Текст книги "Символические образы. Очерки по искусству Возрождения"

Гипнеротомахиана305305
  Это – переработанный вариант статьи, опубликованной в The Journal of the Warburg and Courtauld Institutes XIV. 1951, pp. 119–125.


[Закрыть]

Браманте и «Гипнеротомахия Полифила»

У Вазари в «Жизни Браманте» есть эпизод, который Карл Гилов, готовя свою классическую статью по исследованию иероглифов в эпоху Возрождения,306306
  Karl Giehlow, “Die Hieroglyphenkunde des Humanismus in der Allegorie der Renaissance”, Jahrbuch der Kunshistorischen Sammlungen des Allehöchsten Kaiserhauses, XXXIII, 1915.


[Закрыть] похоже, пропустил. В нем рассказывается, как Браманте хотел украсить «Бельведер» иероглифической надписью с именами основателя и архитектора, и как Юлий II ему этого не позволил.

Вздумалось Браманте украсить в Бельведере фриз наружного фасада письменами вроде древних иероглифов, чтобы лишний раз блеснуть своей изобретательностью и чтобы поместить там имя и папы и свое. Начал он так: Julio II Pont. Maximo, изобразив в профиль голову Юлия Цезаря и двухарочный мост, что и обозначало Julio II Pont, и далее вместо Max. – обелиск, который стоял в Большом Цирке. Папа посмеялся над этим и велел ему вместо этого написать прописные буквы высотою в локоть, находящиеся там и ныне, поставив ему на вид, что эту глупость он взял из Витербо, где некий архитектор Франческо поместит свое имя над дверью на архитраве, на котором рельефно были высечены св.Франциск (Francesco), арка (arco), крыша (tetto) и башня (torre), обозначавшие по-своему: “Maestro Francesco Architettore”.307307
  “Entro Bramante in capriccio Belvedere in un fregio nella facciata di fuori alcune letetre a guisa di jeroglifi antichi, per dimonstrare maggiormente l’ingegno ch’ aveva, e per metetre il nome di quel pontefice e’l suo; e aveva cosi cominciato: Julio II Pont. Maximo, ed aveva fatot fare una testo in profilo di Julio Cesare, e con dua archi un ponte che diceva: Julio II Pont., ed una aguglia del circolo Massimo, per. Max. Di che il papa si rise, i gli fece fare le letetre d’un braccio che ci sono oggi alla antica, dicendo che l’aveva cavata questa sciocceria da Viterbo sopra una porta, dove un maestro Francesco architetotre messe il suo nome in uno arcitrave intagliato cosi, che fece un San Francesco, un arco, un tetot, ed una torre, che rilevando diceva a modo suo: Maestro Francesco Architetotre”. Vasari, Milanesi, IV, p. 158. В первом издании 1550 этого отрывка нет.


[Закрыть]

Вазари писал об этом шестьдесят лет спустя и, похоже, упустил коекакие тонкости. Самая претенциозная иероглифическая надпись, «расшифрованная» в «Гипнеротомахии Полифила»308308
  Репринт первого издания Альда Мануция (1499) издан в Лондоне в 1904.


[Закрыть] напоминает задуманный Браманте фриз и гласит: “Divo Julio Caesari semper Augusto totius orbis gubernatori ob anim clementiam et liberalitem Aegyptii communi aere s. erexere”. (Божественному Юлию Цезарю, присно августу, правителю всего мира, за его милосердие и доброту, египтяне воздвигли меня на общественный счет.) Глаз означает divus, пшеничные колосья – Julius, меч – Caeser, круг – semper, цепы – Augusto и т.д.309309
  Hypnerotomachia fol. p. vi, verso; Giehlow, loc. cit., p. 54.


[Закрыть] Сходство двух надписей вряд ли случайно.310310
  Хорошо известен интерес к иероглифам в Риме времен Браманте. Ср. Giehlow, loc. cit., p. 97.


[Закрыть]

Почему Юлий II отказался? Не знал о мистическом ореоле, окружающем иероглифы? Спутал их с ребусами и фигурными девизами, над которыми чуть позже посмеялся Рабле?311311
  Mario Praz, Studies in Seventeenth-Century Imagery, I, Studies of the Warburg Institute, 3 (London, 1939), p. 192.


[Закрыть] Спутать было немудрено, Гехлов показал, как много мода на иероглифику взяла из средневекового символизма. Более того, в задуманной Браманте надписи были слабые места (например, двухарочный мост для обозначения Secundus Pontifex), которые и впрямь должны были вызвать насмешку. Однако, поскольку Юлий II, предостерегая от увлечения иероглификой, привел отрицательный пример Витербо, у него могли быть и другие причины возражать против этой игры: в истории изучения иероглифов Витербо играет занятную роль. Патриотически настроенный историк из этого города, Фра Джованни Нанни да Витербо, пытался доказать, что здесь, в Витербо, была колыбель цивилизации, а в подтверждение произвольно читал или даже подделывал древние памятники в духе надписи на архитраве, которую высмеял Юлий II.312312
  Giehlow, loc. cit., p. 40 sqq. Согласно Vasari, Milanesi, loc. cit., архитектор Франческо был Пьерфранческо да Витербо, но никаких подтверждений этому нет.


[Закрыть] Более того, этот же ученый создал «египтологическую» программу фресок Пинтуриккьо в ватиканских покоях Борджиа.313313
  Giehlow, loc. cit., pp. 43 f.f, и F.Saxl, Lectures (London, 1957), vol. I, pp. 186–8.


[Закрыть] По свидетельству современников, именно необходимость постоянно созерцать на эмблему ненавистного предшественника заставила Юлия перебраться из этих покоев, что, в конечном итоге, привело к созданию рафаэлевской Станцы.314314
  Дневник Paride de Grassis, ср. V.Golzio, Rafaello nei documenti, nelle testimonianze dei contemporanei e nella letetratura del suo secolo (Citàt del Vaticano, 1936), p. 14.


[Закрыть] Так что вряд ли папе пришлась под душе мысль Браманте увековечить его имя способом, позаимствованным у Витербо.

Может быть, не стоило бы и вспоминать этот эпизод, если бы не сохранилось упоминание о другом споре Браманте и Юлия II по сходному, но куда более серьезному поводу. Знаменательно, что отчет об этом событии оставил тоже ученый из Витербо, великий генерал августинцев Эгидий да Витербо, которого, вероятно, приобщил к ориенталистике менее почтенный соотечественник.315315
  Ср.: Giehlow, loc. cit., pp.97 и 115 sq.


