Текст книги "Нечаянная любовь"

Глава 24

Казалось, Мосси очень взволнован, но Гилберт не придал значения его настроению. Мосси всегда выглядел взволнованным.

– Черт возьми, Мосс. Я только собирался сходить окунуться в реке, – все тело было липким от пота.

– Но это очень важно!

Гилберт оглядел шумную улицу.

– Пойдем, мне хочется попить чего-нибудь!

У дверей салуна «Бон Тон» стояла длинная очередь, у «Пикакса» – то же самое… Они направились в ратушу, где продавался лимонад и пирожные с розовым кремом. Чтобы утолить жажду, Гилберт выпил подряд пять стаканов лимонада.

Они вышли на улицу, чтобы найти спокойное место и поговорить. Гилберт уселся под высоким тополем. Свежая блестящая листва шелестела на ветру.

– Джулия видела соревнование?

– Конечно, – Мосси облизнул с губ розовый крем. – Она даже молилась за тебя. Я видел, как она шевелила губами и глядела на вас, не отрываясь!

Гилберт улегся на спину и принялся рассматривать сплетения веток и листьев над головой. Ему стало приятно от мысли, что Джулия видела его на соревновании и даже болела за него… Интересно, о чем она думала в тот момент?

– На прошлой неделе приходил Гарлан Хьюз.

Гилберт приоткрыл глаза и с интересом взглянул на Мосси.

– Да? – он приподнялся.

– Он принес фотографию, на которой Джулия полураздета.

Гилберт выпрямился, озадаченно уставился на Мосси, не в состоянии вымолвить ни слова… Не веря своим ушам, выслушал рассказ о том, как Хьюз насильно пытался обнимать Джулию в гостиной. Как она потом расстроилась и плакала, о фотографии, упавшей на пол.

– Она положила ее в ящик стола. Я знаю, что не должен был смотреть, но вернулся и посмотрел, – Мосси глянул на Гилберта горестно и жалобно. – Это ее фотография. На ней она совсем молоденькая, может быть семнадцати или восемнадцати лет… Она показывает ноги. Да и на груди почти ничего нет.

Кровь стучала у Гилберта в висках. Откуда взялась эта фотография, черт побери? Для чего она Хьюзу? Ему трудно было представить Джулию – умную, гордую, из хорошей семьи, жену доктора – позирующей для подобных снимков. Это какая-то бессмыслица!

– Черт побери, Мосси! Ты должен был давно рассказать мне об этом. Надо было разыскать меня!

– Ты был на руднике. Потом Хьюз еще пару раз приезжал с ней поговорить. Я подумал, мне лучше находиться где-нибудь поблизости, чтобы он не сделал чего-нибудь худого…

Гилберт поднялся, застегнул рубашку. Вокруг творятся очень странные вещи. Но, пожалуй, это самое непонятное происшествие!

Праздничные мероприятия проводились на большой поляне к югу от города, рядом с Котонвуд Крик. Здесь были разбиты торговые палатки, поставлены столы, украшенные красным, белым и голубым. За некоторыми столами играли в азартные игры. Неподалеку фальшивил оркестр Макквига, яростно пытаясь выдуть из труб. какую-то мелодию. Суета и шум раздражали Гилберта. Веселая и оживленная Хэриет продавала с аукциона коробки для ленча, пронзительный голос, расхваливающий товар, наверное, слышался на милю.

Гилберт спешился и привязал Лаки. Тут же увидел Ли и Сарабет. Они сидели под деревом и ели цыпленка с холодными вареными бобами.

– Где Хьюз проводит состязания по борьбе? – спросил Гилберт.

Ли кивнул в сторону.

– Соревнования еще не начались. Пока что прыгают в мешках. Иди туда, где много детей. Там увидишь!

Он шел, шагая быстро и размашисто к месту, указанному Ли. По пути разминал пальцы. Сжав кулак, ударил со злостью по ладони. Надо постараться избежать драки, но, наверное, будет нелегко сдержаться. Хьюз насильно обнимал Джулию, целовал… Черт возьми! У него фотография, на которой изображена полураздетая Джулия! При одной мысли об этом Гилберт ярился и бесился.

Он подошел к месту, где мальчишки бегали в мешках. Шлепались на землю, поднимая клубы пыли… У боковой линии, сложив на груди руки, стоял Хьюз. Он был крупным мужчиной, с оплывшей, но еще сильной фигурой. Если дело дойдет до рукопашной, справиться с Хьюзом будет непросто.

