Текст книги "Жизнь Евы"

В последний его приезд плутовки так ублажили своего клиента, что он думал, месяц не взглянет ни на одну женщину. Все тело ныло в сладкой истоме, он ощущал полнейшее удовлетворение и приятное опустошение. Если бы не выпитое спиртное, которое лилось без мыслимых и немыслимых пределов, его состояние можно было назвать умиротворенным. Но, залив все это ведром водка + текила + джин + шампанское дамам и себе, он являл из себя что-то среднее между человеком и гигантской гориллой.

Верочка, проплакав два дня, сморенная горем и усталостью, наконец, заснула. А ее попутчик, наоборот, выспался и открыл глаза.

Его взгляд уставился на девушку, спящую в его купе. Он, не стесняясь, стал разглядывать ее. Девушка была симпатичной: каштановые, отливающие на солнце рыжиной волосы, разметались по подушке. Белая кожа попутчицы, свойственная всем рыжеволосым, создавала образ чистый, нежный, неиспорченный.

– Как ангел, – думал он, любуясь спящей девушкой.

Наконец, Верочка открыла глаза и с испугом встретилась взглядом со своим соседом. Она быстро села, поправляя блузку и застегивая верхнюю пуговку на воротничке.

Гурьянов решил, что пора заговорить:

– Здравствуйте, милая девушка! Извините, я вас, наверное, вчера напугал. Я не помню ничего. Перебрал что-то. Извините! Давайте познакомимся. Я – Павел Егорович. А вас как зовут?

Верочка глазам своим не верила. Куда девалось вчерашнее страшилище? Напротив сидит нормальный человек, правда, большой очень, высокий и широкоплечий. А руки у него, ого! – кувалды настоящие! Темно – русые волосы челкой спадали на лоб, прикрывая веселый огонек в глазах. Мужчина не был красавцем, но и бояться его, вроде, не за что.

– Вера. Вероника, – ответила она.

– Очень приятно, – он старался завязать диалог. – А куда вы едете?

– Мне уже скоро выходить. Я еду в Загоруйск, есть такой город.

– Знаю, знаю. Город небольшой. А зачем вы туда едете?

Ей хотелось осадить попутчика, задававшего слишком много вопросов, но он так дружелюбно смотрел на нее, что она просто решила сочинить ему легенду, что в голову придет, все равно через несколько часов они расстанутся.

– Я еду в гости. К тете.

– Надолго?

– Нет. На недельку. Да, на недельку, погостить, проведать. Давно не виделись и все такое… Мы с ней, знаете, так любим друг друга! Скучаем очень.

– А раньше вы в Загоруйск приезжали?

– Нет. Все как-то не получалось, то одно, знаете ли, то другое. А тетя все зовет, зовет, обижается. Вот я и решила съездить, навестить.

– Вас встретят?

– Конечно! Тетя и встретит!

Павел видел, что девушка ведет себя странно, она явно врет ему. Но уличать ее он не стал, может, она просто не хочет говорить чужому человеку о своих планах. Тем более, вспоминая их вчерашнюю встречу, вернее, представляя, как она могла пройти, потому, что он ничего не помнил, Павлу понятно нежелание девушки общаться с ним.

Ближе к вечеру, в купе заглянул проводник и напомнил, что через 20 минут Загоруйск.

Вера стала собирать вещи.

– Давайте, я вам помогу, – предложил Павел, доставая три ее огромных, неподъемных чемодана.

– Что-то не похоже, милая, что ты едешь на недельку, – подумал он, а вслух спросил, – тяжелые у вас чемоданы. Подарки тете, наверное, везете?

– Да, да! Подарки. Перебрала что-то. – Процитировала она его утренние слова.

С трудом вытащил Павел ее поклажу на перрон.

– Что же вы в поезд не садитесь? Уйдет ведь!

– Я уже приехал. Мне тоже надо в Загоруйск. Вон, – он показал рукой на площадь у вокзала, – меня встречают. Может, подвести вас?

– Нет, спасибо, – Решительно отказалась она.

– Ну, что ж, до свидания, Вера. Приятно было познакомиться.

– До свидания, Павел Егорович!

Он пошел к ожидавшему его черному джипу. Вера осталась на перроне одна, если не считать трех увесистых чемоданов.

– Что делать? Куда ехать? – Бились паникой вопросы в голове.