[Закрыть] В своей «Historia viginti seculorum» Эгидий рассказывает об еще одном замысле Браманте, натолкнувшемся на противодействие папы.316316
  L. Pastor, History of the Popes, VI (London, 1898), pp. 479 и 655.


[Закрыть] Архитектор предлагал повернуть ось собора святого Петра, чтобы она шла юга на север, а не как прежде, с запада на восток; тогда знаменитый ватиканский обелиск317317
  По поводу роли «Обелиска Цезаря» в исследовании иероглифов ср. Giehlow, loc. cit., pp. 30 sqq. и p.54.


[Закрыть] оказался бы перед входом в церковь. Браманте, видимо, придавал своей идее большое значение, и даже хотел ради этого перенести могилу апостола, над которой была воздвигнута древняя базилика. В ответ на возражения папы он доказывал, что памятник Юлию Цезарю будет очень уместен перед храмом, который воздвигнет Юлий. Более того, вид огромного обелиска настроит входящих в церковь на должный лад. Потрясенные до глубины души, они тем легче преклонят колена перед алтарем.318318
  Egidio da Viterbo, Historia viginti secolorum, Cod. C., 18, 9, Biblioteca Angelica, Rome, fol. 245: “… ad religionem facere ut templum ingressurus facturusque rem sacram non nisi commotus atotnitusque novae molis aspectu ingrediatur,.. animos quoque expertes immotos perstare, affectu concitos facile se ad templa arasque prosternere”. (Напечатано в Pastor, loc. cit., vol. III, Appendix.)


[Закрыть] Гораздо проще разрыть землю вокруг могилы – с которой ничего плохого не произойдет – чем выкапывать обелиск.319319
  Возможность перенести памятник обсуждалась еще до Браманте; на этомрешении,естественно,иостановилисьприСикстеV.Ср.Schuller-Piroli, 2000JahreSt.Peter(Olten,1950),SS.499и617f.f ииллюстрациистр.505,505. См. также B.Dibner, Moving the Obelisk (Norwalk, Conn., 1952) и Cesare d’ Onofrio, Gli Obelishi di Roma (Rome, 1965).


[Закрыть] Юлий II, впрочем, был непреклонен. Могилу апостола трогать нельзя. С обелиском Браманте пусть поступит, как знает. Сам он всегда ставит священное впереди мирского, религию – впереди пышности.

Божественный Юлий. Ксилография из «Гипнеротомахии Полифила», 1499, fol. vi verso

Ватикан (фрагмент плана с первоначальным положением обелиска). По Lanciani , Forma Urbis Romae. Pl. XIII

В данном случае возражения папы понятны без объяснений. Любопытно другое – откуда такая настойчивость Браманте? Одна ли любовь к иероглифической аллюзии Юлий Цезарь – Юлий II подвигла его на этот дерзкий план? Рассказ Эгидьо да Витербо предполагает еще одно объяснение. Для Браманте обелиск – священный символ, достойный стоять перед главным собором христианского мира. Лишь созерцание этого символа настроит паломника на должный лад перед вступлением в храм. Вновь этот взгляд приводит на память атмосферу «Гипнеротомахии» с ее ореолом священного трепета, окружающим памятники египетской мудрости, и степенями посвящения, которые отмечены обелисками и храмами. Тот же ватиканский обелиск упомянут как раз в подобном контексте. Колонна описывает представшее ему во сне фантастическое сооружение:

Это столь высокий обелиск, и не знаю по правде, чтобы какой другой мог с ним сравниться: ни ватиканский, ни александрийский, ни вавилонский. Сам по себе он содержал такое множество чудес, что я стоял и созерцал его в полном оцепенении чувств. И еще много можно сказать о величии труда, и превосходящем изяществе и редкой искусности, великом тщании и утонченном прилежании зодчего. Какая смелость замыслов! Сколько человеческих сил, мастерства, изобретательности и невероятного труда потребовалось, чтобы поднять в воздух такую громаду, способную тягаться с небесами…320320
  “Il qualle altissimo Obelisco minima fede ancora ad me non si lassa havere, che unalto conformitate monstrasse, ne similitudine. Non gia il Vaticanio. Non il alexandrino. Non gli Babilonici. Teniva in se tanta cumulatione di miraveglia, che io di stupore insensato stava alla sua consideratione. Et ultra molto piu la immensitate dillopera, et lo excessa dilla subtigletia dil opulente et acutissimo ingiegnio, et dilla magna cura, et exquisita diligentia dil Architecto. Cum quale temerario dunque invento di arte? Cum quale virtute et humane forcie, et ordine, et incredibile impensa, cum coelestae aemulatione tanto nellaire tale pondo suggesto riportare?..” Loc. cit., fol. b, recto.


[Закрыть]

Сдается, что сочинение Колонны не только внушило Браманте маленькую причуду – сделать на Бельведере иероглифическую надпись, но и сформировало самый его взгляд на архитектуру. Одобри папа его план – развернуть собор на девяносто градусов, Браманте и впрямь создал бы комплекс зданий, приводящий в «di stupore insensato». Обелиск стоял бы перед исполинским собором, практически на одной линии с главной осью Бельведера.321321
  В похожем положении – перед большим, центрально организованным зданием, чуть смещенный вбок относительно его оси – стоит обелиск на фреске Франчабиджо, изображающей триумф Цицерона, в Поджо а Кайано. Поскольку в составлении программы для это росписи участвовал Джовьо, вполне можно предположить прямую связь с проектом Браманте.


[Закрыть] Исследования Виттковера322322
  R. Witktower, Atchitectural Principiles in the Age of Humanism, Studies of the Warburg Institute, 19 (London, 1949), особенно p. 23 f.


[Закрыть] и Дж.Акермана323323
  J.S. Ackerman, “The Belvedere as a classical villa”, Journal of the Warburg and Courtauld Institutes, 14, 1951, pp. 70-91; и The Cortile del Belvedere (Vatican, 1954).


[Закрыть] представили «ultima manera» Браманте в новом свете. План собора святого Петра имеет не только эстетический, но и символический смысл. Бельведер – не просто ренессансный дворец, но и возрождение древнего Рима. Два приведенных выше обрывка исторической летописи замечательно вписываются в новые представления об архитекторе.

