Текст книги "Культурный конфликт (сборник)"

Другая жизнь

Ничто не сходит с рук.

ни самый малый крюк

с дарованной дороги,

ни бремя пустяков,

ни дружба тех волков,

которые двуноги.

ВСЁ, нужно вставать, 6 утра.

Как же неохота. Вроде бы можно привыкнуть за столько-то лет. А всё равно каждое утро начинается с одной и той же мысли. Ну кто придумал эту работу? Да уж дело и не только в работе. И детей надо растолкать, и в школу собрать, и себя в порядок привести, и что-нибудь выкинуть из морозильника, чтобы вечером ужин приготовить. Хотя Виктор в командировке, можно особо не суетиться. Вот ведь удивительное дело: стоит кому-то из их семьи отлучиться – или дети к бабушке уехали, или Виктора дома нет, – и сразу кажется, что что-то меняется. Можно про ужин уже не думать. Женская логика, короче говоря!

Ну всё, хватит валяться! Татьяна с трудом встала с кровати. Накинула халат и поплелась в ванную. Самое сложное – сделать первые шаги. Потом уже будет легче, сработает многолетняя привычка. По пути, как всегда, включила чайник и крикнула ребятишкам:

– Иришка, Вадик, встаем!

Какие они все-таки разные. Всего-то два года разница. Вадька – как Ванька-встанька! Только за плечо тронь, тут же кубарем скатывается с кровати. А Иринка будет ныть, вздыхать, ругаться. Этим она пошла, безусловно, в Татьяну. А Вадик – он в отца. Виктор тоже встает очень легко. А он вообще человек легкий. Всё у него споро, всё без видимых каких-то проблем.

Таня была с Виктором счастлива. И вот опять при мыслях о муже она в глубине души улыбнулась. Любила его Татьяна. И, наверное, не меньше, чем в тот самый первый период ухаживаний. Сколько они вместе? В этом году будет четырнадцать лет. Как один день. И вот, пожалуйста, двое детей. И всё-то в жизни путем. Хорошая работа, с квартирой родители помогли. Все-таки, наверное, есть кто-то свыше, кто их семью бережет. Подруг послушаешь – у кого пьет, у кого гуляет, у кого денег мало зарабатывает. Правда, вот командировки эти бесконечные. Ну что тут сделаешь? Издержки. Зато все вместе летом едут отдыхать на три недели обязательно. Это святое. И дети чтобы климат на меньшее количество времени не меняли, и чтобы семьей только для себя побыть. Потом весь год этот отдых вспоминается. У Татьяны как у врача отпуск большой. А Виктору, конечно, тяжело найти столько дней – он строитель, заведует крупной фирмой. Но эти летние три недели – это святое.

Татьяна быстро готовила завтрак, заодно выясняя у Вадьки, почему опять поругался с другом Курочкиным, время от времени заглядывая в комнату Иринки проверить, на каком та этапе. Всё нужно успеть, на работу опаздывать нельзя. Но Татьяна никогда и не опаздывала. Всё было отработано. Часы всё время перед ней, и на каждое движение должно уйти минут ровно столько, не больше и не меньше.

Телефонный звонок застал их практически в дверях.

– Мам, пошли, не будем брать трубку.

– Да ладно, давайте, бегите, я подойду, пять минут у меня еще есть. Может, из больницы. У меня там больной один тяжелый. Ирина, пожалуйста, Вадима прямо до класса доведи.

– Ну, мама! Что я, маленький, что ли? Позор какой! И так все мальчишки надо мной смеются.

– Да ладно, ладно, больно ты мне нужен. Еще с тобой на другой этаж тащиться.

– Ира, ты старшая! Идите и не ругайтесь. Господи, ну кто ж такой нетерпеливый! Давно бы уже трубку положили. Слушаю вас, говорите! – Татьяна, запыхавшись, добежала до телефона.

На другом конце ответил взволнованный женский голос:

– Ой, дорогая, как хорошо, что вы трубку сняли. А то я вообще уже не знаю, что мне делать. – Голос был молодой, немного усталый, чувствовался провинциальный, а может, южный (Татьяна сразу не поняла) акцент.

– Кто вам нужен? – Татьяна уже начала нервничать. Что за люди! Привыкли, что в деревне все друг другу родственники, думают – здесь так же.

– Мне Виктор нужен.

