Текст книги "Хроники крылатых. Книга первая. Йэндум"

19 глава
Несносный загадочник и Корона Короля

Б-Шесть двадцать лет назад было средним городком с населением в пятнадцать тысяч человек. Город спокойно просуществовал сто сорок лет, до тех пор, пока однажды, особенно жарким летом в город не пришла смертельная болезнь.

Пока выяснилась причина – умерло шестьдесят человек. У всех зараженных синели пальцы – это было единственным симптомом, у них ничего не болело, они выглядели совершенно обычно, но все умирали в течение сорока дней после появления синюшности. И только через три недели выяснилось, что под городом текли подземные реки, вода в которых была ядовита. Непотревоженные, они не приносили никому вреда, и возможно о них еще долго никто бы не узнал, если бы не залежи руды, которые в тот год обнаружили совсем рядом с одной из рек. И как обычно это бывает, человек сам навлек на себя беду. Вода в ходе бурения просочилась на поверхность. Ни одна из мер, предпринятых для спасения города, не дала благоприятного результата. Целый город полностью опустел в течение двух недель. Город потерял свое имя, ему, как и другим подобным местам, был присвоен номер. «Б» – категория селений, со смертельно опасными для человека условиями; «шесть» – номер, присваиваемый по хронологическому порядку.

И тут, в двухэтажном здании, бывшем когда-то элитной школой-интернатом, обосновался Пятый штаб Сопротивления. Здание школы было выбрано не только из-за подходящего под штаб размера, но и благодаря близости к единственному в Б-шесть источнику чистой воды. После того как в город провели водопровод, колодец, на площади перед школой, был забыт, но, к счастью для них, не закопан. После того как люди ушли отсюда и за ненадобностью были перекрыты водопроводы, этот колодец снова, как когда-то, стал единственным источником питьевой воды.

Штаб прислал за ними два джипа без верха. Эдгар вздыхал, скучая по своему зеленому внедорожнику, оставленному под брезентом на станции Пи-эль. Ехали они недолго, всего-то около получаса и почти все это время провели в молчании. Дарин, Эдгар и Риши поехали вперед, Тит с Кейко задержались, им нужно было что-то сделать по поручению начальника штаба, в подробности Дарин не вникала.

Риши молчал с тех пор, как они сошли с поезда. Сперва это настораживало, Дарин испугалась, что парень заболел, что немудрено, люди тяжело переносят даже смену часовых поясов, а они сменили целый мир. Болеть им было некогда и очень некстати, но стоило присмотреться и стало ясно, что парень просто нервничает.

И это понятно: совсем скоро его представят Сопротивлению как Наследника Дариев, и пути назад не будет. Сколько надежд на него будет возложено? Какой груз ляжет на эти костлявые плечи! И если у Сопротивления все получится и Риши взойдет на трон, какой станет его жизнь? Ведь с того момента как корона коснется его головы, у него не станет ни возраста, ни личных потребностей, не будет отговорок и оправданий. Он станет слугой Империи, как и все Дарии до него. Риши, какой он сейчас перестанет существовать, как только появится Дарий. То, о чем Дарин подумала только сейчас, Риши знал с самого начала. И впервые Дарин задумалась, а хотел ли мальчишка всего этого? Этой огромной ответственности, от которой у него нет права отказаться, только не при нынешних обстоятельствах.

– Что? – тихий насмешливый голос Риши вывел Дарин из задумчивости, – смотришь так, будто стараешься запомнить меня молодым и красивым, – глаза смотрели снисходительно, но голос дрогнул.

Дарин потрепала его по волосам.

– В конце концов, у тебя должен был быть выбор, как и любого из людей, – сказала она.

Риши вздрогнул и насмешка выпала из темных глаз, но ответить он ничего не успел, если и собирался.

– Приехали! – Эдгар был на удивление бодр и весел, должно быть очень рад вернуться во временный, но дом.

Широкое двухэтажное здание, из кирпича, цвета сырого цемента. Левое крыло намного длиннее правого, узкие окна на первом этаже и почти вдвое шире – на втором. Со стороны школа казалась необитаемой, как и весь Б-шесть. Но как оказалось, в здании, рассчитанном на пять сотен студентов, проживало около трехсот человек.

