Текст книги "Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 1. Часть 1. Крупицы прошлого. Часть 2. В плавильном котле Америки"

Оппонировал мою работу профессор Ким Г.Ф. из Института народов Азии; он считает, что даже часть работы можно дать в печать. Но мне кажется, это все несерьезно.

Я защищалась первая. Профессор Вейцман заявил, что такая защита – праздник института, а я (как это ни парадоксально) – талантливая. Даже смешно, как эта комиссия судит, ничего толком не зная о дипломе. Все кончилось хорошо. Правда, после меня Чигринов и Копнов получили по 3 балла. Ольга защищает [диплом] завтра, и Юлька тоже. Боятся, так как наша комиссия, все считают, очень суровая.

Теперь, после защиты, я могу сказать тебе спасибо за твои подарки. Раньше не могла, не знала, что будет.

…Завтра иду в институт переживать за ребят, они все были на моей защите, даже прискакали все те ребята, которым я преподавала корейский язык в прошлом».

Женя – Наташе. 20 июня 1969 года: «Получил твое майское письмо. Я знал, что ты умная девочка и все сдашь на пять. Молодец! Наверное, и диплом уже позади. Но подожду весточку от тебя».

Женин дневник. 22 июня 1969 года: «Защитила ли Натуля диплом? Может, сегодня придет наконец почта!»

Женин дневник. 2 июля 1969 года: «Получил письма за первые числа июня. У Натули защита диплома была назначена на 17 июня. Так что все уже позади».

Женя – родителям Наташи. 2 июля 1969 года: «Не знаю, где Наташа сейчас. Последнее письмо от нее было от 4 июня. Из письма узнал, что защита диплома назначена на 17 июня. То есть все уже позади. Представляю, как Натуля намучалась из-за экзаменов и диплома. Оценку за диплом не знаю, но уверен, что получила пятерку».

Наташа – Жене. 3 июля 1969 года: «Два дня назад я получила диплом – вышел с отличием. Но устала не от учебы, а от бесконечной трепки нервов в институте: то с оформлением документов, то с распределением, то с тупостью администрации, и даже часто из-за наших знаменитых «друзей»».

Женин дневник. 16 июля 1969 года: «Натуля защитила диплом на 5. Ну вот, у нее с институтом все».

Женя – Наташе. 19 июля 1969 года: «Получил от тебя два письма. Наконец я могу быть спокоен до конца. Всегда был уверен, что ты окончишь институт с отличием, теперь это стало свершившимся фактом».

Наташа – Жене. 3 августа 1969 года: «Ты прав, что не хочешь печатать диплом в Сингапуре. Его придется исправлять и, может быть, не один раз. Я переделывала свой более четырех раз… Я очень рада, что твой материал пригодится в МИДе. Наверное, ты собрал очень интересные вещи».

Женя – Наташе. 12 октября 1969 года: «Получила ли ты диплом об окончании МГИМО? Был ли выпускной вечер? Как все это выглядело? Что я знаю о завершении тобой учебы? Экзамены – пятерки, диплом – пятерка. И больше ничего».

Наташа – Жене. 24 октября 1969 года: «Жекуля, ты спрашиваешь о вечере по поводу диплома, так его не было. Правда, были попытки, т. е. собирали деньги на ресторан, но сдало смехотворно малое количество людей, поэтому каждый справлял, как хотел. Валя, Оля, Славик Марков и я были в «Софии» сразу после получения диплома.

Мне об этом вручении даже тошно вспоминать. Зав. отделом кадров Мих-Мих и здесь не смог отказать себе в удовольствии оплевать это событие. Было это так: нам назначили в 12 часов вручение дипломов. До 2 часов их не давали, мы метались по институту. Наконец приступили к выдаче. И, что ты думаешь, мне ничего не выдали. Я не понимаю, как можно людям портить такой момент. Оказалось, что диплом готов, но что-то там не подписали. Короче говоря, я и другие несколько человек, которых «обошли», в течение еще трех часов метались в отделе кадров, пока после скандала с Мих-Михом нам не выдали.

