Текст книги "Жизнь и творчество Винсента Ван Гога. Выдающиеся художники мира"

Похороны состоялись через четыре дня. Прихожане, друзья, знакомые, родственники траурной процессией прошли до старинной церкви Ауде Торен, рядом с которой в чёрном гробу нашёл свой покой Теодорус.

Родственники были глубоко потрясены происшедшим. Дядя Сент даже некоторое время отказывался от приёма пищи. Винсент переживал не меньше, но старался держаться поодаль от многочисленной родни: его терзали догадки, что отчасти причиной трагического исхода были его ссоры с отцом. В эти дни, 30 марта 1885 года, художнику исполнилось тридцать два года, и многие волей-неволей соотносили два события, прекрасно зная о натянутых отношениях между отцом и сыном. Сестра Анна напрямую обвинила Винсента в происшедшем.

В своих письмах Ван Гог не описывал траурные мероприятия, но в мае этого же года написал картину «Башня на старом кладбище в Нюэнене», на которой виднеется множество крестов. Наверняка эта работа была навеяна смертью отца. Чуть позже, в письме Тео от 9 июня, Винсент пишет, что кресты показывают, как просто уходит человек из жизни: ведь для его погребения достаточно выкопать могилу и водрузить деревянный крест.

Своё следующее после похорон письмо брату Винсент написал уже 6 апреля, через шесть дней после похорон, и это говорит о том, что Тео ненадолго задержался в родительском доме. В послании он сообщил о грусти матери и отъезде дяди Кора обратно в Хелмонд. Упрёки Анны он называл нелепыми, однако из-за них он планирует отъезд в собственную мастерскую. Жизнью в деревне он наслаждался, но при этом отмечал, что Тео больше подходит город.

Винсенту нравилось жить среди крестьян и писать с них картины, а самого себя он считал на тот момент крестьянским художником: «Когда я говорю, что я – крестьянский художник, это действительно так, и впоследствии тебе станет яснее, что я чувствую себя там как дома. Недаром я столько вечеров просидел в размышлениях у огня с шахтёрами и рабочими на торфяниках, ткачами и крестьянами, если только было время подумать – из-за работы. Постоянно наблюдая крестьянскую жизнь в любое время суток, я настолько ею увлёкся, что действительно почти не думаю ни о чём другом (493).

В апреле Винсент пишет несколько необыкновенных по красоте пейзажей: «Пейзаж с церковью и фермой», «Пейзаж в сумерках», «Пейзаж при закате солнца».

Во всех трёх работах чувствуется влияние весны, переданное через расплывчатое изображение объектов. Снег растаял, но и всё вокруг приобрело некую бесформенность. Если на первой и третьей работах ещё проглядываются формы объектов, то на второй картине всё весьма неуловимо. Так, крона деревьев изображена широкими вертикальными мазками, а небо немного светлее почвы. В свою очередь на третьей картине та же крона представлена довольно чётко.

Также в апреле5151
  Некоторые датируют картину октябрём 1885 года, ссылаясь на письмо Ван Гога своему брату.


[Закрыть] Ван Гог пишет «Натюрморт с открытой Библией», который стоит признать настоящим шедевром. На картине изображена поверхность стола, на котором лежит открытая отцовская Библия в кожаном переплёте с металлическими застёжками. Она раскрыта на главе 53 Книги пророка Исайи, которая начинается с повествования о восстании сыновей против отцов: «Слушайте, небеса, и внимай, земля, потому что Господь говорит: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня. Вол знает владетеля своего, и осёл – ясли господина своего; а Израиль не знает [Меня], народ Мой не разумеет»5252
  Библия. Книги Священного Писания: Ветхого и Нового Завета. – С. 752.


[Закрыть]. Видимо, конфликт Винсента с отцом не давал ему покоя даже после смерти пастора. Сама глава посвящена тому, что страдающий на земле обязательно возвысится в иной жизни.

