Текст книги "Французский поцелуй"

– Убей ее. – Неужели он не ослышался и в голосе Вергилия в самом деле дрожь испуга? – Я слышал о ней немало страшных историй.

– Я тоже, – говорит Терри. – По словам Муна, она умеет летать с дерева на дерево, как обезьяна. Поэтому ее и назвали в честь злобного бога-обезьяны Ханумана.

– Не читай мне лекций о кхмерском фольклоре, а поскорей убей ее, черт тебя побери! Ненавижу змей, мать их так!

– Тихо, тихо, – успокаивает его Терри. Его рука стискивает рукоятку ножа. Вот он уже вынут из ножен и блестит перед лицом Вергилия, будто отражая свет фонаря. И вот он исчезает из поля зрения, и Вергилий слышит короткое шипение, быстро прерванное. И затем две половинки ханумана падают ему на колени.

С диким криком Вергилий вскакивает, втаптывает змею в грязную землю, на которой он только что сидел.

– Да не беснуйся ты, – урезонивает его Терри. – Она мертвая.

Втоптав ханумана, Вергилий переводит дух.

– Теперь мертвая. – Он поднимает глаза на Терри. – Так ты поможешь мне с янычарами Француза? Эти Красные Кхмеры выродки, каких мало.

– Я буду помогать тебе до скончания века, – обещает Терри, вкладывая нож в ножны, – если ты будешь со мной честен.

– Заметано. – Вергилий протягивает ему руку. Терри смотрит на нее и улыбается, как и сам Вергилий недавно улыбался северовьетнамскому полковнику.

* * *

Каменное лицо бога Вишну вырастает из джунглей. Оно – воплощенная вера; оно – само время. Подымаясь прямо в сомкнувшиеся кроны деревьев, оно исполнено космического духа истории.

Ползучие растения венчают благородное чело, спускаясь причудливыми завитками мимо всевидящих глаз, потрескавшегося и облупившегося носа, толстых, изъеденных лишайниками губ.

– Ангкор Уат, – говорит Волшебник.

Отряд ПИСК останавливается, потрясенный зрелищем. Изнеможение, порожденное физической усталостью и всем пережитым за эти дни, исчезает перед лицом индуистского бога всего сущего. Шелковичные и фиговые деревья высотой в многоэтажный дом и с корявыми стволами, перевитыми лианами, как бицепсы штангиста – венами, обступили храм со всех сторон, как воины неприятельской армии, лезущие на приступ.

Сами многовековые стены храма все в трещинах, как губы боксера после трудного матча, и ненасытные корни растений, выросших на каменном фундаменте из семян, занесенных птицами, продолжают разрушать стены.

Разрушительная работа джунглей идет здесь еще более стремительными темпами, чем где бы то ни было. Джунгли прошлись по этому городу храмов с жестокостью бомбежки или орудийного обстрела. Ангкор пережил завоевание монголов в V веке и сиамцев в XII, но запущенность – это нечто пострашнее захватчиков.

Голова Вишну стоит на страже Храма рядом с архитектурным сооружением в виде бассейна с водой и сетью каналов, приподнятым над землей. Древние кхмеры называли это сооружение барани пользовались водой для полива полей, так что даже в засушливые годы снимали с полей по два урожая. Предпринимая строительство Ангкора, они инкорпорировали баранв архитектуру города, чтобы земли, окружающие жилище древних богов, были всегда плодородными и продуктивными.

Город был построен в Х веке царем Суриаварманом II и представляет из себя модель кхмерской вселенной. Этот народ всегда славился красотой женщин, и поэтому многие индийские торговцы начали оседать здесь, уже в I веке н. э., принося с собой свои культурные традиции. Поэтому нет ничего странного в том, что здесь видишь храмы и монументы, посвященные индуистским богам Вишну, Брахме и Шиве, а не только одному Будде. Соответственно, встречаются надписи на языках санскрита и пали.

Но даже могущественные боги не смогли защитить свои храмы от разрушения и упадка. Теперь Ангкор казался сердцем бездушной машины, удары которого ощущаются все реже и реже. В местах, где хозяйничали Красные Кхмеры, всякая религия запрещена, и только постепенно разрушающиеся изваяния богов продолжают стоять как молчаливые свидетели радикальных изменений, происходящих на планете за последнее время.

Когда они подходили к городу, небо над, ним казалось черным и таким низким, что становилось страшно. Но это не были тучи надвигающейся грозы, а огромные скопища летучих мышей, поселившихся в заброшенных храмах.