Гилберт кружил за спиной Гарлана, держась на расстоянии. Он снова вспоминал то, что рассказывал ему Ли. Гарлан Хьюз приехал в Стайлз из Сент-Луиса, что в штате Миссури. Появившись в городе, был поначалу обыкновенным болтуном, ввязывался во все драки и споры, как настоящий неотесанный чурбан.

Со временем приобрел лоск и, превратившись в джентльмена, стал любимцем дам и политиков. Но Гилберт считал, что Хьюз в душе так и остался неотесанным чурбаном!

– Хьюз!

Тот обернулся. Увидев Гилберта, испуганно вздрогнул. Но очень быстро справился с собой и презрительно ухмыльнулся. Сплюнув на землю, небрежно спросил:

– Что тебе нужно, Бут?

Гилберт подошел вплотную, оглядел людей, стоявших неподалеку и наблюдавших за участниками бега в мешках. Зрители громко кричали, подбадривая бегущих. Тут же стоял Аб Эймз с красивой женой и детьми.

– Надо поговорить наедине, – предложил Гилберт. На лбу у Гарлана выступил пот, рубашка взмокла, прилипла к телу. Он вытер толстую шею.

– Извини, я не могу оказать тебе такую услугу. Я отвечаю за соревнования по борьбе…

– Разговор займет не более минуты.

Хьюз пожал плечами и согласился. Они отошли, спустились к реке, скрылись от любопытных взглядов за развесистыми кустами и мощными стволами тополей. Гилберту знакомо это место. Здесь он когда-то упражнялся в стрельбе из револьвера, чтобы произвести впечатление на девушек.

Гилберт сунул руки в задние карманы брюк.

– Откуда у тебя фотография Джулии Меткалф?

– Не твое дело! – Хьюз резко остановился. Гилберт подумал, что этот идиот может вывести из терпения кого угодно.

– Ты ошибаешься, Хьюз. Будет лучше, если ты отдашь мне фотографии, да поскорее!

– Ни за что. Я купил негативы у одного фотографа в Чикаго, – Хьюз ухмыльнулся. – Получились неплохие отпечатки.

– Подлец.

– Бут. Советую тебе убраться отсюда. Даю слово, если уберешься из города, никто никогда не увидит фотографий. Репутация Джулии останется незапятнанной.

– А после того, как я уеду, станешь шантажировать Джулию и требовать, чтобы она вышла за тебя замуж!

Гарлан покачался на каблуках, задумчиво подняв брови.

– Я знаю Джулию много лет. Она умная, добрая, красивая, без чрезмерных претензий женщина. Прямо-таки идеал супруги для такого честолюбивого человека, как я!

Кровь ударила в голову Гилберту. Болтун, представляющий на самом деле обыкновенного неотесанного выскочку, хочет казаться респектабельным джентльменом! Гилберт сдерживался изо всех сил. Он не имеет права даже намекнуть, что осведомлен о темных делишках управляющего на шахте! Сейчас нельзя раскрывать карты. Сначала нужно получить снимки и негативы.

Потом выяснить у Джулии, что они означают!

– Я бы предложил тебе взглянуть, – сказал Гарлан, снова ухмыляясь, – но, думаю, что ты видел больше, чем показано на фотографиях. Намного больше…

Первый удар Гилберт нанес Хьюзу ниже живота. Туда, где у мужчин самое уязвимое место. Управляющий со свистом выдохнул воздух, согнулся пополам, прикрывшись руками. Гилберт отступил, ожидая, что противник упадет. Но, вместо этого, Хьюз рванулся вперед, низко опустив голову и отводя руки назад. Он ревел, словно разъяренный бык. И, прежде чем Гилберт успел отступить в сторону, ударил его в живот головой. Пытаясь сохранить равновесие, Гилберт отпрянул назад. Однако не рассчитал. Гарлан снова атаковал, в этот раз более удачно. Гилберт упал. Гарлан занес ногу, норовя ударить ботинком по ребрам. Гиб успел перехватить ногу, сильно дернул и резко повернул. Хьюз повалился на спину. Гиб вскочил, поднял Хьюза за рубашку.

