Текст книги "Огненный путь Саламандры"

– Эй, только попробуй, паршивец! – Полоз понял, что изрядно перегнул палку и походное воспитание может плохо кончиться, но было уже поздно – в эльфыреныше окончательно проснулся дух кровожадных предков, требующий умереть, но не пасовать ни перед какими трудностями, особенно змееглазыми.

– Что изволите, мил-господин? – учтиво склонил голову как раз подоспевший Перман.

– Крови мне! И побольше! – выдал на-гора вконец разошедшийся Мирабчик, а мы с Полозом, не сговариваясь, дружно втянули головы в плечи и принялись осторожно осматривать помещение на наличие всех возможных путей отступления.

За соседними столиками наметилось небольшое оживление в нашу сторону, но нападать и крошить в куски сомнительную компанию, требующую кровяного рациона, пока не торопились. Выжидали, наверное.

– Сию минуту, – не растерялся хозяин и с совершенно серьезным видом удалился выполнять столь необычный заказ.

– Полоз, я не знаю, что с тобой сделаю, – прорычала я, буравя благоверного многообещающим взглядом.

– Сначала реши, ЧТО ты со мной сделаешь, а потом уже угрожай, – отмахнулся от меня как от назойливой мухи гнусный подстрекатель. Все его раздраженное сверх меры внимание было сейчас направлено на гордо возвышающегося над столом эльфыреныша. – А вот кое-кто у меня сейчас точно схлопочет, и далеко не по ушам, а на полметра ниже. Предатель! Тебе жить надоело?

– Как раз наоборот, – задрав еще выше нос, ответил Мираб, – поэтому и заказал побольше. У меня молодой растущий организм, мне усиленно питаться надо…

– Сейчас твой растущий организм, несмотря ни на что, так и останется молодым, правда посмертно.

– А я найду, кому питание маленькими несносными паршивцами нисколько не повредит, – зловеще пообещала я. – И большими, кстати, тоже. – Это уже был камень в огород Полоза.

– Вот ваш заказ. – Материализовавшийся словно из ниоткуда Перман поставил перед нашим зарвавшимся кровососом очередной стакан с подозрительно красной жидкостью. Мираб взял его в руки и поднес ко рту как священную амброзию Вершителя. Мы все дружно затаили дыхание. И лишь хозяин гостиницы смотрел на мальчишку с тщательно скрываемой усмешкой.

Но надо отдать должное отважному эльфыренышу, он даже не подавился под нашими жадными взглядами и смело выпил содержимое стакана до дна, даже не поморщившись. Я ждала окончания церемонии с ужасом, очень сильно надеясь, что все происходящее не является ритуалом возмужания лиебе с последующим проявлением кровососущих потребностей.

– Добавки? – поинтересовался Перман, как только Мираб поставил пустой стакан на стол и воспитанно промокнул кроваво-красные губы салфеткой.

– Спасибо, не надо, – вежливо ответил эльфыреныш и с видом победителя посмотрел на напряженно наблюдавшего за ним Полоза. – Если только чуть позже.

– Как вам будет угодно. – Хозяин вновь склонил голову и с чувством выполненного долга удалился на свое рабочее место.

– Что это было? – после траурной минуты молчания подал наконец голос Корн. – Я что-то не до конца понимаю смысл всей этой ситуации. При чем тут кровь? Это встреча с ведьмой так на него повлияла?

Эх, друг сердечный, лучше бы тебе и дальше оставаться в счастливом неведении относительно разыгравшегося только что действа. Да и мне тоже. А ведьма тут совершенно ни при чем, что я и поспешила сообщить озабоченному непониманием оружейнику.

– Ты хорошо себя чувствуешь, мелочь безмозглая? – злобно зашипел Полоз, начиная понемногу приходить в себя, и для скорейшего завершения этого процесса залпом осушил свой бокал вина.

– Замечательно, – как ни в чем не бывало ответил Мираб, потянувшись вилкой за сочным куском мяса, и, жадно облизываясь в предвкушении сытной трапезы, положил себе в тарелку еще и куриную ножку. – Хорошо пошла.

