Текст книги "Жизнь Евы"

Мать о ней слышать не хотела. У нее началась «вторая молодость», как сказал отец. Элеонора не по возрасту стала молодиться: носила мини юбки, наклеила ресницы, нарастила волосы. В свои 41 год, она выглядела на 30. Элеонора всячески скрывала, что у нее есть взрослая дочь. И уж, конечно, ее не обрадует, что в скором будущем она станет бабушкой. Значит, от матери помощи ждать нечего.

Соня решила откладывать деньги, надеяться было не на кого. Время неумолимо неслось вперед. Учеба, работа, хоть и на полдня, отнимали все время и все силы. Чувствовала себя Сонечка неважно. К госэкзаменам и защите диплома у нее был уже большой живот. Всем было ясно, Соня ждет ребенка. Она ни с кем не говорила на эту тему, даже ее подружки не знали, кто отец ее будущего малыша.

Наступило лето, а вместе с ним время защиты дипломных проектов, время окончания учебы в институте. Соня, учившаяся отлично, блестяще прошла этот этап. Вот он, долгожданный момент, о котором она мечтала несколько лет, строила планы на будущее.

Жизнь все изменила, внесла свои коррективы, расставила акценты.

Теперь планы Сонечки были следующими:

сходить в женскую консультацию. Проконтролировать, все ли нормально с ребенком? Почему она так быстро набирает вес?

Поговорить с Николаем Александровичем насчет работы.

Он давно заметил интересное положение девушки, но деликатно не касался этой темы.

Приехав к врачу, Соня прошла ультразвуковое обследование. На вопрос:

– На что жалуетесь?

Она ответила:

– Мне кажется, что у меня для моего срока слишком большой живот. Мне тяжело ходить, к вечеру я очень устаю.

– А что вы хотите? – ответил доктор, – с одним ребенком тяжело, а у вас двойня!

У Сони потемнело в глазах

– Как двойня?!

– А вы, что, не знали? – удивился врач.

Соня дошла, вернее, доплелась до дома. Слезы катились по лицу. Двойня, двойня, двойня… – опять стучали уже знакомые молоточки в голове.

Выход один, вернуться к родителям. Отдать квартиру матери, чтобы она простила дочь. Снова терпеть скандалы, ругань, влачить безрадостную жизнь с двумя детьми, не надеясь ни на что хорошее.

Утром, созвонившись с Николаем Александровичем, она отправилась на работу. Директор ждал ее в своем кабинете:

– Здравствуй, Сонечка! Как твои дела?

– Николай Александрович, я увольняться пришла.

По тону девушки и по ее печальному внешнему виду, он понял, что у нее большие проблемы.

– Рассказывай.

– О чем?

– Обо всем! С самого начала. Кто отец ребенка? Где он?

Соня разревелась. И все, конечно, рассказала. Что отца нет, он уехал, куда – она не знает, да и не хочет знать. Помочь ей некому. Мать от нее отказалась, а уж теперь и подавно знать не захочет.

– Мне тяжело ходить на работу, поэтому я решила уволиться.

– А на что вы жить будете?

– Я что– нибудь придумаю. – Слезы снова брызнули из глаз.

Николай Александрович задумчиво смотрел на Соню. Он любил ее, как дочь, старался помогать. И сейчас, в этой трудной жизненной ситуации, в которую Соня попала из– за своей глупости, он не мог бросить ее на произвол судьбы. Помолчав, он спросил:

– Сколько месяцев беременности?

– Пять.

– Значит, до декрета еще два месяца. Перед декретом возьмешь месяц отпуска. Если хочешь, оформи б.с. на месяц. Потом получишь декретные. Я узнаю у начальника отдела по кадрам, как там по закону уход за ребенком оплачивается. Так что деньги небольшие, но все же. Иногда можешь работать дома, по возможности. Звони, пришлю курьера. Оплата будет та же. Не плач, Сонечка, прорвемся!

Соня вышла от Бутузова немного успокоившись. Этот, совершенно чужой ей человек, у которого «дел выше крыши», стал ей вторым отцом, заботился о ней, помогал. Опять всплыла в душе обида на мать:

– Почему мама такая?