К ним на встречу вышли трое, вперед шагнул ширококостный седой мужчина лет пятидесяти, настороженно оглядел Дарин, и представился Алексеем Чернышевым, начальником Пятого штаба. Похоже, что он не был лично знаком с Дарин, остальные двое – мужчина с очень хитрыми глазами и женщина с равнодушным лицом, молча покивали в знак приветствия. Хоть они уже не в Гвардии, но военные порядки сохранились, насколько поняла Дарин.

– Ну наконец-то, – пробасил глава штаба, и уставился на Эдгара тяжелым взглядом, – по твоему отчету мы поняли, что что-то у вас там стряслось, но объяснений я не дождался. Теперь-то ты можешь объяснить какого лешего?! – Чернышев был зол как черт. Не удивительно – именно он целый месяц добивался встречи с Эби, которую они чуть не сорвали. Он хотел сказать что-то еще, но тут бросил взгляд за спину Эдгара и только выдохнул, не произнеся не звука.

Эдгар широко оскалился, подтащил Риши поближе, закинув тяжелую руку ему на плечо, и заговорил громко, с расстановкой:

– Пятый штаб Сопротивления, встречайте Дария Риши, законного Главу Империи Касаари. А это – Визири Дарин, скромный капитан, последний капитан, ныне несуществующего Отряда Милосердия. Да, Алексей, у нас есть объяснение нашим поступкам, оно в том, что мы более не нуждаемся в помощи Эби, или чьей-либо еще помощи, в нашей революции, ибо мы не нуждаемся и в революции!

Нужно отдать должное главе штаба – он сумел справиться с изумлением и сохранить лицо, в отличие от своих спутников, или от Тита с Кейко в свое время. Он окинул взглядом немного бледного и непривычно молчаливого Риши, и неожиданно повернулся к Дарин.

– Капитан Визири? Я Вас не узнал…

– Не стоит так официально, – слегка замялась Дарин, она хотела объяснить, что и знать не знает кто она такая эта Визири, но ее перебили.

– Моя дочь служила в Вашем отряде. Рад, что ее смерть не была настолько глупой и бесполезной, как казалось раньше.

Дарин застыла, не в состоянии выдавить слово или пошевелиться, пока Чернышев на нее смотрел. Сколько холода было в этом голосе и презрения в светло-голубых глазах, ее будто придавило к месту, где она стояла. Вот что имеют ввиду, когда говорят о кролике и удаве… Но, к счастью, она ненадолго удостоилась его внимания, всего несколько секунд и о ее существовании будто забыли. Начальник штаба поприветствовал Наследника, на что Риши что-то пробормотал, и когда приличия были соблюдены, попросил мужчину с хитрым лицом проводить Риши и Дарин в восточное крыло, они же с Эдгаром ушли в противоположном направлении.

Хитролицый, представившийся Жаком Беруди, повел их на второй этаж. Кажется, Риши о чем-то его расспрашивал, тот что-то отвечал, робость парня прошла и природное любопытство подняло голову. Кажется и у Дарин что-то спрашивали, и она даже отвечала, улыбалась.

Ее комната находилась через одну от комнаты Риши. Дарин поблагодарила Беруди за помощь, закрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной. Руки похолодели, она сжала ладони в одну кучку, пытаясь согреть, не знала, как умостить нижнюю челюсть, чтобы в ушах перестало шуметь.

Глупая и бесполезная – вот какая смерть настигла ее отряд. Сейчас, глядя на ель за окном, Дарин вспомнила голубые глаза со сталью. Она их вспомнила, эту несгибаемую спину, тонкие, едва заметные смешливые морщинки у рта. Раиса Чернышева – один из лучших диагностов Империи… оказывается, она была очень похожа на отца, даже в мелочах. Дарин видела расплывчатый образ перед внутренним взором. Стало холодно, Дарин очень хотелось спать, но сейчас должно быть где-то девять утра и она изо всех сил боролась с сонливостью.

