Текст книги "Ведьма Агнета. Демон-помощник и заколдованная комната"

Успеть вовремя

Ночью снилась девушка в легком шифоновом сарафане. Она стояла в степи в ковыле и смотрела на дорогу. Потом увидела меня, подошла близко.

– Я к маме хочу. Проводи меня, – прошептала она, – пожалуйста.

Протянула руки, заплакала. В руках у нее маленький кулончик на цепочке висел, какой-то знак зодиака. Я проснулась. Саша тоже не спал. Я отправилась на кухню, он за мной следом.

– Ты чего? – спрашивает.

– Водички попью. Душно. Снилось всякое, – ответила ему.

– Что снилось? – налил он и себе воды.

– Девушка в шифоновом платье, просила ее к маме проводить. А тебе что?

– А мне девушка в желтой куртке. Смотрела на меня молча и плакала, – покачал он головой. – Четыре утра. Поехали ко мне в участок, потеряшек посмотрим.

– Давай хоть чайку или кофейку глотнем, – сказала я. – Скоро светать начнет, тогда и поедем.

Поставили чайник, организовали бутерброды, соорудили себе термос с чаем. Позавтракали.

– Что ее растревожило? – задумчиво спросил Саша.

– Мы, наверно, с Марой, – ответила я.

– Может быть, и вы. Я вот все хочу спросить тебя – Мара тоже ведунья? У нее тоже есть какие-то способности?

– Типа того. Способности есть, – кивнула я.

– А какие? Ну, что она умеет делать? – поинтересовался он.

– Палочкой махать и всех усыплять, – пошутила я.

Решила, что Саше ни к чему знать, что умеет Мара. Она же не обычная ведунья, а особенная женщина со способностями все умерщвлять. Мало ли кому Саша случайно расскажет, и отправят ее куда-нибудь в научную лабораторию, эксперименты на ней ставить.

Доели свой завтрак и рванули в участок. Саша сел за комп, а мне вручил папки с потеряшками.

– Желтая куртка или пуховик, – бормотал он.

Нашли одновременно с ним вдвоем. Молодая женщина, 27 лет, ушла из дома, имеет расстройство психики. Одета в желтую куртку, синие джинсы. Брюнетка, карие глаза. Пропала в апреле.

– Поехали на трассу, – поднялся Саша со своего места и выключил комп.

– Поехали, – согласилась я.

Нашли то самое место, где появлялась барышня. Там уже на обочине валялась перевернутая машина. Мы кинулись к людям. Саша стал вызывать спасателей. Наклонилась к окну – мужчина и женщина. Оба живы.

– Саша, они живы! – кричу.

– Не трогай ничего, сейчас приедут. Тут пожарка недалеко. Скорую я тоже вызвал, – сказал он.

Мужчина стонал, а женщина тихо скулила.

– Мне страшно, – прошептала она. – Вытащите нас, пожалуйста.

– Сейчас спасатели приедут и вытащат вас, – попытался успокоить ее Саша.

– Мы девушку в желтом пуховике увидели на дороге. Муж с испуга вырулил в другую сторону, машину понесло. Мы ее не сбили? – спросила она.

– Нет, на дороге никого нет, – ответила я.

– Агнета, только не трогай их, – попросил Александр.

– Я не трогаю.

Стала разговаривать с женщиной, пытаясь отвлечь ее, тянула время. Саша метался туда-сюда, смотрел на дорогу.

– Ну где же они? – нервничал он.

– Гаишникам звонил? – спросила я.

– Всем позвонил, – ответил он. – Идем, поищем, а то сейчас ребята приедут, могут и затоптать все.

– Саша, им страшно, надо рядом побыть. Они ведь живые.

– Агнета, понятно это все. Однако она теперь так и будет выскакивать перед машинами. Тут столько аварий будет, и венки висеть вдоль дороги будут.

На обочине затормозила какая-то машина.

– Помощь нужна? – спросил мужчина, который вышел из авто.

– Вызвали службы нужные, вот ждем, – ответил Саша.

