Текст книги "Замуж со второй попытки"

Кормак не ожидал таких слов. Он опустил голову на руки.

– Я не могу.

Ему казалось, он снова слышит свист пуль, видит, как разлетаются брызги крови, как Дункан падает с моста. Казалось, он снова ползет по песку, зовет Дункана, рыдает, молится. А потом находит его – бесформенную кучу плоти и расколотых костей – и сначала не верит своим глазам, а после из его горла рвется вой боли…

Кормак тяжело сглотнул, наблюдая за волнами, покачивающими лодку.

– Никто меня не понимает. В последний раз Дункан гостил здесь перед нашей отправкой в Афганистан. Мы все вместе провели тут выходные – Дункан, Эмма, Рози, Фрейзер и Сэм. – Он почувствовал, как по его губам скользнула улыбка. – Мы дурачились, сидя в этом ялике, – сталкивали друг друга в озеро, веселились. Развели костер на пляже, и Сэм поджарил зефир, а после мы немного выпили. Счастливые воспоминания… – Кормак повернулся к Милле. – Может быть, так даже проще, если твое последнее воспоминание о ком-то очень счастливое, но у меня все иначе. Когда я закрываю глаза, я вижу вещи, которые не хочу видеть, и вспоминаю, что это я должен был отправиться на тот мост. – Он провел рукой по волосам. – Раньше я ездил навещать Эмму и ребенка, но то, как она иногда смотрела на меня… Я не мог этого вынести. Если вина тянет меня вниз, то я ничего не могу с этим поделать.

– Значит, собираешься провести всю свою жизнь в трауре? Думаешь, Дункан хотел бы этого для тебя? Или, полагаешь, этого хочет Эмма?

Кормак продолжал смотреть на воду.

– Можешь прятаться за своим молчанием, если желаешь, но ты должен понимать: пока ты цепляешься за свое горе, твоя семья тоже скорбит.

Он поднял голову.

– Они тоже потеряли тебя в тот день и хотят, чтобы ты вернулся. – Глаза Миллы блестели от слез. – Я знаю, как тяжело, когда погибает тот, кого ты любишь, но, думаю, еще труднее наблюдать за любимым человеком, который медленно умирает, потому что разучился жить. – Милла вытерла слезы тонкими пальцами. – Эмма придет на свадьбу, и я думаю, ты напуган этим. Я ничего о ней не знаю, но если у нее хватает смелости на то, чтобы снова увидеть мир, она будет рада, если и ты поступишь так же.

Кормаку хотелось, чтобы Милла замолчала. Ее слова выворачивали его наизнанку, крадя воздух из его легких. Слезы наполнили его глаза. Он хотел ответить, но не мог вымолвить ни слова.

Милла поднялась на ноги.

– Я люблю тебя, Кор, но утром я уеду, потому что не могу соревноваться с памятью о Дункане и мне слишком больно пытаться это сделать. Сегодня днем я закончила картину для Рози. Я оставлю ее в коттедже. Завтра краска уже высохнет. До свидания, Кормак.

Милла отвернулась и пошагала прочь, пока ее фигуру не скрыла темнота.

После того как она ушла, Кормак все продолжал сидеть, глядя, как последние лучи солнца гаснут у самого горизонта. Он размышлял о том, что Милла, придя сюда, ничего не просила для себя, а заговорила с ним от имени его семьи, пытаясь помочь ему увидеть смысл жизни, – и она была права во всем.

Кормак закрыл глаза. Каким же он был идиотом! Если бы он сразу объяснил ей, почему новость о том, что Эмма придет на свадьбу, повергла его в замешательство, Милла поняла бы. Вместо этого он пытался изгнать ее, но она все равно пришла сюда, чтобы поговорить с ним.

В сердце Кормака вспыхнула искра надежды, и он вдруг удивился тому, что продолжает сидеть.

Кормак вскочил на ноги. Милла сказала, что уезжает завтра, а это значит, что этим вечером она еще будет здесь.

И он побежал со всех ног.

Войдя в отведенную ей комнату, Милла включила настенное бра. Затем она положила на пол туфли, сняла платье Рози, повесила его на вешалку, надела халат и села на край кровати, ожидая, когда появятся слезы.