Дарин сняла куртку и не глядя бросила на стол у стены, кажется мимо. Она как была, в одежде легла на покрывало, сложив ладони на животе, и уставилась в потолок, рассеивая взгляд. Дарин во всех подробностях воспроизводила в голове площадь, магазин Элайза, кафе Моменто. Медленно, элемент за элементом складывала картинку у себя в голове. Вот светло-голубая, выцветшая под солнцем побелка фасада Моменто, вот рыжие квадратики плитки, коей замощена вся площадь. Вот запах георгин и мимозы, фоновые шумы вроде болтовни Алекса или итальянской оперы из колонок. Вот рябые октябрьские каштаны, легкое солнце, гнездо ласточек под козырьком Элайзы…

Стало теплее, стало легче дышать. Так захотелось вернуться туда, вернуться обратно к понятной жизни, где она была просто человеком, как теперь стало ясно – довольно счастливым человеком, потому что свободным. Относительно, но счастливым. Эта тоска стала такой сильной, что грозила перетечь в истерику и Дарин силой воли задвинула видение из прошлого на задний план, вернув настоящее. Нельзя. Пока нельзя думать о той жизни. Уже понятно, что раньше, чем разрешится эта проблема с Риши и Регентом, ей отсюда не уйти. Но к счастью, ждать не годы, может, от силы, пару месяцев и она свободна. Что-то подсказывало Дарин, что будет много возможностей замолить грехи Визири, и Дарин ими воспользуется, заплатит все долги и уже ничто не удержит ее там, где она не хочет находиться. Что ж, и впрямь не плохой жизнью жила Дарин Фаркас, пока дела Визири ее не настигли. За все приходится отвечать, рано или поздно.

Дарин вышла из комнаты в семь вечера, когда ей сообщили, что Тит и Кейко вернулись и все собираются на совещание.

Совещание проходило в бывшем кабинете директора школы. Дарин ожидала чего-то более масштабного и удивилась, насчитав всего шестерых: она, Эдгар, Кейко, Чернышев, Жак Беруди – капитан Двадцатого отряда, и женщина что встречала их – Анна Рэн, ее пост не назвали.

Дарин почти не вслушивалась в то, что они говорили. Самое главное она вынесла из первых десяти минут обсуждений: обстоятельства в корне изменились и необходимо созвать Совет Сопротивления в полном составе, чтобы явить перед ними Наследника и разработать новый план действий. Следующие два часа совещания обсуждались детали, например, решалось каким способом лучше оповестить командиров остальных штабов. Всего их оказалось восемь, раскинутых по всей Империи. Телефон, телеграф и почта ввиду ненадежности отпадали сразу, долго выбирали отправить гонцов или оповестить по птичьей почте. Через час, наконец, решили в пользу гонцов, далее обговаривались кто, куда и когда поедет и тому подобное. Почти два часа обсуждалось все до самых мелочей и, поначалу, Дарин недоумевала, но потом поняла, что именно благодаря такому подходу к делу, их еще не обнаружили и не уничтожили – эти люди просчитывали все до мельчайших деталей и обсуждали, обсуждали, обсуждали, ведь одна голова хорошо, две лучше, а больше – еще лучше. И слушая, с какой дальнозоркостью и здравым смыслом строятся планы, Дарин могла понять, почему относительно небольшую группу людей, именующих себя Сопротивлением, чуть более трех лет не могут обнаружить силы целой Империи.

Когда с гонцами все было решено, Анна Рэн подняла руку желая задать вопрос, Чернышев кивнул и она заговорила, немного растягивая гласные:

– Это конечно прекрасно, что у госпожи Визири и Третьего Отряда все получилось и Наследник Дариев здесь с нами…

– Но? – насторожился Эдгар.

– Но думали ли вы о том, каким образом мы посадим его на трон?

