Текст книги "Жизнь и о жизни. Откровения простой лягушки"

Командировка в Польшу

Вероятно, чтобы пресечь мои поползновения к увольнению из отдела каждый год мне оформляли загранкомандировки. Процедура оформления была непростой. Понятно, что каждый раз основательная медкомиссия. Однако самым сложным оказалось первое оформление, нужно было получить одобрение твоей кандидатуры от старых коммунистов в райкоме партии. Это были действительно старые люди, ограниченные в своем развитии, воспринимающие мир только через призму коммунистической идеологии, и очень принципиальные. Барьер этот дался с большим трудом, ведь я был беспартийный, и вопросы мне задавали с особым пристрастием. После того как меня вынудили сознаться, что любимая газета – это «ПРАВДА», являющаяся органом ЦК КПСС, они тут же попросили рассказать о последнем постановлении Центрального Комитета. К счастью, к этому я был готов, но вот вспомнить все ленинские места нашего района не получалось, однако что-то вспоминал, и меня со скрипом утвердили. Оформив мне загранкомандировку, руководство завода убило двух зайцев: я оставался в отделе и качественнее работал за те же деньги.

Выезд за границу в то время – это событие, которым судьба отмечала только везунчиков. Я имею в виду, конечно, обычных рядовых людей. Железный занавес – есть железный занавес. И вот в мае 1976 года пришел вызов, 27 мая быть с семьей в Москве. На сборы всего два дня. Лихорадочная суета, поездка в Кировск к моим родителям с прощальным визитом. Знакомство с Польшей, пока по карте и по книге.

Расположена в центре Европы, население 34 миллиона человек, столица Варшава (1,5 млн. жителей). Едем мы в город Катовице, это юг Польши, рядом горы – Бескиды, Татры. Катовице – шахтерский край, стоит буквально на угольных пластах. В общем, едем в ту часть Польши, где лучше всего развита промышленность и где самая высокая плотность населения.

В Средние века Польша была сильным независимым государством, по мощи в какой-то момент истории не уступала России. Было даже так, что в 1610 году на гребне общероссийской смуты Москва присягнула королевичу Владиславу, и польское войско пустили в Москву. Только в 1613 году Минин с Пожарским освободили Москву от поляков и таким образом завершили смуту в России. В свою очередь, в конце восемнадцатого века ослабление центральной власти в Польше привело к потере независимости и распаду государства. Страна целых сто двадцать лет была разделена между Пруссией, Австрией и Россией. Польская государственность была восстановлена только в 1918 году. Вторая мировая война началась с вторжения Германии первого сентября 1939 года на территорию именно Польши. Тяжелейший период в ее истории – фашистская оккупация. Самые ужасные лагеря смерти – Освенцим, Майданек, Треблинка – были на ее территории. За годы войны погибло более шести миллионов поляков. В 1952 году Польша провозглашена народной республикой. Исполнительный высший орган – совет министров. Руководящая политическая сила – Польская объединенная рабочая партия (ПОРП), генеральный секретарь в настоящее время Эдвард Герек. Существуют Объединенная крестьянская и Демократическая партии. Большая часть земли сельскохозяйственного назначения в частном владении (порядка 76%). Капиталистический сектор занимает активную позицию в торговле и в сфере услуг. Про землю и капитализм читать было удивительно – этого я как раз и не знал. Польша – страна высокой культуры. Ягелонский университет в Кракове существует уже больше шестисот лет. Весь мир знает имена Николая Коперника, Генриха Сенкевича, Адама Мицкевича, Фредерика Шопена, Яна Собесского, Яна Матейко, Марию Склодовскую-Кюри.

Смотрим на карту – вот она Польша рядом, а ощущение странное, будто едем далеко-далеко, Камчатка, кажется, ближе. Уезжаем в беспокойстве, все ли взяли и то ли. Есть и еще одно беспокойство, более серьезное. Многие советуют нам вести себя там поаккуратнее, намекая на то, что очень непростые отношения сложились между нашими народами.

Москва, Ленинградский вокзал, не был здесь два года. За это время никаких подвижек в сторону улучшения обслуживания пассажиров не произошло. Дело в том, что еду вместе с электриком Славой Сухановым, а он, как и я, с женой и дочкой. Их девочке всего полгода, хотя и нашей Катюше не намного больше – два. Нам необходимо временно оставить наших жен с детьми на вокзале и съездить в министерство, а комнаты матери и ребенка на Ленинградском вокзале не оказалось. На соседнем, Ярославском, обнаружили подобие такой комнаты и, переправив семьи туда, уехали.