– Виктора Петровича нет. Он в командировке. А кто его спрашивает?

– Это его жена. Мы приехали с сынишкой, он нас встретить был должен. И нет его. А я не знаю, что мне делать. Слушай, когда он будет? Я тогда сейчас сама приеду. Адрес у меня есть. Ой, мы так намотались. Сын уже еле на ногах стоит. Если б я знала, что это так далеко, в жизни бы не поехала. И братья меня отговаривали. Только как бабушке внука не показать? Не по-человечески это. Ну, правильно же? Что вы там молчите?! Алло! Алло!

Татьяна слушала и не слышала – и не понимала, это с ней или это про кого? Да нет, глупость какая-то.

– Девушка, девушка, постойте. Кто вам дал этот номер? Я думаю, это какая-то ошибка. Здесь нет человека, который вам нужен.

– Да нет, ну как же нет! Послушай меня! Виктор Петрович Мельников. Правильно?!

Татьяна почувствовала, что почва начала уходить у нее из-под ног.

– Женщина, алло! Слышите меня?! Это квартира Мельникова? А вы кто? Вы его мать? Извините, мы ведь с вами даже не знакомы. Виктор всё говорил: «Некогда, некогда». Вот решила сама приехать. Алику уже годик, а он бабушку не видел. А я телеграмму же послала. Вы что, разве не получали?

В этот момент раздался звонок в дверь.

– Подождите, не вешайте трубку. – Татьяна как автомат пошла к входной двери. Как раз принесли телеграмму:

«Прилетаем утренним рейсом. Встречай. Лиля, Алик».

– Значит, вас зовут Лиля?

– Нуда, да. Слава Богу, вы всё наконец поняли. Ой, как хорошо! Я Лиля, жена Виктора. Меня в Ереване братья проводили, а здесь я совсем одна. Ни родных, ни знакомых. Ну это ничего, главное, я до вас дозвонилась. Теперь уже не страшно. У меня вещей немного, я и сама сейчас такси возьму и доберусь до вас. А Виктор-то где?

– Он в командировке. – Татьяна всё продолжала автоматом отвечать на вопросы, оставаясь при этом практически спокойной.

– Нет, нуты подумай, а?! В командировке! И что это всё командировки, командировки. Ну это не страшно. – Лиля говорила, говорила, и в какой-то момент Татьяна поняла, что на другом конце разговор уже окончили. И она стоит просто так с трубкой в руках посреди коридора. В трубке раздавались короткие гудки. Сколько вот так она стояла? Она не знала, она ничего не знала. И не понимала. Что это? Что это вот сейчас было? Таня очнулась. Нужно что-то предпринять.

Нет, нужно сначала понять, что все-таки произошло. В коридоре висело большое зеркало, и Таня увидела в нем свое отражение. Она. Не она. Красивая молодая женщина. Тридцать восемь лет – конечно, молодая. Красивая. Ну, не такая уж молодая, наверное, но стройная, со вкусом одетая, блондинка. А эта, значит, из Еревана? Значит, она черная, раз там у нее братья живут. И говорит нечисто, с явным акцентом. Правда, грамотно.

«Виктор, Виктор, ну как же ты мог? А я? А дети? А наша дружная семья, а отпуска наши, а наша вера безграничная друг в друга? Да просто вот всё, что в молодости вместе прожили? Как же это всё предать-то можно было?» Таня никак не могла прийти в себя.

Сколько сложного вместе пережили. Сначала Танина учеба. Решили, что «академ» она брать не будет. С детьми сидели по очереди. Виктор был отличной нянькой. Вместе недосыпали, вместе уставали как собаки, но это всё было неважно. Уткнуться мужу в плечо, подремать пятнадцать минут – и Татьяна снова была готова бежать к детям, сдавать экзамены, готовить обеды. Усталости не чувствовалось. Потом создавал свою фирму Виктор, залезли в долги, отказывали себе во всем. Понимали, что нужно потерпеть. Что это временно. Зато потом… Всё будет потом. И вот это «потом» вроде бы наступило. И что? Что теперь? Да нет, нет. Это всё ошибка. Ну конечно, ошибка. При чем здесь Лиля?

Татьяна наконец очнулась, повесила трубку и прошла в комнату. В большой комнате пробили часы. Боже, сколько времени? Работа же! У Тани зашумело в голове. Так, нужно собраться. Нужно всё по порядку.