– Нам нужен маг. Суд Четырех будет на нашей стороне, я уверена, – заговорила Кейко, – и никто не сможет оспорить их решение. Риши наследник престола по крови, он Дарий и маг из Высших сможет это доказать. Тот, кто пойдет против – изменник. Регент закрепился на престоле только потому, что ему хватило ума сделать все по закону. Он доказал свое право перед тем же Судом Четырех и никто, даже могущественные союзники Дария Шина не смогли оспорить его Право…

– Об этом я и говорю, – перебила ее Анна, – у нас нет мага. Никакого нет, не говоря уже о Высшем. Так вы подумали над тем, как мы докажем, что мальчик не самозванец? Регент доказал свое право, как свое право докажем мы? Если кто-то при дворе и узнает подросшего Дария, не найдется тех, кто захочет его правления, все они, все люди Регента. И никто из них не захочет терять теплое местечко.

– Регент сильный колдун, – задумчиво пробормотал Чернышев, – один из Признанных. Приведи мы самозванца и он враз обличил бы его, но помогать нам он, разумеется, не станет. Даже будь у нас другой колдун, кто поверит нашему человеку?

– Да какого черта? – Эдгар сверкнул глазами из-под тяжелых бровей, – все это звучит так, будто мы давно это планировали и как последние идиоты упустили такую важную деталь как доказательство подлинности крови! Может вы еще не поняли, но мы ни черта лешего не знали, пока к нам не постучалась девушка, заговоренная Буковски.

– Мы не то имеем в виду, Варбер, – спокойно ответила Анна, – и никто не считает вас за идиотов. Я не хочу сказать, что ваш план не продуман, потому как по ясным причинам плана еще нет вообще. Следовательно, нам нужно его составить. Когда соберется Совет, первое что они спросят, будет именно о доказательстве подлинности крови.

Она была права. И Чернышев был прав, считая, что даже будь у них маг, их человеку не поверят.

– Что же нам делать? – пробормотала Кейко, озвучив общую мысль, – неужели кровопролития все же не избежать?

И тут Жак Беруди тихо засмеялся, не обращая внимания на удивленные взгляды.

– Жак? – Наконец не выдержал Чернышев, надоело ждать, пока Жак хлопал себя ладонью по лбу, хехекая и качая головой. Жак снисходительно усмехнулся и махнул узкой ладонью:

– Ох, да ладно вам! Но и я тоже хорош. И как я сразу не вспомнил? Это же так просто! То, что нам мешает, то нам и поможет! Ну, вы поняли?..

– Беруди, – устало вздохнула Анна, – если ты и вправду думаешь, что Регент станет нам помогать ты еще безумней, чем думают люди.

Но Жак молчал, азартно сверкая глазами, все еще ожидая ответа на свой вопрос.

– Жак! – рявкнул нервный Эдгар, – хватит загадок!

Тот примирительно поднял ладони:

– Ну хорошо, не сердись, мой друг, никаких загадок, – и тут же выдал очередную: – как бы Суд Четырех понял, что наш человек самозванец, будь он таким?

– Регент бы провел экспертизу на подлинность крови, – хмуро пробормотал Чернышев.

– А как бы он это сделал?

– При помощи колдовства, – проскрипел Эдгар. Кажется, он призвал все свое терпение, чтобы не наорать на любителя глупых вопросов, – все тут знают, что в этом случае обычная медицина бессильна. Мы не можем делать то, что делают на Йэндуме, а любые свидетельства из их лабораторий тут не имеют силу.

– Жак, если ты все пытаешься сказать, что и нам следует воспользоваться колдовством, – кисло заметила Кейко, – то ты не слышал что сказал Алексей – даже если мы найдем мага, не смотря на то, что их почти всех извели, и найдем одного из Высших, и если он вдруг захочет нам помочь, даже если все это случится, никто не поверит нашему человеку…

– Человеку может, и не поверят, – Жак улыбнулся и ужасно напомнил Дарин лиса из мультсериала, который они с Алексом смотрели, на работе во время обеда. И Лис Жак добился, чего хотел – полного и безраздельного внимания всех присутствующих, – а ведь магической силой могут обладать не только люди. Есть те, кому поверит кто угодно, просто ввиду их беспристрастности…

– Корона Короля, – Анна хмуро смотрела в стол, потом перевела взгляд на Чернышева, – этот загадочник говорит о Короне Короля.

