Текст книги "Ведьма Агнета. Демон-помощник и заколдованная комната"

Река Смородина и Калинов мост

Мара два дня не звонила и не писала, да и мне беспокоиться о ней некогда было, ремонт в комнате для Славы делали. Конечно, я не работала, иногда руками водила, то есть руководила, зайду, оценю, пальцем потыкаю и выйду довольная. Обои они какие-то интересные купили, потолок покрасили в голубой цвет. Пусть делают, что хотят, лишь бы стены не сносили.

Павел, Сашин отец, действительно сломал руку и пару ребер. Машину не восстановить, дорого очень выйдет, только на разбор ее. Мама Люда стала спать плохо, напугалась тогда сильно. Надавала ей кучу всяких травок да настоек. Жнец тогда батюшку забрал, матушку увезли в больницу. С детьми остался наш батюшка Николай, сказал, что нужно людьми оставаться. Сообщили родственникам. Они должны в ближайшее время приехать за ребятишками да на похороны.

К вечеру третьего дня на небе стали собираться тучи. Подул горячий степной ветер, неся пыль и сухую траву. Я забеспокоилась: неужели Мара решила все пустить на самотек? За воротами послышался шум мотора. Хлопнула дверца автомобиля. Позвонили в звонок. Открываю, стоит Мара на пороге, рядом ее птиц прыгает.

– Ну что, поехали? – устало спросила она.

– Могла бы и предупредить, что скоро приедешь, – недовольно буркнула я. – Сейчас косу заберу из гаража.

Ночью пришлось вытаскивать с чердака косу и переносить в гараж. Надо было сделать так, чтобы мои родные не видели сей чудесный инструмент.

Мара была одета в длинный светлый сарафан, конечно, не белая сорочка в пол, как советовал ворон, но тоже вполне пойдет для обряда. Сунули к ней в багажник косу и рванули в степи. Тучи опускались все ниже и ниже, ветер усиливался. Началась самая настоящая пылевая буря.

– Чего тянула? – спрашиваю.

– Читала, готовилась. Папа мне вон серп какой интересный изготовил, – она кивнула на заднее сиденье.

– Думаешь, пригодится? – спросила я.

– Не знаю, может быть, – она пожала плечами.

Мы быстро добрались до нужного места. Краем глаза я видела, как за нашей машиной бежит Исмаил в виде волка. Выбрались из автомобиля.

– Вот, – Мара ткнула пальцем в пустую степь. – Видишь что-нибудь?

– Не вижу, – честно ответила я и закашлялась, в рот попала добрая порция пыли.

– А если настроиться? – спросила она.

Я пригляделась. Перед глазами встала ужасная сцена истребления деревни. Меня всю передернуло. Сказала Маре, что вижу. Она удивилась.

– У меня не так, у меня вот люди стоят, правда, сейчас двигаться стали. Нарядные все такие.

– Хватит тут лясы точить, пошли, Мара, работу делать, – прокаркал ворон и влетел на поле.

– Идем, – позвала Марена.

– Нет, я лучше здесь постою, понаблюдаю. Если что-то пойдет не так, то мы придем на помощь.

Она вытащила свой серп из машины, а я достала косу. Рядом со мной примостился Исмаил. Женщина пошла следом за своим вороном. Вдруг картинка перед моими глазами начала меняться. Дома все целые, люди нарядные и счастливые, солнце светит, и так хорошо и светло на душе. На Маре вместо летнего шелкового платья оказалась длинная расшитая рубаха с народным сарафаном. Ребятишки к ней подбежали и надели ей на голову венок из одуванчиков.

Собрался вокруг нее народ, любуется. Встали в хоровод, стали песни петь да танцевать вокруг нее.

 
Мара, Марена по воду ходила,
Косой водила, снопы вязала,
Жизни собирала, матшука-царевна
Среди нави и яви,
Шла по краю прави,
За реку ходила, души проводила,
Живота не жалела, нити сплетала,
Серпом убирала.
Славься, Марена, – темная царевна!
 

Люди хоровод туда-сюда водят, Мару славят. Вот только я ворона не увидела, где же этот прохвост спрятался?

– Вон, старейшину видишь? Он и есть наш ворон, – тихо произнес Исмаил. – Это его судьба теперь у Мары в помощниках ходить, за то, что не дал своим людям нормально уйти. Хотел сделать как лучше, а получилось, как проклятие.

