Текст книги "Смерть на рыбалке"

Я же со своей стороны утверждаю единственный приз, который будет вручен победителю в личном зачете. Этот приз, – Волохов протянул назад руку и взял поданный конверт, из которого вытащил пачку зеленых купюр, – три тысячи американских долларов!

Теперь аплодисменты были значительно громче, в строю даже одобрительно закричали и засвистели. Оно и понятно – до сих пор о чем-то подобном спиннингисты даже не мечтали.

– Этот приз, – продолжил Волохов, – будет храниться в сейфе в кабинете начальника базы. А ключ от сейфа – у меня. И еще в этом же сейфе до окончания соревнований будут храниться все мобильные телефоны и радиостанции, которые вы, господа, привезли с собой. Ведь согласно правилам этих соревнований пользоваться средствами связи запрещено? – Волохов обернулся к главному судье.

– Так точно! – отрапортовал Хрущев.

– Минуточку, минуточку, – попросил слово Лещевский. – Средствами связи, уважаемый, э… Александр Николаевич, запрещено пользоваться только во время соревнований…

– Уважаемый Эдуард, – перебил Волохов, – скажите на милость, зачем вам эти самые средства здесь, на базе?

– Ну-у мало ли, – развел руками Лещевский. – В любом случае этот вопрос необходимо обсуждать на собрании капитанов!

– В любом случае, – скрипнул зубами Волохов, – если не собрать мобильники прямо сейчас, потом их с вас не соберешь! И в любом случае, если мое условие не будет сейчас же выполнено, то вот с этим призом, – спонсор потряс конвертом, – вам придется распрощаться!

– Я не вижу проблемы, если спортсмены сдадут средства связи в сейф, – вмешался Бинский. – Каждый судья на воде будет обеспечен рацией, если у спортсмена что-либо случится, к примеру, лодка начнет сильно течь или уключина сломается, ему достаточно будет поднять вверх весло, и в считанные минуты судьи придут на помощь.

– Совершенно верно, – поддержал его Хрущев. – И к тому же таким образом мы исключим саму возможность нарушить правила. В общем, так! Я как главный судья заявляю, что если хотя бы один спортсмен теперь же не сдаст в судейскую коллегию имеющиеся у него электронные средства связи, то данные соревнования не состоятся!

* * *

Лещевский сдал свой мобильник последним, успев сделать несколько звонков. «Средства связи» оказались у многих, и они едва поместились в два объемных пакета. Людмила Якимова, которая их собирала и записывала имена владельцев в тетрадь, даже начала сомневаться, поместятся ли они в сейф.

– Людочка, а вот представьте себе, что этот самый господин Волохов не кто иной, как обыкновенный жулик, – сказал Лещевский, передавая мобильник заместителю директора – невысокого роста, с типично «лисьим» личиком рыжеволосой девушке.

– Почему это он жулик?

– Я говорю, представьте себе, – завел глаза Эдик. – Представьте, что все это его спонсорство для отвода глаз. Кто такой этот господин Волохов? Лично я его не знаю. Вы – знаете?

– Нет, – помотала головой Людмила.

– Очень хорошо! Может, он вам за проживание до сих пор не заплатил?

– Да. То есть нет, не заплатил…

– Еще лучше!!

– Но мне и Бинский, и Началов сказали, что все расходы будут погашены с организационных взносов. Сразу после старта первого тура. Они сказали, что останутся на базе и сами со мной рассчитаются.

– Ну, значит, ничего страшного. Но я-то говорю не про Бинского с Началовым, которых все знают. А про господина Волохова, о котором ни вы, ни я, и никто – ни сном ни духом…

– ???…

– Во-во! Точно такое же выражение ваших изумительных глаз я боюсь увидеть, когда выяснится, что в этом самом пресловутом сейфе не окажется ни приза в три тысячи американских долларов, ни средств связи. Впрочем, как не окажется в сейфе и ни копейки денежек, что были сданы доверчивыми спортсменами…

– Ну уж нет, – сказала Людмила. – Я сегодня дежурная по базе и все время буду за сейфом наблюдать.

