Текст книги "Огненный путь Саламандры"

– Зелин, я не могу ничего обещать, – хрипло прошептала я. Во рту почему-то так пересохло, будто я целый день бежала по знойной пустыне в бобровой шубе, а флягу с водой забыла дома.

– Знаю. Тебя связывают некие обязательства, тебе надо все обдумать, взвесить, решить… Но если ты сделаешь выбор не в мою пользу, я пойму.

Этот потрясающий красавец наклонился ко мне еще ближе, будто хотел сказать нечто самое сокровенное на ухо, но лишь слегка царапнул клыком по виску и резко отпрянул. И как мне прикажете все это понимать? Как признание в любви? Так его не было в нормальном понимании. Предложение забегать в гости на чашку чая в свободное от моих заморочек время? Тоже не ближний свет. Но сердце предательски дрогнуло от всех этих пылкостей. Такого мне еще никто никогда не говорил, так доверительно и преданно не заглядывал в глаза. И эти фиалковые очи…

Я решительно встряхнула головой, прогоняя еще слишком свежие воспоминания. Незачем поддаваться таким искушающим эмоциям. Это поначалу спокойная и размеренная жизнь будет настоящим наслаждением, но довольно быстро я начну выть со скуки и требовать вернуть меня туда, откуда взяли. Тем более что вещи уже собраны, последние подарки подарены, цэу выданы, пятки смазаны, крылатый транспорт стоит на старте. Нехорошо как-то разочаровывать эльфырей внезапным капризом, решив уже на пороге остаться с ними. Могут и не понять. Нет, Зелин с Мирабом будут рады до поросячьего визга, а вот остальные…

Я подхватила сумку, последний раз окинула взглядом местами подкопченную комнату – ничего ли не забыла – и бодрым шагом направилась к выходу. Чего еще высиживать-то?

На небольшой площади перед главными воротами дворца уже собралась довольно многочисленная толпа эльфырей, чтобы проводить гостей в последний путь. В смысле просто попрощаться.

– Сати! – бросился мне на шею Мираб, чуть не сбив с ног. Вот было бы весело, если бы мы дружно с ним скатились с лестницы. А она длинню-у-ущая! Ступенек на сто пятьдесят. Мечта Зелина, стоявшего у ее подножия, мигом бы осуществилась – любые переломы быстро не срастаются, а шейные могут надолго приковать к кровати.

– Мирабэль, если ты не хочешь меня покалечить, отпусти немедленно, – придушенно взмолилась я.

На удивление, мальчишка послушался, хотя мне на миг показалось, он очень сильно себя перебарывал, чтобы не сжать свои ручонки еще покрепче на моей шейке.

Мы неторопливо сошли вниз. Полоз стоял рядом с правителем и пристально наблюдал за моим спуском. По выражению его глаз я никак не могла понять, что творится у него на душе. На моей же скреблись одновременно и мыши, и кошки, совместными усилиями и с завидным рвением копая могилку моему дальнейшему спокойствию.

– Давайте только не будем устраивать скорбно-показательных затяжных прощаний, – сразу перешел к делу мой благоверный. Его рвение на материк было вполне понятно, у него семейная жизнь простаивает, а мы тут по гостям беззаботно шляемся. Я согласно кивнула. Действительно, ни к чему лишние эмоции.

– Хорошо, как скажете, – равнодушно пожал плечами Зелиннэриан, – но еще один последний подарок я Сатии все-таки сделаю.

Меня это насторожило, что неудивительно после вчерашнего-то разговора. Полоз тоже нахмурился, явно ожидая какой-то каверзы напоследок, но благоразумно промолчал – подарок-то не ему.

Правитель опустился на одно колено передо мной и низко склонил голову, огненные крылья безвольно свесились до земли, и вообще весь его вид говорил о полной покорности. Мне почему-то очень захотелось почесать его за длинным ушком, как нашкодившего кота, но я сдержала свои не слишком возвышенные порывы. Момент, можно сказать, исторический, а я тут о всяких глупостях думаю. Даже что сказать – не знаю, язык отсох.