Вокруг поля буря бушевала, а туда не заходила и нас с Исмаилом обходила стороной. Мимо нас пронесся автомобиль, пассажиры нас внимательно рассматривали. Ну да, то еще зрелище, стоит баба с косой около машины, а около нее волк, и смотрит куда-то в пустую степь. А там нет никого, не думаю, что они Мару видят, ведь она сейчас в другом мире.

Поводили хоровод, почествовали Марену, выстроились по парам и пошли за ней. Замыкал строй старейшина. Раз – и картинка сменилась, вижу, дошли люди до реки, стали ее переходить. Песни пели, радовались. Река тихая, спокойная, мост резной, изящный. Загляденье, одним словом. На другой стороне терема высокие да сады диковинные, и люд стоит нарядный, встречает.

– Я читала, что река Смородина и Калинов мост не так прекрасно выглядели, – прошептала я.

– А ты смотри внимательно, – тихо сказал Исмаил.

Как только Мара перевела всех, стукнулся оземь старейшина и превратился в ворона. Перелетел реку, которая после последнего человека стала огненной, словно лава кипящая, а мост раскалился докрасна и покрылся языками пламени.

– Ого, как же Мара перейдет назад? Обманул ее ворон, – огорчилась я.

Однако недолго я переживала. Обратилась Мара в прекрасного лебедя и перелетела назад через страшные воды реки Смородины. Вот только пока летела, почернели ее перья, закоптились. Обернулась она снова девицей-красавицей. Исчезла картинка потустороннего мира. Тут и пылевая буря стихла, а из туч хлынул ливень. Кинулась женщина к машине, да и я нырнула туда. Залетел за ней и ворон.

Ехали молча, каждый переваривал увиденное. Несмотря на грозу и ливень, добрались до дома быстро.

– Благодарю тебя, – сказала Мара. – Если бы не ты, то и не узнала бы я о себе ничего такого. Ты не видела, как они радовались, когда я их на ту сторону перевела. Их ведь родные встречали.

– Хорошо, что все получилось так, как надо. Ты справилась, Мара! – ответила я. – И помощь моя не понадобилась.

– Нет уж, ты мне все же помогла, – усмехнулась она.

– Ну да, иногда движение вперед – это хороший пинок под зад, – подмигнула я.

Мы распрощались, и я пошла к себе домой, а она рванула к себе.

Давай с тобой поговорим

Всю ночь гроза бушевала да ливень шел, зато спалось хорошо и душа радовалась, что все прошло без сучка да без запинки. Проснулась рано, опять Сашу на работу выдернули, вот почему людям не спится, все плохие дела по ночам делают. Проводила его, а сама взяла баночку с молоком, несколько отварных яиц, пару бутербродов с салом и кружку с чаем и пошла на лавку за забором беседы с Исмаилом вести.

Из-за дерева вышел уже привычный мужик в телогрейке, обрадовался молоку. Сел рядом на скамейку, принялся яйца чистить.

– Хорошо-то как, дождь прошел, пыль прибил. А то эта пылюка, честное слово, задрала, пока по степям пробежишься, наглотаешься, и вся шуба ей забита, – сказал он и втянул носом запах свежего утра.

Откусил кусочек от бутерброда.

– М-м-м-м, как вкусно, сто лет вот так сало с хлебом не ел. С Матрениным бесом в праздники на кладбищах у алконавтов сало воровали, но все не то было. Это же мне как человеку нормальному на тарелке принесли, – он отхлебнул молока. – Поговорить хочется о вчерашнем? – спросил он.

– Есть такое, – усмехнулась я. – Но ты ешь, ешь, потом болтать будем.

– А ты спрашивай, а я буду в перерывах между откусыванием отвечать, – улыбнулся он.

– Вот смотри, я читала про реку Смородину, что она огненная, вонючая и жуткая, а когда Мара людей отводила, то от вида реки благость по душе разливалась, – прговорила я.

– Кто рассказывал про речку-вонючку? – спросил он.

– Богатыри там всякие, герои.

– Живые? – он откусил половину яйца. – Соли не хватает.

– И помидорки, – ответила я. – Сейчас принесу.

– Потом. Людям живым не место в нави, вот и река для них такая страшная, и мост огненный раскаленный, и охрана там стоит такая, что не пройдешь. А вот покойничкам она в другом виде представляется, чтобы им спокойно было, радостно, чтобы они не боялись и не страшились. Поэтому и приходит к ним Мара, девка молодая да красивая. По голове погладит, и все печали застынут, и страхи замерзнут, и боль исчезнет. Такой любой доверится – и молодой и старый, и баба и мужик. Младенчика на руки возьмет, он у нее и притихнет, старого за собой поведет, любоваться на нее будет.