– Да? – удивился Эдик. – Что вы говорите?! А я почему-то уверен, что какое-то время своего дежурства вы посвятите мне…

* * *

Если накануне вечером настоящее столпотворение наблюдалось в номере команды «Доктор Ливси», то теперь то же самое происходило в номере новосибирцев. Марату с Игорем еще повезло – успели прийти одними из первых и занять места на кровати. Большинству же гостей пришлось стоять или тесниться вдвоем на одном стуле.

Но терпеть тесноту стоило – фирменным блюдом, которым угощали сибиряки, были блины с красной икрой. Большая кастрюля только что испеченных блинов и двухлитровая банка икры! А кто не хотел икру, мог есть блины с медом! И все это под сибирский же самогон!

Помимо хозяев номера и «докторов», в дегустации принимал участие директор базы Николай, которого чуть ли не силком притащил Лещевский, были здесь спиннингисты из Смоленска, были и нижегородцы, и знакомые Марату Саша Старых, Макс Рыбкин с женой, Геша Крутов с Мариной, сидевшей у него на коленях, был даже пресловутый Тыква, о котором ходили не очень лестные слухи…

Марат не был в курсе, за какую команду выступает, к примеру, тот же Тыква – симпатичный паренек с открытым лицом, глядя на которого, даже мысли не возникало о нечестности. Впрочем, эту тему сейчас не поднимали, говорили о другом.

– Нет, вы мне скажите, на каком основании у меня мобилу отобрали? – возмущался Саша Старых, нервно поглаживая свою лысую голову. – Они меня тем самым без часов оставили. Каким образом я на финиш вовремя приплыву?

– Можно подумать, что наш Анжела Дэвис и с часами никогда не опаздывал, – усмехнулся Макс.

– Да мало ли что случиться может! – не унимался Старых.

– Тебе же сказали: поднимай вверх весло, – сказал Земеля, на голове которого волос было ненамного больше, чем у Дэвиса.

– А вдруг это в каком-нибудь заливчике случится, где судьи меня не увидят? – Владимирский взял из кастрюли очередной блин и, держа его в растопыренных пальцах, выложил в центр столовую ложку икры.

– Не переживай, все заливы наши дорогие организаторы перекрыли, – сказал Геша Крутов.

– Плохо, – сказал Владимирский, отправляя в рот половину блина.

– Зато будешь у всех на виду, и судьи сразу твое поднятое весло увидят.

– Хорошо, Вовик, хоть не твой поднятый… – Кыля Шумов вовремя вспомнил о присутствии женщин, – э… спиннинг.

* * *

В отличие от спортсменов, шестеро судей во главе с Хрущевым расположились на жилье в отдельно стоящем бревенчатом доме. Здесь же поселились первый помощник Волохова Антоша и профессиональный фотограф Михаил Боровиков. Самую лучшую комнату занимал Волохов со своей, как он выразился, дамой сердца.

До сих пор дама на людях не показывалась, даже обедала в своей спальне, то есть за плотной занавеской, где помимо кровати были пара стульев, стол, телевизор.

Услышав, что телевизор включен на полную громкость, Волохов, не удосужившись постучать в дверь, вошел в комнату и поманил за собой Михаила Боровикова – смугловатого парня с прилизанными волосами, глядя на которого, в первую очередь приходило сравнение с извивающимся ужом.

– Ну что вы нам продемонстрируете, господин Мишель?

– Минуточку, господин полковник. – Фотограф положил на стол ноутбук, цифровую фотокамеру, сделал необходимые приготовления, и вот уже на экране один за другим стали появляться снимки недавно закончившейся церемонии.

– Я велел побольше крупных планов сделать…

– Все сделано, господин полковник, все сделано!

На экране появился Лещевский, затем Хрущев, затем сам Волохов…

– Стоп! Мою физиономию сотри немедленно! – велел он. – И этого, главного судью, стирай. Остаться должны только спортсмены и работники базы. Понял?

– Так точно, господин полковник.

Отпустив фотографа после того, как все снимки были просмотрены и те, что не были стерты, записаны в компьютер, Волохов расстегнул ремень и скинул гимнастерку, под которой оказалась белая майка. Достал из холодильника бутылку «Хеннеси», блюдце с порезанным дольками лимоном и плитку шоколада. Наполнив коньяком две рюмки, позвал:

– Инесса Станиславовна!