Соня все реже выходила из дома, в основном, в магазин, за продуктами. Однажды, возвращаясь домой, она увидела Ивана, сидящего за своим столом, обхватившего голову руками. Весь его вид говорил об отчаянии.

Соня подошла к Ивану, тяжело опустилась на стул:

– Ваня, Вань, что с тобой?

Он поднял на нее полные слез глаза.

– Соня, что мне делать?!

– Что случилось?

– Долго рассказывать.

– Ничего, мне спешить некуда.

Вот, что рассказал Иван:

– Когда мне было два года, мои родители погибли в аварии. Меня взяла к себе тетя Ира, мамина младшая сестра. У нее только что родилась дочка. Жила она в коммуналке, девять метров. Нашу квартиру и свою комнату, она поменяла на хорошую двухкомнатную квартиру. Рядом и садик, и школа. Так втроем мы и жили. Мужа у нее не было. Хахаль, как узнал, что она в положении, слинял куда– то. Очень ей было тяжело с нами, одной– то. Она работала медсестрой в больнице, но, чтобы нас взяли в садик пораньше, перешла медсестрой в детсад. Тетя Ира стала мне родной матерью. Не могу даже вспомнить, чтобы она отнеслась ко мне хуже, чем к родной дочке. Сестра росла вредной, упрямой, пакостила мне все время. Когда я закончил школу, сразу ушел в армию. Переписывался с тетей редко, не до того было. Потом ранение, два года в госпитале. Вернувшись, я узнал, что сестра еще в школе спуталась с наркоманом. Он ее к дури приучил. Школу бросила, вышла за него замуж. Прописала его к тете Ире. Утащили из дома все, что возможно. Все продали за наркоту. Потом заставили тетю поменять квартиру на однокомнатную. Деньги отобрали. Меня как– то умудрились выписать совсем. Так что, вернувшись, я оказался бомжом, без жилья, без прописки. Представь, я инвалид, на работу не берут, а тут еще – нет московской прописки. Куда податься? Как жить? Спасибо, добрый человек помог сюда устроиться. Вернее, по документам числится его мать, но работаю я. Зато есть, где жить. Вон, в колясочной и туалет есть, и душ. Плитка, диван. Скоро телевизор куплю. За это я ему половину зарплаты отдаю, но с пенсией хватает, мне много не нужно.

А сегодня утром приходит ко мне тетя Ира. Эти козлы совсем совесть потеряли. Жизни ей не дают. На днях ее сократили на работе, садик закрылся. Молодые куда– то попристраивались. А ей 40 – никто не берет.

Сестра с мужем как узнали, что у нее денег нет, совсем с ума сошли – из дома выгнали, ушла, в чем была. Ночь на вокзале промаялась, утром ко мне пришла. Вон, спит на диване. Соня, что делать? Я же не могу ее тут оставить! И на улицу выгнать не могу.

В глазах Ивана было такое отчаянье! Соня слушала его и думала:

– Жаль Ваньку. И его тетю жаль. Бедные, несчастные люди! Их жалею, саму бы кто пожалел…

И тут в голове Сонечки мелькнула, как солнечный лучик, замечательная мысль!

– Не бойся, Ваня, пробьемся! Где твоя тетя Ира? Познакомь нас.

Иван позвал тетю.

Из колясочной вышла чуть полноватая, но такая вся домашняя, какая– то уютная, женщина, аккуратно причесанная, с миловидным, добрым лицом. Женщина, несмотря на заплаканные глаза, пыталась улыбнуться:

– Здравствуйте, я тетя Ванюши.

Соня внимательно разглядывала женщину. Неужели, Господь сжалился над ней?

– Тетя Ира, Ваня рассказал мне про вашу ситуацию. Я хочу предложить вам кое– что. Пойдемте ко мне, поговорим. А то я что– то устала.

Женщина с удивлением слушала Соню. Иван тоже ничего не понимал.

Соня привела тетю Иру в свою квартиру, пригласила присесть на диван.