– А как же старуха с косой? – поинтересовалась я.

– Старухой она приходит к тем, кто жизнью не дорожит, не ценит все, что на земле имеет. Напугает и исчезнет, а человек помнит, исправляется, пересматривает жизнь свою.

– Интересно как. А вот когда они через реку перешли и она огненной стала, это для того, чтобы никто назад не смог вернуться? – спросила я.

– Угадала, – он доел последнее яйцо.

– А как же жнецы?

– По мне так они все из одного места, – махнул он рукой.

– Тоже через реку переходят?

– Переплывают. Да слышала ты все эти легенды, – улыбнулся он.

– И что, это все правда? Я думала, сказки, мифы и легенды.

– Тогда и я сказка, и Проша, и Мара, и коса твоя, и Матрена, и Коловерша, и больничный ангел. Еще перечислять? – он рассмеялся. – И ты сама сказка.

– Нет, конечно, но все это как-то нереально.

– А что такое реальность? Это плоскость, под углом которой ты смотришь. А если убрать плоскость, убрать границы? Вы сами, люди, себя ограничиваете, боитесь смотреть в разные стороны, а мир многогранен, он многоголосый, разноцветный, наполненный разными энергиями и вибрациями. Вот даже ты видишь его часть и постоянно сомневаешься в себе и в этом мире. А этот твой Николай, он вообще не гнется, перед ним черти строем маршируют, покойники туда-сюда шастают, а он уперся и библией прикрывается.

– А при чем тут он? – удивилась я.

– Да ни при чем, просто вспомнил, как мы Томаса к нему в подпол совали. Вокруг дома кто только не суетился, а он книжками прикрывался. А если бы глаза открыл, то много чего интересного увидел.

– И сошел бы с ума, – рассмеялась я. – Ему все надо дозированно. Кстати, а ты Томаса не видел?

– Видел. Он тут с охотником одним ошивался. Я тогда схоронился, мало ли какие мысли могли появиться у этого беса. Он же свою прежнюю хозяйку порвал, тот еще предатель. Кто его знает, на какую сторону он перешел, – покачал головой Исмаил и вытер бороду. – Я ведь тоже теперь не просто защитник.

– А вдруг он его в больницу повел или к Матрене, – напугалась я.

– В больницу навряд ли, да и Матрена для них мелковата, даже вместе со своими помощниками. Здесь у нас ничего такого особенного нет, но для новичка, чтобы плюшки от главы гильдии получить, и мы можем пригодиться.

– Что-то мне твои предположения не нравятся, – поморщилась я. – Мы же его спасли.

– Так новый уровень, новые возможности, новые мысли. Таким, как Томас, доверять не стоит, я еще раньше это говорил. Кстати, даже если он нас не сдал, а увел охотника из нашей местности, то они все равно нас учуяли.

– Думаешь, могут навестить и без Томаса? – мне как-то стало муторно и тоскливо на душе.

– Могут, и если это был не одиночка, а скорее всего так оно и есть, то в гости может заявиться группа лиц без определенного места жительства с намерениями поживиться. Так что укрепляй баррикаду, предупреждай своих.

– Гадский Шелби, – расстроилась я. – Я к нему, можно сказать, уже привыкла, доверилась, а он чучело-предатель. Переживала за него, как за родного, лечить возила, а он…. Эх, собака сутулая.

– Не ругайся ты так на него, может, все обойдется. Не думал, что ты так расстроишься, – покачал он головой. – Может, он увел от нашего места, убедил, что мы невкусные и ценности в нас никакой нет, – пытался он меня успокоить.

– Ладно, давай, тренируйся, лучше уж перебдеть, чем недобдеть, – ответила я, забрала у него банку из-под молока и чашку из-под чая. – Увидишь чего подозрительного – сигнализируй, придумаешь чего – расскажи.

Развернулась и пошла в дом. Что-то я расстроилась, не ожидала я предательства от Шелби. Надо теперь всех своих предупредить, надеюсь, у них за ночь ничего такого не случилось, пока тут буря бушевала.

Ходят тучи над рекой

Уселась за телефон, стала всем звонить, узнавать, как настроение, как дела, не бродил ли кто мимо. Матрена пожаловалась, что, дескать, большой бес ходит у нее какой-то смурной, кого-то словил, но не смог удержать, ускользнул от него чертенок. Стала ей про Шелби рассказывать.