Она отказалась от помощи этого человека, потому что иначе, ей бы пришлось ему все рассказать, а отец, – тьфу! – человек, выдававший себя за отца, велел ей никому ничего не рассказывать.

Она устала стоять и села на краешек чемодана. Скоро начнет смеркаться. Что же делать?!? И зачем только она здесь вышла? Ни домов, ни машин, ни автобусов! Кругом лес, тайга! Слезы снова навернулись на глаза.

Павел сел в свою машину.

– Подожди! – Сказал он водителю, готовому стартануть с места.

Он опять посмотрел на одинокую женскую фигуру. Не может он уехать, не может!

– Подрули поближе, – он жестом показал на девушку.

Машина подъехала к самым путям. Павел подошел к Вере.

– Извините за навязчивость, но, мне кажется, ваша тетя забыла вас встретить, или не смогла?

Верочка не сдержалась и расплакалась.

– Знаете что, давайте я вас отвезу. Куда скажете. До города ехать около часа. Как вы одна будете добираться? Скоро ночь. Такси тут нет.

– Спасибо, я поеду.

Гурьянов махнул шоферу, и они вдвоем втолкали Верочкины чемоданы в машину.

– Вам повезло, что у меня большая машина. А не то пришлось бы один чемодан с подарками выбросить.– Пытался шутить он.

Джип, взревев мощным мотором, рванул с места.

– Что делать? Куда ехать? Что я ему скажу?

– Вера, где живет ваша тетя?

– Я не помню адреса. Я думала, меня встретят. Павел Егорович, отвезите меня, пожалуйста, в отель!

Услыхав ее слова, оба мужчины дружно засмеялись.

– Верочка! Вы не представляете, куда едете! В Загоруйске отелей нет!

– Что же мне делать? А где можно пожить, переночевать?

– Валера, ты сдаешь комнату? – Обратился он к водителю.

– Нет, Палгорыч.

– А соседи твои сдают?

– Не слыхал. Вроде, нет.

– Ну, тогда, придется ехать ко мне, Вера. Переночуете, а там решим, что делать.

За неимением других вариантов, Верочке пришлось согласиться.

Дорога к Загоруйску подходила к концу, джип ехал быстро по хорошо укатанной грунтовой дороге. Вскоре они свернули с главной дороги и въехали в коттеджный поселок.

На пологом склоне холма расположились особняки разных размеров и форм: большие, солидные, но были и совсем скромные. Понизу приусадебных участков протекала речка Бурлячка, живописно петляя по безумно красивому ландшафту местности.

Дома возвышались в верхней части участков, откуда открывался великолепный вид на бескрайние сибирские леса.

Последними по улице стояли два одинаковых красивых дома. Машина остановилась у ворот одного из них. Мужчины, весело переговариваясь, разгружали багаж Вероники.

– Проходите, сударыня! – Павел Егорович, шутливо поклонившись, пригласил гостью в дом.

– Ой, извините! Я не спросила, а я не стесню вашу семью? А ваша жена не будет против?

– Не стесните. Не будет. Входите.

Вера, с бешено бьющимся сердцем, переступила порог чужого дома. Их встретила тишина.

– А где все? Здесь, что, никто не живет?

– Почему никто? Я живу. Да не бойтесь, Вера! Пойдемте, я покажу вам комнату, где вас ждут ваши чемоданы с подарками.

Хозяин провел ее на второй этаж по красивой, удобной лестнице, распахнул перед ней двери комнаты:

– Отдыхайте. Через час – ужин. Успеете? Жду в столовой.

И он ушел, не дав ответить.

Вера ругала себя за легкомыслие: остаться на ночь одной в доме с незнакомым мужчиной! Но тот, другой вариант – остаться на вокзале ночью, – был еще хуже и опаснее! Она приняла душ. Настроение улучшилось. Достала из чемодана скромное платье голубого цвета, надела туфли на невысоком каблуке и подошла к зеркалу.

Три дня в поезде изменили ее, она стала какой-то другой. Похудела.

Вера расчесала волосы. Они рассыпались по плечам медно-золотым покрывалом. Ее голубые глаза смотрели с тревогой. Вздохнув, она вышла из отведенной ей комнаты и

стала спускаться вниз.

