Текст книги "Время юных магов. Менестрель. Книга 1"

Глава 35,
в которой Рита узнает о прошлом своей мамы

Начало календарной весны выдалось тихим. Враги затаились и никак себя не проявляли.

Занятия в Заповеднике шли своим чередом. Боевая магия, металл, огонь, дерево, земля, вода… Защита, в том числе от некромантов и суккубов. История магии. Да, теперь у юных магов в и без того плотное расписание добавилось еще два предмета. Первый вел темный волхв Владимир, второй – либо волхв Борилий, либо волхв Терентий.

Изучал магию и Андрей Денисович. Только учился он отдельно от детей, ведь взрослым трудно воспринимать что-то принципиально новое. Впрочем, наставники не сетовали, им было даже интересно, кто первым научит общаться с элементалами сорокалетнего мужика. Но пока Андрею Денисовичу лучше всего давалась боевая магия.

Начальнику Заповедника приходилось туго. Он, углубившись в какие-то расчеты, выкурил столько табака, что Гоша всерьез начал опасаться за здоровье хозяина. А уж когда волхва не удовлетворили вычисления и он потребовал у Гоши вторую стопку ученических тетрадей, домовой и вовсе обеспокоился: значит, процесс раздумий затянется надолго.

– Ты решил перевести детей на папирус? – уселся домовой на тетрадки. – Или получить Нобелевскую премию?

– Нобелевку не дают математикам. – Волхв сместил домового на чистую поверхность стола.

Взял из стопки очередную тетрадь.

– Тогда получи Филдсовскую.

– Я работаю из любви к искусству. – То и дело грызя простецкую шариковую ручку, волхв выводил очередную трехэтажную формулу.

– Ты хотел сказать, к науке?

– И к ней тоже. Лучше вот просветляющего принеси. Пожалуйста!

Иногда, устав от математики, волхв вызывал к себе в кабинет старшего друида. Или наставницу Светлану. Михаила. Вячеслава. Андрея…

А как-то раз вызвал Риту – домовой сбился с лап проветривать комнату!

Девочка пришла, уселась привычно в кресло. Домовой установил экран. Дрожащими лапками подал какао…

Рита не удержалась, погладила Гошу по голове. И только потом перевела взгляд на волхва.

– Рита, – затянулся и выпустил густую струю дыма тот. – А скажи, что ты знаешь о дяде Толе?

 
                                        * * *
 

– Я? – Девочка ожидала, что разговор пойдет на тему отца, матери и о том, что у нее, их дочери, своя и только своя жизнь. Такие беседы уже были, и не раз, и Рите они уже порядком надоели, да и тоска от них не пропадала. А потому она откровенно обрадовалась возможности отвлечься от набившей оскомину темы. – О дяде Толе? Он хороший… очень.

– А ты что-нибудь за ним замечала? – Глаза наставника были цвета жухлой травы. – Ну… странное?

– За дядей Толей? Нет, ничего. – Рита искренне хотела помочь наставнику. Ей не нравилось, когда у волхва глаза были такого цвета, ей было его жалко. – Хотя… О! Данька!

– Что Данька? – даже отложил в сторону трубку Борис Кириллович. – Что он сказал?

– Даня, кажется, не доверяет дяде Толе. – Рита вызвала в памяти разговор с другом перед олимпиадой, чтобы телепат посмотрел детали. – Даня тогда еще какую-то философию развел, про горькие пилюли опыта… А что?

– Да вот… Видишь, какое дело… Хочешь, я тебе про дядю Толю сам расскажу? Знаешь, какой он на самом деле добрый?

– Конечно, расскажите! – Девочка завозилась, устраиваясь в кресле поудобнее. – Пожалуйста.

Пятилетнего Толю привел в Заповедник старший друид Максим, выбравшийся по делам в соседнюю деревеньку. Мальчишка дрался один с шестью подростками, отобравшими у маленькой девочки горсть карамелек. Старина Максим все сокрушался: как же так, малышка останется без защитника!.. Правда, друид поколдовал над хулиганами, и у тех должна была отпасть охота обижать маленьких как минимум на полгода…

– Дядя Толя хороший. – Рите рассказ очень понравился. – А что было дальше, Борис… Кириллович?..