Милла знала, что Кормак солгал ей о том, почему не хочет, чтобы она приходила на свадьбу. На вечеринке, когда Милла наконец смогла избавиться от надоедливого Коннора, Рози отвела ее в сторону и рассказала, как беспокоится о Кормаке и как отчаянно хочет, чтобы ее брат стал таким, каким был когда-то. В этот момент Милла и решила пойти поговорить с ним.

Она так старалась достучаться до него, но потерпела неудачу.

Завтра рано утром она поедет в коттедж, соберет вещи и вернется в Лондон, потому что никогда не найдет в себе силы снова увидеть Кормака. Ведь он не протянул руку, чтобы остановить ее. Он позволил ей уйти.

Милла почувствовала, что по щеке скатилась слеза, и вытерла ее тыльной стороной ладони. Ей будет трудно уехать из Стратбурна. Она полюбила это место.

Милла вздрогнула, услышав тихий стук. Она подошла к двери и открыла ее, ожидая увидеть Рози, но в коридоре стоял Кормак. Узел его галстука был ослаблен, верхняя пуговица на рубашке расстегнута. Он неровно дышал, словно только что пробежал длинную дистанцию.

Сердце Миллы екнуло в груди.

– Я увидел свет в твоем окне. Можно войти?

Она облизнула губы, медленно кивнула и отступила, впуская Кормака в комнату.

Войдя, он повернулся к Милле.

– Прости меня.

– Ты просишь прощения? – прошептала она.

Он осторожно шагнул к ней.

– Я мог бы сказать намного больше, и с радостью это сделаю, если ты дашь мне на это время. Просто я подумал, что это все можно вложить в просьбу о прощении.

Милла улыбнулась, в ее сердце зародилась надежда.

– Это хорошее начало, и я готова выслушать все остальное прямо сейчас.

Кормак подошел ближе, и она почувствовала то смятение чувств, которое всегда охватывало Миллу, когда он был рядом.

– У меня в голове полная сумятица, и, вероятно, у меня не получится изложить свои мысли складно, но то, что ты сказала на пристани… Ты была права.

Он на мгновение закрыл глаза и покачал головой.

– Я думал, что если стану снова жить полной жизнью, это будет все равно, что забыть Дункана, предать его. Я не хотел, чтобы Эмма увидела, придя завтра на свадьбу, каким счастливым ты меня делаешь, как нам хорошо вместе. Не хотел, чтобы она считала, что я оставил ее один на один с ее горем. Но ты заставила меня понять, что так дальше продолжаться не может. Я тонул так долго, что даже не чувствовал, что тону. – Кормак коснулся ее лица, и от тепла его пальцев у Миллы закружилась голова. – Ты бросила мне спасательный круг, вытащила меня обратно на поверхность, хотя я все время отбивался от тебя. Но теперь, когда я выплыл, я не хочу снова тонуть. Знаю, это будет нелегко, но ты мне нужна, Милла. Ты поможешь мне держаться на плаву?

С полными слез глазами она положила руки на талию Кормака.

– Конечно! Тебе даже не нужно об этом спрашивать.

Он медленно улыбнулся, его глаза засияли светом, от которого у Миллы перехватило дыхание.

– Может быть, когда-то давно, еще в прошлой жизни, я сделал что-то правильно и за это заслужил тебя.

Милла скользнула ладонями по груди Кормака и развязала его галстук.

– Думаю, сейчас тебе лучше помолчать.

Он тихо рассмеялся, обнял ее лицо ладонями и сказал:

– Как всегда, ты абсолютно права.

Глава 11

Наутро Кормак оправился на озеро. Он сидел на берегу и смотрел на Лох-Калькаррон, впитывая его красоту, над которой не властно время. Сюда от особняка доносилось хлопанье автомобильных дверей – это приглашенные на свадьбу гости выходили из своих машин. Раздавались возгласы восторга и счастливого смеха.

Кормак смотрел на воду и думал о Дункане. Слишком долго он гнал от себя мысли о своем друге, не в силах посмотреть ему в глаза, но теперь он сам вызвал в памяти воспоминания о нем.

Кормак прошептал: «Тебе не следовало идти на мост, Дункан. Если бы я не ответил на тот проклятый звонок, ты сейчас был бы жив».

Он представил себе тяжесть руки Дункана на своем плече и внезапно словно услышал, как знакомый голос ответил: «Но на мосту оказался я, так что теперь тебе нужно жить за нас обоих. Живи на всю катушку, Кор! Наслаждайся каждым моментом!»

