Текст книги "Огненный путь Саламандры"

– Вот даже как?! Корн ничего мне не сказал об этом. Значит, мою жену можно отнести к серийным убийцам? Отлично! Просто отлично!!! А мы тут все, значит, невинные овечки и несчастные жертвы! А я так вообще святоша, как дурак иду по следу, словно ищейка, напрочь лишенная нюха, слуха и зрения!

Полоза просто трясло от ярости. Кажется, у него началась банальная истерика. Сегодня день такой неудачный или мой благоверный сделал очередной неправильный вывод?

Мы с Мирабом благоразумно решили не вмешиваться и с большим удовольствием еще и ретировались бы, но все выходы из комнаты были перекрыты. Выпрыгивать в окно я посчитала на этот раз дурным тоном, поэтому пришлось смириться и делать вид, что слушаю.

– Мне кажется, что все вокруг знают о моей жене гораздо больше, чем я сам! – продолжал между тем бушевать Полоз, нервно расхаживая по комнате и аккомпанируя себе хрустом попадающихся под сапоги осколков. – И, прекрасно зная мое положение, все продолжают нагло шушукаться за моей спиной! А некоторые даже кое-что намеренно скрывают! – Пылающий взгляд в мою сторону. – Да, моя жена оказалась далека от совершенства, но это не повод строить козни за моей спиной!

– Никто за твоей спиной козни не строит, – неуверенно встрял клыкастый миротворец. – Вот мне вообще известно меньше вас всех, я же не обижаюсь…

Напоминать о том, что всего пару минут назад кто-то тут чуть ли не носом начал хлюпать от недостатка пикантной информации, я не стала, не в моих интересах, но от насмешливого взгляда не удержалась. Мираб сделал вид, что ничего не заметил.

– А тебе знать много и не положено, – зло отрезал мой благоверный. – К тебе это не относится.

– Относится!

Упертость эльфыреныша иногда меня просто поражает. Нашел когда и с кем спорить. Эти двое друг друга стоят.

– Это каким же боком? – Полоз резко остановился напротив нас и вперил в Мираба гневный взгляд.

– А всеми сразу.

– Тебе не кажется, что ты слишком высокого о себе мнения, эльфыреныш? – Мой благоверный с таким выражением произнес последнее слово, что оно больше походило на унизительное ругательство.

– Не больше, чем ты, змееныш! – Мираб выпятил вперед грудь и воинственно навострил ушки.

– Ты с кем разговариваешь?

– А ты?

Нет, перебранку надо срочно прекращать, иначе она может перерасти в нечто совершенно неудобоваримое. У меня уже от их криков голова начала болеть.

– Перестаньте оба, – простонала я, потирая пальцами виски. – Такое впечатление, что в этих диких землях вы забыли о привитом вам с пеленок воспитании. Тоже мне сильные мира сего! Гавкаетесь, как базарные торговки, не поделившие последний пучок зелени.

На меня соизволили обратить внимание.

– Сатия, он первый начал, – тут же наябедничал эльфыреныш, неучтиво тыкая пальцем в сторону Полоза. А то я ничего не слышала.

– А тебя никто не просил соваться! – не отставал мой благоверный.

– А что ты…

– А ты?

– Хватит! – выкрикнула я.

Скандалисты удивленно заткнулись и недоуменно воззрились на меня.

– Хватит, – уже тише повторила я. – Не время для драки. Потом разберетесь, кто первый начал и кому все это заканчивать…

Дорога к заветному лесному массиву, в котором, по словам Корна, проживала ведьма-отшельница, действительно отняла чуть больше полдня пути. И это верхом.

– Ты уверена, что мы едем в нужном направлении? – деловито осведомился Полоз. При этом он с таким недоверчивым видом оглядывался по сторонам, будто в окружающей местности узнавал печально известное кладбище, с которого не так давно нам лишь чудом удалось сделать ноги. И вот теперь я, злобная и коварная, вновь завела в это прискорбное место ни в чем не повинных товарищей. Я бы и завела, с превеликим удовольствием, особенно после последних несправедливых обвинений в мой адрес, но шумящий листвой лес выглядел вполне миролюбиво и озадачивать нас наличием кровожадных существ, даже если они тут и водятся, не торопился.

