Текст книги "Жизнь и творчество Винсента Ван Гога. Выдающиеся художники мира"

Глава 26. Жёлтый дом. Арль (21 февраля 1888 – 3 мая 1889)

Ван Гог часто менял своё местожительство. И в этом проявлялся его свободолюбивый нрав художника. Следующим местом его обитания стал Арль, небольшой город на юге Франции близ Лионского залива Средиземного моря.

В Арле сохранились сооружения самых давних эпох: развалины римского храма Мельпомены впечатляют размерами и простотой. Кроме того, в городе имелись средневековые здания, а также постройки времён Людовиков и Наполеона.

Арль встретил гостя недружелюбно: всё кругом было заметено снегом слоем в шестьдесят сантиметров, что довольно необычно для этих мест. В первом же письме Тео Винсент отмечает красоту поселения: «Я видел превосходные участки с красной почвой, засаженные виноградниками, и позади них – горы тончайшего лилового оттенка. И заснеженную местность с белыми горными вершинами на фоне сверкающего, как снег, неба – совсем как зимние пейзажи японцев» (577). Как я уже писал выше, и вы прекрасно это поняли: Арль для Ван Гога стал Японией.

Небольшой городок не совсем соответствовал требованиям нашего героя: ему приходилось покупать краски и холсты у местного бакалейщика, а порой отправляться за ними в Марсель. Однако местные женщины ему нравились: диковатые южанки всегда привлекают остепенившихся северян.

Освоившись на новом месте, Винсент вновь возвращается к идее создания коммуны художников и жалуется Тео, что торговцам намного проще объединиться для покупки картины, чем художникам для её создания. И в этом он был прав, так как великие художники, как правило, не идут на какой-либо компромисс, а без него союз невозможен. Об этом не задумывался Винсент и продолжал грезить своей неосуществимой мечтой. Например, в апреле он предлагает Бернару приехать в Арль, предварительно избавившись от болячек по той причине, что климат городка не совсем благоприятен для поправки здоровья.

Винсент даже стал продумывать некоторые финансовые аспекты союза художников, когда они передают содружеству по десять картин, а выручка делится между всеми её членами. Ван Гог не уточнял, как должен делиться доход: на равные или неравные части. Некоторые живописцы ведь даже в объединении захотели бы быть «равнее» других.

Первыми картинами Ван Гога в Арле стали «Старая арлезианка» (февраль 1888), «Вид мясной лавки из окна» (февраль 1888), «Снежный пейзаж с Арлем в глубине» (февраль 1888), «Снежный пейзаж» (февраль 1888).

На двух последних работах представлены пейзажи в снежном плену. Белое покрывало природы скрыло тёмные пятна земли. Только местами то изгородь, то куст, то дерево возвышаются над белым ансамблем. Хотя стоит отметить, что на второй картине, «Снежный пейзаж», снег не полностью охватил всю поверхность: куски земли красного, серого, коричневого цвета вырываются на свободу.

В марте умер Антон Мауве, что расстроило Винсента, и на память о своём наставнике он пишет картину «Розовый персик в цвету» (март 1888). На полотне всё великолепие разнообразных цветов поэтично сливается в ансамбль невиданной красоты. Это художественное торжество Ван Гог сопроводил надписью «Памяти Мауве».

Весна и южное солнце благотворно подействовали на Винсента, и он поэтичным слогом пишет Эмилю Бернару: «Дорогой Бернар, как и обещал, пишу тебе и хочу начать с того, что этот край кажется мне прекрасным, как Япония: так прозрачен воздух и так радостны переливы красок. Вода в пейзаж ложится пятнами великолепного изумрудного и насыщенного синего цвета, как мы видим это на японских гравюрах. От бледно-оранжевых закатов поля кажутся синими – роскошное жёлтое солнце. Но я ещё не видел этого края в его обычном летнем блеске. Женские наряды красивы, на бульваре, в особенности по воскресеньям, встречаются вовсе безыскусные и хорошо подобранные сочетания цветов. А летом, конечно, станет ещё веселее» (587). Всю весну Винсент живёт в предчувствии южного лета с его незабываемыми переливаниями цветов.