За фигурой безжалостного проектировщика и rovinante мы толькотолько различаем мечтателя-утописта из северо-итальянского ambiente, Браманте, желавшего превратить столицу христианского мира в античный город по образу мистической фантазии Франческо Колонны.324324
  Дальнейшее изучение этих взаимоотношений не только потребует детального сравнений архитектуры Браманте и ксилографий «Гипнеротомахии», но и поставит вопрос, кто на кого повлиял: иллюстрации на Браманте или наоборот.


[Закрыть]

Сад Бельведера как роща Венеры

Пройдя через экседру Браманте (ее античный характер разбирает Дж.Акерман325325
  Ackerman, op. cit.


[Закрыть]), посетитель Бельведера оказывался в садике, наполненным античными статуями; его видно еще на картинах шестнадцатого века. Археологи, такие как Микаэлис по старинным описаниям и рисункам успешно восстановили расположение уникальной коллекции, проследили ее рост, идентифицировали отдельные экспонаты.326326
  A.Michaelis, “Geschichte des Statuenhofes im Vaticanishen Belvedere”, Jahrbuch des Kaiserlich Deutschen Archälogischen Instituts, V, 1890. J. Klaczko, Jules II (Paris, 1898). P. G.Hubner, Le Statue di Roma, I (Leipzig, 1912). Важный новый материал для реконструкции окружения этих статуй дает E.Tormo, Os Desenhas das antigualhas que vio Francisco d’Ollanda, Pintor Portugues (Madrid, 1940). Hans Henrik Brummer, The Statue Court in the Vatican Belvedere (Stockholm, 1970) включает критический разбор этой статьи.


[Закрыть] Однако правильно ли считать, что знаменитый сад, разбитый Браманте при Юлии II – всего лишь зародыш Музея древностей? Не отводилась ли ему определенная роль в воссоздании классической атмосферы, которой добивался архитектор? Не сказалось ли здесь влияние «Гипнеротомахии»?

Франчабиджо: Триумф Цицерона. Вилла Поджо а Кайано возле Флоренции

Франчабиджо: Триумф Цицерона. Вилла Поджо а Кайано возле Флоренции

Существует по меньшей мере одно описание того времени (до сей поры не привлекавшее археологов), которое подтверждает эту догадку. Верно, автора трудно назвать непредвзятым свидетелем, не был он и обычным гостем. Это – Джованни Франческо Пико делла Мирандола, несчастный племянник знаменитого графа Согласия, подобно своему дяде – неоплатонический мистик и пылкий последователь Савонаролы.327327
  Ср. G.Tiraboschi, Biblioteca Modenese, IV (Modena, 1783), pp. 108-22. См. также Gertrude Bramletet Richards, Gianfrancesco Pico della Mirandola, машинописная диссертация в Library of Cornell University, press no. T. 1915. R. 515.


[Закрыть] Он остался в истории главным образом из-за смелой речи de reformandis moribus, произнесенной перед Львом X в год Реформации, в 1517 году.328328
  L. Pastor, History of the Popes, VII (London, 1908), p. 5 f. и VIII, p. 406 f.


[Закрыть] Однако его разногласия с курией начались много раньше. В 1502 он даже пытался поддержать фантастическую авантюру – выборы антипапы против Александра VI.329329
  Pastor, loc. cit., V, 1898, p. 216.


[Закрыть] В 1512 превратности бурной политической карьеры привели Пико в Рим. За год до того Юлий II осадой взял Мирандолу, отнятую у Джованни Франческо братьями, и вернул ему ключи, но ненадолго – вскоре крепостью завладел Джан Джакомо Тривульцио. Покуда шли возбужденные переговоры, Пико проводил в папской резиденции долгие часы – жаловался, упрашивал, ждал. Судя по всему, в эти напряженное время статуи богов в саду Бельведера обретали в его глазах зловещий смысл. Они казались ему идолами, стоящими на алтарях, но уж он-то, в отличие от других, не станет приносить им жертв. Особенное возмущение вызывали у него Венера и Купидон, недавно поставленные папой в саду. Венера, Приносящая Счастье330330
  W. Amelung, Die Sculpturen des Vaticanishen Museums (Berlin, 1908), no. 42, pp. 112-15.


[Закрыть] и воплощением нравственного падения, которое он, содрогаясь, наблюдал в Риме. В итоге он сочинил своего рода психомахию, “De Venere et Cupidine expellendis”. Она напоминает Минерву Мантеньи, загоняющую Венеру с ее свитой пороков в трясину.331331
  Пико мог знать картину, так как был в Мантуе в 1506. Ср. A.Schill, Gianfrancesco Pico della Mirandola und die Entdeckung Americas (Berlin, 1929), p. 12.


[Закрыть] Письмо Джованни Франческо своему другу Лилию Гиральду, напечатанное вместе с римским изданием поэмы и датированное августом 1512, как раз и представляет сад Бельведера в этом неожиданном свете:

Лилий, знаешь ли ты Венеру и Купидона, богов, которым поклонялись суетные древние? Юлий II, Верховный Понтифик, извлек их из римских развалин и поставил в благоуханнейшей цитрусовой роще, вымощенной камнем, посреди которой высится также колоссальное изваяние Голубого Тибра. Впрочем, античные статуи повсюду, каждая на своем маленьком алтаре. По одну сторону троянец Лаокоон, высеченный в камне таким, как он описан у Вергилия, по другую статуя Аполлона с колчаном, как изобразил его Гомер. А в одном углу можно видеть изваяние Клеопатры, которую жалит змея; из ее грудей течет вода на манер древних акведуков и водопадом изливается на древний мраморный саркофаг, на котором представлены деяния императора Траяна.332332
  G.F. Pico della Mirandola, De Venere et Cupidine expellendis (Romae [Jacobus Mazochius], декабрь 1513). Экземпляр этого редкого издания есть в Варбургском Институте. “Nostrin Lili Venerem atque Cupidinem vanae illius Deos vetustatis? Eos Iullius secundus Pont. Max. Accersivit e romanis ruinie, ante paululum erutos, collocavitque in numore citrionum illo odorassimo constrato silice, cuius in meditullio Caerulei quoque Tyhbridis est imago colossea. Omni autem ex parte antiquae Imagines, suis quaeque arulis super impositae. Hinc pergamei Laocoontis exculptum uti est a Vergilio proditum simulacrum. Inde pharetrati visitur species Apollinis, qualis apud homerum expressa est, sed et quodam in angulo spectrum demorsae ab aspide Cleopatrae: cuius quasi de mammis destillat fons vetustorum instar aqqueductuum, excipiturque antiquo inquod relata sunt Traiani Principis facinora quaepiam marmoreo sepulchro…” Fol. b iv, recto.