Кормак тяжело вдохнул и смахнул слезы с глаз. Конечно, все это – лишь игра его воображения из-за воспоминаний, проснувшихся при виде Эммы. Сегодня она приехала пораньше, чтобы провести с Бьюкененами немного времени до прибытия других гостей. Кормак очень нервничал в ожидании встречи с вдовой друга, но после разговора с ней он почувствовал себя так, словно сковывавшие его цепи ослабли и рухнули на пол.

Эмма смущенно призналась, что полюбила другого мужчину. Она боялась, что Кормак из-за этого плохо о ней подумает. Но он в ответ лишь обнял ее, и этого было достаточно, ведь они поняли друг друга без слов.

Кормак почувствовал головокружение из-за странной эйфории, и поэтому он сбежал на берег озера, где когда-то проводил столько времени с Дунканом. Плеск воды и воспоминания о друге успокоили его.

Облачко, закрывшее солнце, отползло в сторону, и лицо Кормака тут же согрели яркие лучи, мгновенно изменив течение его мыслей. Он ощутил, что грудь словно распирает от всепоглощающего чувства, и улыбнулся, осознав, что это – чувство счастья.

Кормак бросил последний долгий взгляд на воду, а затем посмотрел на часы. Ему нужно было успеть поговорить с отцом, пока еще есть немного времени до начала свадьбы Рози.

Милла расслабила плечи и улыбнулась.

– Спасибо. Я бы никогда не справилась с застежкой самостоятельно.

Лили посмотрела на нее теплым взглядом.

– Вы выглядите очень красивой и… счастливой. – Она направилась к двери, шелестя шелковым подолом своего голубого платья. – Мне лучше вернуться к Рози. Сегодня она вся на нервах и я ей очень нужна. Увидимся позже.

Лили улыбнулась и вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

Кремовые туфли с серо-зеленой отделкой стояли рядом с Миллой, ожидая, когда она их наденет, но вместо этого Милла внимательно посмотрела на свое отражение в высоком зеркале. После всего, что с ней случилось за последнее время, с трудом верилось, что она наряжается, чтобы пойти на свадьбу Рози.

Драмы минувшей ночи казались сейчас неважными. Милла мягко улыбнулась, вспомнив губы Кормака на ее губах, обволакивающее тепло его рта. Она была влюблена в Кормака Бьюкенена. Милла твердо это знала.

Она обула изящные туфли, брызнула немного духов на шею и запястья. Чуть ранее визажист, приглашенный, чтобы сделать макияж невесте и ее подружкам, нашел время и для того, чтобы профессионально накрасить Миллу, скрыв бледность и усталость ее лица с помощью своего мастерства. Теперь Милла чувствовала, что готова предстать на этой роскошной свадьбе в качестве гостьи Кормака.

Она не могла сдержать слез, когда Рози и Фрейзер обменялись брачными клятвами и надели друг другу кольца на трепещущие от волнения пальцы. Рози выглядела великолепно в кремовом шелковом платье элегантно-простого покроя, ее длинные волосы были собраны в шиньон, украшенный крошечными бутонами роз и жемчужинами.

Милла посмотрела на Кормака и увидела, что тот наблюдает за ней со смущенным выражением на лице. Когда она смахнула со щек слезы, он сжал ее руку.

После того как обряд венчания завершился, и Рози с Фрейзером пошли по проходу между скамьями, Милла и Кормак вместе со всеми начали осыпать их конфетти.

Затем Кормака позвали фотографироваться – необходимо было сделать несколько торжественных фото молодоженов с их родственниками. А Милла между тем слонялась среди гостей, потягивая шампанское. Ее не тянуло ни с кем общаться. Ей хотелось быть сейчас рядом с Кормаком. И он, словно прочтя ее мысли, вдруг появился на лужайке – такой красивый в твидовом пиджаке и в килте из фамильного тартана цветов клана Бьюкененов – синего, зеленого и приглушенного оранжевого.

– Рози хочет, чтобы ты сфотографировалась вместе с семьей.

– Правда? Почему?

Кормак коротко поцеловал Миллу, обнял за талию и подтолкнул к террасе.

– Ты знаешь почему.

– Не знаю. То есть, я хочу сказать, что мы ведь еще пока не…

Эти слова прозвучали неуклюже. Она смущенно потупилась и подумала, что лучше бы держала рот на замке.