Неужели же нельзя было прилично выдать человеку диплом с отличием?! Если бы нам просто что-то объяснили, но ведь Мих-Мих ничего не объяснял, потому как объяснять было нечего, он просто посылал нас к черту, мягко выражаясь.

Вот почему я тебе ничего не писала об этих событиях. Так я все-таки выцарапала свой диплом. Но я совсем разнылась и рассплетничалась. Все это позади и слава богу.

…В институт я пойду только завтра. Понимаешь, Жекуля, туда очень тянет, но в 8 вечера нет смысла ехать, а раньше я не освобождаюсь. А суббота обычно чем-то занята по дому, особенно теперь, когда мама отдыхает».

Наташа – Жене. 30 октября 1969 года: «Ты пишешь о том, что во всем виноваты (в плане здоровья) пятерки – самолюбие. Я, честное слово, все это делала не из-за самолюбия (может, я и ошибаюсь), а лишь потому, что, если я учу, то учу полностью. Обычно бывает так: я не успею просмотреть какой-то мелочи, и волею судеб на экзамене именно она мне достается. Вот в чем дело.

А пятерки мне нужны были только для того, чтобы можно было сражаться с Мих-Михом по вопросу распределения, иного оружия у меня не было. Понимаешь? Может быть, это никому и не нужно».

Женя – Наташе. 15 января 1970 года: «Меня очень удивило, что у вас не было выпускного вечера. Как и то, что собой представляло вручение диплома. Ну, ничего, отсутствие любви со стороны человека Мих-Миха (так его зовут, кажется?) – не слишком большая потеря. Правда, ты, наверное, намучилась, пытаясь избежать МВТ».

Наташа – Жене. 16 января 1970 года: «На днях была в МГИМО, все по-прежнему, только со стороны еще больше бросается в глаза пижонство мальчишек и жеманство девочек».

С окончанием института встал вопрос о распределении. Наташу интересовала наука, и она мечтала поступить на работу в Институт народов Азии Академии наук СССР (с 1971 года – Институт востоковедения). Это оказалось не так-то просто. Министерство внешней торговли (МВТ) имело приоритетное право на выпускников факультета МЭО и в случае с Наташей настаивало на реализации данного права. Ее вознамерились распределить в Восточное управление МВТ.

С большим трудом, за счет привлечения связей, удалось избежать «призыва» в МВТ и добиться направления в упомянутый академический институт. Что касается меня, то мне еще только предстояло в 1970 году завершить учебу в МГИМО, но мы с Наташей, естественно, уже задумывались и о перспективах моего будущего трудоустройства. В переписке между Москвой и Сингапуром данная тематика получила следующее отражение:

Женя – Наташе. 17 февраля 1969 года: «После учебы буду, очевидно, работать в МИДе. Возможно, пошлют в посольство в Сингапуре. Хорошо ли это? Выскажи свое мнение. И каковы в целом твои планы? Хочешь ли ты поступать в аспирантуру? Котеночек, это же кошмар – я не в курсе, что моя любимая жена хочет!»

Женя – Наташе. 18 февраля 1970 года: «Заканчивается ремонт здания, куда из торгпредства переедет посольство. Это дворец. Я переводил пояснения к проекту. Все шутят: «Ну, Женя, приедешь с женой уже в новое здание». Хорошая шутка, но я все чаще думаю, куда же меня распределят после всей этой работы в посольстве и изучения китайского языка? И что мне хочется? Мне все равно, где работать, лишь бы больше никогда с тобой не разлучаться».

Женин дневник. 13 марта 1969 года: «Вот бы получить работу в посольстве и привезти сюда Натулю! Но у меня ведь нет еще диплома».

Наташа – Жене. 22 марта 1969 года: «Да, самое интересное, было распределение. Меня – в Восточное управление МВТ…. Восточное управление меня не устраивает, хоть объективно – это хорошее распределение. Если кадры МВТ отпустят, пойду в НИИ или народов Азии, или мировой системы социализма. Хотелось бы в аспирантуру, но пока никаких реальных перспектив. Правда, я буду пытаться в следующем году, так как сейчас все пути туда закрыты…

Мне сказала твоя Мама, что ты как будто мне не пишешь, но собираешься вроде бы прислать вызов, если это получится. Правда, мне непонятно, почему ты мне об этом ничего не написал. Я считаю, что этого делать не следует. Мне все-таки очень хочется в аспирантуру, так что буду пытаться изо всех сил даже с перспективой провала. Так что пока все мои планы связаны с Москвой. Только бы удалось вырваться из Восточного управления МВТ. Ведь кадры МВТ настроены очень категорично».