– Именно! – Жак чуть в ладоши не захлопал, и наконец, оставив загадки, затараторил, – по официальной информации Корона Короля – это единственный артефакт, не уничтоженный при Великой Чистке земель Касаари от колдунов и им подобных тварей. Артефакт созданный, чтобы разрешить спор Дария Гакка, третьего Дария, с его женой. По легенде, он не поверил, что младенец, рожденный Камаль – его сын, так-как малец родился с крыльями, и дал придворному колдуну три дня на разрешение вопроса. Тот создал предмет, леший знает как, но реагирующий на кровь Дария. Я не знаю… да никто не знает, как именно работает Корона, но когда-то она спасла жизнь бедной Камаль и сыну Гакка. Теперь спасет нас всех!

– Это конечно было бы прекрасно, – нахмурилась Кейко, – если бы не одна деталь, о которой ты, похоже, забыл, Жак. Или ты думаешь, мы не знаем эту легенду? Так вот, ты забыл, что это всего лишь легенда. И уже лет четыреста нет даже упоминаний об этом предмете. Его искали, еще как искали, особенно после того как Дарий Шин назначил награду в триста тысяч тому, кто ее найдет… – Анна запнулась и замолчала, когда Жак как-то совсем подозрительно сощурил прозрачные глаза цвета чая с лимоном.

Все молча ждали, когда он заговорит, а он подождал, пока атмосфера достаточно накалится и выдал скучающим тоном:

– Четыреста лет, говоришь? Ох, Анна, дорогуша, заведующему Главным Архивом Империи известно то, что простым…

– ЖАК! – Эдгар взревел, так, что все сидящие за столом подскочили.

– Я видел Корону своими собственными глазами два года назад, – обиженно пробормотал Жак, – не знаю, сколько лет она была у него…

– У кого? – Чернышев, казалось, боялся дышать.

– Этот грубый старик, Буковски, прибрал ее к рукам…

– Карлос Буковски? – Дарин заговорила впервые за все время совещания.

Теперь все уставились на нее, они уже успели забыть о ее присутствии.

– Именно он, – ответил Жак.

Дарин кивнула, задумавшись. Но о чем тут думать? И так все уже понятно.

– Хоть я не совсем уверена… но, кажется, я знаю, где Корона. Он сказал мне, Карлос, сказал, где ее спрятал.

20 глава
Мир, который она не заметила

Безымянная Земля являлась самым маленьким регионом Касаари. Она находилась на западе Империи, на границе с Полеофом. Там же, на самой границе, стоял Алый курган, окруженный поляной с алыми маками. В честь этих цветов, единственных, что росли на поляне, был назван курган. На этой же поляне, совсем рядом со спасительной границей, люди Горна казнили Отряд Милосердия.

Юша была небольшим селением, единственным жилым селением на Безымянной Земле. Селение находилось у самой Центральной Равнины, и возможно благодаря этому оно еще не было брошено. Чтобы добраться туда им придется проехать через Хорум – столицу Касаари и резиденцию Регента. Конечно, не очень умно с их стороны туда соваться, но на то чтобы объехать второй по величине город в Империи, уйдет слишком много времени.

Сразу после собрания были отправлены гонцы во все штабы. Пятый штаб, не вдаваясь в подробности, в срочном порядке созывал Совет Сопротивления. Совет состоится через три дня и к этому времени они должны точно знать могут ли рассчитывать на артефакт. Было решено ехать в Юшу в тот же вечер, и в пять часов, в вечерних сумерках из Б-шесть выехало четверо всадников. На машине было бы быстрее, но она годна только для дорог, им же придется передвигаться по лесу и полю – дороги Хорума для них закрыты. Лететь – идея еще хуже – все воздушные пути над столицей контролировались пуще наземных, так как в воздухе крылатому легче уйти от преследования.