Чуть ниже и правее Библии лежит небольшой лимонно-жёлтый томик романа Эмиля Золя «Радость жизни», который весь наполнен надеждами на лучшее. Сам роман был написан сразу после смерти матери автора и поэтому впитал отчаяние от утраты самого близкого человека. Если роман Золя – это некий символ Винсента, то Библия – это, конечно, атрибут отца.

Справа в подсвечнике стоит потухшая свеча, символ ушедшей жизни. Свет поступает откуда-то спереди, освещая предметы. За ними на заднем плане – абсолютная темнота, как на лучших полотнах итальянского художника Микеланджело Караваджо (1571—1610).

Винсент в своём письме Тео от 28 октября 1885 года упоминает эту картину: «В ответ на твоё описание этюда Мане посылаю натюрморт с изображением раскрытой, следовательно, написанной в приглушённых белых тонах Библией в кожаном переплёте, на чёрном фоне, с жёлто-коричневым передним планом и ноткой лимонно-жёлтого.

Я написал его единым махом, за один день. Хочу показать тебе, что я, возможно, не совсем зря мучился в своём ученичестве, – я так думаю, потому что теперь могу довольно легко, без колебаний, написать тот или иной предмет, независимо от цвета и формы» (537). Заметьте, Винсент не описывает смысл картины, видимо, надеясь, что Тео сам разгадает тайну.

В мае Ван Гог наконец-то съезжает из родительского дома прямо в мастерскую. Его единственным помощником остался брат Тео, которого он регулярно благодарит за присылаемые деньги. О финансовых проблемах Винсент писал брату следующее: «В случае живописи оборотная сторона медали состоит в том, что художнику, даже если его картины не продаются, всё равно требуются деньги на краски и на модели, чтобы двигаться вперёд. И эта оборотная сторона отвратительна. Но в остальном – живопись, и, на мой взгляд, изображение крестьянской жизни в особенности, даёт душевный покой, даже если с внешней стороны в твоей жизни много огорчений и неприятностей. Я имею в виду, что живопись – это наш дом и потому у нас нет той ностальгии, того чувства, от которого страдал Энбо» (509).

В мае Винсент написал «Домик ночью», на котором изображена довольно большая хижина с четырёхскатной соломенной крышей. В дом входит крестьянка в светлом одеянии и белом чепце. Само жилище до боли напоминает украинские хутора с полотен русского художника Архипа Куинджи (1841—1910).

Казалось бы, лето – самое лучшее время для художника: природа предстаёт во всей красе. Однако Винсент жаловался брату, что в летние дни его достают мухи и другие насекомые, которые прилипают к невысохшей краске. По собственному признанию, он снял с четырёх полотен сотню с лишним мух. А ещё налипают пыль и песок. Если необходимо идти, то жара и солнце изматывают художника ещё до того, как он найдёт хороший вид.

Где-то в это же время Винсент стал пользоваться перспективной рамкой, которую он описал следующим образом: «Она состоит из двух длинных стоек, к которым при помощи болтов крепится рама либо в вертикальном, либо в горизонтальном положении. Создаётся впечатление, что ты смотришь на пляж, луг или через окно. Рама разделена на секторы с помощью вертикальных и горизонтальных линий, секторы эти, в свою очередь, делятся диагональными линиями. Рама позволяет зафиксировать точку схода и с большей точностью передать линии, строящие композицию, и пропорции соотношения фигур и пространства»5353
  Вальтер Инго Ф., Мецгер Р. Винсент Ван Гог. Полное собрание живописи. – С. 87.


[Закрыть].

Неказистость фигур на своих картинах Винсент объяснял тем, что он пишет не самих героев, а их действия. Художественные академии он обвинял в том, что они этому совершенно не учат: «Все академические фигуры рисуются на один манер, так сказать „лучше некуда“. Идеально, без единой ошибки. Ты, наверное, уже понял, к чему я клоню, – при этом без малейшей попытки открыть что-то новое» (515).

