нет. Она стала туманом над холмами, чтобы завладеть всем пространством от гор Монте-Сан-Савиньо и жарких курортов Виа-Реджо до равнины Валь-ди-Кьяна, – Сандрелла рассмеялась. – Завтра Берлуваджи отдаст мне свои права на владение землями Паджио-алле-Мура! Надеюсь, все пройдет так, как я задумала, и тебе не придется убивать маленькую Глорию на глазах у папочки.

– Глория здесь? – спросил Вацлав, стараясь увидеть глаза Сандреллы через вуаль. Но она разгадала его намерение, чуть опустила голову, ответила, растягивая слова:

– Пока не здесь… Но всегда рядом есть молоденькие глупышки, готовые на все ради благосклонного взгляда такого красавчика, как ты, Вацлав Крайновский, – приподняла вуаль, улыбнулась. – Тебе идет борода. Сними очки.

Он повиновался. Сандрелла несколько минут смотрела на него молча. Потом сделала шаг вперед, зашептала:

– Поцелуй меня, Антонио. Поцелуй, как…

Он не дал ей договорить. Безумная страсть толкнула их друг к другу. Вернула в прошлое, к моменту познания запретных плодов…

Потом они долго лежали на траве и смотрели в небо. Первой нарушила молчание Сандрелла.

– Ты все еще любишь меня, Антонио?

Слышать свое забытое имя из ее уст было так сладостно, что он сразу же выдохнул:

– Люблю, Сандрелла – Синдерелла. Люблю той страстной мальчишеской любовью, толкающей на безрассудства.

– Прекрасно, – проговорила она и поднялась. – Значит, я могу рассчитывать на тебя, как прежде.

– Можешь, – он закинул руки за голову, запел неаполитанскую песенку. Сандрелла поправила платье. Надела шляпку, улыбнулась. Послала Вацлаву воздушный поцелуй:

– Чао, дорогой. Увидимся на Вилле-Гарцони, – ушла.

Вацлав уткнулся лицом в траву, простонал:

– Боже, что я делаю? Я вновь во власти ее чар. Я снова ее пленник, ее раб, готовый на все…

Он поднялся. Посмотрел на разбегающиеся в разные стороны тропинки. Решил, что следует довести дело до конца. Зашагал к Вилле-Гарцони. Солнце клонилось к закату. Цикады пели свои сладкозвучные песни. Вацлав сорвал несколько маслин, улыбнулся:

– Жизнь прекрасна! Все будет так, как предначертано свыше. Не станем вмешиваться в сценарий этого траги-фарса.

– Ста-нем, ста-нем, ста… – отозвалось эхо.

Еще издали Вацлав увидел крепкого рослого Иржи – одного из верных подручных Сандреллы. Всегда улыбающийся Иржи был чем-то озабочен. Вацлав пожал его громадную руку, спросил:

– Есть проблемы?

– Они всегда есть, – ответил Иржи сухо. – Сандрелла приказала проводить тебя на половину для гостей. Церемония похорон назначена в десять утра.

– Кого хороним? – Вацлав улыбнулся.

– Свою совесть, – ответил Иржи без улыбки. Протянул Вацлаву ключи. – Извини, я чертовски устал. Час назад приехал из Кракова.

– Привез Глорию? – голос Вацлава стал глухим.

– Нет, – покачал головой Иржи. – Девчонку нигде не могут найти. Она исчезла, не оставив следов. Поэтому Сандрелла приказала привезти сюда ее мать, пани Ванду. Она думает, что сердце Берлуваджи дрогнет при виде бывшей жены, и он будет сговорчивее. А если нет, мы похороним их вместе, чтобы избавиться от претендентов на наследство. Все, как всегда.

– Никаких сюрпризов не ожидается? – Вацлав приподнял очки, подмигнул Иржи.

– Думаю, нет, – ответил Иржи, утвердительно кивнув головой. Вацлав понял, что сюрпризы будут. Рассмеялся:

– Не зря я остался.

– Не зря, – сказал Иржи, пожав его руку. – До завтра.