Тем временем Тео активно участвует в организации выставки «Салона независимых», где было представлено сразу три картины Винсента. Чуть позже в напутствие брату художник пишет, что его нужно указывать в каталогах так, как он подписывает картины, то есть Vincent, а не Van Gogh. И причина того простая: якобы его второе имя плохо выговариваемое во Франции. Но я думаю, что живописец просто не хотел выступать от лица довольно известного семейства.

В начале мая Винсент признаётся Тео, что ничего хорошего от будущего он не ждёт, хотя и не видит его в чёрном свете. И благодарит брата за присланные 50 франков. Художнику в этом году исполнилось тридцать пять лет – для искусства уже солидный возраст, однако картины не продаются, и он вынужден находиться в унизительной материальной зависимости от Тео. К сожалению, даже творцам на жизнь нужны деньги, без них приходится очень тяжко.

1 мая Ван Гог снимает часть здания, которая через некоторое время войдёт в историю искусства как Жёлтый дом: «И вот сегодня я снял правое крыло этого здания; в нём четыре комнаты или, скорее, две комнаты и две кладовки.

Снаружи оно окрашено жёлтым, а изнутри выбелено – и стоит на самом солнцепёке. Я снял его за 15 франков в месяц. Теперь я хотел бы обставить одну комнату на первом этаже, чтобы спать там. Здесь расположатся мастерская и хранилище на всё время моего предприятия здесь, на юге, и тогда я буду свободен от мелких перебранок с владельцами гостиниц, разорительных и угнетающих меня» (602).

В свою очередь Стивен Найфи и Грегори Уайт-Смит приводят следующее описание внутреннего убранства Жёлтого дома: «Планировка помещений была: на первом этаже размещалась только одна большая комната и примыкающая к ней кухня, на втором этаже – две крошечные спальни, туда вели общая лестница и общий коридор. Окна всех помещений, кроме кухни, выходили на юг, и ни в одной из них не было сквозной вентиляции – залог мучительной жары летом, особенно на втором этаже, и невыносимой духоты зимой. Ни в одной из комнат не было ни отопления, ни газа, ни электричества. Ванной тоже не было. Ближайшие удобства – грязный общественный туалет в соседней гостинице»109109
  Найфи С., Уайт-Смит Г. Ван Гог. Жизнь. – Т. 2. – С. 117.


[Закрыть]. Сам дом впоследствии был разрушен бомбами союзников во время Второй мировой войны.

Здоровье Винсента оставляет желать лучшего. Странствования, недоедание, табак и алкоголь, а также прогрессирующий сифилис делают своё чёрное дело. В Арле Ван Гог мало ест и почти не пьёт вина, его организм слаб, но кровь, по его признанию, постепенно очищается. На фоне переживаний и ухудшающегося здоровья у Винсента резко снижается эрекция, и ему непросто стало затаскивать в постель даже двухфранковых проституток.

Только живопись остаётся его подругой и помощницей в трудную минуту. Он пишет картины одну за одной, сравнивая себя с мужичком из нравоучительной сказки Льва Толстого «Поиски счастья» (герой этой сказки купил столько земли, сколько мог обойти за один день).

Художнику нужно уметь разбираться в характерах людей. Немного пожив в Арле, Винсент делает заключение, что местные жители «до омерзения несведущи в живописи – в целом они по сравнению с северянами намного более художественно относятся к своей внешности и своей жизни». Как покажет время, аборигены оказались омерзительны не только в незнании искусств, но и в простых ситуациях.

В конце мая Ван Гог предлагает Тео оплатить Гогену поездку в Арль, если последний решится на неё. С голландской щепетильностью Винсент практически настаивает на сделке с Гогеном: последний приезжает в Арль, а Тео присылает художникам 250 франков в месяц, получая по картине в месяц с каждого. С таким предложением он в письме обращается к Гогену, но тот не спешит принимать его.