– Тетя Ира, – начала Соня, – Мы с вами не знакомы. Но из рассказа Вани я поняла, что вы добрый и хороший человек. Так же у вас есть медицинское образование. Видите, я беременна. Жду двойню в конце октября. Уже сейчас мне тяжело выходить из дома. Как мне дожить до родов, не знаю. Помощников у меня нет. Я просто не смогу одна. Мне, нам, не выжить. Если бы вы согласились пожить у меня, заниматься хозяйством, помогать мне, я была бы счастлива. Не спешите, подумайте. У вас будет своя отдельная комната. Я постараюсь обеспечить вам и детям хорошее питание Вы согласны?

Слезы стояли в глазах тети Иры. Конечно, она согласна! Выхода у нее другого не было. Идти некуда. Денег нет, одежды тоже. У Вани она не могла жить, он сам здесь на птичьих правах. Она вспомнила, как одна растила двоих малышей, как ей было тяжело! Конечно, она поможет бедной девочке! А ведь до родов еще два месяца. Да, без помощи Соне не обойтись!

– Тетя Ира, только одно условие: никогда здесь не должно быть вашей дочери и ее мужа. Никогда.

Так у Сони появилась заботливая помощница, добрая, работящая женщина. И жизнь потихоньку стала налаживаться.

Частенько к ним забегал Иван, предлагал свою помощь. И, действительно, его мужская сила постоянно требовалась: то привезти из магазина двухместную коляску для малюток, то передвинуть мебель, освободить место для детской кроватки.

Кровать, Ваня сказал, не покупать. Он сделает ее сам, одну для двоих малышей. Так и удобнее будет Соне, и места она займет меньше, чем две отдельные. И качаться будет как маятник, чтобы пол не испортить.

Соня, сидя дома, продолжала работать. Курьером отсылала переводы с рисунками. Иногда ей звонил Николай Александрович, спрашивал, как дела, чем помочь? Соня искренно его благодарила, говорила, что все хорошо. Рассказала, что к ней приехала тетя, теперь она не одна. О том, что тетя не ее и о том, что ждет двойню, Соня говорить не хотела.

Денег, которые зарабатывала Соня, хватало на жизнь вполне. Тетя Ира кормила будущую маму простой, здоровой и полезной едой. И, действительно, Сонечка окрепла, стала чувствовать себя лучше.

Удалось купить для тети Иры все необходимое, ведь наступила осень, скоро зима, а она покинула дом в легком халатике и тапочках. И для Сони пришлось купить пару платьев, ночных сорочек, так как на большой живот ничего из старого не налезало.

Последний месяц перед родами Соня не выходила из дома. Гуляла она на лоджии, сидя на подушке, заботливо укутанная теплой шалью.

Тетя Ира вплотную занялась детским приданным. Для одного– то малыша столько надо, а для двоих! Привыкшая экономить каждую копейку, она сама нашила пеленки, распашонки, навязала костюмчиков, шапочек, пинеток.

Благодаря хорошему уходу и помощи тети Иры, Сонечке удалось доходить до положенного срока. В конце октября, в свой день рождения, она родила мальчика и девочку. Роды прошли нормально, без осложнений. Дети родились крупненькие, здоровенькие. Соня была счастлива. Через десять дней, когда их выписывали из роддома, детей приняли на руки Иван и тетя Ира. Впятером они поехали домой, где их ждала до стерильности вымытая квартира и вкусный обед.

Начинался новый этап в жизни Сонечки, материнство.

Соня с отцом договорилась, что они будут писать друг другу письма, посылая их почтой. У Элеоноры был компьютер, но она не пускала мужа к нему: сама все время просиживала в контактах, переписываясь с кем– то. Соня не хотела, чтобы мать читала ее письма, поэтому, изредка они с отцом писали обычные письма, отправляя их почтой. Забеременев, Сонечка не стала писать отцу об этом, не хотела его огорчать. Помочь ей он все равно не может! А мысль, что о беременности узнает Элеонора, повергала Соню в ужас. И отец стал писать редко. Он тоже не хотел огорчать свою любимую дочку. Элеонора, наконец, осуществила свою мечту – познакомилась по интернету с богатым турком. Она быстро развелась с мужем и укатила в мусульманскую страну за красивой жизнью. Андрей уговаривал ее, умолял, но Элеонора не слушала никаких доводов. Он страшно переживал разрыв. Всю жизнь он посвятил своей эгоистичной жене и, оставшись один, потерял смысл существования. Он начал пить, чтобы заглушить свою тоску. Выпивка затягивала все глубже. Он пил и в выходные, и в рабочие дни. Какому начальнику понравится, если за рулем его машины сидит небритый, неухоженный водитель, а в салоне воняет перегаром?