– До видженя…

Ванда сидела на кровати и, не мигая, смотрела перед собой. В мыслях возникали обрывки счастливых минут прожитой жизни. Ей казалось, что чем больше хорошего она вспомнит, тем удачнее все завершиться. Дверь распахнулась. Вошел юноша с серьезным лицом. Положил перед Вандой свадебный наряд, сказал бесцветным голосом:

– Завтра вы должны надеть это платье. А сегодня вы должны отдать мне свою одежду. Она вам больше не понадобится. Там, куда вы пойдете, одежда не нужна…

– Вы хотите сказать, что… – воскликнула Ванда испуганно.

– Я ничего не обязан вам говорить. Я должен забрать вашу одежду. Я подожду за дверью. Халат в ванной, – он отчеканил свой монолог, как робот, и вышел.

Ванда обхватила голову руками. Что делать? Убежать невозможно. На окнах решетки. За дверью охрана. Она в западне. Никто из людей не поможет. Здесь нет ее друзей. Ванда опустилась на колени, прошептала:

– Господи, помоги, защити, спаси. Я верю, что ты не оставишь меня.

Поднялась. Отдала слуге одежду. Легла в постель и моментально уснула. Во сне к ней пришла Глория. Сказала, что они с Рикардо поселились на маленьком острове в океане. Что там их никто, никогда не отыщет. Никто… Потом из вязкого пространства сна выплыла Аманда. Она показала Ванда тайные знаки, благодаря которым она останется жива и невредима. А потом появился Иржи. Он стоял напротив и счастливо улыбался. От этой улыбки на душе у Ванды стало светло. Она пробудилась в прекрасном настроении. Надела подвенечное платье. Выпила чашечку ароматного кофе. Пошла следом за слугой.

Утро было волшебным. Воздух дышал прохладной свежестью виноградников и маслиновых рощ. На траве и цветах подрагивали капельки росы.

Ванда с интересом разглядывала парк, состоящий из нескольких террас. Они располагались друг под другом, чуть выступая вперед так, что можно было видеть сразу все террасы. На самой нижней – место для торжественной церемонии. На зеленой траве – кафедра для капеллана. Напротив стулья с алой бархатной обивкой для гостей. По бокам белые кружевные беседки для жениха и невесты. Чуть в стороне – столы с угощениями. Слуги в белоснежных накрахмаленных нарядах ждут приказаний. Ванде все кажется неправдоподобным. Она переводит взгляд на другую террасу. Любуется аккуратно подстриженными кустарниками разнообразных форм и размеров, стреловидными кипарисами, цветочными коврами и лентами каналов, в которых переливается на солнце вода.

На террасе, по которой они проходят, ровными рядами растут апельсиновые деревья, под которыми прячутся от жары кариатиды. Ванде хочется стать одной из них, чтобы потом незаметно улизнуть. Но слуга не сводит с нее глаз. Он добросовестно выполняет приказ хозяйки. Он распахивает перед Вандой полог шатра для невесты, приказывает оставаться здесь до особого сигнала. Ванда усаживается на стул и только тогда понимает, как сильно она волнуется. Руки холодеют, а по спине бежит струйка пота.

Ванда поднялась, чтобы посмотреть через щелку на происходящее снаружи, и подышать воздухом. Она увидела, как в шатер жениха вошел Джани Берлуваджи. Отшатнулась.

– Почему он здесь? Неужели, все это устроено из-за того, что я не даю ему развод?

Строгий юноша приподнял полог, пригласил Ванду на выход. Кто-то накинул ей на голову белую вуаль, взял за руку, повел к алтарю.

– Ванда? – искренне удивился Джани, увидев ее перед собой. – Почему ты здесь?

Она не успела ответить. За спиной раздался странный хлопок. Ваза, возле которой стоял Джани, разлетелась вдребезги.

– Сандрелла! – закричал Джани, озираясь по сторонам. – Что ты затеяла? Что?

– Вендетту! – раздался ее голос откуда-то сверху.

Ванда подняла голову. Сандрелла стояла на самой верхней террасе. В черных волосах – флердоранж. Одета в подвенечное платье из тончайших белых кружев, которые трепещут на ветру. В подвенечном наряде Сандрелла казалась неземным созданием, не способным на подлость. Ванда с трудом воспринимала ее жестокие слова. Не понимала их. Зато Джани понимал ее с полуслова. Ванде показалось, что Сандрелла и Джани все заранее придумали, с какой-то только им одним известной целью.