Я не выдержала и, подорвавшись со стула, кинулась к барной стойке, где деловито протирал и так сверкающе чистые фужеры хозяин этого кошмарного заведения.

– Перман, признавайтесь, что вы подсунули ребенку?! – зарычала я, опасно перевесившись через столешницу и хватая новоявленного утолителя кровососов за грудки.

Здоровяк поднял на меня невозмутимый взгляд и, не отрываясь от своего основного занятия, спокойно ответил:

– Не волнуйтесь, леди, это был всего лишь самый обычный томатный сок, слегка приправленный солью.

– То есть ты хочешь сказать, что мы все вокруг такие тупые, что не можем отличить томатный сок от крови по внешнему виду, а некоторые и по вкусу?!

– Но это действительно был всего лишь сок. – В глазах Пермана появилось легкое недоумение. – Помидорки особого сорта – «сердце красавицы», они всегда дают такой цвет, за что и получили свое название, да и сок из них отличается особой густотой и специфическим вкусом, а так… я даже магию не применял. Честно.

Пришлось отпустить невиновного. Не без сожаления, правда. Но даже если я буду его пытать с пристрастием, он ни за что не признается в своих кулинарных секретах, ведь такие вещи охраняются и чтятся подчас гораздо строже некоторых магических. А вот кое-какие интересные догадки в мою голову закрались, и их требовалось проверить, желательно побыстрее.

Я как можно спокойнее вернулась за наш стол и, словно ничего не случилось, принялась за еду. Полоз и Корн еще пробовали сверлить меня вопросительными взглядами, но, так ничего и не добившись, отстали. В конце концов, страсти страстями, а есть все равно хотелось немилосердно, поэтому ближайшие несколько минут у каждого было чем заняться. Даже оружейник не торопил меня, хотя я прекрасно видела, как ему не терпится поскорее приступить к операции под названием «Воскрешение любимой».

– Мираб, скажи, пожалуйста, а ты сок томатный любишь? – как бы между прочим поинтересовалась я, когда почти все на столе было съедено, а что осталось – уже не лезло. Тепло от ярко горящего очага вкупе с едой изрядно согревало и размаривало.

– Не знаю, не пробовал, – пожал плечами мой подопытный и тоже отвалился на спинку стула с изрядно округлившимся брюшком. – А что?

– Да нет, ничего, – пожала плечами я. – А кровь ты сегодня тоже первый раз попробовал?

– Если не считать твою, когда ты мне клятву давала, то первый, – честно ответил Мираб. – Но тогда я и не распробовал ничего толком, да и напуган был изрядно, не до смакования как-то было. Да что такое-то?

– Все нормально, малыш. Ты кушай, кушай…

Полоз, а вместе с ним и Корн, которые сначала не могли вникнуть в смысл заданного мной вопроса, теперь быстро поняли, что к чему, и дружно расхохотались. От облегчения. За соседним столиком тоже раздался немного напряженный смех. Соседство с кровопийцей мало кого могло оставить спокойным и расслабленным, но вроде пока пронесло. Все всё отлично поняли и успокоились, кроме главного виновника чуть не возникшей серьезной проблемы.

– Хватит надо мной глумиться, – снова надулся эльфыреныш, начиная осознавать, что что-то не так. – В чем подвох?

– Никакого подвоха, – мгновенно перестав улыбаться, ответила я. – Просто нас, благодаря милости Вершителя, сейчас пронесло. А если кое-кто будет продолжать бессовестно заниматься подлым подстрекательством и ставить наши жизни под столь откровенную угрозу, то очень скоро превратится в очковую змею, потому что поставить тебе, – мой пылающий праведным гневом взгляд уперся в Полоза, – два фингала под глазами после таких выкрутасов – сам Лихой велел.

– А я помогу, если вдруг сама не справишься, – охотно поддержал меня отзывчивый оружейник. Ему вся эта ситуация тоже очень не понравилась.

– А те, кто поддастся на такие провокации, – теперь я переключилась на Мирабчика, – будут нещадно отодраны за уши.