– Уверена, – кивнула я и указала рукой вперед: – Видишь дуб, у которого три ствола растут из одного корня? Скорее всего, про него и говорил Корн. Нам туда.

– Хотелось бы верить…

Я пустила лошадь легкой рысью в сторону дубов, стараясь не обращать внимания на недовольные взгляды и бурчание моего благоверного. Пусть бесится, главное, чтобы помалкивал. Вот навязался в очередной раз на мою голову.

Отпускать меня одну на столь ответственное задание Полоз отказался категорически, придумав целый список маловразумительных причин, почему я не могу поехать без сопровождения (подразумевалось, естественно, без него), самой умной из которых было напоминание, что я все-таки женщина. Полагаю, что подозрительный змей просто боялся выпустить меня из поля зрения. Чудовищные сомнения на мой счет так ясно читались на его лице, что я даже спорить особо не стала. Пусть едет, если ему так хочется, лишь бы не мешал.

– Не хочешь – можешь остаться и подождать нас здесь, – не без ехидства заявил эльфыреныш, гордо задрав нос и стараясь не отставать от меня ни на шаг. Кажется, его мнение о Полозе заметно пошатнулось.

– Мелким слова не давали, – сквозь зубы процедил мой благоверный, пристраивая коня по другую сторону от меня.

Стоит ли говорить о том, что Мираба пришлось тоже тащить с собой. Корну же я так и не сказала, кто этот странный эльфенок и откуда он вообще взялся. Меньше знает, крепче спит. Собственно, оружейник и не спрашивал, не до того бедолаге было, а оставлять мальчишку на его попечение было довольно опасно.

Наша неразлучная с некоторых пор троица устремилась к необычному дереву, опасливо проехала мимо, будто ожидая какой-нибудь каверзы со стороны совершенно безобидного дуба, и углубилась в чащу.

Амулет знахарки, который я не выпускала из рук с самого начала пути, заметно нагрелся и начал вполне ощутимо пульсировать. Мне даже показалось, что он готов выпрыгнуть из моей ладони и самостоятельно рвануть вперед. Надеюсь, это значит, что мы двигаемся в нужном направлении, а не наоборот.

Мы проехали еще некоторое время. Четырехлистник теперь уже неимоверно жег руку. И чем дальше мы продвигались, тем сильнее я ощущала жгучую боль в ладони. Дуб давно остался позади, мягкая трава под копытами лошадей постепенно сменилась пружинящим мохом, через который то и дело просачивалась и хлюпала вода. Начиналось болото. Пока еще не очень топкое и вполне безобидное, но, судя по постоянно увеличивающемуся количеству комаров, скоро оно предстанет перед нами во всей своей туманно-квакающей красе. И хорошо еще, если только квакающей, а не рыгающе-чавкающей. Ко всему прочему, начали медленно опускаться сумерки. Болота с некоторых пор не являются моим излюбленным местом прогулок, а потому я начала изрядно нервничать. Может, мы в самом деле с пути сбились? Однако признаваться в этом даже самой себе совершенно не хотелось.

Я осторожно покосилась на Полоза. Болото, конечно, нельзя назвать земным раем, и пребывание в этом сыром и зловонном месте радости не прибавляет, но что-то мой благоверный поник подозрительно. Ох, чую, как и у меня, у него тоже имеются особые воспоминания, связанные с топями, и тоже далекие от романтичных.

Лишь один Мираб выглядел относительно бодрым и никакими тревогами-сомнениями не мучился. Это все потому, что жизненного опыта еще маловато. Ну ничего, в нашей забавной компании, да еще и с моей «везучестью», опыта, причем самого разнообразного, эльфыреныш наберется достаточно быстро. Не хотелось бы, конечно, отравлять ребенку детство плохо совместимыми с жизнью приключениями, но тут уж ничего не попишешь, Вершитель зачем-то решил, что мальчику нужно показать мир во всей его красе. И никто не обещал исключительно белую и пушистую сторону этого самого мира.