Встретили нас в министерстве хорошо, любезно, выписали направление в гостиницу «Северная». Счастливые, поехали за семьями, однако радость оказалась преждевременной. Не предполагали, что в Москве могут быть такие «гостиницы». Семейных номеров нет. Мужчины и женщины живут отдельно по десять-двенадцать человек в комнате. Стала понятна удивившая нас подчеркнутая вежливость и обходительность при выписке направления в гостиницу, должно быть, негативная реакция командированных до них иногда доходит.

Москва не понравилась. По сравнению с Ленинградом отсутствие культуры полное. Везде грубое отношение к согражданам и заискивание перед интуристами. Город глазом не воспринимается, какая-то хаотичность застройки. Большое количество страшненьких обшарпанных домов в центре. Везде одолевает чувство какой-то незавершенности. Видимо, ощущение не случайное. Москва – столица, главный город государства, и всматриваешься в него особенно пристально. После Ленинграда очень бросается в глаза нарушение стиля города, несуразные вкрапления в него массы тяжеловесных угрюмых, зловещих зданий. Даже попытки развеселить эти тяжелые серые глыбы искусственными украшательствами в виде могучих колхозниц и рабочих с серпами, молотами и знаменами не меняют ничего в лучшую сторону. Удивительно! Как же здорово здания отражают время, в которое строятся!

А ведь когда-то Москва потрясала иностранцев красотой, изяществом и самобытностью (что стоит только описание Москвы французским писателем Теофилем Готье). Москву любовно называли златоглавой. Порушив церкви, советская власть уничтожила и эту красоту, и самобытность города. Общеизвестно, что сегодня ни один город Советского Союза не тратит столько денег на себя, как Москва, и как-то все бездарно и не впрок. Семь высотных зданий с громадным количеством аляповатых архитектурных излишеств, бассейн «Москва» вместо прекрасного храма Христа Спасителя, стеклянно-бетонный Дворец съездов на территории Кремля не украсили Москву, а скорее изуродовали.

Красная площадь, Кремль – здесь нет слов – красота неописуемая. Впервые прочувствовал это до слез.

Невольно задумываешься о том, что архитектор только исполнитель чьей-то воли. Ведь этот талант кто-то выбирал из ряда других. Очевидно, что Кремль, созданный Аристотелем Фьораванти, сильно отличается от стиля итальянского. Наверное, по архитектуре столиц можно с достаточной степенью точности судить, насколько власть в разные исторические периоды соответствовала интересам государства и менталитету народа, которым управляла. Славу за строительство прекрасного Ленинграда (Санкт-Петербурга), например, вместе с Петром I, архитекторами Растрелли, Росси, Трезини, Ринальди, Монфераном, Воронихиным, Захаровым и другими должна по праву разделить вся династия Романовых.

Четыре дня в Москве – так долго здесь никогда не был. Все дни в разъездах по делам. Семья в это время жила в Люберцах у Володи и Тани Булановых, родственников жены. Там же в Люберцах удалось случайно купить дефицитный фотоаппарат «Киев», о котором я давно мечтал. Денег хронически не хватает, хотя и заняли у родителей сто рублей.

01.06.1976 год, в 0.15 – выехали из Москвы фирменным поездом «Шопен» Москва – Вена. Вагон мягкий, международный, купе на двоих. Впечатление очень приятное, чистота, в каждом купе бар, шкаф для верхней одежды, умывальник. Даже на Катюшу положено спальное место. На две семьи у нас три купе. Конечно, ездить в таких поездах нам еще не доводилось.

В Бресте смена колес, таможенный контроль, на все ушло часа два. В середине дня пересекли границу СССР и ПНР. Я не отхожу от окна. Все вокруг необычное, на железной дороге абсолютное большинство паровозов, видимо, по причине того, что в Польше много угля. Удивило обилие гужевого транспорта. Земля поделена на мелкие полосы и на каждой растет своя культура. Смотрится красиво, кажется, земля сшита из разноцветных лоскутков. Два раза видел сеятеля с лукошком. Что еще бросилось в глаза, так это больше количество церквей (вернее, костелов). Попадаются и православные храмы, но в основном, конечно, это католические костелы, причем в архитектуре их наряду с традиционной готикой присутствует и стиль модерн. Это значит, что строятся новые храмы, и это верный знак того, что много верующих и церковь в Польше богатая.