– Тут, думаю, помощь тебе вряд ли понадобится, – усмехнулся Корн, глядя на покрасневшего от смущения мальчишку.

– А что он все время ко мне цепляется? – сразу заканючил ушастый.

– Будь умнее и не обращай внимания, – назидательно посоветовала я и не без труда оторвала себя от такого удобного стула: – Пойдемте, что ли, спящую красавицу будить?

Сцинна лежала на кровати в одной из лучших комнат, снятых Корном. Одна рука была вытянута вдоль тела, вторая расслабленно покоилась на груди, голова повернута влево, губы слегка приоткрыты. Такое впечатление, что знахарка прилегла на минутку отдохнуть и задремала. Казалось, тронь ее слегка, и она проснется, но нет. Девушка так спит вот уже не один день, и с каждым восходом солнца жизнь по крупице покидает ее такое молодое и красивое тело. Об этом я узнала из того странного черного омута, куда Алессандра заставила меня смотреть и ждать ответа на заданный вопрос. Там же мне открылся и способ избавления от действия непонятного яда. Да и не яд это оказался вовсе.

– Корн, скажи, только честно, ты целовал когда-нибудь Сцинну? – нарушила я гнетущую тишину в комнате.

– Что? – опешил от неожиданности оружейник. – Сатия, как можно? Она же в таком положении…

– Тогда самое время исправить это недоразумение, – с видом заправского лекаря кивнула я. – Целуй!

– Кого?! – Корн даже шарахнулся от меня, словно я предложила ему что-то неприличное.

– Сцинну, конечно, не меня же!

– Но… но я не могу… вдруг ей будет неприятно… – Оружейник начал серьезно паниковать и искать глазами пути к бегству.

– Ты хочешь, чтобы она осталась жива?

– Хочу!

– Тогда не спорь и делай, что тебе говорят! Твоя любовь к ней ни для кого уже не является секретом.

Последняя фраза возымела нужное действие – Корн покраснел до кончиков ушей и, тяжело вздохнув, шагнул к изголовью кровати. Мы вытянули шеи и затаили дыхание.

– Только вы это… отвернитесь, ладно? А то мне как-то… неудобно при вас…

– Ага, – дружно кивнули мы и еще больше подались вперед.

Мужчина склонился над спящей девушкой, что-то ласково шепнул ей и осторожно коснулся губами ее приоткрытого ротика. Слегка отстранился, наклонился снова, и даже вошел во вкус. Поцелуй получился очень даже интимный.

– И что дальше? – с интересом спросил Полоз, когда Корн выпрямился и недоуменно воззрился на меня. Знахарка-то признаков жизни не подавала.

– А дальше твоя очередь, – совершенно серьезно заявила я.

– С какой стати я должен целовать совершенно незнакомую женщину? – возмутился мой благоверный.

– Тебе трудно? – вступился за любимую оружейник, уже готовый тащить кого угодно к любимой, лишь бы это помогло, даже если придется применить силу. – Мне тоже не нравится, что ты ее целовать будешь. В другой ситуации я бы тебе за это голову открутил и хвост на колодезный ворот намотал.

– Могла бы и заранее предупредить о столь оригинальном способе лечения, – прошипел Полоз в мой адрес.

– Ты бы подготовился? – усмехнулась я.

Муж ничего не ответил и, словно агнец на заклание, поплелся к кровати. Наблюдать, как он целует Сцинну, было почему-то неприятно. Коварный червячок неведомого мне ранее чувства шевельнулся в груди. Отвесить Полозу внушительный подзатыльник за слишком затянутое, с моей точки зрения, действо с «совершенно незнакомой женщиной» захотелось безумно, но я, скрипнув зубами, сдержалась.

Корн тоже стоял, напряженный, как струна, и бессильно сжимал и разжимал внушительные кулаки.

– Мог бы не так сильно стараться, – проворчал он, едва Хранитель Золота закончил с возложенными на него обязанностями.

– Все, что я делаю, делаю качественно, иначе не стоит и напрягаться, – хмыкнул в ответ Полоз.

– Иногда не мешает делать исключения.

– Не в этом случае.

