Текст книги "Зигзаги Времени. НИИМИ"

6. Важное известие

За окном поливал затяжной унылый дождь. Вместе с тяжелыми каплями дождя уже пролетали редкие снежинки. Еще немного, и снег укроет землю. Мокрые деревья обреченно чернели, сбросив последнюю листву. Выходить на улицу совершенно не хотелось.

В горнице жарко топилась печь. Пламя осторожно выглядывало в щели вокруг неплотно приставленной заслонки, бросая блики на висевшие в Красном угле иконы. В зеве печи что-то усиленно булькало, распространяя по всей кухоньке аппетитный аромат все тех же зеленых щей. Платоновна опять старательно их готовила, стремясь накормить гостей.

Путешественники из будущего расположились в просторной горнице. Виктор сосредоточенно водил пальцем по столу, высчитывая что-то одному ему известное. Александр, сидя на скамье возле входной двери, задумчиво вертел в руках ружье с примкнутым штыком.

– Что ты там рассматриваешь? – не выдержал Виктор.

– А что если… – проговорил Александр еле слышно, и добавил, – наверное, все-таки стоит попробовать…

– Ты о чем?

Встав со скамьи, Александр взял оружие наизготовку. Ружье медленно провернулось в руках молодого человека в странном, далеко не ружейном движении. Лениво блеснул на стальном штыке солнечный луч.

– А в чем, собственно, дело? – привлеченный еле слышным шуршащим звуком разрываемого воздуха, обернулся к другу Виктор

– Видишь ли, – вмешалась в разговор молчащая до сих пор Оксана, – насколько я понимаю, Саша хочет сказать, что ружьем можно действовать и в копейной технике.

Виктор подозрительно посмотрел на нее.

«Неужто, Сашка сам не может выразить свою мысль? С чего бы это девушке из будущего выступать в качестве переводчика?»

Но вслух он этого почему-то не сказал.

– Ты бы лучше занялся бы с крестьянами стрелковой подготовкой, – только и смог произнести Виктор.

Александр удивленно уставился на него.

– В рукопашной я хоть что-то могу предложить, – в голосе его явно слышалась обида, – но… стрелять из такого оружия я точно не умею… Это ты же у нас пятиборец… Вот и поучи людей стрелять.

Он решительно протянул ружье Виктору.

Наступил черед Виктора растерянно осматривать незнакомую конструкцию. Пальцем он зачем-то пощелкал движущимися частями ружейного замка. Потом провел по поверхности внутри ствола.

Оксана некоторое время с интересом следила за его манипуляциями.

В руках ее показалась все та же холщовая сумка. Перед глазами путешественников появился уже знакомый транспортный браслет Оксаны.

Переключив несколько кнопок, девушка нудно прочитала на экране:

– Чтобы произвести выстрел, солдату необходимо было выполнить ряд обязательных приемов. Сначала солдат прихватывал ружье левой рукой и упирал большой палец правой руки в огниво. Потом солдат открывал полку большим пальцем правой руки и открывал подсумок с патронами. Следующим шагом нужно было вынуть патрон из подсумка и поднести его ко рту. Далее зубами скусывался конец бумажного патрона, чтобы можно было высыпать порох. Потом порох насыпался на полку. И полка закрывалась. Солдат должен был вытряхнуть остатки пороха в дуло, а пулю с бумагой притопить в канал ствола. Потом пуля прибивалась шомполом…

– Ага! – кивнул Виктор, – это описание я в кино про Шарпа видел, но…

– Какие еще но, – воскликнул вдруг Александр, – у нас уже есть Степан. Он вроде как согласился помочь именно со стрелковой подготовкой. А я предлагаю использовать ружье для рукопашной схватки как копье или шест. Вот смотри…

Почти пятикилограммовое ружье, оказавшись вновь в руках Александра, еще раз провернулось. Последовала череда отдельных стремительных движений. Виктор ожидал, что перед его глазами прочертятся замысловатые изломанные линии. Блестящая – от штыка, темная – от приклада. Однако этого не произошло. Движения оказались на редкость неуклюжими, никак не желающими сливаться в единый узор.

– А не лучше тебе все-таки выйти во двор, – бросил повернувшийся к другу Виктор.

Александр остановился посреди горницы, с трудов переводя дыхание.

– Все-таки это тяжеловато, – проговорил он, ладонью откидывая волосы с внезапно вспотевшего лба.