Варшава – стоянка сорок пять минут. Нас встретил представитель посольства, молодой человек моего возраста. Вел себя он подчеркнуто строго, официально, выдал зарплату за первый месяц и предупредил, что жить на нее придется два месяца. Мы были так переполнены положительными эмоциями и впечатлениями, что не отнеслись серьезно к предупреждению. Были уверены, что на оклад в 480 рублей прожить два месяца – не проблема, ведь дома получал всего 130 рублей. На деле оклад оказался на 25% меньше, так как власть нас обманула, переведя рубли в злотые по хитрому курсу 1/15, а реальный в то время был 1/20. Искушений, перед которыми устоять невозможно оказалось больше, да и питание процентов на двадцать дороже, чем в Союзе, но, правда, значительно разнообразнее.

22.00 – среднеевропейское время – Катовице. Нас прямо в вагоне тепло встречают четыре советских специалиста и помогают вынести вещи. Выходим на привокзальную площадь, садимся в красивый красный автобус, на боку большими буквами написано «HUTA KATOWICE». Всего тридцать пять минут езды, и мы в городе Домброва-Гурница, где должны прожить, как минимум, год. Поселили в гостинице в двухкомнатной квартире на седьмом этаже. Честно говоря, после советского быта в коммуналке квартира нас приятно удивила. Оформлена и укомплектована она лучшим образом – от солонки, мясорубки, чайного и столового сервизов до стенки, кресел, телевизора и картин. В гостиной был даже невиданный для нас агрегат – подобие кондиционера. Нам такое и не снилось. Обидно, что притащили из Ленинграда полотенца, постельное белье и т. д. и все это хоть выбрасывай. Наталья в восторге, Катюше все равно, лишь бы мама и папа были рядом.

Оказывается, в строительстве металлургического комбината участвовали двадцать два государства, в том числе американцы, японцы, французы, западные немцы, бельгийцы и т. д. Поляки, со свойственным им гонором, решили построить самый современный комбинат в мире, собрав на одном объекте все лучшее, что было на тот день в металлургии.

Эйфория от пребывания за границей при первом же контакте с действительностью стала быстро проходить. Со временем она по многим вопросам сменилась горечью

Выяснилось, что все специалисты жили в нашей гостинице, за исключением американских и японских. Эти жили в городе Катовице в гостиницах более высокого класса. Специалисты капиталистических стран, жившие в нашей гостинице, имели номера значительно лучше наших, и обслуживались лучше нас. Да и зарплату за такую же, как у нас, работу они получали почти в десять раз большую. Нас предупредили, чтобы мы не шли на контакты с ними. Мы и не шли, но, надо заметить, они также не проявляли к нам никакого интереса. Как-то купил альбом Петрова-Водкина, и он лежал на моем рабочем столе. В офис зашла наша переводчица Алиция. Полистав его, пришла в полный восторг и попросила альбом, чтобы показать французам. Она была переводчицей и у них, а их офис находился всего через три двери от нашего. Я, конечно, разрешил. Французы пришли в восторг тоже и захотели приобрести такие же альбомы. И что странно? Со мной общаться не пожелали. Играли в испорченный телефон, и Алиции пришлось несколько раз ходить из офиса в офис.

Первые выходные мы с Наташей посвятили знакомству с Домбровой. Город очень приятный. Из того, что видел в Союзе сравнить не с чем. Отличие в большом количестве частных, в основном двухэтажных, коттеджей. В центре – громадный готический собор, несколько десятков многоэтажных зданий, универмаг, универсамы, дворец культуры, много частных магазинов и киосков. Буквально на каждом углу натыкаешься на небольшие бары, где можно купить хорошее по качеству пиво, причем в удобной таре – пузатые бутылочки емкостью всего 0,33л. Везде продается невидаль для Союза – кока-кола. В городе несколько ресторанов, красивый парк. Население Домбровы, порядка восьмидесяти тысяч жителей, проживает в основном в своих частных домах. Как раз это и придает особый колорит городу и отличает его от наших, застроенных в основном типовыми коробками зданий. Бросается в глаза обилие велосипедов, причем великое разнообразие конструкций и размеров. На некоторые любуемся, уж очень красивые.