Громкость в телевизоре убавилась.

– Не желаете ли присоединиться? Думаю, вам будет небезынтересно кое на что посмотреть.

– Сейчас иду, – ответили из-за занавески.

Не долго думая Волохов опрокинул в рот одну за другой обе рюмки, тут же вновь их наполнил, после чего сжевал дольку лимона вместе с кожурой. Подождав некоторое время, он вновь выпил и наполнил рюмки, и только после этого дама сердца покинула свой уголок.

Высокая, сухощавая, темные волосы собраны в пучок на затылке, слегка веснушчатое лицо, очки с круглыми стеклами в золотой оправе, приталенное длинное платье темно-зеленого цвета, черные туфли на высоком каблуке.

– О! – всплеснул руками Волохов. – Вам бы вместо бального платья – костюм с белой блузкой и галстуком, да в руки указку, и вы – вылитая Елена Петровна – наша школьная географичка!

– Мне, глядя на вас, тоже привести сравнение? – холодно произнесла Инесса Вабичевич.

– А-ха-ха-ха! – рассмеялся Волохов, беря рюмки и протягивая одну даме. – Давайте-ка, махните коньячку. Ха-ха-ха…

Инесса подошла к Волохову, взяла рюмку, выбрала двумя пальчиками самую тонкую дольку лимона и, проигнорировав молчаливое приглашение чокнуться, выпила коньяк и обсосала лимон.

– Прекрасно! – Волохов тоже выпил и, перехватив руку Инессы, рывком усадил даму на свое подставленное колено.

Противиться железной хватке было бессмысленно. Не стала возмущаться Инесса и когда рука, сначала обнявшая ее за талию, поднялась выше и легла на грудь.

– Вы, кажется, хотели мне что-то показать? – спросила она недрогнувшим голосом.

– Да… – Волохов стукнул по клавиатуре левой рукой, и на экране высветился строй спиннингистов. – Список участников мне принесут чуть позже. А сейчас, может быть, узнаете кого-нибудь в лицо?

На экране стали появляться участники соревнований.

– Вот знакомая морда! – показала пальцем Инесса.

– Оно и неудивительно, – хмыкнул Волохов. – Это один из рыболовных предводителей, Эдуард Лещевский.

– А вот и та самая тварь! – крикнула Инесса Станиславовна, увидев на экране улыбающуюся девушку. – Это она моего Жору подставила, сучара!

– Значит, двоих уже вычислили, – правой рукой Волохов стиснул женскую грудь, а левой вновь разлил коньяк по рюмкам. – Предлагаю выпить за наши потенциально первые жертвы!

Инесса Станиславовна посмотрела Волохову в глаза, выражение которых было абсолютно невозмутимым:

– И как это… произойдет?

– Что именно? – Волохов поднял рюмку и взглядом вынудил даму сделать то же самое. После чего чокнулся с ней и одновременно выпил.

– Ну-у… возмездие! – выдохнула «географичка».

– О! Я заготовил десятка два способов! – Волохов покачал Инессу Станиславовну на коленке, словно на ней сидела не женщина, а девчушка. – Завтра я предоставлю вам самой выбрать вариант «возмездия» и самой его осуществить…

– Но я лично… не собираюсь… э…

– Марать руки, – закончил за нее Волохов.

– Я плачу вам за это деньги!

– Ха! Деньги! – он перестал удерживать Инессу, и она тут же встала, поправляя платье. Волохов протянул руку к бутылке и, запрокинув голову, сделал несколько глотков из горлышка. После чего со стуком поставил опустевшую посудину на стол и встал, нависнув своей мощью над хрупкой женщиной.

– Давайте-ка расставим все по своим местам, госпожа Вабичевич! Не так давно вы вспомнили обо мне и обратились с просьбой, вернее, с деловым предложением посодействовать вам в осуществлении некой идеи. Идеи с красивым названием – МЕСТЬ! Пообещав солидную компенсацию. Что ж, я принял предложение и, как вы успели убедиться, сделал необходимые приготовления. Более того, осуществление этой идеи совпало с более глобальной целью.

