Текст книги "Вещное право"

Возрождение в отечественном праве категории «недвижимость» стало необходимым следствием признания возможности установления частной собственности на землю (земельные участки). Ведь именно земельные участки являются главным (а в развитых правопорядках пандектного типа – и единственным) видом недвижимых вещей и соответственно объектом подавляющего большинства вещных прав (из их числа лишь право собственности может иметь объектом движимые вещи, а залоговое право – еще и имущественные права).

Объектами вещных прав могут быть только земельные участки как индивидуально-определенные вещи (поди. 2 п. 1 ст. 6 ЗК РФ). «Земля» как природный ресурс (подп. 1 п. 1 ст. 6 ЗК РФ), «достояние народов» и (или) «территория» является объектом публичного (земельного, административного, конституционного, международного) права и не может иметь частноправовой режим. К сожалению, в условиях отсутствия в нашей стране полного кадастрового учета земельных ресурсов (который не требовался в условиях исключительной собственности государства на «землю») в практике встречаются отдельные ситуации, когда в качестве объекта права собственности вынужденно рассматривается «земля» как таковая. Например, земля под многоквартирными жилыми домами в силу закона является общим имуществом собственников помещений, находящимся в их долевой собственности. Однако в ряде случаев земельные участки под таким домом фактически не «сформированы» (т. е. юридически не оформлены) и в их отношении не проведен государственный кадастровый учет. В такой ситуации следует считать, что «земля под многоквартирным домом находится в собственности соответствующего публично-правового образования», которое однако не вправе распоряжаться ею «в той части, в которой должен быть сформирован земельный участок под многоквартирным домом», а собственники помещений в нем, напротив, «вправе владеть и пользоваться этим (воображаемым, условным) земельным участком в той мере, в какой это необходимо для эксплуатации ими многоквартирного дома», и в качестве его «законных владельцев» имеют правомочия сособственников, предусмотренные ч. 1 ст. 36 ЖК РФ, а также возможности их вещно-правовой защиты на основании ст. 305 ГК РФ, «в том числе против собственника земельного участка»[140]140
  Пункт 67 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22.


[Закрыть]. Разумеется, речь при этом идет не о «расщеплении» права собственности и (или) о появлении на его основе каких-то особых «вещных прав», а о вынужденной ситуации, которая прекращается с момента надлежащего юридического оформления земельного участка в качестве индивидуально-определенной вещи, автоматически попадающей в состав общего имущества дома как объекта долевой собственности (ст. 16 Федерального закона от 29 декабря 2004 г. № 189-ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации»[141]141
  СЗ РФ. 2005. № 1 (ч. I). Ст. 15.


[Закрыть]).

Абзац 1 п. 1 ст. 130 ГК РФ содержит основанную на традиционных представлениях дореволюционного российского права формулировку понятия недвижимости (недвижимой вещи), устанавливая в качестве главного ее признака прочную связь объекта с землей, которая выражается в невозможности его перемещения без несоразмерного ущерба его хозяйственному назначению. В соответствии с этим Кодекс называет в качестве недвижимых вещей:

1) земельные участки и участки недр[142]142
  В соответствии с п. 2 ст. 9 Конституции РФ «земля и другие природные ресурсы» (следовательно, и недра) могут находиться как в публичной, так и в частной собственности. Однако ст. 1.2 Закона РФ от 21 февраля 1992 г. № 2395-1 «О недрах» (Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 16. Ст. 834) объявляет «недра» государственной собственностью и запрещает отчуждать участки недр, но допускает ограниченный оборот «прав пользования недрами». С позиций действующего законодательства участки недр следует относить к недвижимым вещам, ограниченным в обороте (п. 2 ст. 129 ГК РФ).


[Закрыть];

2) здания и сооружения;

3) объекты незавершенного строительства.

Все они составляют категорию «недвижимостей по природе», т. е. вещей, получающих гражданско-правовой режим недвижимости в силу своих физических свойств.