Андрея перевели работать автослесарем в гараж, а потом и вовсе уволили. Обо всем этом он не писал дочери, а не писала ему, что скоро станет мамой.

Вначале Соня думала сообщить ему, когда дети уже родятся, сказать, что он стал дедушкой. Потом решила отложить известие, подождать, когда малыши подрастут. Вот так они и жили: отец не сказал, что Элеонора его бросила, а Соня не сказала ему, что он дедушка.

Но время бежало вперед. За окнами снова зима. Скоро Новый год, любимый Сонин праздник. Сколько желаний она загадывала под бой курантов, когда была еще маленькой и потом, когда повзрослела. Они с тетей Ирой нарядили небольшую искусственную елочку. Зимой темнеет рано, так что разноцветными лампочками на елке можно любоваться весь день.

Соня, тихо покачивая деток, смотрела на мерцание огоньков, думая о своем детстве, о матери, о любимом отце, о своих детях. Ей хотелось плакать, почему жизнь так жестока к ней? И Соня дала себе клятву, что она не склонит голову под ударами судьбы! Ее дети не будут нуждаться ни в чем! Она все сделает, чтобы они были счастливы, чего бы ей это не стоило!

Соня снова взялась за работу. Теперь денег требовалось значительно больше. На одно детское питание и памперсы уходили все декретные.

С детьми было непросто: и бессонные ночи, и колики в животиках, и диатез на щечках, – через все это пришлось пройти Соне и тете Ире. Но, постепенно, жизнь приобрела строгий порядок – расписание: кормление, сон, купание.

Сонечка назвала малышей Павел и Мария. Мария – в честь своей любимой бабушки, а имя Павел просто ей нравилось.

Паша и Маша были очень дружными. Если одного брали на руки, другой нервничал. И успокаивались, только когда оказывались рядышком.

Тетя Ира безумно любила малышей. Весь день она крутилась в делах: и с детьми, и в магазин, и стирка, и уборка. Сонечка полюбила эту добрую женщину, как родную мать.

Но в их счастливом доме была одна неприятность. Обе переживали, что нет возможности гулять с детьми на улице. Дети «гуляли» на лоджии. Большая коляска не проходила в дверцы лифта, а с седьмого этажа им не спустить двоих детей, да еще тяжеленную коляску. А потом, конечно, всех поднять обратно. Иван предлагал свою помощь, но Соня отказалась – Ивану, с его больной ногой, было тяжело ходить по лестнице.

В заботах прошла весна, наступило лето. Лето в большом городе непростое время – то жара, пыль, то дождь, то духота.

Паша и Маша подрастали, им уже исполнилось 8 месяцев. Их стали выносить гулять на руках, без коляски. Когда женщины возвращались с прогулки домой, рук они не чувствовали.

Погода стояла хорошая. Было тепло, но не жарко. В один такой чудесный денек Иван решил прогуляться пешком из поликлиники, которую ему приходилось посещать два раза в году из– за своей инвалидности. Он посидел в сквере на лавке, любуясь брызгами фонтана в лучах заходящего солнца, съел пару эскимо. Настроение у него было чудесное. Наступил вечер, пора домой. Он шел, думая о Соне, о ее малышах, о тете Ире. Он рассматривал красивые дома, людей, спешащих по делам. Проходя мимо дорогого ресторана, Иван засмотрелся на подъехавшую иномарку.

Из машины вышел статный мужчина в шикарном костюме. Он подал руку своей спутнице, красивой брюнетке в модном наряде. Не взглянув на Ивана, красавица со своим кавалером направились к дверям заведения.

Иван не верил своим глазам:

– Евгений Николаевич!

Мужчина оглянулся. Он узнал Ивана.

Попросив свою даму подождать его в холле ресторана, Евгений подошел к бывшему сослуживцу.

– Ваня! Здравствуй!

Вместо приветствия он получил удар кулаком по лицу. Иван от души припечатал синяк на скулу своему спасителю.

