Текст книги "Пути обретения бессмертия. Даосизм в исследованиях и переводах"

Если все это выполняется, то можно обрести благо долгой жизни. Используя разум и великую мудрость, следует пройти мимо мирских выгод и обывательских орудий и совершенствоваться в иных делах – тогда непременно будет достигнута цель. Поверхностные и заурядные люди хотя и имеют волю, направленную на добро, но все же не могут преодолеть кончину.

Известно, что тело человека уподобляют образу государства. Грудь и живот подобны дворцам и покоям, четыре конечности похожи на пограничные области. Кости и сочленения напоминают сотни чиновников, а дух соответствует государю. Кровь подобна сановникам, а пневму-ци можно сравнить с народом. Поэтому умеющий контролировать свое тело может управлять и государством. Ведь если заботиться о своем народе, то и государство умиротворяется. Если пестовать свою пневму, то и все тело тоже пестуется. Когда народ разбегается, то государство гибнет, когда пневма-ци истощается, то тело умирает. Мертвое не может жить, а погибшее не может существовать. Посему совершенный человек уничтожает беды еще до их появления и лечит недомогания, когда болезнь еще не проявилась, исцеляя ее до начала, не гонясь за ней после ее ухода. Народ трудно напитать, но легко запугать, пневму трудно очистить, но легко загрязнить. Поэтому милость-дэ и грозное величие-вэй – это то, чем защищаются родные пенаты, храмы земли и злаков, а уничтожением пристрастий и влечений укрепляются жизненная сила, кровь и пневма.

 
Потом Истинное Одно визуализируй в теле,
Тройку и семерку храни в теле,[838]838
  Тройка и семерка (сань ци) – имеются в виду разумные души хунь и животные души по.


[Закрыть]
Тогда сотни бед покинут тебя
И годы жизни твоей продлятся».
 

Баопу-цзы сказал: «Учитель говорил, что если принимать великое снадобье золотого раствора и перегнанной киновари, то пусть и не уйдешь от мира, а сотни бедствий и наваждений не смогут приблизиться к тебе. Если принимать снадобья растительного происхождения и понемногу пилюли из восьми минералов,[839]839
  Пилюли из восьми минералов (ба ши) – точный состав этого эликсира неизвестен.


[Закрыть] то это может способствовать лишь обретению власти над недомоганиями и уничтожению стремлений к выгоде в жизни, но этих средств явно недостаточно, чтобы отвратить приходящую извне беду. Только хранение Одного может защитить от бесчинств демонов, нападений духов больших гор или от вторжений бесовских оборотней и сделать человека бесстрашным в этих обстоятельствах.

Следующими по действенности являются божественные талисманы. Если же не зная этих двух способов, искать обретения долгой жизни, то не будет ли это слишком опасным?! Когда есть четыре двери, но заперты только три из них, то разбойники легко проникнут внутрь. Так что же говорить, когда открыты все они!»

Глава 19
Обозрение удаленного

Некто сказал: «Отвернувшись от общения с людьми и обратившись лицом к стене ради учения, я устремился лишь к конфуцианской доктрине и изучил лишь тексты Пятиканония, труды трех историков и сочинения философов ста школ. Кроме этого, конечно, я отдал дань плывущим цветам стихов и од, а также бесполезности короткой прозы. И многие годы я истощал свою мысль ради всего этого. Но случилось так, что с самого рождения я оказался втянут в трудные обстоятельства нашего смутного времени, которые и доныне не нашли своего разрешения, а для использования щитов, копий и боевых топоров отнюдь не нужна изящная словесность, и никакой выгоды нельзя извлечь в бою из горьких раздумий и предельного напряжения мысли, из утонченных рассуждений и изысканий в области загадочного и сокрытого; все это не имеет никакой ценности и чуждо этой области жизни. Потому мои способности к сосредоточению сознания и размышлениям уменьшились в еще большей степени, и так без какой-либо пользы годы уходили за годами. Появление двух седых волосков засвидетельствовало мое вступление в возраст вечерних сумерек, и сила моей воли начала слабеть и угасать. И ныне единственным моим желанием является отказ от блужданий в неведении и возвращение на путь жизни. Я словно попал в водоворот и не знаю, как выбраться из него; мне как будто надо перейти через большую реку, но я не знаю, где брод. Вы же, учитель, всесторонне изучили соответствующие тексты и прочли все каноны, а также проникли во все их удивительные тайны. Я ничего не знаю о даосских книгах и даже не представляю себе их объем в свитках. Не могли бы вы удовлетворить мое желание и перечислить даосские книги и другие сочинения?»