Женя – Наташе. 15 апреля 1969 года: «Каковы мои планы? Не знаю, что лучше: МИД или аспирантура? Наверное, аспирантура. Но я весьма сомневаюсь в своих способностях…

…От Михневича я узнал, что тебя распределили в Восточное управление. Это, конечно, неплохо. Хорошо, что не обидели распределением во внешнеторговое объединение. Вместе с тем. очевидно, что твое место работы будет зависеть и от того, где доведется трудиться мне».

Женя – Наташе. 17 апреля 1969 года: «Жаль, что нет возможности поступить в этом году в аспирантуру. Тебе же обещали на кафедре восточных языков. Или ты туда не хочешь? Но и Восточное управление МВТ неплохое распределение. Жаль, что я не в Москве. Не знаю, чем мог бы помочь в этом плане, но легче принимать решения вдвоем. А то я остаюсь в положении постороннего наблюдателя, узнающего о событиях в твоей жизни задним числом.».

Наташа – Жене. 16 мая 1969 года: «Сегодня меня вызывали в Восточное управление Министерства внешней торговли, чтобы познакомиться. Потеряла там. полдня. Моя борьба за Институт народов Азии, который прислал на меня заявку, увенчалась поражением. У меня есть рекомендация Ученого совета МГИМО в аспирантуру Института народов Азии. Все впустую. Все эти хлопоты пропадут… Очень хочется поступать в аспирантуру, когда представляется возможность, но кадры МВТ не отпускают».

Наташа – Жене. 28 мая 1969 года: «Вчера было распределение. До этого попортили много нервов. Но мне здесь очень помогли наши знакомые. Я распределена в Институт народов Азии. Хочу думать, что там я смогу работать над темой».

Наташа – Жене. 4 июня 1969 года: «Не помню, написала ли я тебе, что распределили меня в Институт народов Азии. Если ничего не сорвется, это хорошо. По крайней мере, смогу работать над темой, попытаюсь взять Южную Корею».

Наташа – Жене. 12 февраля 1970 года: «Ты приедешь в Москву, через месяц начнут вас распределять. Я уже очень волнуюсь, чем это все кончится. Беспокоюсь, так как вспоминаю свое распределение, какая была нервотрепка».

Наташа – Жене. 25 февраля 1970 года: «Очень хорошо, что теперь у нас будет такое прекрасное здание посольства. Но не будем загадывать, ибо никто не знает в период распределения, «что день грядущий ему готовит». Но, Женечка, милый, твое безразличие в отношении распределения вызвано только тем, что ты устал и тебе все там надоело. А приедешь домой, и все станет на свои места. Распределение я вспоминаю с содроганием. От него никуда не уйдешь, период его очень трудный, но надо собрать в себе все силы».

Осенью 1969 года желание Наташи сбылось – ее приняли на работу в отдел социалистических стран Азии Института народов Азии АН СССР[18]18
  Выше (стр. 124–128) уже приводились воспоминания Натули о начальном периоде работы в институте. Ниже представлены мои воспоминания, частично повторяющие Наташенькины тезисы.


[Закрыть].

Отдел института, в котором трудилась Наташа, занимался изучением социалистических стран Азии. Возглавлял его уже упоминавшийся друг Наташиных родителей Георгий Федорович Ким. Это был прекрасный человек и большой ученый, позднее занявший пост заместителя директора института и избранный членом-корреспондентом АН СССР. В ЦК дискутировался даже вопрос о назначении Г.Ф. Кима директором, но помешали расистские предубеждения. Кто-то из аппаратчиков ЦК КПСС наложил вето, заявив, что негоже корейца ставить главным начальником (по той же причине отклонили кандидатуру Г.Ф. Кима на пост посла СССР в Бирме).