– Вот шельмец, – ответила бабушка. – Ты зря переживаешь, мы не особенные какие-то, не нужны мы охотникам. Для них мы мелочь пузатая. Чтобы нас уничтожить, повозиться надобно, а энергии с нас кот наплакал. Не будут нас трогать. Не боись. А вот Мара твоя и ейная дочка – экземпляры интересные для них, необычные. Про тебя я сказать ничего не могу, ты больше меня знаешь. Однако твой чердачок много тайн хранит, могут появиться и любители на такое, но явно не охотники.

– Интересно, я и не думала об этом. Значит, говоришь, для охотников мы интереса не представляем.

– Сама посуди, если они в гильдии работают, то им нужна добыча поинтересней, помощней, типа ангела из больницы, или какого-то вия, в принципе им и Шелби на закусь подойдет. А мелкашка такая, как мы, слабовата. Надо же нас делить с другими, а что делить, если одному охотнику мы на один зуб. Больше сил потратишь, чтобы поймать. Это как с синичками: умаешься, а есть нечего, – ответила она.

– А Шелби для них интерес представляет в плане охотника или в плане добычи? – спросила я.

– А это все от Томаса зависит, как он себя покажет. Хотя честно скажу, охотники – существа древние, выживает сильнейший, их не так много, и поверь, им конкуренты не нужны. Однако друзей своих предупреди, на всякий случай. Если Шелби их не приведет, так они сами придут смотреть на диковинку.

Поговорили еще с Матреной про жизнь, заготовки, гадания и так, о всякой мелочи. Договорились держать руку на пульсе и при малейшем чихе предупреждать друг друга.

Набрала Мару. Она сказала, что пока занята, работает, если что-то срочное, то перезвонит сама, как освободится. Написала ей большое сообщение про охотников, чтобы ушки держала на макушке, ну и серп свой наготове и папин молот. Через полчаса перезвонила сама, говорит, видела на кладбище тени странные, на местных обитателей не похожие.

– Мара, смотри в оба. Если что, сигнализируй, – сказала я.

– Не успеешь, – грустно ответила она.

– Может, успею. Давай сегодня приеду, посмотрим, кто на твоем кладбище шныряет.

– Приезжай, чаю попьем, по кладбищу погуляем, – она рассмеялась. – А то все я к тебе, а ты ко мне не заглянешь.

– Договорились, вечером буду, – ответила я.

Вышла за калитку. Ко мне подошел Исмаил, про Мару ему рассказала, ну и про Матренины выводы.

– Я вот как-то не подумал, что Томас может быть трофеем, – ответил он. – Будет смешно, если хитрец попадется в их ловушку.

– По мне, не смешно, я что, зря его из того мира выдергивала?

– Попробуй его вызвать, поговори с ним, а я покараулю.

Сосредоточилась, представила Томаса. Он не появился, пробовала еще несколько раз вызывать. Однако абонент был не абонент, тишина с той стороны провода.

– Тихо. Жаль Томаса, – сказала я. – Наверно, его уже на атомы разбирают, – я повернулась к калитке.

– Это кто меня на атомы разбирает? – послышался знакомый голос.

Перед носом появился товарищ в джинсовых шортах, бейсболке и майке с Винни Пухом на груди.

– Сегодня утренник в детском саду? – поинтересовалась я.

– Нет, мне нравится этот циничный персонаж, – ответил Томас. – Так кто там меня на атомы разбирает?

Я передала ему все свои опасения.

– Я уже думал об этом, – ответил он. – Вначале обрадовался, что меня в такую знаменитую гильдию приглашают. Потом навел о них справки. Узнал, что они давно не принимали к себе новых охотников, очень давно. Устав у них просто дикий, можно сказать, нечеловеческий, если говорить вашим языком. За каждую провинность можно получить наказание, несовместимое с жизнью. В общем, прикинул я хвост к носу и понял, что мне с ними не по пути. Отказ мой они нормально восприняли, обещали не преследовать меня.

– А то ты своих собратьев не знаешь, мало ли что они обещали, – ответила я.

– Пока я не определился со специализацией после перехода на новый уровень, меня никто не имеет права трогать. Иначе гильдии придется несладко.

– Ты еще не определился? – поинтересовалась я.

– Нет. Вот когда определюсь, тогда мне может быть туго.

– Они и своих охотников уничтожают? – удивилась я.

– Есть лазейка в законе. Если ты претендуешь на тот же трофей, что и они, то могут вызвать на бой. Кто победил, того и трофей, ну и проигравший тоже как бы трофеем становится. Если же я пойду в помощники к ведьме или колдуну, то они вполне легально могут устроить на меня охоту, – ответил он.