Баопу-цзы сказал: «У меня были те же самые проблемы, что и у вас. Но мне повезло раньше, и мне посчастливилось встретиться с таким мудрым учителем, как господин Чжэн. Он как раз переживал, что у него нет достаточно мудрых учеников, чтобы постичь наиболее глубокие и возвышенные доктрины его учения. В то время мне было дозволено лишь мыть и подметать жилище моего учителя, но я уже скорбел, что мой талант мелок, а мои знания ничтожны, что я молод и неразумен, а мои мысли неспособны к сосредоточению, что я все еще не порвал с мирскими чувствами по своей глупости и по большей части не могу уразуметь того, чему меня учат, – все это в огромной степени огорчало меня. Господину Чжэну же в ту пору было восемьдесят лет. Его волосы к тому времени были седы, но потом вновь почернели, цвет его лица вновь стал живым и ярким, и он в своем возрасте мог натянуть тяжелый лук и пустить из него стрелу на сто шагов; он мог проходить в день по нескольку сотен ли, а также выпить два доу вина и не опьянеть. Когда он поднимался в горы, то всегда обнаруживал телесную силу, легкость и выносливость. Он поднимался на такие высоты и спускался в такие пропасти, которые заставили бы и более молодых людей отступить; очень немногие могли соревноваться с ним. Ел же и пил он точно так же, как и обычные люди; я никогда не замечал, чтобы он постился, отказываясь от злаков.

Однажды я спросил о причинах такого питания учителя его давнего ученика Хуан Чжана, и он рассказал, что однажды, когда господин Чжэн возвращался из Юйчжана, где рыли канал, начался сильный ветер. Тогда также распространились слухи о разбойниках, бесчинствовавших в тех местах. Сопровождавшие господина Чжэна люди волновались и наконец уговорили его присоединиться к большой группе путников. Поскольку все в этой группе беспокоились из-за того, что у них мало еды, господин Чжэн отказался от риса ради блага других людей и в течение пятидесяти дней вообще ничего не ел, не испытывая при этом никакого голода. И если бы Чжан сам не был свидетелем поступка учителя, он так бы никогда и не узнал, что тот способен на такое. Господин Чжэн мог писать мелкие знаки при свечах лучше, чем молодые люди. У него был прекрасный музыкальный слух, и он превосходно играл на цитре. Бывало, что он отдыхал, играя на цитре, а несколько людей, сидевших возле него, спрашивали его о разных делах, он отвечал им, не отрываясь от инструмента. Одновременно его уши чутко внимали звучанию струн других музыкантов, игравших рядом с ним, определяя их достоинства и недостатки; при этом его внимание и на мгновение не ослабевало. Я поздно стал учеником, служащим в доме господина Чжэна, и когда я спросил его показать мне книги с описанием различных магических методов, господин Чжэн так ответил мне: "Не нужно читать много даосских книг, ибо даже одного свитка шелка длиной в чи может оказаться достаточно, чтобы овладеть насущным Дао-Путем и спастись от мирского. Но тем не менее лучше быть широко начитанным, нежели не читать книг вообще. Если разум и воля человека только пробуждены знанием, лучше начать с простых и мелких искусств, дабы защитить от беды еще не сформировавшийся ум новичка-ученика".

Затем он начал учить меня второстепенным даосским текстам, содержащим наставления относительно соблюдения обетов и следования заповедям. Всего это составило приблизительно сто свитков; большинство из этих текстов мне уже ранее попадалось. Но и относительно того, что мне уже попадалось, у меня появлялись сомнения, по поводу которых я задавал вопросы своему учителю. Господин Чжэн тогда говорил мне: "У вас, сударь, есть талант к пониманию этих дел, и вас можно учить, но хотя вы, сударь, и знаете много, ваши знания еще не касаются предметов утонченных и ваша воля еще направлена на изучение внешнего, вы не можете сосредоточить ее на одном-единственном; вы еще не проникли вглубь и не ушли далеко, а поэтому нам надо познакомить друг друга с лучшими сочинениями".

Он также позволил мне постепенно начать собирать даосские сочинения, написанные на шелке, и за многие годы я собрал у себя сочинения, совокупный объем которых составил более двухсот свитков, однако я отнюдь не исчерпал всех текстов. Другие ученики служили учителю таким трудом, как сбор хвороста и обработка полей, но я был слаб и хил и не мог обременять себя таким трудом. Поэтому, чтобы не быть бесполезным, я подметал полы, прибирал постели, убирал со столов, растирал тушь и следил за светильниками, а также переписывал для господина Чжэна даосские тексты на шелке, вот и все.