– Ванька!!! Ты что?!? – В глазах Евгения было такое удивление, что он даже не разозлился:

– Ты что, с ума сошел?!?

Иван брезгливо поморщился:

– Вот так, значит, товарищ командир, ты время проводишь? В дорогих ресторанах с дамами деньги тратишь? Сонька там каждую копейку экономит, чтобы твоих детей поднять, из сил выбивается уже восемь месяцев, а ты тут!… Я считал тебя настоящим мужиком, героем, а ты…

Он презрительно плюнул под ноги опешившему Евгению и, не спеша, прихрамывая на больную ногу, пошел дальше по улице.

От встречи со своим командиром, настроение у него испортилось. Но чувство внутреннего удовлетворения грело душу бойца. Правильно ли он поступил, что сказал Евгению о детях? Он не знал. По реакции своего командира, Иван понял, что Евгений не в курсе, что стал отцом, причем дважды.

Евгений стоял на тротуаре, потирая ушибленную челюсть. В его голове мысли совершали броуновское движение:

– Соня каждую копейку… мои дети… Какие мои дети? Он что, с ума сошел? Из сил, сказал выбивается… А я при чем?

Из раздумий его вывел грубый оклик его спутницы:

– Женя! Мне долго здесь тебя ждать?! Что ты там торчишь?

Он, как послушный робот, пошел на ее голос. Они поднялись в зал, сели за столик, заказали. Еда, как говориться, в горло не лезла, почему-то. Перед глазами возникал образ Сони, которая экономила каждую копейку. Он допивал второй графин водки – ни в одном глазу. Заказал еще. Его дама что– то щебетала, он ее не слушал. Она обиделась и перебралась за другой столик к веселой компании.

– Соня, дети… А я при чем? За что он меня? – Снова и снова повторял он.

Наконец, голову посетила умная мысль – он начал загибать пальцы.

– Я в отпуске был где– то в феврале. Так, раз, два, три, – он дочитал до девяти с помощью пальцев. Сидящие за соседним столиком, наблюдая его манипуляции, стали предлагать ему калькулятор, решив, что он не знает, как расплатиться с официантом.

С пятой попытки ему все же удалось сосчитать до девяти.

Он уставился на девятый палец, то есть на октябрь.

– Октябрь… Октябрь… Плюс еще восемь …Иван сказал, что Соня восемь месяцев из сил выбивается… Июнь. По срокам все сходится. Но как? Я же предохранялся!

И тут, из потаенных глубин памяти, всплыл тот последний вечер его отпуска, который он старался забыть все это время. Он злился на себя и стыдился своего поступка. Он давно не думал о Соне. Но сейчас все это встало перед глазами. Он вспомнил, что в тот раз он не предохранялся, даже не подумал об этом, настолько он был вне себя. А потом он уехал и оставил Соню одну и… беременную?!

– Но, Иван сказал «дети»?

И тут внутри у него все похолодело. Конечно, дети, двойня. По материнской линии в их роду часто были двойни. Он и сам из двойняшек. Мама ему говорила:

– Сыночек мой, будь счастливым, ведь ты живешь за двоих, за себя и своего братика.

Его брат родился очень слабым и вскоре умер.

– Поэтому и «дети», потому, что двойня, потому, что мои.– Повторял Евгений.

Ни о чем другом он думать не мог.

После знакомства с Соней, он стал серьезно задумываться о том, что надо в своей жизни что– то менять. Любви у них не получилось, но Евгений узнал, что есть девушки, разительно отличающиеся от знакомых ему. Образ Сони первые месяцы часто вставал перед глазами. Красивая девушка с ясными голубыми глазами, со светло– русой косой, чистая, светлая, упорно стремящаяся к цели, темными ночами смотрела на него с обидой и укором.

Евгений, стараясь забыть свой поступок, все реже вспоминал Соню. Но, тем не менее, она успела посеять в его душе ростки сомнения: правильно ли он живет? Дома его ждали родители, безумно волнуясь за своего единственного сына.

И он решил:

– Все, хватит. Нужно возвращаться домой!

Его отец владел собственной фирмой. Ему, в свои 60 лет, уже было тяжело одному вести бизнес. Евгений до службы в армии, получил высшее образование и, при желании, мог бы стать хорошим помощником отцу.

