Текст книги "Большая Мама: Как быть в ладу с ребенком и все успевать"

«Хочу быть как ты»: второй уровень привязанности

Моя знакомая портниха Надя, у которой растут восьмилетние дочки-близнецы, часто шьет одинаковую одежду для себя и девочек. Получается так называемый фэмили-лук (от англ. family look – «семейный образ»). Она не знает ничего о теории привязанности, но вот таким нехитрым способом интуитивно укрепляет ее у своих детей.

Девочки нередко приходят к ней, когда она работает, берут оставшиеся куски ткани и шьют из них одежки своим куклам. Так мама и дочки одновременно делают общее дело, это тоже усиливает их связь. Мама не выгоняет детей, не пугает: «Ой, уколетесь!» Она приглашает их шить вместе, создает условия для формирования привязанности. Дочки ощущают удовлетворение и радость: «Мы делаем как мама!»

Привязанность на уровне сходства формируется у детей на втором году жизни. Родители замечают, что в этом возрасте дети начинают копировать их поведение, становятся «повторюшками». Именно через механизм имитации ребенок учится ходить и говорить.

Отец моего знакомого работал водителем. Каждый день по утрам он подходил к своей машине и ногой давил на колеса, чтобы проверить, не спущены ли они. Его двухлетний сын на прогулках начал проделывать то же самое со всеми машинами, которые стояли во дворе. Это очень веселило взрослых, а ведь ребенок просто хотел быть похожим на своего папу.

Опытом делится Анна Махлина:

Папа – теннисист, поэтому и ребенку очень хочется играть в теннис. Малыш видит, как папа играет, и тоже держит мячик, ракетку. А я, например, люблю футбол. И он за мной повторяет – пинает мячик, «забивает гол». Он вообще за нами все повторяет – никаким воспитанием даже не приходится заниматься.

Бывают и казусы, ведь малыш подражает не только хорошим, но и плохим привычкам родителей. Например, он видит, как папа курит на балконе, берет карандаш или палочку и кладет ее в рот, повторяя за ним. Ребенок не понимает, что делает отец, – просто механически копирует его поведение, хочет приобщиться ко взрослым, стать как они.

Некоторые мамы в таких случаях начинают ругать детей, кричать на них и даже бьют по рукам: «Что ты делаешь? Брось сейчас же!» Так они неосознанно, сами того не понимая, разрушают привязанность у ребенка. Он начинает интуитивно осознавать: «А привязываться-то небезопасно!» – и испытывает тревогу, боль. Нельзя переносить на ребенка ответственность за вредные привычки взрослых! Ведь дети не виноваты в том, что копируют родителей, они делают это неосознанно, и механизм этот заложен в них природой, биологически. Адекватным поведением в этом случае будет подбодрить ребенка и сказать: «Молодец! Ты делаешь как папа, да? Вы очень похожи!» И только потом добавить: «Давай мы уберем эту палочку, она же грязная». А потом, конечно, нужно поговорить с мужем, попросить его не курить при малыше.

Мама одной моей клиентки брала свою дочь на руки, подходила к большому зеркалу и проговаривала: «Почему все говорят, что мы с тобой похожи? Смотри: глаза у нас разные и брови тоже. Совсем мы с тобой не похожи». Конечно, эта мама не понимала, что она делает. Она любила дочку, но ее посыл подрывал веру ребенка в безопасность отношений, в то, что она может быть в чем-то такой же, как мама.

Ребенок сталкивается с разделением на втором уровне привязанности. Если и на других уровнях все пойдет не очень гладко, то он может застрять, и в подростковом возрасте мы можем увидеть следующую картину: он будет уже по-настоящему копировать привычки своих ровесников – и далеко не факт, что они понравятся родителям. Зато ровесники будут его поддерживать – подростки легко вовлекаются в коллективный процесс курения, выпивки или асоциальных развлечений. Таким образом они ощущают привязанность к группе. Между тем ребенку в период развития привязанности необходимо следовать за взрослыми и копировать их, а не подражать сверстникам.