– Почему ты не сказал, что еще женат на этой польке? – крикнула Сандрелла. Джани отскочил в сторону прежде, чем послышался выстрел. – Ты клялся ей, что только смерть разлучит вас. А она вас разлучать не станет. Она вас вновь воссоединит! – новый выстрел. Новая ваза разлетается вдребезги.

– Постой, Сандрелла! – Джани поднял руки вверх. – Как заслужить твое прощение?

– Убей свою любовь, – приказала она. Слуга поднес ему пистолет. Ванда побледнела.

– Неужели он будет в меня стрелять? – мелькнула в ее голове шальная мысль.

– Сандрелла, моя любовь к ней давно мертва, – крикнул Джани. – Я бросил эту женщину много лет назад, – он с силой толкнул Ванду. Она упала, заслонила лицо руками. Заплакала от боли, отчаяния и стыда. – Зачем нам убивать ее? Пусть убирается в свой Краков.

– А как ты поступишь со своей дочерью? – Сандрелла подтолкнула к краю террасы девушку, укутанную в темную ткань. – Убьем ее?

– Нет! – закричала Ванда, хотя и знала, что Глория далеко. – Джани, если тебе нужен развод, я его дам. Зачем заставлять Глорию страдать?

– Что молчишь, Берлуваджи? – Сандрелла подтолкнула девушку вперед. – Убить ее?

– Нет, Сандрелла, нет. Отпусти девочку. Ванда готова дать развод, – крикнул Джани.

Сандрелла сняла с головы венок, бросила его вниз. Музыканты заиграли свадебный марш. Джани помог Ванде подняться. Участливо спросил:

– Не ушиблась?

Она с презрением на него посмотрела, сказала устало:

– Давай все скорее закончим.

– Скорее не получится. Нужно соблюсти все формальности, а это требует времени, – он дотронулся до ее щеки, сказал:

– Мы давно не виделись, Ванда, ты стала другой. Похорошела. Я бы не прочь все начать сначала. Помнишь, как… – она отвернулась. – Помнишь, – улыбнулся Джани. – И я не забываю. Ведь годы, проведенные с тобой, были самыми счастливыми.

– Годы без меня будут еще счастливее, – сказала Ванда, не поворачивая головы.

– Оспаривать твои слова не стану, дорогая, – взяв ее под локоток, сказал он. Подвел к алтарю. Капеллан протянул Ванде лист с гербовой печатью.

– Это ваш отказ от наследства семьи Берлуваджи. Отныне вы не сможете носить эту фамилию. Вам так же запрещается пересекать границы Тосканы. Но я бы посоветовал вам вообще не приезжать в Италию.

Ванда размашисто расписалась.

– Ты свободен, Джани.

– Ты тоже свободна, Ванда, – улыбнулся он.

– Я всегда была свободной, – сказала она с вызовом. – Всегда.

Ванда хотела уйти, но путь ей преградила Сандрелла.

– Кого хочешь взять в провожатые? – спросила она, буравя Ванду недобрым взглядом. Та пожала плечами.

– Я отвезу ее, – сделал шаг вперед Иржи. Сандрелла улыбнулась. Ей нравился этот исполин. Она протянула ему руку. Он склонился, поцеловал ее. Выпрямился, посмотрел в глаза.

– Сделаешь все, как я приказала, – проговорила Сандрелла. – Ступай.

– Могу я переодеться? – спросила Ванда.

– Зачем? – улыбнулась Сандрелла. – Этот свадебный наряд тебе идет больше, чем заношенное тряпье. Расстанься с ним без сожаления. Почувствуй себя настоящей синьорой.

Иржи взял Ванду за руку, повел за собой. Когда они поднялись на вершину холма, внизу грянул новый выстрел. Ванда обернулась. Увидела Джани, распластавшегося в страной позе у ног Сандреллы.

– Вам лучше не смотреть на это, – сказал Иржи, крепче сжав ее руку.

– Вы меня тоже убьете? – прошептала она, глядя в его глаза.