Главным в группе, разумеется, был назначен Эдгар, он сам себя назначил и никто не подумал возразить; ехала и Дарин, Кейко предлагала, чтобы она просто подробно рассказала Эдгару о месте и отдохнула после всех переправ, но Алексей настоял, чтобы она ехала. Отчего-то, недоверие еле знакомого человека задевало. Третьим в их группе был Жак, он единственный, кто знал, как обращаться с заколдованным предметом. Четвертым вызвался Тит, он просто заявил, что поедет, а Эдгар махнул «делай что хочешь» – он как раз дочитывал книжицу, отобранную у Кейко обратно. А Дарин была рада, что Тит поедет, с Эдгаром ей особо не о чем говорить, Жак Беруди, узнав, кто она и почему Алексей Чернышев ее не любит, смотрел с препарирующим интересом, от которого Дарин становилось как-то тоскливо.

Дарин уже видела крылья в своей галлюцинации, и когда их показал Эдгар, но крылатых в полете воочию увидела только когда они остановились на ночевку. Они передвигались по густо засаженным деревьями паркам, коих в столице оказалось достаточно, чтобы они могли проехать через весь город, ни разу не ступив на асфальтированную дорогу. Если верить Жаку, город был построен вокруг леса, большую часть которого сохранили при строительстве. Лес не стали вырубать, так как он был таким же древним как городище, фундамент которого использовался для строительства половины города.

Лошади были расседланы и напоены, люди раскладывали спальные мешки, и Тит как бы между прочим заметил, что сейчас они максимально близко к столице и вон за той рощицей по правую сторону от их лагеря видно Хорум.

Оказалось, что лес находится на возвышенности и хоть не сказать, что со своего места Дарин видела город как на ладони, но вид, что предстал перед ней, был прекрасен. От таких картин хотелось забыть обо всем, перестать думать, чтобы запомнить эту картину и чистые без примеси мысли эмоции, что она вызывала.

Ночная столица почти ничем не отличалась от любого мегаполиса Йэндума. Почти. В темном небе горели и перемигивались сигнальные огни, дорожные знаки и светофоры для воздушных «пешеходов». Воздушные пути пролегали примерно на высоте двадцатиэтажного дома.

По своим наверняка каким-то обычным ежедневным делам куда-то летели люди, а Дарин не могла оторвать от них взгляд, не могла отвернуться от неба. Она стояла так пока не затекла шея, насколько она могла судить по первому взгляду, в полете участвовали крылья и ноги, руки крылатые держали согнутыми и прижатыми к туловищу. На каждые три этажа здания приходилась одна площадка, куда приземлялись летуны. Подошел Тит с какими-то пирожками, отдал один Дарин. Она ела механически, поглощенная рассказом Тита. Как оказалось, наземные дороги были популярней воздушных – летать более энергозатратно, чем ходить пешком, не говоря уже об обычном наземном транспорте – автомобилях. К тому же воздушные пути сильно зависят от погоды, короче говоря, наземные популярней, потому что удобней. Во время больших праздников, митингов и тому подобного, из-за огромного скоплений народа, летать запрещается вовсе. Но все эти правила для городов, которых в Касаари не так много, подавляющее большинство населенных пунктов империи составляют поселки городского типа, села, где летуны почти ничем не ограничены.

Касаари страна лесов, полей и скал, заповедников и памятников архитектуры. Древних городищ тут больше, чем современных городов, а некоторые из них даже обитаемы. Из того же Б-Шесть в свое время, переселенцы пришли в одно из таких городищ, отстроили заново и живут. Касаари небольшое государство, полностью вписанное в Мировой Фонд Защиты Памятников Древности.

– Касаари – мирное государство, никогда раньше не видавшее таких потрясений, как те, к которым привело правление Регента. Возможно, поэтому нам понадобилось столько времени, чтобы собраться и дать отпор.