Шея управляющего вздувалась от ярости, глаза налились кровью. Однако он был еще в состоянии продолжать поединок. Гиб ударил его несколько раз в живот. Гарлан захрипел и с такой силой сжал Гиба, что у того захрустели ребра.

Гилберт ударил противника коленом в пах. Потом с силой наступил ему на ногу. Гарлан завопил и, согнувшись от боли, разжал руки. Бут дважды ударил его в челюсть. Хьюз упал, потом снова встал на колени, уперся ладонями в землю, спина неестественно выгнулась. Он мотал головой, словно пытался прояснить сознание.

Гилберт решил, что драка окончена. Но его противник неожиданно сделал резкий выпад и ударил по ногам с такой силой, что молодой человек упал, словно подкошенный. Хьюз бросился на него и со страшной силой пнул по лицу. От удара у Гилберта помутилось сознание. Он чувствовал, что Хьюз пнул его тяжелым ботинком по ребрам и попытался отползти. Еще один удар и все померкло от боли в пояснице.

Вокруг собрались люди. Они что-то кричали. Кто-то перевернул Гилберта на спину. Над ним склонилась Сарабет.

– Что здесь происходит? – кричала она, но голос доносился до избитого Гиба словно издалека.

Он понимал одно, что не имеет права терять сознание. Перевернувшись на бок, немного отполз, поднялся на ноги… Проглотив желчь и кровь, задержал дыхание, чтобы не вырвало. С трудом нашел шляпу, отряхнул пыль с брюк.

Хьюз горделиво оглядываясь заправлял рубашку в брюки. И пошел в сторону с видом победителя. Сукин сын! Он, наверное, может убить человека. Только подлец продолжает бить лежачего, пинает по глазам и ребрам. Может быть, у Гилберта сломаны кости…

– Гиб, ты в порядке? – рядом стоял Аб Эймз. Ли встревоженно смотрел на друга.

– Да, – ответил Гилберт, вытирая с лица кровь. Поясницу ломило и жгло. Голова, казалось, разбухла и гудела… Отряхнув шляпу. Гиб напялил ее.

– Это была только небольшая перебранка.

Он спустился к реке. В тени ив было свежо и прохладно. По берегу росли кусты черемухи. От земли пахло сыростью и прелью… Гилберт осторожно снял одежду. Из-за сильного головокружения и острой боли во всем теле, с трудом удавалось удерживать равновесие. Войдя в воду, лег на гладкие камни. Вода неспешно струилась, смывая кровь, оглаживая и успокаивая тело.

В мыслях все перемешалось. Вспомнилось, как когда-то стрелял здесь. На этот самом месте. Сейчас он не понимал, что происходит. Может быть, он спит и видит сон? Или просто грезит наяву. Прошлое слилось с настоящим. Когда-то он любил красоваться перед девушками, потом – перед Джулией. Он стрелял, хвастался, срывал поцелуи. Частенько – намного больше, чем поцелуи! Конечно, когда появлялась возможность… Представил, как Джулия молилась за него во время соревнований и смотрела на него. Видел глаза, похожие на аквамарины, шелковистые блестящие волосы, очаровательную улыбку… Вспомнились нежные, сладкие губы, вспомнилось трепетное тело – страстное и жаркое. И как они стали любовниками… Ему захотелось, чтобы сейчас она лежала рядом с ним, обнаженная… Чтобы губами, ласками, телом успокоила нестерпимую боль.

Он слушал неумолчный лепет воды, щебетание птиц в ольшанике, видел из-за полуприкрытых век, как играют солнечные лучи листвой деревьев.

Хьюз! Гилберт должен во что бы то ни стало, добраться до этого ублюдка. И заставить его заплатить за боль, которую он причинил Джулии. Убедиться, не сделал ли он чего-нибудь более мерзкого!

И что потом? Он действительно уедет? А как же быть со всеми остальными: Чепменами, маленьким Гилбертом, Ли, Сарабет, Ролли, Барнетом, старым Ай Зи, Чарли? Странно, как все повернулось. Несмотря на поддразнивания Делвуда, до чертиков надоевшие Гибу, несмотря на угрозы начальника полиции Макквига, несмотря на то, что Хьюз изо всех сил старается выпроводить его из города. Гилберт понял, что Стайлз – это его дом.