Я отошла подальше от дороги и прикрыла глаза. Оставила картинку увиденного и стала смотреть. Недалеко от того места, где перевернулся автомобиль, стояла девушка и грустно на все это смотрела. Я открыла глаза и пошла на это место, но ничего такого не увидела, только очередной разлом-трещину в земле.

Вдруг на солнце что-то блеснуло. Наклонилась и увидела маленький кулончик со знаком Стрельца на тонкой цепочке. Подобрала, окликнула Сашу. Показала ему находку. Стали осматривать внимательно землю. Наткнулись на еще один такой разлом, вот только он завален был каким-то строительным мусором.

– Наверно, это она, – тихо сказала я, показывая на кусок грязно-желтой ткани, который торчал из-под камней.

– Сейчас я вызову оперативников, – прошептал Саша. – Скорее всего, приедут после спасателей. К мертвякам не торопятся.

Пока он звонил своим, приехали спасатели, а затем скорая помощь. Спасатели аккуратно разрезали автомобиль и вытащили людей. Врачи оказали первую помощь, погрузили женщину с мужчиной в фургон и увезли в больницу. Приехал эвакуатор и поволок машину в поселок.

– Саша, это кем же надо быть, чтобы человека сбить и не в больницу его отвезти, а вот в такую дыру затолкать? А потом еще приехать на это место и засыпать ее строительным мусором. Может быть, она еще жива была, может быть, ее спасли бы? – спросила я Сашу.

В голове стояла картинка, как сбитую девушку волокут по талому снегу и по грязи.

– Агнета, не знаю. Я вообще порой людей не понимаю. Да и люди ли это вообще? – он пожал плечами. – Может, я тебя домой отвезу? Оперативники неизвестно когда сюда приедут. Сама понимаешь, тут уже ничем не поможешь, да и виновных не найдешь.

– Надеюсь, виновные сами себя наказали, – сказала я. – Вези меня домой, а то там ребятишки одни, да и козы с курами сами себя не покормят. Коз еще доить надо.

Мы сели в машину и поехали домой. Надеюсь, когда ее похоронят по-человечески, она успокоится. Если нет, то приду я, с косой.

Вот такие гости

Девушку откопали, опознали и похоронили. Больше она мне не снилась. Оно и к лучшему, значит, сама дорогу нашла или кто-то из родных в провожатые набился. Разные магические вещи, сущности и прочие затихли, притаились и не беспокоили. Словно чувствовали, что мне некогда ими заниматься, близился конец летних каникул.

Мы с Сашей, как самые ответственные и безответственные родители, попытались свалить все заботы о новом учебном годе на своих детей. Однако все равно пришлось бегать по школьным ярмаркам, чтобы закупиться разными канцтоварами, рюкзаками, формой, учебниками и прочей учебной ерундой.

Катерина заметно нервничала, потому что было принято решение учиться в сельской школе. То есть придется ездить в соседний поселок. Она не знала, как ее примут новые ученики. Слава обещал ей помочь освоиться, но он был младше ее и учился в другом классе. Художка осталась на удаленке. С одной стороны, это и хорошо, в округе нет школы искусств, а кружки Катя уже переросла. Последний год осталось доучиться, жаль было бы бросать.

Приехали с Сашей и с ребятней с очередного школьного базара, кто-то довольный покупками, а кто-то не очень довольный тратами. Выбираемся из автомобиля всей веселой гурьбой, вытаскиваем покупки. Смотрю, а рядом с воротами стоит до боли знакомая машина, и сидит в ней такая же очень знакомая физиономия. К нам приехал, к нам приехал Сергей Такойтович дорогой. А я только обрадовалась, что нечисть меня не беспокоит.

Саша не обратил внимания на гражданина, наверно, подумал, что это очередной клиент. Да и особо некогда ему было разглядывать, уже звонили с работы. Помог покупки вытащить, поцеловал меня и рванул по своим делам. Катя, увидев непрошеного гостя, шмыгнула в дом. Слава мельком взглянул на машину, но не придал значения.

Сергей выбрался из авто и направился ко мне походкой от бедра.

– Ну здравствуй, Агнета, – обратился он ко мне.