– Теперь я, что ли? – бесцеремонно перебил готовых и дальше пикироваться мужчин Мираб.

– Зришь в корень, мелкий, – кивнула я. – Вперед! Только очень осторожно.

– Обижаешь! – выпятил грудь колесом от гордости эльфыреныш. – Я буду сама нежность.

Нет, знахарке поистине повезло. Такие импозантные мужчины около нее собрались, один другого краше. А главное – как вовремя.

– Сатия, а теперь объясни, почему мы все должны были ее целовать и в чем состоит принцип столь оригинального способа спасения? – надменным тоном потребовал от меня объяснений Полоз. – Что-то признаков пробуждения я пока не вижу.

– Я тоже, – безжизненным голосом прошелестел Корн. Его отчаяние беспощадным карающим мечом повисло между нами.

Я беспомощно посмотрела на бедную Сцинну, которая так и продолжала лежать, оставаясь полностью равнодушной к повышенному мужскому вниманию. Что я могла ответить на вполне резонный вопрос моего благоверного? И как смотреть теперь в глаза потерявшему всякую надежду оружейнику? Злые слезы беспомощности потекли по моим щекам, и несколько соленых капель упали на лицо знахарки.

– Потому что завершить это таинство могу только я, – неожиданно раздался уверенный женский голос.

Мы вчетвером подпрыгнули и, кто с мечом на изготовку, кто привычно спрятавшись за мою спину, а кто и просто оставшись стоять столбом (это как раз я), уставились на словно сплетающуюся из отдельных сверкающих пылинок Алессандру.

М-да, проникать сквозь пространство, минуя время, может далеко не каждый сильный маг. Придворный маг моего отца, мэтр Вильгиун, говорил, что такое вообще невозможно, но сейчас я собственными глазами вижу, что он ошибся. А ведь наш чародей далеко не из слабого десятка. Кажется, мужская часть нашей компании в полном составе разделяет мое мнение, если судить по выражениям на их лицах.

Странно, этой ведьмы в видениях, которые я видела на дне черного варева, не наблюдалось…

– Кто такая? – не слишком вежливо поинтересовался Корн, первым справившись с неожиданным явлением посторонней женщины, представшей перед нами на этот раз в привлекательном обличье черноволосой красавицы.

Алессандра насмешливым взглядом смерила оружейника, готового в любой момент загородить любимую своей широкой грудью, и повернулась к нашей спящей проблеме. Девушка продолжала лежать в той же позе, только щеки слегка побледнели.

Ведьма покачала головой и сделала сложный пасс левой рукой, отчего на ее ладони засветилась маленькая золотистая сфера.

– Просыпайся, девочка моя, – нежно произнесла странная женщина. – Смерть уступила свои права на тебя жизни, – и сдула с ладони сферу, тотчас рассыпавшуюся на мельчайшие крупинки, в лицо Сцинне.

Сначала ничего не происходило. Но через несколько мгновений лицо знахарки слабо засветилось, от троекратно целованных губ и щеки, куда упали мои слезинки, отделились четыре тоненькие разноцветные ниточки и, переплетаясь между собой в сложную вязь, потянулись к груди спящей, туда, где сердце. На скулах девушки появился здоровый румянец, ресницы вздрогнули и распахнулись…

– Мама? – Сцинна приподнялась на руках и удивленно уставилась на завершившую таинство воскрешения ведьму, но быстро поняла, что та ей не мерещится. – Мама! Как же я соскучилась! – и бросилась Алессандре на шею.

– Конечно, это я, милая! – ласково гладила по голове Сцинну мать. – Кто же тебя еще с того света вытащит? И друзья тебя в беде не оставили, без них ничего не получилось бы…

А друзья в это время в очередной раз пребывали в состоянии легкой контузии, причем полным составом. Мы ожидали чего угодно, но только не этого. Алессандра – мать Сцинны… Ни за что бы не подумала! Почему-то совершенно не к месту вспомнилась первая встреча с этой странной женщиной, когда она в образе древней старухи гоняла метлой по болоту пьяную заболотицу. Не вязалось то происшествие с мощной силой, которая исходила сейчас от матери, пришедшей на помощь собственной дочери. И ведь обе эти паршивки даже словом не обмолвились, какие узы их связывают.