Несмотря на полную неустроенность в жизни, Винсента не пугало «новое», что свойственно только уверенному в своих силах человеку. Но для достижения успеха, по мнению Ван Гога, художникам стоит объединиться, о чём он неоднократно писал как брату Тео, так и своим друзьям. Эта идея не покидала его и в Нюэнене, когда он предложил Раппарду бороться не друг с другом, а с внешними трудностями. Неким символом альянса художников можно считать картину Ван Гога «Снопы пшеницы в поле» (август 1885). Если один колос можно сломать без каких-либо усилий, то для перелома снопа потребуется приложение сил.

В письме брату от 17 августа Винсент жалуется, что из-за долгов продавцы красок угрожают распродать всё его имущество. Художник скрупулёзно подсчитывает свои финансовые обязательства, коих насчитал на 100 гульденов (200 франков). При условии что Тео продолжит присылать по 150 франков ежемесячно, если счёт вести с сентября, за четыре оставшихся месяца у Винсента останется 350 франков, на которые ему придётся всё это время жить.

Летом местные сплетники обвинили Винсента в беременности тридцатилетней незамужней крестьянки Гордины де Грот. Ван Гог всячески отрицал это. По этому поводу в его жилище наведывался католический священник Андреас Паувелс, и между ними произошла словесная перепалка. Очевидно, что Винсенту с его незавидной репутацией остаётся один выход – покинуть Нюэнен.

Наступила осень. Крестьяне приступили к сбору урожая, и Винсент внимательно следил за происходящим, написав в сентябре ряд работ на эту тему: «Корзина с овощами», «Корзина с картофелем», «Корзина с картофелем, овощи и осенние листья», «Корзина с яблоками и двумя тыквами», «Корзина с яблоками». Все работы выполнены в тёмных цветах, за которыми скрывается тяжёлый крестьянский труд. И все эти полотна — абсолютная противоположность картинам фламандского живописца Франса Снайдерса (1579—1657), который любил изображать роскошные натюрморты с овощами, фруктами, рыбой и животными.

Предчувствуя свой ближайший отъезд из Нюэнена и разрыв с семьёй, Винсент вспоминает своё детство, когда он бродил в окрестностях Зюндерта, собирая птичьи гнёзда. И в сентябре и октябре 1885 года художник создаёт множество картин с их участием: «Натюрморт с двумя птичьими гнёздами», «Натюрморт с тремя птичьими гнёздами», «Натюрморт с пятью птичьими гнёздами».

В гнёздах Винсент разместил по нескольку яиц, а поскольку уже стояла осень, то сами гнёзда он, видимо, писал с натуры, а вот яйца — по памяти. Птичьи домики изображены довольно реалистично и умело. Их формы передают уют родительского дома.

В начале октября Винсент три дня провёл в Амстердаме, где посетил Рейксмузеум, главный государственный музей города. Картины старых мастеров, а также современных художников придали уверенность Ван Гогу. Он в очередной раз убедился в том, что идёт по правильному пути, чем он поделился с Тео: «БУДЕМ КАК МОЖНО БОЛЬШЕ РАБОТАТЬ. Таков наш девиз, если мы хотим добиться успеха. Именно потому, что сейчас затишье, надо много работать, и тогда порты не будут для нас закрыты, наоборот, мы ещё привяжем метлу к мачте нашего корабля!» (534). По результатам поездки в Амстердам Ван Гог пишет две картины: «Вид на Амстердам с Центральной станции», «Вид Амстердама».

В октябре и ноябре Винсент изображает родительский дом: «Дом пастора в Нюэнене», «Сад пастора при лунном свете», «Сад пастора в Нюэнене с мостиком и фигурами». Повторюсь, но, видимо, эти картины навеяны предчувствием скорого отъезда в Антверпен.

Следующие три картины, а именно «Осенний пейзаж», «Осенний пейзаж с четырьмя деревьями», «Аллея тополей близ Нюэнена», выполнены в довольно светлых тонах, что не свойственно Ван Гогу в этот период его творчества. Осень передана во всей её чудесной красоте. Листва и трава насыщены жёлтыми и красными цветами. Синева неба в «Осеннем пейзаже» наделяет работу особой поэтичностью. В творчестве Винсента наступила настоящая оттепель.

