Текст книги "Чего не знают родители. Размышления вчерашней школьницы"

Миф четвертый
«Мы ходим в храм – потому с нами ничего не случится!..»

Слыша про «смену жизненных ценностей», про уничтожение нравственности, многие православные считают, что это не про них и, главное, не про нас, их детей. Всякие там манипуляции сознанием, всякие «Молотки» – это, мол, только на мирских действует. «Наши чада молятся, причащаются, ходят в храм – что еще нужно? Ничто дурное их не коснется».

Позвольте не согласиться с тем, что с посетите лем храма и примерным исполнителем обрядов «ничего дурного случиться не может». Может! И еще как!

Неважно – где, но были моменты, когда ребята алтарники выходили в облачениях в притвор храма и прямо там запросто… матюкались. Знаю, что один взрослый парень собирался хорошо наподдать им за это, да передумал. А зря! Надо бы. И матерям этих мальчишек надо бы раскрыть глаза на происходящее. Но думаю, ни одна мама бы не поверила. Реакция

Слыша про «смену жизненных ценностей», пр уничтожение нравственности, многие православны считают, что это не про них и, главное, не про нас, и будет примерно такой: «Да чтобы мой мальчик – да плохие слова говорил!!!Да пробовал курить! Да с плохими ребятами связался?! Да вы что!»

Естественно, что при маме мальчик такого делать не будет. А то, что она пребывает в наивном неведении, не смея даже предположить плохого, означает лишь одно: мама не хочет вникать во внутренний мир сына. Она исполнила свою мечту: пропихнула сына на почетное место алтарника, не спросив, а сам-то он что думает на этот счет, и успокоилась: теперь-то уж все будет хорошо. Сын спасется.

Она уверена, что ее мальчик во время службы усердно молится. Сомневаюсь, если после «молитвы» его тянет на грязные слова. Мне кажется, не стоит мальчишек отправлять в алтарь, если не знаешь, что в храме все нормально, если с ними нет взрослого алтарника, если они сами не изъявляют сильного желания идти в алтарники. Иначе их нисколько не будет волновать служба, но они чисто механически будут делать «все, что положено». Это ужасно, этого нельзя допускать ни в коем случае! Ведь в такой ситуации появляется возможность выпендриться перед сверстниками: а вот я знаю, когда что подавать, а ты не знаешь, когда что надо делать. К тому же это так круто выглядит – им дали подрясник, у них такой вид… Вот тут и может появиться соблазн еще больше выставиться перед сверстниками: я даже, мол, выругаться могу, а вы не можете! И храм для таких ребят становится просто местом тусовки.

Увы, и для многих девочек храм тоже стал тусовкой, где можно «делить» мальчиков-алтарников, обсуждать моды. Вы не видели, как девочки, расположившись на ступеньках храма, пока их мамы молятся, листают каталоги с косметикой и говорят:

– О! Вот эту тушь девочки брали, я знаю! Она плохая. А вот эта – такая прелесть, я хочу заказать!

Сплетни, интриги, хвастовство – у кого круче одежда… Получается молодежный мини-клуб, на который дали добро родители, уверенные, что с их детьми все хорошо. А дети приходят в храм и начинают бесконечные пересуды:

– О, у тебя такой телефон крутой!..

– А у тебя не крутой! И тебе не стыдно с таким ходить?

– О, я вчера видела Петю, он бухал…

– Смотри, какая у меня юбка!..

– Мне тоже хотели такую купить.

Но ведь это все такой мусор!!! Как можно этим жить?!

Почему так получается? Да потому, что о духовной жизни, о том, что подростков волнует, с ними никто – за редким исключением – не говорит. А «духовная жизнь» сводится к посещению храма, воскресной школы, периодическим исповедям и причастиям. Жить так, как учит Евангелие, им и в голову не приходит. Может, где-то и по-другому. Но похожие проблемы, думаю, есть почти везде – оттого, что с детьми не говорят на самые главные темы в их жизни, не помогают разобраться в море негатива. Не объясняют, что христианство – это не обряды, а жизнь по другим, христианским законам.

