Текст книги "Приоткрой свое окно. Программа восстановления после продолжительного стресса, тревожного расстройства, травмы и ПТСР"

Нас научили видеть себя личностями, абсолютно самостоятельными, независимыми от воспитания, наших сообществ и друг друга.

Нас научили отождествлять понимание с нашим мыслящим мозгом – и в процессе, соответственно, обесценивать входные данные от нашего мозга выживания. Нас научили не отождествлять себя с результатами нашего выбора и с его влиянием как на нашу собственную систему ум – тело, так и на окружающих людей. Нас научили, что стресс, травма, беспокойство, депрессия, несчастье и боль – это просто «побочные эффекты делания бизнеса». Нас научили, что успех или неудачи есть результат исключительно наших собственных усилий.

Этот неравный диалог между мыслящим мозгом и мозгом выживания широко распространен в нашем обществе. Мы вынуждены слушать и верить только тем данным, которые получили от мыслящего мозга – как нашего собственного, так и других людей – и принимать решения на их основе. Мы поглощаем сюжеты и истории от мыслящих мозгов членов нашей семьи, друзей, учителей, тренеров, боссов, знаменитостей, СМИ, рекламы и новостей.

Мы также в значительной степени полагаемся на техники и методы лечения и терапии, основанные на доминировании функций мыслящего мозга. Эти методы направлены на то, чтобы помочь мыслящему мозгу чувствовать себя более контролируемым. Однако они также пытаются обесценивать, игнорировать, или же «управлять» и «исправлять» данные, поступающие из мозга выживания, включая наши эмоции, физическую боль и стрессовую активацию. В нашем обществе мы часто сопровождаем техники доминирования мыслящего мозга приемом рецептурных лекарств – или самолечением через употребление определенных видов пищи или других веществ – которые маскируют и минимизируют симптомы дисрегуляции.

Некоторые популярные методы и способы лечения, основанные на доминировании мыслящего мозга, включают в себя традиционную «разговорную» терапию и групповую терапию; когнитивно-поведенческую терапию (КПТ) и когнитивно-процессуальную терапию, кузину КПТ, лидирующую в клиниках, где лечатся ветераны США; а также спортивную психологию и различные методы позитивной психологии, включая постановку целей, «расширение и создание» положительных эмоций и позитивную психологию «на основе сильных сторон». Все эти методы опираются на стратегии, в которых доминирующая роль принадлежит мыслящему мозгу: использование мыслей для пересмотра и переосмысления ситуации. Нахождение позитива в ситуации. Сосредоточение внимания на благодарности, внутренних сильных сторонах и других положительных качествах. Сознательная культивация положительных эмоций. Мысленная подготовка к будущим ситуациям с визуализацией и репетициями. Сосредоточение внимания на будущих целях и разработка планов их достижения.

Адаптивные программы, широко применяемые в американской армии и других организациях с высоким уровнем стресса, в значительной степени основаны на этих методах с доминированием мыслящего мозга. Однако неудивительно, что на сегодняшний день ни одна из них не показала своей эмпирической эффективности по снижению дисрегуляции или негативных эмоций. В более поздних главах я объясню почему. Тем не менее, если человек не в состоянии эффективно отрегулировать свой стресс и негативные эмоции с помощью подобных методов, существует вероятность, что он интернализирует такую неэффективность как проблему, что «с ним что-то не так». В этом случае он, вероятно, удвоит социально приемлемые стратегии решения проблем, которые лишь увеличат аллостатическую нагрузку и усилят противоборство между мыслящим мозгом и мозгом выживания.

Тем временем наш мозг выживания все еще там, на задворках – подпитывает наши зависимости, разрушает наши отношения неверностью и трудоголизмом, вносит хаос в питание, подсаживает на чрезмерное потребление тех или иных веществ, причиняет ущерб телу слишком большими физическими нагрузками или их недостаточностью, заставляет участвовать в том, что даст нам достаточный выброс адреналина или причинит вред, экстернализируя нашу бессознательную боль на окружающих людей посредством нашего жестокого, оскорбительного, неэтичного или агрессивного поведения.

И после того, как наш мозг выживания берет верх и вздергивает поведение таким образом, мы обычно чувствуем стыд и вину, погружаясь в самокритику и самоосуждение.