Среди весенних картин Винсента, написанных им в 1888 году, стоит отметить «Ветку цветущего миндаля с книгой» (начало марта 1888), «Мост Ланглуа с прачками» (этот мост Ван Гог повторяет в нескольких картинах), «Цветущий сад (с кипарисами на заднем плане)» (апрель 1888), «Сады Прованса» (апрель 1888).

На картине «Ветка цветущего миндаля с книгой» автор изобразил отросток деревца в стакане, а весь задний план занимает книга. Картина выполнена исключительно в светлых тонах, которые создают хорошее настроение и предвещают много хорошего. Ведь миндаль когда-нибудь вырастет и одарит нас своими плодами. Изображение книги совсем не случайно: Винсент в очередной раз показывает свою любовь к чтению и получению новых знаний. И своими литературными открытиями он часто делился с Тео.

В Арле излюбленным объектом рисования для Ван Гога стал мост Ланглуа, и он, используя перспективную рамку, изображает его на шести картинах.

Сам мост через реку Рону представляет собой каменное основание с деревянным подвесным пролётом в середине.

На всех картинах с разных ракурсов запечатлён практически один сюжет: справа налево в самой середине мост пересекает одноколка; на специальных подмостках левого берега реки семь прачек полощут бельё; почти в центре картины затонувшая наполовину деревянная лодка; берег, что левый, что правый, благоухает зеленью; справа виден небольшой участок рыжей земли; вода в реке необыкновенно синего цвета, который усиливается лёгкой рябью, вызванной работой прачек; небо своими яркими красками дополняет сюжет.

В мае Ван Гог вновь пишет «Мост Ланглуа в Арле», но уже вид с правого берега. Одноколка, движущаяся справа налево, уже почти покинула мост, а по самой деревянной конструкции шествует дама вся в чёрном и с чёрным зонтиком. На левом берегу у самой дороги два невысоких кипариса. Они гармонично вписаны в сюжет и напоминают двух братьев Ван Гогов.

Серия картин «Мост Ланглуа» есть вангоговское подражание серии гравюр Хокусая «Редкие виды японских мостов», ведь Арль для Винсента – маленькая Япония. И ещё небольшая деталь: мост был построен голландцами, и потому для Ван Гога он стал кусочком Родины.

Весеннюю красоту природы Арля Винсент увековечил на двух почти одинаковых картинах «Цветущий сад (с кипарисами на заднем плане)». Белая роскошь благоухающих деревьев снисходит на нас, как какое-то чудо. Зима давно уж позади, весна скоро передаст эстафету жаркому лету. Но пока нет зноя, и всё вокруг радуется жизни. Кипарисы на заднем фоне, как молодые побеги, тянутся к небу, как будто их чем-то не устраивает земной мир. И, конечно, картины богаты самыми разными красками.

На картине «Сады Прованса» плодовые деревья в цветущих белых цветах. Необычными яркими красками написана негустая трава, сквозь которую прорывается серая почва. Лазурь неба добавляет радости к этому празднику весны.

В июне Винсент побывал на побережье Средиземного моря и поделился с братом следующими впечатлениями: «Наконец-то я увидел Средиземное море, которое мы, возможно, пересечём вместе. Я провёл неделю в Сент-Мари и, чтобы попасть туда, проехал в дилижансе через Камарг с его виноградниками, пустошами, плоской, как в Голландии, местностью. Там, в Сент-Мари, есть девушки, заставляющие вспомнить о Чимабуэ и Джотто: тонкие, стройные, слегка грустные и загадочные. На совершенно ровном песчаном пляже – небольшие лодки, зелёные, красные, синие, настолько прекрасные по форме и цвету, что думаешь о цветах; в них садится лишь один человек, эти лодки почти не выходят в открытое море – они уходят, когда нет ветра, и возвращаются к суше, когда ветер силён» (622).

На память об этой поездке Винсент написал две картины «Море в Сент-Мари» (июнь 1888), а также «Рыбацкие лодки в Сент-Мари» (июнь 1888), «Лодки в Сент-Мари» (июнь 1888), «Улица в Сент-Мари» (июнь 1888).

