Текст книги "Эльфийская тень"

– Если ты будешь драться со мной, тебе придется меня убить, – негромко добавил Данила, – Думаю, это будет несложно.

Судя по его суровому тону, он говорил вполне серьезно.

– Дураком ты мне нравился больше, – заметила Эрилин, но Данила не позволил себя отвлечь.

– Дай мне слово.

– Хорошо, я обещаю. То, что останется от Кимила, доживет до суда. Согласен?

– По рукам, – кивнул Данила, – А теперь задай ему!

Эрилин вновь повернулась к эльфу:

– Итак? Что ты на это скажешь?

– Оттого, что я узнаю местонахождение портала, мне будет мало толку. – Кимил задумал поторговаться и заодно подвергнуть проверке решимость Эрилин.

– Если все упирается в это, я сама отведу тебя к вратам. Я возьму Лунный Клинок и открою эту проклятую дверь. Я даже устрою в твою честь вечеринку, когда ты отправишься в Эвермит.

– Договорились.

Кимил вытащил меч из ножен и поднес его ко лбу в пренебрежительном салюте. Противники скрестили клинки, и бой начался.

Затаив дыхание, Данила Танн и Бран Скорлсун наблюдали за сражающимися. Оба мужчины неплохо владели мечом, оба многое видели и многое пережили, но никогда им не приходилось быть свидетелями схватки, подобной той, которая разворачивалась у них перед глазами.

Это была невероятная, завораживающая пляска смерти. Порой движения бойцов были настолько быстрыми, что человеческий глаз не мог их уловить. Обоим противникам были присущи эльфийская грация и ловкость. Каждый из них встретил в лице другого достойного соперника, победа над которым требовала полной самоотдачи. По росту, силе и скорости эльф и его бывшая ученица не уступали друг другу. Временами их можно было различить только по цвету: Эрилин напоминала белое размытое пятно на фоне ночного неба. Кимил – неведомо откуда взявшуюся золотую вспышку.

Эльфийские мечи сверкали и вращались. Когда они сталкивались, в небо устремлялись фонтаны искр, так что Даниле невольно припомнился праздничный фейерверк. Мечи ударялись друг о друга так часто, что их звон слился в непрерывный гул. Но внезапно в сверхъестественном стоне клинков возникла новая нота, и в голове у Данилы зазвучал тоненький голосок. Он к чему-то призывал, без слов и без звука, но обращался он не к Даниле. Завораживающий, как песнь сирены, магический голос звенел над шумом битвы; он молил, настаивал, понуждал. Он требовал возмездия. Он пел о смерти.

Внезапно Данила понял, что слышит голос эльфийской тени. Вокруг Лунного Клинка образовался голубой ореол: это жаждущая мести сущность меча пыталась вырваться наружу. Даже Данила с трудом сопротивлялся ее зову.

«Эрилин не должна сдаваться», – в отчаянии подумал Данила. Он увидел голубой след в воздухе, оставшийся там, где меч описал дугу и ринулся снизу вверх по прямой. Движения девушки были слишком быстрыми, чтобы их заметить, однако за мечом тянулся шлейф голубых искр, которые зависали в воздухе, образуя светящиеся голубые полосы на фоне черного неба.

Внезапно все стихло, и голубое свечение начало меркнуть. Кимил Нимесин медленно поднялся на ноги, осколки его разбитого меча разлетелись во все стороны.

– Хвала Миеликке, все закончилось, – радостно промолвил Бран. Облегченно вздохнув, они с Данилой приблизились к месту поединка. Однако, увидев лицо Эрилин, мужчины остановились. Страх вновь сжал сердце Данилы, когда он осознал, что бой еще не закончен.

Лунный Клинок как будто ожил и двинулся вверх, увлекая руку Эрилин. Он замер у горла Кимила Нимесина, сияя зловещим голубым светом. Девушка дрожала от напряжения, пытаясь сдержать непокорную сталь. Ее лицо исказила гримаса; огромным усилием воли она справилась с порывом убить своего бывшего наставника. Кимил Нимесин вызывающе смотрел на меч и ждал смерти.