Скажут: а воскресная школа? А вы в ней были? Не на концерте, где родители умиляются трогательным стихам и песнопениям в спектакле, а в повседневной реальности?

Мне кажется, вряд ли воскресная школа в ее нынешнем виде может стать местом, где подросток решит свои проблемы, найдет ребят, близких ему по духу. Я не могу, конечно, судить обо всех (знаю только, что знакомым ребятам из Москвы нравится заниматься в воскресной школе при Даниловом монастыре), но в нашей – полным-полно неприятностей, искушений, о которых родители и не догадываются.

Многие отпускают ребенка в воскресную школу со спокойной душой. Их не интересует, что там может быть дальше. Они решили, что там автоматическая благодать, что ребенок теперь будет туда ходить и станет «хорошим мальчиком». Ага! Конечно!!! Просто у детей появляется еще одна тусовка! Воскресная школа требует очень умных преподавателей, которые должны быть не только отличными педагогами, разбирающимися в детской психологии, но сложившимися, уверенными в своей вере, в своем мировоззрении личностями, чтобы суметь как-то направлять детей. И это намного сложнее, чем работа обычного педагога. Но таких педагогов в воскресных школах чаще всего, увы, нет… А ведь в воскресной школе всякие бывают дети, в том числе и те, которых родители заставили ходить насильно. Их чем-то увлечь особенно трудно. Можно самым прекрасным образом излагать Закон Божий, учить замечательным песнопениям, но если не говорить всерьез о проявлении веры в их жизни, не обсуждать то, с чем они сталкиваются в школе, на улице, – толку будет мало.

Получается парадокс. В обычной школе церковный ребенок может отмежевываться от каких-то грубых воздействий сверстников – не делать того, что неправославно, что запрещает ему мама. А ребята лет двенадцати из воскресной школы могут, например, подхихикивая, совершенно спокойно накупить пива, считая: я же среди «своих»! В такой ситуации мальчишка совершенно забывает о грехе, успокаивается. Его внутри ничего не щиплет, не грызет.

Комментарий редактора

Такое происходит, когда духовная жизнь ребенка «зацикливается» на обряде. Мамы как бы не замечают, что вытворяют дети, которым тяжело и скучно стоять на службе: болтают, часто бегают, задняя часть храма превращается в детскую площадку. Это, конечно, вина родителей, не понимающих, что не в стоянии на службе цель духовной жизни. Быть может, лучше (как это советуют священники, работающие с детьми) посещение храма сделать более редким, но чтобы оно стало событием в жизни ребенка? Ведь если он не научится осмысленно участвовать в Литургии с детства, то в более сознательном возрасте может уйти из Церкви.

Воскресная же школа может стать тем самым «мостиком», который перекинут из «нецерковных» будней к храму. Особенно в период, когда формируется личность и мировоззрение, который редко когда проходит безболезненно, без завихрений и «закидонов». Питерский священник Константин Пархоменко в своей книге «В помощь родителям» рассказывает, какое воздействие оказывают на детей ролевые игры по Ветхому Завету, когда дети вживаются в образы своих сверстников из далекого прошлого и проецируют это на свою жизнь, как популярны у малышей и подростков различные маленькие инсценировки, которых на одном занятии бывает, как минимум, три-четыре. Воскресная школа, убежден пастырь, обязательно должна заключать в себе какие-то яркие моменты творческого труда.

Знаете ли вы, родители, каково православному ребенку в школе, если он постарается хоть немного жить так, как надо бы жить православному? Он терпит не просто насмешки. Ему устраивают порой невыносимую жизнь. Поставьте себя на его место – что и как он должен делать, чтобы не стать изгоем, маргиналом? Об этом ему никто не говорит. И куда деться, если тебе двенадцать лет, если тебе устроили обструкцию, например, по поводу того, что твоя одежда отличается от того, что они считают правильным? Ты пытаешься что-то сказать по-доброму, с юмором, а они тебе – нецензурное прозвище? Ты ощущаешь, что у тебя нет кожи, а они по тебе – сапогами! И к кому пойти? На все вопросы, которые задаешь взрослым, – один ответ: «Молись!» Ты молишься, как тебя учили, – а одноклассники только злее становятся! И наконец, доведенная до отчаяния, ты берешь ручку и от бессилия рисуешь своих обидчиков в самом неприглядном виде: с вывернутым языком, со злобными глазами. И почему-то вспоминаешь такой нехристианский закон царя Хаммурапи…