– Как ни поверни – всюду клин, – поморщилась я. – И долго ты можешь находиться в состоянии выбора?

– Еще неделю, – вздохнул бес.

– Может, ты к Николаю в помощники пойдешь? Они к нему не полезут, – предложила я.

– Вот ты наивная. Почему в России так мало экзорцистов? Потому что на сильных специалистов охотятся, они тоже трофей. Поэтому учиться никто не хочет, все жить хотят. Он слабый еще, не справится он с ними, а я в это дело впрягаться не хочу, не тот уровень и не та квалификация, – Шелби покачал головой.

– Может, тебе сбежать куда?

– Агнета, это охотники, чем быстрее бежишь, тем больше интереса вызываешь. Здесь инстинкты срабатывают, как у хищников. Надо что-нибудь придумать. Они выжидают, следят. Есть время для плана.

– Около Мары кто-то шарится. Я сегодня к ней в гости поеду, вот и проверим, кто там вокруг бродит, – сказала я.

– Хорошо, договорились. Вечером у Мары, – произнес он, одарил меня своей стозубой улыбкой и исчез.

– Но я собиралась одна, – крикнула я в исчезающую дымку, но товарищ бес меня, кажется, уже не слышал.

– Я тоже с вами сегодня пойду, – сказал Исмаил, выходя из-за дерева.

– А дом кто охранять будет?

– Кому он будет нужен, если в нем нет самого главного – нас? – волк оскалился, наверно, хотел улыбнуться.

– В этом ты прав. А как же Проша? Если они на него нападут? – спросила я.

– Проша кот, он может ускользнуть в любую дырку. Да и опасность он чует за версту, испарится. К тому же он слишком незначительная добыча, – ответил Исмаил. – Ты косу свою захвати и волшебный нож.

– И ложечку, – усмехнулась я.

– Ложечку зачем?

– Глазки выковыривать, – рассмеялась я.

– Несерьезно ты, Агнета, к этому относишься, – покачал он головой. – Иди, готовься к бою. Своих отправь к родным на всякий пожарный случай.

– Благодарю, Исмаил, за советы, – приложила я руки к груди и слегка поклонилась.

– Не ерничай, – сказал волк.

– Я сама серьезность.

Направилась домой, читать книги про охотников и готовиться к битве.

Незваный гость – хуже…

Своих отправила по гостям, а сама завела своего «крокодильчика», собрала гостинцев и отправилась к Марене. Исмаил и Томас почему-то ко мне не присоединились, но они же не люди, могут в мгновение ока в нужном месте оказаться. Через весь салон положила косу, вот будет смешно, если гаишники остановят, а тут женщина с косой. Хотя я так и не поняла, могут ли ее видеть обычные люди или нет.

Мне посчастливилось добраться до Мары без приключений. Меня уже ждали: шатер поставили, накрыли стол на улице. Юрий жарил шашлыки, Яночка принесла мне красивый рисунок со мной в главной роли. По двору деловито похаживал ворон. На специальной подставке посапывал филин, иногда приоткрывая то один, то другой глаз. Мне здесь были рады.

– А ты чего одна? – спросил Юра, заглядывая мне за спину. – Я думал, ты со всей семьей придешь.

– Папа, я же говорила, что Агнета приедет ко мне, у нас свои дела, – ответила Мара.

– Ну и что, у нас гостей в доме не бывает. Раньше соседка иногда забегала, а теперь и она не приходит, – сказал Юра. – Мы-то уже привыкли в своем бульоне вариться, но все равно иногда хочется по-человечески посидеть.

– Ой, папа, давеча твой кореш приезжал, все тут павлином передо мной кружил, – она поморщилась.

– Марочка, человек дом искал, сейчас в больших городах страшно, а тут тихо, воздух свежий, продукты деревенские, – встал на защиту приятеля Юрий.

– Ага, жалом во все стороны водил, да на меня слюни пускал. Неприятный тип.

Мы уселись за стол и собрались уже трапезничать, как в ворота кто-то постучался.

– Привет, сосед, – в калитку ввалился гориллообразный громила, налысо бритый и с синими от разнообразных наколок руками.

– Здорова, Василий, – пожал ему руку Юрий. – Какими судьбами к нам заглянул?

– Дом я себе все же купил в вашем селе. Теперь через забор с вами жить буду. С соседкой вашей поговорил, она как-то быстро согласилась продать домик. А вы что, шашлыки жарите? – он отодвинул Юру и прошел к столу. – А ну, малая, сгоняй себе за стулом.