Закатное солнце, проходя через огромные окна, смотрящие на речку, освещало лестницу, по которой шла Вера. Павел замер от восхищения. К нему спускалась прекрасная девушка, ее каштановые волосы сияли в солнечных лучах темным золотом. Наконец, он рассмотрел ее фигуру: рост немного выше среднего, ее формы образно называют «аппетитными». Пышная грудь, бедра, тонкая талия создавали эффект «песочных часов».

В современном мире ценятся девушки высокие и худые, считается, что это эталон женской красоты.

Внешность Веры была совсем другой: яркой, сексапильной, женственной. Именно такие девушки сводят мужчин с ума. И Павел Егорович, похоже, тоже сошел. Он пожирал глазами свою гостью.

– Боже! Как она хороша!

Руки сами тянулись прикоснуться к ее шикарному телу, обнять, притянуть к себе…

– Вера, вы прекрасно выглядите! – Неимоверным усилием воли взял себя в руки хозяин дома. – Прошу к столу!

– Павел Егорович, почему вы меня обманываете?

– Боже упаси! С чего вы взяли? При всем желании, я бы просто не успел этого сделать!

– Вы сказали мне, что живете один.

– Да, сказал. Это правда.

– Кто тогда приготовил вам такой ужин?

Действительно, к приезду хозяина был накрыт стол: жареная картошка, запеченный кусок свинины с чесночком, издающий неописуемый аромат и салат из помидор с зеленью.

– А, это… Это все приготовила Клавдия Ивановна, моя помощница. Она убирается в доме и, иногда, меня кормит.

Вера не знала, радоваться ей или наоборот, что Павел Егорович живет один, но выбора у нее все равно не было, и она решила «будь, что будет», но вначале надо поесть.

За ужином хозяин шутил, был остроумен и весел. Вера отмалчивалась.

– Почему вы все время молчите? – Не выдержал Павел.

Вера подняла на него свои голубые глаза:

– Можно вас спросить?

– Мечтаю об этом.

– Завтра – воскресенье. Вы поможете мне снять в городе комнату?

– А, может, помочь вам тетю найти? – Он пристально следил за реакцией гостьи.

– Нет. Комнату. Или квартиру, если не дорого.

Павел молчал и думал, что эта девушка, видимо, попала в неприятную ситуацию. Кто она? Зачем сюда приехала? Или скрывается от кого-то?

Он понимал, что сегодня она ничего ему не расскажет.

– Ладно, подожду. Захочешь – все сама мне выложишь. – Решил он.

Ужин подошел к концу. Вера, сославшись на усталость, поспешила к себе наверх, оставив Павла одного.

Этой ночью им обоим не спалось. Павел изумленно прислушивался к себе, пытаясь заглянуть в глубины своей души. Он давно решил, что любовь – это не для него. Секс – это да, всегда пожалуйста! Но любовь, шуры – муры, ахи – вздохи – глупости для идиотов.

Но сейчас, пытаясь разобраться в своих чувствах, он с удивлением осознал, что хочет именно букетно – ухаживательного периода, он хочет любви, чтобы сердце замирало и надеялось, мучилось и тосковало. Проанализировав симптомы, как умный, здравомыслящий человек, Павел Егорович поставил себе диагноз: влюбился по уши.

Счастливая улыбка смягчила суровое выражение его лица, в глазах появилась некая мечтательность, а внутри черепной коробки происходила лихорадочная работа: разрабатывались различные варианты завоевания сердца незнакомки.

Верочка, оставшись наедине со своими мыслями, снова вспоминала события последних дней.

Предательство отца…

Непутевую, но такую любимую мать…

Слезы снова капали в темноте ночи на подушку.

Утром Павел заметил покрасневшие глаза и печальный вид Вероники.

– Как спалось? – Вежливо поинтересовался хозяин.

– Хорошо. Павел Егорович, спасибо вам. Если бы не вы, не знаю, что бы я делала. Скажите, вы поможете мне снять какое-нибудь жилье?

Гурьянов смотрел в ее ясные голубые глаза, словно хотел прочитать в них ответ на свои вопросы: кто ты, Вера? Зачем ты здесь? От кого прячешься?

– Конечно, помогу, я вам обещал. Позавтракаем и поедем в город, – успокоил он девушку.