Прослужив еще год, он вернулся в Москву и стал работать с отцом, перенимая его опыт и знания. Евгений серьезно увлекся бизнесом, дела фирмы шли очень хорошо.

Отец, видя в сыне надежную опору, решил отойти от дел.

Он сказал о своем решении сыну:

– Я уже наработался. Хочу спокойной жизни, да и маме одной дома скучно. Ты справишься без меня. Но, я думаю, тебе надо найти толкового зама. Чтобы ты мог положиться на него. Пока он будет входить в курс дела, я поработаю еще. А как только увижу, что дела пошли в гору, уйду. Руководи фирмой сам.

Евгений был вполне согласен с отцом, он стал подыскивать себе заместителя. И вскоре такой нашелся. Правда, пришлось его переманивать от конкурентов. Но должность «Заместитель ген. директора» и соответствующий оклад, сделали свое дело.

На должность зама пришел очень интересный человек. Интересно в нем было все: и внешность – это был высокий, худощавый мужчина. Узкое лицо с модно выбритой бородкой, обрамляли темные, волнистые волосы до плеч. Карие глаза смотрели на мир приветливо и дружелюбно. Длинные, нервные пальцы постоянно что– то теребили. Глядя на него можно было скорее подумать, что перед тобой тонкая натура художника или поэт с ранимой душой. Это был мужчина 38-ми лет, не женатый, что вызвало жуткий интерес к нему всей женской половины сотрудников фирмы. Это был человек с редкой фамилией. На табличке, которую повесили ниже таблички с должностью, значилось: « Кот И. К.»

Нормальная фамилия, но в сочетании с инициалами… Каким чувством юмора обладали его родители, назвав сына Ильей Константиновичем? Впрочем, Кот, а в жизни Котик, равнодушно взирал на то, как его называют сотрудники.

Его внешность и первое впечатление, которое производил на людей Котик, были – ой! -как обманчивы!

Отличный профессионал своего дела, он с первых минут видел все плюсы и минусы предстоящей сделки. Взгляд его карих глаз становился жестким, цепким. Речь четкой, только по существу вопроса. Выгоду для фирмы он угадывал с лету, а недобросовестных партнеров чуял за версту.

Отец Евгения со спокойной душой уехал в свой загородный дом к жене на заслуженный отдых, оставив сына ген. директором фирмы, а Котика – его замом.

Прошло пять месяцев, как Евгений вышел на гражданку. Вроде бы все у него было хорошо. Бизнес, приносящий хороший доход. Заместитель – честный и знающий свое дело человек. Девушки, одна другой краше, с которыми не стыдно показаться на люди.

Но родители постоянно жаловались на свою судьбу: у них не было внуков. Стало быть, у Евгения не было жены и детей, а здоровье у них (у родителей), стало пошаливать, головы побаливать, ноги стали плохо ходить, суставы скрипят и т. д. по всем частям тела. Правда, на вид его родители выглядели прекрасно: красивая, благородная пара еще не старых людей. Но внуков им хотелось до безумия!

Почти ежедневно Евгению «промывали мозги» на тему: «когда ты женишься?». Он и сам, если честно, был не прочь иметь семью. Созрел, видимо. Но подходящей кандидатуры на роль жены не было.

Поэтому, когда при встрече с Иваном, он получил удар кулаком в челюсть, одновременно с известием о Соне с детьми, когда прошло первое непонимание и удивление, он испытал сложное чувство, но чувства отрицания у него не возникло.

Проворочавшись всю ночь, он с нетерпением дождался утра. Как смелый и решительный человек, Евгений запланировал прямо с утра (хорошо, что завтра суббота), пойти к Соне и все выяснить.

Утро было чудесное! Солнечное, теплое и какое– то радостное. Пахло травой и мокрым асфальтом. То ли летний дождь прошел, то ли поливалка.

Евгений, не сказав родителям ни слова, поехал на своем любимом «Хаммере» к Соне. Об этом джипе он мечтал давно. На службе, холодными ночами, он думал не о девушках, как все молодые бойцы, а об этой машине. Недавно его мечта осуществилась! Огромная пустая машина везла его к Соне.