Тогда я заметил однажды, что учитель обращается со мной как с одним из старших учеников, пришедших прежде меня. Он сказал мне: "Хотя во всем множестве свитков даосских сочинений непременно найдется что-нибудь хорошее, следует распознавать, что в них тонко, а что грубо, и отбирать только то, что достойно практики. Вам не надо читать и заучивать все подряд, обременяя свой ум в течение многих дней и месяцев. Ведь когда достигнут успех в одном только деле изготовления золотого эликсира и перегнанной киновари, то все остальное становится совершенно бесполезным. Конечно, в процессе передачи знаний при обучении, когда необходимо постичь начала и концы, иногда приходится начинать с мелкого, чтобы воодушевить новичков-учеников, но этот метод постепенного обучения не всегда одобряется мной".

Господин Чжэн также был не склонен позволять ученикам сразу же начинать переписывать его собственные сочинения, и им приходилось отбрасывать подобные намерения. Бывало, они в течение длительного времени брали читать эти сочинения, но никто не осмеливался тайком переписать даже один иероглиф из них. Первоначально господин Чжэн был знающим конфуцианцем, это впоследствии полюбил он Дао-Путь, и поэтому учитель не переставал наставлять своих учеников в доктринах "Записей о ритуале" и "Книги истории". Его внешность была внушительной и величественной, а манеры поведения достойными и благородными. Всякий, увидавший его, сразу же проникался к нему глубоким уважением. Если кто-то собирался задавать ему вопросы, надо было подождать, когда его лицо станет теплым и приветливым; никто не смел легкомысленно и несерьезно относиться к этому.

Обычно я брал к себе книги на месяц: как правило, этого было достаточно, чтобы переписать их. Я никогда не смел переписывать их тайком, поскольку если бы господин Чжэн узнал об этом, то я потерял бы его благорасположение и лишился бы великого ради приобретения малого. И только в самом начале моих устремлений к получению его наставлений я осмелился (чего больше не осмеливался никогда), выбрав подходящий момент, попросить его об этом. В результате я узнал, как можно выпить всю реку и не наполнить желудок. Но из всех его учеников, которых было более пятидесяти человек, только мне одному было позволено читать канонические книги по искусству золота и киновари, "Внутренние письмена Трех Августейших" и "Записи о пяти первоэлементах, извлеченные из изголовья". А другим ученикам он не резрешал и одним глазом заглянуть даже в заглавия этих книг. Что касается прочих книг, то хотя мне и не удалось приобрести их все, однако я переписал целиком их названия и сейчас сообщу их вам, дабы любители книг из грядущих поколений имели возможность расширить этот список.