На первых двух работах волнующееся море заполняет всё полотно. Только небольшие парусные лодки, напоминающие белых мотыльков, каждая с одним пассажиром, нарушают этот морской пейзаж. Густой цвет морских вод таит в себе тайну зарождения жизни.

Что мне первым бросилось в глаза на картине «Рыбацкие лодки в Сент-Мари», так это небо со свинцовыми облаками, которые, если присмотреться, образуют воздушный купол. И под этим куполом кипит простая жизнь: на берегу четыре рыбацкие лодки с японскими орнаментами на борту ждут своих хозяев; в море, недалеко от берега, тоже четыре лодки с парусами держат куда-то путь; морские воды, как густой суп, накатывают на берег.

Картина «Лодки в Сент-Мари» словно иллюстрация к сказочному сюжету с некоторыми изысками японских гравюр. На картине всё неестественно красиво: и лодки, в особенности их расписанные борта; и море, как будто разлитые синие краски; и берег с песком цвета измельчённого кирпича; и небо, которое отделено от моря скупой чёрной полоской.

Разноцветные крыши домов на «Улице в Сент-Мари» практически касаются земли и выстроены в одну линию, из их труб почему-то исходит лёгкий дым, хотя на улице лето, июнь, и напротив домиков – густая зелень. Небо жёлто-коричневатое, переходящее в более светлые тона. На улице нет ни одной души, а разнообразие жизни символизируют сами домики.

В июне Винсент вновь делится с Тео мыслями о создании общины художников, сравнивая её с союзом прерафаэлитов. Для её организации требуется, чтобы участники предоставили обществу изрядное количество картин, и далее прибыли и убытки делились бы на всех. По такому замыслу средствами к существованию были бы обеспечены даже самые непродаваемые творцы, к которым, конечно, на тот период относился сам Ван Гог.

Винсент и Тео ведут переписку с Полем Гогеном, который жалуется на своё финансовое состояние: он не может заплатить за проживание в гостинице; есть неоплаченный счёт от врача. Ван Гог понимает, что Гоген может через некоторое время присоединиться к нему, но ему нужно, чтобы кто-то регулярно покупал его работы. Тео раздумывает, стоит ли ему взять на обеспечение ещё одного художника.

В Арле Винсент не живёт затворнической жизнью. Так, он знакомится и поддерживает хорошие отношения с зуавом110110
  Зуав – военнослужащий лёгкой пехоты французских колониальных войск.


[Закрыть] Милье. О своих работах с этим красочным персонажем Ван Гог сообщает Эмилю Бернару следующее: «Я намалевал нечто очень уродливое: рисунок – сидящий зуав, раскрашенный эскиз – зуав на фоне совершенно белой стены и, наконец, его портрет на фоне зелёной двери и оранжевых кирпичей стены. Это грубо и, наконец, уродливо и плохо намалёвано. Но так как мне пришлось сразиться с настоящей трудностью, в будущем это может сделать мой путь более гладким. Фигуры, которые я выполняю, почти отвратительны мне самому, а тем более другим – но именно этюды фигур укрепляют нас больше всего, если только выполнять их не так, как, например, учат у господина Бенжамена Констана» (632).

В июне Ван Гог пишет два портрета зуава Милье. На первой работе, «Зуав Милье» (полуфигура), темноволосый усатый мужчина средних лет изображён на фоне зелёной стены, которая справа граничит с кирпичной кладкой с белой затиркой. На голове героя красный колпак, надетый набок. На чёрной куртке с красной тесьмой – жёлтый рисунок, являющийся отличительным знаком. На этой работе ещё стоит отметить умелое изображение контуров лица. Подбородок, нос, губы и глаза выполнены очень реалистично. В глазах можно разглядеть некоторую тоску от жизни. И она, возможно, вызвана огромной популярностью Милье среди местных женщин. Звучит, конечно, странно, но когда у человека чего-то очень много, то он пресыщается и уже не ценит получаемое.