В ноябре 1885 года Ван Гог покидает Нюэнен, направившись в Антверпен, где он надеялся продолжить обучение в Академии изящных искусств. Необходимо отметить, что часть картин Винсент не взял с собой, и они впоследствии были утеряны: «Подсчитано, что за два года, проведённые в Нюэнене, Ван Гог сделал около 240 рисунков и написал около 180 картин. „В мае 1886 года, после отъезда его матери, – пишет Ж. Б. де ла Фай, – грузчики сложили произведения Ван Гога в ящики и оставили на хранение у колбасника города Бреды (в действительности это был краснодеревщик по фамилии Схрауэр). Все позабыли о них, в том числе и сам художник, и позднее они были проданы старьёвщику, который сжёг часть этих работ, сочтя, что они лишены какой бы то ни было ценности. Оставшиеся картины он погрузил на тележку и повёз по дорогам и в конечном счёте распродал их по десять центов за штуку. Большую часть картин приобрёл бредский портной господин Маувен. Благодаря этой покупке было спасено всё, что относится к нюэненскому периоду“ (точнее, всё то, что сохранилось от этого периода). Следует заметить, что всё это происходило в 1903 году – спустя семнадцать лет после отъезда матери Винсента»5454
  Перрюшо А. Жизнь Ван Гога / пер. с фр. С. Тархановой, Ю. Яхниной. – М.: Прогресс, 1973. – С. 162.


[Закрыть].

Глава 16. «Ткачи»

В первые месяцы жизни в Нюэнене героями картин Винсента стали ткачи, которые, как художники, зарабатывали себе на хлеб тяжёлым трудом. Более того, живописец признавал, что этим трудягам приходится выполнять довольно сложные операции, сравнимые с творческим процессом создания картин. В письме Тео от 30 апреля 1885 года Винсент писал: «Однако ткачу, точнее, создателю узора или сочетания цветов не всегда легко рассчитать количество нитей и определить их направление, и сплести мазки кисти в гармоничное целое не легче. Если бы ты увидел вместе первые живописные этюды, которые я сделал, приехав сюда, в Нюэнен, в нынешнее полотно, то, думаю, почувствовал бы, что в отношении цвета всё оживилось» (497).

По признанию художника, он чувствовал себя в долгу перед этими пленниками станка. Ван Гог писал брату, что у него в планах написать целую серию рисунков с ткачами, а изображение ткацких станков обогатит его замысел.

Одного из первых своих ткачей Винсент изобразил практически сразу по приезде в Нюэнен, в январе 1884 года («Ткач. Вид справа (полуфигура)»). На полотне мужчина в синей с длинными рукавами рубахе и чёрной кепке занят работой у ткацкого станка. Кисти его рук выдают человека, привыкшего к непростой работе. Взгляд мужчины сосредоточен на процессе, его ничего в этом мире не отвлекает. Автор картины ассоциирует себя с её героем. Ткань очень напоминает холст художника, на котором выполняется очередной рисунок.

В феврале Ван Гог пишет картину «Ткач. Вид справа», на которой он довольно точно, в деталях, отобразил конструкцию деревянного ткацкого станка. Думаю, по этой картине можно легко воссоздать этот механизм. Его массивные элементы – рама, головка, задние стойки – занимают значительную часть картины. Фигура ткача на фоне станка кажется совсем небольшой. Работник сосредоточенно управляет процессом. Комната довольно хорошо освещена.

На своей мартовской картине («Ткач с прядильной бобиной. Вид слева») Винсент изображает, как вы уже поняли, прядильную бобину также в мельчайших подробностях, как и ткацкие станки.

Немного другие конструкции ткацких станков представлены на майских работах Ван Гога («Ткач у станка», «Ткач, выравнивающий нити», «Ткач. Вид спереди»).