– Какие же все-таки женщины непредсказуемые, – философски изрек неугомонный эльфыреныш, искоса наблюдая за трогательной картиной и, подозреваю, за своими словами пытаясь скрыть внезапный приступ смущения, – никогда до конца ничего не расскажут, вляпаются в историю, а мы, мужчины, выкручивайся потом за двоих. Можно подумать, нам больше заняться нечем. А главное – потом столько интересных подробностей выясняться начинает.

– Молчал бы уж, – беззлобно проворчал Полоз, – сдается мне, вляпываться в истории из здесь присутствующих все прекрасно умеют. И ты один из них.

– Я жертва коварного заговора, – храбро парировал мелкий.

– Ты жертва собственной беспечности. А еще невежества, – не удержался мой благоверный от очередной шпильки. – Томатный сок от крови отличить не можешь. Тоже мне кровопийца. Мотылек беззубый!

– Что?! Так вы меня обманули?! – Мираб уже сжал кулаки и готовился броситься на обидчиков, но все не мог решить, с кого же начать.

– Не обманули, а преподали урок, – поднял вверх палец мой благоверный. – Это большая разница. А некоторым пора бы уже научиться вести себя скромнее и не прыгать блохой на каждый выпад. Тоже мне наследничек. Нервный.

– Сам ты нервный, – заверещал в ответ эльфыреныш. – Индюк чешуйчатый!

Разнимать задир в итоге пришлось Корну, но он легко справился с этой задачей, напомнив, что сейчас не время и не место для кровавых разборок, а если так не терпится, пусть идут и продолжают свои дебаты в другом месте. Его внушительная фигура быстро остудила пыл обоих спорщиков и призвала их к временному порядку. Ох, чую, намучаюсь я с этой сладкой парочкой. Уже думаю, как бы от них избавиться с наименьшими для себя потерями.

Когда же первые страсти, восторги и эмоции улеглись, настало время для выяснения некоторых волнующих подробностей. Меня интересовало, зачем на самом деле Эмма приходила к Сцинне и что этой мерзавке было от меня нужно; Корна – как найти поганку и отомстить за нанесенное его любимой оскорбление; Полоза – для чего ему пришлось целовать знахарку и как скоро мы сможем отправиться дальше, а Мираба, как самого любопытного, все и сразу.

Рассказывать начали по порядку.

– Через несколько дней после вашего с Корном отъезда в Верхоград, – глядя на меня, принялась первой говорить Сцинна, – ко мне пришла девушка. Странная такая, наглая. Когда она появилась на пороге, я сразу поняла, что это не обычная посетительница. Не знаю, что навело меня на эту мысль, ведь ко мне разные люди и нелюди приходят, с разными проблемами, в том числе и очень деликатными, но эта девица насторожила меня сверх всякой меры. Считайте, сработала хваленая женская интуиция, поэтому я была настороже с первой минуты. Кстати, а у вас ничего поесть нет, а то я голодная, как стая волков. – И девушка обвела нас таким жалобным взглядом, будто мы специально морим ее голодом. – Сколько дней маковой росинки во рту не было.

– Почти две седмицы, – глухо отозвался Корн и, тут же подорвавшись, бросился вон из комнаты. – Я мигом!

– Стой! – Властный голос Алессандры заставил оружейника замереть с протянутой к дверной ручке рукой. Убедившись, что ее приказ выполнен, ведьма перевела взгляд на Полоза и спокойно произнесла: – Мы попросим наследника Золотоносных Гор и Подземного Царства оказать нам услугу в обеспечении всех здесь присутствующих едой и напитками. Ты же не откажешь нам, Великий Полоз?

Мой муженек учтиво поклонился и безропотно отправился выполнять такое важное и ответственное поручение.

– Я бы и сам справился, – проворчал задетый за живое оружейник, как только за Полозом закрылась дверь. – А то принесет какой-нибудь гадости, чисто из вредности.