Девочка с ужасом смотрела на наставника – его глаза налились кровью, а самого его скрутило. Казалось, ему было невыносимо больно.

– Борис Кириллович! – заметалась Рита. – Гоша!

Домовой выпрыгнул прямо из пола.

– Твоего лешего! Я за друидо-о-о-о… – Голос Гоши растаял.

Домовой со всех лап мчался в Дерево.

Рита, прорвав экран, шагнула к волхву. Девочке пришлось заткнуть нос, такой табачный дух стоял за перегородкой. А не дыша – попробуй полечи! Такую помощь окажешь, лучше и не начинать!

«Жаль, но я не смогу вас вылечить, Борис Кириллович, – сникла Рита. – Но сейчас придет дедушка Максим, он вам поможет…»

Наверное, ей надо было просто уйти из кабинета волхва, ведь она действительно ничего не могла сделать. Но тут взгляд девочки упал на разложенные веером тетрадки…

«Артефакты», – прочла Рита на самой ближней.

«Казимир», – на соседней.

Нет, брать тетради и читать то, что там написано, девочка не стала. И не потому, что в ней взыграла сознательность, отнюдь. Просто в тот момент, когда у нее только забрезжила соответствующая мысль, в ней чуть было не проклюнулось что-то – черное, отвратительное, жуткое!..

– Нет! – взвизгнула Рита.

Выскочила за экран.

Отдышалась.

Вслушалась в себя: на отвратительно-черное не было и намека.

«Это потому, что наставник болен, – запоздало пришло и осознание. – Пользоваться чужой болезнью – низко и недостойно».

А уже в следующий момент Риту осенило: волхв все еще без движения, а она тут мысли размусоливает. Выругав себя за черствость, девочка помчалась за Даней.

 
                                        * * *
 

Вот уже несколько часов Рита ждала Даню, ушедшего помогать дедушке Максиму лечить Бориса Кирилловича. Девочка успела сыграть любимый ею «Вальс цветов», и не один раз. Повторить историю магии, защиту от некромантов, первоэлементы. В другой день она бы уже давно была в Дереве. Слушала звенящий концерт светлячков в ожидании доброго деда Максима – с тем, чтобы за чашкой чая узнать очередную повесть из долгой истории Заповедника. Но добрый друид был занят.

Наконец бухнула дверь. На пороге комнаты появился Даня.

– Как там Борис Кириллович? – с надеждой спросила Рита.

– Жить будет, – с капелькой грусти, но светло улыбнулся друг. – Дедушка Максим сказал, скоро оклемается.

Даня вошел в комнату. В два шага очутился рядом с креслом, в котором сидела девочка, в один щелчок пальцев вырастил пенек с мшистым покрытием. Уселся.

– А что случилось с наставником? – Дала волю любопытству Рита.

– Сложно объяснить, – вздохнул Даня. – Если в двух словах, это совесть. Проявление совести волхвов. Нам многое дано, но еще больше мы спрашиваем с себя… О, я вижу ты и сама обо всем знаешь.

Рита знала. Она вспомнила, ей об этом говорил дедушка Максим. Тогда волхв рассказал, почему она забыла то, что родилась и какое-то время росла в Заповеднике, и у него налились красным глаза. Кроме этого, девочка помнила, как Даня чуть было не ушел из жизни.

Помнила Рита и тот случай, когда хотела посоветоваться с наставником насчет отца и дракона. Тогда еще волхв, по словам Гоши, приболел. Уж не совестью ли? Неужто за свой совет не рассказывать папе о драконе?

– Не думай на тему совести, Рита. – Даня теперь хорошо читал мысли. Способность, обретенная им на Варраваре, так и не исчезла. – Я тебя очень прошу. Давай лучше поговорим.

– О чем? – Девочка, перегнувшись через плюшевую ручку кресла, положила синтезатор на пол. – Только не надо про отношения мужчин и женщин, я тебя прошу!

– Надоело, – понимающе хмыкнул друг. – Не беспокойся, я не собирался читать нотации.

– Вот и хорошо, – не улыбнулась Рита… А потом вдруг заискрилась-затараторила: – Слушай! Я вот тебя о чем хотела спросить. Что там у Бориса Кирилловича за тетрадки на столе? На одной из них еще «Артефакты» было написано.