Но разве это не другая сторона все той же монеты? Если мы настаиваем на том, чтобы единолично присвоить себе всю заслугу за какие-либо наши достижения, успехи, творческую работу или триумф, не требуется ли нам точно так же взять на себя всю вину за наши трудности, несовершенства, зависимости, физические и психологические заболевания, ожирение, проблемы отношений и неудачные решения? Если мы рассматриваем себя как существующих сами по себе – считая, что наши мысли, эмоции, боль, поведение и выбор полностью зависят от нас – разумеется, наш мыслящий мозг будет чувствовать себя плохо всякий раз, когда мы неизбежно проявляем свои человеческие несовершенства.

Основная причина, по которой мы обесцениваем, отрицаем, пытаемся отвлечься, компартментализируем или «разумно» объясняем, маскируем или экстернализируем ту часть нас, которая не встраивается в наш образ себя – в том числе и то, что мы «травмированы» или «испытываем стресс», – состоит в том, что мы верим, что эти вещи как-то плохо отразятся на нас. Мы не хотим иметь травмы, негативные эмоции, зависимости, физические или психологические заболевания, а также неадекватное поведение. Мы полагаем, что «я не должен так себя чувствовать» или что «со мной, наверное, что-то не так». Лично я именно так и полагала.

К счастью, эти убеждения мыслящего мозга не соответствуют действительности. Самое интересное в этом неравном диалоге между мыслящим мозгом и мозгом выживания в отношении стресса и травмы состоит в том, что, хотя мы склонны больше слушать свой мыслящий мозг, наш мозг выживания на самом деле гораздо лучше осведомлен относительно этой конкретной темы. Помните, что нейроцепция – это действие мозга выживания. Мозг выживания всегда лучше знает о том, находимся ли мы в стрессе, травмированы ли мы или дисрегулированы. Еще важнее то, что, как вы увидите из последующих глав, мозг выживания контролирует, восстанавливаемся ли мы после стресса и травмы. Таким образом, методы, основанные на доминировании мыслящего мозга, всегда будут недостаточными.

Адаптивные программы, широко применяемые в американской армии и других организациях с высоким уровнем стресса, в значительной степени основаны на методах с доминированием мыслящего мозга.

Именно поэтому понимание того, как устроена и взаимодействует наша система ум – тело, может быть чрезвычайно полезно. Наши системы ум – тело созданы для связи с другими. Мы интегрированы в отношения в наших семьях, районах, школах и на рабочих местах – так же, как нация встроена в отношения с другими нациями, в глобальную экономику и международные институты. Эти взаимозависимые сети поддерживаются планетой и ее ресурсами. В свою очередь, наши решения и выбор влияют на всю эту взаимосвязанную систему.

Важно, что мы не создавали всю эту структуру взаимосвязей – все это, конечно, не появилось в результате наших собственных усилий. Наша система ум – тело формировалась через неоднократные взаимодействия со средой, особенно с людьми, близкими к нам в детстве. С помощью этих связей мы разработали наши привычные стратегии общения с другими, переживая невзгоды и справляясь со стрессом, травмой и негативными эмоциями. Например, различные копинг-стратегии, которые применяли Грег, Таня, Тодд и я, были результатом наших соответствующих условий жизни – и стратегий, которые по определению были адаптивными, потому что они позволили нам выжить.

Поэтому сегодня, когда кто-то из нас испытывает стресс, травму, негативные эмоции, пристрастия, «иррациональные» побуждения или импульс сделать выбор, влекущий за собой насилие или вред, это в действительности не что иное, как воспроизведение наших прошлых условий существования. Это ничего не говорит о том, какие мы на самом деле.

В Части II рассказывается о научных данных, лежащих в основе концепции «окна» – как наше «окно» толерантности к стрессовым воздействиям формируется изначально и как оно сужается со временем. Я хочу помочь вашему мыслящему мозгу лучше понять и проявить эмпатию по отношению к вашему мозгу выживания – тому, что он делает и почему – чтобы вы могли лучше интерпретировать его подсказки. Понимая, каким образом стресс и травма образуют континуум, мы сможем увидеть, как мы можем обесценивать вещи, которые являются чрезвычайно стрессогенными для мозга выживания, в то время как для мыслящего мозга «все не так уж плохо». Как мы можем не ставить в приоритет восстановление, поскольку мы изначально обесценили источник стресса или травмы. И как мы можем упустить точки приложения влияния, в которых у нас есть реальная свобода выбора пойти по пути восстановления и оздоровления.

Вместо самосовершенствования самый прямой путь к лучшему самочувствию, благоденствию в период стресса или травмы, а также к возможности принимать эффективные решения – это, на самом деле, самоосознание.