После всего пережитого, чтобы элементарно выжить, стараешься приспособиться. В храме быть одним: тихим, «смиренным», послушным, – а в школе выглядеть «своим»: разнузданным, смеющимся «через губу», отпускающим сомнительные шутки, чтобы завоевать доверие сверстников. Раздвоение сознания не проходит бесследно. У многих начинается истерика, иногда они бурно протестуют против того, чему учат родители и Церковь.

Я видела, что труднее всего приходится православным мальчикам – их больше всего достают. И счастье, если мальчишка умеет сохранить свое достоинство, если занимается в спортивной секции и может пустить в ход кулаки, чтобы защитить себя и других. Тогда от него отстанут. А если родители настаивают, чтобы мальчик везде был «смиренным» – тогда беда. Его все считают придурком и непрестанно травят, он превращается в изгоя, во всеобщее посмешище. Будет ли у такого мальчишки нормальная жизнь?

Сказать, что дети не могут найти никакой поддержки, было бы неверным. В интернете на сайте ЦДРМ (Патриаршего Центра духовного развития молодежи при Даниловом монастыре) есть интересный форум, где можно задать и обсудить любые вопросы. Есть и немало других хороших сайтов для молодежи. Но тут есть одно «но». Во-первых, виртуальное обсуждение проблем и реальная жизнь – это все-таки не одно и то же. Во-вторых, интернет есть далеко не у всех православных детей. Я видела не так уж и мало тех, кого родители настроили, можно сказать, на жизнь «православного хиппи», кто и одеждой, и всем образом жизни как бы говорит: «Я не такой! Вы – погибаете, а я – спасаюсь!»

Именно от таких «суперблагочестивых» детей, которым «все нельзя», приходилось слышать нелепое хвастовство:

– У тебя духовник кто – просто игумен? А у меня – архимандрит!

– Ну и что? У меня так вообще старец!!!

«Мой», значит, «круче всех»! Намного ли это лучше «крутости» презираемых ими «мирских» детей? И уж совсем смешно слышать, когда в храме начинают похвальбу – мол, вот мы какими «праведными» стали, вот от чего отказались:

– Мне духовник запретил читать любые книжки, кроме школьной программы.

– А я, как пришла в Церковь, в окно со второго этажа свой компьютер выбросила!..

Вряд ли эта девчонка так сделала (хотела бы я увидеть родителей, позволивших разбить имущество,

купленное на кровные деньги!). Но пусть даже это пустое хвастовство – разве это нормально? А хорошо ли, когда девочка не смеет пойти на день рождения к подруге, потому что «не успела спросить благословения батюшки»? Разве нормально, что она повсюду ходит в мешковатой юбке до земли, «смиренно» потупив глаза? Маме и в голову не приходило, что ее «тихоня», завернув за угол дома, доставала из сумки мини-юбку, одолженную у подружки, а потом шла по улице, пила пиво с девчонками. И вот там она уже «отрывалась» по полной, не стесняясь в выражениях ни на чей счет!

Может, ситуация с «тайной» мини-юбкой и нетипична. Но наивность и равнодушие «мегаблагочестивых» родителей приводят к тому, что их «послушник», такой правильный, умненький, оказывается самым несчастным, самым брошенным из всех православных детей. И самым лицемерным. Ему ни с чем уже и бороться не надо: ни со своими мусорными привычками, ни с обманом, ни с двоедушием. Ведь папа с мамой считают его как бы «готовеньким христианином».