Брякнул о доски пола приклад. С легким стуком ружье увалилось на лавку. Ноги поднесли молодого человека к бочонку с водой, стоящему недалеко от входа в комнаты. Неожиданно звонко падали капли с любовно вырезанного из дерева черпака. Александр шумно напился. Пройдя по жалобно скрипнувшим доскам пола, он грузно опустился на скамью рядом с другом. Руки молодого человека тяжело опустились на столешницу.

– Нет, это не вариант, – глухо проговорил он, – ружье не приспособлено для копейного боя.

– Но, насколько я помню, ведь было же еще когда-то, – задумчиво проговорила Оксана, – так называемое фехтование на штыках.

Она повернулась к Виктору.

– Вроде бы, это как раз твоя тема.

Виктор непроизвольно закашлялся. Действительно, когда-то существовала такая фехтовальная дисциплина. Тренер что-то рассказывал, но что? Вот бы еще вспомнить, что именно. Жаль, что никаких приемов он так и не показывал. А, может, и вообще не знал.

Молчание затягивалось.

– Я не знаком с этим видом фехтования, – наконец произнес Виктор, спрятав взгляд от друзей.

– Что там уметь? – пренебрежительно отмахнулся Александр, – коли… и вся недолга…

– Не скажи, – возразил Виктор, – если б все было так просто, то Суворов вряд ли бы сказал: «Пуля – дурра, штык – молодец»…

– Это высказывание свидетельствовало только о недостаточной стрелковой подготовке русской армии…

В комнате появилась Платоновна, внося с собой запах сырости. Грохнули о пол принесенные поленья.

Беспокойно зашевелились гости из будущего. Виктор приподнялся с лавки, намереваясь помочь женщине.

– Сиди уж, касатик, – отмахнулась Платоновна, – не твое то дело.

Брякнула отодвигаемая заслонка. взметнулся столб ярких искр. Пыхнули жаркие пламенные отблески. Женщины пошурудила в печи кочергой. Густой запах готовящихся зеленых щей опять заманчиво потек по горнице. Виктор непроизвольно сглотнул слюну. Он невольно скосил глаза на спутников.

– Щи да каша – пища наша, – буркнул Александр.

– Будет и каша, – проворчала Платоновна.

Оксана стремительно подскочила с места, бросилась помогать Платоновне. Накрывать на стол – типично женская обязанность. Особенно в то время.

– Бери ухват, – скомандовала женщина.

Оксана неуверенно подхватила железную рогульку на длинном черенке. Удивленно покрутила странное приспособление в руках.

Платоновна, взглянув на нее, сокрушенно всплеснула руками.

– Где ж тебя, девонька, такую беспомощную ростили-то? – пробормотала она так, что ее слышали все присутствующие, – Неужто давеча-то не заметила, как им пользоваться?

Девушка густо покраснела. Она старательно подсунула рогульки ухвата под узкое донце горшка. С видимым напряжением Оксана приподняла своеобразную посудину.

Глухо ударилось о стол донце чугунка. Слегка брякнула подпрыгнувшая крышка.

– Осторожней, полорукая, – ворчливо проговорила Платоновна, рассыпая по столу ложки.

Стопкой выстроились плошки.

Прижав к пышной груди каравай, крестьянка отмахнула здоровенным ножом внушительный ломоть.

Застучали по плошкам ложки. Путешественники степенно принялись за еду. Неожиданно прошелестели, опустившись на стол, перья зеленого лука.

– А на… – удовлетворенно начала Платоновна.

Дверь с шумом распахнулась. Сопровождаемый стекающей с одежды водой, в избу вломился Тит Кузьмич.

Он торопливо сдернул с головы промокшую шапку, обратившись к образам. Рука размашисто перекрестила лоб старосты. Мужик решительно протопал к столу. Мрачное лицо его было, что называется, темнее тучи.

Виктор бросил ложку.

– Говори!

– А что говорить, – Тит угрюмо махнул рукой, опустившись на лавку, – беда у нас.

– Говори яснее, не тяни…

Кузьмич шумно выдохнул.

– Москву… врагу… отдали…

– Да, как же это? – ошарашено проговорила Платоновна, – Первопрестольную… хранцузам?

Молодые люди неуверенно переглянулись.

– Когда б на то не Божья воля, не отдали б Москвы, – еле слышно продекламировал Александр.

– Что ж теперя будет, – запричитала Платоновна.

– А ну, баба, цыц, – прикрикнул на нее староста.