[Закрыть]

Чисто археологическая ценность этого отрывка невелика – и без того известно, что к концу понификата Юлия II все перечисленные у Пико памятники находились в саду Бельведера. Впрочем, из описания «Клеопатры» – на самом деле это Ариадна – ясно, что рельеф на античном саркофаге, куда стекала вода, считали сценами из жизни Траяна. Саркофаг есть и на рисунке Франциско да Голланда, но здесь бóльшая часть рельефа заменена картушем.

Интересней вопрос об общем расположении группы, составлявшей фонтан. Описание Пико сильно напоминает отрывок из «Гипнеротомахии», где Колонна описывает «Прекраснейшую спящую нимфу, уютно лежащую на расстеленной ткани… рука откинута назад, свободная ладонь подпирает щеку… Из сосков ее груди (с виду почти девических) вытекает струя чистейшей воды из правого и теплой влаги из левого. Этот двойной поток водопадом сбегает в порфировую чашу».333333
  Hypnerotomachia, loc. cit., fol. d. viii, recto: “Laqualle bellissima Nympha dormendo giacea commodamente sopra uno explicato panno… ritracto il subiecto brachio cum la soluta mano sotot la guancio il capo ociosamente appodiava… Per le papule (quae di virgincule) dille mammile dilla quale, scaturivo uno filo di aqua freschissima dalla dextera. Et dalla sinistra saliva fevida. Il lapso dambe due cadeva in uno vaso porphyritico”, etc.


[Закрыть] Однако, если Пико вспомнил про «древние акведуки», разве не мог Браманте руководствоваться этим же описанием?

В письме Пико продолжает:

Поскольку я часто приходил в эту рощу не ради размышлений о философии, как некогда под сенью платанов у журчащих вод Илисса, бегущего среди разноцветных камешков, и уж менее всего для молитвы или заклания жертвенного скота, как в древние времена последователи пустых обрядов, но для серьезных дел, касающихся войны и мира, возвращения в мои владения либо дальнейшего изгнания, мне показалось небесполезным бежать от оцепенения праздности, когда желаемое не предоставлялось в тот же миг… и начать или создать нечто, достойное человека, а не скота.334334
  Loc. cit., foll. b. iv, r-v: “Ad hunc ego lucum saepe cum diverterem, non philosophandi gratia, ut olim sub umbra platani propter Illisun ad quae murmur coloratos lapillos inter strepentis, minus aut adorandi aut mactandi pecudes ergo, ut vani culto, res ritus consuevere, sed causa negotiorum, rt vel pacem, vel arma tractandi, quibus tandem in patriam ditionem eterum exul, iterum redux fierem. Non visum est mihi ex re fore inutili ut otio torporem, quin ita subito quod malebam non prestaretur,.. excudere igitur vel exordidi aliquod placuit opus, aut homine dignum, aut supra brutum”.


[Закрыть]

Дальше мы узнаем, что римские холмы и особенно Ватикан кишат зверьми, которых не знали великие зоологи древности. Звери эти злобны без меры. Оказавшись среди них в роще Венеры и Купидона (venereo cupidinioque nemori) Пико сочинил поэму на изгнание этих богов (не из рощи, что не в его силах), но из звериных душ. Ибо звери некогда были людьми и могут вернуть себе человеческий облик подобно Луцию в «Золотом осле» Апулея, когда тот съел розы. Немудрено, что зверей этих так много, ведь вокруг мириады цирцей и сирен.335335
  Философские истоки представлений Пико о том, что похоть превращает людей в скотов, ср. H.Caplan, Gianfrancesco Pico della Mirandola on the Imagination, Cornell Studies in English, XVI (New Haven, 1930), особенно стр. 45. Я очень благодарен др. Г.С.Талботу, который помог мне перевести письмо Пико.


[Закрыть]

Поэма, которую сопровождало это письмо, по справедливости забыта. Она слеплена из традиционных тем платонической любви и remedia amoris по Лукрецию и Овидию, завершается же пылкой хвалой христианскому целомудрию.336336
  Эта тема, который занимался еще дядя Джованни Франческо, попрежнему оставалась для него одной из главных. Ср. H.Caplan, loc. cit., p. 74.


[Закрыть] Только письмо Гиральду (отсутствующее в страстбургском издании поэмы337337
  Это издание сопровождается письмом Конраду Певтингеру: “…Argumentum praebuit carmini, antiquum Veneris et Cupidinis simulacrum: uti in epistola ad Lilium non paucus retuli. Sed sane eo in simulacro simul et artificis ingenium licebat suspicere: et simul admirari vanae superstitionis tenebras verae luce religionis ita fugatas, ut nec ipsorum Deorum imagines nisi truncae, fractae, et pene prorsus evanidae spectarentum”. (Причиной для этой поэмы стала древняя статуя Венеры и Купидона, как я пространно рассказал в письме к Лилию. Верно, что в тоже время в статуе можно увидеть одаренность ее творца и поразмыслить о том, как истинная вера победила тьму ложных суеверий, так что даже образы тех богов можно видеть не иначе как в обломках и почти разрушенными.) Таким образом, ватиканская Венера превращается в безобидный символ разбитого идола. Тут впору вспоминать не Психомахию Мантеньи, а традиционное изображение Бегства в Египет, где при приближении Святого Семейства языческая статуя падает со своей колонны. «Суетность» языческих богов – еще одна постоянная тема Пико, который, впрочем, верил в истинность древней демонологии. См. в этой книге, стр. … и далее. Двойное истолкование Венеры, Приносящей Счастье как демона, обращающего людей в скотов, и как побежденного божества вполне соответствует этому взгляду.


[Закрыть]) показывает, что она написана на злобу дня. Из письма мы узнаем, что присутствие Венеры в Ватикане показалось Пико зловещим. Можно счесть эту неприязнь предубеждением в духе Савонаролы, но что если глаза философа, обостренные ненавистью, заглянули в самую глубину? Совсем ли исключена возможность, что Браманте, побуждаемый сомнительной религиозностью «Гипнеротомахии» с ее разговорами о «Sancta Venere» и впрямь пытался воссоздать за громадою Бельведера что-то вроде языческой рощи?