Среди этих даосских текстов были такие: "Внутренние письмена Трех Августейших, выражающие суть Неба, Земли и Человека" (три свитка); "Изначальные письмена" (части первая, вторая и третья; всего три свитка); "Канон завершенного в Хаосе" (два свитка); "Записи о Сокровенном" (два свитка); "Канон девяти рождений" и "Канон двадцати четырех рождений"; "Канон девяти бессмертных"; "Канон бессмертных о духовном гадании"; "Канон двенадцати трансформаций", "Канон девяти превращений"; "Истинный канон нефритового календаря Государя Лао"; "Записи Мо-цзы о пяти первоэлементах, извлеченные из изголовья" (пять свитков); "Канон теплой драгоценности"; "Канон упокоения народа"; "Канон самоестественности"; "Канон сил инь – ян"; "Книга пестования жизни" (сто пять свитков); "Канон Великого Равновесия-Благоденствия" (пятьдесят свитков); "Канон девяти почитаний"; "Канон циклических знаков цзя-и" (сто семьдесят свитков); "Канон сине-зеленого дракона"; "Канон срединной желтизны"; "Канон Великой Чистоты"; "Канон проникновения в светозарность"; "Канон точечного массажа"; "Канон гимнастики дао инь" (десять свитков); "Канон Мудреца Изначального Ян"; "Канон Сокровенной Девы"; "Канон Чистой Девы"; "Канон Чжан Сюя"; "Канон Мудреца Небесных Врат"; "Канон Жун-чэна"; "Канон вхождения в горы"; "Канон внутренней драгоценности"; "Канон четырех угольников"; "Канон ясных зеркал"; "Канон зеркал, собирающих солнце и луну"; "Канон пяти слов"; "Канон из столпа"; "Канон сердца августейшего царевича Духовной Драгоценности"; "Канон драконовых стоп"; "Канон истинной пружины"; "Канон уравновешенности"; "Канон взлета летучей черепахи"; "Канон стоп оленя"; "Записи приплясывающего тела"; "Схема сохранения тела"; "Схема сидения в невидимости"; "Схема созерцания и гимнастических занятий лежа"; "Схема вбирания светов"; "Схема созерцания Неба"; "Схема древесных грибов-чжи"; "Схема грибов-чжи"; "Схема плотяных грибов-чжи"; "Схема каменных грибов-чжи"; "Схема разнообразных грибов-чжи великой животной души-по"; "Канон пяти горных вершин" (пять свитков); "Записи отшельнического блюдения"; "Схема восточного колодца"; "Канон Пустого Изначального"; "Срединный канон ведомого на привязи буйвола"; "Записи о царственном восполнении"; "Записи о совершенном проведении праздничных дней-ла"; "Записи о шести умиротворениях"; "Записи журавлиного крика"; "Записи о Пинду"; "Записи о сосредоточении сердца"; "Канон черепаховых письмен"; "Записи о Шаньяне"; "Записи нефритовых планов"; "Схема восьми историй"; "Канон вхождения в палаты"; "О воссоединении левого и правого"; "Канон нефритового календаря"; "О восхождении к небесным рядам"; "Канон девяти чудес"; "Канон повторного обретения жизни"; "Канон четырех поясов" (десять свитков); "Канон вкушения эссенций солнца и луны"; "Канон вкушения шести пневм"; "Единый канон киноварного эликсира"; "Канон зародышевого дыхания"; "Канон регуляции пневмы для лечения болезней"; "Срединный канон превосходства" (десять свитков); "Канон ста видов сохранения, охватывания и возношения"; "Канон чайника с киноварным эликсиром"; "Канон горы Миньшань"; "Внутренний канон Вэй Бо-яна"; "Канон кухни вкушения солнца и луны"; "Канон шести записей хождения по трем звездам Большой Медведицы"; "Канон вступления в войско"; "Канон нефритовой девы шести сил инь"; "Канон насущного, использовавшийся четырьмя государями"; "Канон золотого дикого гуся"; "Канон тридцати шести видов вод"; "Канон семи превращений белого тигра"; "Канон бессмертных, описывающий земли, пригодные для даосской практики"; "Канон важнейших сведений о желтом и белом" (пять свитков); "Канон превращений и трансформаций Белого Мудреца"; "Канон избавления от стихийных бедствий"; "Канон преодоления несчастий"; "Канон ученых мужей"; "Канон Цзюань-цзы о Небе, Земле и Человеке"; "Канон Цуй Вэнь-цзы о болезнях суставов"; "Канон методов гадания и вызывания божественного света"; "Канон водяных бессмертных" ("Канон нарцисса"); "Канон освобождения от трупа"; "Канон укрывания в середине"; "Канон о том, как Государь Ли объемлет Небо"; "Канон, объемлющий Первоначало"; "Канон желтого двора"; "Канон субстанции пучины"; "Канон Великой Простоты"; "Канон цветочного зонта"; "Канон самоприходящей кухни"; "Тонкие речи" (три свитка); "Канон внутреннего видения"; "Канон Господина Начала Письмен"; "Канон продления жизни и вместилища календаря"; "Записки из южного портала"; "Записки Се Лун-цзы" (семь свитков); "Девять дворцов" (пять свитков); "Срединный канон тройной пятерки"; "Канон провозглашенного постоянства"; "Канон постепенного освобождения"; "Канон Цзоу Ян-цзы"; "Канон сокровенного вместилища" (десять свитков); "Канон, показывающий Сокровенное" (десять свитков); "Канон горы Цзишинь" (десять свитков); "Канон платформы для оленей"; "Канон малолетнего отрока"; "Эзотерические записки о схеме из реки Хуанхэ и плане из реки Лошуй" (семь свитков); "Канон вознесения плоти и обретения совершенства в Дао-Пути" (пять свитков); "Канон пружины Дао-Пути" (пять свитков); "Записки о встречах с демонами"; "Канон Беспредельного"; "Канон господина Гуна"; "Канон нефритового зародыша истинного человека"; "Канон корня Дао-Пути"; "Схема периодов судьбы"; "Канон о возвращении в утробное состояние зародыша"; "Чистые записки из изголовья"; "Канон иллюзорных превращений"; "Канон вопрошания о превращениях"; "Канон горы Золотых Цветов – Цзиньхуашань"; "Канон уловления силками феникса"; "Канон призывания жизни"; "Записки об охраняющем божестве"; "Канон из Долины Демонов"; "Записки Линсяо-цзы об умиротворении духа"; "Записки Мудреца, Идущего к Холму, и Господина с Желтой горы"; "Канон важнейших сведений о пяти первоэлементах, составленный бессмертным царевичем Цзы-цяо"; "Канон малых облаток"; "Канон лебединой драгоценности", "Канон продления жизни господина Цзоу"; "Записки об умиротворении разумных душ-хунь"; "Канон Августейшего Дао-Пути"; "Канон девяти сил инь"; "Записи из смеси разнообразных книг"; "Записки из серебряного короба и нефритового ларца"; "Канон золотой доски"; "Записи о бессмертных Хуан-ди и Лао-цзы"; "Канон из Юаньду"; "Канон Сокровенного Первоначала"; "Канон эссенции солнца"; "Канон свершившегося в Хаосе"; "Свод сведений о «трех трупах»"; "Канон лечения всех болезней через призывание духов, живущих в теле"; "Канон исправления вредоносного воздействия нечисти: горных демонов и старых бесов" (три свитка); "Записки о попадании в тело яда пяти видов ядовитых тварей" (три свитка); "Канон прекращения использования зерновых" (три свитка); "Тайный способ собирания божественного снадобья для лечения" (три свитка); "Способы отдания приказов духам земли, способствующим восхождению на славные горы и переправе через реки и моря" (три свитка); "Насущные сведения из мешка Чжао Тай-бо" (пять свитков); "Великие запретительные заклятия для ввода теплой пневмы при эпидемиях" (семь свитков); "Записки об управлении всеми демонами и вызывании духов пяти вершин, служащих владыке горы Тайшань" (три свитка); "Способ обретения счастья обитателя дворцовых палат и чиновничьих покоев" (пять свитков); "Записки о том, как отразить нападения тигров и волков, применяя запретительные заклинания, воздействующие на горные леса"; "Записки о том, как созвать змей и других гадов с расстояния в сто ли"; "Мириады исчерпывающих способов Учителя с Высокого Холма" (три свитка); "Канон Ван Цяо о пестовании природной сущности и лечении болезней тела" (три свитка); "Канон приема внутрь текстов запретительных заклинаний"; "Канон подсчетов установления заслуг и обретенной пользы"; "Правила подсчетов, совершаемых мужами Дао-Пути" (три свитка); "Записки И Мэнь-цзы"; "Способы применения оружия демонов"; "Искусство видимости и невидимости"; "Записки о телесной тренировке" (пять свитков); "Важнейшие наставления о Дао-Пути господина Це"; "Собрание сочинений о продлении жизни учителя Цзюэ Ли"; "Суждения Младшего Господина о смысле Дао-Пути" (десять свитков); "Письмена на стенах из квасцов и голубого известняка" (три свитка); "Канон созерцательно-сосредоточенной одухотворенности" (три свитка); "Канон головы дракона"; "Канон гор Цзиншань"; "Пучины мудрости бессмертного Кун Аня и великое обозрение Мудреца Красной Секиры" (семь свитков); "Записки о наиболее важных способах предотвращения старения земного бессмертного господина Дуна"; "Устные наставления учителя Ли о болезнях суставов" (два свитка).