Над развитием привязанности этого уровня нужно работать постоянно, фокусируя внимание на семейной общности. Например, я в течение дня могу подойти к детям и сказать: «Смотрите, мы все брюнеты». Или: «У меня в детстве ресницы были такие же длинные, как у тебя». Иногда дети спонтанно надевают одежду одного цвета, я это замечаю и говорю об этом. Видеть такие мелочи несложно, главное – развивать наблюдательность.

Дети будут спокойны, если им дать ощущение, что они могут делать как мама и папа, быть на них похожими. Им важно чувствовать, что их за это не отругают, а наоборот – поддержат.

Опытом делится Асхат Абжанов:

Мы газировку сами не пьем и детям об этом говорим. Дочка пробовала лимонады и газированные напитки. Но мы объясняем, что лучше пить немного, так как это для живота вредно, и что там красителей всяких много. В общем, мы своим примером показываем и не соблазняем – мол, нам можно, а тебе нельзя.

Комментарий автора:

Вот так – через уровень похожести – легко воспитывать ребенка. Родители сами соблюдают правила, и малыш, глядя на взрослых, к которым он привязан, старается тоже их соблюдать.

1. Попробуйте стать наблюдательной мамой: замечайте, чем ваш ребенок на вас похож, и говорите ему об этом каждый день. «Да ты моешь посуду, как и я! Как здорово! У тебя хорошо получается!»; «Смотри, у нас глаза одинакового цвета и нос пуговкой»; «Ой, ты любишь играть в те же игры, что и я в детстве!»

2. Поощряйте, когда ребенок демонстрирует похожесть на вас. Показывайте ребенку, что вы рады видеть свое сходство с ним, что он может повторять за вами и папой и что это для него безопасно.

3. Все, что вы делаете вместе, укрепляет привязанность на уровне похожести: совместная уборка и приготовление еды, поход в магазин или кинотеатр, обсуждение любимых фильмов.

4. Придумайте совместные ежедневные ритуалы: утренняя зарядка, йогурт перед сном или что-то еще. Важно, чтобы ребенок делал точно то же самое, что и вы.

Игры, которые подчеркивают похожесть

«Обезьянка». Вы что-то делаете, а ребенок повторяет. Потом меняетесь ролями. Например, мама поднимает руку, поворачивает голову, поднимает ногу или прыгает – ребенок все должен повторить. Так же можно копировать эмоции друг друга: сердитое лицо, удивленное лицо и т. д.

Игра в маму и ребенка: мама – лошадь, малыш – жеребенок; мама – львица, малыш – львенок и т. д.

Нарисуйте следы своих ног и ног ребенка на бумаге, сравните их по размерам и форме.

Какие действия я предприму, чтобы укрепить привязанность на уровне похожести?

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

«Все мое, и я твой»: третий уровень привязанности

Такая сцена часто разыгрывается на детских площадках. Малыши играют в песочнице, а мамы в это время общаются на скамейке. Вдруг кто-нибудь из ребят начинает кричать: «Это моя машинка, я ее не отдам!» А в это время другой ребенок пытается отнять игрушку.

Как чаще всего реагирует мама? Она подходит и говорит: «Ты что, жадина, что ли? Дай ему машинку поиграть». Ребенок в ответ плачет.

Однажды я даже видела, как мама забрала сына из песочницы, а все его игрушки оставила там другим детям. Ей было так стыдно за поведение сына, что она была готова бросить дорогие машинки и убежать с ребенком домой. Что значил ее поступок для малыша? Наверняка он почувствовал: «Другие мальчики и девочки для нее важнее, чем я».

На третьем году жизни у ребенка начинает формироваться привязанность на уровне принадлежности и преданности. Ему важно быть хорошим для мамы, ощущать себя принадлежащим своей семье, иметь свои вещи и распоряжаться ими.