Что все-таки произошло? Позвонила незнакомая женщина. Она, безусловно, ошиблась номером. Конечно. Но, тем не менее, она сейчас с годовалым ребенком едет к Тане домой. С какого-то вокзала или аэропорта. Из Еревана. Это у нас куда люди из Еревана приезжают? Неважно. Но в пределах часа они должны быть здесь. Сколько вот так Татьяна здесь в ступоре стоит? Минут, наверное, уже двадцать. Значит, они едут сюда. А может, они совсем в другое место едут? Ну, женщина просто ошиблась номером. Ну почему Татьяна так разволновалась? Да, собственно, и не разволновалась она еще сильно. И даже и начинать не надо. В руке Таня сжимала листок бумаги. А это что еще? Боже! Телеграмма. «Прилетаем утренним рейсом…» Татьяна лихорадочно начала искать на бланке ошибки. Адрес! Всё правильно… Кому телеграмма! Нет, нет, этого не может быть, никакой ошибки. Получается, сейчас сюда едет совершенно посторонняя женщина с годовалым ребенком, которая утверждает, что вот этот дом не Танин, а ее, муж не Танин, а ее. Просто детектив какой-то. Таня никак не могла собраться с мыслями. Господи, да надо же позвонить Виктору! Ну почему она такая несобранная! Ну вот сейчас он сразу всё объяснит, посмеется над Татьяной, и всё встанет на свои места. Ну конечно, только так.

Телефон Виктора не отвечал.

И вдруг у Татьяны всё оборвалось внутри. Она поняла, что всё уже произошло. И ничего в ее жизни уже назад не вернуть. Вот это ее сегодня беззаботное утро было последним. И больше его не будет никогда. В ее жизни произошло что-то очень плохое. Очень. Она еще не могла понять – что, но понимала, что всё теперь будет по-другому. И неизвестно еще ей самой, как она на всё среагирует, найдет ли силы, сделает ли всё правильно. Пока она знала, что еще не в теме. Все-таки Татьяна была врачом и с основами психиатрии была знакома. Пока ею еще не завладели чувства, и надо было быстро принять хотя бы самые простые решения. Неизвестно, что будет потом. На что у нее хватит сил, на что нет.

Сначала надо всё организовать. И не думать, ни о чем не думать. Думать будем потом.

Итак, первое – работа.

Таня набрала номер главного врача.

– Петр Семенович, это Татьяна Александровна. Меня сегодня на работе не будет. Тут у меня потоп в квартире. Слесаря вызвала. Не знаю, когда управятся… Спасибо вам. Да сама не знаю, думаю, соседи сверху. Это точно. Да, не повезло. Да уж не первый раз. Спасибо, я позвоню.

Хорошо. Проблема первая решена. Петр Семенович был очень хорошим мужиком, всегда мог войти в положение.

Второе. Гостиница.

– Сонечка, привет, это Таня. Как вы там? Да всё у нас хорошо. Слушай, тут к нам гости нагрянули. У тебя там номера свободного не будет? С завтрашнего дня? Нет, нет, мне сегодня нужно, кровь из носа. Перезвонишь? Жду.

На Соню можно положиться, что-нибудь придумает.

Дальше. Дети.

– Мама, это я. Почему? Ничего не случилось! Мама, у меня нормальный голос. Не выдумывай, пожалуйста, и меня не накручивай. Мама, мне надо, чтобы Иринка с Вадиком пару дней пожили у тебя. Мама, я потом всё объясню. Ну, я сама еще ничего не знаю. Да, все здоровы. Виктор в командировке. Всё, не волнуйся. Я перезвоню.

Татьяна пыталась быстро решать все вопросы. Она понимала, что если во всем этом есть хоть малейшая часть правды, то ей этого не перенести. И не надо, чтобы были дома дети. И нужно как-то самой подготовиться. Что дальше? Приготовить ужин. Хотя зачем? Кому? Кто это теперь всё будет есть? Дети же к маме уезжают.

Вроде бы ничего не забыла.