Остальные эльфыри тоже замерли в каком-то молчаливом трансе, правда стоя, но головы склонили и крылья свесили, как их правитель. Еще не хватало, чтобы мне присягу верности принесли и боевое знамя вручили. Что я с ними делать буду? К Верховном Жрецу маршировать если только.

Осторожно покосившись на Полоза, я поймала его недоуменный взгляд, говорящий, что он тоже не до конца понимает смысла этого ритуала. Уже радует, не одна я такая тупая. Вот только что от меня требуется, никто пока не спешил объяснять.

Тем временем Зелиннэриан отмер и, взяв мои руки в свои, осторожно прикоснулся губами к кончикам моих пальцев. Удивительное ощущение, странное и волнующее, нежное и чувственное. Его можно было бы сравнить разве что с признанием в любви, которое вчера так и не прозвучало, если бы оно не было самой любовью. Не той обычной любовью, к которой мы уже давно привыкли, а давно забытой, бескорыстной, всеобъемлющей, созидающей. Он поднял на меня свои фиалковые глаза, и я растворилась в них полностью, без остатка. Мне даже показалось, что у нас одна душа на двоих, я чувствовала так же, как он, видела мир его глазами, даже думала его мыслями. Это было полное слияние душ. Такого спокойствия и умиротворения я не испытывала еще никогда в жизни и готова была стоять так целую вечность, только бы это не кончалось. Я ощущала себя невесомым облаком в небе, легким дуновением весеннего ветерка, подземным кристально чистым родником, пением птиц, шелестом листвы…

Но тут другой образ неожиданно встал перед моим внутренним взором. Более родной, более близкий, более желанный, тот, который вытеснил наваждение и ощущение полного покоя, заставив сердце забиться сильнее и обрушив на меня всю силу своих чувств. Золотые глаза с вертикальными зрачками смотрели на меня с непередаваемой нежностью и грустью, выбившиеся из хитросплетенной косицы волосы теребил слабый ветер, а на губах блуждала мягкая ироничная улыбка. Во мне все перевернулось. Не нужны мне покой и умиротворение, равноценные смерти, мне нужна буря, страсть, чтобы любовь пылала, сводила с ума… Зелиннэриан не сможет дать мне всего этого, его любовь слишком тиха и покойна для меня, как летняя ночь для одуванчика. И я очнулась. Мы по-прежнему находились на той самой площади, но что-то ощутимо изменилось. Или это изменилось что-то во мне?

Зелин продолжал ласкать взглядом мое лицо, но теперь его фиалковые глаза не завораживали меня, не утягивали в свою бездонную глубину, мне просто нравилось смотреть на его изумительно красивое лицо, не больше. Я глубоко вздохнула, окончательно приходя в себя, и слабо улыбнулась ему.

– Мне пора…

– Спасибо, что не стала обманывать ни себя, ни меня, – тихо сказал эльфырь и снова склонился к моим рукам, повернув их ладонями вверх.

Не знаю, чего я ждала дальше, но тут левое запястье пронзила резкая боль. Я вскрикнула и непроизвольно отдернула руку, недоуменно уставившись на тоненькую алую полоску, струящуюся из двух маленьких дырочек и ручейком побежавшую по запястью. Несколько капель упало на землю. Губы и клыки коварного правителя тоже были в крови. Моей, между прочим.

– Ты еще кусаться вздумал?! – Мне захотелось придушить этого подлого крылатого красавчика. Сначала мозги мне запудрил, а потом кровушки моей испить решил? Ну не мерзавец?

Полоз молниеносным движением выхватил меч и обрушил его на моего кровного (теперь уже в прямом смысле) обидчика. И быть бы правителю эльфырей хладным трупом, если бы телохранители не перехватили удар в последний момент. У них закипела ожесточенная схватка, сопровождаемая проклятиями и нелестными пожеланиями моего благоверного в адрес упыриного отродья, которому ни под каким предлогом нельзя верить. Зелиннэриан же и бровью не повел, продолжая неотрывно смотреть на меня снизу вверх, будто происходящее его совершенно не касалось и его не пытались только что на полном серьезе убить.