Вместе с тем земельный участок в качестве недвижимой вещи представляет собой не просто природный ресурс или некую «часть земли в натуре», а юридически значимую вещь – «часть земной поверхности, границы которой определены в соответствии с федеральными законами» (ст. 11.1 ЗК РФ), или, как еще более четко установлено в германском праве, «часть земной поверхности, обозначенную в земельной книге», т. е. в государственном реестре, в качестве земельного участка»[143]143
  Baur Е, Baur J.F., SttirnerR. Sachenrecht. S. 12.


[Закрыть]. Поэтому, например, участок земли, единый в хозяйственном, бытовом смысле, юридически может состоять из нескольких земельных участков и наоборот, в земельной книге в качестве одного земельного участка может быть зарегистрировано несколько различных участков земли (ср. ст. 11.2—11.9 ЗК РФ). Правовой режим земельного участка, как следует из п. 2 и 3 ст. 261 ГК РФ, распространяется лишь на поверхностный почвенный слой и находящиеся на нем водные объекты и растения, по общему правилу не затрагивая находящихся под ним недр и находящегося над ним воздушного пространства (ибо участки недр представляют собой самостоятельные недвижимые вещи, а воздух в его естественном состоянии вообще не может быть объектом гражданских прав).

«Недвижимостями по природе», строго говоря, следовало бы считать лишь первую группу названных вещей, поскольку здания и сооружения считаются недвижимостями лишь при условии их «прочной связи с землей», а по классическим воззрениям, представляют собой составные части земельных участков, на которых они расположены, т. е. вообще не являются самостоятельными вещами[144]144
  Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. С. 107; Хвостов В.М. Система римского права: Учебник. С. 129.


[Закрыть]. Однако еще дореволюционное русское право признавало «недвижимыми имуществами по закону» не только «земли и всякие угодья», но и отдельные дома и «всякие строения» (ст. 384 ч. 1 т. X Свода законов), «хотя бы возведенные и на чужой земле», причем этот подход предполагалось принципиально сохранить в проекте Гражданского уложения (ст. 32 которого как раз и указывала на необходимость их «прочной связи с землей»). Иначе говоря, в российском праве традиционно сложилось более широкое понятие недвижимости, чем в пандектном праве[145]145
  Любопытно, однако, что современная судебная практика в некоторых своих решениях по существу воспроизводит классические положения пандектной науки. Так, в п. 7 Обзора судебной практики по некоторым вопросам защиты прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения, утвержденного Информационным письмом Президиума ВАС РФ от 15 января 2013 г. № 153 (Вестник ВАС РФ. 2013. № 4), прямо указано, что «собственник земельного участка имеет право на защиту своего права не только на земельный участок, но и на возведенное на нем здание, являющееся по существу составной частью принадлежащего ему на праве собственности земельного участка»', в Постановлении Президиума ВАС РФ от 28 мая 2013 г. № 17085/12 также указано, что здания и сооружения, возведенные собственником на принадлежащем ему земельном участке, права на которые не зарегистрированы в ЕГРП, «являются составной частью земельного участка».
  Фактически здесь воспроизведено предложение, содержавшееся в принятом в первом чтении варианте законопроекта об изменениях ГК РФ, согласно которому ст. 130 ГК РФ дополнялась положением о том, что «земельный участок и находящееся на нем здание, сооружение, объект незавершенного строительства, принадлежащие на праве собственности одному лицу, признаются единым объектом и участвуют в гражданском обороте как одна недвижимая вещь» (впоследствии оно было исключено из текста законопроекта).


[Закрыть].

Такие странные «вещи», как объекты незавершенного строительства, появились только в современном российском праве и неизвестны никаким другим правопорядкам. Судебная практика исходит из того, что для их признания недвижимыми вещами необходимо установить, что на таком объекте «по крайней мере, полностью завершены работы по сооружению фундамента или аналогичные им работы»[146]146
  Абзац 5 п. 38 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Бюллетень ВС РФ. 2015. № 8.