На второй картине этот же зуав изображён в полный рост сидящим на лавке. Его красные шаровары выглядят почти как широкая женская юбка – такой покрой позволял выдерживать любую жару (кстати, донские казаки тоже облачались в шаровары). Куртка чёрная с красной тесьмой и уже с красным рисунком. Непонятно, почему у Винсента этот рисунок на первой работе выполнен жёлтым цветом, а на второй – красным. Как-никак это отличительный знак, и его цвет имеет свой смысл. Зелёный широкий пояс отделяет красный цвет шаровар от чёрного тона куртки. Сам герой, широко раздвинув ноги, сидит перед нами на фоне белой стены, ограниченной справа чем-то похожим на дерево. Половая плитка с её рисунком придаёт картине объём. Лицо одутловатое, как будто искажено похмельем, сходство с первым портретом минимальное.

В сентябре Винсент создаёт ещё один портрет Милье. На нем зуав в красном головном уборе, чёрном костюме с медалью справа. Фон выполнен пастозными темно-зелёными мазками. В правом верхнем углу растущий полумесяц и пятиконечная звезда, символы ислама. Причём звезда нарисована в том месте, где она никак не может находиться: между рогами серпа.

Милье и Винсент часто спорили о самых разных вещах, особенно жаркими были их дискуссии, когда они обсуждали живопись. Вот что вспоминает сам зуав: «У этого парня были и вкус, и талант к рисованию, но когда он брался за кисть, то делался ненормальным… Писал он чересчур широко, не обращал никакого внимания на детали, не делал подготовительного рисунка на холсте – как вам это!.. И потом, его цвета… Перенасыщенные, ненормальные, недопустимые… Временами это был настоящий грубиян и, можно сказать, крепкий орешек»111111
  Азио Д. Ван Гог. – С. 31.


[Закрыть]. Также офицер (а Милье был младшим лейтенантом) вспоминал, что Винсент был уверен в своём высоком предназначении в искусстве. Зуаву это казалось очень подозрительным, ибо картины Ван Гога он не считал шедеврами.

Винсент иногда формулировал мысли абсолютно нелогично, со скрытой иронией. Например, Эмилю Бернару он советует: «Нужно закалить себя, чтобы дожить до старости, вести жизнь монаха, посещающего бордель раз в две недели» (632). Ван Гог совершенно не зря написал про монаха, посещающего раз в две недели публичный дом. Всю подноготную религиозного бреда он познал сам и неоднократно сталкивался с лицемерием церковных служителей. Вспомните, как его выпроводили из Боринажа за излишнюю помощь страдающим шахтёрам. Или ещё один пример: родной отец, будучи пастором, обладал чудовищной деловой хваткой, мог за долги выставить многодетную семью на улицу. Винсент был совершенно другим: с сочувствием относился к страждущим и мыслил высокими категориями.

Чуть позже Ван Гог советует Бернару быть сдержаннее с девицами: «Если будешь сношаться не слишком много, у твоего искусства отрастут яйца» (655).

Как следует из письма Винсента брату Тео от 1 июля 1888 года, Гоген всё-таки согласился на предложение объединить усилия, но пока не спешил с прибытием. Ван Гог горел желанием встречи, уже подумывал сам приехать к Гогену в Бретань, где жизнь стоила намного дешевле.

Свои полотна Винсент создавал очень быстро, порой за один день. Если он рисовал на ватмане, то сколько было истрачено листов, столько и получено рисунков, без какой-либо порчи бумаги. В одном из писем Тео он раскрывает свой секрет: все картины продуманы задолго до их написания, а затем за короткий промежуток времени все мысли просто переносятся на холст. Здесь его можно сравнить с крестьянином, собирающим урожай. Сама жатва занимает недолгое время, но ему предшествует тяжёлая работа по обработке почвы, посадке растений, удалению сорняков.