Все представленные конструкции отличаются массивностью и наверняка прослужили их хозяевам не один десяток лет. Технологический прогресс пока не коснулся работы ткачей, и они приводят в действие станок энергией своих мышц, нажимая ногами на педали. Механизм со скрипом слушается своего хозяина, соединяя нити в ткань. Если солнце заходит, то на помощь приходит лампа, которая готова осветить старания труженика. Вот так, изо дня в день, ткач сидит около своего деревянного друга, выполняя непростую работу. «Ткач или корзинщик часто месяцами остаётся один или почти один, и работа для него – единственное развлечение» (письмо брату Тео от 24 сентября 1888 года).

По прошествии шести месяцев Винсент решает завершить свою серию, написав в июле три работы: «Ткач в интерьере с тремя маленькими окнами», «Ткач перед раскрытым окном», «Ткач. Вид справа».

Отличительной чертой этих работ стало наличие в композиции окон, из которых хорошо просматриваются пейзажи. Так, на второй картине из окна видны склонившаяся женская фигура в серо-голубом одеянии и старая колокольня, на третьей работе заметна мельница.

В центре композиции второй работы сам ткач, черты лица которого прописаны в мелочах. Труженик придерживает одной рукой нити, другой – бёрдо. Станок небольшого размера, и ткач выглядит с ним как единое целое. Как будто это не человек, а необходимый элемент сложного механизма.

Винсент писал своих ткачей в первую очередь не из реальной жизни, а исходя из ощущений, из своего понимания, какими должны быть эти труженики. Картины лишены какой-либо праздности, присущей, например, полотну Диего Веласкеса (1599—1660) «Пряхи». Такая суровая действительность придаёт особую ценность работам Ван Гога.

Глава 17. «Едоки картофеля»

В апреле 1885 года Винсент пишет «Едоков картофеля», и именно эта картина является самой грандиозной работой, выполненной художником в Нюэнене. В письме сестре Виллемине от октября 1887 года Ван Гог упоминает это полотно: «Мне кажется, что написанная в Нюэнене картина с крестьянами, которые едят КАРТОФЕЛЬ, в итоге – лучшее из всего, что я создал» (574).

Героями картины стали крестьяне из семьи де Грот, с которыми Винсент познакомился в мае 1884 года во время визита к нему Антона ван Раппарда. Они совместно совершали далёкие путешествия в окрестностях Нюэнена, и во время одного из них познакомились с крестьянским семейством де Грот, которое было одним из самых бедных в Нюэнене. Они жили в тесной хижине около дороги в Гервен по соседству с ткачом Питером Деккерсом, которого Винсент уже увековечил в своих работах.

Двадцатидевятилетняя Гордина де Грот жила с матерью Корнелией, двумя младшими братьями (Хендрикусом и Питером) и многочисленными пожилыми родственниками. Де Гроты с теплотой относились к Винсенту и соглашались позировать ему довольно долгое время. Гордину Винсент приглашал в свою мастерскую, где она послушно позировала часами напролёт.

В феврале, марте и апреле Ван Гог пишет серию портретов крестьян, подготавливаясь к созданию уже задуманной картины. Гордина де Грот изображена на одной из таких работ, это «Голова крестьянки в белом чепце» (март 1885 года). Винсенту довольно успешно удалось передать природную красоту этой девушки. Её большие глаза таят какую-то загадку.

В апреле 1885 года Винсент пишет брату о своей новой картине, которой суждено стать шедевром: «Всю зиму напролёт я держал в руках нити этой ткани и искал окончательную композицию, и если теперь ткань выглядит суровой и грубой, нити тем не менее выбраны тщательно и по определённым правилам. И вполне может оказаться, что это НАСТОЯЩАЯ КРЕСТЬЯНСКАЯ КАРТИНА. Я знаю, что это так. Но те, кто предпочитает видеть крестьян слащавыми, идут своим путём. Со своей стороны, я убеждён, что в конечном счёте лучше писать их грубыми, такими, как есть, чем придавать им общепринятую миловидность» (497).