Пока Вера переодевалась у себя, он позвонил своему давнему другу – начальнику местной полиции:

– Василий Васильевич, будь другом, узнай все, что возможно о моей гостье. Ехала со мной в купе. Не знаю. Не знаю. Не знаю. Слушай, на кой…. я стал бы к тебе обращаться, если бы сам все знал!!! Почему ничего вообще? Известно, Вероника, лет 20 – 25, из Москвы, похоже. Очень красивая. Нет, не блондинка. Рыжая. Жду!

Вера оделась просто: светлые джинсы, голубая блузка, по крою напоминающая мужскую рубашку, туфли-балетки. Волосы она стянула в высокий хвост, обнажив стройную, изящную шейку.

Павел ждал ее внизу. Они сели в огромный джип хозяина и поехали в город.

– Смотрите, Вера, здесь у нас, так называемый, частный сектор. Возможно, найдется какая-нибудь бабулька, которая согласится сдать вам угол в доме. Но сразу предупреждаю: удобства во дворе, а у нас здесь лето только три месяца, остальное – зима. Вы на это согласны?

Вера с ужасом округлила глаза. Павел засмеялся:

– Я так и думал.

И, не сбавляя скорости, он проехал мимо частного сектора.

Вскоре показались многоквартирные дома. В большинстве своем трех-четырех– этажные. Вера с интересом рассматривала городок, куда ее занесла судьба. Вокруг было чисто, все подметено, убрано, детские площадки – ярко покрашены, много зелени, деревьев.

Занимая пост Генерального директора, Гурьянов плотно сотрудничал с мэром Загоруйска, постоянно входил в «его положение», переводя солидные суммы в казну города.

Надо отдать должное городской главе, человек он был честный и радетельный хозяин. Так что в Загоруйске были приличные дороги, отремонтированные дома, улицы – чистые, полиция – бдительная. Старикам помогали, хулиганов знали по именам. Молодоженам в доме хрущевской постройки, за смешные деньги, администрация сдавала маленькие двухкомнатные квартиры с низенькими потолками. Но молодежь, стремящаяся к самостоятельности, радовалась и этому отдельному жилью, пока не обзаводилась собственным.

Павел подъехал к старому дому. Он знал, что здесь живет семья алкоголиков. К ним-то он и повел Веру.

На его звонок дверь приоткрылась, и щель просунулось подобие лица, но очень слабое подобие.

– Григорий, открывай! Это Гурьянов!

Дверь сразу же распахнулась.

– А, это не Григорий, это ты, Валя. Что, все пьете? – Продолжал Павел.

В ответ раздалось мычание:

– М– м– м…

– Я слышал, что вы комнату сдаете?

– М-м-м…

– Сдаете, говорю, комнату?

Вера, уцепившись за руку Павла, тянула его прочь, на улицу.

– Павел Егорович, я не могу здесь, с ними, не могу, извините.

– Верочка, нормальные люди никогда никого чужого в дом не пустят, поймите. Единственный вариант – алкаши, или еще того хуже…

Вера заплакала:

– Что же мне делать?

– Я вас не гоню. Живите у меня.

– Как вы не понимаете? Я не могу жить с вами в одном доме!

– Почему?

– Потому, что пойдут сплетни!

– Вы сплетен боитесь?

– Боюсь. А вы нет?

– Я не обращаю на них внимания.

– Ну, вы – мужчина, другое дело! А я – женщина. Мне надо репутацию беречь!

– Зачем?

– Вы надо мной смеетесь, что ли? Кто на мне потом женится?

– Я. Шучу, шучу, не волнуйтесь. Верочка, я проголодался, поедем, пообедаем? У нас есть отличное кафе «У Маруси», там так вкусно кормят!..

Вечером они вернулись к Гурьянову в особняк. Вера немного выпила, и Павел надеялся вывести ее на откровенный разговор.

– Вера, расскажите что-нибудь о себе, о своей семье, о родителях. Я совсем о вас ничего не знаю.– Усыплял ее бдительность хозяин.

Вздохнув, Вера стала рассказывать:

– Отца у меня нет. Так бывает. А мама умерла, когда мне всего год был. У меня от нее ничего не осталось, ни фотографии, ни вещей никаких. – Слезки снова потекли по щекам.

Павлу хотелось кинуться к несчастной девушке, обнять ее, утешить, но он сдержался, боясь прервать ее рассказ.

– А где вы росли? Кто-то должен был о вас заботиться? – Задавал он ей наводящие вопросы.