– Не бойся, Салли, – нежно проворковал он, слизывая оставшуюся кровь с губ. – Я не причинил тебе вреда, и ты останешься тем, кто ты есть. Просто теперь, если тебе будет угрожать смертельная опасность, я почувствую это и приду на помощь. Твоя кровь подскажет мне, что я тебе нужен.

Что-то настойчиво говорило, что он не врет.

– А предупредить не нужно было? – обиженно насупилась я, заматывая еще продолжающее подкравливать запястье носовым платком. – Тоже мне ангел-хранитель нашелся… А мне случайно не полагается тебя тоже тяпнуть?

– Нет, ты не сможешь меня почувствовать.

– Ну пожалуйста, хоть в отместку, душу отвести…

Правитель нежно мне улыбнулся и поднялся с колена. Теперь в его глазах плясали веселые искорки.

– Давай не будем еще больше доводить твоего храброго защитника, иначе он уполовинит число моих подданных, а их и так не очень много. Прекратите бой!

Последняя фраза была адресована сражающимся и произнесена тоном, не терпящим возражений. Таким приказам обычно подчиняются беспрекословно. Полоз был на высоте и дрался как лев. Против стольких далеко не слабых противников он сумел не только выстоять, но и не получить ни единой царапины, в отличие от эльфырей-телохранителей, у которых одежда была во многих местах рассечена, а в некоторых и довольно сильно окровавлена. Однако, услышав не терпящий возражений голос правителя, все замерли и недоуменно уставились на Зелиннэриана. Я тоже.

– Прекратите бой! – немного тише, но так же властно повторил мой кусачий ангел-хранитель. – Уберите оружие! Все! Мы пришли сюда проводить наших друзей, а не устраивать бойню!

– Но, правитель, он посмел поднять оружие! – привел веский аргумент один из охранников. – Неужели вы вот так запросто позволите ему уйти?

– Еще как позволю. И не дай Вершитель, если у кого-нибудь, кто сейчас будет переправлять наших гостей на материк, неожиданно устанут и сами собой разожмутся руки. Урою!

Такая жесткая отповедь проняла всех. Оружие неохотно было водворено на место.

– И я тебя, если еще хоть раз посмеешь на нее своим бесстыжим клыком клацнуть, – вполголоса прошипел мой храбрый защитник.

Зелин открыто посмотрел Полозу в глаза. Что уж они там за безмолвный диалог вели между собой, не берусь судить, но расстались оба очень недовольные друг другом.

А несколькими днями ранее…

Эммирэн уверенной походкой шла к центральной зале главного храма Темных. Верховный Жрец уже ожидал ее там, девушке доложили об этом безликие, словно тени, слуги, и по их отсутствующему выражению лиц невозможно было определить, в каком настроении пребывает сейчас хозяин. Но это и не имело значения. Если в хорошем, то она только прибавит радости своим донесением, а если в плохом – сумеет его развеселить. Ведь на удивление неуловимая Саламандра, ставшая за последнее время чуть ли не кровным врагом наемницы, все-таки нашла свою смерть, а это не может не радовать. Туда ей и дорога. Правда, сначала вся операция по поимке так неудачно выжившей царевны провалилась, девчонку утащили к себе на остров эти мерзкие, но на удивление красивые твари лиебе, или эльфыри, как их называют в народе, чтобы язык не ломать труднопроизносимыми словами. Эмма чуть не рвала на себе волосы от досады. Ведь она не успела всего лишь на несколько мгновений, чтобы вся их сомнительная троица оказалась в руках у сопровождавшего несостоявшуюся убийцу отряда. Им же просто некуда было деваться, рано или поздно они бы сдались. Кто мог подумать, что эту вечно ускользающую паршивку буквально вырвут из рук самой наемницы и утащат за море. После такого провала возвращаться к Мурвинальху было чистой воды самоубийством. Казнить жрец ее, конечно, не казнит, но от своей верховной особы отдалит за милую душу, а это Эмме претило еще больше, чем казнь. Ей нужна власть! Любой ценой! А она, эта самая власть, буквально выскальзывает из ее рук. И все из-за проклятой Саламандры!