[Закрыть]. Фактически они представляют собой «полузастроенные» или «недозастроенные» земельные участки, чем и определяется их экономическая и юридическая ценность. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что право собственности на такую «вещь» всегда принадлежит собственнику или обладателю иного титула (права) на земельный участок, а необходимость государственной регистрации права собственности на объект незавершенного строительства возникает только в случае приостановления и консервации строительства[147]147
  См.: Концепция развития гражданского законодательства о недвижимом имуществе. С. 40–41,85.
  Впервые объекты незавершенного строительства стали рассматриваться в качестве особых вещей законодательством о приватизации (см.: п. 1 Указа Президента РФ от 16 мая 1997 г. № 485 «О гарантиях собственникам объектов недвижимости в приобретении в собственность земельных участков под этими объектами» // СЗ РФ. 1997. № 20. Ст. 2240; п. 1 ст. 28 Федерального закона от 21 декабря 2001 г. № 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» // СЗ РФ. 2002. № 3. Ст. 251). В ГК РФ они были включены по настоянию правоприменительной практики Федеральным законом от 30 декабря 2004 г. № 213-ФЗ // СЗ РФ. 2005. № 1 (ч. I). Ст. 39. Эти объекты представляют собой типичное «наследие» прежнего правопорядка (в котором «котлован» или «коробка» здания считались отдельными имущественными ценностями). Теперь оно, к сожалению, обречено на сохранение в новых условиях, о чем говорят предложения по развитию этого правового режима (см.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 85).


[Закрыть].

Современная судебная практика признает самостоятельными недвижимыми вещами еще и такие объекты, как «машино-места», в отношении которых не только заключаются различные сделки, но и осуществляется универсальное правопреемство (наследование), на них обращается взыскание по долгам «владельцев» и т. д. Понятно, что речь идет об условно обособленных составных частях сооружений как недвижимых вещей (соответствующим образом оборудованных одноуровневых или многоуровневых наземных и подземных автомобильных стоянок – гаражей), которые не могут самостоятельно использоваться в отрыве от другого имущества, составляющего сооружение в целом. Их правовой режим (прямо не урегулированный законом) во многом аналогичен правовому режиму находящихся в домах (зданиях) жилых и нежилых помещений, которые отечественный законодатель и судебная практика также признали самостоятельными недвижимыми вещами, несмотря на невозможность их использования вне связи с общим имуществом дома[148]148
  Федеральным законом от 3 июля 2016 г. № 315-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (СЗ РФ. 2016. № 27 (ч. I). Ст. 4169) п. 1. ст. 130 ГК РФ дополнен новым абзацем, согласно которому «к недвижимым вещам относятся жилые и нежилые помещения, а также предназначенные для размещения транспортных средств части зданий или сооружений (машино-места), если границы таких помещений, частей зданий или сооружений (курсив мой. – Е. С.) описаны в установленном законодательством о государственном кадастровом учете порядке». Таким образом, части зданий или сооружений, т. е. составные части недвижимых вещей, признаны законом отдельными недвижимыми вещами – самостоятельными объектами гражданских прав. Но с научно-теоретических позиций сказанное выше об этих предметах сохраняет свое значение.


[Закрыть].

Более того, Министерством экономического развития РФ уже в 2016 г. был разработан законопроект, предусматривавший «вовлечение в гражданский оборот площадок, являющихся частями здания или сооружения». Под «площадкой» предлагалось понимать «неограниченную либо частично ограниченную строительной конструкцией внутреннюю часть или часть эксплуатируемой кровли здания или сооружения (курсив мой. – Е.С.), предназначенную для хранения транспортных средств или размещения торговых объектов, банкоматов, средств связи»[149]149
  См.: Экспертное заключение по проекту федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (в части вовлечения в гражданский оборот площадок, являющихся частями здания или сооружения)» // Вестник гражданского права. 2016. № 3.


[Закрыть]. При этом в пояснительной записке к данному законопроекту прямо указывалось, что необходимость его принятия связана с тем, что «Гражданский кодекс не предусматривает участие в гражданском обороте части объекта недвижимости в качестве самостоятельного объекта гражданских прав», хотя судебная практика допускает возможность аренды части вещи. Очевидно, что разработчикам этого законопроекта осталось неведомым различие объектов вещных и обязательственных прав.