Впервые же дни пребывания там я узнал, что главный в нашей группе специалистов, а нас тогда было всего 37 человек, совсем не руководитель монтажных работ, а представитель КГБ, и у него была самая большая зарплата. Я быстро уяснил, что вести себя надо аккуратно и разговоры говорить среди своих поменьше. В дальнейшем выяснилось, что аккуратность была совсем не напрасной, большинство специалистов стучали друг на друга. Этот представитель знал все, о чем мы говорим и что делаем в свободное время. Интересно, что мне удалось невольно завоевать особое доверие у него. Во всяком случае, он прекрасно знал, что я провожу свое свободное время с поляками и, не информируя его, езжу по стране, но мою вольницу не пресекал.

А дело было так. Дней через десять после моего приезда один из новых знакомых завел меня вечером в номер гостиницы, где за столом с водкой и хорошей закуской сидели трое. Как я теперь понимаю, завел совсем не случайно. Мне радушно предложили составить компанию. Мы просидели целый вечер, обсуждая разные проблемы. Темы были интересные, и собеседники тоже. Как всегда, не хватило, я сбегал в номер и принес бутылку коньяка. Вскоре двое упали, и я остался один на один с высоким, гладким полноватым мужиком, который совсем не пьянел. Ему было со мной почему-то интересно. В конце вечера мы что-то пели и расстались друзьями. Спустя некоторое время я узнал, что мой новый друг и есть тот баран, который нас там пас, то есть представитель КГБ.

Наше второе воскресение в Польше. Всей семьей выезжали с утра автобусом на природу. По-русски такая поездка называется «поехать на шашлыки». В Польше вместо шашлыков принято жарить на костре специальные колбаски – шпикачки, насаженные на обычный прутик. Как только выехали, погода испортилась, набежали тучи до самого горизонта, и пошел сильный дождь. Пришлось вернуться.

Сложилось очень тягостное чувство от компании семей наших специалистов. Впечатление, что на рынке набрали мужиков и баб и посадили в автобус. Причем выбирали тех, которые что-то между собой не поделили. Постоянные склоки с применением великого русского языка в самой распространенной по миру форме. Выйдя из автобуса, дал зарок в таких развлекательных поездках больше не участвовать.

В дальнейшем, немного освоив язык, стал вести себя еще строже по отношению к соплеменникам. Уж очень стыдно порой было находиться рядом со своими. Последней каплей для меня оказалась жестокая драка двух жен наших специалистов из-за какой-то тряпки в центральном универмаге города Катовице.

Приехав на место, я, как правило, отделялся от компании наших и возвращался только к отходу автобуса.

В общем, чуть ли не с первых дней в душе моей стали появляться горькие нотки. Наше социалистическое культурное превосходство и духовное величие, которому меня учили всю жизнь коммунисты, как-то очень быстро стало таять и к концу моей командировки не только исчезло полностью, но и превратилось в жирный минус. Почти все оказалось обманом и ложью.

Только что вернулся из Кракова. Человек пятнадцать специалистов возили к консулу подписывать всякие бумаги, связанные с нашим длительным пребыванием в Польше. Приняли плохо, сотрудники консульства вели себя с нами высокомерно и даже порой агрессивно. Сходить на территории консульства в туалет нам не позволили.

Ждать документы на территории консульства нам также не разрешили и выставили на улицу. Для меня это было неожиданно и очень неприятно, такого обращения не ожидал, но в результате не пожалел. Консульство оказалось рядом с центральной площадью города – «Главный рынок». Мы вышли на нее и сразу разбились на две группы. Первая, огорчившись приемом, тут же кинулась знакомиться с питейными заведениями Кракова, а вторая, в которой оказался я, пошла знакомиться с достопримечательностями. Получилась импровизированная великолепная экскурсия. Не сговариваясь, сразу направились к Мариацкому костелу. Это оказалось так интересно, что провели в нем почти час. Зашли внутрь и были ошеломлены красотой алтаря. Он весь объемный, из скульптурных фигур, вырезанных из дерева и сделанных так качественно, что кажутся живыми. Не верится, что скульптор Вит Сквош вырезал их пятьсот лет назад, в ХV веке. Стояли у иконостаса мы плотной группой и, возможно, кое-кто с открытыми от удивления ртами. К нам подошла женщина, безошибочно определившая нашу национальную принадлежность, и на русском языке, но, правда, с сильным польским акцентом предложила нам рассказать историю костела. Мы с благодарностью согласились. Оказалось, что вся история состоит из нескольких красивых легенд.