Он поднялся и забрел в воду поглубже. Снова лег на камни. Он думал о своих неудачах и заблуждениях, которые превратили его в бродягу, а жизнь в постоянную смену мест и занятий. Он был виноват перед матерью, не сдержал данной клятвы.

Потому и страшился оказаться связанным с человеком, зависящим от него… Делая то, что нужно, мечтал совершить что-то хорошее. В жизни бывали моменты, когда попросту не мог отличить черное от белого. Сталкиваясь с трудностями, бросал все и уезжал.

Но он вернулся в Стайлз. Джулия приняла его, поверила, старалась видеть в нем только хорошее. Черт возьми! Она даже полюбила его! Благодаря ей, он стал смотреть по-другому на людей и на жизнь. Не знал только, когда это случилось. Однако теперь, восторгался этим калейдоскопом. Прошлое отношение к окружающему разбилось на множество маленьких цветных стекляшек, из которых сложился новый рисунок!

Ему хотелось остаться в Стайлзе. Остаться с Джулией и друзьями. Не хотелось никуда уезжать. Вспомнилась давняя поговорка доктора: «Поставьте человека в ситуацию, когда от него чего-то ждут, когда что-то от него зависит, и он сумеет превзойти самого себя!»

Гилберту хотелось именно этого. Чтобы Джулия ожидала от него достойных поступков. Чтобы она от него зависела… Он хотел провести остаток жизни здесь, в городе и превзойти себя.

На берегу зашелестели кусты. Гилберт опомнился, повернул голову. Из-за веток высунулось конопатое лицо Джима. Мальчик вышел из-за кустов, поставил ведро, сел на берегу, сложил на коленях руки и сочувствующе уставился на Гилберта. Он был одет в грязно-голубой комбинезон.

– Эй, Джим, – окрикнул Гиб. – Что у тебя в ведре?

– Лягушки для соревнований, – Джим смотрел на Гилберта. Возможно, он видел потасовку. Но был воспитанным мальчиком, не мог позволить себе комментировать поведение взрослых людей. Помолчав, помахал рукой, пытаясь что-то показать.

– Хочешь куриную ножку? – предложил он.

– Конечно, – обрадовался Гилберт. – Бросай ее сюда!

Выпростав руку из воды, поймал подарок на лету. Ножка была вкусная, в меру солоноватая.

– Джим, сделай одолжение, – попросил Гилберт мальчика, когда покончил с ножкой. – Приведи, пожалуйста, Лаки. Он черной масти, с белым пятном на лбу и чулочками на трех ногах.

– Я знаю Лаки!

– Если ты свободен, у меня для тебя найдется еще одно поручение…

Джим подпрыгнул и исчез в кустах. Было слышно, как шелестят листья, и ведро постукивает по корням деревьев… Гилберт полежал в воде еще немного, думая о снимках. Фотографии обнаженной натуры. Черт бы побрал этого Хьюза!

Гилберт решил найти Ренату Блюм. Он долго раздумывал, к кому из подруг Джулии лучше обратиться. И пришел к выводу, что Рената относится к нему лучше других дам.

Было около трех часов, когда в кабинет доктора Бичема прибежал Джим Эймз и сообщил Джулии, что у нее в доме находится Гилберт Бут, которому нужна медицинская помощь.

– Он подрался с мистером Хьюзом! – объявил Джим.

Джулия очень встревожилась и разволновалась. Доктор Бичем сочувственно посмотрел на нее и предложил:

– Идите, миссис Меткалф. Я справлюсь один.

В кабинете сидел мальчик сломавший руку. Он съехал с покатой крыши транспортной конторы и приземлился на забор. Джулия и мистер Бичем накладывали ему гипс.

Джулия поспешно сняла фартук, вымыла руки, но не осмелилась расспрашивать Джима и выяснять подробности.

Гилберт сидел на крыльце в одном из кресел. Она въехала во двор, взглянула на него и вспомнила, какой он был сегодня утром на соревновании. Красивый, стройный, мускулистый. Взмахивал молотом с поразительной силой и мощью… И тут же подумала, что не может доверять ему. Он способен сказать и сделать все, что угодно, лишь бы добиться своего.

Схватив из коляски медицинскую сумку, поднялась на крыльцо. И тут же испуганно схватилась за сердце.

– Ради всего святого, Гиб! Что случилось?

Под левым глазом багровел обширный кровоподтек. Щека опухла. Веко было огромным, черным и заплывшим. Верхняя губа рассечена… На рубашке и брюках запеклись пятна крови.