– Здравствуй, здравствуй, – хотела сказать, морж мордастый, но не стала усугублять. – Чего вас принесло к моему дому?

– Да вот, проезжал мимо, решил заглянуть, – ответил он, оценивающе меня разглядывая.

– Ехал бы себе дальше мимо. Видишь, дома никого не было. Да и позвонить не мешало бы предварительно, – парировала я.

– Может, в дом пригласишь, а то устал с дороги, прождал тебя целый час, – заявил он.

– Сережа, так я тоже с дороги устала. До города сорок минут на авто ехать, мог и не сидеть и не ждать. Мало ли сколько бы в городе проторчали, – ответила я, но калитку открыла.

Он зашел во двор. Остановился и стал все разглядывать.

– Ого, какая беседка. Новый хахаль построил? – удивился он.

– Клиент подогнал, – усмехнулась я.

– Это за что же такие подарки и за какую-такую работу? – поднял он одну бровь.

– За то, что с ребенком посидела, – рассмеялась я. – Тебя чего принесло?

– Я же сказал, просто так, решил посмотреть, как ты живешь тут без меня, – ответил он слегка пафосно и высокомерно.

– Ой, Сере-е-ежа, живу плохо, последнюю морковь без соли доедаю, – запричитала я. – Все меня обижают, и пожалобиться некому-у-у. Полный сарай скотины, спину разогнуть некогда. В огороде пахать надо днями и ночами. Снег кидаю круглосуточно и круглогодично от дома. Ночью меня никто лаской не одарит и крепким словцом не наградит.

Я так громко причитала, что из двери выглянула Катюшка.

– Мама, ты чего? Умер кто? Дяде Саше позвонить? – обеспокоенно спросила она.

– Катюша, не мешай, – рассмеялась я. – Ты не видишь, я тут представление даю.

Сергей поморщился.

– Агнета, чего ерничаешь?

– Так ты, наверно, думал, что вот сейчас такой приедешь, и я кинусь к тебе на грудь рыдать, как мне тяжело и страшно, и сразу попрошусь назад в город. А ты, такой благородный, позволишь мне себя поуговаривать и согласишься, – смеялась я.

Он недовольно засопел, видно, я попала в точку.

– Компоту хочешь? – спросила я. – Я пить хочу, себе налью и тебе могу принести.

– А поесть? – насупился он.

– Бутеры, творог. Ничего готового нет, – пожала я плечами.

– Вот так, приезжай к тебе в гости, – обиделся он.

– Так ты же не в гости, ты же мимокрокодил, – улыбнулась я. – Могу организовать салат из огурцов и помидоров, это самое быстрое.

– А пельменей у тебя в морозилке нет? – спросил он.

– Купи, будут, – парировала я.

Кто-то позвонил в калитку. Открываю, стоит батюшка, в руках пакет, судя по запаху, с пирогами.

– Добрый день, Агнета, – поприветствовал он меня.

– Добрый день, батюшка, – кивнула я.

– Ко мне вот сейчас прихожане заезжали, привезли пирогов на помин. Мне много, не побрезгуешь взять? – спросил он.

– Проходи, батюшка, – кивнула я в сторону двора и запустила его.

При виде батюшки у Сергея глаза на лоб полезли.

– Агнета, ты вроде набожной никогда не была, а тут дружбу с батюшкой водишь, – удивился он.

– А вот это не твое дело. Проходите в беседку, – сказала я мужчинам.

Николай поздоровался с Сергеем. Прошел первый в строение. Вытер полотенцем стол, достал тарелку из старого шкафчика Матрены и стал выкладывать пироги. У экс-мужа от всего этого действа челюсть вниз упала. Шибко по-хозяйски себя батюшка вел.

Ушла в дом за компотом, прихватила с собой пару огурцов и помидоров да банку со сметаной.

– С чем пироги? – поинтересовалась я.

– Судя по запаху, с капустой и рыбой, а вот эти вроде курагой пахнут, – ответил Николай.

– Салат будете? – спросила я.