Комментарий редактора

Думается, установка на выращивание «гадкого утенка», резко отличающегося от сверстников какой-то особой одеждой до полу (нередко нарочито уродливой), никакого отношения не имеет ни к целомудрию, ни к благочестию. Слишком было бы просто, если бы спасение заключалось в «униформе» и опущенных долу глазках. Подросток, воспринимающий Православие как систему запретов, не поймет его красоты и силы, не увидит главного – любви Христовой. Скорее всего, и с родителями не будет доверительных отношений, и они могут так никогда и не узнать, как и чем жил их ребенок в подростковом возрасте.

И совсем по-иному воспринимает христианство подросток, который живет в любви и доверительном общении. Дочка одной прихожанки побывала с классом на экскурсии, во время которой руководитель группы предложила детям принести в дар «дереву любви» какие-нибудь ленточки, платочки, бусы и загадать желание, чтобы «стать счастливым». И хотя весь класс привязал лоскутки к веткам «дерева счастья», девочка, несмотря на то что рядом не было родителей, отказалась участвовать в обряде. «Я ведь православная, – объяснила она потом маме. – Мне нельзя приносить жертвы какому-то дереву». Замечательно, что родители сумели воспитать в десятилетней девочке такую твердость убеждений.

Наверное, соблазны потрепаться о косметике, попить пива, поделить мальчиков бывают у всех подростков. Мы же не паиньки. Возникали такие ситуации и в православно ориентированном лагере «Звезда Вифлеема» при Даниловом монастыре, куда я ездила несколько лет подряд.

Но дело в том, как эти проблемы решались. И если кто-то из тех, кого направили «по инерции» православные родители, а также буржуйские детки, привыкшие делать, что хотят, пытались «отрываться», то после предупреждения могли запросто расстаться с лагерем. Контроль со стороны руководства лагеря по поводу курения, спиртного, отношений между мальчиками и девочками был довольно жесткий.

Кроме того, сама обстановка в лагере учила жить вместе самых разных детей, помогала понять, как не подчиниться мерзкому, как делать сознательный выбор, ориентировала на ценности иные, чем в тусовках.

У нас просто не было ни одной минуты без каких-то занятий! Игры на взаимодействие всего коллектива, походы, трудовые десанты, интереснейшие кружки, вечера, концерты. Каждый мог проявиться, в чем хотел.

Особенно запомнились «свечки», беседы о какой-то важной для нас проблеме, где каждый высказывал свое мнение, раскрывался, мог что-то понять и, быть может, изменить в себе. В конце одной из смен решили провести «свечку» на необычную тему: какой ты на самом деле. Поставили черные и белые стулья и каждого спрашивали:

– Что ты выбираешь?

Если человек выбирал белый стул – то все в отряде говорили про него что-то хорошее. А если выбирал черный стул – то говорили о его недостатках. Большинство выбрало черный стул. Ну и я тоже. Было интересно узнать, что же в тебе видят плохого.

Но самое интересное, что один мальчишка, которого считали буржуйским сынком, потому что он постоянно ныл и всех доставал, выбрал… белый стул. Наступило гробовое молчание. А потом кто-то сказал:

– Ну ты и приколист!

И снова – гробовое молчание. Больше никаких слов и не надо было…

Ну а в трудовом лагере таких ребят «со странностями» почти не было. Хотя приезжали тоже с разным настроением. Но в процессе работы, походов, преодоления каких-то трудностей многое начинало меняться.

Совместная работа может много дурного отсеять, в том числе и в воскресной школе. Не факт, что дети сразу начнут меняться, но общее дело (хотя бы листья убрать вместе) в принципе покажет, кто чего стоит. Не могу представить, чтобы не привыкший ни к каким усилиям подросток пошел добровольно убирать листья. Но если вся компания соберется… Ладно уж – что я, рыжий, что ли?..

Так что и воскресной школе помогли бы совместные дела, совместные паломнические поездки, совместная помощь кому-то, кто в ней нуждается, психологические игры – но в разных группах разные. Потому что «междусобойчики» все отношения портят.

Комментарий редактора

В рассуждениях автора этой книжки есть момент, с которым трудно согласиться. Фраза «Мы ходим в храм – потому с нами ничего не случится!..» – на самом деле замечательная. Но при одном условии. Если человек просит у Бога помощи и сам активно защищает ценности своей жизни – словом и делом. И тогда то, что человек не в силах сделать сам, сделает Господь. Действительно, ничего не страшно, если не обряд нас защищает, а Сам Бог! Поэтому удается найти выход вопреки, казалось бы, самым неблагоприятным обстоятельствам.