В тех случаях, когда число свитков не указано, объем сочинения ограничивается одним свитком.[840]840
  Уже названия книг из библиотеки учителя Гэ Хуна вполне характеризуют их содержание. Совершенно очевидно, что их тематика полностью совпадает с тематикой «Баопу-цзы» и охватывает такие аспекты, как алхимия, магия, медицина, сексуальные, гимнастические, дыхательные и иные методы даосской практики, методы беспрепятственного ухода в горы для уединения и т. п.
  Обращает на себя внимание присутствие в каталоге Гэ Хуна такого текста, как «Тай пин цзин» («Канон Великого Равновесия-Благоденствия»). На рубеже III–IV вв. этот «Канон», окончательно сформировавшийся к VI в., уже насчитывал 50 цзюаней («свитков»). Характерно упоминание текста, связанного с именем Вэй Бо-яна, даоса конца Хань, который считается автором важнейшего сочинения по методологии алхимии – «Трактата о единении триады» («Цань тун ци»), практически не цитирующегося в текстах до X в., что дало повод предполагать его неаутентичность. Любопытно упоминание «Канона Господина Начала Письмен» (вэнь ши): это обычный титул легендарного Стража Границы и первоученика Лао-цзы Инь Си (Гуань Инь-цзы; см. коммент. 2 к гл. 4). Возможно, что называемый Гэ Хуном текст является историческим предшественником ныне существующего текста «Гуань Инь-цзы», созданного не ранее конца VIII в. (скорее – позднее). Показательно упоминание имени Кун Аня – конфуцианского каноноведа рубежа н. э. и потомка Конфуция Кун Ань-го, которому приписывались даосские увлечения, занятия алхимией и даже обретение бессмертия.
  Каталог Гэ Хуна имеет огромную ценность, поскольку подавляющее количество перечисленных в нем текстов были утрачены еще в древности и мы можем судить о даосской литературе раннего Средневековья только по относительно небольшому числу сохранившихся памятников. Кроме того, составив данный каталог, Гэ Хун как бы положил начало процессу собирания даосских текстов, приведшему к появлению в V в. благодаря трудам линбаоского даоса Лу Сю-цзина «Сокровищницы Дао», даосского канона («Дао цзана»), уникального свода всех даосских и околодаосских текстов.
  Вместе с тем перечень Гэ Хуна включает в себя по преимуществу тексты южной оккультной традиции «письмен Трех Августейших» (сань хуан вэнь) и практически игнорирует литературу других формирующихся направлений даосизма. Так, в нем полностью отсутствуют тексты традиции «Небесных Наставников» (тянь ши дао), впоследствии образовавшие четвертое, общее для всех основных разделов, приложение к «Дао цзану» («Чжэн и бу» – «Раздел истинного единства»; название чжэн и становится позднее официальным обозначением этой традиции). И все-таки ценность каталогизаторской работы Гэ Хуна как свода сведений о даосских письменных памятниках раннего Средневековья трудно преувеличить; велика ее роль и в истории формирования даосской литературы как таковой.