– Не поддавайся, Эрилин, – взмолился Данила. – Не позволяй эльфийской тени и жажде мести возобладать над тобой.

Поток магической энергии усилился, как это произошло однажды в Глубоководье. Опять вихрь пронесся по полю битвы, свидетельствуя о гневе эльфийской тени. Никто из выживших не устоял на ногах, кроме Эрилин.

– Выходи!

Голос Эрилин перекрыл шум ветра. Бешено вращающийся вихрь заколыхался и начал быстро сжиматься. В мгновение ока перед Эрилин возникла эльфийская тень.

– Довольно, – твердо сказала девушка. – Мы не единственные, кому Кимил Нимесин причинил зло. Арфисты имеют право судить его. Он должен жить, чтобы ответить за свои злодеяния.

– Ты совершаешь ошибку, – возразила эльфийская тень, глядя на распростертое тело Кимила с неприкрытой ненавистью.

Эрилин упрямо вздернула подбородок.

– Возможно, но это будет моя ошибка. – Она взмахнула клинком.

Мгновение девушка и ее двойник стояли лицом к лицу. Затем эльфийская тень слегка поклонилась и вытянула перед собой руки ладонями вверх в эльфийском жесте, означающем уважение. Очертания голубой фигуры расплылись, и, обернувшись маленьким, быстрым вихрем, она втянулась в лунный камень.

Эрилин убрала меч в ножны и направилась к своим спутникам. Бран помог Даниле встать, и теперь молодой человек старательно приводил в порядок свой потрепанный наряд.

– Данила.

Юноша посмотрел на Эрилин. Ее одежда была порвана и запачкана кровью, лицо посерело от усталости. Однако проницательный Данила прочитал в синих эльфийских глазах нечто иное; Эрилин наконец-то обрела внутренний покой и стала хозяйкой своего Лунного Клинка.

– Вот теперь все закончилось, – прошептала она.

Эпилог

– Я пел тебе балладу о битве на Хелимберском болоте? – спросил Данила у Арфиста.

– Дважды, – коротко ответил Бран Скорлсун.

– Ой.

Эрилин хихикнула:

– Ты заметил, что число гоблинов и людей-ящеров возрастает с каждым разом? Думаю, в следующий раз он добавит парочку орков для остроты ощущений.

Эрилин, Данила и Бран засиделись до утра в «Веселой бутылке», попивая искрящееся вино. Они проговорили всю ночь напролет. Трактир опустел. На столах стояли стулья, перевернутые ножками вверх. Прислуга разбрелась по домам отсыпаться. Хозяин заведения клевал носом за стойкой, а его карманы приятно отягощало золото, полученное от Данилы.

Хотя девушка и двое мужчин через многое прошли вместе, они мало знали друг о друге. Этой ночью они искренне стремились узнать больше, делясь историями из жизни, мечтами и планами. Только к рассвету их любопытство было удовлетворено.

Постепенно разговор свернул на события минувшего дня.

– Что ты будешь делать теперь, когда твое доброе имя восстановлено? – спросил Бран у Эрилин.

Девушка задумалась:

– Трибунал Арфистов признал меня невиновной, но это не значит, что злые языки замолчат. Мне удастся найти работу, но потребуются годы, что восстановить мою репутацию.

– – В качестве наемного убийцы? – наивно предположил Данила.

Эрилин закатила глаза и вздохнула:

– Спасибо, что заставил меня задуматься о перспективах на будущее.

– Ну а ты? – поинтересовался Бран, обращаясь к Даниле. – Ты все еще считаешь, что Хелбен и Арфисты действовали неправильно в том, что касалось эльфийских врат?

Данила ответил, осторожно подбирая слова:

– Какое-то время мне так казалось. Однако, когда я попытался найти другой выход, мне в голову не пришло ничего путного. Я могу не одобрять того, что сделал Хелбен, но это ему, а не мне выпало принимать трудные решения.

– А как быть с опасностями, сопутствующими чрезмерной секретности?

– Они останутся, – признал Данила, и в его голосе послышалось беспокойство. – Однако я снова не вижу иного пути. Служение добру и поддержание Равновесия – Это цель, к которой следует двигаться мелкими шажками. Если человек хочет подрезать куст, он должен взять садовые ножницы, а не топор.