А вот «везучесть» действительно стала уже моей самой закадычной подружкой и не стеснялась регулярно демонстрировать свою зашкаливающую верность. Вот как сейчас. Лошадь, которая верой и правдой служила мне с момента спасения эльфыреныша, неожиданно споткнулась о скрытую болотной жижей корягу (будь она неладна!), потеряла равновесие и стала заваливаться на бок. Я чудом успела вытащить ноги из стремян, чтобы меня не придавило довольно внушительным весом, и не очень грациозно растянулась в грязи, изображая неотъемлемую часть окружающего пейзажа. Амулет выскользнул из ладони и словно растворился в воздухе. Что опять за напасть такая?!

Лошадь довольно шустро поднялась и, отбежав немного в сторону, принялась с преувеличенным аппетитом обгладывать какой-то сомнительный кустик. При этом она бросала взгляды, будто пытаясь сказать: «Прости, хозяйка, ничего личного, но не пора бы уже успокоиться и перестать лазить дивы знают где».

– Долго ты лежать тут собираешься? – любезно поинтересовался мой благоверный, не торопясь, однако, спешиваться и мне помогать. – Или хочешь сказать, что мы уже притопали? Какая же кочка является отчим домом труднодоступной ведьмы? – И он скептически огляделся по сторонам.

– Крайняя слева, – огрызнулась я и, не считая нужным противиться искушению, запустила в него комком грязи. Не могу спокойно смотреть, когда он вот так равнодушно-сочувственно смотрит, зло берет. Попала.

– Сатия, ты играешь с огнем, – холодно заметил Полоз, стирая со щеки результат моей меткости, и в его золотистых глазах появился недобрый блеск. Нашел чем мне угрожать.

– Уверен, что не наоборот? – хмыкнула я.

Мираб тоже понимающе фыркнул и прихлюпал мне на подмогу. Наверное, стоит подумать над его предложением руки и сердца. По крайней мере, этот кавалер не даст мне увязнуть в болоте, в отличие от некоторых. А болота на моем пути в последнее время встречаются чаще, чем хотелось бы, и впечатления после себя оставляют хорошо что не посмертные.

Мы выбрались на ближайшую кочку, и я занялась приведением себя в порядок, если там можно было что-то еще привести.

– Сати, а где амулет? – вдруг встревоженно спросил эльфыреныш, наблюдая, как я выжимаю на себе мокрые рукава.

– Упал куда-то.

– А куда?

– Не знаю, не видела, я была немного занята в тот момент – падала, не до амулета было.

– Замечательно. – Полоз все-таки соизволил спуститься на землю, но остался стоять на относительно сухом участке болота недалеко от нас, брезгливо поглядывая себе под ноги (уверена, он тоже успел где-то неосторожно увязнуть в свое время). – Я всегда знал, что доверять женщинам ответственные задания равносильно мировому катаклизму. Обязательно что-нибудь забудут, перепутают или просто потеряют. Никакой ответственности…

– У тебя, похоже, большой опыт по этой части, – не удержалась я от очередной колкости.

– Есть немного, – не стал отпираться мой благоверный, а я с удивлением поймала себя на том, что эти слова слышать из его уст мне было неприятно. – Но иногда вполне достаточно быть просто наблюдательным.

– Если ты такой у нас наблюдательный, то, может, заметил, куда именно отлетел амулет? – И я одарила его вызывающим взглядом.

– Ты потеряла, ты и ищи.

– Ой и нарвешься ты когда-нибудь…

– Это мы еще выясним, кто на что нарвется, только чуть позже.

– Не поздоровится тогда кому-то, – многозначительно улыбнулась я, подразумевая, естественно, не себя.

– Я тоже так думаю, – вернул мне такую же обещающую все прелести мести улыбку Полоз. – Надеюсь, ты не собираешься параллельно с амулетом искать еще и ближайшего цирюльника, чтобы испорченную прическу поправить? Хотя на твоей голове что-то приличное соорудить будет довольно проблематично.

– А с каких это пор тебя стала волновать моя прическа?

– Боюсь, если ты найдешь сначала цирюльника, мы завязнем тут надолго, а я планирую закончить с этим делом как можно быстрее. У меня дела, знаешь ли.