Гилберт оглядел Джулию и улыбнулся.

– Настоящий Янки Дудл. Ты прекрасно выглядишь!

Джулия взглянула на платье, ей казалось, что она одета немного нелепо. Разрядилась в красное, белое и голубое.

– Кажется, я немного переборщила!

– Мне нравится. Ты же знаешь, что нравишься мне в любом наряде, – по выражению его лица она поняла, что он вспомнил какой-то интимный момент и торопливо спросила:

– Верно, что ты подрался с Гарланом? Мне сказал об этом Джим.

– Я потерпел жестокое поражение.

Не успела Джулия спросить о ранах, как он придвинул второе кресло поближе, слегка морщась от боли, и предложил:

– Садись, принцесса. Давай поговорим о фотографиях.

Фотографии. Значит, ему все известно. Джулия сидела, низко опустив голову, разглаживая красные и белые полоски на коленях. Краска стыда заливала щеки… В тишине прожужжала толстая ленивая пчела, пролетела мимо них, направляясь к цветущим кустам.

– Хьюз тебя шантажирует? – спросил Гилберт.

– Требует, чтобы ты к полуночи уехал из города.

Гилберт тихонько выругался.

– Почему ты не рассказала о фотографиях? Я бы тебе помог.

– После того, что ты сделал, я не хотела тебя видеть. Никогда ты не заставишь меня поверить тебе. Гилберт молчал, мысленно взвешивая значение слов.

– Я верну тебе фотографии.

– Как? – отчаянно взглянула она.

– Что-нибудь придумаю.

И она почти поверила, что он может спасти ее. С таким «блестящим» умом, как у него. Ведь как ловко обманул ее!

Джулия и Гилберт молчали, медленно раскачиваясь в креслах. Над городом взорвался фейерверк. Летний ветерок шелестел листвой, ласково овевал разгоряченные лица. Повернув голову, Джулия спросила:

– Почему ты вернулся?

– Я хотел убедиться, что ты не выходишь замуж за Гарлана.

– Я за него не выйду.

– Очень рад слышать, – он нежно улыбнулся и тут же поморщился от боли. Потом спросил: – Как ты оказалась на тех фотографиях?

Она не возмутилась, не возразила, не отказалась отвечать на вопрос. Она согласна рассказать Гилберту все. Наверное, станет легче, если она откроется кому-то, кто поймет правильно.

– Это случилось сразу после смерти матери. Великий пожар разрушил наш дом и нашу жизнь. У отца случился удар. Мне тогда было шестнадцать лет. Я переехала жить к Рэндалу и Элен. Они никогда не любили маму. К тому же, почему-то с подозрением относились ко мне.

У них не было детей. Они не знали, что им делать с печальной молоденькой девушкой, почти подростком. Забота о ее воспитании легла на плечи людей, слишком занятых собственной жизнью. Они предпочитали просто не обращать на нее внимания. У каждого была своя жизнь, свои интересы. У Рэндала – медицина. У Элен – общественная работа… Джулия была предоставлена самой себе. Замкнулась в себе, в воспоминаниях о матери. Вспоминала о том, как они весело жили, когда были вместе, о грандиозных планах, которые когда-то строили…

– Мама очень любила фотографироваться. Гарри Маркус сделал в студии сотни фотографий, снимая меня и маму. Он говорил комплименты, смешил… Мама никогда не воспринимала его всерьез, подшучивала над ним. А я его просто обожала. Он все время твердил, что я – маленькая красавица и что когда-нибудь на мне женится… – Джулия поморщилась. – После смерти мамы мне было одиноко, и я пошла в его студию одна…

Наверное, та девушка искала любви, успокоения, воспоминаний о чудесном, счастливом прошлом. Гарри Маркус понял, разглядел неискушенность и беззащитность. Он подарил ей фотографию матери. Тот снимок и сейчас стоит на туалетном столике Джулии. Фотографий было в доме множество, но они все сгорели во время пожара. Каждый раз, встречая ее в студии, Маркус говорил, как она прелестна, убеждал, что такую красоту нельзя скрывать.

– Он называл их – «художественные фотографии», – продолжала Джулия. – Как потом выяснилось, продавал их. Один из снимков кто-то прислал Рэндалу анонимно. Рэндал отправился к Гарри, требуя фотографии и негативы. Он выкупил у него их. Казалось бы, неприглядная история закончилась.