В корейском секторе тоже имелись хорошие специалисты. Особо выделялась Фаня Исааковна Куликова-Шабшина. С мужем-дипломатом она провела в Корее (на Юге и Севере) драматические 1940-е годы и трагичные 1950–1953 годы. Знала корейские дела досконально, опубликовала серию интересных книг по Корее.

Заведовал корейским сектором Игорь Степанович Казакевич. Он постоянно шутил: «Коллеги! Все мы много пишем, но, увы, мало читаем друг друга». Внимание к собственным трудам привлекал тоже шутками. Наташа однажды пожаловалась И.С. Казакевичу, что плохо спит по ночам, и тут же услышала совет: «А ты читай мои книги, лучшего снотворного не сыщешь!». Любил Игорь Степанович подтрунивать над литературным стилем сотрудников. «Многие из нас, – говорил он, – лица нерусской национальности: евреи, корейцы, хохлы, поляки, а нерусский человек, будь он хоть семи пядей во лбу, никогда не сможет грамотно по-русски писать».

Наташа на первых порах с удовольствием участвовала в различных научных мероприятиях в рамках отдела и восхищалась общей эрудицией, глубокими профессиональными знаниями, умением говорить старших коллег. Постепенно, однако, энтузиазм ослабевал. Были и поводы для расстройства. В аспирантуре моей жене, несмотря на ее красный диплом, места не нашлось. Вместо этого Наташе дали низшую должность, научно-технический сотрудник с издевательской зарплатой в 75 рублей. Поручения при этом посыпались отнюдь не технические. Наташе пришлось, в частности, писать воспоминания, связанные с Кореей, за генерала Лебедева (освобождавшего Корейский полуостров в 1945 году), режиссера Лукинского и передового рабочего – члена ЦК КПСС Антонова (посещавших КНДР).

Из них лишь Лукинский поделился с супругой гонораром. Он же любил повторять, что работал 50 лет на свой авторитет, а теперь авторитет работает на него. Лебедев подарил редкие фотографии 1940-х годов с Ким Ир Сеном и другими северокорейскими руководителями. А рабочий Антонов позабавил переживаниями в связи с тем, что почести и награды «неизвестно почему» сыпятся на его голову. Он со страхом думал о том, что все это в мгновение ока может исчезнуть.

При этом Наташа как научно-технический сотрудник должна была ежедневно находиться на работе с 10 утра до 7 вечера. (Коллеги же имели по 3 библиотечных дня в неделю.) Но и в условиях такого жесткого графика моя трудолюбивая и талантливая супруга смогла сдать экзамены кандидатского минимума, продолжила сбор материалов для будущей диссертации.

Переживания Наташи находили отражение в ее письмах в Сингапур. Я как мог пытался успокоить жену, давал ей советы, помогал собирать материалы для диссертации.

Женя – Наташе. 4 февраля 1969 года: «От посла узнал, что некий товарищ пишет в Москве диссертацию по теме моего диплома «Китайцы в Сингапуре». Посол просил подпитывать товарища материалами. Вот меня и опередили!»

Женя – Наташе. 8 февраля 1969 года: «Натуля! В Сингапуре есть южнокорейский торговый центр. Интересует ли тебя литература по экономике? Я могу там взять».

Женя – Наташе. Март 1969 года: «Я ходил на выставку КНДР, которая здесь недавно открылась. Зрелище более жалкое представить себе трудно: все мятое, блеклое, куцее. Надавали мне проспектов (книгу о «горячо любимом и глубокоуважаемом вожде корейского народа», какую-то его речь, пару журналов по внешней торговле, пачку сигарет). Потом смотрел фильм «Народный учитель». Отсидеть все 2 часа – это было подвигом, который мне пришлось совершить (рядом сели их торгпред, директор выставки и другие и вели со мной разговор; двое из них знают русский, двое – китайский). Зал был битком набит – китайцам такие фильмы нравятся, китайцы есть китайцы.

О пограничном инциденте на советско-китайской границе много кричат местные газеты, но отношение к нам ничуть не меняется. Да и газеты занимают в целом нейтральные позиции».