– То есть? – не поняла Инесса.

– А то и есть, что ваша «месть» будет, если так можно выразиться, прологом в истории или даже первой страницей книги, название которой, «Высшая справедливость!» Я посвящу вас в детали, но… немного позже…

Волохов вдруг схватил женщину за запястья и рывком завел руки себе за спину. Ее грудь оказалась плотно прижатой к мускулистому мужскому телу. Попытка отстраниться ни к чему не привела. Можно было двинуть коленом между расставленных ног этого хама, но Инесса Вабичевич рисковать не стала.

– Что вам надо?

– Мне надо завербовать в свои ряды преданную соратницу. – Его пальцы с силой впились в ее зад. – И лучше не кочевряжьтесь, госпожа Вабичевич!

Ее коленка все-таки дернулась вверх. Волохов вовремя увернулся. После чего, больше не церемонясь, грубо развернул женщину к себе спиной, вынудил прижаться грудью к поверхности стола, чуть не опрокинув ноутбук, с треском разрываемой ткани задрал платье, одним рывком сорвал трусы…

«Церемония вербовки» не прервалась и тогда, когда в дверь постучали и после одобрительного волоховского «угу-угу» в комнату вошел Антоша, долговязый, прыщавый парень. С невозмутимым видом он положил лист бумаги прямо перед лицом насилуемой женщины. Большего унижения она не могла представить. Инесса зажмурилась, стараясь удержать накатившие слезы, но это не помогло.

Когда дама сердца открыла глаза, Антоши в комнате уже не было. Оставленный им листок то приближался, то удалялся от ее глаз в такт неторопливым ритмичным движениям мужчины. Волохов все «вербовал и вербовал», а до нее постепенно дошло, что цифры и слова на листке представляют собой не что иное, как список. И под первым номером в этом списке была Марина Конобеева. Та самая «тварь», что смотрела сейчас на нее с экрана монитора…

* * *

– Но ведь на самом деле ты же не хочешь, чтобы я ушел. Правда? – Лещевский перегнулся через стол, за которым сидела Людочка Якимова. Его глаза оказались напротив и близко-близко от ее глаз. Она не отпрянула и, словно загипнотизированная, ждала, что произойдет дальше…

Эдик был неотразим. Людочке он запомнился еще с прошлого года, когда впервые приехал на базу, начальником которой был ее муж. Но разве же можно было сравнить Николая с этим красавчиком и ловеласом. Правда, в первые минуты знакомства Лещевский ей не понравился – павлин да и только. Но в тот же вечер она увидела столичного гостя по телевизору, когда тот очень эмоционально вел программу «Золотая рыбка». А затем, стоило Эдуарду отпустить пару комплиментов в ее адрес, между делом поцеловать ее в щечку и тут же – в шею, и сердце Людочки растаяло.

К огромному ее разочарованию, комплиментами и парой поцелуев в тот раз дело и закончилось. Лещевский с друзьями уехал рыбачить и охотиться на острова и больше с ней не пересекся. Зато телепрограмма «Золотая рыбка» стала ее любимой, а ведущий программы начал сниться ей ночами, и в этих снах его ухаживания не заканчивались невинными поцелуями…

И вот Эдуард здесь, в номере дежурного по базе! Пришел, как и обещал, а на ее реплику, что сюда в любую минуту может пожаловать муж, он для начала закрыл изнутри дверь на щеколду, а затем уверил, что Николай на такой подвиг не способен хотя бы потому, что в это самое время валяется мертвецки пьяным в номере сибиряков.

Людочка, конечно же, не хотела, чтобы Эдуард ушел. Но все равно, зная повадки своего сверхревнивого мужа, опасалась, что все это может плохо кончиться. Хотя о каких опасениях может идти речь, когда мужчина ее мечты рядом, когда он наклоняется и касается губами ее губ и целует ее в ухо, в шею, снова в губы…

Не в силах больше себя контролировать, Людочка выскочила из-за стола, предстала перед Эдуардом вся обомлевшая, ни слова не говоря, рухнула перед ним на колени и дернула вниз молнию его джинсов…

От мощнейшего удара дверь распахнулась в самый кульминационный момент. Увидев в дверном проеме мужа, Людочка с криком отпрыгнула от мужчины своей мечты, который, запрокинув голову, находился на вершине блаженства. Не поднимаясь с колен, она быстро-быстро ретировалась за стол. Выражение блаженства на лице еще не успело покинуть Эдуарда, когда кулачище всю жизнь работающего в деревне мужика угодил ему в это самое выражение.