Сквозь главные ворота они попадают на территорию храма. Все храмы, кроме этого, повернуты входом на восток, потому что, по существующему здесь поверью, на запад идут мертвые. Древние кхмеры строили Ангкор Уат так, что входящий сюда как бы входит в жизнь, то есть рождается.

Широкие площадки, огороженные барельефами и стенками с инкрустированными в них изречениями, имели неприятно заброшенный вид. Дождь падал на Ангкор с равнодушной монотонностью. Отряд, находящийся в самом его центре, осторожно продвигался вперед.

– Они где-то здесь, Мясник, – сказал Вергилий. – Притаились и ждут.

– Красные Кхмеры могли спокойно перестрелять нас и минуту назад, и час назад, – заметил Терри. – Почему они не торопятся сделать это?

– А потому что у меня есть то, что нужно Французу.

– А что именно?

Волшебник ухмыльнулся. – Сделка уже заключена. Тебе надо только постараться, чтобы они меня не обошли.

– Ты хочешь сказать «нас», не так ли?

Вергилий посмотрел на него уничтожающим взглядом.

– Я бы на твоем месте поперед батьки в пекло не лез.

Терри пожал плечами.

– А я уже там, – заметил он. – Чего мне терять?

Они встречают Француза в Галерее Сотворения. Сейчас она без крыши. Главная стена ста шестидесяти футов длиной покрыта барельефом, изображающим индуистский миф о сотворении человека. В центре стоит четырехрукий Вишну, направо от него Хануман с лицом обезьяны, главный бог света, а налево – двадцатиодноглавый Равана, главный демон. Фигуры соединяет тело огромного змея, из которого они выдаивают магический эликсир – материал для сотворения человека.

Все это им объясняет Мун. Истолковывая миф, он невольно все ближе и ближе подходит к изображению демона Равана, обхватившего руками пятиглавого змея. Вокруг него танцующие фигурки. Наверно, демоны тысячи адов, описанные в «Муи Пуан», думает он.

Стоя рядом с изображением Вишну, Брахмы, Будды, Ханумана и, особенно, Раваны, он чувствует себя опутанным тенетами могучего мифа. Ангкор, существовавший столетиями в камбоджийских джунглях, все еще жив. Каждый теравадан-буддист знает, что его боги проходят циклы могущества, гибели и возрождения. В этом они ближе к человеку, чем к божествам какой-либо другой религии.

Здесь в Ангкоре, в центре мироздания, появляется ощущение, что эти могучие силы только спят, и им снится сон, в котором они видят себя снова исполненными могущества.

– Весьма вдохновляющая картина, не так ли? Они поворачиваются и видят высокого человека, очень похожего на Шарля де Голля. Его окружают вооруженные люди в черных гимнастерках. Красные Кхмеры.

– Все это теперь затеряно во времени, – говорит француз, разводя руками. – Все забыто. – Он говорит по-английски, зная, что перед ним американцы и желая сделать им приятное. – Даже этими людьми. – Он указывает на своих телохранителей. – Особенноими, хотя я постоянно повторяю им, что нельзя забывать, нельзя убивать тех, кто хочет помнить это и для кого эти боги живы. Я учил их ненавидеть только рабство, в котором их держали проклятые империалисты. Я сделал их свободными.

Нет, сказал себе Терри, ты только одурачил их, заставив сменить одних хозяев на других. Жестокий урок, который никак не может усвоить человек. Он мечтает поработить других и очень легко попадается на удочку тем, кто обещает свободу лично ему.

Терри поежился. Будто в этих диких местах встретился с самим сатаною, который говорит вкрадчиво, прикидываюсь другом человека, являясь на самом деле его злейшим врагом.

Высокий человек приблизился к ним, протягивая руку.

– Здесь меня называют просто Французом, – сказал он, пожав руку сначала Вергилию, потом Терри, – но мое имя Вогез.

Волшебник тоже представился, а потом ткнул в сторону Терри:

– А это Мясник.

Остальные члены отряда сохранили анонимность. Они стояли по одну сторону, а Красные Кхмеры – напротив них. А между ними, обнимающие мощными руками Вишну, стояли трое руководителей.

– Может, лучше удалиться отсюда, – предложил Волшебник, – в какое-нибудь более укромное место? М. Вогез рассмеялся.

– Мой дорогой сэр, что может быть укромнее храма Ангкор Уат? Кому придет в голову помешать нам здесь?

– Я имею в виду свидетелей, – уточнил Вергилий. – Ваших и моих.