– Ты что, их читала? А, вижу…

– Не смогла, – вздохнула Рита. – Борису Кирилловичу было больно.

– Это ты молодец, – аж засветился Даня. – А в тетрадках тех расчеты. «Артефакты» – это, скорее всего, про те малюсенькие штучки, которые нашли у дяди Толи и твоего отца в результате обследования в Дереве после той истории с гаражом. С помощью этих… маленьких фитюлек твоего отца и дядю Толю заманили в ловушку.

– Вот гады! – не смогла удержаться от междометий девочка. – Авторство установили?

– Нет. Их делал очень сильный маг неземного происхождения.

– А ты откуда знаешь? – недоверчиво уставилась девочка на друга.

Уж не читал ли Даня те тетрадки?

– Нет, Ритка, не читал, – улыбнулся Даня. – Просто я помогал Борису Кирилловичу с этими артефактами.

Темный волхв не стал говорить, что у напавших на Риту в начале зимы магов были артефакты работы того же мастера. Не хватало еще пугать девчонку!

– Понятно… – Рита решила не обижаться на друга за то, что тот не позвал ее с собой на расследование. Наверняка у него были свои причины. – А что в тетрадке с надписью «Казимир»? Что это он подбивал Замок на пакости?

– А вот этого я тебе, Ритка, сказать не могу, – спокойно произнес Даня. – Потому что не знаю.

– Но хоть предположить можешь? А, Дань?

– Предположить… – Парень встал с пенька. Принялся ходить по комнате. – Я думаю, нет, даже знаю – Казимир действует не один. Я спрашивал Храм – ну после того, как… Ну ты поняла. Так вот, Храм сказал, что за Казимиром кто-то стоит. И этот кто-то очень и очень нехороший.

– И он дает Казимиру артефакты?

– Я думаю, да. А Казимир…

– А вот про Казимира, молодые люди, я вам думать не советую.

В дверях стоял волхв Борилий. Здоровый, румяный. Ничто в нем не напоминало о той жуткой боли, что терзала его всего несколько часов назад.

– Хорошо, не будем, – покладисто отозвалась Рита.

– Вот и славно, – лазорево улыбнулся волхв. – И давайте уже по койкам. Завтра первым занятием боевая магия, вам надо отдохнуть. А я пойду погуляю. Мне это сейчас полезно.

Борис Кириллович развернулся и пошел на улицу – упругой походкой абсолютно здорового человека.

 
                                        * * *
 

На занятие по боевой магии дядя Толя не пришел.

Вместо наставника на площадке был новоиспеченный маг Андрей. Показывал Коле и Ване какой-то навороченный прием.

– А где дядя… наставник Анатолий?.. – Рита растерянно переводила взгляд с друзей на взрослого. Коля и Ваня отворачивались, прятали мокрые глаза. – Его что, сегодня не будет?

Уж не из-за этого ли ее вчера расспрашивал Борис Кириллович? А потом заболел?

– Не знаю, Рита, – покачал головой наставник Андрей. – Если хочешь, сходи к руководству. Я тебя отпускаю.

Рита без слов покинула площадку. По пути девочка сильно переживала: в первый раз за все время она сбегает с занятий. Правда, преподаватель ей сам предложил, но все же… Что скажет волхв?

Однако начальник Заповедника даже не удивился.

– Проходи, садись, – кивнул он на кресло. – Чай будешь?

– Буду, – удивленно отозвалась Рита.

А про себя подумала: не накурено. Наверное, Борис Кириллович закончил размышлять на всякие неоднозначные темы.

– Угадала, – невесело усмехнулся телепат. – Я долго думал. Думал о том, кто в Заповеднике оказался предателем.

– Дядя Толя? – Рита сложила два и два. – Но как? Он не мог, Борис Кириллович!

– Он не хотел, – покачал головой волхв. – О, Данимир!.. Проходи, садись. Ого, как ты уже хорошо умеешь растить пеньки! А мы ты тут как раз про дядю Толю разговариваем.

– В курсе, – мрачно отозвался Даня. – Но как, Борис Кириллович? Мы же искали причину, Анатолия обследовали в Дереве целую неделю. Вы наверняка делали эти свои… вычисления. Неужто ничего нельзя изменить?