Будучи в Арле, далеко от центров культурной жизни, Ван Гог не терял трезвости в оценке эволюционных процессов в живописи: «Если угодно, наше время можно рассматривать как эпоху истинного и великого возрождения искусства, притом что прогнившая официальная традиция ещё держится, но, по сути, бессильна и ни на что не способна, а новые художники, одинокие и бедные, считаются безумцами и, в силу такого обращения, становятся ими – по меньшей мере если говорить об их существенной жизни» (650). Естественно, Винсент считал себя новым художником, отношение окружающих к которому делает его безумцем. Это довольно интересная мысль: действительно, если к человеку годами относиться как к сумасшедшему, то для его психики это не пройдёт бесследно. В этом злой рок гениев: как правило, из-за скудности мышления общество не понимает их и в силу защитной реакции относит их к безумцам, ибо толпе, как писал Ницше – черни, трудно признаться в отсутствии способности мыслить как великие люди.

В защиту простого народа стоит сказать, что среди них добрые и отзывчивые ребята встречаются, пожалуй, намного чаще, чем среди богачей, взгляд которых затуманен деньгами. Так, в Арле Ван Гог знакомится с Жозефом Руленом, его супругой Августиной и тремя их детьми: Арманом (17 лет), Камилем (11 лет) и Марселем (новорождённый). Жозеф благодаря Винсенту стал известен миру как почтальон, но в строгом смысле он им не являлся, а распределял на вокзале мешки с почтой по их следованию. Рулен был ответственным и честным работником, что несколько раз отмечалось почтовым ведомством.

Винсент неоднократно изображал нового знакомого на своих полотнах: «Я только что закончил портрет почтальона или, вернее, два портрета: сократовский тип – причём лёгкий алкоголизм не делает его менее сократовским, – а следовательно, весьма колоритный. Его жена только что родила, и добряк светится от счастья. Он страшный республиканец, как папаша Танги. Чёрт возьми, какой сюжет для Домье! Он был зажат, пока позировал, а потому пришлось писать его дважды, во второй раз – за один сеанс: белый холст, синий, почти белый фон, лицо всё в неровных тонах, жёлтых, зелёных, лиловых, розовых, красных, мундир цвета берлинской лазури с жёлтой отделкой» (655).

Винсент пишет как минимум семь портретов Жозефа Рулена: три – в августе 1888 года, один – в декабре 1888 года, три – в апреле 1889 года.

Августовские портреты почтальона выполнены на однотонном светло-голубом фоне. На одной из работ Жозеф в синем костюме сидит на стуле, опершись рукой на зелёный стол. На руках видны вены, свидетельствующие о почтенном возрасте их хозяина. Фуражка с надписью Postes придаёт деловой вид. Голова крупная и украшена великолепной бородой, которая делится на две равные части. В глазах видна доброта и даже сострадание к автору работы. На другом полотне почтальон представлен в тёмном пиджаке с двумя хорошо прописанными жёлтыми пуговицами.

Апрельские портреты Жозефа выполнены на фоне самых разных цветов. Отличительной чертой этих работ являются закручивающиеся линии: цветы и борода в завихрениях, свойственных позднему периоду творчества Ван Гога. Лицо не так чётко прописано, как на первых трёх портретах, оно даже кажется каким-то неестественным.

Жозеф с его бородой чем-то напоминает мне русского купца, который знает толк в торговых операциях, вследствие чего скопил хорошее состояние. Роскошный самодовольный вид Рулена лишь усиливает сходство.

Супруга почтальона Августина увековечена на ряде работ с названием «Колыбельная». На них уже немолодая, крепко сбитая женщина сидит на деревянном стуле, облокотившись на его ручки. Выражение её лица суровое, она как бы отстранена от происходящего. Цвет зелёного платья усиливается красной раскраской пола. Все стены на дальнем плане изрисованы цветами. В руках Августины верёвка, с помощью которой она качает колыбельную.

В ноябре-декабре 1888 года Ван Гог пишет два портрета Армана Рулена. На первом из них насупившийся молодой человек с пробивающимися усиками изображён в тёмном костюме и тёмной шляпе на зелёном фоне. Вид чуть слева, что позволяет хорошо рассмотреть строение головы. На второй работе Арман предстаёт перед нами уже как симпатичный парень, шляпа которого задорно сдвинута набок. Жёлтый пиджак вступает в контраст с сероватым фоном.