Лещевский отлетел в угол, пребольно ударившись об пол локтями. Его спасло то, что разъяренный Николай переключил внимание на неверную жену, успевшую забиться под стол. Пока оскорбленный муж, издавая звуки, похожие на звериное рычание, за волосы вытаскивал Людочку из столь ненадежного убежища, Эдик поднялся на ноги, застегнул джинсы, схватил валявшийся стул и, не раздумывая, обрушил его на голову Николая…

* * *

Капитан милиции Юрий Борисович Клюев до недавнего времени не считал себя человеком впечатлительным. Скорее прагматиком. То есть полагался на что-то существенное, лишенное каких-либо фантазий. Когда капитану поручали очередное дело, он прежде всего старался действовать строго по инструкции. Но это было до недавнего времени.

Менее года назад при абсолютно нетипичных обстоятельствах с его помощью была раскрыта серия преступлений, совершенных маньяком-рыболовом, который расправлялся со своими жертвами посредством нахлыстового удилища со свинцовым шариком на шнуре. Не прошло полгода, как опять же благодаря совершенно абсурдной ситуации, Клюев оказался причастным к разоблачению и, по сути, ликвидации, мафиозной группировки.

В обеих ситуациях каким-то образом оказывался замешан его давний и лучший друг Игорь Акимов. В обеих ситуациях получалось так, что невероятные версии, которые тот высказывал, на самом деле оказывались верными.

И возможно, именно поэтому вчерашний звонок Игоря, его сбивчивый рассказ о каких-то людях с карабинами и просьба навести кое-какие справки, заставили капитана поволноваться.

Справки он навел: позвонил приятелю в охотуправление и выяснил, что охота в Тверской области открылась двумя неделями раньше, но только по болотно-луговой дичи, а в эту субботу открывается еще и по дичи водоплавающей.

Но сообщить об этом Акимову капитан не смог, – мобильник рыболова оказался выключен. Не удалось связать ни с их общим приятелем Крутовым, ни с Лещевским, номер телефона которого у Клюева тоже имелся.

Капитану это показалось странным. Он знал, что если странности начинали происходить с его знакомыми рыболовами, о спокойствии можно забыть. Поэтому после далеко не безмятежной ночи капитан Клюев ни свет ни заря сел за руль своей «девятки» и взял курс на базу «Волжские просторы».

* * *

– Цигель, цигель, ай-лю-лю! – крики в коридоре заставили Марата разлепить веки.

Очень хотелось пить. А в стоявшей рядом с кроватью тумбочке, как помнил Марат, хранилась бутылка пива. Он потянулся к дверце и наткнулся на чью-то руку, уже успевшую добраться до бутылки.

– Открывалку передай, – сказал оказавшийся более проворным Акимов.

– Чего вы открывать собираетесь? – тут же подал голос Владимирский.

– Да вот, Вовик, хотим с Маратом пиво найти, а оно все кончилось. У тебя сколько бутылочек осталось?

– То, что у меня осталось – святое. Я пиво на соревнования припас.

– Хочешь сказать, что с друзьями не поделишься? – Игорь сел на кровати и, наощупь пристроив бутылку к углу тумбочки, стал давить сверху на пробку до тех пор, пока она не открылась.

– Так, так, так! – услышал характерное пшиканье Владимирский. – Все кончилось, говорите?! А ну-ка передайте товарищу по команде живительную влагу!

– Эй вы, товарищи по команде! Хватит базарить! – пробурчал Лещевский. – Быстрей уматывайте. А запасному дайте поспать, сложные вы люди!

* * *

Чем меньше времени оставалось до старта, тем сильнее над водой сгущался туман. Лодки со спортсменами одна за другой проплывали под поднятым шлагбаумом, чтобы занять место поближе к ломаной линии старта-финиша, обозначенной, как и граница зоны, надувными шариками. Марат, неторопливо подгребая веслами, приткнулся к лодке Владимирского.