– Ну еще бы! – присвистнул Гилберт.

– Помню, как разъярились Рэндал и Элен. Твердили, что я им мешаю, позорю. Что я погубила свою жизнь! Их упреки унижали и подавляли меня. Я почти перестала выходить из дома. Целыми днями читала медицинские книги Рэндала, ничем другим не занималась…

Джулия рассказала, как однажды к ним приехал Эдвард Меткалф. В Чикаго проходила встреча врачей. Эдвард остановился на время у Рэндала. Медицинские познания Джулии произвели на него неизгладимое впечатление. Он слушал с большим интересом, что девушка говорила. Внимание умного человека льстило. Когда он предложил ей уехать с ним в Стайлз, Джулия с готовностью согласилась.

– Вот так я и попала сюда. Эдвард был счастлив, что приобрел помощницу. Рэндал и Элен радовались, что избавились от забот. А у меня появилась возможность начать жизнь заново…

Кресла поскрипывали, покачиваясь. Джулия откинулась на спинку, закрыла глаза. Она была бледна. Гилберт взял ее руку, погладил запястье.

– Этот фотограф тобой воспользовался?

– Нет! Но все были уверены, что он соблазнил меня! – Джулия вздохнула. – Боже, как мне стыдно!

Гилберт снова погладил ее руку.

– Принцесса, это еще не самое плохое, что может произойти в жизни.

Какое-то время они сидели молча, держась за руки. Впервые за несколько недель в душе у Джулии воцарились мир и спокойствие…

– Я разговаривал с Ренатой Блюм, – сказал Гилберт. – Дотти знает о фотографиях. Миссис Уиливер – тоже.

– Гарлан рассказал? – задохнулась Джулия.

– Нет, Джулия. Им рассказал доктор. Он поведал об этом Дотти, Луизе и Ренате, когда привез тебя в качестве невесты. Рассказал тем женщинам, с которыми ты должна была подружиться. Ему не хотелось, чтобы случился какой-нибудь скандал.

Джулия недоверчиво посмотрела на него.

– Неужели, зная об этом все время, они ни разу не проговорились? Невероятно!

– Знала даже Хэриет Тейбор, но держала рот на замке.

– Хэриет? – известие прямо-таки, ошеломило Джулию.

– Вот почему все так взволновались, когда здесь появился я. Они боялись, что ты будешь втянута еще в один скандал. Рената считает, что именно мое появление послужило причиной для беспокойства. А Хэриет за тебя очень волнуется!

Откинувшись в кресле, закрыв глаза, Джулия вспомнила, с каким радушием встретили ее женщины Стайлза, когда она приехала. И помогали ей на протяжении первого года замужества. Помогали и поддерживали всегда. Помогли пережить смерть Эдварда. Поддержали, когда Гиб сбежал с деньгами… И ни разу не упомянули о скандале с фотографиями. Даже Хэриет!

Гилберт крепко сжал ее руку.

– Барнет однажды предупредил меня: «Никто в городе не допустит, чтобы миссис Меткалф оказалась обманута!» Я думаю, что никто не позволит Гарлану шантажировать тебя, используя снимки. Никто не допустит, чтобы их распространили в городе.

Джулия облегченно вздохнула. Неожиданно к ней вернулось другое чувство – глубокое, сильное, очень опасное… Она высвободила руку, положила себе на колени.

– Гиб, ты очень добр…

Он поерзал в кресле, словно раны причиняли ему сильную боль.

– Есть кое-что, о чем я хотел бы посоветоваться, – он был смущен, отводил глаза. – Не знаю, как проще объяснить. Но ты врач. Возможно, тебе приходилось такое слушать не раз… Я мочусь с кровью, и очень обеспокоен.

Джулия привела Гилберта в операционную. Измерила температуру, прощупала пульс. Пропальпировала поясницу сзади и спереди, определяя болезненные места. Прикосновения ладоней Джулии настолько возбудили Гилберта, что он засмущался. Но она делала вид, что ничего не замечает, прощупывала его быстрыми, умелыми движениями. Гилберт вспомнил, что впервые увидел ее такой отрешенной и сосредоточенной, когда привезли подстреленного Скоби.