Женя – Наташе. 3 июня 1969 года: «Очень обидно, если с аспирантурой в этом году не получится. Но ты в любом случае не переживай. Свет клином на аспирантуре не сошелся».

Женя – Наташе. 8 июня 1969 года: «Не переживай из-за аспирантуры. Не получится сейчас – может получиться на следующий год».

Женин дневник. 1 августа 1969 года: «Позавчера была почта. Наташенька с 1 августа, т. е. с сегодняшнего дня, работает».

Женя – Наташе. 1 августа 1969 года: «Получил от тебя два письма, одно из них из Одессы. Итак, с первого августа тебе на работу. Сегодня как раз первое число. Жаль, что каникулы оказались столь короткими.

Желаю тебе всяческих успехов в работе. Главное не расстраивайся из-за пустяков. Но, уверен, что у тебя все будет замечательно».

Женя – Наташе. 21 августа 1969 года: «Я так и не знаю, где ты. То ли в Сочи, то ли уже давно работаешь».

Наташа – Жене. 11 сентября 1969 года: «Читаю присланные тобой журналы. Бездна интересных вещей. Хочу вспомнить английский. Как ты пишешь, он наверняка пригодится».

Женин дневник. 18 сентября 1969 года: «Как, интересно, у Натули с работой? Тяжело, интересно? Скорее бы почта. Хотя от каких чисел будут письма?!»

Наташа – Жене. 24 сентября 1969 года: «Я уже третий день работаю. Начинаю в 10 утра, заканчиваю почти в 7 вечера. Пока работаю каждый день, кроме субботы и воскресенья».

Наташа – Жене. 25 сентября 1969 года: «Я на работе, здесь шумно, все говорят хором, не считая телефона и голосов из коридора, поэтому письмо какое-то бредовое. 22 сентября, т. е. 3 дня назад, я вышла на работу и то при условии сохранения железного режима и поглощения массы витаминов. Хочется поскорее забыть про всю болезнь, а для этого нужно, чтобы анализ крови полностью восстановился.

Женечка, я вчера тебе написала очень сумбурное письмо, так как спешила все это передать. Может быть, тебе там что-нибудь будет непонятно, ты напиши мне, и я еще раз уточню.

На работе у меня очень интересные люди, все ученые, в той или иной степени. Но, во всяком случае, все толковые. Пока лучше и ближе никого не знаю, даже еще не всех видела.

Сижу, пишу письмо. Заняла стол товарища, который в отпуске. А сейчас он пришел проведать отдел, так что со стола не сгонит меня пока. Но только сегодня я получила кое-какое дело, должна теперь несколько дней работать в Министерстве культуры, там есть интересные материалы. Ты знаешь, за время болезни я совершенно разленилась, все забыла и отупела, так что катастрофа».

Наташа – Жене. 25 сентября 1969 года: «Ты не расстраивайся по поводу отказа из «Известий» – это вполне естественно. Ведь они тебя не знают, зачем им рисковать. Так что нужны совсем другие пути. Сначала они должны знать, как ты пишешь. А ты пишешь очень хорошо, интересно и остроумно…»

Наташа – Жене. 3 октября 1969 года: «Я сижу на работе, идет обсуждение докторской диссертации сотрудника нашего отдела. Все так умно выступают, поэтому в таких ситуациях особенно ярко чувствуешь свою тупость и необразованность. В течение 3–4 часов обсуждения сидишь и удивляешься, какие есть интересные люди и как много они знают…

…Я работаю уже вторую неделю, научная работа – это очень интересное и чертовски трудное дело. С каждым днем мне все больше думается, что ничего сделать, написать я не смогу. Чтобы разработать толково тему, нужно иметь аналитический ум, способности, терпение. Этого не хватает.

Учиться 5 лет, учить корейский и, как это ни парадоксально, не знать ничего. Это черт знает что такое. Ладно, не буду больше ныть. Может быть, они все просто очень хорошо умеют говорить и обыгрывать свои мысли.

Жекуля, ты не удивляйся, что я это пишу. Уж очень стало обидно за себя, когда видишь кругом такие знания и энтузиазм…

Я купила тебе книжку «Китай сегодня», еще не успела прочитать, но по-моему, вещь полезная, даже местами неплохо написана.