– А, это? Конечно, конечно. – Француз говорит что-то своей охране. Он ведет себя очень непринужденно, даже раскованно. Но, когда они приближаются к небольшому зданию через площадь, Терри начинает нервничать. Он извиняется, собираясь улизнуть.

Мосье Вогез начинает протестовать, но Терри простодушно объясняет:

– Живот прихватило, извините. Небольшой понос. Вергилий берет Француза под локоть и они вместе скрываются в тенях входа в святилище.

Терри ходит вокруг и около, держась за стенку, пока его не замечает Мун и отделяется от товарищей.

– Что ты думаешь относительно этих выродков? – спрашивает он, указывая на Красных Кхмеров.

– Я им не доверяю, – немедленно откликается Мун. – И никто не доверяет. Их лидер, Салот Сар, далеко не глуп и очень опасен. Образование получил во Франции и всегда был в числе лучших студентов.

– Как ты думаешь: они не нападут на нас?

Мун смотрит на Терри вопрошающе. – А в чем дело?

– Не знаю, – отвечает Терри. – Пока не знаю. – Это хоть и ложь, но наполовину. – Но было бы неплохо узнать, как им Француз приказал себя вести по отношению к нам.

– Почему бы тебе не спросить об этом его самого? – ехидно осведомляется Мун.

Терри ворчливо объясняет:

– Я бы и сам попытался выяснить это, но, боюсь, недостаточно хорошо понимаю кхмерский язык. Не увижу, если они начнут лгать.

– Рад буду служить.

– При случае отплачу тем же.

– Это не обязательно.

– Тем не менее... Мун улыбается.

– Хорошо. Я попробую разобраться в том, что здесь происходит.

– А после этого ты отведешь меня туда, где спрятан Лес Мечей. – Сказав это, Терри подумал, что Вергилия, наверно, удар хватил бы, если бы он узнал про их разговор.

– Конечно. Ты же знаешь, он твой.

– Тогда вперед.

Когда они приближались к Красным Кхмерам, Мун шепнул:

– Знаешь, главное дело, когда общаешься с этими выродками, это знать, кто в каком звании. Даже в маленьком отряде, как этот, субординация имеет большое значение.

Терри кивнул, благодарный за информацию.

– Давай поговорим с их главным.

Завязать разговор с Красными Кхмерами оказалось нетрудно. Они чувствовали себя уверенно, упиваясь тем, что территория, которую они контролируют, включает Ангкор, униженную столицу их неразумных предков.

Перекинувшись несколькими фразами с кхмерами, Мун говорит Терри, указывая на одного из них, субъекта с ничего не выражающим лицом.

– Это Кео. – Терри он представил, назвав его кличку, Мясник. Кео широко улыбнулся, лязгнув зубами при этом. В руках у него была ниточка с высушенными человеческими ушами – свидетельство его боевых заслуг.

– Очаровательный тип, – вполголоса сказал Терри.

– Он очень влиятелен, – сообщил Мун. – Его звание можно приравнять к нашему полковнику. – Здесь Кео что-то сказал на своем языке, и Мун перевел, что Кео нужно доказательство, что Терри командует отрядом. Иначе он и разговаривать с ним не будет.

– Ему нужно доказательство? Пожалуйста! – Он хватает Муна за воротник гимнастерки и дергает его вниз. – Становись на колени!

– Что?

Терри подбивает его сзади под ноги, и Мун, потеряв равновесие, начинает выполнять требование.

– Делай, что говорят! – кричит он по-английски нарочито громко. Кео любуется на эту сцену, улыбаясь.

Вытащив из кобуры пистолет, Терри приставляет его к виску Муна, да еще нажимает с такой силой, что шея кхмера сгибается набок.

– А теперь скажи ему, что, если он хочет, я вышибу тебе мозги.

– Ты с ума сошел!

С удовлетворением Терри отмечает про себя, что Мун дрожит. Очевидно, и Кео это заметил.

– Говори!

Мун переводит, и Кео смотрит на Терри долгим, тяжелым взглядом. Он присаживается на корточки, заглядывает Терри прямо в глаза. Он упивается зрелищем с жадностью пьяницы. Долгое время можно слышать только стрекот невидимых насекомых, переполняющих джунгли. Затем он протягивает руку, берет на палец пробу пота со лба Муна.

Удовлетворенно кивнув головой, он выпрямляется и что-то говорит. Мун переводит немного окрепшим голосом:

– Он говорит, что, будучи справедливым командиром, он не может допустить расстрел послушного солдата.