Он обратился к Виктору, неожиданно признавая в нем командира.

– Что делать-то будем, служивый?

– Мы ж вроде уже решили, – удивился молодой человек, – драться будем с Французами. Собирай мужиков.

7. Первая схватка

Осенний ветер пробирал до костей. Деревья, окончательно сбросившие осенний наряд, сами будто съежились от холода. Ветви их покачивались, сбрасывая тяжелые капли. Между замерших стволов замысловато вилась грязная, полузасыпанная жухлой листвой, дорога. Над лесом не слышно ни единого птичьего голоса. Лишь хриплое карканье редких ворон проносилось над лесом.

Чуть поодаль из-за пониклых ветвей виднелись крыши деревеньки, да сверкал серебром купол колокольни деревенской церкви. Крестьянская ватага, вместе с обоими путешественника во времени, выступила наперерез Французам сразу после колокольного звона к заутрене.

Именно в это время разнеслась весть о движении Французского отряда.

– Там, там, – с трудом переводя дух после стремительно бега, вопили мальчишки под окном избы Платоновны, – хранцузы… с… барабаном, ружьями, и… крытой телегой!

– Фуражиры! – торопливо скатился с крыльца Виктор, выскакивая к пацанам, – сообщите Титу Кузьмичу…

… – Началось, – пробормотал молодой человек еле слышно.

Виктор внимательно оглядел собравшихся крестьян. На короткое мгновение молодой человек даже позавидовал своим невольным подчиненным. Крестьянская одежда оказалась более подходящей к промозглой осенней погоде.

Еще совсем недавно землю укрыло легкое покрывало кратковременного сентябрьского снега. Первый снег уже давно стаял, но теперь пройдет еще пара недель, и он может лечь уже окончательно. А там недалеко и до настоящих зимних морозов.

«Возможно и стоило бы, – думал Виктор, с трудом сдерживая клацкающие от холода зубы, – озаботиться о теплых одеждах, а не выпендриваться в самосшитом доломане».

– Эй, служивый! – прошептал приблизившийся Степан, протягивая что-то типа тулупа, – обогрейся.

Виктор с наслаждением закутался в предложенный зипун.

«А что будет, когда придут настоящие морозы?»

Молодой человек повернулся было к Степану. Мужик упреждающе приложил палец ко рту в общепринятом призыве к молчанию.

Неподалеку в кустах шебуршался Александр, поудобней пристраивая ружье в развилку дерева.

Виктор крепче сжал рукоять полковничьей шпаги.

Впереди его ждал бой… Причем, не костюмированная пародия Бородинского праздника, а настоящее сражение. В таком Виктору быть еще не приходилось. В достаточно мирное время проходила его обычная жизнь. Разве можно считать боем то, давнее сражение с конкистадорами в древнем Чампотоне. Так несколько отдельных фехтовальных поединков. А тут… Ожидался, хоть и небольшой, но все-таки отряд регулярных войск, а не отдельные воины… «Хотя, – тут же поправился молодой человек, – можно ли считать разбредающихся по окрестным селениям фуражиров регулярной частью?»

Он внимательно всматривался в петляющую дорогу. Впрочем, одно название, что дорога. Жалкие кустики пожухлой травы обрамляли еле заметную полоску вязкой грязи. Тропинка – не тропинка, колея – не колея. Сразу и не ответишь. Но, в тоже время, это являлось единственным путем к деревне. Видимо, поэтому-то Французы его и выбрали.

Внезапно Виктор насторожился. Ему явно послышался приближающийся барабанный бой. Затяжное ожидание прекращалось.

– Идут… – Виктор осторожно потянул шпагу из ножен.

Неподалеку щелкнул взводимый курок ружья.

– БАМ! ТараБАМ! Тарабам! БАМ. БАМ! – надрывался барабан.

– Ч-чавк, ч-чавк, ч-чавк, – отзывались нестройные шаги горстки людей.

– Внимание! – поднял руку Виктор.

Из-за зарослей опавших кустов сирени появились первые вражеские солдаты. Виктор поразился странному серому цвету мундиров.

«Кто бы это мог быть, – мелькнула неожиданная мысль, – во всяком случае, я таких на Бородинском празднике как-то не встречал. Видимо, стоит плотней заняться униформологией». Виктор раздраженно отмахнулся от нее.

«Не время. Неизвестно еще, как могут сложиться дела в дальнейшем. А влруг… Э, нет, об этом вообще нельзя и думать».

Он решительно тряхнул головой.