– Не знаю, Данимир. У нас со стариной Максимом ничего не получилось. Видать, Анатолия обрабатывали не один год. Его тело, он сам стал живым передающим и принимающим устройством, – грустно, но твердо сказал волхв. – Остается надеяться, что года за два его организм придет в норму.

– И нельзя найти лазейку, чтобы оставить его в Заповеднике? – Рита не хотела мириться с реальностью.

– Анатолий мог бы остаться в Дереве в заточении, Рита. Но он не захотел. Ты ведь понимаешь, почему?

Рита понимала. Она, еще несколько секунд назад готовая возражать и убеждать, остановилась, будто лошадь на полном скаку. Потому что по своему опыту знала, как тяжко лежать в лазарете, когда болезнь уже отступила. Да она не могла спокойно потерпеть всего какой-то день! А несколько лет? Да еще полному энергии боевому магу?

– Но как с ним это случилось? – тихо спросила девочка. – Это из-за тех артефактов, что нашли на теле дяди Толи и… папы?!

Внезапная догадка буквально вдавила девочку в кресло.

Волхв невесело усмехнулся… и перевел взгляд на Даню:

– Ты сказал про артефакты?

– Да, я, – выпрямился воспитанник.

Борис Кириллович, ничего не сказав, потянулся к памяти мальчика.

– Ну и правильно, – наконец вынес вердикт волхв. – Ты молодец, Данимир. Научился не вредить не только своим полем, но и информацией. Возвращаясь к предмету разговора… Я не могу ответить на этот вопрос, Рита. Видишь ли, на твоего папу артефакт не подействовал так, как на Анатолия. Значит, мутация Толи произошла не из-за этого артефакта.

Девочка украдкой перевела дух.

И только потом спросила, тихо-тихо:

– И из-за чего тогда, Борис Кириллович?

– Я могу поделиться только своими предположениями, Рита. – Волхв поначалу не хотел говорить об этом. Но понял по настроению воспитанницы, что если есть возможность сказать правду, лучше так и сделать. – В Зеленограде Толик работал под началом у Казимира. Возможно, Казимир подложил ему что-то в телефон. Оно облучало его мозг во время разговоров. А Толик любит болтать долго, цветисто. Ты, вероятно, знаешь.

– Знаю. – Рита была очень благодарна наставнику за правду, но… – Что теперь делать?

– Жить, – усмехнулся Борис Кириллович. – Жить и учиться. Андрей Денисович, как ты видела, уже начал заниматься с Колей и Ваней. Ребята помогут наставнику Андрею в освоении простых магических техник, а он покажет им спецназовские приемчики. Может, новый стиль какой вместе создадут. «Северного снегиря», например. Или «Заповедного мага». Китайцам нос утрем, опять же…

Волхв шутил, но глаза у него были багровые и грустные.

А потому Рита, помня вчерашний инцидент, вклинилась в первую же паузу – деланно-веселым заверением, что она и под началом наставника Андрея будет прилежно заниматься.

– И я! – поддержал девочку Даня.

Борис Кириллович, видя такое единодушие, глубоко вздохнул.

– Я услышал вас, ребята. А теперь… А теперь, Данимир, – мягко, очень мягко, но в то же время твердо сказал он. – Выйди, Дань. Мне надо поговорить с Ритой.

 
                                        * * *
 

Волхв сидел молча, не шевелясь.

Сидел минуту, две, десять. Четверть часа…

Девочка, буквально врывшись в кресло, настороженно за ним наблюдала. И наконец не выдержала. Забыв о том, как ей надоели нотации, она разбила эту жуткую тишину.

– Вы хотели поговорить со мной о папе с мамой? Или… – Рита вспомнила, что было написано на одной из тетрадок. – Или о Казимире?

В ответ на эти предположения волхв только вздохнул:

– Забудь пока о Казимире, Рита. Рано тебе о злодеях думать. Нам бы с твоим настоящим разобраться.

Наставник так и не взял трубку, как того ожидала Рита. Встав из-за стола, он подошел к креслу и сел на корточки – глаза теплого солнечного цвета оказались на одном уровне с глазами девочки.

– Скажи, – мягко заговорил волхв, – к тебе по вечерам приползает Маня?

– Ага, – удивилась Рита. Не столько вопросу, сколько тому, что странная беседа не доставляет ей неудобств. – А что?