Пару дней Эмма просидела в ближайшем кабаке, стараясь залить вином свой самый крупный провал в жизни. Отряд, состоящий из пяти бойцов, опытных, но грубых и жадных до денег, радостно поддерживал «праздник души» своей командирши. Им платят, даром наливают, а больше ничего не надо. До жизни рыжеволосой девицы, от которой сейчас зависел их доход, им не было дела. Не станет этой, найдутся другие.

Но удача все-таки улыбнулась Эммирэн, к тому же с той стороны, откуда она и не ждала. Кольцо Саламандры, до вчерашнего дня бесцветным булыжником сидящее на пальце, вдруг пробудилось ото сна и налилось живыми красками настоящего пламени. А это могло означать только одно – девчонка наконец-то мертва! Или с ней происходит нечто, что отбирает у нее такую необходимую для завоевания мира силу. Зря наемница корила этих крылатых чудовищ на чем свет стоит и обещала сварить из них похлебку для свиней. Сами того не осознавая, эльфыри послужили на благо Верховному Жрецу и его будущей жрицы.

Не веря еще своему счастью, Эмма протерла глаза, потрогала ставший почти горячим камень, пугливо затрепетавший под ее грубым прикосновением, и радостно скомандовала общий сбор. Лошадей загнали почти до смерти, но до главного храма наемница добралась за один день. И вот теперь ей предстояла такая ответственная и волнующая миссия – сообщить Мурвинальху, что с заданием она справилась великолепно, пусть и чужими руками. Ее репутация лучшей убийцы ядами не пострадает.

Рыжеволосая отравительница толкнула тяжелые створки ворот центральной залы и с видом победительницы переступила порог.

– Я тут подумал, а не изваять ли нам статую нашей красавицы Ллот? – вместо приветствия спросил Верховный Жрец скорее самого себя, чем вошедшую девушку. Мужчина стоял у раззявленной пасти страшного колодца спиной к дверям, но не слышать, что кто-то вошел, не мог. Из провала то и дело высовывались волосатые лапы чудовища, а жрец лениво что-то бросал своей ненаглядной паучихе, словно кормил голубков на главной площади столицы. – Как ты думаешь, Эмма? – И он повернулся к наемнице. – Тебе не кажется, что эта милая крошка достойна быть запечатленной в мраморе? Или нет. В золоте. Лучше всего в золоте.

Эмму передернуло от отвращения, но она умела держать себя в руках, иначе никогда не добилась бы того, от чего была всего лишь в крохотном шажочке.

– Конечно, Мурвинальх. – С мягкой улыбкой девушка подошла к своему всесильному покровителю и, встряхнув копной густых рыжих волос, положила ему голову на плечо. – Она достойна только самого лучшего.

– Я рад, что ты со мной согласна, – погладил ее по спине жрец. – А тебя, моя лапочка, – он обратил свой взор на колодец, – скоро ждет достойный ужин. Очень сытный и вкусный.

– Мне есть чем еще тебя порадовать, – промурлыкала наемница и потерлась щекой о его тощую грудь, стараясь не смотреть в сторону мельтешащих над поверхностью дыры паучьих лап. Мурвинальх пах неприятно. Застарелым потом, какими-то противными зельями и тухлятиной.

– И чем же, крошка моя? Уж не своим ли окончательным провалом?

– Почему провалом? – не поняла Эмма и подробно рассказала своему господину и без пяти минут законному супругу о своем походе за Саламандрой.

– Что колечко все-таки проснулось – это, конечно, очень хорошо, не надо прилагать лишних усилий для его пробуждения, – подозрительно спокойно заговорил жрец, когда дослушал свою верную наемницу до конца. – А вот то, что ты не оправдала мое доверие, – это плохо. Очень плохо.