– Непременно, – шепнул он ей на ухо. – Садитесь в машину. У нас мало времени…

– Хватит валяться, Джани, – толкнув его ногой, сказала Сандрелла. – Вставай. Они уехали. Мы так напугали твою польскую пани, что она умрет по дороге от разрыва сердца. Иржи останется выбросить ее из машины где-нибудь в горах. Газеты потом напишут, что произошел несчастный случай.

– Восхищаюсь тобой, Сандрелла, – проговорил Джани. – Если бы не ты, я бы никогда не получил развод. Эта Ванда такая…

– Прекрати болтать, – нахмурилась Сандрелла. – Давай лучше займемся нашими делами. Для того, чтобы не получить настоящую пулю в лоб, ты, Берлуваджи, должен стать моим верным рабом. Ты знаешь, я слов на ветер не бросаю, – Сандрелла взяла его за лацканы пиджака. Их лица оказались так близко, что Джани не сдержался. Прижал ее к себе, зашептал:

– Сандрелла, Сандрелла, если бы ты знала, как я давно ждал этой минуты, как вожделел тебя все эти годы. Подари мне один поцелуй. Один.

Она расхохоталась. Подняла голову: «Целуй». А потом оттолкнула. Стала серьезной. Посмотрела на него с презрением. Отвернулась.

– Где Крайновский? – спросила у слуги.

– Повез девушку домой, как вы приказали, – ответил тот.

– Разве я отдавала такой приказ? – нахмурилась Сандрелла. – Верните Крайновского. Он нужен мне здесь.

– Рад слышать такие слова, ваша милость, – Вацлав подошел к Сандрелле, поклонился.

– Я вами недовольна, – сказала она, пристально глядя в его глаза. – Вы трижды промахнулись, Крайновский. Вы разбили мои любимые вазы. Что с вами случилось?

– Наверно, я разучился стрелять, – улыбнулся он. Они смотрели друг на друга испытующе. Ей хотелось видеть, как он страдает из-за того, что она выбрала Берлуваджи. Но в его взгляде она не увидела ни злости, ни ревности, ни обиды. Он улыбался. Улыбался так же снисходительно, как много лет назад улыбался Робертино Маури, когда вытаскивал ее из тюрьмы. Это сходство с покойным мужем рассердило Сандреллу.

– Где вы потеряли свое мастерство? – спросила она, поняв, что выдала себя. Голос слишком раздраженный. Нужно немедленно успокоиться. Немедленно.

Вацлав снисходительно улыбнулся:

– Вы забыли синьора, что я живу на острове счастья Шуазель. Там не так опасно, как здесь, в Тоскане, главное оружие туземцев – строгий взгляд и грозное слово.

– Вы его знаете? – Вацлав кивнул. – Скажите его нам.

– Го-ро-да-гар, – сделав выпад вперед, выкрикнул он. Глаза загорелись такой бешеной злобой, что Сандрелла испугалась. Испугалась из-за того, что играет с огнем. Она решила, будет лучше, если Вацлав немедленно уедет на свой остров и останется там навсегда. Она позаботится о том, чтобы он никогда оттуда не вернулся.

Сандрелла, выдержав паузу, спросила:

– Кто был вашим учителем?

– Океан, – улыбнулся Вацлав. Он заметил, как испугалась Сандрелла, и понял, что победил. Теперь она в его власти.

– Океан?! Вы шутите, Вацлав? – скривилась Сандрелла.

– Нет. Приезжайте на остров Шуазель и поймете, что я прав, – сказал он. – Шуазель удивительное место. Тот, кто побывал там однажды, обязательно вернется, чтобы еще раз насладиться красотой природы. Многие остаются там навсегда.

– Остаются там навсегда, – задумчиво проговорила Сандрелла. – Значит, мой сын вновь вернулся на остров! – лицо ее просияло. – Ответ найден. Рикардо увез ее на остров.

– Огорчу вас, синьора, – сказал с улыбкой Вацлав. – Рикардо на острове Шуазель нет. Думаю, он нашел себе другой, менее обитаемый островок. В океане их множество.

– В океане их множество, – повторила Сандрелла. Посмотрела на Джани, спросила с нежностью в голосе:

– Хотел бы ты, дорогой, отправиться на необитаемый остров?