Я посмотрела на него с плохо скрываемым раздражением и не хуже ядовитой змеи прошипела:

– Ты заставляешь меня жалеть, что поблизости нет гробовщика. Но я с удовольствием могу попробовать в сжатые сроки постичь азы этого нехитрого, но, несомненно, очень нужного ремесла.

Что он себе позволяет?! Его самого помыть и почистить не мешало бы.

– А что, эльфыреныш измерительный инструмент забыл? – Мой благоверный счел, что срывать злость на мне одной маловато, и решил включить в перепалку помалкивающего Мираба. – Я могу и сам свои параметры назвать. Уж очень хочется посмотреть, – снова золото глаз уставилось на меня, – как ты будешь деревья валить и доски строгать… Я как раз к тому времени успею состариться, а ты приобретешь свой бесценный опыт в сколачивании скворечников.

Эк его переклинило-то. Раньше более-менее любезным был, а тут я чуть ли не олицетворением всемирного зла получаюсь. И Мирабу досталось за все хорошее.

– Так ты видел, куда амулет упал, или нет? – угрюмо напомнил Мираб об истинной причине нашего спора. – Не все народы хоронят усопших в гробах…

Я мысленно поаплодировала мальчишке за столь оригинальную поддержку. Все-таки в нем есть довольно много положительного, а главное – умение быть убедительным в нужный момент.

– Может, мне еще за ним и слазить? – приподняв бровь, спросил Полоз.

– Было бы неплохо, – тут же согласилась я. – Так чего ты ждешь? Вперед!

– Издеваешься?

– Нисколько. Я – уже пострадавшая, Мираб – еще ребенок… Так что, кроме тебя, лезть в трясину больше некому.

– Повторяю, это твой амулет, вот сама и лезь за ним.

Кажется, он уже пожалел о собственной неосторожности.

– Нет, Полоз, ты неправ, – с умным видом выдал Мираб, вставая между нами, будто мой благоверный собирался собственноручно закинуть меня в самую непроходимую и невыплываемую часть болота. – А если Сатия утонет? Амулет никому, кроме нее, в руки не дастся и дороги к ведьме не покажет.

Я что-то недавно говорила про положительные стороны этого мелкого клыкастого поросенка? Забудьте, я несколько поторопилась с выводами.

– Тем лучше, – сразу обрадовался мой гадкий благоверный. – Значит, мы с тобой гораздо быстрее, чем предполагалось, повернем обратно и покинем это Вершителем забытое болото. Противно тут, не для меня это место.

– А как же несчастная девушка? – продолжил атаку Мираб. – Жалко ее.

– Меня бы кто пожалел, – себе под нос проворчал Полоз и гораздо громче добавил: – Ничего с ней не случится. Ну поспит еще лет сто – двести, зато потом сама, без посторонней помощи, проснется молодая, красивая и отдохнувшая. Что-то непохоже, что эта спящая красавица умирать собирается.

– А если соберется?

– Вряд ли.

– Вообще-то Сатия слово дала помочь, – привел самый последний весомый довод в пользу продолжения болотной прогулки эльфыреныш. – Если, конечно, для тебя что-нибудь значит данное кому-то слово.

– Значит, и побольше, чем для некоторых, – высокопарно заявил высокородный хам. – Поэтому я никому никогда ничего стараюсь не обещать. А если ты, эльфырь, такой умный, сам походи и поищи потерю или поныряй для верности.

– И ты со спокойной совестью отправишь ребенка на верную смерть?! – удивленно ахнул вредный эльфыреныш и беспомощно посмотрел на меня. – Сатия, он хочет от меня избавиться! Сделай же что-нибудь!

Я не совсем поняла, серьезно он это говорит или пытается пошутить, а потому решила благоразумно промолчать до выяснения обстоятельств, которые не заставили себя долго ждать.

– Я в эту топь не полезу! – высокомерно заявил Полоз, одновременно пытаясь отмахиваться от атакующих его комаров. Этих кровососов с каждой минутой становилось все больше и больше, но вокруг нас с Мирабом их почему-то жужжало намного меньше.

– А кто полезет? – прицепился Мираб.