Часть II
Наука в основе «окна»

Глава 3
Большой Каньон системы ум – тело – нейропластичность и эпигенетика

Около 115 лет назад американские вооруженные силы стали первой организацией в стране, которая признала необходимость организованной физической подготовки (ФП). Задолго до того, как ученые осознали и задокументировали подобную необходимость, военные интуитивно поняли, что физически подготовленные войска будут иметь определенные преимущества – сила, выносливость, подвижность повысят отдачу как отдельных людей, так и боевых подразделений во время военных действий.

Первые официальные программы физподготовки в США – внедренные в военных и военно-морских академиях США – были разработаны в 1880-х годах. Программа физподготовки Уэст-Пойнт быстро набрала обороты и была внедрена во всей армии к началу 1900-х годов; в 1906 году армия повсеместно ввела требования в отношении программ физподготовки как для гарнизонных, так и для негарнизонных войск, и ввела также ежегодный трехдневный тест на выносливость для оценки соответствия. Хотя армейское командование в целом выступало против подобного нововведения, начальник штаба армии обратился за поддержкой к президенту Теодору Рузвельту. Будучи сильным сторонником физической подготовки, Рузвельт издал указ, в соответствии с которым все офицеры армии должны проходить ежегодное испытание на выносливость, а затем сам подал пример, превысив стандартные нормативы испытания.

После того, как американские военные официально утвердили программы физподготовки, в ходе организации маневров перед обеими мировыми войнами они поняли, что большинство призывников не дотягивают до стандартных нормативов ФП. Таким образом, военная подготовка во время обеих мировых войн в значительной степени была сосредоточена на развитии физической выносливости среди призывников. Одновременно федеральное правительство приняло законодательство, направленное на повышение уровня ФП в государственных школах, и в экспериментальном порядке внедрило общеобразовательную учебную программу по физподготовке в младших и старших классах средней школы. Кульминацией этой широкой общественной кампании по внедрению фитнеса в широкие массы стало создание президентского Совета по физической культуре во времена администрации Кеннеди. Кроме того, ряд организаций, таких как Американская медицинская ассоциация и Американский колледж спортивной медицины, поставили перед собой задачу распространять научные исследования и информировать общественность о последствиях низкого уровня физподготовки для здоровья. Иными словами, раннее внедрение физподготовки в армии помогло стимулировать физическое воспитание в государственных школах, а также подстегнуло научные исследования в области физической активности.

В результате в настоящее время в обществе существует широкое понимание того, в чем состоит преимущество физической активности и фитнеса и как ими заниматься. Мы знаем, что определенные упражнения при регулярном повторении могут производить определенные, обусловленные тренировкой мышечные, дыхательные и сердечно-сосудистые изменения в организме. Мы также знаем, что если хотим получить определенные изменения в теле, мы не можем всего лишь поговорить с тренером или прочитать книгу об этом. Мы должны реально делать физические упражнения, неоднократно и последовательно, неделями или месяцами. Никто не может сделать это за нас – мы должны быть достаточно целеустремленными, чтобы заниматься этим самостоятельно. И если мы сходим с дистанции регулярных упражнений, то обычно понимаем, что скорее всего столкнемся в дальнейшем с мышечной и сердечно-сосудистой деградацией.

Однако даже когда мы делаем определенные упражнения регулярно, конечная цель заключается не просто в том, чтобы начать умело их выполнять. Цель состоит в том, чтобы обрести те черты, которые мы можем использовать в нашей жизни: силу, выносливость, подвижность и хорошую реакцию. Тело, натренированное, например, силовыми упражнениями с поднятием веса, больше способно нести тяжелый рюкзак на значительные расстояния, поднять упавшую верхушку дерева, чтобы высвободить из-под нее кого-то, или вытолкнуть транспортное средство, застрявшее в грязи, обратно на тротуар. Аналогичным образом физическая подготовленность обладает и защитной функцией. Она помогает нам быстрее восстановиться после физических нагрузок или травм.

Та же динамика существует и для тренировки выносливости мозга. Точно так же, как ФП полагается на повторение упражнений для создания особых изменений в организме, фитнес-тренировки для мозга также представляют собой специальные регулярные занятия для создания изменений в мозге и нервной системе. Таким образом, при постоянных тренировках, упражнения на выносливость разума приводят к важным изменениям, одновременно преобразуя вредные последствия от предыдущих продолжительных стрессов и травм, прошедших без адекватного восстановления. Этот процесс «перезаписи» основан на подкрепленных множеством доказательств теориях нейропластичности и эпигенетики – основной темы этой главы, – которые показывают, как повторяющиеся переживания изменяют экспрессию мозга, тела и генов.