– Ее наверняка Лиса попросила. – Наставник не опускал солнечного взгляда. – Ты не сердись на Лиску, пожалуйста. Она очень хорошая. Но она правда не могла тебя воспитать.

– Но почему?

– Почему?.. – Борис Кириллович все-таки встал с корточек. Невидимый Гоша подставил стульчик. Волхв уселся не глядя. – Почему… Давай, я сначала тебе о Лисе расскажу. А там вместе поймем, как далеко в нашей беседе мы сможем зайти.

– Ладно. – Девочка не спускала с наставника глаз.

– Лиса… – Волхв поискал возле себя трубку. Не нашел и усмехнулся. – Лиса покинула Заповедник в ночь после битвы с Троллем. Улетела по неотложным делам.

– Знаю. – Девочку кольнула обида.

Все это время она гоняла мысли по одному и тому же замкнутому кругу: «Как она могла меня бросить? Но она для меня столько сделала! И я к ней привязалась… Как она могла?..»

Не будь рядом Дани и старого друида, Рите стало бы совсем плохо. Друзья утешали ее как могли. Рассказывали всякие были и небылицы, и все со счастливым концом. По вечерам к девочке действительно приползала многоножка, ложилась перед камином и смотрела на огонь. Рита знала, что страж очень дружна с оборотнем. Девочке хотелось думать, что это Лиса попросила Маню не оставлять ее одну…

Но как, как Лиса могла так с ней поступить?

– Так не пойдет, Рита, – твердо сказал наставник. – Выкинь все это из головы и слушай. Итак… Итак, твоя мать выросла в техногенном мире. После окончания университета оказалась в Заповеднике. – Теперь Борис Кириллович буквально чеканил слова. – Принимала участие в Великой битве. Если бы не Лиса и дваждырожденный дракон Огненный Рассвет, Заповедник бы разрушили до того, как он успел нанести решающий удар по врагу.

– Дваждырожденный? – округлились глаза Риты. – А вы не о нем говорили на том совете? Ну когда еще Казимир мышь убил?

– О нем, – улыбнулся изумлению собеседницы волхв.

– Понятно… А потом? Что было потом?

– А через год у Лисы и Вячеслава появилась ты. – Глаза наставника потеплели… и вдруг налились багрянцем: – Почти сразу после твоего рождения у нас произошла локальная, но очень неприятная заварушка. Твою маму смертельно ранили…

Волхв материализовался возле умирающей магички, остановил бьющую фонтаном кровь и открыл телепорт. Битва шла уже третий день, и мест в Дереве не было – ни в нижнем, ни даже в верхнем лазаретах. Надежда оставалась только на Валаамский госпиталь, но она была мизерной. Слишком тяжелым было ранение.

Шел волхв до Валаама, как обычно, какой-то миг. Но время будто остановилось. Точно ситуация – или сама жизнь? – чего-то от него хотела. И тогда волхв Борилий позвал на помощь. Кинул во Вселенную зов – зная, что он, скорее всего, не дойдет по назначению.

Время будто этого и ждало: тут же пришло в движение. Борилий вышел из телепорта посреди операционной госпиталя магического училища Валаама.

– Спаси ее! – сказал лекарю-волхву.

Положил на операционный стол свою ношу и открыл переход – обратно, в Заповедник.

И все-таки волхв Борилий промедлил краткую долю мига, чтобы убедиться: не показалось, нет. В операционной действительно материализовался дракон по имени Огненный Рассвет.

– …Огненный Рассвет. – Губы девочки шевелились, она повторяла слова вслед за наставником. – А что было дальше, Борис Кириллович?

– Дальше? – Волхв тряхнул головой, возвращаясь в реальность из цепких объятий прошлого.

Изначально он не хотел рассказывать воспитаннице о ранении Лисы. И о том, что только дракон мог ее спасти, потому что крови вытекло слишком много, раны были слишком тяжелыми, и валаамский лекарь оказался бессилен. Но волхв видел, что по-другому девочку излечить от обиды не удастся.

– Дальше мы все долго жили без Лисы. – Волхв, протянув ставшую непропорционально длинной руку, потрепал девочку по волосам. – Ты уж не сердись на нее, Рита! То, что Лиса к нам иногда прилетает, считай, чудо. У нее не осталось на Земле ни долгов, ни привязанностей.