– Меня воспитывала нянюшка. Я так ее любила! Она умерла, когда мне шел семнадцатый год. Это была чудесная женщина, добрая, заботливая. Она научила меня всему, что умела.

– Кто же тогда оплачивал вашу жизнь с няней?

Верочка разревелась. Ругая себя за любопытство, Павел проводил Веру наверх, а сам пошел в кабинет, куда переселился с приездом Веры.

– Завтра рано вставать! Спать! – Скомандовал он себе.

На следующий день, ближе к обеду, позвонил его друг Василий:

– Слышь, Пашка, не знаю, что и сказать…

– Да говори уже! Что мнешься?

– Краля твоя непонятно откуда взялась.

– Как это? Ты хочешь сказать, что она из другого места вылезла, не как все?!?

– Не про то я. Понимаешь, она появилась на свет, когда ей год исполнился. А до года ее вообще не было.

– Ты, Васька, что мелешь-то? Сам подумай! Кто-то же ее родил!

– В том и весь фокус! Ребенок есть, а никаких документов нет: не рожали, не лечили, не прописывали.

– Что изменилось через год?

– А в год нашелся папаша – Разбегаев Вениамин Андреевич. Проживали они в элитном Подмосковном поселке. Она, стало быть, Разбегаева Вероника Вениаминовна. Этим летом получила диплом Московского лесотехнического института, не замужем, 23 года. Только вот…

– Что еще?

– Странно как-то, Паша. Этот ее отец, Вениамин Разбегаев, нигде никогда не работал. Вопрос: на какие шиши они так кучеряво все годы жили?

– Что еще про ее отца известно?

– В юности занимался спортом. Они с другом входили в олимпийский резерв по стрельбе. Но друг погиб в ДТП, и Разбегаев исчезает ото всюду: нигде не тренируется, на соревнования не ездит, короче, исчезает из спортивной жизни полностью. Слушай, Пашка, мой тебе совет: не связывайся ты с этой девахой. Чую, нехорошая история у девчонки.

– Иди к черту, советчик хренов!

– Ну, хоть поосторожней там, мозги не теряй!

– Хорошо, мамочка, спасибо за науку!

– Да хоть мамочка, хоть папочка! Ты, что, старый козел, не видишь, что здесь криминалом не то, что попахивает, а за версту воняет!

– Иди ты на… Воняет ему!

– Ну и осел же ты, Пашка. Я тебя предупредил, начнутся проблемы, ко мне за помощью не лезь!

– Сам справлюсь! Защитник, тоже мне… То козел, то осел – определился бы … – Еще долго ворчал Павел Егорович после разговора с другом.

Информация, переданная Василием, заставляла задуматься. Вопросов было много, ответов не было. Но одно было ясно Павлу: Вероника попала в беду. И он должен ей помочь, чего бы это ему ни стоило.

Уезжая утром на работу, он намеренно не оставил ключей от дома, решив, что Вера не уйдет в его отсутствие, не оставит дверь незапертой. Его расчет оказался верным.

В прихожей у дверей стояли все три чемодана. Вера ждала его попрощаться, она собралась уезжать.

– Как это понимать?

– Павел Егорович, я хочу съехать из вашего дома.

– Куда?

– Не знаю, к алкашам, наверное.

– Глупость, какая! Вера, у меня к вам другое предложение. Не хотите жить со мной, простите, у меня, живите одна!

– Как так? А вы где будете жить?

– Я не точно выразился. Я буду жить здесь, а вы рядом в таком же доме, он все равно пустой стоит. Я его для родителей строил, но они здесь жить не хотят. За домом присмотрите, обживете. Согласны?

Верочка от радости кинулась на шею своему спасителю. От избытка чувств она хотела поцеловать его в щеку, но не достала, и поцелуй пришелся в нижнюю часть шеи. Изумленный Гурьянов отметил про себя, что так его еще никто никогда не благодарил.

– Спасибо, Вера, мне очень приятно.

– Да! Да! Согласна, конечно! – Даже забыв смутиться, радовалась девушка. – А ваши родители не будут возражать?

– Нет, не будут. Этот дом никому не нужен. Я даже подумывал продать его. Так что живите, сколько хотите.

Вера была счастлива. Наконец, она улыбалась. А улыбка необыкновенно красила ее – на щечках появлялись милые ямочки.