Еще раз умоляю, что все покупки только после хорошей еды. Ни в чем себе не отказывай. Ходи везде, смотри все, такая возможность столько видеть интересного и экзотического бывает редко. Если можешь, пиши записки об увиденном, потом прочитаешь».

Женя – Наташе. 12 октября 1969 года: «Ната, где находится твой институт? Ты мне ничего не пишешь о своей работе. По-моему, у тебя должно быть несколько свободных дней. Так ли это? Довольна ли ты, что избежала МВТ? Хорошо ли тебе в институте? Конечно, если приходится работать ежедневно с 10 до 19 часов, то это не очень здорово…

Натуленька! Если есть время, то потихоньку занимайся английским языком, читай книги. И не трать здоровье и время на корейский. Английский нам обязательно пригодится».

Наташа – Жене. 20 октября 1969 года: «Если в газетах будет что-нибудь очень интересное о Северной Корее, ты обязательно сделай вырезки при условии, что у тебя будет на это время».

Наташа – Жене. 24 октября 1969 года: «Женечка! Ты спрашиваешь о моей работе – одно могу сказать, пока я довольна, довольна в той степени, когда добиваешься того, чего хочешь. Не знаю, что у меня выйдет с работой над темой и какие будут результаты, но пока мне нужно сдать историю КПСС, чтобы прикрепиться к заочной аспирантуре в институте.

Работаю я действительно каждый день до 7 вечера, со временем, может быть, получу библиотечный день, это будет зависеть от того, сдам ли историю партии. Самое главное, что на работе так шумно, что мало успеваю сделать по существу, но, наверное, постепенно втянусь, и все будет нормально».

Наташа – Жене. 30 октября 1969 года: «Сейчас, когда я по-настоящему пошла на работу, я поняла, как это трудно перестраиваться с «рельс института». Кругом необходима бездна дипломатии и умения ориентироваться (относительно в хорошем смысле слова) в отделе, иначе будет плохо и ничего не добьешься не только сейчас, в ближайшее время, но и в будущем.

Конечно, на этом свет клином не сошелся, но уж коль скоро работаешь, то не хочется долго оставаться на положении «девочки на побегушках». Каждый к этому стремится, все хотят сбросить черновую работу на такого «фигаро», которым можно быть определенное время, необходимое каждому для становления. Но а с другой стороны, это может затянуться. Безусловно, такой период нужен, но мне так не хочется терять много времени на покупку будильников в подарок корейцам, на мотание по редакциям, отвозя чужие работы, и на другие мероприятия.

Жекуля, ты не подумай, что я жалуюсь, просто описываю тебе свои будни. И не потому, что я недовольна работой. С точки зрения перспективы это именно то, что мне нужно. Но сейчас довольно сложный период, хочется заниматься делом, я чувствую, что могу писать, работать над темой, статьями, а на деле занимаюсь какой-то чепухой.

Две недели собирала материалы для Лукинского (режиссер, который будет писать статью в наш сборник) в Министерстве культуры, потом их систематизировала, т. е. дала ему болванку статьи. Эта работа мне очень понравилась. Сидела в Министерстве в Управлении внешних связей, попались очень хорошие люди. Тот парень, который снабжал меня материалами, китаист, окончил 9 лет назад наш институт. Люди там были очень интересные.

Теперь меня бросят в руки рабочего Антонова, который пишет по Корее. Тут будет сложнее, нужно будет, наверное, за него писать, да кроме того, судя по его оживлению, когда он узнал, что ему будет помогать молодая и т. д. …девочка.

Женечка, ты пишешь, что диссертацию нужно писать лишь при условии, что это будет удовольствие. Работать над темой для меня сплошное удовольствие, но не в тех условиях, какие сейчас у меня. Комната с 16 столами, в отделе 33 человека. Это первое, что поражает. В пятницу и в четверг все собираются – дикий шум, гам, телефонные звонки. А остальные дни попроще, ибо кроме меня присутствуют один или два человека. Некоторые дни я сижу одна, до 7 вечера. Работать в отделе – это несерьезно, поэтому единственное, отчего я переживаю, что ничего там не успеваю делать.