Ариадна. Ватиканский музей.

Римский военачальник и варвары. Саркофаг, II век н.э., Ватиканский музей

Франциско да Голанда? Рисунок с «Ариадны». Эскуриал

Возможно, готового ответа на этот вопрос не существует. Мы уже не говорим с прежней уверенностью о «ренессансном язычестве», поскольку знаем, насколько сложна и деликатна эта тема. Каждый лондонец двадцатого века понял бы современного Пико, вздумай тот сочинить поэму на изгнание Эрота с Пикадилли. Значит ли это, что лондонцы – язычники? Сцены ликования при возвращении Эрота подскажут один ответ, опросные листы – другой. Эрот стал символом – фокусной точкой чувств, которые иначе остались бы менее артикулированными.338338
  См. введение к этому тому, стр. 1 и далее.


[Закрыть] Возможно, решение проблемы лежит в сходной плоскости. Множество документов указывает, что в кругу Браманте фигура Венеры и впрямь стала таким символом, точкой кристаллизации не то что бы веры, но, скорее, игры в веру. Для этих людей статуя Венеры представляла не только археологический интерес. В этом смысле подозрения Пико находят подтверждение в знаменитом письме Бембо кардиналу Биббьене, написанном на глазах у Рафаэля, преемника Браманте.

Рафаэль собирался поставить небольшую Венеру у Биббьены в ванной, но ниша не подошла, и художник посоветовал Бембо одолжить статуэтку у кардинала. Тот пишет, что хотел бы поставить Венеру у себя в кабинете «между Юпитером и Меркурием, ее отцом и братом»

чтобы мне день за днем наслаждаться ее видом, чего Вы не могли бы успеть в Ваших беспрестанных трудах… Посему, дорогой монсиньор, не откажите мне в этой милости… Предвижу благоприятный ответ Вашего Преосвященства и уже отделал тот угол моей комнаты, где можно установить Венеру…339339
  Letetre di M.Pietro Bembo (Roma, 1548), I, p. 90 sgg. датированное 25-м апреля 1516 года. Письмо неоднократно воспроизводилось, например в Golzio, loc. cit., pp. 44-5: “che me la vagheggero ogni giorno molto piu saporitamente, che Voi far non potrete per le continue occupatione vostre… Deh, Monsig. mio caro, non mi negate questa gratia… Aspetot buona riposta da V.S., et ho gia apparecchiato et adornato quella parte, e canto del mio camerina, dove ho a riporre la Venerina…”


[Закрыть]

Однако лучше всего правота Пико видна в moresca, которую сплясали в 1921 году перед Львом Х. Здесь, в опрокинутом с ног на голову карнавальном мире, перевернули и старую тему психомахии. Сперва восемь отшельников атакуют и обезоруживают Купидона (чему безусловно порадовался бы Пико), но затем появляется Венера и, победив их, извергает из сана.340340
  L.Pastor, loc. cit., VIII (London, 1908), p. 176. Автор подчеркивает, что в эту историю трудно было бы поверить, если бы она не была подтверждена в написанном тогда же письме Бальтазара Кастильоне. Хотя E.Walser, Gesammelte Studien zur Geistesgeschichte der Renaissance (Basel, 1932), S. 114 f., справедливо указывает, что разрешенные карнавальным песням и символам вольности не следует считать симптоматичными для взглядов того времени, конкретная форма, которую принимали эти вольности, сохраняет психологическую значимость.


[Закрыть]

Когда двумя годами позже в Рим вступил папа Адриан IV, он поверг в ужас любителей старины, пройдя мимо Аполлона в саду Бельведера со словами “sunt idola antiquorum”.341341
  Ср. письмо G.Negri от 17-го марта 1523: “Et essendole ancora monstrato in Belvedere il Laocoonte per una cosa exellente et mirabille disse; sunt idola antiquorum”. (И когда на Лаокоона в Бельведере тоже указали как на превосходную и удивительную вещь, он сказал, все это древние идолы.) Letetre di Principi, etc. (Venezia, 1581), p. 113; L. Pastor, loc. cit., IX (London, 1910), p. 73. К середине шестнадцатого века этот взгляд возобладал – «идолов» закрыли ставнями. Michaelis, loc. cit., p. 57.


[Закрыть] Вскоре после этого ученику Рафаэля Джулио Романо пришлось, оставив Рима, искать убежища при дворе Федериго Гонзага Мантуанского, того самого, что в юности оказался заложником и баловнем Юлия II. Здесь-то и выжила идея создать святилище Венеры, причем в ее осуществлении опять слышны отзвуки «Гипнеротомахии».

Джулио Романо и Себастьяно дель Пьомбо

Под конец «Гипнеротомахии» влюбленные оказываются в священной роще Венеры. В ее центре стоит саркофаг, или купель, с мраморным рельефом, запечатлевшим событие, которые случилось на этом самом месте: Венера купалась в беседке из роз и босиком побежала на помощь Адонису, которого преследовал ревнивый Марс. Она наколола ногу на розовый шип, и кровь ее, собранная Купидоном в раковину, превратила розу в тот красный цветок, каким мы знаем ее теперь. Колонна мог взять эту историю из греческого учебника риторики, «Прогимнасты» Афтония, где она приведена как пример краткого и выразительного рассказа.342342
  Ко времени Колонны книга напечатана не была, но при сравнении текстов явно заметно ее влияние. Я цитирую по английскому переводу Рея Надо в Speech Monographs, 19, Ann Arbor, 1952: «Пусть все, дивящиеся на красоту розы, вспомнят о несчастиях Афродиты. Ибо богиня любила Адониса. Ареc же, в свой черед, любил ее; другими словами, богиня испытывала к Адонису то же, что Ареc к Афродите. Бог любил богиню, богиня увлеклась смертным; влечение то же, хоть объекты его и различны. Ревнивый (zelotypon) Арес, однако, хотел покончить с Адонисом, думая, что смерть Адониса принесет ему избавление. И вот, Арес напал на соперника, но богиня, узнав об этом, поспешила на выручку. И вот, в спешке она наткнулась на розовый куст, упала среди шипов и пронзила себе ступню. Кровь побежала из раны и изменила цвет роз на привычный нам, и роза, белая от природы, стала такой, какая она теперь». Колонна, op. cit., fol. z vi, verso: “Et in questo loco etiam similmente la Sancta Venere uscendo di questo fonte nudo, in quelli rosarii lancinovi la divina Sura, per soccorrere quello dal zelotypo Marte verberato” (И на этом же самом месте святая Венера, выскочив нагой из купальни, наколола божественную ножку на эти розовые кусты, когда бежала на помощь тому, кого избивал ревнивый (zelotypo) Марс…)


[Закрыть] Ксилография с изображением саркофага в издании Альдуса знакома исследователям ренессансной иконографии как вероятный источник одного из рельефов на мраморном бассейне так называемой «Любви Земной и Небесной» Тициана.343343
  W.Friedlander, “La tintura delle rose”, The Art Bulletin, XX, no. 3, pp. 320–4.