Терри опускает пистолет в кобуру, следит за выражением лица Кео, когда тот наблюдает за Муном, подымающимся с колен. Сам он избегает взгляда Муна. – Скажи ему, – говорит он, – что я оценил принятое полковником решение. Мы с ним двое солдат, понимающих, что такое война.

После того, как Мун перевел это, Терри добавляет:

– Я удивляюсь, что такой опытный воин и полковник командует таким маленьким отрядом.

– Это свидетельство уважения к статусу Француза, – переводит Мун ответ полковника.

Может, это и так, думает Терри. Наблюдая за лишенным всякого выражения лицом этого человека, он понимает, что доверять его словам нельзя. Власти над другими людьми домогаются лишь люди, никогда не знавшие, что это такое. Такие, как Кео. Скорее всего, это бандит, поднятый до своего относительно высокого положения революцией. Кео сам удивлен фактом, что власть над другими людьми может быть такой безграничной. И это делает его особенно опасным. То, что будущее Камбоджи находится в руках таких людей, является очень тревожным знаком.

Глядя на этого бандюгу, Терри удивляется, как находятся простачки, все еще верящие в революцию. Ее возвышенные идеалы хороши только для глупцов и оторвавшихся от жизни мечтателей. А вот ее реальность, неприятная и пугающая.

– Ты сильный человек, – говорит Терри, обращаясь к полковнику, – но не является ли твоя сила иллюзорной? Достаточно ли у вас людей, чтобы противостоять Сиануку?

При упоминании этого имени Кео отхаркивается и с отвращением плюет на землю.

– Сианука можно считать покойником, – говорит он. – Революционная справедливость требует, чтобы он и все старорежимные так называемые интеллигенты, которые веками пили кровь трудового народа, ответили за свои грехи.

Терри пожимает плечами, когда Мун переводит эти напыщенные угрожающие слова.

– Сианук по-прежнему правит страной и командует армией, которая в состоянии задуть ваш революционный пожар, как свечку.

Лицо Кео передергивается. Как и все революционеры, он слеп к фактам и на все случаи жизни у него есть в запасе ханжеские и бессмысленные лозунги.

– Глупости! – заявляет он. – Красные Кхмеры сильнее, чем это кажется Сиануку. Наши силы неисчислимы, и еще много есть желающих встать под знамена революции.

– Пустые слова. Сианук прихлопнет вас в наиболее благоприятный для него момент.

– Не суди о том, чего не знаешь. Ты что, думаешь, что с Французом пришли только те люди, которых ты видишь сейчас? – Он повел вокруг рукой. – Вы окружены! – Он хрипло рассмеялся. – Мосье Вогез предусмотрительнее, чем вы...

Рукояткой пистолета Терри вышиб передние зубы Кео и затем сунул в его окровавленный рот дуло. Он смотрит в выпученные глаза кхмера, заставив себя не думать об автоматах, наставленных на него со всех сторон.

– Вели своим людям опустить оружие. Если они этого не сделают в течение пятнадцати секунд, я спускаю курок.

– Не думаешь ли ты, что моя смерть остановит их? – Дикция Кео сейчас явно оставляет желать лучшего и Мун с трудом понимает этот риторический вопрос.

Хватка Терри усиливается, и глаза Кео еще больше выпучиваются. Выражение на лице американца не оставляет сомнения в его намерениях. Вспомнив, как этот тип только что чуть не пристрелил на его глазах своего собственного солдата, полковник приказывает Красным Кхмерам опустить стволы. Терри, в свою очередь, приказывает своим людям забрать у них оружие.

– Перестреляй их всех, – говорит он Сиву, – если кто из них хоть пикнет или сделает хоть одно движение. Чтоб они не разговаривали друг с другом. И, ради Христа, убери их с глаз долой. По-видимому, за территорией города засели еще кое-кто из этой братии.

Мун смотрит на Терри, не мигая.

– Что бы ты сделал, – спрашивает он, – если бы этот сукин сын сказал бы тебе нажать на курок?

– Я бы нажал на него, – отвечает Терри, невольно улыбаясь при виде выражения, которое появилось на лице Муна от этих слов. – Но дуло при этом было бы приставлено к его лбу, – добавил он.

Схватив Кео за волосы, он ведет его через площадь перед храмом в маленькое святилище, в котором совещаются Вергилий с Французом.

Они идут по галерее с обвалившейся крышей. Сюда уже вторглись джунгли в виде ползучих растений и мха. Кое-где можно видеть поддерживающие крышу подпорки: следы реставрационных работ, проводимых в начале 60-х гг.

