Текст книги "Безумная погоня"

Глава 23
ПИКИРОВКА В РОЗОВОЙ ГОСТИНОЙ ЛЕДИ РОЛИНГС

– Полагаю, ваша мать не пожелает вас навестить. – Казалось, леди Боннингтон произносит эти слова исключительно для того, чтобы в очередной раз проявить свойственную ей бестактность. – У Фанни слишком развито чувство приличия, в этом все дело.

– Моя дорогая сестрица очень занята судьбой бедняков, – уточнила Арабелла. – Она не может находиться сразу во многих местах, как бы ей этого ни хотелось.

– О чем она мне и написала, – вставила Эсме, хотя никак не могла взять в толк, зачем она каждый раз становится на защиту матери.

Выражение лица маркизы ясно показывало, что она думает о выдумке Арабеллы.

– И все же такое равнодушие во время беременности единственной дочери! – продолжала возмущаться леди Боннингтон. – Это просто обескураживает. Для вас, должно быть, ее отсутствие весьма болезненно? – Она повернулась к Эсме, заставив ее натянуто улыбнуться. – Однако если я возглавлю кампанию за ваше возвращение в общество после бракосочетания с графом Спейдом, то, абсолютно уверена, свет очень быстро забудет о проступках вашей юности.

Леди Боннингтон явно предлагала Эсме заключить мировую. Если она выйдет замуж за Фэрфакса-Лейси, маркиза, конечно же, поспособствует восстановлению ее доброго имени.

Встретившись взглядом с глазами леди Боннингтон, Эсме кивнула:

– Вы окажете мне большую любезность.

Когда в комнату вошли гости, Себастьян немедленно подошел к Эсме.

– Как ты? – спросил он, фамильярно наклоняясь над софой.

– Немедленно прекратите! – прошипела она. Себастьян проследил за ее взглядом и усмехнулся:

– Ага, моя дорогая матушка уже здесь. А где твой, как бишь его там? Ненавижу эти двойные фамилии.

– Молчите, чудовище! – взмолилась Эсме и при этом незаметно ущипнула Себастьяна за руку. Тем не менее в его смехе она уловила нотку ревности. Неужели ее план сработал? – Ах, вот и вы! – воскликнула она, завидев Фэрфакса-Лейси, однако на этот раз даже не протянула ему руку.

Когда несколько позже в салон вошла Беата, она увидела, что Стивен Фэрфакс-Лейси одаривает Эсме своим вниманием с невероятной щедростью. Они сидели, уютно устроившись на маленькой кушетке, и Стивен с нежностью поправлял за спиной Эсме подушки. Беата невольно ощутила укол ревности. Очевидно, Эсме и Стивен обнаружили общую склонность к непристойным шуткам; Стивен что-то шептал ей на ухо, а потом оба покатывались со смеху.

Они, безусловно, выглядели как обрученная пара, но Беата пока так и не поняла, что же произошло накануне вечером. Почему вдруг Эсме объявила, что она и Стивен собираются вступить в брак? И что делает в этом доме маркиз Боннингтон? Определенно он тоже имеет какое-то отношение к Эсме. Продолжая наблюдение, Беата заметила, что, когда маркиз приблизился к изображающей влюбленность парочке, Эсме начала вспыхивать, как елка, украшенная свечами, и при этом смеялась неподобающе громко. Когда она заметила Беату, ее лицо осветила неподдельная радость.

– Беата, дорогая, присоединяйся скорее к нам. Мистер Фэрфакс-Лейси рассказывает очень смешные шутки о гульфиках.

– Гульфиках? – удивилась Беата.

– Вы никогда не слышали о гульфиках, леди Беатрикс? Джентльмены носили их в шестнадцатом веке. Такие круглые штучки из кожи, их еще украшали ленточками.

– Носили гульфики? Украшали? Но зачем… – Беата внезапно осеклась, догадавшись, о чем идет речь. Теперь ей припомнилось, что она действительно видела портреты мужчин с гульфиками на бедрах.

– Дорогая, стали бы вы настаивать, чтобы ваш муж носил ленточки в тон вашего наряда? – игриво поинтересовался у Эсме Себастьян.