Бран улыбнулся:

– Нам нужны прозорливые и талантливые люди.

Арфист сунул руку во внутренний карман плаща и вытащил маленькую коробочку. Внутри поблескивал значок Арфиста: полумесяц и арфа, сделанные из чистого серебра.

– Эта булавка теряется на фоне твоих украшений, – добродушно пошутил следопыт, протягивая коробочку Даниле. – Однако значение изображенного на ней символа трудно переоценить. Я с большим удовольствием вручаю тебе этот знак и предлагаю вступить в ряды Арфистов.

Видя, что молодой человек колеблется, Бран подбодрил его:

– Возьми его и носи с гордостью. Ты заслуживаешь, чтобы тебя знали таким, какой ты есть на самом деле.

– Не сомневайся, я польщен твоим доверием, – уверил Арфиста юноша, – но я многого добился в роли деревенского идиота. Я не смогу действовать так же успешно, если станет известно, что я Арфист.

– Боюсь, в любом случае выбор у тебя невелик, – с усмешкой заметил Бран. – Твои собственные баллады разнесут весть об этом по всему свету.

Эрилин рассмеялась:

– Личина шута сослужила тебе хорошую службу, но не перерос ли ты свой маскарадный костюм? Тебя должны уважать, как ты того заслуживаешь, а с твоей изобретательностью ты непременно придумаешь другой способ.

– Дядя Хелбен тоже предлагал нечто вроде этого, – задумчиво проговорил Данила.

Бран с улыбкой протянул юноше значок:

– Мне это действительно доставит удовольствие. Хелбену не понравится, что я присвоил его право вручить тебе символ Арфистов. Нечасто мне выпадает возможность позлить старого волшебника.

Мужчины дружно расхохотались. Затем Бран положил коробочку перед молодым человеком и сжал его руки у локтей, приветствуя своего нового соратника как равного.

– Ты хороший человек, сынок, – сказал Бран в заключение.

Тронутый до глубины души, Данила принял серебряную булавку:

– Спасибо. Ты уже сделал мне драгоценный подарок. Никто не относился ко мне так, как ты, даже в кругу моей семьи.

– С этим тоже надо что-то делать, – заявила Эрилин. – Тайны узнают все о твоих делах, даже если мне придется отлавливать их поодиночке и беседовать с каждым из них под угрозой меча.

Потом лицо девушки смягчилось, и она положила руку на плечо юноши:

– Я рада за тебя. Ты заслужил эту честь.

– Не думай, что я забыл о тебе, – обернулся Бран к Эрилин. Он вытащил свой собственный старый значок и протянул его дочери.

Девушка отдернула руку.

– Я не могу взять его, – возразила она.

– Почему нет? Я не знаю никого, кто заслуживал бы этого больше тебя.

– Но это твой значок.

– И это еще одна причина, почему он должен перейти к тебе, – подхватил Бран, – Боги, я и так слишком мало тебе дал.

Эрилин подняла взгляд на Арфиста, уловив глубокую печаль в его голосе.

– Я не виню тебя. Мы все делаем то, что велит нам долг. И ты тоже. – Девушка немного помолчала и заговорила уже по-деловому: – Я принимаю твой дар. Однако ты знаешь, какую ответственность берешь на себя, вручая мне знак Арфистов?

– Конечно, – Бран удивленно улыбнулся.

– Ты должен будешь поручиться за меня и руководить мной, пока меня не примут в братство Арфистов как полноправного члена, – продолжила Эрилин, словно не услышав ответа. – Принимая во внимание мое прошлое и дурную славу, которая закрепилась за мной из-за суда, это будет малоприятная задача, которая займет много времени. Ты будешь рядом, чтобы исполнить свои обязанности, или опять бросишь все и отправишься в дальние края?

У Арфиста потеплело на душе, поскольку он понимал, что кроется за словами Эрилин. Перспектива потратить оставшиеся годы на то, чтобы лучше узнать свою замечательную дочь, манила его так же сильно, как новый, неизведанный путь.