Мариацкий костел

Первая повествует о том, что на месте Мариацкого в ХIII веке стоял костел Девы Марии. В 1241 году на Краков напали татары Батыя. Трубач-сигнальщик первым увидел их и затрубил сигнал тревоги «хейнал». В этот момент в горло ему вонзилась татарская стрела, и звук оборвался. Костел Девы Марии татары разрушили до основания. Когда на его месте появился Мариацкий костел, то в память об этом событии каждый час на его башне появляется фигурка механического трубача, который трубит «хейнал». И старинный сигнал опять и опять обрывается на той ноте, на которой оборвалась жизнь защитника Кракова.

Вторая легенда не менее интересна и связана с постройкой самого костела. Он строился в ХIV веке. Возведение башен было поручено двум братьям-каменщикам. Старший, более опытный и сноровистый, закончил свою башню, водрузил над ней шпиль и уехал в другой город строить новый храм. Вернувшись как-то в Краков, он увидел, что вторая башня все еще строится, и сложена она крепче и лучше, а значит, будет выше его башни! Охваченный завистью и злобой, каменщик схватил нож и убил своего младшего брата. Но потом его замучила совесть, и он в отчаянии бросился с недостроенной башни на камни рыночной площади.

Эта история так потрясла горожан, что имена братьев-строителей были вычеркнуты из городских книг. Ведь братья превратили святое дело возведения Божьего храма в соревнование гордынь. А недостроенную башню в назидание потомкам решили оставить такой, как есть, и только покрыли ее кровлей.

Ну а алтарь, оказывается, одно из величайших творений Средневековья, и Вит Сквош потратил целых двенадцать лет на его изготовление. Он сам вырезал все фигуры и сам расписывал их. Трехстворчатый алтарь содержит почти двести расписных деревянных фигур.

Прогулялись по площади, времени хватило только обойти ее. Правда, задержались у памятника в честь битвы при Грюнвальде. Она произошла в 1410 году. Объединенные силы поляков, литовцев, русских и чехов разгромили немецких рыцарей Тевтонского ордена. Основную роль в битве играло польское войско, но мы были удивлены, что в ней участвовали и русские войска.

Надо сказать, что довелось мне жить в очень интересном районе Польши, здесь самая высокая плотность населения в стране. Шесть достаточно крупных городов находятся в непосредственной близости друг от друга – это Домброва-Гурница, Сосновец, Катовице, Хожув, Забже, Бытом. Они плавно перетекают один в другой, и между ними существует трамвайное сообщение. В сумме число жителей этих городов превышает миллион человек.

Однако что удивительно и непонятно для нас, русских. В чем причина? Как могут в таком густонаселенном промышленном районе рабочие люди гармонично сосуществовать с природой? Ведь едешь на электричке, видишь – по полянке ходит стая фазанов. Отъезжаешь на машине от города на километр – дорогу перебегают пятнистые олени. Идем с Наташей и Катюшей гулять в ближайший от гостиницы лесок – взлетает стая куропаток. А водоемы? Во многих из них водится форель, а ведь она живет только в чистой воде. В лесу аккуратность и чистота как в городских парках. Идешь по нему и сомневаешься, в лесу ли? Долго эта загадка не давала мне покоя. Единственное, как мне кажется, разумное объяснение – это влияние христианской веры. Более 90% населения – верующие. Вера – это любовь. Природа для верующего – творение Божье, и поэтому к ней такое трепетное отношение. Господь дал власть человеку над природой, но власть любить и сохранять. В атеистическом Советском Союзе к природе относятся потребительски, со школьной скамьи учат: используй, покоряй – ты ее властелин. В школе все должны были знать высказывание Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача». Оказалось, что высказывание это политизировано, оно неполное, выброшена вторая часть: «Но к природе необходимо относиться уважительно и бережно и по возможности сохранять ее в первозданном виде…» Бывал в Сибири, где плотности населения никакой, но стоит советскому завоевателю природы только пройти по какому-то маршруту, и природа в этом месте не может прийти в себя десятилетиями.