– Как не оправдала?! – воскликнула Эмма, пытаясь отстраниться от Мурвинальха, но тот ей не позволил, крепко сжав в кулаке волосы на затылке. – Но я же…

– Ничего ты не сделала! – Голос мужчины дрожал от еле сдерживаемой ярости. – Ты не только упустила Саламандру, когда тебе приказано было доставить ее сюда любой ценой, но еще и позволила ей стать сильнее.

– Но ведь кольцо… – заблеяла наемница, пытаясь сдержать слезы боли.

– Кольцо проснулось потому, что лиебе позволили ей окунуться в первородный огонь. Больше ей не нужно кольцо для обретения полной силы. Сила Саламандры теперь в ней самой. И ты виновата в том, что наш так тщательно продуманный план провалился ко всем дивам под хвост!

– Значит, нужно снова найти ее и убить, – предприняла слабую попытку оправдаться Эммирэн. – Позволь мне…

– Не позволю! – Жрец с силой отшвырнул девушку от себя так, что она чуть не свалилась в радостно рычащий колодец, и достал из-под рясы длинный тонкий клинок. Таким, она знала, он самолично устранял неугодных. – Ты в последнее время слишком много раз ошибалась, красавица моя, чтобы я не заподозрил тебя в сговоре с этими недоумками. – При этих лишенных всякой здравой логики словах Эмма вскинулась, забыв о грозящей ей со спины опасности, но вставить слова ей не дали. – Ты долго шла к намеченной цели, решив заполучить меня и связанную со мной власть. И у тебя, смею заметить, это хорошо получалось. Только я раскусил твою гнусную игру. Ты никогда не станешь Верховной Жрицей. Для этого надо родиться Темной, а ты всего лишь жалкая человечишка, глупо поверившая в свою изощренную хитрость и решившая переиграть меня, Мурвинальха. Не выйдет! – Его голос сорвался почти на визг, но он смог взять себя в руки и уже более спокойным тоном продолжить: – Даже в случае моего убийства тебе ничего не светит, кроме смерти.

Эммирэн судорожно сглотнула, прекрасно понимая, что должно последовать дальше. Обычно она убивала хладнокровно, без каких-либо эмоций. Это была ее работа, ее хлеб, ее предназначение. Будучи на протяжении нескольких лет помощницей одного из лучших алхимиков Царства Холмов, Эмма подавала очень большие надежды, могла безошибочно определить наличие любого яда в пище, а дозы были ее основным коньком. Она очень тонко чувствовала меру, сколько и чего нужно подсыпать, чтобы лекарство осталось лекарством, насколько больше надо добавить того или иного ингредиента, чтобы изрядно подпортить жертве здоровье, и конечно же чем лучше всего отравить. Могущественный и состоящий при дворе Царя Холмов алхимик не мог нарадоваться на свою прилежную ученицу, он платил ей неплохое жалованье, но девушке этого было мало. Она хотела много и сразу, но златые горы если и ждали Эммирэн, то только ближе к старости. Надо ли говорить, что ее это не устраивало. Однако судьба за усердие и прилежание преподнесла ей своеобразный подарок, который поставил точку на алхимической карьере юной рыжеволосой красавицы.

В мастерской учителя в самый разгар одного из сложнейших опытов, в результате которого должно было получиться чистейшее золото, прогремел взрыв. Как назло, на обязанном стать историческим событии присутствовали высокопоставленные гости, приближенные к царю. Самым непостижимым образом выжила только Эмма, хоть и стояла как главная помощница рядом с учителем. Правда, красивая мордашка и безупречная фигура, которой девушка так гордилась, изрядно пострадали, но это не помешало царской комиссии, специально созданной по факту чрезвычайного происшествия, свалить все на несчастную. Едва ученица, так неудачно выжившая во время взрыва, смогла подняться на ноги, ее тут же перевели в одну из самых укрепленных камер городской тюрьмы, где она пару седмиц ожидала вынесения приговора. А он мог быть только однозначным – смерть. Никто даже не потрудился разобраться в причинах взрыва, найти настоящих виновных или же признать происшедшее несчастным случаем. Кто выжил – тот неправ.