[Закрыть] Однако Тициан не единственный из художников своего времени, кто постарался превратить наивную ксилографию в подлинную классическую идиому: та же сцена украшает одну из стен Салы ди Псиче Джулио Романо в Палаццо дель Тэ. В левой части Венера купается, надо полагать, с Адонисом, хотя его обычно считают Марсом. В правой части Марс преследует Адониса, Венера пытается его удержать. Зная текст, легко догадаться, что Купидон указывается на розу, о которую ей предстоит уколоться. Любопытно, что бы сказал Колонна о таком огрубленном пересказе, сделанном всего через поколение после публикации книги. И все же сама мысль о святилище Венеры, почерпнутая из его аллегорического сочинения, была явно близка тем, кто заказывал роспись Салы ди Псиче.344344
  Полное описание этой комнаты и цикла ее фресок ср. Frederick Hartt, Giulio Romano, 2 vols. (Newhaven, 1958).


[Закрыть]

Знаменитеая картина Себастьяно Пьомбо в Уффици соединяет смерть Адониса с эпизодом из Афтония: на переднем плане мы видим, как текущая из венериной ступни кровь окрашивает розы красным.345345
  О датировке и предшествующей библиографии см. Leopold Dussler, Sebastiano del Piombo (Basel, 1942), p. 34. Авторское описание представляет собой занятный пример зависимости эстетической оценки от иконографического восприятия. Он не заметил эпизода с розой и посчитал позу Венеры неприличной.


[Закрыть]

Сала деи Венти в Палаццо дель Тэ346346
  Эта статья напечатана в The Journal of the Warburg and Courtauld Institutes, Vol. XIII (1950), pp. 189–201..


[Закрыть]

Когда Джулио Романо возводил и украшал Палаццо дель Тэ в Мантуе, ему явно поручили выбирать темы, связанные с династической символикой Гонзага. Среди этих модных импрес, призванных выразить величие правящего дома, особое место принадлежит изображению Олимпа. Оно занимает центр потолка в маленькой, но богато расписанной Сале деи Венти.347347
  Frederick Hartt, Giulio Romano, 2 vols. (Newhaven, 1958).


[Закрыть]

Надпись над дверью комнаты: DISTAT ENIM QUAE SYDERA TE EXCIPIAT,348348
  Я не смог отыскать источник этой фразы, которую можно очень грубо перевести как «Ибо неизвестно, какие звезды тебя пленят» (excipiant значит и «поймают тебя», и «понравятся тебе» – двусмысленность, возможно, намеренная). По форме изречение напоминает Манилия: в его второй книге не менее трех строк начинается с Distat enim в значении «неизвестно»: Distat enim gemina duo sint duplane fgiura” (Astr. II, 174); “Distat enim (an) partis consumat linea iustas” (II, 347) и “Distat enim surgatne eadem subeatne cadatne” (II, 651).


[Закрыть] указывает, что олимпийской теме придан астрологический поворот. Исследование наиболее авторитетных в эпоху Возрождения астрологических текстов позволяет найти источник шестнадцати медальонов, расположенных под двенадцатью знаками зодиака. Они основаны на учении, развиваемом в пятой книге знаменитой «Астрономии» Манилия, которое приписывает влияние не только самим зодиакальным знакам, но и различным созвездиям, встающим вместе с этими знаками, или, точнее, созвездиями, которые астрологи выбирали (часто произвольно) к северу и к югу от тридцати градусов эклиптики, в которых находится сам знак.349349
  О доктрине так называемой paranatellonta и ее источниках ср. F.Boll, Sphaera (Leipzig, 1902), особенно стр. 379–404.


[Закрыть] Эпоха Возрождения знала это учение не только по поэме Манилия, но и по большому прозаическому справочнику судебной астрологии, составленному позднеантичным автором Фирмиком Матерном и озаглавленному Matheseos Libri VIII,350350
  Дальше ссылки на тейбнеровское издание (W.Kroll и F. Skutch совместно с K. Ziegler; Leipzig, 1913).


[Закрыть] последняя книга которого содержит удобный каталог созвездий и влияния их на человеческую судьбу.

В большинстве отрывков, о которых пойдет речь, тексты Манилия и Фирмика настолько близки, что и не решить, какой из них избран для иллюстрации, но в двух или трех случаях Фирмик добавил собственное толкование, которое мы находим на стенах Салы деи Венти. Из этого ясно, что надо руководствоваться Фирмиком; впрочем, похоже, что временами автор программы обращался к более подробному описанию, оставленному поэтом эпохи Августа.351351
  То, как в этих фресках совместно использованы и переработаны сочинения двух классических астрологов, являет собой замечательную параллель к методам Ж.Понтано. В соответствующих (третьей и четвертой) книгах «Урании» описывается влияние тех же созвездий, но при сравнении видно, что фрески и поэма не связаны напрямую, а лишь восходят к одной классической традиции. Далее ссылки на издания Манилия, которое осуществил T.Breiter (Leipzig, 1908). Существует английский перевод The Five Books of M.Manilius… done into English Verse (London, 1697).


[Закрыть]

В отличие от Манилия, Фирмик всегда обсуждает положение созвездия внутри отведенных знаку тридцати градусов и влияние планетных «лучей» на гороскопы тех, кто родился, когда над горизонтом появилась эта часть неба.

В четвертом градусе Овна… (с правой стороны) встает Корабль (Navis). Всякий, рожденный, когда восходит эта часть неба… будет кормчим, лоцманом или хозяином корабля, то есть будет стремиться провести свою жизнь в плаваниях по морю. (VIII, 6, I)

Если обратиться от этого описания к медальону под Овном, то можно испытать разочарование. Да, на заднем плане видны три корабля, но главной темы тест объяснить не может. По какой-то причине медальон иллюстрирует действие двух созвездий, не только Корабля, но и Дельфина.352352
  См. ниже, стр.