Дарин слушала Тита, не отрывая глаз от летунов. Заторможено пытаясь запомнить то, что он рассказывал, она следила за далекими фигурками в небе. Дарин не заметила, когда Тит замолчал, или когда он ушел, она наблюдала за крылатыми, пока ее не стал бить озноб от холода, и только тогда вернулась в лагерь. После ужина все трое мужчин вырубились почти одновременно, все очень устали проведя полдня в седле, и даже не ворочались во сне. Не удивительно, что Дарин мучила бессонница, во-первых Тит опять храпел, во-вторых она только что видела кучу людей в небе над городом. И вспоминая рассказ Тита, Дарин впервые задумалась, что совсем ничего не знает об этом месте. Знала когда-то, но чем это поможет ей сейчас, если она все забыла?

Ей катастрофически не хватает информации. О географии этого мира – сколько еще государств на Йэндуме? Что за Эби, Полеоф, Рибтах? В каких отношениях Касаари с соседями? На кого они могут рассчитывать? Что из себя представляет имперская Гвардия тогда и сейчас? Кто такие Горновцы? А Горн? Откуда взялся Регент? Как ему удалось доказать свое право? И то, что интересовало Дарин больше всего – как крылатые летают? Люди веками пытались взлететь, и если бы дело было только в крыльях – весь Йэндум уже поднялся бы в воздух. Но есть много причин, почему полеты невозможны для человека. Люди просто по-другому устроены, нежели птицы, слишком большие, тяжелые, они не созданы для полета. Крылатые устроены так же как люди, по крайней мере – внешне, так в чем же секрет?

Дарин замечала, что крылатые немного по-другому ходят. Абсолютно все, крылатые, которых она встречала, слегка загребали ступнями при ходьбе, вот единственное отличие крылатых от людей, которое она нашла. Не считая конечно крыльев, которые каким-то образом все-таки умудряются поднять воздух вес в девяносто килограмм, что почерпнуто из наблюдений за тем же Эдгаром.

В любом случае, одного только наличия крыльев для полета недостаточно. Весь организм должен быть устроен так, чтобы этот полет был возможен. Организм должен настолько отличаться от человеческого, что это существо, кем бы оно ни было, уже не может относиться к виду человека разумного. Но ведь крылатые и не люди? Не те, к кому привыкла она. Дарин тяжело вздохнула, она даже не знает их самоназвания. Целый мир возник из неоткуда прямо у нее перед носом, а она была настолько озабочена своими мелкими душевными терзаниями, что не заметила его!

Недостаточно просто расспросить окружающих, ей необходимо составить собственное мнение обо всем, что ее окружает. Ей понадобятся книги – учебники, очерки об истории и географии, газеты. Обязательно атлас анатомии крылатого. Ей нужно знать из чего состоят их клетки, из каких тканей состоят органы, из каких органов состоит организм и как он работает. Какую пищу они употребляют, как долго живут, чем болеют и как лечатся, как долго на них что-то заживает… столько всего просто необходимо узнать в короткие сроки! Кажется, голова лопнет от вопросов, ответы на которые она должна найти сама. Как жаль, что она ничего не помнит о своем медицинском опыте, безумно жаль стертого из ее головы медика. Капитан Отряда Милосердия, главный медик Империи, должна была знать ответы на все ее вопросы о строении крылатых. Вот только Капитана Визири больше нет, как жаль… Дарин впервые пожалела о стирании, и разочарование чувствовалось почти физически. Да о чем тут говорить, если Дарин даже не знает с кем она в каких отношениях, может у нее где-то муж и пятеро детей! Жуть! Дарин настолько накрутила себя, что больше не могла лежать на месте. Она подкралась к спящему Титу, встала на корточки рядом с его головой, и потыкала холодным пальцем в его в щеку.

– Тит, мы давно знакомы? – но тот продолжал мирно спать, так что пришлось слегка пнуть его пару раз, – успеешь еще поспать! – прошипела Дарин, – а мои вопросы требуют немедленных ответов или я точно не усну.

Тит, наконец, замычал и повернул патлатую голову к ней:

– Ну что-о?.. – жалобно протянул он, всем видом давя на совесть, умоляя оставить его в покое и дать поспать.

– Откуда ты меня знаешь?

Тит вздохнул, поняв, что она не отстанет, он вытянул руку из теплого мешка и потер глаза.