– Тот, кому уже терять нечего. Все равно еще не успела высохнуть. Одним погружением больше, одним меньше…

А вот это уже камушек в мою форточку.

– Не пойму, вы сейчас все это серьезно говорили или прикалывались? – Я широко распахнутыми глазами смотрела на большую, мужскую половину нашей компании и недоумевала.

– Не знаю, как у всяких не внушающих доверия представителей кровожадной братии, а меня окружающая обстановка на шутки-прибаутки не очень вдохновляет.

Я открыла было рот, собираясь вполне справедливо возмутиться и высказать все, что думаю по поводу его способов разрешения трудных ситуаций, как вдруг Мираб толкнул меня локтем в бок и ткнул пальцем вправо. Пришлось послушно повернуть голову в указанном направлении. Готовые вырваться слова сразу подрастерялись. В паре десятков шагов от нас на пенечке сидело странное нахохлившееся существо неопределенного пола и возраста и с интересом наблюдало за нашей перебранкой, по-детски склонив голову набок. Рассмотреть его как следует мешали сгущающиеся сумерки. Если это местный болотник, то общение с ним вряд ли доставит мне массу удовольствия. Знаем – плавали.

– Это что еще за чудо в перьях? – недовольно проговорил Полоз, тоже заметив оригинальное создание и внимательно к нему присматриваясь. Его вертикальные зрачки позволяли видеть в темноте намного лучше нас с Мирабом вместе взятых.

– Ты уверен, что у него есть перья? – тут же поинтересовался любопытный эльфыреныш.

– Уверен.

Странное существо заметило, что мы на него таращимся, и пошевелилось, расправляя крылья и вытягивая шею. М-да, на болотника сие чудо природы точно не было похоже. Довольно большой, размером с теленка, представитель пернатых имел вполне себе человеческое лицо, на котором сверкнули два ярко-синих глаза. Наличие длинных волос (довольно растрепанных, надо сказать) и чуть оперенной округлой груди указывало на ее принадлежность к женским особям. Мне стало, мягко сказать, несколько не по себе.

– Кто это? – сдавленным шепотом спросил Мираб и привычно спрятался за мою спину. Защитничек! – Надеюсь, оно не кусается?

– Сдается мне, что это самый настоящий алконост, и он не кусается. Просто своими песнями заставляет неосторожных слушателей забыть обо всем на свете. – Полоз медленно достал меч. На всякий случай. Я последовала его примеру.

Но птица нападать не спешила.

– Вот так… ик! всегда… – неожиданно хриплым голосом заговорила она и, всхлипнув, утерла крылом нос. – Пальцем тыкают, ик! мечом перед лицом махают, перья выдергивают, убить каждый раз норовят… А может, ик! я никого не хочу зачаровывать, мне тоже просто поговорить хочется… и кто виноват, что вы сразу в ступор впадаете?

Мы недоуменно переглянулись. Не знаю, что уж в ее голосе было такого чарующего, но язык почему-то очень явно заплетался.

– Мне кажется или она действительно не совсем трезвая? – высказала я вслух свою догадку.

– Конечно! Ик! – тут же отреагировала птица алконост, не дав больше никому и рта раскрыть. – А что еще делать остается? Думаете, мне легко?! Сколько можно песни тысячелетней давности петь и людям мозги пудрить?! Современный фольклор нам по определению не положен, эта… как ее там? А, мелодика не та! Надоело! Мне нормального общения хочется, чтоб меня понимали, уважали, ценили… да просто по головке погладили, в конце концов! А вместо этого я вижу лишь тупые глаза, умильные улыбки, выделяющуюся от наступившего великого склероза слюну… Тьфу! А потом еще отчитывайся за качество проделанной работы… Эх, как тут не напиваться?

Пернатая пьянчужка неуклюже сползла с пенька (я бы даже сказала – свалилась) и, недвусмысленно пошатываясь, поковыляла к нам. Наша троица стояла, потрясенно раскрыв рты. Про алконостов я слышала и даже в книжках читала, но мои убогие представления не шли ни в какое сравнение с истиной, явившейся нам во всей своей красе.