[Закрыть] К счастью, из всех шестнадцати медальонов только этот содержит такой «посторонний» элемент. Я вернусь к нему позже.

Описав судьбу родившихся под Орионом в десятом градусе и под Возничим в пятнадцатом градусе Овна, Фирмик продолжает:

В двенадцатом градусе Овна, с северной стороны, встает Козленок (Haedus) в Возничем. Родившиеся при восхождении этой звезды будут иметь внешность обманчивую, скрывающую истинный их характер. Вид у них будет суровый, струящиеся бороды и упрямые лбы, как у Катона. Но все это обман и притворство. По природе они моты и развратники, вечно обуреваемые низкими и чувственными страстями и снедаемые любовной жаждой. Они также начисто лишены добродетельных устремлений, трусливы, глупы, смертельно боятся военных опасностей. Часто они становятся жертвой своей порочной похоти и вынуждены бывают убить себя, погрязши в глупых любовных делах. Под этой же звездой рождаются пастухи, чьи дудочки производят нежный лад сельских напевов. (VIII, 6, 4)

Это отрывок проиллюстрирован в наклонном медальоне под Овном с его тремя играющими на дудочках пастухами – Джулио облагородил «развратность» влюбленных пар, изящно совместив элементы all’antica с современною пасторалью.353353
  Эта композиция, безусловно, оказала сильное влияние на «Танец под музыку Времени» Пуссена из собрания Уоллеса.


[Закрыть]

Под Тельцом Фирмик упоминает только одно созвездие, Плеяды, которое встает в шестом его градусе. Однако, словно желая восполнить этот недостаток, он перечисляет, что будет с рожденными под отдельными звездами самого Тельца. Это один из тех отрывков, которым нет параллели у Манилия.

Если гороскоп был в промежутке между копытами Тельца (in fissione ungulae Tauri) и равное количество дурных и благоприятных лучей попало на этом место, то они произведут художника, но такого, которого это поприще облагородит славой и почестью. Если, впрочем, одни дурные лучи будут зловредно направлены на это место без присутствия благоприятных звезд, родятся знаменитые гладиаторы, которые, однако, после многих наград и бесчисленных побед, падут от супротивного меча в бою под громкие рукоплескания и возгласы зрителей. (VIII, 7, 5)

Схема Салы деи Венти в Палаццо дель Тэ, Мантуя, по С. Редфилду.

1 – Вулкан, 2 – Церера, 3– Юпитер, 4– Марс, 5 – Юнона, 6 – Олимп, 7 – Меркурий, 8 – Диана, 9 – Нептун, 10 – Веста, 11 – Аполлон, 12 – Венера, 13 – Минерва, 14 – Январь, 15 – Февраль, 16 – Март, 17 – Апрель, 18 – Май, 19 – Июнь, 20 – Июль, 21 – Август, 22 – Сентябрь, 23– Октябрь, 24 – Ноябрь, 25 – Декабрь, 26 – Козерог, 27 – Водолей, 28 – Рыбы, 29 – Овен, 30 – Телец, 31 – Близнецы, 32 – Рак, 33 – Лев, 34 – Дева, 35 – Весы, 36 – Скорпион, 37 – Стрелец, 38 – заход Арктура, 39 – восход Арктура, 40 – Змееносец, 41 – Орел, 42 – Кит, 43 – Корабль, Дельфин, 44 – Козленок, 45 – промежуток между копытами Тельца, 46 – Заяц, 47 – Ослы под Марсом, 48 – Ослы под Нептуном, 49 – Сириус, 50 – Корона, 51 – Стрела, 52 – Жертвенник, 53 – Кентавр.

Джулио Романо: Потолок и медальоны Салы деи Венти, Мантуя, Палаццо дель Тэ

Джулио Романо: Корабль и Дельфин. Сала деи Венти

Джулио Романо: Козленок. Сала деи Венти

Эту судьбу иллюстрирует медальон под Тельцом с грандиозно задуманной (хотя и плохо исполненной) фигурой умирающего гладиатора на переднем плане.

Вместе с Близнецами (в их седьмом градусе) встает только одно созвездие – Заяц (Lepus).

Те, кто родится при восходе этой звезды будут так легко сложены, что, ежели побегут, будет казаться, будто они опережают птиц. Если Марс окажется в аспекте, родятся бегуны… если Меркурий, жонглеры. (VIII, I).

В медальоне под Близнецами на фреске Джулио две бегущие фигуры отождествляются с Гиппоменом и Аталантой.

В первом градусе Рака встают Ослы (Jugulae):

Всякий, кто родится при их восходе будет безбожным и дерзким, но проявит великую склонность ко всякого рода охоте. Он будет ловить зверей в сети, в ямы, в разного рода силки и капканы, либо, преследуя дичь, с собаками обыскивать тайные области леса. Даже женщина, рожденная под этой звездой, с мужской отвагой последует этому либо сходному призванию, но только если Марс с благоприятными звездами бросят на это место хоть какой-нибудь луч. Если, впрочем, это будет Сатурн, то они обнаружат склонность ко всякого рода рыбной ловле и будут также ловить морских зверей в тщательно задуманных походах за рыбой. (VIII, 9, 1-2)

Таким образом, медальон с охотничьей сценой прямо под Раком, на котором мужчина и женщина преследуют различную дичь относится к рожденным под Ослами. Джулио приспособил эту сцену к классическому изображению охоты Мелеагра и Аталанты на калидонского вепря. Может быть, так было и в наставлении – если мы обратимся от Фирмика к его источнику, Манилию (V, 174 ff), то найдем упоминание о мифологических охотниках.

Джулио Романо: Телец. Сала деи Венти

Джулио Романо: Заяц; Ослы 1. Сала деи Венти.

Джулио Романо: Заяц; Ослы 2. Сала деи Венти

Джулио Романо: Сириус; Корона. Сала деи Венти

Джулио Романо: Стрела; Жертвенник. Сала деи Венти

Джулио Романо: Кентавр; Арктур 1. Сала деи Венти

Джулио Романо: Орел; Кит. Сала деи Венти

Такое же обращение к исходной поэме возможно и в случае соседнего медальона – за углом, но тоже под Раком – на котором изображена рыбная ловля. Здесь, как обычно, Манилий (V, 193) приводит больше подробностей и описывает, как рыбаки «сети забросивши, цедят бегущие реки», что вполне соответствует иллюстрации.