На этот раз Беате показалось, что в глазах маркиза что-то вспыхивало, когда он смотрел на Эсме. Что до Эсме, то, разговаривая с маркизом, она слишком много смеялась, а в ее голосе появлялись многозначительные томные нотки.

– Сомневаюсь, что мой жених согласился бы завязать розовые ленточки, если бы я надела розовый костюм. – Произнося эти слова, Эсме как-то странно покосилась в сторону Стивена, и он тут же сел в кресло рядом с кушеткой.

– Для вас, леди Ролингс, я бы носил хоть все цвета радуги, – поспешно сказал он, пытаясь придать голосу побольше искренности.

– Кажется, мне повезло, что вы, а не я женитесь на леди Ролингс. – Маркиз откинулся на спинку кресла и скрестил ноги. – А вы, леди Беатрикс, стали бы требовать от мужчины, чтобы он делал из себя осла?

– Скорее я настоятельно просила бы его снять все эти ленточки… Кстати, лорд Боннингтон, я привезла с собой небольшой томик стихов, но вы еще не приехали к нам, когда мы читали поэтические строчки вслух. Не возражаете, если я познакомлю вас с этой книжкой?

– Буду более чем счастлив! – Он встал и отвесил ей элегантный поклон.

На этот раз Беата даже не оглянулась на Стивена, чтобы проверить его реакцию. Наверняка он испытал чувство благодарности. В конце концов, если она хоть чем-то займет Боннингтона, ему не придется тревожиться по поводу соперника.

Библиотека Эсме была похожа на уютную ореховую скорлупку, сплошь уставленную книжными полками, от которых веяло сном и покоем, так что, войдя в нее, Беата тотчас почувствовала себя лучше. Библиотека в доме ее отца также была одним из немногих мест, где она ощущала себя счастливой.

Отойдя от нее, лорд Боннингтон выглянул в одно из сводчатых окон, выходивших в сад, и Беата тотчас последовала за ним. Она все еще не могла поверить, что он не проявил к ней ни малейшего интереса; хотя, возможно, в коридоре было слишком темно и он не разглядел выражения ее глаз…

Весь день лил дождь, и теперь клубившаяся над садом серебристая пелена тумана медленно перемещалась к увитой розами беседке, темнеющей неподалеку неясной тенью.

– Полагаю, вы считаете, что леди Ролингс должна выйти замуж за этого Фэрфакса-Лейси? – неожиданно произнес лорд Боннингтон, продолжая смотреть в сад.

– Я…

– Вы привели меня сюда, чтобы дать им возможность спокойно обделать свои дела?

У Беаты пересохло во рту. Не могла же она признаться, что привела его в библиотеку в слабой-попытке заставить Стивена Фэрфакса-Лейси испытать приступ ревности!

– Я действительно считаю, что леди Ролингс будет счастливее, если выйдет замуж, – пробормотала она, стараясь придать голосу выражение полного равнодушия.

– Выйдет за кого?

Презрение в его голосе пробудило в Беате странную злость.

– Разумеется, за графа Спейда!

– Он дубина, – проворчал Боннингтон, продолжая смотреть в сад.

– А вот и нет. Он симпатичный, забавный, добрый и даже, кажется, любит ее.

– Ее любит вовсе не он, а я. Что она могла ответить на это?

– Это Эсме попросила вас увести меня? Послала вам какой-то тайный сигнал, и…

– Ну что вы! – запротестовала Беата. – Все обстоит совсем не так! Просто я…

Себастьян повернул голову и внимательно посмотрел на нее.

– Выходит, мы в одной лодке, – печально заметил он немного погодя.

Беата не решалась спросить, какую лодку он имел в виду. Что, если он уже догадался?

– Вы ошибаетесь, – возразила она упрямо.

– А вы не желаете стать женой этого достойного члена парламента?

– Я вообще не собираюсь замуж. – Беата подошла к кушетке и села, не удосужившись даже повилять из стороны в сторону бедрами, – привычка, усвоенная ею с пятнадцатилетнего возраста. Этого мужчину она определенно не интересовала.

И тем не менее он, последовав за ней, порывисто сел рядом.

– Если бы я знал, что ревность поможет, то сделал бы вид, что влюбился в вас, но не думаю, что это что-нибудь изменит. Должен с сожалением признать, что Фэрфакс-Лейси, похоже, без ума от Эсме Ролингс, а вас он считает слишком молодой.