Вместе с тем та же судебная практика вполне обоснованно признает не самостоятельными вещами, а лишь составными частями недвижимости (земельного участка) такие объекты, как ограждения (в том числе кирпичные и бетонные заборы), асфальтовые и подобные им покрытия («площадки»), футбольные поля и тому подобные спортивные сооружения [150]150
  Так, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 28 мая 2013 г. № 17085/12 указывается, что футбольное поле представляет собой «улучшение земельного участка, заключающееся в приспособлении его для удовлетворения нужд лиц, пользующихся участком», и не является самостоятельной недвижимой вещью, будучи неотъемлемой составной частью земельного участка, на котором оно расположено (аналогичная правовая позиция выражена в постановлениях Президиума ВАС РФ от 26 января 2010 г. № 11052/09 и от 17 января 2012 г. № 4777/08), а потому на него не может быть зарегистрировано вещное право собственности (Вестник ВАС РФ. 2013. № 12). Подробнее об этом см., например: Громов Л., Егоров Л. Практический комментарий к первому и второму блокам изменений в ГК РФ. Самые значимые поправки. М.: Ак-тион-Медиа, 2014. С. 44.


[Закрыть].

Согласно абз. 2 п. 1 ст. 130 ГК РФ к недвижимым вещам относятся также подлежащие государственной регистрации воздушные, морские и речные суда, которые по своим физическим свойствам не имеют прочной связи с землей. При этом перечень объектов недвижимости в абз. 1 п. 1 ст. 130 ГК РФ не является закрытым, что дало возможность законодателю объявить ими также единые недвижимые комплексы (ст. 134.1 ГК РФ), жилые помещения в зданиях (п. 2 ст. 15 и ст. 16 ЖК РФ) и предприятия (п. 1 ст. 132 ГК РФ). Все перечисленные объекты составляют особый вид недвижимых вещей – «недвижимости по закону»[151]151
  Предложение об отказе от категории «недвижимость по закону» путем исключения из числа недвижимых вещей всех объектов, прямо не упомянутых в этом качестве в перечне, установленном абз. 1 п. 1 ст. 130 ГК РФ, и о закрытии данного перечня (Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 34) не нашло поддержки законодателя, оставившего ст. 130 ГК РФ без изменений (если не считать исключения из числа недвижимостей космических объектов, осуществленного ст. 3 Федерального закона от 13 июля 2015 г. № 216-ФЗ (СЗ РФ. 2015. № 29. Ст. 4342) в связи с созданием Госкорпорации «Роскосмос»). Видимо, он не захотел связывать себе руки в предвидении возможного появления новых объектов недвижимости.


[Закрыть].

Единые недвижимые комплексы, участвующие в обороте в качестве неделимых недвижимых вещей, согласно ст. 133.1 ГК РФ представляют собой совокупности различных (в том числе недвижимых и движимых) вещей, неразрывно связанных друг с другом физически и (или) технологически. К ним, в частности, относятся так называемые линейные объекты – железные дороги, линии электропередач, трубопроводы, линейно-кабельные сооружения связи и т. п. Таким единым объектом был также признан стадион как совокупность земельного участка и находящихся на нем спортивных и вспомогательных сооружений[152]152
  См.: постановления Президиума ВАС РФ от 20 октября 2010 г. № 6200/10 (Вестник ВАС Суда РФ. 2011. № 1) и от 28 мая 2013 г. № 17085/12.


[Закрыть]. От простой совокупности отдельных вещей и от сложных вещей единые недвижимые комплексы отличает наличие между составляющими их объектами неразрывной физической и технологической взаимосвязи, превращающей их в единые вещи (например, установки по добыче или переработке нефти). При возможном разделе на составные части такие комплексы утрачивают свое первоначальное хозяйственное назначение и не могут использоваться для достижения тех целей, для которых они были созданы. Наличие же в их составе зданий и сооружений, расположенных как на одном, так и на нескольких земельных участках, а главное – регистрация в государственном реестре единого права собственности на всю совокупность составляющих их объектов (ч. 1 ст. 133.1 ГК РФ) ведут к признанию их едиными недвижимыми вещами[153]153
  См. п. 39 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25.
  Предложение об их включении в число самостоятельных объектов гражданских прав впервые было выдвинуто в Концепции развития гражданского законодательства о недвижимом имуществе, которая именовала их «технологическими имущественными комплексами» и относила к числу сложных вещей (см.: Концепция развития гражданского законодательства о недвижимом имуществе. С. 47). В Концепции развития гражданского законодательства РФ такой комплекс стал рассматриваться как особая (единая) недвижимая вещь (Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 35).