Первый свой набросок «Едоков» Винсент сделал в марте, и картина носит название «Четыре крестьянина за едой». Работа выполнена довольно неуклюже, лица крестьян, можно сказать, обезображены. Однако композиция хорошо узнаваема: крестьяне сидят вокруг стола и поедают картофель.

Идея изобразить крестьянскую семью в домашней обстановке не нова. Например, в 1882 году голландский живописец Йозеф Израэльс пишет картину «Крестьянская семья за столом». В центре, на фоне скромного убранства сельского дома, стоит стол, вокруг которого расположилось семейство. Глава семьи с трубкой сидит справа, скрестив руки и наблюдая за происходящим. Его жена находится на другом конце стола, она разливает деревянной поварёшкой суп. Дети, а их трое, сидят в ожидании еды. Все герои в головных уборах, даже маленькая девочка, которая сидит к нам лицом. Уют дому придаёт кошка, у которой тоже есть своя чашка. Фон картины довольно тёмный, свет, идущий откуда-то слева, освещает присутствующих.

Винсент видел эту картину в 1882 году, когда жил в Гааге, и она произвела на него глубокое впечатление, вследствие чего Израэльса он объявил равным Милле.

В апреле 1885 года Винсент пишет сразу две картины под названием «Едоки картофеля». Первая из них написана маслом по холсту и имеет размеры 81,5 х 114,5 см. Вторая – маслом по холсту, наклеенному на дерево, размерами 72 х 93 см. Из этих двух работ наиболее ценной, к которой, как правило, все обращаются при упоминании «Едоков», является первое полотно. О нём Винсент написал Тео: «Дело в том, что я хотел как следует поработать и навести на мысль: эти люди, которые едят свою картошку под своей лампой, сами копали землю теми же руками, которые тянут к блюду, а значит, это говорит о РУЧНОМ ТРУДЕ и о том, что они честно заработали свою пищу. Я хотел, чтобы картина заставила подумать о совсем другом образе жизни, чем тот, что ведём мы – цивилизованные люди. И, следовательно, мне совершенно не хотелось бы, чтобы все просто сочли её красивой или хорошей» (497).

Композиция картины довольно проста: пять крестьян из трёх поколений крестьянской семьи собрались кругом около стола и едят картофель, который им заменил и ржаной хлеб, и иную пищу. Тёмная палитра цветов с оттенками серого и коричневого подчёркивает скудность жизни семейства.

Описание картины стоит начать с обстановки крестьянской хижины. Сама комната, где стоит кухонный стол, довольно тесная – создаётся впечатление, что один из героев даже сидит в проходе в следующую комнатку.

Слева на оштукатуренной стене висят часы и показывают время 11:35. Весьма вероятно, что событие, изображённое на картине, происходит в полночь. Подтверждением этого служат две звезды, которые хорошо просматриваются в окне на заднем плане.

Чуть правее и ниже часов – небольшая картина, на которой две фигуры – одна в красном одеянии, другая в синем – стоят около предмета, напоминающего крест с распятым на нём человеком.

Другая комната отделена аркой практически на всю ширину помещения. Там слева – зашторенная дверь (или на улицу, или в другую комнату), на противоположных от зрителя стенах два разных по форме окна. Окно справа значительно больше, в виде квадрата, разделённого на двенадцать створок. Нижняя часть левого окна закрыта массивной деревянной ставней (хотя, может быть, это дверь с небольшим окном сверху).

Во второй комнате хорошо видны деревянные стропила, удерживающие конструкцию потолка.

В углу справа, уже в комнате, где сидят едоки, висит кухонная утварь, а именно деревянные ложки в посудине, напоминающей котелок.

Сам стол накрыт грубой белой материей. На нём чуть левее от центра стоит большая плоская тарелка, наполненная в один слой мелким запечённым картофелем, от которого исходит пар. Справа – четыре белые чашки, в которые хозяйка наливает кофе5555
  Кофе поступал в страну из колоний как один из видов принудительных культур, поэтому стоил дёшево, и его наличие на крестьянском столе никак не говорит о благополучии семьи.