И все-таки что же произошло? Татьяна боялась думать, боялась задуматься. Ну как это может быть правдой? Ну как? Но голова начала работать отдельно от нее. Что значит жена? А ведь не была она официальной женой Виктора. Уже пять лет как не была. Это нужно было чтобы получить квартиру. Тогда им пришлось развестись. Оба хохотали, долго друг над другом подшучивали, но никто не усмотрел в этом плохую примету. Какая разница? Зато живут теперь по-человечески. Конечно, нужно было сразу расписаться, как всё с квартирой получилось. Так и задумывалось с самого начала. Но то было недосуг, потом хотели к празднику какому-нибудь семейному приурочить. А потом… Татьяна задумалась… Потом ведь Виктор про это перестал говорить. Причем как-то недавно Татьяне в голову эта мысль пришла. Мысль пронеслась фоном к ничего не значащему разговору, Татьяна тут же эту мысль выкинула как ненужную и продолжала жить счастливо. В любви с детьми и мужем.

«А может, он просто потерял паспорт и какие-то аферисты этим воспользовались? Ну конечно, вот же объяснение. Ну почему эта мысль не пришла в голову сразу?» Нет, буквально перед командировкой Виктор перекладывал бумаги из одного портфеля в другой, и Таня увидела в его руках паспорт. Спонтанно она протянула к нему руку, есть у нее такая привычка – рассматривать на паспорте фотографии, удивляясь, ну почему люди получаются на этих фотографиях такими несимпатичными. Виктор же руку с паспортом отдернул, быстро спрятал его в портфель, портфель замкнул и отнес его в коридор. Таня хотела было что-то спросить, но Виктор тут же сменил тему разговора. И Татьяна опять дала себя заговорить.

Таня вдруг начала понимать, что ведь всё это явь. Ей ничего не снится, в жизни ее и ее семьи случилось что-то страшное.

И вот пока она еще ничего точно не знает. А может, лучше ничего и не знать. Вот сейчас взять, порвать эту телеграмму, закрыть входную дверь на ключ и уйти из дома. И сделать вид, что ничего этого не было. Но Таня понимала, что это уже было. Это уже случилось и никуда этого уже не выкинуть.

Телефонный звонок раздался так внезапно, что Таня вздрогнула от неожиданности.

– Татьяна, всё, я долетел. Не волнуйся. Вечером позвоню.

– Виктор, подожди, – Татьяна практически крикнула в трубку, она испугалась, что Виктор сейчас отключится. – У нас тут проблемы.

– Что такое? Что-то с детьми?

– Нет, наверное, с тобой. – Татьяна замолчала. – Тут к тебе приехали.

– Тань, кто? И почему ты говоришь таким загробным голосом?

Виктор говорил бодро, но Таня уже услышала нервные нотки.

– Лиля с Аликом. Они сейчас едут к нам домой.

На другом конце провода повисла тишина. Бог мой! Значит, всё так. А что, разве Таня сомневалась? Конечно, сомневалась. Конечно, надеялась, что всё это нелепое совпадение. Что всё это не может быть. И вот, он даже не пытается что-то объяснить.

– Таня… Тань, я сволочь.

Татьяна бросила трубку и наконец разрыдалась. Кончилась выдержка, кончился весь запас прочности. Сил больше не было. Она отключила городской телефон от сети, выключила мобильник. К чему? Что он может объяснить? Всё этот дурацкий фиктивный развод! Кому он был нужен?! Таня металась из комнаты в комнату. Да нет, ну конечно, нужен, иначе не было бы у них вот этой самой квартиры. И что теперь с ней делать? Нет, ну как же она ничего не заметила?!

А ведь говорят, что жена должна сразу почувствовать. А Таня? Что же она? Неужели она была плохой женой? «Алику уже годик». То есть по крайней мере два года. Что было за эти два года не так? Да нет, ничего необычного. Только когда Татьяне замечать-то? Больница. Там постоянно чужая беда, нужно других людей успокаивать, с их бедами справляться, чужих людей по-новому жить учить, кого с болезнями, кого с потерями. Дома – готовка, стирка, да и ребята с их вечными проблемами. И за собой успевать следить надо было. И всё на бегу. И парикмахерская, и маникюр. Врач, руки всегда должны быть в порядке. И как огромное облегчение – возвращение из командировки Виктора. Когда можно наконец расслабиться и всё-всё ему рассказать. И про ребятишек, и про мамин непростой характер, и про склоки на работе, и про последний сложный случай с больным. И он всё выслушивал, и всегда давал нужные советы, и всегда находил тот единственный выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Что же это было? То есть всё это время у него уже была другая семья?! Боже, Боже, надо взять себя в руки. «Я сильная, я сильная, я выдержу», – повторяла Таня.