Родители же воспринимают формирование этого уровня привязанности как проявление жадности и излишнего своеволия. Ведь дети категорично заявляют: «Кукла моя! Мама моя! Папа мой!» Но для них это нормально! Как и в случае с первыми двумя уровнями привязанности, стремление к принадлежности нужно поощрять, а не пресекать. Тогда ребенок переживет этот этап развития и перейдет на следующий.

В книге «7 навыков высокоэффективных семей» Стивен Кови вспоминает такой случай. Когда его дочке было года три-четыре, к ней на день рождения пришли друзья и подарили много игрушек. Потом они стали просить в них поиграть. Девочка начала противиться этому, говоря: «Я не дам, не хочу, все это мое!» Ее отцу стало так неудобно, что он буквально заставил дочку поделиться игрушками с другими детьми.

Спустя время он стал сильно жалеть о своем поступке. Кови осознал, что у девочки была потребность почувствовать, что она обладает этими вещами. К ней стоило отнестись с пониманием.

В Интернете есть отличный вирусный ролик. Там разыграны типичные ситуации в отношениях детей и родителей, только их поменяли местами. В одном из эпизодов папа и маленький сын подходят к парковке и видят, как грабитель вскрывает машину. Мальчик говорит отцу: «Папа, дай дяденьке покататься на машине, тебе что – жалко?» Этот сценарий показывает, насколько абсурдно требование делиться игрушками. Ведь сами взрослые редко дают пользоваться своими вещами другим людям. И это вполне обоснованно.

Если ребенку не дать ощутить принадлежность в полной мере, он застрянет на этом уровне. Признак того, что человек не прошел этап принадлежности благополучно, – болезненная страсть к коллекционированию. А самый яркий литературный персонаж, иллюстрирующий травму на уровне принадлежности, – Плюшкин из «Мертвых душ» Гоголя.

Не нужно ругать детей и за проявления ревности.

В детстве, когда мои родители начинали обниматься, приветствуя друг друга, я подбегала, пыталась их разделить, и говорила, что мама только моя.

Так происходило в те дни, когда мама проводила со мной бо́льшую часть времени дома, а папа приходил вечером с работы. Я говорила ему: «Уйди!» Жутко ревновала. Родители тогда не понимали моих чувств, спрашивали: «Что такого? Почему ты так реагируешь?» И мне стало казаться, что я чувствую нечто неправильное. Так ребенок может столкнуться с разделением в привязанности и ощущением, что с ним что-то не в порядке.

Когда у меня родился Ролан, Артур и Камилла пару раз проявляли ревность к нему. Они говорили, что я люблю его больше. В ответ на это я проговорила их чувства: «Да, наверное, я сейчас больше времени провожу с вашим братиком. Но ведь он такой маленький! Наверное, вам неприятно ощущать, что я мама еще и для него, а не только для вас». Я сказала им, что ревновать и грустить в такой ситуации – нормально.

Больше они эту тему не поднимали.

Еще я старалась развить привязанность старших детей к Ролану. Одевала их в одинаковую одежду, доставала младенческие фотографии и показывала, как все дети были похожи в этом возрасте. Когда мы собираемся вместе, я в первую очередь обнимаю старших, а потом беру на руки младшего. Так этап ревности у них прошел. Теперь они часто говорят: «Какой хороший у нас братик! Как здорово, что он появился!»

А далее, вслед за принадлежностью, приходит преданность – ребенок наконец-то хочет быть хорошим для нас. Об этом мы поговорим в главе 2, когда будем описывать принцип «Вера в добрые намерения».

1. Уважайте право своего ребенка не давать игрушки другим детям. Не ругайте и не стыдите его за это. Если он не делится – значит, еще не готов. Скажите ему: «Да, это твоя машинка, и ты сам решаешь, кто будет с ней играть».

2. Отнеситесь с пониманием к проявлениям ревности у ребенка. Назовите его чувства словами, опишите их причины, проявите сочувствие: «Я понимаю, что ты ревнуешь меня к папе и хочешь, чтобы я была только с тобой. Грустно, что мы не можем быть все время вместе. Но посмотри: папа весь день работал и очень устал, он тоже хочет, чтобы я обняла его».