Может, Женечка, ты это и не поймешь, и тебе покажется все это смешным, но это так меня волнует, что я иногда впадаю в отчаяние. Мне надо сдавать историю КПСС, чтобы прикрепиться к аспирантуре (заочной), но подготовиться здесь невозможно. Аспирантура мне даст хотя бы 1 библиотечный день и 30 дней дополнительного отпуска.

Корейским я не занимаюсь. Когда велят, перевожу статьи, но пока это неактивно. Со временем начну читать книжки на английском. Все твои доводы в отношении корейского разделяю и принимаю».

Наташа – Жене. 14 ноября 1969 года: «У меня на работе все очень хотят увидеть, кто же мой муж, какой он, познакомиться. Приедешь, если тебе будет интересно, познакомлю. Есть очень интересные и приятные люди».

Наташа – Жене. 26 ноября 1969 года: «Жекуля, если сможешь, посмотри что-нибудь по внешнеэкономическим связям Южной Кореи, но только ни в коем случае не загружайся. Я хочу заниматься этой темой, так как аналогичная тема по Северу сейчас стала предметом докторской Каршинова. Конкуренция слишком сильная. Буду думать о Юге. Начальник мой не возражает».

Наташа – Жене. 29 ноября 1969 года: «Женечка, приветик! 27 ноября я сдавала историю КПСС, получила 5, хотя на сей раз мне это было безразлично. Главное было сдать. Сдавала в Академии наук на кафедре философии.

Тебе ничего не писала, так как был какой-то суеверный страх, что не сдам вообще. Весь курс, 30 ленинских работ, 20 постановлений пленумов, все съезды с 1-го по 23-й. Так что весьма объемно.

Теперь, зачем мне это нужно? Это, конечно, не аспирантура. Для таких, как я, в аспирантуре места нет. Это ужасно обидно. Тем более что в нашем институте нашлось место для Ромашкиной Натальи, если ты ее помнишь. Она заходит раз в неделю на 2 часа в институт, а остальное время – «работа над собой». То же относится и к некоторым другим.

Америк я не открываю и не пытаюсь, но все мои характеристики о склонности к науке, красненький диплом – это никого не волнует. Более существенны другие критерии, о которых нет и смысла писать.

Мне придется заниматься всем тем же самым, но после работы, на чисто добровольческих началах. После сдачи истории мне разрешили посещать семинары по философии, а в июле и сдавать философию (это кандидатский минимум). Кстати, история КПСС теперь тоже входит, вроде, в минимум.

Со всем этим я спешила, так как хотела все сделать до твоего приезда. Слава богу, получилось. Сдача истории позволяет мне прикрепиться к аспирантуре соискателем.

В отделе на всех моя сдача произвела ошеломляющее впечатление. Никто не мог понять, как я смогла подготовиться на работе. Тем более что со мной сдавал один парень из нашего института, который завалил, а посещение у него почти свободное (обязательны лишь два присутственных дня).

Грязнов Гена (наш сотрудник, ты, может быть, помнишь, у меня есть его книга по индустриализации КНДР) после этого заявил мне, что все равно они на меня не могут рассчитывать и не могут делать ставку, ибо я скоро уеду. Я страшно удивилась и стала выяснять, уж не хотят ли меня заслать в Корею. Оказалось, все проще.

Он недавно был в командировке в Пхеньяне и разговаривал с нашим другом В. В. ему сообщил о моем скором отъезде и посоветовал на меня не надеяться как на научную единицу. «Все равно она от вас уйдет», – так передал Грязнов его слова.

Женечка, милый, ведь это колоссальное свинство, ты знаешь, я ужасно не люблю все эти грубости, но ведь такое поведение иначе не назовешь. Какое он имеет право обсуждать мои дела с моими сотрудниками, во-первых? Зачем ему нужно вставлять нам «палки в колеса», во-вторых?

Зависть – это ужасное свойство. Они живут прекрасно, денег навалом и все равно завидуют и тебе (но это еще ладно, можно найти обоснование), но мне?! Не понимаю, это возмутительно. Ведь я не распространялась нашему бывшему сотруднику, который уехал в Корею советником в посольство, о В. Только сказала, что это наши друзья, хорошие ребята.