– Слишком скандальной! – Беата почувствовала, что не в состоянии притворяться дольше.

– Скандальной?

Она кивнула. Ей была отлично известна репутация маркиза Боннингтона; да и кто же этого не знал? Когда-то маркиз был одним из самых благопристойных членов общества, и до прошлого лета никто не мог сказать о нем ни единого плохого слова. Возможно, даже если бы он знал о ее прошлом, то немедленно покинул бы комнату, но пока маркиз не проявлял ни малейшего признака негодования.

– Разве вы не случайно оступились с Сандхерстом? Почему, скажите на милость, вы выбрали этого ничтожного сморчка? – спросил он, и она не услышала в его голосе даже намека на упрек.

Беата пожала плечами:

– Он красиво ухаживал и щедро осыпал меня комплиментами. Правда, мой отец относился к нему с презрением…

– И, как я понимаю, теперь благородный слуга народа вменяет вам это в вину.

– Просто Фэрфакс-Лейси сказал, что ищет любовницу менее опытную…

Маркиз с недоумением уставился на нее:

– Он так сказал? Беата кивнула.

– Тогда зачем вам навязываться в любовницы к такому грубияну? Зачем вам вообще стремиться стать чьей-либо любовницей? – Себастьян смотрел на нее столь пристально, что Беата подумала, уж не собирается ли он теперь поцеловать ее для утешения.

– Я не хочу быть ничьей любовницей. – Она постаралась прогнать воспоминания о поцелуях Стивена. – Как, впрочем, и женой тоже.

– Хм… ладно. Так где эта книжка стихов, ради которой вы меня сюда притащили? Мне бы не хотелось возвращаться в салон, не ознакомившись хотя бы с некоторыми из них.

Беата улыбнулась.

– Да вот же! – Она взяла книгу и протянула ее маркизу.

Когда он начал читать, его брови поползли вверх.

– Полагаю, это из личной библиотеки Эсме?

– Вовсе нет. – Она покраснела. – Я привезла ее с собой. Правда ведь, отдельные стихи совершенно… необычные?

– Мне понравилось это. – Себастьян сосредоточенно смотрел в книгу. – «О, мальчик прелестный, не полагайся на крылья своей красоты».

Беата кивнула, затем, почувствовав, что ее щеки покрывает румянец, быстро поднялась.

– Если бы я не встретил Эсме, то наверняка стал бы ухаживать за вами, леди Беатрикс. – Маркиз внезапно улыбнулся.

– Я не подхожу для того, кто чтит репутацию. И вообще, полагаю, нам пора вернуться в салон. – Она направилась к двери.

– Вам не потребовалось бы много времени, чтобы убедить меня в бессмысленности моей репутации. По крайней мере в случае с Эсме я был готов отказаться от репутации после первой же встречи, – признался Себастьян, следуя за ней.

Лицо Беаты приняло вопросительное выражение.

– Не забывайте, она тогда была замужем.

– Но теперь у нее нет мужа, – уточнила Беата.

– В этом и состоит моя проблема. Я по-прежнему твердо убежден, что Эсме должна стать моей женой, моей, а не кого-то другого. Я говорю вам это только для того, чтобы вы не волновались, если мне придется как следует взяться за вашего дорогого Фэрфакса-Лейси.

– Взяться? – Беата нахмурилась. – Что вы имеете в виду, маркиз?

– Да так, ничего. – Себастьян пожал плечами. – Надеюсь, что до применения силы дело не дойдет, но в любом случае никто не женится на Эсме, кроме меня.

Глава 24
ВАЛЬС НА СМЕРТНОМ ОДРЕ

Трудно пытаться прогнать чувство вины, когда у тебя умирает жена, решил наконец Рис. Все же они состояли в браке девять лет, если он не ошибался. Рис женился на Хелен, едва она вышла из классной комнаты; тогда они оба были слишком юными, чтобы сознавать, что делают, и, уж конечно, не он один виноват в том, что их брак не удался.

Рису трудно было даже представить, что ее больше не будет. Никто не пришлет ему ворчливого письма, не скривит губы при встрече, не будет писать мерзкие писульки после первого исполнения его нового музыкального произведения.