Один мой знакомый, столкнувшийся с большими неприятностями в своей православной гимназии, говорил:

– Самый лучший способ отвратить человека от веры – отдать его в православную гимназию.

Знаете, в чем-то я с ним согласна. Мне кажется, для того чтобы ребенок сознательно пришел к вере, не нужно никаких специальных гимназий. Я искренне верующих детей встречала очень мало. Потому что ребенок еще не осознает себя как личность. Он сам должен прийти к вере из детской неопределенности.

И это осознание себя как личности, мне кажется, скорее придет в среде, которая ему близка по интересам: в занятиях, например, музыкой, математикой, конструированием – в тех кружках, где пробуждается творчество. На переходном этапе нормальный импульс могут дать такие организации, как «Молодая гвардия», скауты.

Но только не православные скауты! Хоть это и странно, быть может, прозвучит. Просто я видела нормальных скаутов и видела православных. Чем же они отличаются друг от друга? Обычные сами выбрали этот путь и были вполне адекватны. А в православные, как я предполагаю, детей направили родители. Быть может, насильно.

Мы с ребятами из трудового лагеря приезжали помочь одному монастырю и заглянули в этот «православный» лагерь, организованный, очевидно, по принципу: давайте создадим организацию православных дворников!.. Мало того, что половина скаутов были пьяными, мальчики очень вольно держали себя с девочками. Все они были предоставлены сами себе. На мой взгляд, православные воспитатели, которые с ними занимались, не очень разбираются в воспитании и просто неспособны организовать нормальный досуг и труд скаута. Выходит, подростки формально читают молитвы (все в порядке!), а потом напиваются пива, ведут себя неподобающе. На меня это произвело самое удручающее впечатление.

Ведь принципы основателя скаутского движения Бадена Пауэлла сами по себе достаточно нравственные и хорошие. Если мальчик нескромно ведет себя по отношению к девочке, он сразу должен быть исключен из лагеря. Да и скаутское движение в целом не противоречит христианству. Не надо к нему ничего добавлять. И если православный человек пойдет в обычный скаутский лагерь, то он может сказать:

– Ребята! Есть деревня в стольких-то километрах от нас и в ней – церковь, хотите со мной – помочь ее расчистить?

И многие бы пошли. И для этого не нужно создавать специальное православное скаутское движение. И в любом деле должен быть профессиональный руководитель, а не «православный дяденька», который считает, что раз он верующий, то умеет воспитывать. Во всем нужна идеальная подготовка, серьезная программа – так, например, как в «Звезде Вифлеема».

* * *

Я никого не собираюсь учить. Но хотелось бы, чтобы родители задумались, прежде чем снова повторять равнодушные слова о том, что православным детям «ничего не страшно». Не напоминает ли эта позиция современную притчу про человека, который тонул и все ждал, что Бог его спасет, игнорируя проплывающие мимо корабли, лодки, доски, вертолет… и утонул.

– Господи! Что же ты меня не спас? – воскликнул он, перейдя грань земной жизни.

– А кто же посылал вертолет, корабль и лодку? – ответил Бог.

Решайте сами, уподобляться ли герою этой притчи или вспомнить, что взрослые в ответе за тех, кто младше и беззащитнее, – значит, просто обязаны найти способ защитить и обезопасить их от всего дурного.

Миф пятый
«Мы тоже много чего видели – и ничего, выросли…», или Пофигизм в квадрате

Мы не любим суперопеки. Мы жаждем самостоятельности. Прописная истина вроде. Но бывает, родители толкают ребенка к такой самостоятельности, от которой тот просто ломается. Я имею в виду наплевательство на все, что происходит вокруг подростка и с ним.