Тело, натренированное, например, силовыми упражнениями с поднятием веса, больше способно нести тяжелый рюкзак на значительные расстояния, поднять упавшую верхушку дерева, чтобы высвободить из-под нее кого-то, или вытолкнуть транспортное средство, застрявшее в грязи, обратно на тротуар.

Но точно так же, как и с фитнесом физическим, мы не можем просто читать или думать о фитнесе умственном; мы должны отрабатывать упражнения. Как и в случае с физподготовкой, цель фитнес-тренинга ума состоит не в том, чтобы стать асом в их выполнении, а в том, чтобы развить такие способности, которые мы можем использовать каждый день – внимание, умственную гибкость, ситуативную осведомленность, саморегуляцию, оптимизацию мышления и эмоциональный интеллект. Фитнес ума также обладает защитной функцией: натренированный разум скорее не даст сузиться «окну» в сложных ситуациях и поможет полному восстановлению после них, при этом уменьшая вероятность психологической травмы, а также расширяя «окно» для вероятного будущего стресса.

До конца 1990-х годов нейробиология занимала относительно пессимистичную позицию по отношению к человеческому мозгу взрослого человека. Преобладала догма, согласно которой к тому времени, когда мы достигаем совершеннолетия, мы в значительной степени уже окончательно имеем тот мозг, который развили к тому моменту. Считалось, что взрослый мозг уже не способен вырастить новые клетки мозга (называемые нейронами) или создать новые сети между этими нейронами (так называемые нейронные сети) после серьезной травмы или дегенеративного заболевания. Другими словами, считалось, что взрослый мозг обладал уже строго фиксированной структурой и функциями.

Как выясняется, данное понимание было ошибочным.

Нейробиологи теперь знают, что мозг изменяется на протяжении всей нашей жизни. Мозг постоянно образует новые нейронные связи: в ответ на наши повторяющиеся переживания с каждой сенсорной информацией от органов чувств, с каждым движением тела, сигналом подкрепления, мыслью, эмоциями, стрессовой активацией, связкой стимул – реакция. Эта концепция называется нейро-пластичностью. Так же, как и молодой мозг, взрослый мозг может восстанавливать поврежденные области, менять целевое назначение какой-то своей области, выполнявшей определенную задачу, поручив ей выполнять новую задачу, отращивать новые нейроны (это называется нейрогенез) и создавать новые нейронные сети.

Например в одном часто цитируемом исследовании о нейро-пластичности изучалась память и структуры мозга лондонских таксистов. Чтобы стать лондонским таксистом, необходимо знать наизусть «Книгу Знаний», то есть расположение каждой улицы в радиусе шести миль от центра города. После нескольких лет обучения будущие таксисты должны заработать свою лицензию, демонстрируя свою способность ездить по заказам, не обращаясь к карте. Это довольно-таки трудная тренировка пространственной памяти! Вы можете себе представить, что чем дольше кто-то водит такси в Лондоне, тем более объемной становится «Книга Знаний». На самом деле исследования в области нейровизуализации, кажется, подтверждают это: у лондонских таксистов гиппокамп – т. е. та область мозга, которая отвечает за эксплицитную память, – больше, чем у других людей того же возраста и пола. Более того, чем дольше таксисты водят такси в Лондоне, тем больше меняется их гиппокамп.

Как показывает этот пример, мозг, как и остальные части тела, развивает те «мышцы», которыми он пользуется больше всего, иногда за счет других способностей. Совершая определенные ментальные процессы и повторяя их – осознанно и неосознанно – мозг становится более продуктивным в них. Со временем те области мозга, которые поддерживают определенный умственный навык, перестраивают структурные связи между нейронами, чтобы создать более эффективные паттерны нейронной активности. Как выразился канадский психолог Дональд Хебб в 1949 году: «Нейроны, которые возбуждаются вместе, вместе и связываются».

В результате участки мозга могут сокращаться или расширяться – становиться более или менее функциональными на основании любого повторного опыта. Мозг сохраняет эту способность на протяжении всей нашей жизни. Как красиво говорит об этом научный писатель Шэрон Бегли: «Сама структура нашего мозга – относительный размер разных областей мозга, сила связей между одной областью и другой – отражает ту жизнь, которую мы вели. Как и песок на пляже, мозг несет на себе следы принятых нами решений, обретенных нами навыков, предпринятых нами действий».