За эти два года командировки много чего было и хорошего и плохого. Больше, конечно, хорошего, которое исходило в основном от хозяев, поляков. Старались они нас по возможности развлечь, познакомить с культурой и достопримечательностями своей страны. Практически каждый выходной подавался автобус, который куда-то нас вез.

Все мы знаем, какие непростые отношения сложились между нашими народами. Встречал, конечно, я и поляков агрессивно настроенных к нам. Пару раз пришлось принять оскорбления за всех нас русских, а один раз на стройке рядом с нами, тремя специалистами, упала в лужу металлоконструкция, окатив всех грязью. Понятно, что упала не случайно. Правда, основная масса людей, с которыми пришлось общаться, относились к нам доброжелательно.

На работе в наш офис достаточно регулярно приходили непримиримые интеллигенты с желанием не оскорбить, а разобрать какие-то вопросы в наших отношениях в словесной форме. К счастью очень вовремя появился у нас на участке доменного цеха Бужинский Ананий Андреевич, человек с уникальной памятью и прекрасно знающий историю. Он нас и выручал. В офис почти постоянно заходили польские специалисты для обсуждения технических вопросов. Польша тогда была немного накалена, она находилась в преддверии переворота 1980 года. Дух свободы витал в воздухе, и особенно это чувствовалось по поведению интеллигенции. После решения технических вопросов, в части «разное», как правило, затрагивались вопросы взаимоотношения наших государств, вопросы истории и политики.

Реальная история Европы – унизительна для Польши. Когда-то она была от моря до моря (от моря Черного до моря Балтийского), по экономической и военной мощи не уступала России и вдруг, в какой-то момент исчезла с карты как государство. Значительная часть Польши со столицей Варшавой долгое время была провинцией России. Поляки народ гордый, и ущемленное самолюбие в разговорах довольно часто проявлялось. Каждый интеллигентный польский гражданин, в меру своих возможностей, пытался ответить на вопросы «Почему это произошло?» и «Как жить, чтобы такого больше не было?». Эти вопросы заставляли поляков много дискутировать и, не в пример нам, хорошо знать историю своей страны и историю Европы. Правда, знания эти несколько однобоки, поскольку все исторические провалы списываются на коварные действия внешних сил, особенные претензии понятно к России. Зависимость от Советского Союза, экономическая и политическая, конечно, их тоже раздражала.

В разговорах на темы истории Европы и истории взаимоотношения наших государств они брали верх над нашими специалистами. Мы это чувствовали, но на провокации шли охотно. Пересилить природу невозможно, а природная особенность русского мужика – поговорить о политике и мироустройстве. Размышлять, особенно о вопросах глобальных мы любим, и касается это всех русских.

После падения коммунистического режима в России вдруг выяснилось, что русские философы предложили миру целое направление в философии, которое было названо «религиозной философией», и более узкое направление – «русский космизм». В институтах же нас учили, что русская философия мировой ничего не дала. Теперь понятно, почему нам врали, коммунистическая власть не хотела знакомить народ с такой философией, она противоречила идеологии государства.

Мы свою-то историю плохо знаем. Куда уж нам знать польских королей и то, как передрались почти все их князья из-за собственной гордыни.

Очередное совещание, а после него обычные политические дебаты за чаем. Все как всегда, разница только в том, что при этом впервые присутствовал Бужинский. Говорили все, корректно спорили, один Бужинский слушал и молчал. Когда все выговорились, и казалось, что наши польские друзья торжествуют очередную победу, он вдруг заговорил. Это было похоже на краткую лекцию профессора истории на обсуждаемую нами тему. Причем все выкладки подтверждались точными датами, именами королей, князей, их жен, детей и даже слуг. Бужинский дословно цитировал основные положения договоров, и высказывания известных политиков того времени. В конце он указал на все ошибки и передергивания, которые были допущены в разговоре нашими польскими друзьями. Во время этого выступления «знатоки» истории сидели молча, в их глазах читалось удивление. Прощаясь, они с особым почтением трясли руку Анания Андреевича, но сказали, что с несколькими моментами не согласны и завтра же справятся в энциклопедии. Надо отметить, что мы удивились не меньше, и это удивление было настолько приятным, что глазки у всех светились особой гордостью, «мол, знай наших». На следующий день они зашли, как и обещали, извинились, сказали, что Бужинский был прав полностью. Прощаясь, пожимали ему руку с еще большим почтением, чем накануне.