– Не заблудимся в таком тумане?

– Ерунда. Нам главное на ту сторону переплыть, а дальше будем берега держаться. Меня больше волнует, как бы нас охотники вместо уток не перестреляли.

– Ты свой-то ствол взял?

– А что же я его на базе оставлю!

– И что? Надеешься стать чемпионом, а заодно поохотиться?

– Соберу на всякий случай, а там посмотрю. Если посторонних глаз не будет, а утка налетит, почему бы не выстрелить. Я очень дичь люблю. Жареную. Или супец забацать. Грибочков белых в него добавить, картошечки и обязательно помидорчик. Только желательно, чтобы уток было две, причем разных. Допустим, кряква и чирок…

– Да-а-а, – согласился Марат. – Ты кроме пива пожрать что-нибудь взял?

– Парочку бутерев, кусман сыра, печенюшки там разные…

– А я кроме воды ничем не запасся.

– Как сказал бы Лещевский: «Сложный ты человек!» Но ты-то худой, тебе питание по-барабану. А моему упитанному организму постоянная подпитка нужна…

– Внимание, господа спортсмены! – раздался голос главного судьи. – На моих золотых шесть часов двадцать пять минут. Старт будет дан ровно в шесть тридцать. Соответственно финиш будет ровно в тринадцать тридцать.

Марат в десятый достал из кармана часы, чтобы сверить время. Он явно нервничал.

– Вовик, я тебя очень прошу, давай держаться вместе, а!

– Ты, Марат, главное вот что. Если, к примеру, я подплываю и спрашиваю, как, мол, дела, ты отвечай четко, мол, поймал девять окуней в трех метрах от берега на серебристую вертушечку типа «лонг» первого номера, при медленной равномерной проводке. Понятно?

– Понятно.

– То есть ты очень коротко должен выдать самую необходимую информацию по поводу клева или бесклевья. И вот еще что. Если щуку поймаешь, а я от тебя далеко буду, но в пределах слышимости, тогда кричи «Бенни Хилл!»

– При чем здесь Бенни Хилл?

– Ни при чем. Это у нас с Акимовым фишка такая. Один крикнул «Бенни Хилл», другой сразу понял, что щука попалась. И за товарища по команде радостно, и понимаешь, что вместо окуня можно на ловлю зубастой перестраиваться. Понятно?

– Да понятно, понятно. Ты, если поймаешь, тоже кричи. И секретов от меня тоже не держи.

– Какие же могут быть секреты от товарища по команде!

* * *

– Высшая справедливость! Всем вээсовцам сосредоточиться! Особенно это касается снайперов. – Волохов выдержал недолгую паузу, глядя на листок бумаги, лежащий на столе. Затем вновь заговорил по миниатюрной рации:

– Итак, действуем по плану. В первую очередь напоминаю номера лодок и фамилии временно неприкосновенных жертв! Внимательно: номер один – Марина Конобеева; номер двадцать – Геннадий Крутов по прозвищу Палач; номер двадцать три – Николай Шумов, или Кыля; номер двадцать шесть – Макс Рыбкин; номер тридцать пять – Владимир Владимирский; номер сорок пять – Игорь Акимов. С этих чтоб – ни одной волосинки! С остальными – по обстоятельствам. Но приветствуется их самостоятельное либо принудительно возвращение на базу в легком шоке. Естественно, ни о каком покидании любых жертв границ зоны даже речи быть не может! Всего на воду выйдут тридцать три лодки со спортсменами.

Повторяю: примерно через пятнадцать минут после старта, то есть в шесть сорок пять, вступают в действие снайперы Шабра и Храп. Примерно еще минут через десять начинают работать снайперы Евтей и Гаврик; еще через пять минут – Линза и ДДД. Затем – в зависимости от обстановки.

Господа вээсовцы, как вы заметили, сгущается туман. Этот подарочек природы, с одной стороны, нам на руку. С другой – необходимо вести себя предельно внимательно. Связь держим постоянно. В экстремальных ситуациях снайперы страхуют друг друга, а штабисты их опекают. О каждой использованной цели – моментальный доклад!