Вот так вот, ничего не наказывается более, чем хорошее дело, – так все складывается и у нас. Я им шоколад, а они мне – гадость.

Ты понимаешь, почему эти разговоры я не хотела бы распространять в отделе. Ведь при таких условиях я все время буду сидеть на телефоне. Поэтому мои планы и возможные перспективы были предметом обсуждения лишь в кругу – нач. отдела, я и Фаня Исааковна (возглавляет научную работу в корейской группе).

Ухитряться щипать и не давать покоя на таком расстоянии – я «преклоняюсь» перед их способностями, ибо во всем плебействе их я могла убедиться и раньше.

Может быть, не стоило столько тебе писать об этом, но это меня очень расстроило. А все последнее время я пишу тебе все приятное и неприятное, что со мной происходит. И в этот раз я последовала нашей традиции».

Наташа – Жене. 1 декабря 1969 года: «Пишу письмо так неаккуратно, так как сижу на конференции, а пишу на книжке. Доклады, может быть, и интересные, но обилие их никогда не бывает полезным и доходящим. Сижу, слушаю и думаю, зачем нужно так много говорить об одном и том же. На днях разговаривали с девчонкой, которая окончила в этом году МО и работает здесь же. Так у нее, как и у всех остальных наших выпускников, только 2 присутственных дня. А у меня по-прежнему негритянская неделя. Все жду, что будет дальше.

Женечка, я с тобой вполне согласна, что прежде всего имеет значение, как дела дома, все, что связано с семьей. Порядок дома и работу сочетать сложно в наших условиях. Даже если заканчивать в 6, приезжать в 7, для досуга все равно времени не остается. А если еще походить по переполненным магазинам, то, может быть, к 9 вечера дома и окажешься.

Нужно что-то придумывать. Что, я пока еще не решила. Но как-то рационально организовывать свое время необходимо.

Самая лучшая работа для женщин, теперь в сравнении я это понимаю, – преподавание в институте. Но опять-таки преподавание целесообразно и возможно только после защиты диссертации. Так что «все дороги все равно ведут в Рим».

Это, видимо, все неинтересные вещи, но в данный момент очень меня волнующие. Приедешь, если тебе будет до этого, подумаем.

Я сейчас столкнулась с тем, как непроизводительно, бездарно используются у нас кадры. Сколько времени (ни часы, ни дни, ни недели) – целые годы вылетают в трубу, словно отходы. А эти годы развращают, душат инициативу, желание работать хорошо, культивируют серость, леность.

Ты ни в коем случае не подумай, что я в панике – это не так. Просто на все это обидно смотреть, особенно тогда, когда ты сам попадаешь в этот водоворот бесхозяйственности».

Наташа – Жене. 9 декабря 1969 года: «Чем я сейчас занимаюсь? Работаю по-прежнему каждый день, в том смысле, что сижу на работе, но зато теперь у меня 3 раза в неделю занятия по философии. В понедельник – лекция с 9 утра в Институте философии АН СССР, в среду – в 7 вечера там же, а по вторникам – семинар (4 часа). Причем такой семинар был у меня уже сегодня, и я делала доклад о Фейербахе.

Работа сейчас моя будет состоять в том, что должна буду написать статью за Лукинского в сборник к юбилею КНДР (Лукинский – это режиссер, поставивший фильм о Чуке и Геке, «Деревенский детектив» и др.). Вчера была у него дома по поводу статьи, познакомилась лично. Он очень неплохой дядька, показывал мне подарки, которые ему дарили в Корее и в Китае, много рассказывал… А все-таки статью придется писать мне. Это сложно, так как я никогда статей не писала, писать нужно о культурных связях, в том числе о кинематографии и т. д. – в общем, ты представляешь весь этот «цирк».

Женечка, ты пишешь об аспирантуре. Видимо, ты меня неверно понял. Я сдавала историю КПСС не в аспирантуру. Там даже заочного места нет. Я хочу прикрепиться соискателем, чтобы заниматься философией для сдачи минимума, иначе, т. е. без занятий, к экзамену не допускают.