Когда были написаны два портрета Камиля Рулена, ему было всего одиннадцать лет. Мальчик изображён в зелёном одеянии, в синем головном уборе на жёлтом фоне. Но цвета не чистые, а содержат в себе белые мазки. На одном из портретов, если присмотреться, можно увидеть образованный мазками круг, который прослеживается и на одежде, и на жёлтом фоне.

Серию портретов Руленов завершают изображения маленького Марселя. Ван Гог написал три работы с малышом в декабре 1888 года. На этих полотнах весьма интересный контраст телесного цвета и зелёного фона. Лицо у ребёнка довольно большое и очень похоже на отцовское.

В августе 1888 года Винсента вновь настигают нехорошие мысли о его невостребованности, и он пишет Тео: «Довольно печальная перспектива – быть вынужденным сказать себе, что моя живопись, возможно, никогда не будет цениться. Если бы она стоила столько, во сколько мне обходится, я бы сказал себе, что никогда не буду беспокоиться о деньгах» (660). Бедный Ван Гог, он ведь так и не дождался признания и понимания, хотя стремился к этому всегда, не соглашаясь на компромиссы.

В письме Бернару Винсент раскрывает свои ближайшие планы: он мечтает разукрасить мастерскую картинами с подсолнухами. Жёлтый цвет засияет на синем фоне.

Вскоре он приступает к реализации этого плана и в августе 1888 года пишет «Вазу с тремя подсолнухами», «Вазу с пятью подсолнухами», «Вазу с двенадцатью подсолнухами» и «Вазу с четырнадцатью подсолнухами».

На картине «Ваза с тремя подсолнухами» жёлтые цветы представлены на зелёном фоне, а сам сосуд стоит на коричневой поверхности. Подсолнухи нисколько не повядшие, они продолжают жить, несмотря ни на что.

Лимонно-жёлтый цвет подсолнухов на полотне «Ваза с двенадцатью подсолнухами» контрастирует с лазурью фона. Ваза с надписью Vincent поделена на верхнюю, желтоватую, и нижнюю части. Несмотря на тёмную раскраску, подсолнухи продолжают радоваться жизни. Хотя один из них, самый маленький, пожух и склонил свою голову.

Апофеоз вангоговских подсолнухов – это, конечно, «Ваза с четырнадцатью подсолнухами», танец жёлтого на жёлтом. Жёлтые подсолнухи, на жёлтом фоне, в жёлтой вазе, стоящей на жёлтой поверхности. Конечно, тон жёлтого разный, от тёмного, почти красного цвета до ярко-жёлтого. Цветы понимают близость своей кончины, но изо всех сил стараются подбодрить себя и других, сопротивляясь неизбежному ходу печальных событий.

Лето 1888 года для Ван Гога выдалось чрезвычайно плодовитым. Среди картин, которые ещё не упоминались, стоит выделить следующие работы: «Урожай в Ла Кро и Монмажур на заднем плане» (июнь 1888), «Стога в Провансе» (июнь 1888), «Ферма в Провансе» (1888), «Камни и дуб» (июль 1888), «Сад с тропинкой» (1888), «Художник направляется на этюды» (июль 1888), «Мусме» (июль 1888), «Сад и дом» (август 1888), «Портрет пастуха из Прованса» (две картины, август 1888), «Интерьер ресторана „Каррель“ в Арле» (август 1888), «Интерьер ресторана в Арле» (август 1888), «Цыганский табор» (август 1888), «Чертополох» (август 1888), «Угольные баржи» (две картины, август 1888), «Набережная с мужчинами, разгружающими баржи с песком» (август 1888).

На картине «Урожай в Ла Кро и Монмажур на заднем плане» представлены сценки из жизни крестьян в летний жаркий денёк. Хорошо видны два персонажа: первый трудится в саду, второй куда-то мчится на одноколке. Ландшафт разбит на упорядоченные участки, имеющие чёткие границы. Из цветов преобладает жёлтый, даже жёлто-лимонный, небо вдали окрашено в синеватый цвет. С помощью расположения и форм участков автор картины прекрасно передал объём. По концепции работа очень близка к «Пейзажу в Овере после дождя» (1890).