Торопиться не следует. Но и затягивать с нашей акцией высшей справедливости не надо. Еще раз повторяю: от правильного понимания всего вышесказанного в немалой степени будет зависеть ваша дальнейшая карьера в нашем общем деле. Да восторжествует высшая справедливость!

Волохов вновь выдержал короткую паузу, после чего спросил:

«Как поняли, господа снайперы? Отвечать согласно правилам!»

«Живность все понял. Высшая справедливость! У Федора вопросов нет. Высшая справедливость! ДДД все понял…»

«Высшая справедливость!» – сказал Волохов, дождавшись окончания доклада последнего снайпера.

– Сколько сложностей! – не без иронии заметила стоявшая за его спиной Инесса Вабичевич и взяла со стола список.

Вчера ей так и не удалось его просмотреть – не было сил. Насилуя ее, Волохов вошел в раж, вынудил менять позы, отвечать на все его прихоти. Впрочем, если откровенно, Инессе это даже понравилось. Ее муженьку, Георгию Семину, который вот уже третий месяц сидел за решеткой, было далеко до этого ненасытного кобелины. Такого неплохо бы заиметь в любовники. Только чтобы самой решать, когда, где, как и сколько. Но с Волоховым это, к сожалению, не пройдет.

Уж на что был крут ее покойный отец, но другого такого своевольного человека Инесса Вабичевич прежде не встречала. Заплатив Волохову немалую сумму, она рассчитывала лично насладиться местью над людьми, список которых составил Георгий. В том списке было восемь фамилий. Семеро из восьми оказались здесь, на базе «Волжские просторы». Свести с ними счеты можно было еще позавчера вечером. Однако Волохов задумал более масштабную акцию…

– Это, моя дорогая географичка, не сложности, а действия по четко разработанному плану. – Волохов посмотрел на часы. – Через три минуты будет старт, а еще минут через двадцать наши спортсменчики начнут по одному возвращаться на базу, где им предстоит поучаствовать в незабываемом аттракционе.

– Александр, а почему здесь не написано, какая лодка досталась Лещевскому?

– На свою беду господин Лещевский оказался запасным игроком. Вот с него-то наш аттракцион и начнется. – Волохов протянул Инессе какую-то тряпицу, оставив себе вторую такую же:

– Надень-ка вот это.

Она расправила тряпицу, оказавшейся маской. На материи зеленоватого цвета была изображена серебристая волчья морда с разинутой пастью, ощетинившейся клыками.

– Собираемся на маскарад?

– Господин Мишель будет фиксировать все происходящее. Вы же не хотите быть узнанной? – С этими словами Волохов надел свою маску. Верхний ее край закрывал брови, нижний доходил до кончика носа.

– Но как я буду выглядеть в этой маске и своем платье?!

– Вот в тех сумках есть несколько запасных комплектов такой же формы, как у меня и у всех вээсовцев. Переодевайтесь и подходите к колодцу. Без вас постараемся не начинать.

Оставив женщину одну, Волохов вышел на крыльцо. В это время в небо взвилась зеленая ракета, означающая старт соревнований «Кубок клубных команд».

* * *

Звук выстрела стартовой ракеты окончательно разбудил Эдуарда Лещевского. Он ощупал пальцами свой распухший нос.

Черт! Надо же было вчера так подставиться! А может, Николай ничего не помнит? Может, и не узнал меня? Ведь он в стельку пьяный был. Да еще я его стулом по башке вырубил. Неплохо было бы, чтобы ему память отшибло. Черт! В любом случае лучше на глаза ему не показываться. А то он мужик здоровый – мало ли что!

Лещевский оделся, организм требовал посетить туалет, который находился на улице. Чтобы избежать нежелательной встречи с директором базы, Эдуард вылез в окно, выходившее в сад, и стал продираться через мокрые кусты по направлению к туалету. Впрочем, далеко он не ушел: зачем куда-то идти по такой мокроте, если и здесь тебя никто не увидит…

* * *

– Чего это они маски нацепили? – спросил главный судья соревнований Константин Хрущев, глядя на приближающуюся к пирсу троицу.