[Закрыть]. Судя по всему, трапеза только началась, ибо и картофель весь цел, и чёрный кофе только разливается.

Как я уже отмечал выше, у стола собрались три поколения семьи. Старшее поколение – это Корнелия, мать Гордины, по правую руку от неё пожилой мужчина, но не её супруг, ибо, когда Винсент познакомился с семейством, отец Гордины был уже на том свете. Слева сама Гордина и, скорее всего, её брат (это среднее поколение). А спиной к нам стоит маленькая девочка. Некоторые авторы указывают, что это дочь Гордины.

Несомненно, главной героиней картины является Корнелия в белом чепце и тёмном одеянии, прибранном по типу халата. Она сидит справа и разливает кофе. Её абсолютно умиротворённый, я бы даже сказал, самодовольный вид выдаёт в ней абсолютную хозяйку положения. В этом смысле её отчасти можно сопоставить с героем картины французского художника Анри де Тулуз-Лотрека (1864—1901) «Мсье Буало в кафе» (1891). Однако «мсье Буало» есть символ не только беспардонного буржуазного довольства собой, но и откровенного потребительского отношения к миру. Корнелия же наверняка за свою долгую жизнь заслуженно стала полноправной главой семейства: к её советам прислушиваются, её мнение часто остаётся последним, всё, что ни происходит в доме, делается по её указанию или как минимум с её одобрения. И она счастлива этим. В изображении Корнелии Ван Гог добился того, что советовал Эжен Делакруа: «…изображая человека или предмет, надо прежде всего понять и передать его характер»5656
  Делакруа Э. Мысли об искусстве, о знаменитых художниках / пер. с фр. М. Казениной. – М.: Изд-во Академии Художеств СССР, 1960. – С. 142.


[Закрыть].

Пожилой мужчина с белыми вихрами и в кепке справа от Корнелии подаёт ей чашку правой рукой, придерживая левой костыль. Его несколько заискивающий взгляд лишь подтверждает наши предположения о главенствующей роли хозяйки.

Гордина в белом чепце и тёмном однотонном платье правой рукой протыкает картофелину вилкой и не отводит взгляда от брата, сидящего справа, который, в свою очередь, смотрит на Корнелию. Таким образом получается, что всё сосредотачивается на Корнелии: на неё смотрит пожилой мужчина, Гордина смотрит на брата, а тот, в свою очередь, не отрывает взгляд от матери. Только маленькая девочка с короткой стрижкой и в чёрном платье с широкой юбкой не участвует в этом действе. Она просто стоит и ест картофель.

Фигура брата Гордины больше напоминает какую-то корягу, но никак не человека: почти без живота, короткие ноги, длинные руки, голова с выпирающими носом и челюстью. Как будто он сошёл с полотен итальянского художника Джузеппе Арчимбольдо (1527—1593), который на одной из картин («Зима») изобразил старика из корней и коряг. И это те самые недостатки картины, о которых бельгийский художник Джеймс Энсор писал: «Будем творить с любовью, не боясь ошибок, обычных и неизбежных спутников великих достижений. Недостатки интереснее достоинств. Стремление к высокому качеству – на самом деле это стремление к некоему совершенству, понятному всем, тогда как недостатки лишены банальности и одинаковости совершенств. Недостатки многообразны, они – сама жизнь, в них отражена личность художника, его характер; всё заключено в них, они спасут произведение»5757
  Мастера искусства об искусстве: избранные отрывки из писем, дневников, речей и трактатов. – Т. 5, кн. 1. – С. 392.


[Закрыть].

Всё действо, изображённое на картине, освещает небольшая керосиновая лампа, висящая над самым центром стола. Свет от небольшого пламени рассеивается прямо на героев картины. Можно сравнить эту лампу с солнцем, глазом Божиим, наблюдающим за всем происходящим в этой небольшой крестьянской хижине.