Словно приглядываясь к происходящему, выглянуло солнце, осветив небольшую полянку. Солнечный луч скользнул ружьям солдат. Скрипя выполз на освещенное пространство крытый фургон.

«Штыки не примкнуты, – обратил внимание Виктор, – уже проще».

Блеснули серебром эполеты молодого офицера.

Ослепительно сверкнул крест колокольни. Почти одновременно поплыл над деревьями бронзовый звон колоколов.

Офицер от неожиданности дернулся. В руке его словно сама собой появилась шпага. Он что-то проговорил ближайшему солдату. Солдат в ответ ободряюще поднял руку. Дескать, ничего страшного.

И в этот момент грянул нестройный разрозненный залп. Большей частью не принесший ощутимого урона неприятелю. Лишь один из солдат, прикрывая ладонью рану на ноге повалился в траву. Остальные вскинули ружья для ответной стрельбы.

– А-а-а-а! – посыпались со всех сторон крестьяне, азартно размахивая оружием.

Нападавших встретил ответный залп. Перезарядить солдаты уже не успели. Гвоздило Архипа обрушилось на кивер рослого солдата, сбивая его с ног.

Мелькнул тесак ближайшего солдата. Однако клинок не достиг цели. Путь ему преградил пыряло Кузьмича. Почему-то именно так Виктору вдруг захотелось называть ятаганоподобное оружие из косы-литовки.

Но тут же молодому человеку стало не до рассуждений о названиях крестьянского оружия. Раздался дребезжащий цепляющий слух неприятный звук, совершенно непохожий на довольно мелодичный звон скрещивающихся шпаг.

Оба поединщика увлеченно махали железяками, не имея ни малейшего представления о технике и тактике благородного искусства фехтования.

Виктору же пришлось скрестить клинок с саблей офицера. От резкого движения серый зипун из грубого домотканого сукна распахнулся. Перед глазами противника показались шнуры доломана.

– Oh, russischer Husar! – воскликнул он, бросаясь в атаку, – Kennt ein junger Mann Deutsch?

– Чего? – Виктор с трудом отразил стремительный рубящий удар офицера, – При чем тут немецкий?

Запела столкнувшаяся сталь великолепных клинков.

– Solingen! – офицер гордо взмахнул саблей, отражая длинный выпад Виктора.

«Интересно, а какая марка моей шпаги», – подумал Виктор, отступая на шаг.

Молодой человек двинулся в очередную атаку, никак внешне не отреагировав на заявление противника.

Александр неподалеку ловко орудовал изготовленным крестьянами копьем. Черенок примитивного оружия мелькал, являя смазанное пятно, время от времени пересекаемое блеском стального наконечника. С оглушительным треском встречались с ним стволы ружей.

Рядом немногословный Архип старательно потчевал противников дубиной-гвоздилом, расбрасывая их по сторонам.

Степан уверенно орудовал штыком.

В куче сражающихся мелькали вилы, звучно разрывал воздух боевой, усеянный шипами, цеп.

Звуки скрещивающегося оружия, хриплые возгласы сражающихся, крики раненных, ржание лошадей наполнили лес.

Над головами победно звенел колокольный звон.

Поединок Виктора и немецкого офицера затягивался. Недавняя неудачная встреча с Французским полковником породила в молодом человеке неуверенность.

Офицер, отразив очередную атаку Виктора, резво отскочил назад.

– Und warum plötzlich Husar kämpft nicht Säbel? – неожиданно спросил немец, переводя дух.

– Сабля? – удивился Виктор, – Причем тут сабля?

Он непроизвольно встал в стойку фехтовальщика.

– Продолжим? – проговорил он и добавил из давнего спортивного прошлого. – Êtes-vous prêt à?

– Donc parlez-vous français? – затараторил немец по-Французски, – Vous ne l’avez pas dit tout de suite?

«С Французским у меня тоже беда, – мелькнула мысль, – я ж только фехтовальные термины знаю, и то не все…»

Вместо ответа Виктор ринулся в атаку, намереваясь попасть противнику в грудь. Немец отпарировал, подняв руку вверх над головой. Зазвенели скрестившись клинки. Офицер стремительным полукругом обвел шпагу Виктора. Сабля его устремилась к голове.

Виктор пригнулся, пропуская лезвие над собой, и ткнул острием в живот противника.

Нога предательски проскользнула в мокрой грязи.