Батюшка кивнул. Сергей сидел молча. Быстро нарезала овощи в салатник, заправила сметаной, добавила чеснока. Достала вилки и тарелки. Как хорошо, что нам Матрена свой старый шкафчик отдала, теперь не нужно за посудой бегать в дом, все здесь есть. Осталось поставить тут буржуйку, и можно зимой шашлыками в беседке лакомиться или даже людей принимать.

Дети в кухне сами разобрались, чем им поужинать. Из города мы много всяких кондитерских вкусняшек привезли. Главное, чтобы все за один присест не слопали.

– Батюшка, а вы в поселке работаете? – спросил его Сергей.

– Ну да, у меня здесь приход, церковь хорошая. Мне здесь нравится.

– А вы как относитесь к женщине, которая еще с мужем не развелась, а уже живет с другим мужчиной? Вроде как она во грехе живет, блудница, – продолжил экс-супруг.

– Я с тобою развелась, не переживай, – спокойно ответила я, откусывая кусочек рыбного пирога.

– Как развелась? Когда? – спросил он, подпрыгнув на лавке.

– Еще в прошлом году, когда ты фортеля выписывал.

– Ты не имела права это делать, – возмутился тот. – Так, батюшка, вы на мой вопрос не ответили, – обратился Серега к Николаю.

– А что я тебе отвечу? Не суди, да не судим будешь. Церковь такое не одобряет, – пожал батюшка плечами и набил полный рот салатом, видно, чтобы больше ничего не отвечать.

– Так ведь это же блуд. Жену нерадивую наказать надобно, розгами там или нагайкой, – злился Сергей.

– Так ежели она тебе уже больше не жена, ты чужую бабу лупить собрался? – возмутился Николай. – И вообще насилие – это зло.

– По моему паспорту она мне еще жена, – сказал экс-супруг сквозь зубы.

– Мало ли, где что написано. Вон на заборе тоже написано, а бабка Нина лизнула да занозы на язык посадила, – ответила я. – Ты у нас прямо святоша. Как жилось тебе последние полгода со своей мадам Брошкиной? Во грехе, али в блуде, али в молитвах и постах, и жили вы с ней, как сестра с братом?

– Я тебя не обманывал, – ответил Сергей гордо.

– Ой, Агнета, ты меня прости, – отодвинул тарелку Николай и вытер бороду. – Ты почто, блудливый пес, приперся к такой правильной женщине, ты почто ее оскорбляешь своим срамными речами? А ну пшел туда, откуда пришел, – он вытащил свой талмуд и со всего размаха огрел Сергея по голове.

– Батюшка, вы же сами сказали, что насилие – это зло, – опешил Сергей.

– А это не насилие, а учение, – ответил тот и вытащил экс-супруга за шкирку из-за стола.

Погнал он его пинками до калитки, периодически осеняя крестом и повторяя: «Господи, помилуй, Господи, помилуй». Вытряхнул его за дверь и закрылся.

– Вот же, поганец, прямо человека не дает нормально помянуть. Выбесил он меня, – сказал Николай и допил махом стакан с компотом.

– Ты чего такой нервный? Не дал над бывшим поглумиться, – спросила я.

– Народа много стало приезжать, да каждый день, то крестины, то поминки, то отпевания. Работы много. Тьма сгущается, – помахал он своей книгой. – Они рядом, близко.

– Кто? – поинтересовалась я.

– Всадники Апокалипсиса, – устало и буднично ответил он.

– Заработался ты, милый. Сейчас я тебе травок успокоительных принесу да настойку пустырника, – сказала я. – Молись почаще и с духовником советуйся и разговаривай.

Выдала я Николаю пакет с нужными средствами и отправила восвояси от греха подальше.

Странные письма

Вечер, поздно, день такой суматошный был, город с его базарами и торговыми центрами. Вроде все закрыто, но все равно все работает. Люди в масках, душно, жарко. Напряжение в воздухе витает, ждут первое сентября, будут учиться дети или нет, никто толком не знает.

Собралась ложиться спать. Саша еще на работе, когда приедет – неизвестно. Посыпались звонки от бывшего, я его не блокировала, не досаждал он мне особо. Пьяный, лыка не вяжет, что-то понес несуразное про меня, про батюшку, про Сашу. Дескать, семья у нас шведская и возглавляет все это Николай, и он на него пожалуется кому следует. Да хоть в Спортлото звони. Посмеялась да заблокировала номер, везде, во всех мессенджерах.