– Я останусь, – пообещал он. – На севере найдется немало работы для разведчиков и следопытов. Может быть, со временем я уйду на покой и поселюсь в Глубоководье.

– Отлично, – ухмыльнулся Данила. – Дядя Хелбен будет в восторге.

– Кстати, раз речь зашла об архимаге, мы должны посоветоваться с ним о том, что делать дальше с эльфийскими вратами, – отозвался Бран. – Нужно обеспечить безопасность портала и сохранить в тайне их новое местоположение.

Эрилин заметила, что юноша самодовольно усмехнулся.

– В чем дело, Данила? – спросила она.

– Что? О, я полностью согласен с нашим дорогим Арфистом. – Молодой человек неохотно поднялся из-за стола. – Мне нужно идти. Мне потребуется несколько часов, чтобы объяснить причины своего длительного отсутствия родственникам, не говоря уже о нескольких новых скандалах, в которые не без моей помощи оказалась впутана моя семья. Отец, вероятно, изобразит молчаливое разочарование, но моямама в гневе страшнее красного дракона.

Эрилин тоже встала, и в ее глазах вспыхнул боевой задор:

– Я поеду с тобой.

– Правда? – переспросил донельзя довольный Данила, – Я думал, ты пошутила.

– Я редко шучу, – ответила девушка.

Данила откинул голову и рассмеялся:

– Боги, вот это будет зрелище.

Трое путешественников вышли из трактира и отправились за лошадьми. Эрилин вскочила в седло и оглянулась на юношу. Зеленый бархатный плащ и дорогие украшения не слишком приличествовали человеку, только что посвященному в Арфисты.

– Ты не хочешь переодеться, прежде чем мы отправимся в путь? – осведомилась она.

– Чего ради, дорогая? – протянул Данила. С негодующим пыхтением он встряхнул свою новую шляпу с развевающимися перьями. – Насколько я знаю, мой наряд считается последним криком моды в Глубоководье. Во всяком случае, он будет таковым считаться, когда другие увидят его на мне.

– Как скажешь, – отозвалась Эрилин, Потешаясь над его дурашливым заявлением. – Пока ты снова не запел свою несчастную балладу, у меня нет причин для недовольства.

Данила сел на лошадь и с улыбкой обернулся к Брану:

– Мне кажется, у леди неплохой вкус. По крайней мере, – поправился он, окинув многозначительным взглядом дорожный костюм девушки, – у нее неплохой вкус в том, что касается музыки.

Эрилин оглядела свою привычную одежду: сапоги, брюки, свободную белую рубашку и темный плащ. Единственное украшение, которое она надела, была старая булавка Арфиста.

– Чем тебя не устраивает мой внешний вид?

– Я надеялся, что мы закатим пирушку после того, как одержим победу над леди Кассандрой Танн. Извини, милочка, но этот наряд просто не подойдет к такому случаю.

– Мне он нравится.

– Да? Видишь ли, после суда я мимоходом заглянул в магазин. – Данила потянулся к волшебному мешку и извлек оттуда сверток прозрачного сапфирового шелка. Молодой человек развернул его, демонстрируя Эрилин платье изумительной красоты.

Девушка снисходительно посмотрела на своего приятеля.

– Я вижу твою руку сквозь ткань, – заметила она.

В ответ юноша широко улыбнулся.

– Скажи мне, Данила, сколько в тебе на самом деле от франта, а сколько – результат твоего притворства? – спросила Эрилин, тоже невольно улыбаясь.

– Мне нужно поддерживать образ, – пожал плечами Данила, убирая платье в мешок. – Как я понимаю, мой подарок тебе не понравился?

– Ты меня правильно понял.

– Ладно, давай подумаем, что тебе подойдет. Как насчет голубого бархатного платья с вырезом вот до сюда? Нет? Тогда, на худой конец, ты, возможно, согласишься на синюю рубашку? Темно-синий шелк, несколько неброских золотых украшений. И плащ в тон рубашке. Да! – воскликнул Данила. – И раз уж мы затронули эту тему, должен сказать, я знаю один хороший магазинчик, как раз по пути к…

Эрилин нагнулась и шлепнула коня Данилы по крупу. Скакун обиженно заржал и рванулся вскачь. Конца фразы девушка не расслышала: ветер унес слова молодого человека.