Сириус (Canicula) встающий в пятом градусе Льва, описывается как еще одна очень дурная звезда – рожденные под ней вызывают у всех только страх и ненависть.

Впрочем, если Марс глянет на это место… они никогда не будут бояться лесных тайн, с совершенной отвагой презирать укусы любых зверей и часто подвергаться опасности от диких зверей и пожаров. (VIII, 10, 3)

Характерно, что в медальоне под Львом проиллюстрированы только эти положительные качества «детей» Сириуса.

В пятом градусе Девы встает Корона (Corona). Всякий, рожденный под этим созвездием, погрязнет в разных чувственных удовольствиях, будет настойчив в изучении женских искусств, будет изобретать венки и букеты, любовно возделывать сады, его будут страстно влечь благовония, ароматы и притирания… (VIII, 11, 1)

Идиллическая сцена в медальоне под Девой вновь подчеркивает более приятную сторону созвездия, плетение венков и садоводство, хотя присутствие Купидона намекает на «чувственные» наклонности, а полулежащая девушка на первом плане, похоже, настойчиво вдыхает ароматы цветов.354354
  Идиллический настрой сцены, обилие цветов и преобладание женского начала вполне могут быть почерпнуты у Манилия, V, 254 sqq.:
“…hinc dona puellaenamque nitent, illinc oriens est ipsa puella.ille [sic] collet nitidis gemmantem floribus hortum,pallentes violas et purpureos hyacintosliliaque et Tirias imitata papavera lucesvernantisque rosae rubicundo sanguine florem;caeruleum follis viridemve in germine collemconseret et veris depinter prata fgiuris,aut varios nectet flores sertisque locbit”.

[Закрыть]

В восьмом градусе Весов встает Стрела (Sagitat). Всякий, рожденный при восхождении этого созвездия будет метателем стрел, пронзающим птиц на лету из хитро придуманного устройства, или бесстрашно бьющим рыбу в глубинах трезубцем или острогой. (VIII, 12, 1)

В медальоне под Весами хитро придуманное устройство (speciali artifici moderatione) истолковано как современный художнику арбалет, в то время как в руке у рыбака – классической формы трезубец.

В четвертом градусе Скорпиона встает Жертвенник (Ara). Рожденные под этим созвездием в присутствии благоприятных звезд становятся жрецами, пророками, смотрителями храмов либо старейшинами любой из самых святых религий, умело растолковывающими всякого рода божественные обычаи. (VIII, 13, 1)

В двенадцатом градусе Скорпиона встает Кентавр (Centaurus). Всякий, рожденный под этим созвездием будет колесничим, либо тем, кто кормит и разводит лошадей… (VIII, 13, 3).

Здесь, как и в случае Рака, зодиакальному знаку в углу соответствуют два расположенных ниже круглых медальона – в одном жертвоприношение all’ antica со жрецами и алтарем, в другом – колесничий.

Правильный порядок слегка нарушен в следующих двух медальонах, расположенных под Стрельцом и иллюстрирующих влияние Арктура.

В пятом градусе Стрельца встает Арктур. Всякий, рожденный при восхождении этого созвездия сумеет хранить тайны своих друзей. Им поручают царские сокровища, казну государства либо общественные здания.

Однако, если дурные звезды бросят на это место лучи, на этих людей либо возложат тяжкие общественные обязанности, либо они станут стражами царских домов, либо теми, кому поручено встречать прибывающих гостей.

Если, впрочем, этот знак (Арктур) будет садиться, и если Сатурн с Меркурием бросят хоть какой луч, то произведут людей, которых зависть легко толкает на тяжкие преступления, и кого, закованных в цепи, бросают в общественные тюрьмы, где они умирают в страшных мучениях. (VIII, 14, 1-2)

Порядок иллюстраций изменен. Тюремная сцена в центре, под Стрельцом изображает несчастных, в чьем гороскопе Арктур садился. Соседний медальон – стражей царских домов. Одна из радостей успешной интерпретации в том, что можно увидеть подробности, которых иначе, скорее всего, не разглядишь. «Царский дом» на медальоне обычно считали видом на исчезнувший сад перед Палаццо дель Тэ.355355
  Ср. Venturi, Storia dell Arte Italiana, XI/I, 1938, fgi. 260 и обсуждение этого вопроса в статье J.Hess, “On Raphael and Gulio Romano”, Gazetet des Beax Arts, 1947, p. 102, примечание. Согласно C. d’Arco, Gulio Pippi Romano (Mantua, 1842), p. 65, фреска практически исчезла, но была достаточно близко восстановлена.


[Закрыть] Теперь оснований для этого меньше. Это может быть любой, придуманный Джулио дворец, главное же здесь – фигуры стражей по обе стороны входа.

Следующий медальон вновь идет по порядку:

В первом градусе Козерога встает Змееносец (Ophiuchus). Рожденные под этим знаком будут Marsians, которые заклинают ядовитых змей сонными чарами или колдовскими травами. (VIII, 15, 1)

В медальоне под Козерогом, как показал Варбург,356356
  Gesammelte Schrifetn, I (Leipzig-Berlin, 1932), p. 303. Ср. Манилий, V, 390 sqq.: “Anguitenes magno circumdatus orbe Draconis cum venit in regione tuae, Capricorne, fgiurae, non inimica facit serpenta membra creatis; accipient sinibusque suis peploque fluenti osculaque horrendis iungent impune veneris”.


[Закрыть] изображен «торговец противоядиями», взявший на себя роль древних марсийцев, заклинателей змей, продававших противоядия от змеиных укусов.

В двенадцатом градусе Водолея встает Орел (Aquila). Рожденные при восходе этого созвездия будут добывать себе пропитание убийствами и грабежами. Они будут также ловить и приручать животных. Более того, они станут отважными воинами, чье благородство и умение вести за собой победят страх войны… если благоприятные звезды будут в аспекте и бросят умиротворяющий луч, они принесут освобождение своей стране, заложат новые города и восторжествуют, покорив народы. (VIII, 16, 1-2)

Медальон под Водолеем опять-таки представляет наиболее благоприятное толкование текста – здесь изображен победоносный военачальник в окружении трофеев и пленников.