Потеряв равновесие, молодой человек растянулся во весь рост. Рука со шпагой выставилась в направлении офицера. Глаза сами собой зажмурились в ожидании заключительного удара.

– Aufgeben! – выговорил немец, втыкая клинок в землю возле тела путешественника из будущего…

8. Совещание

Небеса за окном вновь, как и пару дней назад осыпали землю дождем. Нахохлившиеся черные деревья тоскливо роняли частые капли в уже насквозь пропитанную водой почву.

Участники недавнего сражения собрались в избе у Платоновны, превратившейся в одночасье в штаб-квартиру вновь созданного партизанского отряда. Крестьяне время от времени бросали заинтересованные взгляды на притулившего на краешке скамьи пленного наполеоновского офицера. Почему Виктор притащил пленника в избу, он, наверное, и сам бы не сказал. Но на память ему пришли давние события в Чампотоне, где и среди жестоких конкистадоров оказались и вполне нормальные люди. Тогда их спасти не удалось, но тут… Неподалеку от офицера на уголке скамьи пристроилась и Оксана, украдкой бросая заинтересованные взгляды на пленника.

Зашуршала, положенная на столешницу карта, найденная в фургоне. Присутствующие склонились над расстеленным бумажным листом. Тит Кузьмич осторожно провел пальцем по отмеченным на карте населенным пунктам.

– Деревни тут не указаны, – пробормотал Виктор, приглядываясь к записанным латиницей названиям.

Молодой человек бережно погладил эфес трофейной сабли.

– Нет, так дело не пойдет, – негромко проговорил, наконец, Виктор и ожег крестьянских вожаков пристальным взглядом.

– Да, что не так-то, служивый, – Кузьмич забрал бороду в кулак, – хранцузов побили…

Виктор уперся руками в столешницу.

В жарко натопленной печи неожиданно громко щелкнула догорающая головешка. Молодой человек выпрямился. Звякнули пуговицы расстегнутого доломана.

– Все не так, – произнес Виктор, – вот если бы он, – взмах руки в сторону пленника, – если бы он оказался более опытным, вы бы все там и полегли… И так трех человек потеряли. ТРЕХ!

– Это война, – буркнул, не поднимая головы Александр.

– Война, – горько согласился Виктор, – но именно в сражении нужно соблюдать определенные правила.

– Правила?

– Ну, да. Какого черта…?

Мужики удивительно слаженно перекрестились.

– Не упоминай нечистого, – грозно предупредил Тит Кузьмич.

Виктор примиряющее поднял ладонь.

– Добро… Зачем, – поправился молодой человек, – зачем было нападать на противника гурьбой? Мы ж заранее решали, что нужно просто перестрелять фуражиров из-за укрытия. Тогда бы у нас было меньше жертв…

Взгляд его скользнул по гру3де ружей, сваленных в углу горницы. Краем глаза заметил, как непроизвольно дернулся пленный немец.

– А с этим что делать? – махнул Кузьмич в сторону пленника.

– Прибить, и вся недолга! – хмуро проговорил кто-то из собравшихся.

– Как это?

– Очень просто, – неожиданно оживился Архип.

Он многозначительно покачал в руках свою огромную дубину.

– Отправить бы его в штаб русской армии, – в задумчивости почесал в затылке Александр.

– И то дело, – внезапно поддакнул Степан, – глядишь за него еще и заплатят.

– И сколько заплатят?

– Во время русско-шведской войны генерал Яков Кульнев приказал за пленного простого шведа платить рубль, за унтера – два, за обер-офицера – пять рублей, за штаб-офицера– червонец, – размеренно произнес бывший солдат, – а уж за енерала – аж 101 рубль.

Крестьяне вопросительно обернулись к Виктору. В глазах их явно мелькал нежданный интерес. Тит ухватил в кулак бороду.

Несостоявшийся гусар рассеянно пожал плечами и провел ладонью по шнурам расстегнутого доломана.

– А, кстати, где именно находится этот самый штаб?

– Was wird mit mir passieren? – подал голос пленник. – Mein name ist Heinrich Layfels. Ich bin Captain achter des Westfälischen infanteregiments.

Собравшиеся как по команде повернулись к немцу.

– Он интересуется, что с ним будет, – перевела Оксана, – он назвался капитаном Вестфальского пехотного полка Генрихом Лайфельсом. – И потрясенно добавила еле слышно, так что ее услышал только Виктор, – именно он являлся автором, вернее одним из авторов, оставившим воспоминания о войне в России.