Проклятие, она не может умереть!

Рис был в доме леди Ролингс каких-нибудь несколько месяцев назад, и тогда Хелен находилась в полном здравии. Разве что его поразила хрупкость ее телосложения в отличие от пышных форм Лины, сплошь состоявшей из изгибов и округлостей.

Рис нахмурился. Не слишком благопристойно думать о любовнице, когда трясешься в карете, чтобы поздороваться со своей умирающей женой. И вообще, уместно ли здесь слово «поздороваться»?

Когда карета подъехала наконец к фасаду Шантилл-Хауса, он испытал чувство неподдельного облегчения. Разумеется, дело было не в том, что он любил Хелен; просто его невольно охватило естественное для таких случаев волнение. Надо же, его ядовитая на язык фригидная маленькая жена умирает!

Видит Бог, он должен был бы радоваться, но вместо этого образовавшийся в горле комок мешал ему дышать. Рису даже пришлось ухватиться за стенку экипажа, чтобы не упасть, когда он спустился на землю и у него на мгновение подогнулись колени.

– Я приехал повидаться с женой, – сообщил он без предисловия и направился мимо вышедшего навстречу Слоупа к лестнице. Услышав, как Слоуп окликнул его, он остановился и бросил на дворецкого нетерпеливый взгляд: – В чем дело, любезный?

– Если вы намерены поговорить с графиней прямо сейчас, то она в Розовой гостиной.

Рис выкатил глаза. Странное место для прощания с умирающей, разве нет? Впрочем, сейчас уже не до придирок. Может, она еще протянет до завтра…

Поспешно войдя в Розовую гостиную, Рис остановился. Его глазам предстало весьма типичное для английской действительности зрелище: дородный вельможа дремал, сидя в низком кресле у камина, красивая маленькая девица с нестерпимо ярко накрашенными губами склонилась над вышивкой, какая-то дама сидела за инструментом…

Впрочем, это была не просто дама, а его жена Хелен, и сидела она не одна: вместе с каким-то господином они исполняли одну из сонат Бетховена в мибемоль мажоре… и она смеялась!

Внезапно ее партнер наклонился и поцеловал ее в щеку. Поцеловал Хелен! Поцелуй был мимолетным, но Хелен тут же зарделась.

Риса обдало жаром, затем кинуло в холод.

– Ага, теперь я вижу, что слух о твоей скорой кончине весьма заметно преувеличен, – произнес он нараспев самым гадким тоном, какой сумел призвать на помощь.

Хелен подняла глаза, и ее рот безмолвно округлился, издав звук «о», но уже в следующий момент она повернулась к своему партнеру и слащаво проворковала:

– Прошу прощения, я чуть не сбилась, Стивен. – Пальцы Хелен снова взлетели над клавишами, как будто ее мужа здесь и не было.

Стивен? Кто такой этот Стивен? Рис смутно припомнил, что где-то уже видел этого человека. Партнер Хелен имел красивую наружность и полностью соответствовал английским представлениям о весьма достойном джентльмене. Черт, неужели его одурачили? Но зачем понадобилось звать его сюда? С чего вдруг его жена захотела, чтобы он примчался по ее зову? В любом случае Рис не собирался торчать здесь как пень, давая ей повод торжествовать победу и радоваться его позору. Ей-богу, он сейчас же развернется и прямиком отправится в Лондон. Жаль только, что его лошади устали, да и он сам, по правде сказать…

– Простите, – услышал Рис из-за плеча приятный голос и, обернувшись, увидел улыбающееся лицо леди Уидерс, тетки Эсме Ролингс.

– Лорд Годуин, – все так же любезно произнесла она. – Как замечательно, что вы к нам присоединились! Графиня заранее сообщила, что вы можете приехать с коротким визитом…

Теперь Рис взглянул на партнера Хелен совсем по-иному.

– Кто это такой? – взревел он, кивая головой в сторону музицирующей пары.

Леди Уидерс изумленно взглянула на него.

– Граф Спейд – член парламента от Оксфордшира, и он – большая умница. Нам всем очень приятно, что он почтил нашу компанию своим присутствием!

Рис постарался взять себя в руки. Он скорее провалится сквозь землю, чем позволит проявить хоть толику слабости.