Терри идет на голос Вергилия и находит обоих вождей у главного алтаря. Место кишит тараканами величиной с палец, переселившимися сюда из джунглей. Они беспрестанно бегают по стенам так, что в глазах рябит.

Вергилий подымает взгляд при появлении Терри и без слов понимает, что к чему. Терри выталкивает Кео на середину святилища. Рот полковника сильно кровоточит.

– Что все это значит? – осведомляется мосье Вогез.

Терри игнорирует его вопрос.

– Оказывается, весьма значительный контингент Красных Кхмеров, которыми командует этот полковник, расположился вокруг города в джунглях так, что нам их не видно.

Волшебник повертывается к М. Вогез.

– Наш договор с вами был прост, – говорит он медленно и отчетливо. – Мы кончаем принца Сианука, а вы в ответ передаете нам все контакты, производство и путепровод, по которому переправляется героин. – Он наклонил голову, словно прислушиваясь. – И что же я слышу?

– Я, право, не знаю...

Вергилий выхватил нож и одним махом перерезал Кео глотку. Потом выразительно посмотрел на Француза:

– Ну, а теперь знаете?

– О Господи!

– Мы здесь одни с вами, М. Вогез, – сказал Вергилий. – Ваших людей мы нейтрализовали. – Он помахал в воздухе ножом. – И вам я тоже мог бы с легкостью перерезать глотку. – Француз невольно отступил на шаг. – Но в этом случае никто из нас не получит того, что ему нужно. Наша сделка остается в силе, но, впридачу, вы вызволяете нас отсюда и помогаете вернуться во Вьетнам. – Он подходит к Вогезу, прикасается широкой стороной ножа к его щеке и оставляет на ней следы крови Кео, как стигмату. – Так что решайтесь.

Француз кивает головой.

– Но можно ли вам доверять, мосье Вогез? – вопрошает Вергилий. – Вы уже продемонстрировали свои способности к предательству.

– Убивать вас не входило в мои планы, – с негодованием восклицает М. Вогез. – Засада и все такое прочее – идея Красных Кхмеров. Я понятия не имел относительно дополнительного контингента, и не допустил бы ничего подобного, если бы знал об этих планах?

– Красные Кхмеры вам подчиняются?

– Они подчиняются Салот Сару, – отвечает М. Вогез. – Устранение Сианука не представляется им настоятельной необходимостью. Они считают, что обладают достаточной политической силой, чтобы бросить ему вызов, не понимая, что еще не создан соответствующий климат для их прихода к власти. Нельзя допустить, чтобы они поднялись слишком рано и испортили все. Я подтверждаю: наш договор остается в силе.

Когда они вышли из храма, Терри отозвал Вергилия в сторону.

– Что это за болтовня насчет устранения главы государства?

– Помалкивай, – ответил Вергилий. – Это не твое дело.

– Ты разве забыл, что мы полноправные партнеры во всем? К тому же, я только что спас жизнь и тебе, и всем нам.

Вергилий смотрит на него испытующим взглядом, потом отвечает:

– Сохранение режима принца Сианука не представляется политически целесообразным. Его безответственная политика привела к тому, что надо что-то предпринять.

– Кому?

– Соединенным Штатам, приятель. Кому же еще?

– За кого ты меня принимаешь? Так я и поверил, что Америка может убрать руководителя государства только потому, что...

– Ты что, разве не знаешь, – прервал его Вергилий с жуткой улыбочкой на лице, – что мы на войне?

– Я всегда считал, что ты поддерживаешь политику Сианука.

– И опять ты ничего не понял, Мясник. Но я думаю, это не важно. Ты обязан подчиниться моему приказу.

– Мне осточертело быть солдатом, – говорит Терри.

Волшебник смеется. – Не так-то уж долго ты служишь. Вот я – другое дело. Меня можно назвать настоящим странствующим рыцарем.

– Называй как хочешь, – устало говорит Терри. – Все равно от того, чем ты занимаешься, смердит. Я не хочу с этим иметь что-либо общее.

– Теперь у тебя нет выбора, – говорит Волшебник. – Ты хотел быть моим полноправным партнером, так что заткнись и не жалуйся. – Он вертит в руке нож, пока на его лезвие не падает солнечный луч, заставив его сверкнуть Терри в глаза. – А альтернатива – вот она.

Терри молча наблюдал, как Волшебник ускоряет шаг и, таща за собой на буксире Француза, принимает командование отрядом ПИСК. О Господи, думает Терри, ну и влип же я!