По пути он заехал в «Детский мир». Без подарков придти к детям, пусть даже они окажутся не его, он не мог. Застыв перед отделом детских игрушек, он растерянно крутил головой не в силах сфокусироваться на чем– то конкретном. Изобилие товара поражало. Молодая, шустрая продавщица, видя, что покупатель обалдел, клиент созрел и ничего не соображает, посоветовала купить двух дорогущих медведей. Надо сказать, что медвежата были бы очень симпатичными, если бы не окрас – один был ядовито– лимонного цвета, другой – дико – розового.

Затолкав Мишуток в большие полиэтиленовые мешки, заплатив сумму, большую, чем пенсия среднестатистического пенсионера, Евгений, волнуясь, зашел в фойе Сониного дома.

Он подошел к Ивану, который как всегда, сидел за своим столом.

– Здравствуй, Ваня.

Два огромных медведя топорщились по бокам Евгения, делая его похожим на Чебурашку с разноцветными ушами: одно – ядовито– лимонное, другое – дико– розовое.

– Здравствуйте, товарищ командир! Что, пришли?

– Пришел. Боюсь ужасно, даже ноги дрожжат.

– А Сони нет дома. Она только что в магазин пошла.

– А дети с кем?

– С тетей моей. Она с ними живет, помогает.

Евгений на негнущихся ногах поковылял к лифту. Постоял перед Сониной дверью, стараясь собраться с духом, и нажал кнопку звонка. По другую сторону двери раздавалась знакомая мелодия.

Дверь открыла приятная женщина. Она внимательно рассматривала гостя.

– Здравствуйте, я…я….

– А Сони дома нет.

– Я знаю, мне Ваня сказал.

Помолчав, будто собравшись с духом, он продолжал:

– Можно мне на детей посмотреть? – В его глазах было столько мольбы, что женщина, подумав, впустила гостя.

– Заходи.

Она провела его в Сонину комнату, где стояла большая, но очень удобная двухместная детская кроватка, сделанная Иваном.

Паша и Маша недавно пообедали и сейчас находились в совершенно счастливом состоянии. Держась за бортик кровати, перебирая ножками, они радостно беседовали друг с другом на языке, понятном только им.

Как заколдованный, Евгений стоял перед детьми. Они не испугались чужого дядьки, так как привыкли к Ивану. Наоборот, видя перед собой большого, сильного человека, ребята пришли в неописуемый восторг. Значит, их сейчас возьмут на руки, начнут подкидывать к потолку и вообще, будет здорово! Они, радостно лопоча, стали протягивать ручонки к Евгению.

У него подкосились ноги, он бухнулся перед ними на колени. Сейчас он был с детьми одного роста. Он вглядывался то в одного ребенка, то в другого.

– Сын, да, да! Это мой сын. Это точная моя копия: черненький, с карими глазками, и носик, и ротик, – умилялся он. – А дочка больше на Соню похожа, светленькая, но тоже моя.– Думал он.

Тетя Ира сразу догадалась, что это отец ребятишек. Она взяла у него из рук диких медведей, вынула их из пакетов, поставила желтого – Паше, розового – Маше.

– Можно мне подержать их? – Попросил мужчина.

Она бережно посадила малышей на руки Евгению. Дети с восторгом стали шлепать его по лицу ладошками, потом угомонились и приникли своими мягкими тельцами к широкой, твердой груди мужчины, и замерли, словно понимая серьезность момента.

Невероятная нежность заполнила все существо Евгения, слезы выступили на глазах.

Вот оно, счастье, вот оно, самое дорогое в жизни, самое родное, то, ради чего нужно жить. Он все решил для себя.

Вернув детей, он сказал:

– Я сейчас уеду, вернусь за вами через три дня. Соберите только самое необходимое.

И он ушел, украдкой вытирая слезы.

Евгений не сомневался, что Соня не откажется от его предложения.

Направляясь к своему любимому «Хаммеру», он уже по сотовому телефону раздавал указания:

– Срочно ко мне в дом бригаду маляров, двух плотников, дизайнер пусть подъедет…

Родителям он сказал, чтобы потерпели три дня, он готовит им огромный сюрприз.