Эрилин повернулась к своему отцу. Она медленно протянула к нему руки ладонями вверх, по-эльфийски выражая свое уважение. В глазах Арфиста блеснули слезы, которые он сдерживал долгие годы. Он повторил жест Эрилин. Потом его дочь подхлестнула кобылу и поскакала вслед за Данилой Танном.

– Осталась еще одна неразгаданная тайна, Данила, – заметила девушка, нагнав своего спутника. – Куда ты дел эльфийские врата?

Данила важно посмотрел на Эрилин.

– Я перенес их в самое безопасное место на свете.

– И куда же?

– В Башню Черного Посоха.

– Куда?!

Лукавая усмешка озарила лицо Данилы.

– Ты знаешь более надежное укрытие? Или человека, который умеет хранить секреты лучше дяди Хелбена?

– Нет, но…

– Это еще не все, – продолжил Данила. – Я переместил врата в комнату Лаэраль. Поскольку леди волшебница проводит много времени в Эвермите, я подумал, что у нее появится повод чаще навещать моего дядю. Как ты думаешь, может быть, это несколько улучшит его нрав?

Эрилин звонко рассмеялась.

– Вполне возможно. Однако меня мучит один вопрос. Когда эльфийские врата находились в Эвереске, меня постоянно тянуло в храм Ханнали Селанил. Не значит ли это, что теперь и я стану частой гостьей в обители Хелбена Арунсуна?

Данила издал тихий смешок, вообразив себе эту картину, потом серьезно сказал:

– На самом деле я выбрал удачное место для портала. Эльфийские врата здорово нарушали Равновесие. Теперь, когда они находятся в Башне Черного Посоха, нам, возможно, удастся смягчить разлад между эльфами из Эвермита и Арфистами.

– Ты уже рассуждаешь как Арфист, – шутливо заметила Эрилин. – Может быть, и твое легкомысленное поведение изменится, а?

Вместо ответа Данила снял символ Арфистов с шелковой рубашки, отвернул плащ и надежно закрепил булавку на подкладке. Когда он обернулся к Эрилин, на его губах играла ленивая, безучастная усмешка признанного законодателя мод в Глубоководье и по совместительству мага-недотепы.

– Арфист? Я? – хохотнул он. – Моя дорогая девочка, твоя шутка произведет фурор в определенных кругах.

Эрилин чуть заметно улыбнулась:

– Значит, вот как ты намерен поступить?

– Думаю, так будет лучше, – беззаботно откликнулся Данила. – А как насчет тебя?

– Когда я начала обучаться фехтованию, Кимил Нимесин сказал, что владелец Лунного Клинка всегда будет чувствовать себя отделенным от остальных. Мне всегда казалось, что я обречена на одиночество, что я – тень своего могущественного оружия. Но теперь Лунный Клинок действительно стал моим, а значит, многое должно измениться.

Эрилин взяла меч в руки и указала на руны:

– Теперь здесь девять рун. Эта руна – моя. – Она помолчала, подбирая слова. – Она не слишком увеличила силы меча, но зато сняла некоторые ограничения.

Повернув клинок рукоятью вперед, Эрилин передала его Даниле.

В серых глазах юноши вспыхнуло удивление. Ведь Эрилин предлагала ему гораздо больше чем меч. Глубоко тронутый, он принял символ ее дружбы и осторожно взял клинок обожженными руками.

– Редкая и драгоценная вещь, – прошептал он, глядя не на Лунный Клинок, а на девушку. – Ты оказала мне честь, разделив ее со мной.

Некоторое время они смотрели в глаза друг другу, потом Эрилин отвела взгляд. Сердце Данилы сжалось, когда он заметил выражение неуверенности на ее лице. Чтобы разрядить обстановку, он нахально улыбнулся и, возвращая меч хозяйке, проговорил;

– Драгоценные вещи всегда следует делить с друзьями. Например, твою красоту. – Он вновь потянул из мешка прозрачное синее платье. – Что касается этого наряда…

Эрилин улыбнулась, и ее лицо просветлело.

– Не торопи меня, – попросила она.