[Закрыть]. Поэтому названные и другие «недвижимости по закону» приобретают правовой режим недвижимости не в силу своих физических свойств, а в силу необходимости государственной регистрации прав (титулов) на них (п. 1 ст. 131 ГК РФ).

В ряде европейских правопорядков выделяется еще один, третий вид недвижимых вещей – «недвижимое имущество в силу своего назначения», под которыми понимаются вещи, помещенные собственником на земельный участок для его обслуживания и эксплуатации, либо «навсегда присоединенные к нему собственником», т. е. составляющие элементы его хозяйства, а также сельскохозяйственные животные и земледельческие орудия, семена, урожай на корню и плоды, не снятые с дерева, голуби в голубятнях и кролики в садках, ульи, чаны, бочки и иное имущество, находящееся в составе фермерского хозяйства (ст. 518–520, 524 ГК Code civil)[154]154
  Подробнее о понятии и видах недвижимости в различных зарубежных правопорядках см., например: Гражданское и торговое право зарубежных государств: Учебник: В 2 т. T.I / Отв. ред. Е.А. Васильев, А. С. Комаров. 4-е изд. М., 2004. С. 318–319 и ел. (автор главы – О.М. Козырь). Ср. также: Победоносцев КП. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права. С. 91–93.


[Закрыть]. В соответствии с абз. 1 § 94 BGB семена с момента их посева и растения с момента посадки становятся «существенными составными частями» недвижимости и, утратив качества самостоятельных вещей, лишаются оборотоспособности. Очевидно, что и эти объекты также получают правовой режим недвижимости не по своей «физической природе», а по воле законодателя, в данном случае стремящегося поддержать единство имущественного комплекса, составляющего фермерское хозяйство.

Таким образом, понятие и содержание категории «недвижимость» в решающей мере определяются правовым режимом соответствующих объектов, установленным тем или иным правопорядком, а вовсе или, во всяком случае, далеко не только их природными, естественно-физическими характеристиками и свойствами. Конститутивным признаком всех видов недвижимости по мере развития имущественных отношений становится не их физически «прочная связь с землей», а необходимость государственной регистрации вещных прав на эти объекты для обеспечения безопасности их оборота.

Иначе говоря, следует исходить из того, что недвижимость – категория юридическая, а не физическая, и главное ее свойство – не физическая «неотрывность» от земли[155]155
  Как полагают некоторые современные авторы (см., например: Захарова А.Е. Понятие недвижимости по российскому гражданскому праву // Объекты гражданского оборота: Сб. статей / Отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2007. С. 399–400; Чубуков Г.В. Земельная недвижимость как правовая категория // Экологическое право. 2002. № 3).


[Закрыть], а юридически необходимая государственная регистрация правового режима соответствующих вещей (ст. 8.1 и п. 1 ст. 131 ГК РФ, п. 1 ст. 4 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»[156]156
  СЗ РФ. 1997. № 30. Ст. 3594.


[Закрыть]), призванная облегчить их оборот и защиту прав их законных владельцев. Такой подход, например, требует, чтобы строение на земельном участке, являющееся незавершенным (или самовольно построенным), до момента его государственной регистрации в качестве недвижимости рассматривалось как движимая вещь, что нашло прямое законодательное закрепление в ряде современных правопорядков, развивающихся на пандектной (германской) основе (например, в ч. 1 ст. 13 Закона Эстонии 1993 г. о введении в действие и применении Закона о вещном праве).

К сожалению, современная отечественная судебная практика последовательно придерживается иного подхода. В силу абз. 2 и 3 п. 38 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «вещь является недвижимой либо в силу своих природных свойств, либо в силу прямого указания закона», причем «по общему правилу государственная регистрация права на вещь не является обязательным условием для признания ее объектом недвижимости». Тем самым государственная регистрация прав на недвижимость вопреки закону становится не единственным, а лишь одним из многих возможных доказательств существования такого права, а сама эта регистрация по сути превращается в пустую формальность. Логическое развитие этого подхода приводит к абсурдному выводу о существовании недвижимых вещей даже в правопорядках, где такая юридическая категория либо отсутствовала (например, в римском праве), либо была прямо отменена законом (в советское время).