В большом загородном доме, где Евгений жил с родителями, было два жилых этажа. На первом, в левом крыле – кухня и просторная гостиная – столовая. В правом располагались комнаты родителей.

Евгений жил на втором этаже. Комната была что– то среднее между спальней холостяка (он никогда не приводил сюда своих подружек) и делового кабинета. Все остальные комнаты стояли пустыми.

За три дня он должен был переоборудовать весь этаж для себя, Сони, детей и тети Иры.

Детскую он решил сделать рядом со своей спальней, проделав дверь в стене. А с другой стороны будет комната тети Иры, тоже смежная с детской. Спальню необходимо привести в нормальный вид, чтобы Соне понравилось.

Все бумаги, компьютер – в кабинет. И оборудовать детскую по последнему слову техники и дизайна!

Поставив задачи перед рабочими, он занялся покупками, удивляясь, сколько всего необходимо таким маленьким человечкам.

– Как Соня одна могла растить малышей? – Думал он, испытывая муки совести.

Через три дня все было закончено. Комнаты сияли свежестью и новизной. Красивая и удобная мебель создавала уют и современный вид. А детская получилась простой и милой. Большая, светлая, где детям будет удобно и безопасно.

Узнав о том, что в ее жизни снова объявился Евгений, Соня была в растерянности. Она не хотела возобновлять с ним отношений. Тетя Ира напрасно старалась убедить ее, что детям нужен отец, что Соне одной тяжело, что с Евгением будет проще во всех отношениях, Соня не желала слушать никаких доводов. Пришлось призвать на консилиум Ивана. Он тоже пытался уговорить Соню дать Евгению еще один шанс:

– Соня, он классный мужик! Уж я– то знаю! Он спас меня, нес на себе несколько километров! Ты за ним будешь, как за каменной стеной! Ты же сама говоришь, детям гулять негде, денег не хватает. Паше и Маше там лучше будет.

Постепенно именно этот аргумент перевесил все «нет». Да, конечно, Евгений богатый человек, детям будет лучше. Ради детей она готова на все, даже жить с Евгением. Она его давно простила.

Евгений волновался, пора ехать к Соне.

С красивым букетом цветов, он стоял перед дверью.

– Ну, с Богом! – Подбадривал он себя.

Дверь открыла Соня. Они молча смотрели друг на друга.

– Здравствуй, Соня.

– Здравствуй.

Опять молчание.

Из комнаты вышла тетя Ира. Увидев ее, Евгений оживился, шагнул к ней, протянул букет:

– Это вам!

Соня удивленно подняла брови:

– Букет не мне?

– Тебе, Соня, я принес кое– что другое.

Он достал из кармана маленькую коробочку, протянул ее Соне.

– Соня, выходите за меня замуж!

В коробочке лежало изумительной красоты кольцо. В нем не было ничего вычурного: две золотые пластинки, соединенные с одной стороны, расходились с другой и в эту щель были вставлены семь бриллиантов. Змейка из камней, отражая свет, образовывала огненную ленту, разбрызгивая вокруг себя миллионы разноцветных искр.

Выбирая кольцо для своей будущей жены, Евгений не был таким растерянным, как в «Детском мире», когда покупал диких медвежат. Он со знанием дела отвергал все, что ему предлагали, пока не увидел в витрине это скромное кольцо. Стоило оно дороговато, даже для Евгения. Но как только он взял его в руки, понял, это именно то, что подойдет Соне. Простое, скромное, но невероятно прекрасное кольцо было так на нее похоже! Она должна принять его и согласиться выйти замуж.

Соня достала колечко, не в силах оторвать взгляд от игры огней в камнях:

– «Выходите»? А кого еще ты зовешь замуж, кроме меня? – Спросила она с улыбкой.

– Тебя, наших детей и, конечно, тетю Иру… Вы согласны? – С надеждой спросил он.

Соня посмотрела на него своими лучистыми глазами. Она смотрела на Евгения, на этого могучего человека, по– мужски прекрасного, трогательного в своем предложении, с волнением ожидающего ее решения.

– Мы согласны. Мы выйдем за тебя замуж. Да, тетя Ира?

Тетя Ира ничего не ответила, так как уже давно тихонько плакала, вытирая белоснежным платочком слезы счастья.