И вот наступил знаменательный для нас день 20 декабря 1976 года, когда задули первую домну. Вся Польша замерла в ожидании первого чугуна. Было объявлено соревнование – «Кто получит первый чугун». В соревновании участвовала группа польских специалистов, и советских – под управлением Бужинского. Ананий Андреевич умудрился получить чугун на целых четыре часа раньше поляков. Это была вершина, это был его триумф в Польше. Это был и мой триумф, меня распирала гордость и за страну и за такого удивительного человека представляющего ее.

Тут же, буквально через пару часов, к моему великому разочарованию, началось падение, в тот момент для меня совершенно загадочное и непонятное. У Анания Андреевича берет интервью радио и телевидение, задают вопросы, получают толковые ответы. Я стою в сторонке слушаю, радуюсь и удивляюсь точности ответов, впечатление, что все отрепетировано заранее, но я то, знаю что это не так. И вот последний вопрос:

– Что Вам в Польше не понравилось?

Ответ:

– Не понравилось чрезмерное количество костелов, священнослужителей и верующих. Если уменьшить их число, сколько же освободится средств и человеческих рук, которые будут работать на благо страны.

В зале полная тишина, лица у всех вытянулись. Разочарованные корреспонденты начали молча, с траурным видом убирать свое оборудование.

Я мгновенно от неожиданности похолодел, такое бывает при испуге. Как же можно было не заметить, какую важную роль церковь играет в Польше?! Единство и сила польского народа – в Церкви, и это знает каждый гражданин страны. И вдруг такой непонятный выпад со стороны интеллигентного и просвещенного человека.

Реакцию на свой последний ответ Бужинский так и не понял. Позже в офисе он искренне недоумевал на поведение публики, считал, что сказал очевидную правду, сказал из добрых побуждений и никого не хотел обижать.

Время шло, а этот случай горьким вопросом так и сидел в моей душе. Пытаясь найти ответ, я стал замечать, что аналогичное восприятие жизни существует и у других людей. Их круг не очень широк, но в него входят так называемые «отличники». Знаю я трех таких человек, с которыми поддерживаю дружеские отношения более тридцати лет. В молодые годы я ими восхищался за четкость, ясность, целеустремленность, аналитическое мышление, отличную память и в основном здоровые амбиции. Сейчас мне этих людей даже немного жалко. Они получили много талантов, но, освоив на отлично материалистическую программу обучения в социалистической России, приняли ее как какую-то незыблемую, окончательную основу мироустройства и в результате оказались людьми ограниченными, не воспринимающими ничего иррационального. Все, что находится за пределами материального опыта, для них не существует.

Вот встречаюсь я около года назад с одним из приятелей. Минут тридцать беседуем на разные темы. Говорит он четким, не терпящим возражений голосом, убеждает меня, что в конфликтных ситуациях нужно сразу судиться. Вот он, мол, судился уже многократно, и все суды выиграл. Выяснилось, что «правда» и «совесть» – для него понятия абстрактные. Дальше он рассказывает, что перед сном с удовольствием читает Библию, Ветхий завет. Читает как книгу историческую, и она ему нравится. После некоторой паузы добавляет:

– Пытался читать Евангелие. Ну, бред. Такая чепуха, лучше туда вообще не заглядывать.

Оказывается, людей, преисполненных Бога и любви, священнослужителей и верующих – он искренне принимает за ненормальных. Можно догадаться о его восприятии нашей культуры, основа которой – Христианство.

Очевидно, что именно такое восприятие религии, веры и привело Бужинского к неожиданному казусу.

В декабре же по случаю пуска металлургического комбината «Хута Катовице» в Польшу прибыл председатель правительства СССР Косыгин Алексей Николаевич. Вместе с первым секретарем ПОРП Эдвардом Гереком на автобусе они приехали на наш участок доменного цеха. Мы, специалисты, выстроились у входа в цех. Косыгин с Гереком прошли мимо нас, встречаясь с каждым из нас глазами, и здороваясь кивком головы, но руку пожали только Бужинскому. Понятно, что после встречи мы хором советовали Ананию Андреевичу руку никогда уже не мыть. Косыгин удивил контрастностью старческого морщинистого лица со светло коричневыми белками глаз со своей моложавостью фигуры, движений и голоса бодрого, энергичного.