– Не принесет, – усмехнулась Алессандра. – Я специально отправила именно его, потому что есть вещи, о которых наследнику Золотоносных Гор знать пока рановато. Пусть прогуляется, заодно и остынет. – И она с ласковой улыбкой вновь повернулась к дочери: – Продолжай, Сцинна.

– Девушка представилась Эммой, – продолжила знахарка. – Рыжеволосая, зеленоглазая, подтянутая. Только рот уж больно большой, он-то и портит всю миленькую внешность. А так – вполне очаровательная и располагающая к себе особа. Она начала с того, что рассказала мне душещипательную историю про удравшую из дома младшую сестренку, которая таким способом хотела избежать ненавистного замужества, – продолжила Сцинна. – Только теперь ей угрожает еще большая опасность, потому что обманутый жених снарядил погоню и не остановится ни перед чем, лишь бы вернуть беглянку. Это страшный человек, жестокий и беспринципный. И теперь задача Эммы – найти сестренку раньше него и защитить любой ценой. От отца пользы никакой, он только собственную выгоду в денежном эквиваленте от этого брака ждет, а судьба дочери его не интересует. Мне было непонятно, а при чем тут, собственно, я, о чем и спросила, на что девица ответила, мол, сестренка должна была тут проезжать. Имя могла придумать себе какое угодно, а вот внешность Эмма мне описала подробно, и не узнать тебя, – Сцинна бросила виноватый взгляд в мою сторону, – было невозможно. Мне показался подозрительным интерес этой девицы к тебе, и я сделала вид, что ничего не знаю. Не так уж и много наивности во мне, как может показаться на первый взгляд.

Когда Эмма поняла, что нормальными уговорами ничего от меня не добьется, попробовала подкупить, а потом и вовсе принялась банально угрожать. Где уж ты ей дорогу перебежала, Сатия, не знаю, но информацию о тебе она хотела получить любой ценой. Причем эта рыжая нахалка откуда-то точно знала, что ты была у меня. А когда поняла, что со мной по-нормальному каши не сваришь, ушла, хлопнув дверью и высказав напоследок много «лестного» как в мой, так и в твой адрес. Знаешь, люди, которые беспокоятся за близких и искренне хотят помочь, вряд ли будут так вызывающе себя вести.

Короче, Эмма уехала в тот же день вечером, сама видела, а меня никак не покидало ощущение надвигающейся опасности. Я места себе не находила, всю ночь уснуть не могла, а на рассвете не выдержала и пошла седлать лошадь. Тут, откуда ни возьмись, Корн появился, – здесь Сцинна тяжело вздохнула, но глаз на преданного оружейника так и не подняла, даже слегка покраснела, из чего я (да и не только я) сделала вывод – не так уж этот здоровяк безразличен нашей излишне самостоятельной знахарке. – Уговорить его остаться дома не удалось, – торопливо продолжила девушка, нервно теребя уголок одеяла, – поэтому по следам Эммы мы отправились вдвоем. Не буду подробно рассказывать, как мне удалось безошибочно определить, куда мерзавка путь держала, это мои личные секреты, но нагнать ее удалось только в Пармене. Путь Сатии я отследила только до Мальперны, дальше он обрывался, но я искренне надеялась, что с ней ничего плохого не успело случиться, хотя обрыв пути уже о многом говорит.

– Обрыв пути для того, кто может его чувствовать, – любезно пояснила несведущим Алессандра, – означает либо уход на другой слой реальности, либо смерть. Осуществить переход Сатия никак не могла, потому что не является магом, поэтому вывод напрашивался лишь один…

– Да, я подумала, что ты умерла, что Эмма все-таки успела до тебя добраться раньше, – горестно вздохнула знахарка, – но внутри я сама себе не верила. Сомнения в твоей смерти не давали мне покоя. Поэтому я решила потребовать объяснений у этой мерзкой гадины.

Оставив Корна в маленькой гостинице на окраине Пармены, я прямиком отправилась на ту самую роковую встречу.

– Если б я только знал, что эта женщина настолько опасна, ни за что не отпустил! – в сердцах воскликнул оружейник. Бедный, он до сих пор во всем случившемся с его любимой винит себя одного.