В следующий момент Хелен, подойдя к нему, протянула руку и присела в реверансе.

– Дорогой Рис, я должна извиниться за свое письмо, – сказала она с убийственным спокойствием. – Местная знахарка действительно подозревала, что у меня плеврит, но, слава Богу, все обошлось.

– Что? Плеврит?

– Видишь ли, эта болезнь начинается с красной сыпи, а у меня оказалось раздражение от щетины, – пояснила она с тихим смехом. – Представляешь, какая я наивная! Наверное, ты был слишком молод, когда мы поженились, потому что прежде я с такой проблемой никогда не сталкивалась.

– Кажется, ты забыла, что все еще являешься моей женой. – Рису очень хотелось поставить жену на место, но, вместо того чтобы смутиться, она небрежно положила руку ему на локоть. Это была уже не та Хелен, рядом с которой он проснулся в тот день, когда они вернулись из Гретна-Грин, не девочка, которая то впадала в пронзительные истерики, то заливалась безмолвными слезами. Перед ним стояла настоящая светская дама – уравновешенная, холодная, неприступная.

– О чем ты, Рис?! Уже давно совсем другая женщина спит с тобой в одной постели, разве не так?

Через ее плечо Рис бросил угрюмый взгляд на Фэрфакса-Лейси и подумал, что, похоже, она тоже теперь не одна в своей спальне.

– Джентльмен, который готов стоять рядом с тобой во время бракоразводного процесса, вряд ли остался бы сидеть за пианино, в то время как ты разговариваешь с разгневанным мужем, – назидательно изрек он.

– Но ты вовсе не похож на разгневанного мужа, – возразила она, пожимая плечами, – поэтому я попросила Стивена не вмешиваться. Сомневаюсь, что ты сгораешь от желания с ним познакомиться. И потом, кто хоть словом обмолвился о разводе?

– Ага, значит, ты обзавелась любовником? – съязвил Рис, с трудом сдерживаясь от искушения подойти и двинуть кулаком в лощеное лицо негодяя. – И для чего все это, Хелен?

– Для удовольствия, – сказала она и улыбнулась. – Для моего удовольствия, дорогой.

Рис повернулся, словно собираясь уходить, но в последний момент передумал.

– Кто сделал это переложение Бетховена в четыре руки?

– Разумеется, я. А что?

Ну да, ему следовало догадаться. Похоже, Хелен и правда развлекалась от души.

– Я смотрю, наш маленький спор отклонился от темы, – внезапно вмешалась в разговор леди Уидерс. – Вы позволите мне проводить вас в вашу комнату, лорд Годуин? Очень надеюсь, что вы побудете с нами хотя бы недолго…

Рыкнув, словно загнанный в угол лев, Рис быстро вышел из комнаты. По словам Арабеллы, позже описывавшей это событие не присутствовавшей в тот момент в Розовой гостиной Эсме, граф Годуин вел себя в точности как дикарь из глухих дебрей Африки, которого Арабелла видела однажды на представлении бродячего цирка.

Теперь же, глядя на закрывшуюся дверь, Арабелла возбужденно всплеснула руками:

– Надо же, какой косматый и какой рычащий! Сказать по правде, Хелен, поведение твоего мужа вполне достойно удивления.

– О да, Рису нет равных, когда он бранится, – охотно согласилась Хелен.

Вскоре она, Арабелла и Эсме, уютно устроившись в комнате хозяйки, уже пили чай, заедая имбирными пряниками. При этом глаза Эсме лучились смехом.

– Важно то, что тебе полностью удалось задуманное, дорогая. Как ты там выразилась: ударить по почкам, кажется?

– Заставить проглотить собственную печенку, – поправила Хелен. – А ведь он как будто и вправду был раздосадован нашим разговором, не так ли, леди Уидерс?

– Не то слово! – Арабелла помешала сахар в чашке. – Рис был просто вне себя от ярости.

– Надеюсь, этот человек взбешен не настолько, чтобы тут же приступить к отмщению, – хихикнула Эсме. – Я не могу допустить, чтобы моего будущего мужа покалечил какой-то косматый зверь.

– Твоего будущего мужа? – Хелен на мгновение задумалась. – А почему бы тебе не оставить Стивена для меня? Вдруг Рису станет известно, что ты наметила моего любовника в свои женихи?