Через пять минут Катя принесла мне свой телефон. На дисплее написано «Д. Сережа», вот точно «д». Заблокировала у нее его номер. Велела ей идти спать. Проспится гражданин, тогда и вытащим его из черного списка, может быть, а может, оставим там на веки вечные. Надеюсь, маме он звонить не будет, хотя в его талантах я не сомневаюсь. Посмотрела на время, ага, телефон она уже выключила, так что он ее не побеспокоит.

Решила перед сном проверить электронную почту. Просмотрела несколько рассылок от популярных сайтов с рецептами. Было одно предложение от очередного банка. Пара писем от компьютерных курсов, на бесплатные уроки которых когда-то регистрировалась. Однако дальше этих уроков дело не пошло, переехала в деревню, и меня затянуло совсем в другую сторону.

Увидела еще одно письмо от странного адресата, Василины Пешковой. Решила, что опять какой-то спам прислали, но любопытство пересилило, открыла. Стала читать, поняла, что это не спам.

«Доброго времени суток. Вы меня не знаете, а я не знаю вас, но мне нужно с кем-то поговорить. Окружение меня не понимает и считает, что я схожу с ума. Мне иногда тоже кажется, что я не в себе. Я нахожу странные предметы у себя дома. Какие-то тени двигаются по моей квартире, кто-то шепчется за моей спиной, хотя в это время никого нет.

Мои мысли путаются, я стала рассеянной, не могу ничего писать и читать. Часто в тексте я вижу матерные слова, хотя их нет. Не может же быть в договорах и накладных матершинных слов. Я получаю странные письма, в которых есть только части картинок, словно кусочек пазла.

В голове постоянный туман, словно я погрузилась в какое-то болото. Не понимаю, что происходит. Езжу куда-то, с кем-то встречаюсь и даже не помню их имен и как они выглядят. А может быть, это вообще один человек.

Моя подруга предложила посетить психиатра, но врач не нашел никаких отклонений. Выписал мне каких-то успокоительных лекарств и отправил к неврологу. Там провели полную диагностику и тоже ничего не нашли.

Я стала со всеми ругаться. Специально цепляюсь ко всем, нахожу повод и начинаю орать. Меня раздражают люди на улице, соседи, сотрудники, дождь, снег, солнце. И даже сейчас, когда пишу это письмо, злюсь на комп и клавиатуру. Это сильно выматывает. Словно в каком-то злобном киселе плаваешь, мутном. Все эмоции притуплены, кроме агрессии и злобы.

Стало тянуть на алкоголь, хотя его не переношу категорически. Потом мне становится очень плохо. Иногда я даже не замечаю, как у меня в пакете оказывается бутылка, а я ведь заходила в магазин за хлебом. Прихожу домой, и сразу себе наливаю, и пью, и не закусываю, а потом меня тошнит.

Ночью часто снятся мужчина и женщина, лиц не вижу. Они ко мне подходят и покрывало белое на голову надевают. Оно вроде прозрачное, а вроде и нет. Последнее время кажется, что наяву у меня на голове фата какая-то, все время хочется ее стянуть. Туман иногда снится, а в тумане какие-то силуэты танцуют, смеются, что-то говорят, песни поют, чему-то радуются.

На руках куча болячек появилась. Приходится носить одежду с длинным рукавом. Да много чего есть, что и словами сложно описать, да вата в голове мешает. Удивительно, что я это письмо вообще смогла написать.

Не жду ответа, но если вы мне ответите, хоть одной фразой, буду вам благодарна. Мне действительно сейчас тяжело, и я не понимаю, что происходит.

Всего вам доброго. Василина».

Прочитала один раз письмо, потом второй. Странное оно какое-то, вроде не спам. Кто же его знает, кто на том конце провода находится. Ох, даже и не знаю, отвечать ей или нет.

Спрошу утром у карт, а сейчас нужно ложиться спать, утро вечера мудренее.