– Почему?

– Потому что она прошла Лабиринт в драконьем Загробном мире уже после того, как перешагнула земную черту невозвращения, – ответил еще одной загадкой волхв. – Не забивай голову тем, что понять не сможешь.

– А что она делает сейчас? – Девочка не хотела заканчивать разговор. – Куда она улетела?

– Не знаю точно, дочка, – улыбнулся волхв. – У драконов такого полета очень много дел. Но я думаю, наша Лиса и ее друзья будут в числе первых очищать Варравар.

– От траков?! – Пережитый ужас, отчаяние, страх за Лису нахлынули на Риту.

– От них. И от тумана. Там снова станет хорошо и…

– …и пусть траву ту синюю посадят, – оживилась девочка. – А то бедным варрам кушать нечего!

И Рита, засмущавшись своих слов, зарделась.

Глава 36,
в которой в Заповеднике появляются органы опеки

После разговора с начальником Заповедника обида оставила Риту.

Да и некогда ей стало рефлексировать: все наставники, как один, принялись заваливать ее дополнительными уроками. Она их честно делала, сама или с Даней.

С отцом Рита тоже нашла общий язык. Она не разговаривала с папой о Лисе, и он был ей за это благодарен. Отец и дочь даже возобновили совместные поездки – правда, только по вторникам, в послеобеденные часы, и воскресеньям, потому что другого свободного времени у Риты не было. Иногда с ними ездил и Даня… Но в тот злополучный вторник, когда отец уехал навестить дядю Толю, друга рядом не оказалось.

Рита долго бродила по Заповеднику – от своего домика до домика папы на сосновом пригорке и обратно. Девочка прекрасно понимала: ее не бросили, папа вечером появится. Более того, она корила себя за свое поведение, ведь у нее в Заповеднике было много друзей и без отца или Дани. Коля и Ваня. Старый друид Максим. С Храмом тоже можно было поговорить. Или с Борисом Кирилловичем. Или с Гошей.

Кроме того, Рита понимала, что наверняка дяде Толе стало совсем плохо, иначе бы отец не сорвался так внезапно.

Но Рита привыкла бывать по вторникам с папой. В очередной раз подойдя к избушке отца и не обнаружив его внутри, девочка нажала зеленоградскую кнопку прибора телепортации.

Потом Рита задавалась вопросом, и не раз: почему начальник Заповедника не перенастроил эту злополучную кнопку? Но сейчас девочка стояла на знакомой опушке лесопарка и радовалась, что у нее наконец-то сработал прибор. Никто ее не задержал, ни волхв, ни Маня, ни лучший друг. Ура!

 
                                        * * *
 

– Смотри, малолетка нарисовалась, – донесся до Риты нарочито гнусавый голос. – Ты не заметил, как она тут появилась?

Выслушивать ответ Рита не стала. И так было понятно, что ничего хорошего не услышит. Тем более, у нее было дело: отыскать отца и дядю Толю. Поддержать наставника в сложной жизненной ситуации.

И девочка пошла к выходу из парка, а потом и по улице. Поначалу она не понимала, куда идет. Но потом впереди как будто вспыхнул маяк – перед мысленным взором встал отец. Рита ускорила шаг. Она не заметила, как за ней, чертыхаясь, идет какой-то тип.

Наконец Рита остановилась. Отец и дядя Толя находились на втором этаже громадины-многоэтажки. Попасть внутрь квартиры было делом пустяковым. Вот хотя бы взобраться по стене – элементалы земли были ей подвластны. Но именно сейчас Рита не умом, а сердцем почувствовала: ее присутствие нежелательно.

«Ну скажу я взрослому дядьке что-то типа „держись“, – вздохнула девочка. – А дальше что? Напряженное переглядывание? Они будут ждать, когда я уйду. А папа – еще и испытывать неловкость оттого, что меня с собой не взял. И перед дядей Толей ему будет неудобно, и… И вообще! Нет уж. Незваный гость, как известно, хуже татарина».

Рита решительно отвернулась от дома.

И увидела, как от нее шарахнулся незнакомый прыщавый парень. Упал, матюгнулся, вскочил. Подобрал мобильник. И помчался, озираясь, как будто за ним неслась свора одичавших собак.

– Дурдом, – со взрослой интонацией произнесла девочка.