Интересно, что мозг можно изменить и создать новые нейронные связи даже без какого-либо вклада со стороны внешнего мира. На самом деле мозг меняется просто от повторяющихся паттернов мышления и / или хронической стрессовой активации.

Каждый раз, когда мы, например, беспокоимся о негативном событии в будущем, происходит активация миндалевидной железы – области мозга выживания, отвечающей за нейроцепцию, – бессознательный процесс сканирования угроз. Со временем, по мере того как беспокойство становится привычкой, миндалевидная железа может реально сгущаться. В свою очередь, более плотные миндалевидные железы затем становятся гиперчувствительными к беспокойству, порождая еще большее беспокойство, тем самым образуя порочный круг.

Когда я объясняю нейропластичность, я часто использую сравнение с Большим Каньоном. Надо признать, что с точки зрения геологии данная метафора не корректна, но тем не менее она ясна и убедительна. Представьте себе, что еще до образования Большого Каньона в пустыне северной Аризоны было плоскогорье. Когда шел дождь, из-за того, что поверхность была ровной и плоской, невозможно было предсказать то место, где вода будет стекать. Однако давайте представим, что в какой-то момент где-то на поверхности появляется углубление, создающее неровность, где грунт немного ниже остальной поверхности. В следующий раз, когда пойдет дождь, куда будет стекать вода? В эту впадину, конечно. По мере того, как вода стекает подобным образом, щель становится все глубже. С течением времени, из-за дождей, простое углубление становится ручейком – а затем пересохшим руслом. По мере того, как эрозия делает свое дело, пересохшее русло становится оврагом, затем ущельем. В конце концов, после множества дождей мы имеем Большой Каньон. И сегодня, когда идет дождь, вода практически не может течь куда-либо еще, кроме как в Большой Каньон. «Канавка» просто слишком глубокая. И чтобы направить поток воды куда-то еще, потребовались бы инженерный подвиг и колоссальные усилия.

Человеческий мозг состоит из многих таких каньонов – наших привычных способов восприятия, мышления, чувств, реакций и действий. Наши каньоны могут быть довольно тонкой настройки – например каждый раз заходя в комнату, мы замечаем все, что не так с ситуацией. Или они могут быть более банальными – каждый раз, чувствуя себя грустными и одинокими, мы едим печенье. Вне зависимости от конкретного сценария, каждый раз, когда мы выполняем программирование какого-то из каньонов нашего мозга, мы тем самым усиливаем его – что делает затруднительным не повторять снова этого в будущем.

Нейропластичность сводится к следующему: повторение любого опыта облегчает нам делание этого в будущем – и затрудняет неделание этого. Вот почему может быть так сложно выработать в себе новую привычку и почему требуется несколько недель целенаправленной практики, прежде чем мы увидим, что новая привычка начинает приживаться. И поэтому так трудно победить старую привычку, особенно если эту привычку запускает стресс или дисрегуляция.

Так как мозг податлив к любым повторяющимся переживаниям, нейропластичность имеет мощные последствия – как пагубные, так и благотворные. При пагубном направлении мы имеем затяжные стрессы, травмы, депрессию, тревогу и ПТСР – все это связано со снижением нашей когнитивной способности, в частности со снижением нашей способности к изучению новой информации или навыков, запоминанию и концентрации внимания.

Действительно, основным когнитивным симптомом дисрегуляции является снижение памяти, например, когда вы забываете о том, зачем зашли в комнату, или часто не можете вспомнить, куда положили ключи. Это не просто «провалы в памяти»; это могут быть признаки того, что у вас дисрегуляция. Мы видели этот эффект в главе 2 в истории с Тоддом, который часто появлялся одетым в неправильную форму и забывал выполнить задания, подрывая тем самым работу своего отряда.

Как показывает опыт Тодда, дисрегуляция может привести к структурным изменениям в гиппокампе – области мозга, связанной с эксплицитным обучением и памятью. На самом деле, визуализирующие исследования мозга показывают, что у людей с диагнозом ПТСР – включая ветеранов войны во Вьетнаме и в Персидском заливе, гражданскую полицию и выживших жертв сексуального или физического насилия – гиппокамп был заметно меньше, чем у людей того же возраста и пола, но без подобного травматического опыта.