– Очень сомневаюсь, что твой муж станет хоть что-то выяснять. К тому же Рис уже объявил, что остается всего на один день, так что тебе ничего не грозит.

– Зато впереди нас ждет интересный ужин. – Арабелла потирала руки в предвкушении предстоящего удовольствия. – Дорогой Фэрфакс-Лейси столкнется с довольно трудным заданием, и ты тоже, Хелен. Тебе придется убедить мужа в любви мистера Фэрфакса-Лейси, а тебе, Эсме, убедить в том же маркиза. Хм, может, мне стоит попросить Беату, чтобы отвлечь графа Годуина, немного пофлиртовать с ним?

– Думаю, нам нет необходимости заходить так далеко, – поспешно возразила Хелен. – К тому же меня одолевают подозрения, что Беата сама питает некоторые чувства к Фэрфаксу-Лейси; по крайней мере есть что-то странное в ее взгляде, когда она смотрит на него.

Эсме от души рассмеялась:

– В таком случае получается, что мы втроем устроили охоту на одного и того же мужчину. Ах он бедняжка! Арабелла, ты уверена, что не имеешь никаких видов на графа Спейда?

– Совершенно уверена, дорогая, – ответила Арабелла, тщательно выбирая имбирный пряник помягче. – Мне даже кажется, что наш герой и так уже начал уставать, а утомленные мужчины не вызывают у меня симпатии. С другой стороны, должно быть, ему все это представляется довольно забавным, – продолжала она рассеянно, – а значит, мы можем надеяться, что он до конца сыграет свою роль.

– А вот я очень горжусь Хелен! – воскликнула Эсме. – Ты не представляешь, Арабелла, как невыносимо грубо вел себя Рис с бедняжкой все эти годы. И представь, до последнего момента она ни разу не взбунтовалась!

Арабелла, не скрывая любопытства, обернулась к Хелен:

– Хотелось бы мне знать, каков будет результат. Ты ведь, кажется, собираешься продолжить свои отношения с мистером Фэрфаксом-Лейси? Дорогая, я ничуть не сомневаюсь, что Эсме откажется от своих довольно сомнительных притязаний на него, а значит…

– Я бы не стала называть их сомнительными, – решительно поправила тетку Эсме.

– Нет, – призналась Хелен. – Я не хочу оставаться его подругой.

– Я так и знала. – Эсме явно почувствовала облегчение. – Мне никогда бы не пришло в голову объявить его своим будущим мужем, если бы я хоть на минуту усомнилась в том, что он свободен.

– Как бы там ни было, Стивен Фэрфакс-Лейси – превосходный партнер для супружества, – констатировала Арабелла. – В таких делах я никогда не ошибаюсь. Все три моих мужа были отличными спутниками жизни, и меня все в них устраивало. – Закончив жевать пряник, она немного помолчала, а затем задумчиво добавила: – За исключением, разумеется, краткосрочности их жизни.

– Боюсь, сейчас мне придется вам кое в чем признаться, – внезапно произнесла Хелен с отчаянием в голосе.

– Ну наконец-то! Надеюсь, ты поделишься с нами кое-какими интимными подробностями, – оживилась Арабелла. – Нет ничего приятнее, чем разобрать по косточкам поведение мужчины в постели. Не скрою, это мое любимое развлечение, может быть, даже более любимое, чем собственное пребывание в постели…

– Но… я вовсе не сплю с мистером Фэрфаксом-Лейси! – с возмущением воскликнула Хелен.

Арабелла попыталась что-то сказать, да так и осталась сидеть с открытым ртом.

– Я так и подумала, – заметила Эсме с изрядной долей удовлетворения. – Уж очень вы не похожи на пару голубков, которые без ума друг от друга. К тому же он вовсе не выглядит таким уж интересным, да и грудь у него какая-то впалая, разве нет? И еще – мне никогда не нравились мужчины с удлиненными подбородками…

Хелен растерянно улыбнулась:

– Не могу сказать, что мне не нравится, как он выглядит, скорее, наоборот, но… Просто я обнаружила, что морально не готова переспать с ним.