– Корн, поверь, ты вряд ли смог повлиять на мое решение, я бы все равно пошла. Сам знаешь, помочь Сатии после того, что она для меня сделала, – первостепенный долг. Пусть не помочь, но отомстить за нее я была просто обязана.

Оружейник недовольно посопел, но возражать не стал.

– В общем, в своих предчувствиях я не ошиблась. Проклятая Эмма оказалась типичной наемницей, хитрой, осмотрительной, коварной, жестокой. Она, уже не таясь, хвасталась передо мной своей отвратительной победой над тобой, подробно рассказала, как легко ей удалось подсыпать тебе яд и забрать то, что по праву должно принадлежать достойному. Я увидела у нее на пальце кольцо, которого по приезде в Старобережье не было, и поняла – из-за этой удивительной и необычной вещицы ты погибла. Но ни одна вещь на свете, тем более чужая, не стоит смерти живого существа. Меня это взбесило, и я не удержалась – так приложила убийцу кулаком между глаз, что у нее глаза к переносице сошлись. Но она, в отличие от меня, оказалась настоящим мастером своего дела.

Трагический рассказ знахарки был прерван вернувшимся Полозом. За ним шел помощник Пермана, тащивший неподъемный поднос с едой – даже тут мой благоверный не перетрудился, показывая свою истинную владыческую сущность. Однако основные события Сцинна нам уже поведала, а все остальное можно было говорить и в присутствии Полоза.

При виде съестного изобилия глаза знахарки лихорадочно заблестели, и она жадно потянула руки к подносу.

– Еще чуть-чуть, и я бы подушку начала жевать, а кем-нибудь из вас закусывать, чтобы не всухомятку, – с аппетитом вгрызаясь в бараньи ребрышки, предупредила нас оголодавшая за столько дней вынужденного поста девушка. – Вкуснотища какая!

Да уж. Голодная женщина иногда похлеще любого эльфыря будет, такая же кровожадная и ненасытная, готовая есть все, что может прожевать или хотя бы откусить. Поэтому мы терпеливо ждали, когда наша воскрешенная наестся и сама продолжит свое повествование.

– В общем, зараза эта рыжеволосая сдаваться так просто не собиралась и, вместо того чтобы отключиться, как я рассчитывала, плеснула мне в лицо из какого-то странного флакончика. Да еще и шепнула пару ласковых при этом. – После еды настроение Сцинны заметно подскочило. – И это последнее, что я запомнила, прежде чем уйти в темноту. Вот и все. – Рассказчица виновато развела руками (причем в одной было зажато копченое куриное крылышко, в другой – маринованный огурчик), словно извиняясь за дальнейшую неосведомленность.

Мираб тоже попытался под шумок сцапцарапать кое-что из оставшейся провизии, но я быстро шлепнула его по загребущей ручонке, пресекая тем самым любые поползновения к вожделенному подносу. Эльфыреныш выразительно глянул на меня, обиженно насупившись, мол «тебе жалко крохотного кусочка для умирающего от голода ребенка?», на что я ответила не менее красноречивым взглядом: «Ты же недавно ел, а много жрать вредно даже для усиленно растущего организма, а то весь рост вширь пойдет». Больше «голодный ребенок» в мою сторону даже не смотрел.

– Кажется, я пропустил самое интересное, – уже догадавшись, что его не просто так выпроводили, констатировал Полоз и медленно обвел присутствующих изучающим взглядом. Многолетняя привычка всегда быть в курсе всех дел давала о себе знать, и малейшая неосведомленность и недоговоренность раздражали моего благоверного. Ничего, не у себя в царстве гномов гоняет.

– Вряд ли грустная история одной «совершенно чужой женщины» могла бы быть тебе интересна, – улыбнувшись одними уголками губ, ответила Алессандра. – А вот почему именно тебе пришлось ее целовать, объяснить могу.

– Уж будьте любезны, сделайте милость. – Полоз слегка поклонился и, скрестив руки на груди, приготовился слушать. Мне тоже было интересно, ведь я хоть и видела в том черном вареве, что и как надо делать, но смысла спасения знахарки таким оригинальным способом совершенно не понимала.