Она спросила, как Гарлан ударил его, спросила о том, как и где болит. Поинтересовалась, тошнит ли, не вырвало ли… Когда ей, плюс ко всему, понадобилось посмотреть цвет мочи, Гилберт пожалел, что не промолчал в свое время…

– Мне кажется, что это ушиб почки, – объяснила Джулия, закончив осмотр. – Совсем не видно признаков шока, какой-нибудь инфекции или обильного кровотечения. И все-таки, прописываю тебе строгий постельный режим. Ты нуждаешься в абсолютном покое!

Гилберт спустился со стола.

– Я не собираюсь ложиться. Еще даже не стемнело!

– При заболеваниях почек очень просто ошибиться. Симптомы не всегда отражают истинного положения. Во всяком случае, невозможно определить сразу, насколько серьезно заболевание, – объясняла Джулия. – То, что поначалу кажется легким случаем, иногда переходит в тяжелейшее воспаление! – она сняла фартук, озабоченно посмотрела на Гилберта. – Тебе не следует делать ничего, что могло бы ухудшить состояние. А сейчас – в кровать!

Гилберт подумал, что час-другой отдыха вовсе не повредит. Поэтому покорно поднялся наверх, скинул одежду и улегся на широкую кровать доктора. Пришла Джулия и обложила его ноющую поясницу пакетами со льдом. Ощущение было не из приятных. У Гилберта не было ни малейшего желания долго держать возле себя куски льда.

– Если хочешь, введу противовоспалительный антисептик, – предложила Джулия. И подняла какую-то трубку с тюбиком. Но Гилберт даже не дослушал до конца объяснение, сообразив, что она собирается делать. Ему стало не по себе.

– Нет, уж лучше полежу со льдом!

Джулия ушла. Гилберт снова подумал о фотографиях. Стоит им появиться в городе, и многие будут шокированы. А Джулию это унизит… Надо выяснить, где Гарлан прячет снимки: в номере «Ригала» или в конторе на шахте в каком-нибудь сейфе?

И решил, что лучше начать поиски с конторы «Континентальной» компании. Будет удобнее проникнуть туда сегодня вечером. Джулия пойдет показывать слайды, с наступлением темноты все отправятся смотреть на фейерверк… Значит, ночью все соберутся в городе, на шахте никого не будет!

Он разработал план. Как только Джулия уйдет, он поедет в город, встретится с Чарли Суном. Потом заберет в полицейском участке револьвер и пойдет на шахту. Если все сложится удачно, успеет вернуться и лечь в постель раньше, чем возвратится Джулия.

Гилберт обхватил руками подушку и решил немного поспать.

Джулия разбудила его, когда солнце садилось. Она пришла взглянуть, как он чувствует себя, покормить и сменить лед.

Гилберт очень обрадовался, что она разбудила его. Он чуть не проспал. Джулия склонилась над ним, и он почувствовал нежный лимонный запах, напоминавший ему то, как он целовал ее. Лишь только мягкие, ласковые руки коснулись живота, его приятель немедленно возбудился. Джулия, заметив, покраснела.

– О чем бы ты сейчас ни думал, советую остыть на время. Для мужчины в таком положении, как ты, очень опасна близость с женщиной, – она помогла Гилберту сесть, поставила на колени поднос с ужином.

– Ты собираешься в город?

– Я не поеду.

– Что? – молодой человек чуть не опрокинул поднос на пол. – Почему ты не едешь, черт возьми?

– Потому что серьезно подозреваю больного в намерениях сбежать куда-нибудь! – она строго глянула на него. – Пока ты спал, я съездила в город и попросила Хэриет Тейбор показать слайды. А теперь ты должен съесть все, что я принесла. И выпить всю жидкость. При таких ушибах необходимо обильное питье!

Джулия вышла. Гилберт принялся за ужин, недовольно ворча что-то себе под нос. Он пытался придумать, как сбежать. Посмотрел в окно и решил, что оно расположено несколько высоковато. Потом вспомнил про балкон в спальне Джулии. Однажды он уже выходил через него. Можно попытаться сделать это во второй раз.

Но не успел доесть все, что принесла Джулия, как она вошла в спальню с крайне встревоженным выражением лица.

– Приехал мистер Блюм. У Рут начались роды. С ней доктор Бичем, но возникли какие-то осложнения, и он послал за мной… Вероятно, придется пробыть там всю ночь.