[Закрыть]

Далее следует перечисление описания амулетов, которые таковы: "Самоприходящий амулет"; "Амулет золотого блеска"; "Амулет Великого Сокровенного" (три свитка); "Амулет проникновения в Небесное"; "Амулет пяти эссенций"; "Амулет каменных палат"; "Амулет нефритового плана"; "Амулет, извлеченный из изголовья"; "Амулет малолетнего отрока"; "Амулет девяти одухотворенностей"; "Амулет шести государей"; "Амулет Города Мрака"; "Амулет Хуан-ди"; "Малый амулет тысячи трехсот шестидесяти военачальников"; "Божественный амулет продления жизни"; "Божественный амулет небесных вод"; "Сорок девять истинных амулетов"; "Амулет небесных вод"; "Амулет сине-зеленого дракона"; "Амулет белого тигра"; "Амулет красной птицы"; "Амулет Сокровенного Воина"; "Амулет киноварно-красного зародыша"; "Амулет семи пружин"; "Амулет оружия, явленного девятью Небесами"; "Амулет девяти Небес"; "Старый амулет канонов"; "Семь амулетов"; "Амулет, отражающий опасности"; "Амулет Сюань-цзы"; "Три мешка, защищающих от оружия амулетов дракона и тигра, переданных Сыновнепочтительным императором У-ди госпоже Ласточке"; "Амулет, объемлющий Первоначало"; "Амулет юевых лаптей"; "Амулет, уничтожающий стихийные бедствия"; "Амулет восьми триграмм"; "Амулет надзирания над триграммой «Небо»"; "Амулет грома и молнии"; "Амулет мириад завершений"; "Амулет восьми могуществ и пяти превосходств"; "Амулет могущества и радости"; "Амулет огромного превосходства"; "Амулет собирания женского начала"; "Амулет сокровенной эссенции"; "Амулет нефритового календаря"; "Амулет северной террасы"; "Амулет великого подавления сил инь – ян"; "Амулет из изголовья"; "Амулет лечения множества болезней" (десять свитков); "Амулет, насыщающий диковинных существ" (десять свитков); "Амулет господина Ху" (двадцать свитков); "Амулет девяти террас" (девять свитков); "Амулет шести знаков «цзя», проникающий в одухотворенное" (десять свитков); "Предотвращающие конец амулеты шести сил инь самоприходящей кухни драконова зародыша из каменных покоев, связанные с тройкой первоэлемента «металл» и пятеркой первоэлемента «дерево» (всего в совокупности пятьсот свитков); "Амулет, вызывающий помощь при военных невзгодах и пожарах"; "Амулет нефритовой секиры" (десять свитков).[841]841
  О сущности и функциях даосских амулетов в «Баопу-цзы» говорится много. Подробнее всего они рассматриваются в гл. 17 трактата Гэ Хуна. Из других текстов конца древности и раннего Средневековья большое внимание амулетам уделяет «Канон Великого Равновесия-Благоденствия» («Тай пин цзин»). Процветала вера в амулеты также и в более поздних маошаньской и линбаоской традициях, но особое значение этой форме даосского экзорцизма стали уделять «Небесные Наставники».


[Закрыть]

Все это – великие амулеты. Что же касается малых и ничтожных, которые есть помимо них, то эти амулеты просто невозможно перечислить».