– То, что мерзавка Эмма выплеснула Сцинне в лицо, не совсем яд. – Странная ведьма поднялась с кровати, где все это время сидела подле дочери, и медленно отошла к окну. Немного помолчала, задумчиво глядя на улицу, прежде чем продолжить. Мы нетерпеливо ожидали более конкретных пояснений, но торопить женщину не отважились, даже Полоз. Но вот Алессандра собралась с мыслями и продолжила: – Раньше это зелье называли «темный сон». На его приготовление иногда уходит не один месяц, слишком сложное оно по составу и условиям варки. Сначала в определенное время и в определенной последовательности собираются некоторые травы (какие – неважно, лишнее вам это знать), ну и многое другое. Ингредиенты собираются по всему миру, и достать некоторые из них довольно проблематично. Но само по себе зелье не так страшно, вызывает всего лишь долгий глубокий сон у того, кто имел неосторожность выпить его, а вот приправленное определенным заклинанием становится смертельно опасным даже при попадании пары капель на кожу. Суть «темного сна» заключается в том, что человек, или нечеловек, моментально засыпает, и каждый день такого сна забирает из него жизнь, которая в виде чистой энергии переходит к наславшему это ужасное проклятие. Чем сильнее маг, готовивший зелье, тем дольше жертва остается живой и тем больше энергии получает маг.

– Насколько мне известно, быстрая смерть вызывает огромный выплеск энергии, а медленная – отдает ее по крупицам. Или я неправ? – решил уточнить Полоз.

– Ты прав, Великий Хранитель, – согласно кивнула Алессандра, не отрывая взгляда от окна. – Только не учел одного – энергия быстрой смерти большей частью рассеивается в пространстве, и удержать ее невозможно, а медленную – можно впитывать по крупицам, не растеряв почти ничего. Это то же самое, что собирать воду. Во время проливного дождя, как ни старайся, сколько тазиков ни подставляй, всю воду не соберешь, она почти полностью впитается в землю, а вот росу можно собрать по каплям, главное – набраться терпения и не торопиться. Зато результат – чистейшая прозрачная вода, наполненная поистине живительной силой.

– Ага, тут понятно, – деловито кивнул Мираб. Видно, решил, как всегда, поумничать. – Но при чем тут поцелуи-то?

Вот, оказывается, что неугомонного ребенка больше всего волнует.

– А все дело в том, что «темный сон» придуман был темными эльфами, точнее, одним из них. Да, да, не удивляйтесь. – Ведьма повернулась к нам и слегка улыбнулась, увидев наши вытянутые в недоумении лица. – Его звали Халеностиванирк, он был Великим Жрецом в давние-давние времена, когда еще даже твоих предков, Великий Полоз, не было и в помине и Царства Золотоносных Гор не существовало. Шла война. Страшная, жестокая, глупая, собственно, как и все войны, особенно с применением магии. Ведь магия – это не что иное, как окружающий мир, природа, душа, вера, счастье. Все, что создано Вершителем, – магия. Нам же дана всего лишь возможность слегка прикоснуться к истинной силе настоящего Создателя, чтобы научиться лучше понимать себя и других, чтобы привнести в этот мир гармонию, красоту, любовь, мудрость. Нельзя заставить бороться закат против рассвета, небо против земли, воду против огня, ночь против дня. Кто не понимает этого и пытается перевернуть мир вверх тормашками, доказывая свою крутизну, – обречен. Так было и так будет всегда. Но что-то я отвлеклась. – Алессандра махнула рукой у себя перед лицом, словно отгоняя ненужные мысли, и вернулась к нашим баранам. – В очередной раз тупая жажда власти и алчность возобладали над разумом и мудростью. Гномы считали себя пупом земли, светлые эльфы – чуть ли не богами, подобными Вершителю, темные – хозяевами всего и вся, а люди просто хотели доказать, что тоже не пальцем деланы. В общем, очередной дурдом с самыми плачевными последствиями.