Не спалось, не выдержала, встала. Села за ноут, открыла почту. Стала ей писать, что она не сумасшедшая, что это чей-то злой умысел, что она ни в чем не виновата. Много чего написала и отправила. Со спокойной душой улеглась спать.

С утра кинулась к ноуту. Смотреть ответ, вдруг она мне что-то написала. Конечно, ответила.

«Вы кто такая? Я вас не знаю. Не пишите мне больше. Все у меня хорошо. Я скоро замуж выхожу. У меня есть хорошая работа и наследство от бабушки, большая квартира в центре и много золота. Не лезьте в мою жизнь. Мой будущий муж хороший человек, а свекровь – это моя мама, я их всех люблю. Они мне платье подарили. А мама свекровь вплела мне в волосы красивые ленты. Вы сами не в своем уме, если пишете письма незнакомым людям. Я найду вас и подам на вас в суд. Быстро отвечайте, где вы живете, а то я вас в милицию сдам и вас отправят в Америку заводы строить».

Прочитала, удивилась, какой-то бред написан. Может, у человека действительно не все в порядке с психикой, а я помочь пыталась. Надо завязывать смотреть на всех под другим углом.

Ваш выход, Василина

Все утро занималась хозяйством. Конец лета, нужно в погреб закрутки опустить, проверить запасы, придумать, что еще можно сделать из овощей. К половине двенадцатого дня удалось добраться до ноута, и то на десять минут, ибо мартен на кухне зовет и не отпускает. Проверила почту на предмет писем от Матрены. Она иногда пишет и туда, когда сообщения большие. От нее ничего не было, зато было десяток писем от Василины.

Все письма какие-то обрывочные, с путаницей в словах, с грамматическими ошибками и описками. Какие-то бессвязные предложения, где-то она просила помощи, где-то ругалась на меня, в каких-то кляла весь мир, а в одном грозилась покончить с собой. Решила, что это не мое дело, выключила ноут и пошла на кухню.

Однако заноза сидела в голове и не давала покоя, что-то с этими письмами было не так, и что-то в них во всех было общее. Потом я поняла: везде она просила и требовала мой адрес, и там, где были просьбы о помощи, и в тех письмах с угрозами, где обещала пожаловаться на меня в ООН и какому-то канцлеру. Пусть жалуется, написала ей в ответе адрес.

Весь день какая-то кутерьма и канитель. На ужин собралась печь разнообразные пироги, поэтому пригласила Матрену, пусть бабушка порадуется. Да и поболтать хотелось, давно не виделись в неформальной обстановке, все только по делам да по делам.

Приближался вечер. Дети мои быстро поели и уехали кататься на великах. Сашу снова вызвали на работу. У меня в духовке остывали два пирога. Приехала Матрена в новом шлеме со стразами, не такой эффектный, как с павлиньими перьями или рогами, но тоже весьма оригинально. Однако тот шлем в форме головы единорога впечатлял.

Пригласила ее в беседку, а сама отправилась в дом за пирогами и чайником. Возвращаюсь, а Коловерша все из моего шкафчика вытаскивает и ставит на стол. Матрена во что-то усиленно и увлеченно играет в телефоне, не замечает самоуправства своего подопечного. Я удивленно смотрю на все это безобразие. Он вытаскивает последнее блюдо, залазит туда всей своей тушкой и дверь за собой закрывает.

– Это что? – удивленно спрашиваю я у Матрены.

– Шкафчик, – отвечает Матрена, не поднимая глаз. – Молодец, классно его отреставрировала, хорошо смотрится.

– Глаза от экрана оторви и посмотри, – сказала я.

Коловерша разглядывал нас через стекло и корчил рожи.

– Ну как дите, ей-богу, – сказала Матрена. – А ну вылазь, негодник такой, – погрозила она ему пальцем. – И посуду своими криволапками запачкал.

Коловерша вылез из шкафчика, виновато на нас посмотрел и принялся плевать в каждую тарелку и вытирать ее рукавом невидимого пиджака.

– Очуметь, – только и смогла сказать я и плюхнулась на лавку.

Матрена отложила телефон и увидела, чем занимается ее помощник.