Баопу-цзы сказал: «Господин Чжэн говорил, что амулеты берут свое начало от самого Государя Лао, Лао-цзюня, и они представляют собой небесные письмена – созвездия. Государь Лао мог проникнуть в божественный разум, а амулеты – это то, что божественный разум передает нам. Ныне у людей мало опыта в их использовании, и за длительное время передачи в их написание вкралось много ошибок. Если вера сердца не всецелостна, то и применение амулетов не принесет никакой пользы. Если же просто списать их начертание с книги, то они не только не принесут никакой пользы, но могут причинить и вред. По книгам люди, конечно, знают амулеты, но при их написании они делают много ошибок. Поэтому поговорка и гласит: "Напишешь всего три неправильные черты, и иероглиф «рыба» превратится в иероглиф, обозначающий царство Лу, а иероглиф «пустота» превратится в иероглиф «тигр». Вот в чем суть. А иероглиф «семь» отличается от иероглифа «муж» только тем, что у этих двух знаков разный размер промежутка в элементе «крюк», и все". Ныне мы не в состоянии прочитать иероглифы, вписанные в амулет, а потому не можем осознать, где появилась ошибка. Вот никто и не поймет, что амулет не получился. В мире есть люди, которые, обретя суть этого искусства, умеют применять амулеты, но только в их исполнении они будут действенны. Это вроде того, как человек, ощущающий запах мускуса, может наслаждаться его ароматом, но не в силах передать свое ощущение другим людям. И все-таки нам следует непременно стремиться получить амулеты, написанные без ошибок, и потом с праведным сердцем использовать их. Правда, и в таком случае действенность наших амулетов не сравнится с действенностью амулетов, написанных людьми, обладающими пониманием истинной сути этого искусства, поскольку амулеты у них уже сами по себе наделены благотворными качествами. Если даос взыскует долгой жизни и вся его воля направлена на изготовление снадобий, применение им меча, изготовленного из амулетов, способно отсечь демонические влияния и бесовские козни. Иногда говорят, что все великие амулеты могут использоваться для обретения состояния бессмертного, но исключительно на них в этом деле полагаться ни в коем случае нельзя. В свое время в царстве У жил некий человек по имени Цзе Сян, который умел читать письмена, записанные в амулетах, и всегда знал, есть ли в амулетах ошибки или же нет. И когда однажды какой-то человек решил проверить у Цзе Сяна правильность написания амулетов для излечения множества болезней и амулетов, изгоняющих нечистую силу, и показал ему их начертания, то Цзе Сян перечислил все их названия, проверил их один за другим и, если в амулете были ошибки, исправил их для того человека. Но с того времени больше не появилось ни одного человека, который обладал такими же знаниями».

Некто спросил: «Среди великих снадобий бессмертия нет ни одного, превосходящего золото и киноварь. Ныне же, слушая ваши рассуждения о судьбе, я хотел бы осмелиться спросить вас о том, какие из амулетов и даосских текстов в наибольшей степени наделены божественными свойствами».

Баопу-цзы сказал: «Я слышал, как господин Чжэн говорил, что из даосских книг нет более важных, чем "Внутренние письмена Трех Августейших" и "Схема истинного облика пяти пиков". Древние бессмертные, имеющие небесный чин, и совершеннейшие люди больше всего почитали и считали тайным путь этих книг, и нельзя назвать ни одного бессмертного, не получившего их. Получившие их передавали эти тексты только через сорок лет одному человеку, который скреплял обещание хранить тайну жертвенной кровью и подкреплял договор подношением дара. Эти тексты имеются на каждой славной горе из числа пяти пиков, но они сокрыты в глубине пещер каменных покоев. Даосы, которым предназначено обрести их, входят в горы, пребывая в состоянии созерцательного сосредоточения мысли, и тогда горные божества открывают для них тайны горы, и даосы получают возможность найти те книги.

В свое время Бо Чжун-ли[842]842
  Бо Чжун-ли (Бо Хэ) – о нем см. коммент. 18 к гл. 14.


[Закрыть] обрел эти тексты в горах. Затем он сразу же воздвиг алтарь и совершил подношение шелком, сделал с найденных текстов одну копию и тогда ушел. Для хранения подобных книг надо приготовить чистое место. Если человек собирается что-то делать с ними, то следует заранее сообщить им об этом с той же почтительностью, как при обращении к отцу или государю.

В их каноне говорится, что если в доме есть текст "Письмен Трех Августейших", то никакая нечисть не посмеет угрожать этому дому. Он также будет защищен от злых бесов, мора, распространяющегося в жару, и всяческих приходящих бед и невзгод. Если больной, лежащий при смерти, всем сердцем своим безгранично уверует в Дао-Путь и возьмет в руки эти книги, то он ни за что не умрет. Если женщина, мучительно рожающая и находящаяся на грани испускания духа, возьмет в руки эти тексты, то она немедленно благополучно разрешится от бремени сыном. Если взыскующий продления жизни даос войдет в горы, держа в руках эти тексты, то к нему не осмелятся приблизиться ни тигры и волки, ни горные оборотни и пять ядовитых тварей,[843]843
  Пять ядовитых тварей (у ду) – змеи, скорпионы, ящерицы, пауки и многоножки.