Неужели она будет сама себе хозяйкой, но и Павел Егорович рядышком. Ей не хотелось рвать с ним отношения, он такой хороший, заботится о ней, помогает.

Переезд занял пять минут: по дорожке от одной двери к другой.

Павел открыл дверь и пропустил Веру вперед. Действительно, дома были абсолютно одинаковые и снаружи и внутри. Дом Павла был более домашним, обжитым. А здесь чувствовалось, что хозяев нет.

Павел хотел, чтобы родители жили рядом с ним. Но они воспротивились предложению сына, заявив, что их вполне устраивает их квартира в городе, а летом – дачка на берегу Бурлячки в садоводческом товариществе «Восход».

– Не обижайся, Павлуша, что мы будем делать на твоем косогоре? Там на участке даже яблонь нет. Да и поздно нам сад заново подымать, силы уже не те. А тут у нас всюду друзья, знакомые, хоть поговорить, хоть посплетничать. Вот давеча, Мария Петра Иваныча сказала, что по весне Бурлячка затопит не только низы садов, но, аж до яблонь дойдет!

Павел понимал, что для родителей не будет жизни без этих разговоров с соседями о разливах Бурлячки, о заморозках, так некстати побивших кабачки, о вредителях, напавших на помидоры и методах борьбы с вышеназванными проблемами.

Вера подошла к огромному, до самого пола, окну. Заходящее за дальний лес солнце завораживало своей красотой.

– Павел Егорович! Я гляжу, здесь даже сад есть!

– Я все надеялся, что они передумают. Мне тут кое-что насадили, а Клавдия Ивановна поливает.

– Скажите, сколько я вам должна платить за аренду дома?

Гурьянов задумался.

– Вы готовить умеете?

– Конечно.

– Тогда вы должны меня кормить ужинами. Страшно хочется нормальной, домашней еды! Продукты – за мной. Согласны?

Вера засмеялась.

– Согласна. Во сколько вы ужинаете?

– В восемь.

– Жду вас завтра, в восемь, только продукты привезите. Здесь рядом нет магазина.

– Пришлю кого-нибудь.

Они попрощались. Павел летел домой на крыльях любви. Он сделал прекрасный ход в партии соблазнения неприступной женщины. Теперь, птичка поймана. Остальное – дело техники.

Весь следующий день, Павел Егорович, находясь на работе, постоянно посматривал на часы, он не мог дождаться окончания рабочей смены. Время тянулось, как жевательная резинка за подошвой башмака.

А вот Верочка, наоборот, удивлялась быстротечности времени. В десять часов в парадную дверь, в ту, что выходила не в сад, а на улицу, позвонил знакомый ей шофер Валера.

– Палгорыч велел доставить, – объяснил он свой визит.

Валера стал заносить из машины на кухню кульки и пакеты со всякими продуктами. Когда из-под пакетов не стало видно кухни, Вера взмолилась:

– Господи, куда столько?

Ответ Валеры не отличался оригинальностью:

– Палгорыч велел доставить!

Вера, помня, что сегодня ей кормить хозяина, стала разбирать привезенное Валерой. Она все убрала, уложила, засунула и затолкала по полкам и шкафам.

Холодильнику тоже досталось: вместительная морозилка не хотела закрываться.

– Что приготовить на ужин? – думала девушка.

То, что он любит мясо с жареной картошкой, она уже знала. Но кормить этим мужчину перед сном – преступление.

Нянюшка всегда учила ее, что ужин должен быть легким. Но здоровенного, голодного мужика салатиком не накормишь. Тем более, Вере хотелось блеснуть своими кулинарными способностями. Она с удовольствием приготовила бы беляши, как научила ее нянюшка. Беляшики у нянюшки выходили такими вкусными, сочными, что Верочка спрашивала, нет ли у нее каких-нибудь секретов?

– Один секретик имеется, – смеялась нянюшка. – Готовь с любовью, тогда все вкусно будет!

Но, со временем, Вера поняла, как делались нянюшкины беляшики. И тонкостей было много. Во-первых, мясо. Нужно взять говядину со свининой, пополам на пополам, дважды прокрутить на мясорубке вместе с луком. Обязательно на мясорубке, не на блендере. Затем хорошенько развести фарш холодной водой. Тесто, конечно, свое, домашнее, раскатать аккуратными кружками, не тонко, чтобы сок не вытек, но и не толсто, чтобы не получились пирожки с мясом! И защипывать, хоть треугольниками, хоть квадратиками, лишь бы сочной начинки вдоволь внутри было! А сковороду с маслом надо обязательно нагреть, чтобы беляшики сразу в кипящее масло ложились, а не на холодную посуду. И кушать их надо горячими, с пылу, с жару, пока бульон внутри не впитался в тесто.