Утверждения о «естественных», «объективно существующих» различиях движимых и недвижимых вещей, якобы позволивших фактически сохранить это различие даже в условиях прямой законодательной отмены такого деления в советское время[157]157
  См., например: Федеральный закон «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним». Постатейный комментарий / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2007. С. 11–16 (автор комментария – Б.М. Гонгало).


[Закрыть], основаны на представлениях, соответствующих уровню технического и социального развития XIX в. Между тем уже в дореволюционном российском праве В.И. Синайский обращал внимание на то, что критерий разграничения движимости и недвижимости «видели раньше в возможности перемещения вещи без утраты своей целости и вида, короче – без повреждения. При успехах современной техники в перемещении предметов указанный критерий нельзя считать вполне надежным. Поэтому современное право выдвигает новый критерий – понятие недвижимости как земли и всего того, что является ее составной частью»[158]158
  Синайский В.И. Русское гражданское право. С. 127. Под «современным правом» здесь имеется в виду германское BGB 1896 г. и ШГК1907 г., которым вообще неизвестно понятие «недвижимость», ибо «движимые вещи» противопоставлены здесь земельным участкам, составляющим единственный вид недвижимости (§ 94–96 BGB и ст. 655 и сл. ШГК), а прочно связанные с землей объекты, включая строения, считаются составными частями (Bestandteile) земельного участка, а не отдельными (самостоятельными) вещами.


[Закрыть]. Ю.С. Гамбаров также отмечал, что даже «в средневековом и новом праве это противоположение определяется уже не физическими свойствами вещей, а их общественно-экономическими функциями и сопровождается такими важными различиями, которые проводят резкую грань между институтами, имеющими место не столько в недвижимых и движимых имуществах, сколько в имуществах, принимаемых (курсив мой. – Е.С.) за недвижимые или движимые по их общественным функциям»[159]159
  Гамбаров Ю.С. Гражданское право: Общая часть. С. 610.


[Закрыть].

Особенности гражданско-правового режима недвижимых вещей, обусловленные необходимостью его государственной регистрации, проявляются затем и в их обороте, в том числе при совершении с ними гражданско-правовых сделок. Так, сделки с недвижимостью не могут квалифицироваться ни в качестве реальных, ни в качестве консенсуальных, поскольку переход прав на такие объекты определяется моментом государственной регистрации этих прав, а не моментом достижения соглашения сторонами сделки или фактической передачи вещи.

Более того, недвижимые вещи не могут являться объектами некоторых сделок, например, договора комиссии[160]160
  См. п. 23 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 17 ноября 2004 г. № 85 «Обзор практики разрешения споров по договору комиссии» // Вестник ВАС РФ. 2005. № 1.


[Закрыть]. Ведь комиссионер, в силу п. 1 ст. 996 ГК РФ не являющийся и не становящийся собственником недвижимого имущества комитента, не в состоянии зарегистрировать переход права собственности на отчуждаемую или приобретаемую недвижимость (п. 1 ст. 551 ГК РФ), т. е. совершить для комитента соответствующую сделку. В дореволюционном русском праве недвижимые вещи вообще не считались «товаром» в смысле объекта любых «торговых сделок» (а не только договора комиссии): «с точки зрения русского права выражение «товар» приложимо лишь к движимым вещам»[161]161
  Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II: Товар. Торговые сделки. М.: Статут, 2004. С. 9.


[Закрыть]. Думается, что этот вывод вполне «приложим» и к современной ситуации.