[Закрыть] ни всевозможная нечисть. Тогда можно будет благополучно переправляться через реки и моря, будучи защищенным от драконов и гадов и обладая способностью усмирять ветер и волнение вод.

Обретя этот способ, можно начинать любое предприятие, не заботясь о выборе места или счастливого дня, семья же такого человека будет полностью избавлена от бед и забот. Если вы хотите построить новый дом или сделать гробницу, то приготовьте несколько десятков копий текста "Письмена земного Августейшего" и разложите их на земле в выбранном месте. Если на следующий день посмотреть на них, то окажется, что они пожелтели. В таком случае над ними можно начинать работу, и семья непременно будет счастливой и процветающей. Если хоронят кого-либо, то перепишите "Августейшие человеческие письмена", сложите бумагу несколько раз, впишите в нее ваши собственные фамилию и имя и украдкой положите ее в ту могилу так, чтобы другие люди ничего не знали об этом. Тогда вам не будут угрожать никакие внезапные беды и горести и никакие воры и разбойники не причинят вам никакого вреда. Если же кто-нибудь будет злоумышлять против вас, то задуманное им зло обернется против него самого. Но следует знать, что прежде, чем переписывать этот текст, надо сто дней поститься и совершать омовения; только тогда можно будет призвать небесных божеств и Повелителя Судеб. Если, соблюдя эти условия, вы пойдете в дни Великого Года на один из пяти священных пиков или к одному из четырех потоков,[844]844
  Дни Великого Года – имеются в виду дни, находящиеся под эгидой планеты Юпитер.
  Пять священных пиков – горы, соотносящиеся со сторонами света (опоры мироздания), на которых в древности государи совершали жертвоприношения фэн и шань, и ставшие позднее центрами даосского отшельничества, – Тайшань, Хуашань, Хэшань, Хэншань и Хошань.
  Четыре потока – видимо, реки Хуанхэ, Янцзы, Вэйхэ и Хуайхэ.


[Закрыть] то все божества общинных алтарей и храмов появятся перед вами в человеческом облике и вы сможете задать им вопросы об ожидающих вас счастье и горе, мире и опасностях, а также о том, что хорошо, а что плохо для лечения ваших недугов. Если написать особые восемнадцать иероглифов и скрыть их под одеждой, то можно будет совершенно перестать думать о ветре и волнах при путешествиях по рекам и морям. Если в доме есть «Схема истинного облика пяти пиков», то можно не бояться никаких опасностей, связанных с применением оружия, и других бедствий. Если же кто-нибудь задумает причинить зло такой семье, то оно непременно обратится против самого злоумышленника. Но если получивший эти тексты даос не сможет действовать только в соответствии со стремлением к гуманности, справедливости и милосердию и не будет усерден и праведен, то несчастья могут обрушиться на его семью и уничтожить ее. Поэтому к этим книгам нельзя относиться легкомысленно.

Что касается искусства различных превращений и трансформаций, то среди текстов, повествующих о нем, нет большего, чем "Записки Мо-цзы о пяти первоэлементах", которые насчитывают пять свитков. Некогда государь Лю Ань,[845]845
  Лю Ань – хуайнаньский удельный царь (II в. до н. э.), инициировавший написание даосского компендиума «Хуайнань-цзы» и, возможно, участвовавший в нем лично. Покончил жизнь самоубийством после раскрытия заговора с целью узурпации императорской власти. Даосы считали версию о заговоре клеветой и утверждали, что Лю Ань стал бессмертным. О нем много говорилось и выше.


[Закрыть] пока он еще не стал бессмертным и не ушел из мира, выбрал из этого текста самое важное, что составило один свиток. Его способ заключается в том, что если использовать снадобья и амулеты, то появятся способности летать повсюду вверх и вниз, скрываться и становиться невидимым, сколько захочется, и менять свой облик: улыбнешься – и станешь дамой; нахмуришься – и станешь старцем; пригнешься к земле – и станешь маленьким мальчиком; возьмешься за посох – и станешь лесным деревом. Стоит человеку, овладевшему этим искусством, бросить в землю семена, как сразу же появятся тыквы или плоды, пригодные для употребления в пищу. Он начертит линию на земле – и она превратится в реку, насыплет кучку земли – и она превратится в холм. Он сядет – и к нему тотчас явится самоходная кухня; он может возноситься к облакам и взлетать с языками пламени, – нет ничего, чего бы он не мог сделать.