3. Развивайте привязанность ребенка к тем членам семьи, к которым он ревнует. Подчеркивайте их похожесть друг на друга (здесь пригодятся рекомендации из списка ко второму уровню привязанности).

Игры, которые укрепляют чувство принадлежности

Разрешите ребенку примерить свою одежду.

Проведите совместный ритуал очищения от сложных эмоций: нарисуйте вместе эти эмоции, придумайте, как они должны выглядеть. Бейте подушки или груши, спойте громко песню. Если сделать эту игру традицией, то она поможет объединить семью, сформирует близость.

Игра «Повтори за мной»: мама делает что-нибудь, а ребенок повторяет. Можно почитать книгу, достать лист бумаги и начать рисовать, повязать платок на голову ребенка (а он, соответственно, пусть повязывает вам) и т. д.

Создайте «мостики» – такие предметы, которые будут подчеркивать вашу связь с ребенком на расстоянии. Купите два одинаковых носовых платочка или два одинаковых брелока. Куда бы вы с ребенком ни отправились, носите их с собой. Можно придумать семейный логотип и пришить на платочки или заказать брелоки с фамилией семьи. То есть, с одной стороны, это про второй уровень похожести, а с другой – именно таких предметов больше ни у кого не будет. Если их носят родитель и ребенок, такие предметы как бы подчеркивают принадлежность: мы относимся к семье, например, Петровых.

Какие действия я предприму, чтобы укрепить привязанность на уровне принадлежности и преданности?

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

«Я для тебя важен?»: четвертый уровень привязанности

«Мама, смотри, что я сделал!» – самая частая фраза детей на четвертом году жизни. Они приносят родителям поделки, рисунки, показывают, как катаются на велосипеде и читают стихи. В этом возрасте кажется, что дети жаждут внимания, и им его все время мало.

Как-то раз я гуляла с дочкой во дворе, неподалеку от нас играл мальчик лет пяти. Окна квартиры, где он жил, выходили прямо на площадку. Периодически он подбегал к ним и звал маму: «Мама, посмотри на меня!» Она появлялась на балконе, и малыш показывал ей свои игры. Это повторялось снова и снова. В какой-то момент мама не вышла, а крикнула: «Хватит приставать! Играй сам».

После этих слов мальчик перестал играть. Он немного посидел на скамейке, а потом ушел – ему больше ничего не хотелось делать. Это было очень грустное зрелище.

Самые уязвимые уровни привязанности начинаются с четвертого. Находясь на нем, ребенок ищет подтверждения своей значимости для родителей. На первых трех уровнях большинство детей все-таки получают нужную заботу, а на четвертом нередко возникают трудности.

Дети проверяют, важны ли они для своих взрослых. И хотят чувствовать подтверждение, что они нужны, значимы. Родителям может казаться, что ребенок требует чрезмерно много внимания, что он намеренно издевается над ними или даже манипулирует. Малыша обвиняют в избалованности. Но такое поведение означает всего-навсего, что он нормально развивается и вышел на новый уровень формирования привязанности.

Стивен Кови писал, что каждый сам решает, как проводить время с близкими, чтобы сохранить отношения. Когда формируется четвертый уровень привязанности, важно уделять ребенку время и полное внимание, наперед насыщать его ощущением значимости.

Важно не просто говорить, что рисунок красивый, а вникать в его детали, задавать вопросы, стараться понять, что малыш хотел сказать. Чем больше родители отмахиваются от детей на этом этапе, тем сильнее дети начинают к ним «липнуть» – ведь их потребность в признании увеличивается.