– Так, значит, он все-таки остался в живых, раз смог оставить какие-то воспоминания… – Виктор хлопнул по столу, принимая окончательное решение, – Степан, давай доставь капитана в ближайший город! Возьмешь лошадей, и отправляйся в путь.

Немец встрепенулся, явно пытаясь что-то сказать. Взгляд его вопросительно, но с нескрываемой надеждой уставился на Оксану. Девушка еле слышно пересказывала Генриху распоряжение Виктора.

– Ich könnte Euch nützlich machen, – проговорил он еле слышно.

У Оксаны брови поползли вверх.

– Как ты можешь пригодиться?

В этот момент в дверь избы бешено заколотили.

Собравшиеся настороженно переглянулись. Ладонь Виктора, словно невзначай, опустилась на эфес сабли.

Александр решительно поднявшись, направился к дрожащей от ударов двери. Не дождавшись его подхода, дверь резко распахнулась.

В руке Виктора сверкнул обнаженный клинок.

В горницу, ломая шапки, вошли уже знакомые Виктору мужики из Пихтовки. Вместе с ними появились и другие крестьяне. Застучали по доскам пола подкованные каблуки, что явилось совершенной неожиданностью. Александр судорожно сглотнул, явно не давая вырваться нарушу вертевшийся вопрос.

– Принимай, барин, – низко поклонился давешний мужик из Пихтовки. Вроде бы Аким его зовут, – это хрестиане из Замараево. Хочут к тебе под начало…

– Какой я тебе… – начал было Виктор, но, взглянув на одобрительно кивнувшего Тита Кузьмича, осекся, – сколько вас?

– Так это, – поскреб затылок Аким, – тут только часть мужиков. А ежели считать вместе с Горловкой да с Сивичами то почти сотня будет. А поискать по другим тутошним деревням и селам, тогда и поболе наберется.

– И еще, – из-за спины его выглянул крестьянский парень, – Французы вышли из Москвы.

– Хорошо, – Виктор на мгновение задумался, – когда?

– Дак, уж, наверно, седмицу назад.

– Sagen Sie es ihm, – немец взволновано дернул за рукав Степана.

– Погодь, – Степан предостерегающе положил руку на плечо пленника, – опосля скажешь.

– Ситуация изменилась, – замедленно продолжил он, машинально застегивая доломан, – Француз отступает. Вот тут-то мы и…

Звякнул об устье ножен выпущенный из рук эфес сабли. Собравшиеся внимательней посмотрели на стоявшего посреди комнаты Виктора. А сам молодой человек пристально взглянул на пленного вестфальца.

– Так ты знал? – полувопросительно произнес он.

Капитан вопросительно смотрел на Оксану. Девушка торопливо перевела ему вопрос Виктора. Губы его зашевелились в неслышимом никому, кроме девушки ответе.

– Наш друг говорит, – Оксана неожиданно назвала немецкого офицера другом, – что мог бы помогать нам.

– Зачем ему это надо?

Генрих торопливо залопотал что-то по-немецки. Виктор досадливо поморщился: «Жаль, что тот препарат для понимания чужой речи не захватил. Собственно, никак не ожидал подобного поворота событий».

Судя по пояснениям Оксаны, Французы достаточно пренебрежительно относились к союзникам. Например, вестфальцев называли вестфальскими быками. Несмотря на то, что во главе корпуса стоял сам брат Наполеона, для Французов вестфальцы, баварцы и другие считались словно людьми второго сорта. Именно это и не нравилось капитану.

«Странно», – подумал Виктор, когда услышал неожиданное признание.

Подобное отношение он как-то никогда не связывал с Великой армией Наполеона. Скорее такое больше подходило к периоду Второй мировой.

– Ладно, проходи к столу, – широким жестом молодой человек пригласил Генриха к собравшимся.

Капитан принялся уверенно водить пальцем по линиям карты…

– Вот тут-то мы их всех и положим, – удовлетворенно проговорил Виктор, обведя взглядом крестьянских вожаков.

– Все хорошо, – неожиданно произнес один из явившихся, облаченный в длинную черную рясу, – но… насколько это по-христиански?

– Что именно? – обернулся к нему Виктор.

– Они же, хоть и не православные, но все ж люди, все ж человеки…

Крестьяне одобрительно зароптали.

Виктор осенил себя широким крестом. Слава Богу, хоть знал, как это делается.

– Мы испросим совета у Бога, – проговорил он с низким поклоном.