Память, пока еще не попавшая под власть сладкоречивых чар, услужливо подсказала, что алконосты должны жить в море, петь дивные песни и откладывать на берегу какие-то очень ценные яйца. М-да… Вот и верь после этого научной литературе, основанной на проверенных фактах. Это кто же их проверял? А самое интересное – как? Кажется, Полоз был потрясен не меньше моего.

– Нет, ну посудите сами… – продолжала меж тем вещать наклюкавшаяся птаха, ненавязчиво мелкими шажочками подбираясь поближе к моему благоверному. Ее глазюки засверкали еще ярче. – Все про тебя знают, в мифический справочник даже поместили, с портретом. Приезжал тут один… художник… ик! Я обрадовалась, что человек нормальный, с творчеством дело имеет, значит, и меня понять должен, а он… ик! Ик! Хотите, я вам спою?

От ее болтовни у меня начала кружиться голова, хриплый голосок малопонятным эхом метался внутри черепа, не давая возможности ни на чем сосредоточиться. Мысли окончательно спутались. Теперь я не видела почти ничего, кроме двух горящих синих точек, которые казались мне центром мироздания. Двумя центрами.

– А ну пшла отседова, ворона неощипанная!

Резкий окрик вернул меня к действительности. Я помотала головой, чтобы окончательно прийти в себя, и растерянно огляделась по сторонам. Болото никуда не делось, вот оно, уже почти родненькое, вокруг нас простирается, в ночную темень постепенно погружается. Мираб с Полозом тоже тут, и ничего, что немного пришибленные какие-то. Главное – все живы.

– Я кому сказала, чтобы ты больше тут не появлялась, трещотка перьевая! – снова услышала я странные вопли, вслед за которыми раздалось злобное шипение и заикающаяся хрипловатая речь:

– Убери метлу! Метлу убери! Ик! – Алконостиха заметно струхнула и попятилась, спотыкаясь на каждом шагу и падая на хвост.

– Уберу, уберу, не беспокойся! – Мимо нас прошмыгнула сгорбленная старушенция, которой на первый взгляд было сто лет в обед, с внушающей уважение метлой. Я посторонилась, пропуская воинственную бабульку. – Вот только сначала тебя вымету!

Метла взмыла вверх наподобие занесенного над головой меча и опустилась на спину алконоста. Бабка орудовала сим нехитрым приспособлением с завидным мастерством. В разные стороны полетели пух и перья.

– Ай! Ой! Ик! – Пернатая пьянь попыталась взлететь, но вместо этого лишь загребала болотную жижу крыльями, словно веслами, и далеко в своих спасительных потугах не продвинулась.

– Я те покажу, как по чужим огородам лазить! Я тя вместо пугала огородного посреди капустных грядок выставлю! Ты у меня забудешь, как яйца нести! – бушевала меж тем наша воинственная спасительница, одаривая алконоста прицельными ударами. И ведь ни разу не промахнулась!

– Спасите! Помогите! Люди добрые! – Птица, видно, пыталась воззвать теперь к нашему чувству сострадания, но мы еще не настолько пришли в себя, чтобы оно у нас появилось, поэтому временно бездействовали.

– Ага! Про людей добрых вспомнила, мешок с… – Старушенция выразилась слишком конкретно. – Лети подобру-поздорову, пока я тебя не умилитилипазитировала, винзавод с лапками!

– Утилизировала, – потрясенно поправил Полоз.

– Во-во! Благодарствую, мил-человек! Именно это я и сделаю! Ух! – Бабка снова замахнулась метлой на окосевшую птицеженщину, но алконостке удалось наконец справиться с верхними конечностями, и она, постанывая и охая, с трудом поднялась в воздух. Правда, невысоко. Количество выпитого явно перевешивало и тяготило.

– Старая карга! Ик! – крякнула она напоследок с безопасного расстояния. – За метлу ответишь… – и, постоянно натыкаясь на кусты и деревья, скрылась в потемках. Я проводила ее встревоженным взглядом. Долетит – не долетит? Все-таки пьяное летающее создание мне было не чуждо…

– Вот дрянь какая! – посетовала старушка, поудобнее перехватывая метлу. – Опять небось всю живодерь у меня с огорода поклевала! Что ты с ней делать будешь?