На картине «Стога в Провансе» преобладают жёлто-оранжевые цвета. Две кучи сена – символы простого труда крестьян, образующие их достаток. За стогами слева видны идущая женщина и разноцветные крыши домов. Небо в насыщенных, отчасти фиолетовых цветах.

Пейзаж на картине «Ферма Прованса» также выполнен в жёлто-оранжевых цветах с вкраплениями серого и красного, небо же зелёное. Фигура человека, стоящего в поле, практически сливается с травой, цвет его штанов чуть темнее всего остального. Только тёмная зелёная рубашка заметно выделяет его среди окружающей природы. Домики разукрашены в жёлтый цвет, а крыши – в красный.

Одиноко растущее дерево на картине «Камни и дуб» символизирует человеческую стойкость, присущую в том числе Ван Гогу. Ни камни, ни ветра не помешали дубу возвыситься над местностью. И, конечно, на полотне есть намёк на полное одиночество растущего дерева и автора картины.

«Сад с тропинкой» насыщен самыми разнообразными цветами: красным, синим, фиолетовым, зелёным, коричневым, серым. Множество цветов и деревьев образуют мерцающий колористический ковёр. В работе прослеживается техника пуантилистов, ведь картина выполнена множеством округлых и продолговатых мазков.

На картине «Художник направляется на этюды» Винсент изобразил самого себя. Он в синем костюме, в соломенной шляпе с мольбертом, красками и рюкзаком шествует за городом. Его фигура бросает отчётливую тень. Жара июльского дня передана довольно точно, но она ничуть не пугает живописца, знающего свою цель.

Мусме в Японии – это молодая девушка, прислужница, часто являющаяся временной женой для моряков или военнослужащих. Ван Гог, написав одноименную картину, вновь вернулся к мысли, что Арль – маленькая Япония, как он писал Тео: «Здесь я как в Японии». Сама девушка сидит в кресле на фоне серо-зеленоватой стены. Она одета в кофточку, которая разукрашена почти вертикальными чередующимися чёрными и красными полосами. В свою очередь, на чёрной юбке рассыпан красный горошек. Волосы у девушки тёмные, аккуратно прибранные, а лицо имеет восточные черты.

Очень много лимонно-жёлтого цвета на картине «Сад и дом». Продолговатые мазки образуют ансамбль южной красоты. Работа насыщена яркими цветами. Видимо, именно в таких ярких красках художник представлял себе далёкую Японию.

Винсент написал два портрета пастуха Пасьянса Эскалье («Портрет пастуха из Прованса»). На первой картине старик в жёлтой шляпе и зеленоватом костюме представлен на неоднородном синем фоне. Борода его тоже зеленоватая, что придаёт работе шарм. На второй работе тот же старичок, сидит, опершись двумя руками на костыль, в жёлтой шляпе и тёмно-синем костюме на оранжевом фоне. Текстура и раскраска фона напоминает апельсин.

На двух картинах Ван Гога интерьер ресторана «Каррель» передан практически из одной точки. Одна из работ выполнена в куда более светлых тонах. На многочисленных столах стоят одинокие бутылки с вином. Люди сидят только вдали, и они изображены так, что, будучи вместе, остаются одинокими. Видимо, этими картинами Винсент хотел показать своё полное одиночество, которое он смягчал алкогольными напитками.

На картине «Цыганский табор» не совсем чистый белый цвет земли вступает в контраст со светло-зелёным небом. Три кибитки, три лошади, несколько цыган и их дети находятся прямо в центре картины.

Что хотел сказать миру Винсент своей картиной «Чертополох»? Возможно, что зло часто побеждает добро. Ведь это колючее растение возвысилось над другой растительностью. Чертополох набирает силу там, где нет ему отпора, где крестьянская рука не удаляет его с поля.

На картине «Угольные баржи» Ван Гог умело изобразил закат. Ночь входит в свои права, становится темно, только красноватая даль ещё немного продолжает сопротивляться. Однако рабочие по-прежнему трудятся, им вовсе не до сна.