– Да, обязательно сделаю нянюшкины беляши, но не на ужин, а как-нибудь в выходной, днем. Решила Верочка.

Она вышла в огород осмотреть свое, хоть и временное, хозяйство.

В двух небольших тепличках росли огурцы и помидоры. Причем, обилие зеленцов поражало, а помидоры начали дружно буреть. На грядках была посажена всякая зелень, на травяной куче красовались кабачки.

Вера набрала маленьких огурчиков, сорвала два кабачка.

Она не знала, любит ли Павел Егорович кабачки, скорее всего, нет, как большинство мужчин. Но, если их разрезать вдоль, вынуть серединку, начинить фаршем: мясо + лук + помидоры, да подать под соусом Карбонара – ни один мужчина не устоит, влюбится!

Вера сама удивилась своим мыслям:

– Влюбится?

Да, она хочет, чтобы он в нее влюбился! Хочет!

О дальнейшем Вера старалась не думать. Она его совсем не знает! Ну, почти не знает. Он, конечно, добрый, заботливый. Да, внешне – не Марчелло Мастроянни, ну так и она – не Софии Лорен! Он пьет! Она сама видела его пьяным вдрызг. Так что весы, взвешивавшие плюсы и минусы хозяина, пока не находили равновесия.

Часов до четырех Вера с огромным удовольствием ковырялась в грядках, а потом побежала в дом приводить себя в порядок и готовить ужин, их совместный ужин.

Ровно в восемь в дверь, выходящую в сад, позвонил Павел. Из дома в дом удобнее было ходить «огородами». Вера, волнуясь, открыла дверь.

Павел, аккуратно подстриженный, гладко выбритый, в светлых брюках, в рубашке в голубую клеточку с короткими рукавами, открывающими его сильные руки, с букетом роз, стоял на пороге.

– Добрый вечер, Вероника. Можно войти?

Вера засмеялась:

– Входите, Павел Егорович! Чувствуйте себя, как дома!

– Осторожней, Верочка! А то мне не захочется уходить!

– Когда вы попробуете то, что я приготовила для вас, думаю, вы, действительно захотите остаться на диване и поспать.

Они расположились у окна, из которого открывался чудесный вид на закат. Небо в лучах заходящего солнца, становилось алым, охватывая все большее пространство. Казалось, постепенно весь мир тонет в этом розовом цвете, и сам ты погружаешься в него и думаешь, что эта красота пронизывает и тебя, и ты тоже становишься красивее, лучше, чище.

Под любование вечерней зарей и Верочкой, наслаждаясь вкусным ужином, приготовленным этой прекрасной хозяйкой, Павел Егорович думал, что лучшей жены ему не найти. Если бы только она его полюбила!

Вера была милой и внимательной к гостю. Ей очень понравилось, что он не принес вина. Когда ужин закончился, сказалась усталость дневных забот. Павел понял, что пора восвояси.

– Я приду завтра?

– Приходите, буду очень рада. В восемь.

Так и повелось, Павел спешил с работы домой, принимал душ, переодевался и шел в гости к Вере в свой собственный дом.

Верочка так привыкла к визитам Павла, что не представляла жизни без него, без его интересных рассказов, без юмора, без его серых глаз, нежно смотрящих на нее.

Павел восхищался ею, как хозяйкой. Однажды она спросила, можно ли ей законсервировать излишки овощей на зиму?

– Верочка! Вы и это умеете?

– Конечно, а что в этом особенного? Мы с нянюшкой каждый год закатывали по многу банок.

Павел все больше мечтал о семейной жизни. Ему все труднее было заставить себя уходить домой. Вера видела это, но на встречу ему не шла, считая, что она еще плохо его знает.

– Ты, Верка, мужика-то до себя не допускай! – Вспоминала она слова нянюшки, – им, мужикам-то, известно, что от нас надо. А как добьются того, так и в кусты! Ищи потом ветра в поле. – Поучала нянюшка, никогда не знавшая мужской любви, не бывавшая ни разу замужем, короче – старая дева.