– Да… Не такими я себе алконостов представляла, – тяжело вздохнула я, с сожалением расставаясь с красивым сказочным мифом об этих удивительных существах. В голове постепенно прояснялось.

– Какие алконосты, деточка? – Бабка живенько повернулась ко мне. – Любой уважающий себя алконост ни за что не опустится до пожирания живодери в таких количествах! Да и делать им туточки нечего, не их земля. А эта болтушка в перьях – не кто иной, как заболотица, она сначала усыпляет свою жертву взглядом или голосом, а потом высасывает из нее все воспоминания, коими, собственно, и питается. А эта, – бабка погрозила метлой в сторону улетевшей птахи, – который раз живодерь у меня обирает. Можно подумать, для нее выращиваю!

– Ужас какой! – Меня передернуло, но не от переживаний за судьбу чужого урожая.

– А что это за травка такая – живодерь? – Любопытство Мираба никакими чарами не перешибешь.

– Эх вы, неучи! Да безобидная травка в общем-то, вот только на этих мерзавок действует, как бутыль самогона. Пару кустиков склевала и под кустиком упала. Хи-хи! И ведь не отважу никак, пристрастилась уже, горемычная. А вы, собственно, кто такие будете и что тут вообще делаете? – вдруг спохватилась наша воинственная спасительница и взяла метлу на изготовку. То ли для того, чтобы замахнуться получше в случае чего, то ли чтобы улететь от греха подальше.

– А мы по делу, – осторожно начала я. – Ищем ведьму-отшельницу. Очень надо.

– А зачем вы ее ищете? – подозрительно прищурилась старушенция.

– Надо, – проявил удивительное единодушие со мной Полоз. – Не подскажете, где мы можем ее найти?

– Вот еще! Конечно, не подскажу.

– Но почему?

– Занята она сильно, не до вас ей.

– Но нам действительно надо, – заканючила я, чуть не плача. – У нас человек в беде, а мы заблудились…

– Как заблудились, так и разблуждайтесь! – припечатала пожилая вредина. – Ходють тут всякие… И как только вообще сюда живехонькие пробрались?

Выяснять, какими мы, по ее представлениям, должны были сюда добраться, я не стала, для сохранения душевного спокойствия.

– Мы не всякие, – обиделся за нас всех Мираб. – У нас даже амулет путеводный есть.

– А ну покажь! – Бабка требовательно выставила руку.

– Вот еще! – неучтиво передразнил ее эльфыреныш, за что схлопотал от меня увесистый подзатыльник. Старость надо уважать. К тому же у меня появились кое-какие подозрения.

– А вы случайно не та самая ведьма, которую мы ищем? – опередил меня с вопросом Полоз.

Бабка смерила нас таким взглядом, что хоть беги, но мы стойко ждали ответа.

– Нет! – наконец соизволила ответить она.

Понятно, значит, мы попали куда нужно. Правда, сильную магичку, умудренную опытом, я несколько иной себе представляла, более серьезной, что ли, а не гоняющейся по болоту за пьяной живностью.

– Тогда мы пойдем, – как можно равнодушнее пожала я плечами. – Спасибо за то, что помогли, но у нас нет времени задерживаться, каждая минута на счету. Мальчики, за мной!

И гордо направилась мимо обалдевшей от моих слов бабки в глубь болота (хотя куда уже глубже, неизвестно). Мужская часть нашей троицы послушно потянулась следом за мной.

– Сатия, ты с ума сошла? – раздраженно зашипел мне на ухо Полоз. – Мы всю ночь, если не больше, будем блуждать в этом дивовом болоте… А старая карга – единственное нормальное существо, которое нам пока встретилось, и встретится ли кто-нибудь более-менее вменяемый – еще неизвестно.

– А мне кажется, что эта милая старушка и есть та, кого мы ищем, – озвучил мои мысли проницательный ребенок.

– Зришь в корень, Мирабчик, уверена, что это именно она, – довольно кивнула я, продолжая бороздить болото почти на ощупь.