В дверь позвонили. Таня успела умыться и немного привести себя в порядок. ОНА не должна увидеть ее такой. Пусть не видит Таниной слабости.

На пороге стояла молодая женщина. В одной руке чемодан, в другой хорошенький кудрявый мальчишка. Нет, на Виктора он определенно не похож. Хотя Виктор блондином тоже не был. Вот Вадик – это да, копия. А этот Алик?

– Проходите.

Таня старалась не смотреть на свою соперницу. Просто показала рукой, куда идти, и сама первая прошла в комнату.

Лиля женским чувством поняла, что что-то не в порядке. Хотя на что, вообще говоря, она рассчитывала, когда ехала сюда? Или у них там по-другому? Каждый соседский дом – твой собственный.

– Вы извините, может, я без предупреждения. Неудобно как-то. Вот и Виктор уехал. А мама Виктора где?

– Мама Виктора умерла десять лет назад.

– То есть как умерла? А вы кто, сестра? Извините, а можно Алику попить? Замаялся совсем. И спать хочет. Мне его куда уложить можно?

У Татьяны не было ни жалости к ребенку, ни понимания к этой женщине.

– Вода у нас на кухне. Кипяченой можно попить из чайника. А спать вы здесь не будете. Я вам уже заказала гостиницу. Вот вам адрес. Остановка такси прямо напротив нашего дома. Приедет Виктор – найдете его и решите с ним все вопросы. Простите, я к вашему визиту была не готова и, к сожалению, не имею ни малейшего желания вас принимать. Все вопросы задавайте Виктору. Пусть он вам подробно расскажет, кто я и что. Хотя, честно вам скажу, всю жизнь считала, что жена ему я.

– Как вы?! – Лиля ошарашено смотрела на Таню. – Он же с вами развелся?!

Таня не знала, что говорить дальше. И кто бы мог подумать, что придется пережить ей когда-нибудь такой страшный разговор. Почему она должна сейчас оправдываться? Перед кем? А с другой стороны, чем виновата эта женщина? Да и какая женщина-то? Молодая совсем девушка. Губы трясутся, глаза наполнены слезами. Одной рукой теребит платок, другой гладит по голове своего сынулю, ползающего у нее под стулом.

– Да, официально да. Только нам нужно было квартиру получить. Вот эту самую. Но мы никогда не расставались и жили всё это время вместе.

Таня все-таки начала отвечать. Она дала вовлечь себя в этот разговор. Хотя клялась себе, что нет. Нет. Сразу же выпроводит эту семью за дверь и не будет рвать себе душу. А теперь поняла. Всё. Понесло. Теперь не остановиться, пока не расскажет правду. Как в плохом кино. Как в дешевом сериале.

– Нет же! Виктор говорил, что вы давно расстались. Он помогает вам детей воспитывать. Но живете вы давно уже не вместе!

Татьяна молчала. Всё это было выше ее сил. Объяснять, оправдываться? Доказывать? Просто нужно принимать решения. Правильные. Значит, он не смог. А эта дурочка ничего не знала, ни о чем не догадывалась. Придется Тане самой.

– Нет, нет, вы не подумайте. Мне ведь чужого не надо было. И если бы я знала раньше. – Теперь уже смогла взять себя в руки Лиля.

Таня наконец заставила себя на нее посмотреть. Молодая, но не девчонка. Может, лет двадцать семь. Хотя восточные женщины выглядят старше своего возраста. Красивой ее назвать было сложно. Черты лица яркие, но крупноватые, что ли. Нос с горбинкой, широкоскулое лицо. Шевелюра черных кудрявых волос, уже слегка подернутых сединой. Всё естественное, никакой косметики, крупные руки, широкая кость. Виктор, Виктор, тебе же всегда нравились тоненькие, миниатюрные женщины. И Танюшу всегда он статуэточкой называл. Всегда говорил: «С тобой годы ничего не делают: как была Дюймовочкой, так и остаешься. Всю жизнь на тебя любоваться можно». И тут совсем другая женщина, другой типаж. Нельзя сказать, что настолько Татьяна была в муже уверена, не ревновала его. Ревновала, и еще как! И всегда убирала из окружения маленьких подруг. Другие ей были не конкурентками. Так она считала. Да и Виктор постоянно убеждал ее и в любви, и в преданности.