Кормак остановился и посмотрел на Миллу.

– Пока нет, но мы к этому идем, не так ли? – Он мягко улыбнулся. – Не надо пытаться анализировать наши отношения. Просто идем сфотографируемся. Остался последний снимок. И чем раньше он будет сделан, тем скорее мы сможем провести время вместе.

Под сенью беседки струнный квартет играл «Времена года» Вивальди. Официанты наполняли бокалы и разносили изысканные канапе. Милла забыла о неловком моменте с фотографией. День прошел в приятном общении.

Кормак познакомил ее с Эммой, которая, будучи художником-графиком, проявила большой интерес к живописи Миллы. Затем последовали дальнейшие знакомства, пока голова Миллы не закружилась от обилия новых имен и лиц. Наконец волынщик в шотландском национальном костюме пригласил гостей в элегантный шатер на свадебный завтрак.

Милла вместе со всеми хлопала выступающим с поздравительными речами и восхищалась изящным свадебным тортом из шести ярусов. Свадьба была великолепной, и ее размах намного превосходил то торжество, которое Милла когда-то планировала для себя и Дэна.

После того как Рози и Фрейзер первыми станцевали шотландский народный танец, к ним присоединились и гости. Кормак тоже потянул Миллу в сторону танцпола, и вскоре, в вихре закружившего их танца, на лице Кормака засияла широкая улыбка, напомнившая Милле молодого солдата, которого она видела на фотографии в студии.

Когда объявили следующий танец, Кормак снял пиджак, ослабил узел галстука, и, притянув Миллу ближе, прокричал: «Скинь туфли, а то снова потянешь лодыжку!» Темп музыки был настолько быстрым, что после танца Кормак и Милла вышли из шатра, еле переводя дух. Солнце уже село, но на деревьях мерцали миллионы крошечных огоньков.

Кормак посмотрел наверх и засмеялся.

– Мне пришлось столько повозиться с этим освещением, что я теперь до конца дней не желаю видеть ни одной электрической гирлянды.

– Получилось потрясающе! Вся эта свадьба – просто волшебная!

Он обнял ее за плечи.

– Рози знает, как устроить классное шоу, – это точно… Давай прогуляемся!

Милла посмотрела на свои ноги.

– Я ведь босиком.

Кормак поджал губы и вздохнул.

– Ну что ж. Я делал это раньше, могу сделать опять…

– Нет, Кормак, ты ведь не собираешься… – запротестовала Милла, но было поздно – он уже взял ее на руки, и она засмеялась.

– Куда мы?

– Поищем тихое местечко.

Милла обняла Кормака, чувствуя жар его тела сквозь прозрачную ткань своего платья. Он пошагал прочь от шума и огней.

Кормак принес Миллу на причал и поставил на ноги. Бледная луна отражалась в воде, в небе уже виднелась Венера.

– Прошлой ночью, уходя с этого причала, я думала, что потеряла тебя, – сказала Милла, взяв Кормака за руки.

Он поцеловал ее в волосы.

– Я знаю. Но я ведь предупреждал, что не смогу держаться от тебя подальше. – Кормак высвободил свои руки из ладоней Миллы и ковырнул носком ботинка доски под ногами. – Этот причал был свидетелем многих приключений.

Милла посмотрела на темную, неспокойную воду.

– Готова поспорить, что в свое время ты столкнул отсюда немало людей.

Кормак рассмеялся.

– Да, так что не искушай меня.

Она отошла на пару шагов.

– Не вздумай! Это платье Рози – она никогда тебя не простит.

Он медленно покачал головой, подошел ближе и, пристально глядя Милле в глаза, сказал:

– Я привел тебя сюда вовсе не для того, чтобы столкнуть в озеро.

– А зачем?

Кормак положил руки ей на талию.

– Я хотел сказать тебе, как ты невероятно красива.

Она покраснела.

– Мне попался очень хороший визажист.

Он коснулся ее губ пальцем.

– Тсс! Я говорю не о косметике. Да, у тебя прекрасное лицо. Но я пытаюсь сказать, что ты еще красива душой. Ты вернула меня к жизни. – Кормак взял руки Миллы в свои. – Я хочу поговорить о твоих сегодняшних словах. Ты сказала, что «мы ведь еще пока не…»

– О нет! Я… я ничего такого не имела в виду. Я просто довольно коряво попыталась сказать, что вовсе не хочу напрашиваться на предложение руки и сердца…

Кормак засмеялся.