Она еще немного побродила по знакомым улицам Зеленограда. Зашла в пару дворов. В одном они с Даней когда-то подлечили девчушку, разодравшую коленку об асфальт. Точнее, подлечил Даня, пока Рита бегала за пластырем в ближайшую аптеку. В другом – отняли котенка у барбоса. А самого барбоса накормили громадным бутербродом, выданным Коле его мамой.

Все это было давно. Очень давно, будто не в этой жизни.

Рита оглядела двор: многоэтажки, строгие голоса тетенек, одергивающих непослушных ребятишек…

– Пора, – нашла Рита кнопку на ПТ. – Пора домой.

 
                                        * * *
 

Вопреки обыкновению, на поляне первоэлементов было много как людей, так и магических персонажей.

Впрочем, волхв Борилий, старый друид, наставник Андрей и даже страж Заповедника Маня были Ритой ожидаемы.

Пастырь суккубов Веля – в некотором роде тоже.

Храму девочка очень обрадовалась.

А вот суккубу Неллиане – нет.

«Что Нелли здесь забыла? – спросила себя Рита. – Уж не за папой ли она пришла?»

Но рядом была пастырь суккубов Веля.

И Борис Кириллович.

И Храм.

Девочка успокоилась и даже улыбнулась: может, мачеха ей привиделась? Просто она погуляла по Зеленограду, вот и…

Но нет, Нелли никуда не делась. Стояла на промозглом мартовском ветру в коротеньком летнем платьице в горошек, демонстрировала стройные загорелые ноги и неизменные лабутены. Обитатели Заповедника смотрели на нее с нескрываемой неприязнью. Веля – с уже известным Рите «вот овца!..»

– Здравствуйте, Нелли Павловна, – решила разрядить обстановку Рита. – Давненько не виделись.

– Давно, доча, – ненатурально улыбнулась суккуб. – Не пора ли тебе домой?

– Я и так дома, – возразила Рита.

И только потом насторожилась. Слишком уж победоносно выглядела мачеха.

Но тут рядом с Ритой открылся переход, и из него шагнул Даня. А потом прибежали запыхавшиеся Коля и Ваня. У девочки отлегло от сердца.

– Спасибо, ребята, – шепнула она.

Потому что юная магичка, отойдя от первого потрясения, вдруг увидела, что мачеха опасна! Очень опасна. К Рите запоздало пришел страх: она совсем недавно бродила по улицам Зеленограда в одиночку! Рядом с логовом суккуба.

– Ты со мной прожила шесть лет, – улыбнулась в ответ на мысли падчерицы Неллиана.

– И больше не хочу. – Слова почему-то давались с трудом.

Неллиана пожала загорелыми плечами и достала из сумочки какой-то документ.

– Это не имеет значения, – помахала она им. – Я тебя забираю.

– И на каком основании, позвольте поинтересоваться? – Волхв не стал спрашивать у Неллианы документ. Хотя ему очень хотелось на него взглянуть.

– Потому что я являюсь ее официальным опекуном, – пропела суккуб.

Ответить на «официального опекуна» хотели многие. Всех опередил Коля.

– И нафига она вам, Нелли Павловна? – невинно осведомился он.

А Рита увидела, как обрадовалась Веля.

«Только попробуй! – говорил весь ее вид. – Только тронь несовершеннолетнего!»

Но Неллиана на провокацию не повелась.

– Не «нафига», – парировала она, – а «зачем». Чтобы уберечь от дурного влияния и невоспитанного окружения свою дочь. И я имею полное право это сделать. Но если вы не верите мне, может быть вас убедят официальные лица?

С этими словами она свернула документ в трубочку и очертила им арку. На другом конце пространственного тоннеля угадывался типичный техногенный офис.

«Разве так можно? – Рита оглянулась на волхва. – Чтобы какая-то Нелли распоряжалась у нас как у себя дома?»

Но Борис Кириллович молчал. Думал: хватит ли у суккуба оснований забрать девочку из Заповедника? Маргарита Орлова была принята на учебу на законных основаниях.