Арабелла кивнула:

– Безусловно, есть мужчины, которых невозможно представить за интимным занятием; к несчастью, у меня именно так было со вторым мужем. Но тогда меня весьма интересует, – она решительно повернулась к Эсме, – что ты делаешь, объявляя себя обрученной с мужчиной, имеющим столь длинный подбородок? Или, если уж на то пошло, что делает в этом доме маркиз Боннингтон?

Эсме едва ни поперхнулась.

– Возможно, выражает раскаяние? – – предположила она с надеждой.

– Не повторяй как попугай эту глупую историю, которой я потчевала твой дамский кружок шитья! – раздраженно воскликнула Арабелла. – Вчера вечером ты так и не дала мне вызвать тебя на откровенный разговор, но сейчас мне хотелось бы услышать правду. Итак, зачем маркиз явился в твой дом?

– Я бы тоже хотела это знать. – Хелен подалась вперед. – Его мать, вероятно, прибыла сюда в связи с обстоятельствами прошлого лета, хотя это представляется довольно странным…

– В появлении Гонории Боннингтон явно кроется какая-то тайна! – Арабелла сверлила племянницу пристальным взглядом.

Эсме, не выдержав, вздохнула.

– Нечего вздыхать, как кузнечные мехи, – безжалостно бросила тетка. – Давай выкладывай!

Некоторое время Эсме молчала, однако у нее не было сомнений, что рано или поздно Арабелла все равно добьется своего, и поэтому она в конце концов решилась.

– Можете мне не верить, но я правда не собираюсь ни за кого замуж, и менее всего за лорда Боннингтона. Это было бы несправедливо по отношению к Майлзу и ребенку.

После небольшой паузы Арабелла вдруг разразилась смехом:

– Так ты хочешь держать Боннингтона в запасе для длинных одиноких ночей, да? И еще время от времени заставлять его работать у себя в саду? А я-то считала, что моя племянница теперь ведет себя, как подобает здравомыслящей вдове! Господи, Эсме, даже мне никогда не удавалось создать скандал, подобный этому!

– Какой скандал? – удивилась Эсме. – Своими цитатами ты даже дамский кружок шитья убедила в моем целомудрии.

– Чтобы ты знала, для этого мне пришлось целый час корпеть над Библией! – огрызнулась Арабелла.

– Послушай, Эсме, не кажется ли тебе, что настала пора покончить с этим дамским кружком шитья? – осторожно поинтересовалась Хелен. – Все в твоей жизни немного… усложнилось. Может, будет лучше, если ты станешь уделять ему чуть меньше времени?

– Это неотделимая составляющая моей жизни, – упрямо возразила Эсме, – и мне это нравится.

– Что-то я тогда не заметила радости на твоем лице, – не согласилась Арабелла. – К тому же ты ужасно шьешь.

– А ты знаешь, что матушка шьет рубашки для бедных? – Эсме резко вскинула голову. – – От начала до конца, с воротником и манжетами.

Арабелла секунду помолчала.

– Господи, Эсме, не хочу плохо отзываться о родной сестре, но Фанни отнюдь не блещет умом. Она тратит время на шитье воротников для людей, которых даже не знает, в то время как ее дочь прозябает в одиночестве в деревне. У нее определенно что-то не в порядке с головой. – Арабелла наклонилась к Эсме и слегка сжала ее руку. – Пожалуйста, дорогая, только не старайся стать похожей на мать: у тебя всегда был веселый нрав, а Фанни выросла в весьма скучную взрослую женщину, позволю себе заметить.

– Но это так несправедливо! – Эсме вспыхнула. – Мама претерпела в жизни массу разочарований.

– Она пала духом, – твердо заключила Арабелла, – – хотя ты молодец, что защищаешь ее. Фанни смотрит на мир, поджав губы, но я не позволю себе смешаться с толпой чопорных матрон.

– Арабелла права, – внезапно подала голос Хелен. – Я едва знакома с твоей матерью, но одна мысль, что ты можешь стать такой же ханжой, как эта миссис Кейбл, меня просто удручает.

– Я знаю, – согласилась Эсме, – но Майлз умер, брак с маркизом Боннингтоном только вызовет в обществе скандал невиданной силы.

Снова наступило молчание. Казалось, каждая из присутствующих дам всерьез задумалась о том, что ее ожидает впереди, но ответ им еще только предстояло найти…