– По-моему, остров, чудеснее чем наша Тоскана, трудно вообразить, – ответил он, поцеловав ее в щеку.

– Ты умница, Джани! – воскликнула Сандрелла. – С сегодняшнего дня мы будем считать Тоскану необитаемым островом! Господа, я вас всех отпускаю. Мы желаем остаться наедине.

Вацлав поклонился и быстро пошел прочь, проклиная Сандреллу. Ему хотелось поскорее сбросить наряд европейца и превратиться в первобытного человека, обитателя острова Шуазель. Он вспомнил бездонные глаза Оллы. Ночную прохладу джунглей и таинственный ритуал усмирения злых духов.

– Злые духи не оставят тебя до тех пор, пока ты не станешь другим, – наставляла его Олла. – Там за океаном, в твоей далекой стране, откуда приходят ураганы и цунами, люди не желают слышать слова, посылаемые нам с небес. Белые люди редко смотрят в небеса. Они ищут сокровища у себя под ногами, в земных недрах. Земных сокровищ мало. Их на всех не хватает. В людских сердцах поселяется зависть. Они враждуют, отнимают друг у друга жизни. Они не задумываются о том, что несметные богатства никого не сделали счастливым. Не гонись за тем, что может превратиться в прах. Помни о безграничной свободе, которую ты обрел здесь, на острове Шуазель. Ты сделал лишь несколько шагов к вершине познания. Не останавливайся на полпути.

– Не останавливайся, – повторил Вацлав. – Я разделаюсь с тобой, Сандрелла. Я сделаю все, чтобы Маури и Глория были счастливы. Я открою Рикардо тайну его рождения. И тогда… – Вацлав щелкнул языком, издав глухой звук, похожий на выстрел. Его подхватило эхо. – Тогда тебе, Сандрелла, придется несладко. Ты сама виновата, дорогая. Ты затеяла игру под названием вендетта…

Иржи вел машину молча, сосредоточенно глядя на дорогу. Он ни разу не посмотрел на Ванду, которая устроилась на заднем сидении. Дорога петляла между холмами, ныряла в тоннели, взлетала на ажурные опоры мостов и стремительно мчалась вниз. У Ванды захватывало дух. Она потихоньку ойкала, но сбавить скорость не просила. Иржи сам нажал на тормоза. Съехал на обочину. Заговорил, глядя на Ванду через зеркало дальнего вида:

– Хотели бы вы изменить свою жизнь?

– Нет. Я всем довольна. У меня отличная работа, много друзей, – улыбнулась она.

– А если бы на карту поставили вашу жизнь и сказали: выбирай, смерть или кардинальные изменения всего, к чему ты привыкла. Что бы вы стали делать, пани?

– Вы говорите загадками, Иржи, а я слишком взволнована, чтобы понять их тайный смысл, – призналась Ванда.

– Сандрелла приказала вас убить, – сказал он. Повернулся, направил на нее дуло пистолета. Ванда побледнела. Иржи улыбнулся. – Мне не хочется выполнять ее приказ. – Спрятал пистолет. – Я предлагаю вам бежать. Бежать вместе со мной на далекий остров. Там вам придется все начать с чистого листа, полностью изменить свою жизнь. Я понимаю, решиться на такой шаг непросто. Но… – он вновь взял пистолет в руки. – На карту поставлена ваша жизнь. Времени на раздумья у вас почти нет.

– Что будет с моей матерью? – спросила Ванда.

– Она не заметит вашего отсутствия, – улыбнулся он. – Ее будут опекать мои друзья. А я буду опекать вас. Надеюсь, вы не против?

– Вы спрашиваете, не против ли я стать подружкой убийцы, а я не знаю, что вам ответить, – проговорила Ванда, пристально глядя на него.

– Не стоит считать меня последним негодяем, пани, – сказал Иржи слишком резко. Бросил пистолет. Отвернулся. Несколько минут сидели молча.

Ванда думала о том, что напрасно его обидела. Он хочет спасти ей жизнь. Она должна принять его предложение, должна извиниться. Но она не может быть уверена в том, что он не убивал других людей. Жить под одной крышей с человеком, руки которого обагрены кровью, ужасно. Но еще ужаснее умирать в пятьдесят с небольшим.