Но Эммирэн было все равно, казнят ее или оправдают. Как жить с такой уродливой внешностью – бывшая красотка не представляла и воспринимала смерть даже скорее как освобождение от дальнейших насмешек. Однако и тут судьба в лице таинственного покровителя сыграла по своим правилам. Накануне того самого дня, который должен был стать последним в жизни теперь уже бывшей ученицы так неудачно погибшего алхимика, к Эмме явился странный посетитель, не пожелавший показать своего лица, и без единого препятствия вывез ее из тюрьмы. Так будущая наемница познакомилась с Верховным Жрецом Темных.

Этот странный уродливый эльф помог девушке, и не столько восстановить былую красоту, сколько изменить ее внешность почти до неузнаваемости. В обмен на ее колоссальные умения, разумеется. Естественно, Эмма согласилась, правильно расслышав в предложении тонкий намек на возможность в будущем занять место по правую руку самого Мурвинальха. Переквалифицировавшаяся из скромных учениц великого ученого в наглую рыжеволосую убийцу, Эммирэн нисколько не жалела о таких разительных переменах в своей судьбе. Если ее хотели казнить за то, чего она не совершала, то почему она должна отказывать себе в таком же удовольствии. Ну и пусть, что аморально. Ну и пусть, что дико. Зато доходно и приближает к самой тайной и заветной цели – власти.

Только теперь вдруг оказалось, что никто и не собирался делиться этим лакомым куском пирога. Рьяно выслуживающуюся наемницу в очередной раз кинули, предали, лишили надежды на исполнение мечты. Последнее было самое обидное, за такое не прощают.

– Ты мерзавец, Мурвинальх, – с чувством произнесла рыжеволосая наемница, нарочито медленно вытаскивая короткий женский меч из ножен. – И умрешь первым!

– Ой-ёй-ёй! Я испугался и весь дрожу! – притворно округлил глаза жрец и стремительно шагнул к провинившейся любовнице, словно невзначай махнув у нее перед лицом своим клинком.

– Не подходи! – Несмотря на кажущееся хладнокровие, нервы у Эммы были не железные, когда дело касалось именно ее жизни. Девушка порывисто вскочила, пытаясь неуклюже защититься от карающего клинка Мурвинальха, но меч не яд, его без должной подготовки в организм не введешь.

– Что же ты, дорогая, так от меня шарахаешься? – с мерзкой улыбкой на губах продолжал издеваться мужчина. – Неужели не хочешь обнять меня? – И он сделал еще один шаг к своей жертве.

– Нет! Не хочу! – взвизгнула вконец запаниковавшая наемница и шарахнулась в сторону. Это-то ее и сгубило. Она от страха совершенно забыла, что опасность грозит ей не только спереди, но и сзади, причем еще более кровожадная и беспощадная.

Верховный закрыл ладонями уши, чтобы не слышать истошного вопля и довольного урчания вкупе с аппетитным чавканьем, и поспешно бросился к стене, чтобы дернуть рычаг, закрывающий зев колодца.

– А ведь я хотел всего лишь обнять ее, – сообщил закрывающемуся зеву в полу Мурвинальх, состроив самую скорбную мину, на которую только был способен, отчего его и так неприятное лицо стало уж совсем отталкивающим. Кроме шороха мохнатых лап по сырому камню и щелканья активно работающих жвал, других звуков из ужасного провала уже не доносилось. Но как только мраморные плиты сомкнулись, не стало слышно и этого.

– Нехорошо как-то получилось. – Жрец вогнал ставший ненужным клинок в спрятанные под длинным балахоном ножны и потер ладони друг об друга, будто пытался тщательно отмыть их. – Теперь точно придется все самому делать. А может, оно и к лучшему? Ошибок меньше будет.