Давид Азио, получивший приз от Французской академии за биографию Винсента Ван Гога, указывает, что освещение передано так мастерски, что персонажи, находясь за одним столом, остаются абсолютно одинокими, а тела, ноги, головы и руки из-за света искусственно преувеличены.

Написав «Едоков картофеля», Винсент направляет работу Тео, указав: «…я уверен, [картина] будет хорошо смотреться в золоте. Но она подошла бы и к стене с бумажными обоями, глубокими по тону, как спелые хлеба. Без такого завершения она просто будет не видна» (497). При этом Винсент даже не надеялся, что картина понравится брату.

Винсент поторопился сделать по картине пятьдесят литографий и одну из них направил своему товарищу Антону ван Раппарду. Однако тот высказался о наброске довольно критически: «Согласитесь, что подобную работу нельзя принимать всерьёз. К счастью, вы способны работать гораздо лучше, но тогда почему вы видите и трактуете всё так поверхностно? Почему вы не изучаете движений? Сейчас они у вас позируют. Эта кокетливая ручка женщины на заднем плане – как она далека от правды! И каковы отношения между кофейником, столом и рукой, держащей кофейник? Что, собственно, делает этот кофейник? Он не стоит, его не держат – что же тогда? И почему у человека справа5858
  Литография «Едоков картофеля» представляет собой зеркальное изображение (дагерротип) самой картины, поэтому Раппард пишет про мужчину справа, который на оригинале находится слева.


[Закрыть] нет ни колен, ни живота, ни грудной клетки?.. И у вас хватает духу, работая в такой манере, ссылаться на Милле и Бретона? Нет! Искусство, по-моему, слишком высокое дело, чтобы обращаться с ним так небрежно»5959
  Дмитриева Н. А. Винсент Ван Гог. Человек и художник. – М.: Наука, 1980. – С. 73.


[Закрыть].

Такая жёсткая отповедь со стороны близкого товарища сильно расстроила Винсента, и отношения между друзьями ухудшались до тех пор, пока Ван Гог не попросил Антона перестать критиковать его работы, а лучше сосредоточиться всем вместе на борьбе с окружающим недружелюбным миром.

А вот ещё одно из критических замечаний по поводу «Едоков картофеля», которое написано значительно позже: «Поразительное зрелище «исключительного бесстыдства», как выразился Франсуа Баранже, манифест экспрессионистского реализма в духе Золя. Нечто похожее на гримасу, обращённую к миру, «пир» отверженных, которые едят бесхитростно сваренные плоды земли, запивая их черноватой жидкостью, похожей на кофе. Сцена освещена лампой, наподобие шахтёрской. Напоминает ли это Милле? У того крестьяне представлены на открытом воздухе, дневной свет изливается на картину их трудов, даже если это происходит под навесом гумна, а здесь, в этом тёмном, отталкивающе грязном помещении эти «картофельные» лица, серые узловатые руки скорее похожи на мрачные полотна Гойи.

Вспоминаются его «Два старика, едящие суп» с их беззубыми ртами и апокалиптическими лицами»6060
  Азио Д. Ван Гог. — С. 97.


[Закрыть].

В качестве аргумента в защиту картины Винсент Ван Гог пишет: «Если от крестьянской картины пахнет шпиком, дымом, картофельным паром – отлично, это не вредно; если стойло пахнет навозом – хорошо, для того оно и стойло, если поле имеет запах спелого хлеба или картофеля – или гуано и навоза – это как раз здорово, особенно для горожан. В таких картинах для них есть что-то полезное. Но надушенной крестьянская картина быть не должна» (497).

По мнению Винсента, фигуры на «Едоках» таковы, что они отражают реальность крестьянского мира, далёкого от цивилизованного. Академический правильный мазок никак не отвечает потребностям современного искусства. Поэтому на своей правоте Ван Гог настаивал категорически, и истина оказалась на его стороне.