Все трое были одеты в камуфляжные костюмы, лица закрывали одинаковые маски с изображением волчьей морды, но идущего в центре Волохова узнать было несложно. Один из его спутников нес через плечо большую сумку, у другого висел на шее фотоаппарат, в руке была видеокамера. И у каждого справа на поясе висела расстегнутая кобура с видневшейся рукояткой пистолета.

– А это для того, чтобы действовать по четко разработанному плану, – сказал Вадим Бинский, выбрасывая из ракетницы дымящуюся гильзу и вставляя новый патрон.

Кроме него и Хрущева на пирсе покуривали еще двое судей – Анатолий Цыплаков и Павел Корниенко; еще двое судей – Артур Началов и Валентина Рыбкина сидели в пришвартованном к пирсу «Прогрессе» с красным флажком на борту, ожидая, когда лодочник Володя Пушкин закончит копаться в моторе.

– Доброе утро, господа судьи! – сказал Волохов, поднявшись по ступенькам на пирс и, выслушав ответные приветствия, спросил:

– Все прошло без эксцессов? Опоздавших на старт не было?

– Хотели из-за тумана перенести старт на час-полтора, но окунятники воспротивились, – доложил Хрущев. – Говорят, с утра – самый клев. Поэтому от графика мы отходить не стали.

– И это правильно! Ни от графика, ни от разработанного плана отходить нельзя! – одобрил Волохов. – Я что-то запасного игрока, господина Лещевского, не вижу.

– Спит, наверное, – пожал плечами Хрущев.

– Антоша, доставь-ка нам сюда этого лежебоку, – не поворачивая головы, распорядился Волохов.

Тот поставил сумку на деревянный пол пирса и опрометью бросился выполнять приказ.

Хрущев с удивлением посмотрел на стоявшего рядом Бинского с ракетницей в руках, еще больше удивился, что на нем тоже надета волчья маска, и только теперь обратил внимание, что на секретаре соревнований такая же форма. Не меньше него были удивлены и Цыплаков с Корниенко.

– Э-э-э… Александр Николаевич, а для чего вам маски? – осторожно поинтересовался Хрущев.

– Для того чтобы сделать фото на память, – ответил тот. – Давай-ка, господин Мишель, запечатлей руководящую группу соревнований.

Когда фотограф сделал несколько снимков стоявших в ряд пяти человек, на двоих из которых были маски, прибежал запыхавшийся Антоша:

– Господин полковник, Лещевского на базе нет! Его комната открыта, но пуста, остальные комнаты закрыты!

– Ну и где же он? – скрипнул зубами Волохов, обращаясь ко всем присутствующим.

– В туалете, небось, – предположил Бинский.

Волохов достал рацию: «Кисель, территорию базы никто не покидал?»

«Никак нет, господин полковник. Пытались заехать две тачки с рыбаками, но согласно приказу я дал им от ворот поворот».

«Понятно. С твоего места туалет просматривается?»

«Никак нет, господин полковник. Кусты мешают».

«Понятно. Отбой».

– А ты почему рацией не воспользовался, вместо того чтобы бегать? – накинулся Волохов на Антошу.

– Уважаемые, – вмешался молчавший до этого Павел Корниенко. – Я ничего не понимаю. Что здесь происходит?

* * *

Капитан милиции Клюев переехал железнодорожный переезд. Судя по карте, до базы «Волжские просторы» осталось километра два. Он сбавил скорость и, углядев малозаметный поворот, заехал в лесок. Быстро переодевшись: на ноги – резиновые сапоги, на голову – широкополую шляпу, за плечи – рюкзачок, в руки – чехол с удочками, Клюев поставил машину на сигнализацию и побрел по шоссе по направлению к базе, как самый обычный рыбак.

Почему пешком, а не на машине, объяснить не мог. Интуиция? Предчувствие? Перестраховка? Трудно сказать… Клюев просто шел, прислушиваясь к погромыхивающим вдалеке выстрелам. Он знал, что когда открывается охотничий сезон, первая утренняя зорька обычно бывает самой богатой и на выстрелы, и на количество добытых трофеев. Оно и понятно – дичь в это время еще не шугана, вставший на крыло молодняк неопытен, человека особо не боится…