– Он к брату в дом в гости пришел. Два года назад это было. С коллегой по работе. Вечер такой был хороший. Много разговаривали. Я помогала готовить. Убирать потом. И проводить он меня вызвался. Гуляли с ним долго. Короче, можете меня осуждать, только он у меня в ту ночь остался. Я его ни о чем не спросила, и он обещаний не давал. Просто так случилось. Мне он очень понравился. И мне было всё равно. Я поняла, что это мой мужчина. Никаких слов с него не брала, конечно, у нас это не принято, родственники разбираются.

– А я думала, у вас до свадьбы не принято.

– Э-э! Это раньше было. Потом мне не восемнадцать лет. И это моя жизнь! Потом он уехал. И стал приезжать. И всё было как всегда. Приходил, мы с ним разговаривали много, я для него специально долму готовила. Так продолжалось, пока я не поняла, что жду ребенка. Рассказала братьям. Тут уж они сказали: «Всё! Теперь наше дело. И не вмешивайся. Этого дела мы так не оставим. Что случилось, то случилось, а пусть он нам в глаза посмотрит и расскажет, что делать собирается». Я не против была. Сама женщина такой вопрос задать не может. А выяснить как-то надо, чью фамилию будет ребенок носить. В следующий раз Виктор приехал, а дома у меня братья сидят. У меня их трое. «Так и так, – говорят, – нужно ответ держать, что делать собираешься. Надеемся, что голову нашей сестре не морочил, женишься и ребенку имя свое дашь, а там поступай уже как знаешь». Виктор, конечно, такого расклада не ожидал. «Мы, – говорит, – с ней и сами разберемся». – «Сами вы уже разобрались. Неужели женат?! Пеняй тогда на себя». – «Нет, – говорит, – не женат. Могу паспорт показать». Я этот паспорт сама видела… Поскольку срок уже большой был и живот виден, свадьбу особую играть не стали, только самые близкие были. Но Виктор мне рассказал, что дети у него есть – двое, и он их воспитывает. А про жену я не спрашивала, слушай! Сама решила! Раз штампа нет, значит, не женат! Это потом он сказал, что в разводе… Звать тебя как?

– Татьяна.

– Значит, так. Действительно, в другом я мире живу. Мы с ним про любовь не говорили. Ни к чему это всё. Но был ведь он со мной. Не заставляла. И возвращался всегда. И ребенку радовался. Значит, не разобралась я в чем-то. Только жизнь чужую я рушить не хочу. Где там твоя бумажка с адресом? Поедем мы. Не по-людски всё как-то. И прости ты меня. Наговорила я тебе. Как жить-то будешь после всего этого? Э-э, не думай, женщина, забудь. Семья у тебя, дети. Мы ведь с Виктором и вместе-то были от силы раза три. Приятен он мне был. Да. И время поджимало. И ребенка надо было рожать. А он? В любви мне тоже не признавался. Что про тебя не рассказал? Грех. Но у мужчин это принято. Где остановился, там женщина. Это нормально. Я так думаю. Вот Алик, он его фамилию носит. И отцом его считает. И это никуда не деть. Но нам с тобой это всё не решить. Мужчины пусть решают.

Лиля взяла свой чемодан, перекинула через плечо уснувшего Алика и вышла из квартиры. У Татьяны не было сил встать, проводить, помочь. Не было жалости ни к этой женщине, ни к себе. Будут решать мужчины? А вообще-то почему? Что там говорила Лиля? Где остановился, там женщина. Что это? В конце концов, мы же люди.

Нет. Решение Таня будет принимать сама. И она уже его приняла. Будет тяжело. И, наверное, она потом пожалеет. И обязательно осудят дети. Значит, будет так. Но по-другому она не могла. Есть вещи, через которые переступать нельзя. Потому что потом не будешь себя уважать. А это страшно – жить, саму себя не уважая. Или если договоришься с собственной совестью. Или смотреть на мужа и всю жизнь потом вспоминать вот эту страшную ситуацию. Она вычеркнет эти счастливые годы, и она будет строить новую жизнь. Что у нее получится? Таня не знала. Но она выдержит встречу с Виктором, и решение ее не изменится. Жизнь продолжается. Совершенно другая жизнь.