Действующие нормы о виндикационном иске (ст. 301 и 302 ГК РФ), почти дословно воспроизводящие правила ст. 151 и 152 ГК РСФСР 1964 г., целиком рассчитаны на истребование из чужого незаконного владения только движимых вещей. Ведь виндикационный иск со времен римского права признается петиторным, т. е. требующим доказательства истцом своего титула на вещь. Поскольку право собственности и другие вещные права на недвижимые вещи подлежат обязательной государственной регистрации, а в соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 2 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» единственным доказательством существования зарегистрированного права является его государственная регистрация, спор «невладеющего собственника» (или иного законного владельца) недвижимой вещи и фактически владеющего ею «несобственника» (неуправомоченного лица) должен сводиться к спору о правильности записи соответствующего права в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество, т. е. основываться на иске о признании права (об оспаривании зарегистрированного права). Ведь если ответчик значится в указанном реестре собственником, у истца отсутствует право на предъявление виндикационного иска, а если ответчик по иску вообще не значится в данном реестре, т. е. является заведомо неуправомоченным лицом (не имеющим на недвижимую вещь права, зарегистрированного государством), выяснение вопроса о его добросовестности или недобросовестности, а также других условий удовлетворения виндикационного иска лишается юридического значения, делая последнее по существу автоматическим. Поэтому виндикационному иску относительно недвижимой вещи по общему правилу должен предшествовать иск о признании права на нее (об оспаривании зарегистрированного в реестре права иного владельца), к чему, в конце концов, пришла и судебная практика[162]162
  См. п. 52 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22.


[Закрыть].

В целом же можно констатировать, что значение основополагающего для гражданского права деления вещей на движимые и недвижимые пока еще в должной мере не осознано ни отечественным законодательством, ни цивилистической доктриной, ни правоприменительной практикой.

Жилищное, вслед за ним и гражданское законодательство признают самостоятельными и притом недвижимыми вещами отдельные жилые помещения в зданиях, включая комнаты в коммунальных квартирах[163]163
  Но не части комнат, хотя бы и используемые для проживания граждан, что подтвердил Конституционный Суд РФ в Постановлении от 13 марта 2008 г. № 5-П (Вестник Конституционного Суда РФ. 2008. № 3).


[Закрыть], а судебная практика по аналогии приравняла к ним и нежилые помещения (п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 г. № 64 и п. 41 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25)[164]164
  Этот вывод получил и теоретическую поддержку (см.: Чубаров В.В. Проблемы правового регулирования недвижимости. М., 2006. С. 235 и ел.).


[Закрыть]. Более того, Концепцией развития гражданского законодательства РФ предложено объявить как жилые, так и нежилые помещения самостоятельными объектами гражданских прав, представляющими собой «конструктивно и пространственно обособленную часть (трехмерный объем) внутри здания, пригодную для использования», хотя еще в Концепции развития законодательства о недвижимом имуществе прямо указывалось, что «помещение в отличие от здания лишено какого-либо материального выражения» и является вещью «исключительно в юридическом смысле этого слова»[165]165
  Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 85; Концепция развития законодательства о недвижимом имуществе. С. 49.


[Закрыть] подобно упоминавшимся выше res incorporates Гая. В настоящее время п. 1 ст. 130 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 3 июля 2016 г. № 315-ФЗ) прямо относит жилые и нежилые помещения к недвижимым вещам.

В действительности, конечно, жилые и нежилые помещения являются не отдельными, самостоятельными недвижимыми вещами – объектами права собственности, а лишь составными частями юридически неделимых вещей – домов (зданий). Об этом ясно свидетельствует как невозможность их использования в отрыве от общего имущества дома, так и физическая общность составляющих их стен и перекрытий. Признание помещений самостоятельными вещами ведет не только к прекращению права собственности на дом в целом, но и к юридическому исчезновению домов (зданий) как единых вещей – объектов прав, или, как сказано в п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 г. № 64, к «утрате зданием правового режима объекта недвижимости». Из содержания п. 1 ст. 36 ЖК РФ и п. 1, 2 и 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 г. № 64 вытекает, что многоквартирные жилые дома (здания) юридически теперь представляют собой лишь совокупность отдельных недвижимых вещей – приватизированных квартир (комнат) или помещений и общего имущества здания (включающего находящийся под зданием земельный участок), также ставшего отдельным, самостоятельным объектом вещного права общей собственности, который, однако, не является ни отдельной недвижимостью, ни даже сложной вещью, ибо как целое не может быть объектом сделок (оборота). Этот подход, впервые прямо обоснованный в Концепции развития гражданского законодательства о недвижимом имуществе, нашел поддержку и в современной литературе[166]166
  См., например: Постатейный комментарий к Жилищному кодексу Российской Федерации / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2005. С. 184.


[Закрыть].