Сколько пап и мам в ответ на предостережение, что ребенку может грозить опасность, благодушно произносят: «Мы тоже много чего видели – и ничего, выросли…»! Это значит – сам, мол, сынок, выкарабкивайся. Что это за журнальчик у сына? Молодежный? А что там на обложке? «Наташа любила друга своего мужа?» Н-да… Но теперь все это читают… Ладно, читай, читай, деточка! Ах, внутри есть непристойности? Ну что ж, он уже не маленький. Они сейчас и не такое знают…

Странная логика. Стоит кому-то из родителей в школе заикнуться о том, чтобы повести войну против грязных журналов, как сразу найдется тот, кто отпарирует:

– Ну что вы так волнуетесь? Наши дети теперь больше нас знают. Они такое знают, что нам и не снилось!

То есть этой фразой «продвинутый» родитель прикрывает свое право не знать того, с чем все мы соприкасаемся. Он отдает право контроля над ребенком чему и кому угодно – улице, приятелям-«оторвам», наркодилерам, журналам на уровне ниже пояса. Значит, он соглашается с тем, что сознание сына или дочери можно наполнять любой грязью. Я бы назвала такую точку зрения, когда родитель «бережет свои нервы» и ни во что не вникает, пофигизмом в квадрате.

Не из-за равнодушия ли взрослых так и не смогли официально закрыть журнал «Cool»? Издатели закрыли его сами как переставший приносить прибыль. Но зато остался «Cool Girl», о котором сами читатели пишут: «Тупой – еще тупее», «Более отстойного творчества я еще не встречала».

Можно порадоваться, что закончил свою жизнь скандальный «Молоток», и на сайте www.zabey.ru/ осталась только эпитафия: «Тут был еженедельник “Молоток ”». Но зато тиражом без малого в миллион экземпляров выходит журнал «Реалити-шоу Дом-2», читают который, по признанию его издателей, с четырех и до семидесяти лет.

Многие тупые и непристойные журналы якобы меняются, заводят новый дизайн, но суть их остается прежней.

Нечто похожее происходит и с мультфильмами.

Малышам навязали в любимые герои людоеда.

В 90-е годы, на которые пришлось мое детство, на экране демонстрировались не самые лучшие мультфильмы – «Хлам», «Мир Бобби», «Тик-Герой», сегодня же их можно назвать шедеврами по сравнению с тем, что показывают по ведущим детским телеканалам. Родители нынешних детей были бы рады, если бы сейчас по Jetix и Cartoon Network показывали хотя бы «Тома и Джерри».

К примеру, мультфильм «Kids Next Door» (в русском варианте – «Команда нашего двора»). Главные герои – корпорация детей, объединившаяся против взрослых всего мира. Они добиваются того, чтобы никогда не чистить зубы, не мыться, уничтожить все пианино, чтобы не существовало младших братьев и сестер… Это взрослые, посмотрев одну серию, могут уловить некую иронию. Но фильм-то предназначен для маленьких детей, которые примут это за чистую монету. Ведь дети старше одиннадцати лет этот канал не смотрят! Им наверняка запомнится эпизод со старыми трусами, увеличившимися до невероятных размеров, залезающими в окно и нападающими на мальчика.

Появление flash-анимации дало возможность всем кому не лень без особого труда создавать собственные… хм, анимации (мультиками их назвать язык не повернется). Вот и появляются примитивные и к тому же уродливые физиономии, по которым ребенок воспринимает мир.

Достаточно вспомнить, какой вред нанесли сознанию самых маленьких зрителей пресловутые «Телепузики».

Будь я мамой, я бы своим детям покупала или скачивала только лучшие советские (да и российские!) мультфильмы: к примеру, «Князь Владимир», «Колыбельные мира», мультфильмы Роберта Саакянца… А недавно я открыла для себя очень тонкие, умные, светлые фильмы японского режиссера Хайао Миядзаки, которого называют сейчас главным сказочником планеты. Практически это христианские по духу фильмы, в которых столько добра, столько теплых взаимоотношений и любви между людьми, что никакое диснеевское «мультмыло» даже рядом поставить невозможно. Но почему-то некоторые кинокритики недовольны как раз добротой фильмов Миядзаки и ставят ему в вину, что его аниме «уж слишком правильные».