– Тогда какого лешего мы еще куда-то премся? – Полоз резко остановился. Все-таки мужчины иногда бывают несколько… э… туповаты в некоторых вопросах, касающихся тонкостей обращения с противоположным полом. Если мы сейчас начнем напирать на старушку, она ни за что не признается, кем является на самом деле. Чисто из вредности. Еще и в трясину самую заведет для острастки. Тут надо действовать хитро и осторожно. А кто лучше разбирается в тайнах женского естества, как не другая женщина.

– Никуда она от нас не денется, пошли, тебе говорят, – уверенно прошептала я и потянула упирающегося благоверного за рукав. – Только молчи, а то все испортишь.

Полоз недоверчиво повиновался и медленно побрел за мной, бормоча себе под нос:

– Чушь какая-то. Найти то, что искали, и переться дальше в болото, вместо того чтобы…

– Эй! – прервал возмущенную тираду моего благоверного немного запоздалый бабкин возглас. – Так что вы от ведьмы-то хотели?

Я остановилась, делая вид, что раздумываю. Мираб с Полозом выжидающе уставились на меня.

– Позолотите ручку, всю правду скажу! – выдала я наконец.

– Чего?!

Такой наглости старушка никак не ожидала и даже метлу свою на миг выпустила из рук.

– Не хотите, как хотите, – не стала настаивать я. – Мучайтесь теперь по гроб жизни, зачем мы ее ищем.

– А если не найдем? – моментально встревожился Мираб, правда не совсем понимая, к чему я веду.

– Домой вернемся. Наверное. Жаль только, что бедной знахарке ничем уже помочь не сможем… Бедная Сцинна…

Хорошо еще, что Полоз промолчал, с него бы сталось не вовремя ляпнуть что-нибудь оригинальное, но не совсем уместное. Все-таки очень неплохо, что он иногда туговато соображает.

А расчет мой на самом деле был до банальности прост. Какие бы мы, женщины, ни были вредные и принципиальные, но любопытство – единственная вещь, которая всегда и во всех ситуациях срабатывает. Сработала и на этот раз.

– Ладно, заинтриговала, – перестала тут же ломать комедию зловредная бабка. – К тому же мне очень интересно, как вы умудрились пройти через все расставленные ловушки.

– А они разве были? – удивленно вскинул бровки Мираб.

– Огненная Стена, Туманные Стражи, Зачарованная Тропинка, – начала перечислять бабулька, загибая скрюченные сухие пальцы. – И поверь, милок, это еще не самое страшное…

Эльфыреныш впечатлился одними названиями и подавленно замолчал. Воображение у него хорошее, поэтому уточнять, что же это такое «самое страшное», в целях сохранения психического равновесия он не стал.

– Интересная у вас компания, – продолжила между тем внимательно нас рассматривать старая карга. – Потомок прародителей эльфов, Великий Хранитель Золота и…

– Компания как компания, не хуже других, – поспешно перебила я обличительницу.

– А вы сами-то кто такая? – вполне справедливо поинтересовался Полоз, подозрительно сощурив глаза.

– Я-то? – Бабка как-то нехорошо усмехнулась. – А я хозяйка Заветного леса Алессандра Единственная.

И вот перед нами уже стоит не сухонькая сгорбленная старушенция с трясущимися руками и всеми признаками старческого маразма, а высокая, статная, довольно молодая еще женщина. Ночной ветер мягко развевал ее черные как смоль волосы, а вместо метлы в руках ведьма держала березовый посох, увенчанный сверху искусно вырезанным четырехлистником. Значит, я не ошиблась…

– Что уставились, гости незваные? – неожиданно властно заговорила ведьма. – Искали меня, искали, а как нашли, так и языки проглотили? И как, вкусно?

Она откровенно наслаждалась нашим замешательством. Что ж, ее можно было понять. Не думаю, что через это даже Лихим забытое местечко ходят толпы праздношатающихся любителей подышать болотными испарениями.

– Ну что же… Идемте, – ухмыльнулась довольная произведенным эффектом Алессандра, так и не дождавшись от нас мало-мальски вразумительного ответа. – Потолкуем в… другом месте. А за старую каргу кое-кто мне еще ответит.