– Я знаю. Не волнуйся, я не собираюсь просить сейчас твоей руки…

Милла вздохнула с облегчением. Конечно, она была влюблена в Кормака, но не знала бы, что делать, если бы он встал перед ней на одно колено прямо тут, на причале, и позвал ее замуж.

– У меня есть для тебя другое предложение. – Кормак улыбнулся. – Ты меня выслушаешь?

Милла кивнула.

Он выпустил ее руки и подошел к краю причала.

– Всю неделю отец пытался убедить меня оставить службу в армии и взять на себя управление фамильным поместьем. Я неоднократно отказывал ему, полагая, что он просто предлагает мне укрыться здесь от моих неудач. Я ни за что не принял бы его предложение на таких условиях. – Кормак повернулся и посмотрел Милле в лицо. – Но этой ночью у меня возникла идея о том, что можно изменить в Калькарроне. Надеюсь, она заинтересует и тебя.

– Меня? Я ничего не знаю о поместьях Шотландского Нагорья…

– Но ты разбираешься в искусстве.

– Причем тут это?

– Иди сюда.

Милла подошла к Кормаку. Он обнял ее за плечи и повернул лицом к озеру.

– Тебе ведь нравится это место, не так ли?

– Да, конечно.

Кормак улыбнулся.

– Я хочу увидеть твою реакцию на другие части поместья – с точки зрения художника. Мне необходимо профессиональное, непредвзятое мнение о том, что мы можем предложить.

Милла повернулась и посмотрела на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Я собираюсь построить больше коттеджей для художников в нашем поместье. Мне хочется поделиться этим местом с людьми, которым оно нравится. Мы могли бы проводить тут мастер-классы, организовать курсы обучения живописи… Рядом с домом есть еще несколько зданий – их можно превратить в студии. Ты будешь водить художников в горы для рисования на пленэре. Именно эти планы я обсуждал с моим отцом перед свадьбой Рози, и он готов меня слушать, но без тебя это не сработает, Милла. Ты – мой источник вдохновения.

Идея Кормака, безусловно, была привлекательной, а его энтузиазм – заразительным. Поместье Калькаррон может стать идеальным местом для отдыха художников. Здесь имеется все необходимое: захватывающие дух виды, до которых рукой подать, солидная репутация уже существующего коттеджа Стратбурн, не говоря уже о чрезвычайно привлекательном владельце поместья.

– Итак, что ты предлагаешь? Деловое партнерство?

Кормак покачал головой, и выражение его глаз заставило ее сердце забиться чуть быстрее. Он коснулся щеки Миллы и мягко улыбнулся.

– Я люблю тебя, и не представляю свое будущее без тебя, так что на самом деле я предлагаю…

Милла невольно прижала ладонь ко рту, чтобы не ахнуть в голос, потому что Кормак опустился на одно колено и вытащил из шотландской сумочки-споррана, висящей на его поясе, черную бархатную коробочку и произнес:

– Ты выйдешь за меня замуж, Милла О’Брайен?

Пару минут, не в силах вымолвить ни слова, она лишь улыбалась и плакала одновременно. Наконец обретя дар речи, Милла ответила:

– Да, я выйду за тебя… Конечно! Но ты сказал, что речь пойдет не о брачном предложении.

Кормак поднялся на ноги и широко улыбнулся.

– Я сказал, что не собираюсь просить твоей руки. И это так, потому что мне нужна не только твоя рука, но и вся ты. – Он открыл коробочку – на темном подкладе блеснуло кольцо с бриллиантом. – Это кольцо принадлежало моей бабушке…

– Оно прекрасно!

Кормак надел кольцо на палец Милле и притянул ее в свои объятия.

– Теперь ты моя, а я твой – навсегда.

Когда его губы коснулись ее губ, Милле показалось, что этот момент – лучший в ее жизни. Внезапно Кормак разжал объятия и воскликнул:

– Посмотри!

Она проследила за его взглядом, устремленным в небо, и восторженно рассмеялась. Мерцающие зеленые занавеси северного сияния плясали над их головами.

– Как ты думаешь, космос пытается нам этим что-то сказать? – спросила Милла.

Кормак обнял ее и поцеловал в макушку.

– Может быть, но мы и так уже все знаем.