Опытом делится Анна Махлина:

Ребенку нужно дать 15 минут полностью, чтобы мама была в его распоряжении. Пятнадцать минут, когда ты включена в него. И после этих 15 минут он час будет играть в крышечки, ходить где-то рядом, петь, что-то там делать, играть. А потом опять придет время, когда он начнет ныть, колобродить, и тут я вспоминаю: нужно 15 минут абсолютного включения. Он напитывается, и ему этого хватает на какое-то время. Периодически нужно дышать, опускаться на уровень ребенка и понимать, что́ ему нужно.

Опытом делится Лариса Парфентьева:

Папа мне очень помогал во всех смыслах слова. И у нас с ним существовали все виды привязанностей. Мне была нужна поддержка в творческом плане, и он ее давал. Мы с ним играли в слова, он наизусть знал «Онегина». И вот благодаря ему я стала той, кем стала.

Был один яркий и запоминающийся случай, который связан с папой и тем, как он меня вообще воспитывал. Благодаря ему я начала писать с семи лет. И когда мне было лет одиннадцать, я написала один текст – стилизацию под Ивана Бунина. Вложила этот листок в книгу Бунина, подошла к отцу и сказала: «Пап, смотри, какой Бунин написал классный кусочек». И начала ему читать. Он меня слушал, а я думала: «Интересно, догадается или нет?» Я уверена, что он тогда все понял, но для поддержки ответил: «Это гениально».

И вот с тех пор моя творческая жилка «распечаталась». Мне 33, и только сейчас я поняла, что тот случай очень сильно сказался на моей жизни, потому что именно тогда я поняла, что я могу. Потому что ребенок себя никак не определяет, кроме как через родителей. Если родители ему этого не дают, то ему кажется, что он многого недостоин никогда и ни с кем при жизни.

А мама научила меня жизнелюбию, оптимизму. Однажды, когда мы приехали на кладбище к отцу, она сказала такую классную фразу: «Я, наверное, никогда не устану жить». В этом плане я от нее взяла оптимизм. А в плане привязанностей она довольно сдержанный человек, и ее любовь выражалась через то, что она всегда мне готовила еду, гладила и говорила: «Ты молодец, ты гениальная, ты потрясающая».

Люди, которые недобирают теплоту на этом уровне, могут впоследствии стремиться к славе, публичности. Они потом всю жизнь пытаются найти признание в обществе, потому что не получили его в семье.

Например, актер Робин Уильямс (помните «Джуманджи» и «Миссис Даутфайр»?) вспоминал, что его мама была постоянно занята на работе или вечеринках и обращала на сына внимание, только когда он ее смешил. Так мальчик понял: установить связь с человеком можно, если его рассмешить. Уильямс стал комиком с мировым именем. В жизни же он был грустным человеком, который постоянно сомневался в своей значимости[3]3
  URL: https://eksmo.ru/selections/5-faktov-iz-biografii-robina-uilyamsa-ID15503559/


[Закрыть].

Нередко и более взрослые дети возвращаются на этот уровень, если переживают какой-то стресс или разлуку с мамой.

Когда моему Артуру было 13 лет, а Камилле – восемь, я уезжала на пятидневную учебу. За это время мои дети вернулись на четвертый уровень привязанности. Дочка плавала в бассейне и просила меня неотрывно смотреть на нее – она показывала разные трюки и то, как долго может не дышать под водой. Сын освоил катание на велосипеде без помощи рук и тоже настойчиво показывал мне новый навык.

После моего возвращения дети жаждали подтверждения привязанности на уровне значимости. Они то и дело повторяли: «Мама, мама, смотри на меня! Не отворачивайся!»

1. Поймите, что́ любит ваш ребенок, и делайте это вместе с ним: играйте в его любимую игру, поддерживайте его интересы (футбол, компьютерные игры, рисование и т. д.), готовьте его любимую еду.

2. Помогайте ребенку, когда он просит: завязать шнурки, застегнуть куртку или сделать уроки.

3. Провожайте ребенка в детский сад или школу с теплотой, а потом с радостью встречайте после занятий.

Какие действия я предприму, чтобы укрепить привязанность на уровне значимости?

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________

___________________________________________________