– Они, мужики-то, если убегнут, то это еще к лучшему. А вот если он на тебе опосля этого женится, то всю жизнь этим самым тебя будет попрекать. Дескать, мне сдалася сразу, значит, и другим так же сдавалась. А они, мужики-то, страсть как этого не любят, когда с кем ни попадя. Так что, Верка, ты должна себя в чистоте держать! Я вот себя всю жизнь в чистоте держу! – С гордостью заканчивала нравоучения нянюшка.

Опыт общения с противоположенным полом у Верочки закончился, когда Кирюша сделал ей предложение, а она уехала, даже не ответив ему. Их отношения длились долгих четыре года. В них не было ни страсти, ни безумств, скорее, они напоминали долгоиграющую пластинку, которую и остановить не хочется: все-таки музыка какая-никакая, и слушать уже сил нет, надоело. Знакомство с Павлом Егоровичем пробудило в Вере множество чувств, о которых она даже не догадывалась. Здесь было и желание близости с ним, и нерешительность для такого шага, симпатия к этому силачу, и в то же время боязнь его силы.

В одном только она не сомневалась: она ждет его, скучает без него, хочет видеть его усталое лицо и любящий взгляд серых, умных глаз.

Как-то вечером во время их ужина, Вера спросила:

– Павел Егорович, а вы работаете на комбинате?

– Да, – удивился он.

– Скажите мне откровенно, а вы можете помочь мне устроиться на работу?

Гурьянов с изумлением уставился на девушку. Оказывается, она не догадывается, какой пост он занимает!

– Думаю, что смогу. А где бы вы хотели работать?

– На комбинате, конечно! Я окончила Лесотехнический. Неужели мне не найдется занятие на вашем комбинате?

– Вера, даже не знаю, как вам сказать. Я думал, вы в курсе.

– В курсе чего?

– Кем я работаю.

– Не в курсе, но догадываюсь.

Павел вздохнул с облегчением.

– Вы, наверное, начальник охраны комбината!

Павел рассмеялся:

– Почему, Верочка? Почему вы так думаете?

– Ну, вы такой… большой, сильный, такой… серьезный, – она начала перечислять его качества.

– Спасибо, дорогая, за комплименты, но дело в том, что я начальник и охраны и много еще чего. Я, Верочка, директор этого комбината.

Вера смутилась, но быстро справилась с собой:

– Вот и отлично! Как же мне повезло! Значит, вы устроите меня на работу!

– А ужины не отменяются?

– Нет, – она ласково улыбалась ему, – не отменяются. Я так привыкла к вам,… приходите каждый день.

Павел приходил и много рассказывал о своем детстве, о семье. Вера о себе почти не говорила, сразу замыкалась и уходила от разговора.

Ему так и не удалось ничего узнать о своей любимой. Зато их романтические отношения находились в бурном развитии: Вера уже звала Павла по имени, без отчества и на ты! А Павел уже мог взять ее руку и, поцеловать, нежно пожимая и поглаживая.

Как 17-летний мальчишка, он мечтал о поцелуе. Это волнующее событие он запланировал на ближайшие выходные.

Павел считал, что их первый поцелуй должен произойти в его доме. Для этого ему необходимо под благовидным предлогом заманить девушку к себе.

Стояла пора золотой осени. Лес, величественный летом, оделся в свой огненно – багряный наряд. К красоте солнца на закате добавились осенние краски леса. Сибирская тайга завораживала и восхищала. Как обычно, вечером Павел и Вера, сидя у большого окна, тихо разговаривали, любуясь природой.

– Верочка, я хочу пригласить тебя в гости.

– Правда? – Удивилась она.

– Я купил великолепную баранину. Хочу угостить тебя шашлыками.

– Павел, к сожалению, я не умею готовить шашлыки.

– Что ты! Что ты! Ни в коем случае! Я все приготовлю сам! Думаю, часам к трем все будет готово. Но ты приходи пораньше, я буду рад.

Вере очень нравился Павел. Ее тянуло к нему, как магнитом, но она, помня наставления нянюшки, не допускала его до себя. Правда, все чаще она стала задумываться, сколько же нужно «содержать себя в чистоте»? Ведь так можно на всю жизнь «чистой» остаться! Об этом нянюшка ей ничего не говорила.