Законодатель (не только отечественный) вынужден рассматривать жилые помещения как самостоятельные объекты вещных прав (недвижимые вещи) исходя из особых социально-экономических, а не юридических соображений, устанавливая для них специальный правовой режим «жилищной собственности» (подробнее об этом см. далее, § 2 гл. 6 настоящей работы). В отечественном правопорядке появление «жилищной собственности» связано с широкомасштабной приватизацией жилья, преследовавшей в первую очередь фискальные и политические цели (создание массового слоя собственников, переложение на население бремени содержания жилищного фонда и т. п.). В соответствии с этим правовым режимом объектом права собственности граждан были признаны занимаемые ими квартиры и другие жилые помещения (включая отдельные комнаты в коммунальных квартирах) (ст. 288 ГК РФ, ст. 15–17 ЖК РФ), а объектом их общей долевой собственности – «общее имущество дома» (п. 1 ст. 290 ГК РФ, п. 1 ст. 36 ЖК РФ), в состав которого включены различные составные части этого дома (не являющиеся самостоятельными вещами) и земельный участок, на котором расположен такой дом.

При этом сами квартиры и другие жилые помещения стали не только самостоятельными недвижимыми вещами, но еще и «главными вещами» в отношении «общего имущества дома», рассматриваемого в качестве «принадлежности главной вещи». Ведь теперь согласно п. 2 ст. 290 ГК РФ, п. 2 и 4 ст. 37 и п. 3 и 5 ст. 42 ЖК РФ «общее домовое имущество – спутник права собственности на жилое помещение, не имеющий самостоятельной судьбы и следующий за главной вещью – жилым помещением»[167]167
  Литовкин В.Н. Комментарий к Жилищному кодексу Российской Федерации (постатейный). М., 2005. С. 88; ер.: Концепция развития законодательства о недвижимом имуществе / Под общ. ред. В.В. Витрянского, О.М. Козырь, А.А. Маковский. С. 51–53.


[Закрыть]. При этом в состав «общего имущества» входит и земельный участок, также ставший «принадлежностью главных вещей» – квартир и других жилых помещений. Как уже отмечалось, в судебной практике, а теперь и в законе, аналогичный правовой режим получили и нежилые помещения, ставшие объектами бурно развивавшегося «оборота нежилых помещений».

В европейском континентальном праве «жилищная собственность» (Wohnungseigentum) рассматривается в качестве одного из важных способов решения жилищной проблемы, ради которого в некоторых случаях приходится отказываться от определенных классических постулатов. Это прежде всего касается квартиры как составной части жилого дома, правовой режим которой должен подчиняться вещно-правовому «принципу присоединения» (Akzessionsprinzip), в силу которого составная часть вещи, не являющаяся самостоятельным объектом вещного права, всегда следует юридической судьбе «своей» вещи (§ 93 BGB, ст. 642 ШГК).

В результате этого жилые помещения в силу своей социальной значимости приобретают особый вещно-правовой режим: не будучи самостоятельными вещами в строгом смысле слова, они приравниваются к недвижимости жилищным законом, т. е. признаются им недвижимыми вещами, которые физически и юридически неразрывно связаны с общим имуществом дома (включающим земельный участок). В результате этого единая недвижимая вещь (жилой дом и (или) земельный участок) юридически разделяется на отдельные части и «общую часть», каждая из которых становится самостоятельным объектом вещного права (единоличной или общей собственности), а их гражданско-правовой режим характеризуется неразрывным соединением названных вещных прав.

Данное положение не должно, однако, распространяться на нежилые помещения, которые, будучи составными частями зданий (юридически неделимых недвижимых вещей), могут передаваться только в пользование (на обязательственно-правовом, а не на вещно-правовом титуле) субъектам права общей собственности на здание (сособственникам), арендаторам и т. п. К сожалению, отечественное законодательство и правоприменительная практика пока склоняются к иному пути: приравниванию правового режима жилых и нежилых помещений путем признания тех и других самостоятельными недвижимыми вещами, при этом максимально удаляясь от классических подходов (в частности, от вещно-правового «принципа присоединения»). Этот путь чреват появлением не только новых искусственных конструкций, но и новых юридических проблем.