Неоднократный опыт хронического стресса и травмы также может привести к нейропластической адаптации к стрессовым обстоятельствам. Как я уже отмечала, мозг будет развивать те «мышцы», которыми он пользуется больше всего, – иногда за счет других способностей. Например, одно крупное исследование солдат армии США показало, что те, кто служил в Ираке, демонстрировали лучшую скорость реакции в ходе компьютерных когнитивных тестов, чем солдаты, там не служившие. Однако солдаты, дислоцированные в Ираке, также показали явное ухудшение показателей пространственной памяти, речевых способностей и внимания – снижение когнитивных функций, которое сохранялось в течение более двух месяцев после их возвращения домой. Иными словами, в результате дислокации в зоне боевых действий их мозг выстроил потенциал для быстрого реагирования – функцию, наиболее необходимую для выживания в Ираке, – за счет других умственных навыков.

Нейропластичность может развиваться и в благоприятном направлении. Например военные подразделения, участвовавшие в программе ФТУО до своего боевого развертывания, заметили улучшения в устойчивости внимания и в диапазоне кратковременной памяти, даже в период напряженных учений перед переброской в место дислокации. Они также показали функциональные изменения в областях мозга, связанных с регуляцией эмоций, контролем реакций и интерцепцией (осознанием ощущений организма), которые играют важную роль в регуляции и восстановлении после стрессовой активации.

Чтобы стать лондонским таксистом, необходимо знать наизусть «Книгу Знаний», то есть расположение каждой улицы в радиусе шести миль от центра города. После нескольких лет обучения будущие таксисты должны заработать свою лицензию, демонстрируя свою способность ездить по заказам, не обращаясь к карте.

Аналогичным образом, сорок лет эмпирических научных исследований задокументировали широчайший диапазон благотворного влияния тренингов осознанности – от восьминедельных курсов тренировки осознанности до нескольких лет прохождения разносторонних практик – на нейропластичность, в том числе: улучшение внимания; снижение блуждания мыслей; бóльшая активность левой стороны префронтальной коры головного мозга – части мыслящего мозга, ответственной за позитивные эмоции; уменьшение размеров миндалевидной железы, области мозга выживания, отвечающей за нейроцепцию и чувство тревоги. Все эти исследования показывают, что неоднократный повторный опыт направления внимания определенными способами может привести к благотворным изменениям мозга.

Интересно, что в последнее время изучалась связь между полезной нейропластичностью и упражнениями для сердечно-сосудистой системы. Исследования на грызунах показывают, что добровольные занятия способствуют отрастанию новых нейронов в гиппокампе и помогают им образовать связи с уже существующими нейронными сетями.

Люди тоже испытывают подобные нейропластические благотворные ощущения от добровольных физических упражнений. Исследования среди пожилых людей показывают, что повышение физической активности и кардиореспираторной нагрузки улучшает оксигенацию мозга, вырабатывает более здоровые паттерны мозговой активности, приводит к увеличению объема серого вещества в префронтальной коре головного мозга и гиппокампе – областях мозга, участвующих в исполнительном функционировании и эксплицитной памяти.

Например, когда пожилые люди были случайным образом распределены для участия в годовых программах ходьбы и стретчинга[25]25
  Tepмин «cтpeтчинг» пpoиcxoдит oт aнглийcкoгo cлoвa «stretching» – «pacтягивaниe». Этo ocoбый вид aэpoбики, нaпpaвлeнный глaвным oбpaзoм нa pacтяжкy мышц тeлa, paзвитиe гибкocти и элacтичнocти. 3aнимaтьcя cтpeтчингoм мoжнo в любoм вoзpacтe, нeзaвиcимo oт имeющeгocя ypoвня пoдгoтoвки. Источник: https://vashsport.com/chto-takoe-stretching/


[Закрыть], у людей, занимавшихся ходьбой, был отмечен рост гиппокампа, в то время как у людей, занимавшихся стретчингом, – нет. Занимавшиеся ходьбой также лучше выполняли когнитивные тесты и имели более высокий уровень нейротрофического фактора головного мозга (BDNF), который способствует повышению нейрогенеза и укрепляет связи между нейронами. Аналогичное исследование с детьми показывает бесспорную связь между физическими упражнениями и улучшениями когнитивных способностей, включая перцептивные навыки, IQ, словесно-логические тесты, математические тесты, тесты на память и успехи в учебе.