Мужчина снял Яну со стула и уселся на ее место.

– Меня Василий зовут, – представился он, повернувшись ко мне и улыбнувшись всем своим золотом во рту.

Яна стояла рядом и хлопала ресницами от удивления.

– Яночка, садись на мой стульчик, – сказал Юра, не желая ругаться с гражданином.

Девочка уселась за стол.

– А деда говорит, что девочек обижать нехорошо, – она внимательно посмотрела на Василия. – И того, кто девочек обижают, петухами называют, и пальцы им ломают.

– Какая умная девочка, – хохотнул Василий. – Дедова школа. Юрец, я завтра вещички перевезу сюда, и тогда на недельке новоселье отметим. Приглашаю тебя и твоих красавиц. Тебя как зовут? – спросил он у меня.

– Агнета, – ответила я.

– А ты Юрца подружка? – поинтересовался он.

– Нет, она моя подружка, – ответила Мара; судя по ее лицу, она начинала закипать.

– Красивая у тебя подружка. Я бы на вас обеих женился. Я теперь свободный мужчина, Наташка моя от меня сбежала, не поняла своего счастья.

– Я замужем, – улыбнулась я.

– Была замужем, а станешь не замужем. Кто у нас муж? – спросил гражданин и запихал в рот кусочек огурца.

– Местный участковый, – улыбнулась я.

– Кто? – поперхнулся Вася. – Как баба красивая, так обязательно мусорская жена.

– Агнета хорошая, она не мусор, – обиженно сказала Яночка.

– Не переживая, зайка, мы сейчас дядю проучим, – подмигнула я девочке. – Вася, а вы денежки за дом уже отдали?

– Нет еще, как документы на руках будут, так и монеты к тетке на счет упадут.

– И задаток не давали?

– Я честный пацан, какой задаток? Мне люди на слово верят.

– Это хорошо, – ответила я. – Дядя, ты как хочешь – своими ножками отсюда уйти или на костылях?

– Агнета, ну зачем ты так сразу? Весь сюрприз испортила, – Мара нехорошо улыбнулась.

– Девки, вы чего? Я же пошутил. Вам мирно жить надоело? – вскочил Василий со своего места. – Я же вам житья не дам, – заверещал он.

Попытался пару шагов сделать и упал, ноги у него были оплетены какими-то мелкими вьюнками да хмелем. Вот такое выросло на чистом газоне за несколько минут. Яночка сосредоточенно принялась жевать помидорку и делать вид, что это не ее работа.

– Это еще что за фигня?! – взревел Василий, пытаясь содрать с себя вьюнок.

Он озирался во все стороны и не мог понять, откуда это взялось на его ногах.

– Вася, ты бы шел отседова подобру-поздорову, – сказал ему Юрий, в руках которого красовалась лопата.

– Папа, не надо, мы сами справимся, – улыбнулась Мара.

На голову к Василию попытался сесть ворон, но соскользнул.

– Понаделают лысых черепушек, зацепиться не за что, – проворчала птица.

Тогда он просто подлетел и клюнул гражданина в темечко.

– Получи, фашист, гранату, – прокаркал ворон.

– Это еще что за фигня? – заорал мужик, хватаясь за голову.

Рядом с ним оказалась Мара с серпом наперевес. Я сбегала в машину и вернулась с косой.

– Не надоооо, я сам уйду. Вы вообще ку-ку, бабы шизанутые, – он орал что-то там про мать и про прочие непотребные вещи.

Уполз на четвереньках. Кое-как около своего автомобиля распутал вьюны. Прыгнул в машину, дал по газам и рванул в сторону города.

– Поужинали, – сказал тяжело Юра и поставил лопату около дома. – Он же мстительный, может и вернуться, да не один.

– Папа, не переживай, заморочим его, заплутаем, не найдет он обратной дороги, не вспомнит, – пропела Мара, выписывая какие-то странные фигуры в воздухе своим серпом.

– Деда, мы с мамой куколку сделаем, она охранять нас будет, а его не пустит, – сказала Яночка.

– Можно еще и слепую куколку сотворить, в мужских штанишках, чтобы обратную дорогу не увидел, – ответила я.

– Вот ведь какие вы у меня добрые, – рассмеялся Юра. – Идемте есть, а то мясо-то, наверно, уже остыло.

Ужинали и смеялись, вспоминали, как Василий от нас на четвереньках уползал.