Однако суккуб употребила слово «опекун»… В сочетании с некоторыми статьями федерального закона Российской Федерации это слово приобретало зловещий оттенок. А если вспомнить про украденные у волхва Терентия заготовки индульгенций, то…

Додумать волхв не успел. Из арки, переваливаясь с боку на бок, выбралась необъятных размеров тетка с презрительным выражением на одутловатом лице. Перед собой, подобно щиту (или все же навигатору?) она держала прозрачный файл с гербовыми бумагами внутри.

– Органы опеки Зеленограда, – сварливо возвестила тетка. – Инспектор Козюлькина.

– Волхв Борилий. – Начальник Заповедника не стал надевать темные очки. – Чем обязаны?

Козюлькина тому, что разговаривает с волхвом, не удивилась.

– Вы незаконно удерживаете несовершеннолетнюю в стенах своего сомнительного заведения, – голос тетки сменился со сварливого на прокурорский, – и тем самым лишаете ребенка современного образования. Благодаря вам девочка рискует оказаться на социальном дне. И… – Тетка все-таки заметила цвет глаз собеседника.

Кислотно-багровый, со свинцовыми грозовыми переливами.

– К вам будут применены самые строгие санкции! – Козюлькина все-таки отступила на шаг. – Вас оштрафуют и…

– Лишат тринадцатой зарплаты? – медовым голосом предположил начальник Заповедника.

– Нет, возбудят уголовное дело! – зашипела инспектор органов опеки. – И по очень нехорошей статье, уж это я вам гарантирую!

Дальше пошло в том же духе: угрозы, обвинения, номера статей… В слова Рита не вслушивалась. Она смотрела то на начальника Заповедника, зачем-то разговаривающего с инспектором, то на Велю.

Пастырь буравила суккуба очень нехорошим взглядом, но ничего не предпринимала. На стороне подчиненной была правда. Жуткая правда, основанная на странных законах техногенной России и помноженная на право. Право на действие, которое давала индульгенция. Кроме того, в мыслях ее подчиненной нет-нет, да проскакивало что-то про то, что пост начальника Заповедника займет «человек достойный».

– Ясно. – Смысл спектакля наконец-то дошел до Вели. Казимир снова пошел в атаку и снова якобы законным способом. – Данимир, друг мой… Будь так добр, разыщи волхва Терентия. Нам без него не справиться. Он у нас закон представляет, и больше никто. А я пока твою подругу постерегу.

После этих слов Даня ожил. Признаться, до того, как к нему обратилась Веля, он пребывал в ступоре. Потому что обвинение, выдвинутое инспектором органов опеки, только на первый взгляд казалось смехотворным. Темный волхв прекрасно видел, что начальник Заповедника пытается воздействовать на постановление, которое держала в руках инспектор органов опеки. Но оно волхву Борилию не поддавалось.

 
                                        * * *
 

Найти волхва Терентия Дане удалось.

Правда, для этого ему всего-то пришлось промчаться по всем местам, где Верховный волхв Валаама мог оказаться в жаркие послеобеденные часы. Но мальчик понимал: если он этого не сделает, будет плохо. Очень плохо. С органами опеки шутки не шутят. В лучшем случае Ритку заберут из Заповедника на время разбирательства. В худшем…

Худший случай Даня себе даже представлять не хотел, а потому носился по обеим сторонам Земли со скоростью и целенаправленностью обретшего смысл жизни фотона. Когда же Даня наконец увидел Верховного, его зимняя куртка буквально промокла от пота.

– Замерзнешь. – Волхв Терентий сдвинул брови, и вода, пропитавшая пуховик мальчика, выпарилась в маленькое облачко. – Так-то лучше. Ну, рассказывай. Что за спешка?

– Рита, – выдохнул Даня. – Ее хочет удочерить Неллиана. Ей помогает какая-то Козюля…

– Козюля?

– Инспектор органов опеки Козюлькина, – исправился Даня. – И у Неллианы, и у инспектора Козюлькиной в руках по какому-то официальному документу.

– Так что же мы медлим?! – Волхв Терентий сгреб парня в охапку.

Но, как ни спешили два волхва на помощь Рите и Борилию, сперва им пришлось телепортироваться на изнаночный Валаам.

– За юридической поддержкой. – Верховный волхв Валаама простер руки над замерзшей Ладогой, и во льду образовалась темная полынья. – Это необходимо, парень. Старина Борилий Ритку, конечно, какое-то время удержать сможет. Но без полного свода законов мы ему не помощники.