– Ешки-матрешки, ну ты чего, окаянный, совсем нюх потерял? Ты чего творишь-то? Мы с тобой в приличном доме, а ты то в шкаф посудный с грязными лапами, то в тарелки плевать, – она попыталась стукнуть его лежащим на столе полотенцем.

Однако помощничек увернулся и смахнул со стола стопку тарелок.

– Зашибись, – только и успела я ответить.

Часть из них разбилась. Коловерша полез под стол, собирать осколки.

– Ой, вспомнила, – вскочила Матрена и побежала на выход. – Мне же тут босяцкий подгон сделали, подарили коробку с нектаринами. Решила с тобой поделиться.

Решила, что мне не нужно особо нервничать, тарелки старые, в доме еще есть. Пусть разбойник собирает, а я пойду принимать у бабульки нектаринки. Вышла следом за ней. Бабушка отвязывала коробку от багажника.

В это время подъехало такси и из него вывалилось какое-то чудо. Женщина ругалась с водителем, швырялась в него деньгами, вытащила какой-то баул и ногой пнула дверь. Таксист обозвал ее истеричкой, показал средний палец и рванул в сторону трассы.

Девица была одета в какой-то огромный синтетический свитер не первой свежести, коричневые кримпленовые широкие брюки и синие старые кеды. Что у нее было на голове – непонятно, какие-то грязные ленточки и кусок фаты. Она вертела во все стороны головой, а потом зафиксировала свой взгляд на мне.

– Это вы, ты, Агнета? – спросила она, прижимая к груди клетчатый баул.

– Угу, – ответила я.

– Я Василина, мы с тобой переписывались несколько дней, – сказала она, протягивая мне маленькую ручку с когда-то наращенными ногтями.

Я кивнула ей в сторону открытой калитки. Она фыркнула недовольно, потому что я не пожала ее руку. Матрена сунула мне коробку с фруктами.

– Милая, а чего это у тебя на башке такое? – спросила ее бабушка.

Барышня повернулась к нам, поймала взглядом Матрену. Кокетливо оттопырила кусочек тряпки.

– Это фата, мне ее мама моего жениха подарила. Правда, красиво? Мне и снимать не хочется, – ответила Василина.

На дерево забрался Проша, свесил лапу сверху и зацепил эту красоту когтями. Через мгновение «красота» оказалась в кошачьих лапах. Он спрыгнул с дерева, пометил кусок фаты и вместе с ним унесся через забор.

– Что он сделал, что он сделал? – запричитала барышня, хватаясь за голову.

– Не переживай, такого добра у нас полно. Найдем, чем твою тыковку прикрыть, – хохотнула Матрена.

– Идемте пить чай, – позвала я всех за стол.

Коловерши в беседке не было, как и всей посуды, в том числе и осколков. Однако чашки с блюдцами он нам оставил. Я разлила заварку с кипятком, нарезала пирог. Девушка во все стороны крутила головой.

– Тебе не жарко? – спросила ее Матрена.

– Нет, я все время мерзну, – ответила девушка.

– А одежды поприличней и почище не было?

– Хорошая одежда, она мамы будущего мужа. Да и вообще, чего тратиться на воду и на мыло, надо экономить. Меня мой мужчина и так любит, и не накрашенную, и в такой одежде, а мнение других не интересует, – хмыкнула она.

– У меня можно помыться, мне воды не жалко, – ответила ей я. – Да и мыло я не экономлю.

В дверях беседки появился Коловерша, который с любопытством стал рассматривать гостью. За его спиной стоял Проша. Матренин помощник ловко запрыгнул девушке на плечо, а она даже глазом не моргнула. Он принялся копошиться в ее голове, расплетая и разбирая ее прическу. Некогда белые атласные ленты ожили и стали извиваться в ее волосах, как какие-то змейки или огромные черви. Коловерша вытаскивал одну за другой и бросал их на пол, Прошке.

Кот подхватывал ленточку и куда-то ее относил. В голове у Василины нашлись разные нитки, бумажки, какие-то лоскутки, веточки с паутиной. Мы с интересом смотрели за работой помощников. Девушка сидела за столом с открытым ртом и стеклянными глазами и даже не шевелилась.