– Мы очень давно знакомы, с детства можно сказать… – он зевнул, – но ничего у меня больше не спрашивай – я хочу спать.

– Где мы жили?

– В Каелуме, – после паузы ответил он, – мы уже жили в Каелуме. Мы много где жили… ты конечно зря ушла. Помню Керим, то есть Глава Арир, очень на тебя обижался. Хотя, тогда он еще не был Главой… – на этом месте бубнеж Тита оборвался и его глаза сами собой закрылись.

– Эй! Не спи! – Дарин хотела опять его пнуть, но Тит с жалобным «Отстань!» залез в спальник с головой.

Дарин совесть не позволила снова его растолкать, как ни как они все ужасно устали и она в том числе. К тому же спросонья Тит нес какой-то бред. Глава Арир, Керим, Каелум – нужно запомнить и расспросить завтра.

Эдгар открыл глаза, только когда Дарин вернулась обратно в спальник. В тишине ему подмигивали звезды, но Эдгар был равнодушен к подобным красотам природы. Из всех кого он знал, только Визири могла всерьез интересоваться и восторгаться мелочами привычного мира. Такой она была, кто же она сейчас, черт знает. Что бы ни говорил Жаба, люди меняются. Иногда меняются так сильно, что диву даешься, не узнавая прежних знакомцев. Люди меняются, не спрашивая разрешения у окружающих и часто даже сами не желая этого. Что уж говорить о случаях со стиранием, когда вся личность человека исчезает. И обычно это довольно печально – хоронить друга при жизни.

Не смотря на планы Дарин, утром у них не было времени на разговоры – они проснулись под звуки сирены, доносящейся откуда-то с востока города.

– Кого-то из повстанцев преследуют, – сказал Эдгар, торопливо собирая спальник, – нужно ускориться.

Они скакали галопом не меньше двух часов, пока не выехали из Хорума и не оказались на Безымянной Земле. Дарин казалось, что мышцы на ее спине разбухли от воспаления. Ей наверняка не заснуть ночью, уж точно не в спальном мешке, где она и так чувствовала каждый камешек, хоть никто не верил. Вскоре они вышли на проселочную дорогу без единого указателя.

– Где мы сейчас? – Дарин, кряхтя, пытаясь хоть как-то размять спину ладонями.

– В полукилометре от Юшы. Туда Вас направил Буковски? – Жак, как и она, пытался размять спину, но у него, кажется, лучше получалось.

Лишенные приятной прохлады в тени леса, они ехали под жарким солнцем, обливаясь потом. Ноябрь радовал интересной погодой: если расстегнуть куртку можно было каждой костью почувствовать сырой ветер поздней осени, но стоило ее застегнуть и будто приходил июнь.

– Лошадей нужно напоить, – протянул Тит, – и меня тоже. А еще нам надо поесть. Хочу слабо прожаренную телячью отбивную…

– Как возможно есть такое в такую жару, – поморщилась Дарин, – мне кажется, я даже глоток воды не смогу переварить.

– О, за меня не беспокойся, мясо я могу есть всегда, везде и в любом виде. Если бы мои зубы могли переживать сырое мясо, то так бы его и ел, не заморачиваясь с готовкой.

Дарин снова поморщилась, но промолчала. Ее череп настолько накалился, что свою вожделенную отбивную Тит мог поджарить на сковороде, прямо у нее на голове. Дарин ненавидела жару. И хоть, судя по голым деревьям и сырому ковру из опавших листьев, осень в Касаари была в самом разгаре, солнце палило как в начале лета.

– Скоро приедем, не нойте или возвращайтесь в штаб, – Эдгар держался лучше остальных, но Дарин подозревала, что это только видимость.

– Боже-боже, – протянул Жак, – что за погода в ноябре? Мне даже немного страшно, возможно природа чувствует грядущие бедствия и при помощи погоды нас предупреждает. Возможно, нам не стоит…

– Жак, не мог бы ты прекратить нести всякую хрень? – Эдгар переложил поводья в левую руку и потер глаза, – погода это просто погода, а у природы нет мозгов, так что помолчи пока я не выпнул тебя из седла.