– Агнета, иди баню топи, сейчас мы ее отмоем от грязи всякой, – велела Матрена.

Я отправилась в баню, затопила печь и вернулась обратно.

– А в бауле у тебя что? – спросила бабушка девицу.

– Там свадебное платье моей будущей мамы, – ответила та механическим голосом.

Открыли баул и вывалили содержимое на землю. Там действительно было свадебное платье, все в пятнах, испачканное воском, наверно, вином, и еще чем-то. В некоторых местах оно было грубо прошито черными нитками.

– Фу, гадость какая, – поморщилась Матрена.

– Оно красивое и счастье приносит, – произнесла бесцветным голосом девушка.

– Вот тут оно испачкалось, – сказала бабулька. – Мы его сейчас застираем.

Она подцепила его баулом и перекинула за забор.

– Туфлей у тебя нет чужих? – поинтересовалась я.

– Только кеды.

– Снимай, – велела я.

Обувка тоже полетела за забор. Когда Коловерша вынул последнюю ленту из волос барышни, она упала головой на стол и громко засопела. У Василины тут же начал звонить телефон. Бесенок сунул к ней в карман руку, извлек аппарат и запихнул его к себе в рот.

– Чего с ней делать-то? – спросила я, разглядывая девицу.

– Барахло, что на ней, сжечь, девицу помыть. Заморочку, порчу и приворот выжечь огнем и отлить, – ответила Матрена. – Идем за ворота, посмотрим, что там наши помощники с вещами сделали.

Вышли, посмотрели. Ничего они не сделали. Черт Матренин нацепил на себя свадебное платье, на рога ленты навязал, кеды на свои копыта натянул. Исмаил принял человеческое обличье и в своей телогрейке и кирзачах танцевал вокруг черта, словно жених. На заборе сидел Прошка, с удовольствием наблюдал за этими игрищами и что-то себе мурлыкал под нос, кажется, марш Мендельсона. Помощники веселились и глумились вовсю.

– Это что за безобразие? – строго спросила Матрена, еле сдерживая смех.

– Гы-гы-гы, – послышался гогот с их стороны.

– Хватит беситься, марш работать, – скомандовала Матрена.

Черт взвился в воздух в свадебном платье и исчез.

– Вот он сейчас повеселится, вот сейчас хозяйке платья достанется на орехи, – хихикнула бабушка. – Давно мы так не работали, вспомнит былые годы, потешится.

Вернулись назад в беседку, попили с ней чай с пирогами. Девица спокойно сопела рядом. Истопилась баня. Василину оттащили туда, раздели. Матрена унесла все вещи, вплоть до исподнего. Все тело девушки было покрыто мелкими прыщиками и язвочками, может, от плохой одежды и редкой гигиены, а может, от порчи да заморочки.

Барышню напарила, нашептала над ней, помыла с отварами да окурила травками. Она немного очухалась и смогла из парилки выйти сама. Натянула на нее новую ночную рубашку да отправила спать в летнюю кухню.

Матрена сидела в беседке, пила очередную чашку чая и жевала пирог.

– Шмотки ее сожгла, – сообщила она мне. – Гореть не хотели. Бензинчика на них плеснула. Топливо сгорело, а они нет. Пришлось приложить всю свою смекалку. Вот только закончила. С девкой придется повозиться, много чего они на нее навешали, добрые люди. Сейчас так ее оставь, а завтра очухается, работать с ней будешь дальше. А я домой пойду, стара я для таких дел уже стала, но было приятно молодость вспомнить.

Мы с ней выпили еще по кружечке чая. Собрала ей с собой пирогов. Коловерша отдал мне телефон Василины, сунул в руки какой-то роскошный поднос, как бы извиняясь за разбитую посуду.

Проводила их до мотоцикла. Матрена мне послала воздушный поцелуй, натянула шлем с одним рогом, газанула и понеслась домой.

Посуду из шкафа беседки я нашла в тазу для белья. Коловерша обильно ее присыпал стиральным порошком и залил водой, хозяйственный товарищ.