Текст книги "Обманутая"

Глава двадцать седьмая

Мы снова уселись маленькой группой, когда она ушла, и особо не разговаривали, пока атмосфера в комнате возвращалась к норме. Я заметила, что никто не пересел. Сборник «Звездных войн» был позабыт, по крайней мере на сегодня.

– С тобой все нормально? – наконец мягко спросил Эрик. Он обнял меня, и я прижалась к нему.

– Думаю, да.

– У копов были новости о Хите? – поинтересовался Дэмьен.

– Не более того, что мы уже слышали, – сказала я. – А если и были, они мне не сообщили.

– Мы можем что-то сделать? – спросила Шони.

Я покачала головой.

– Давайте просто посмотрим местный канал и узнаем, что покажут по новостям в десять часов.

Они пробормотали «ладно», и все устроились смотреть повторный показ сериала «Уилл и Грейс» в ожидании новостей. Я уставилась в телевизор, но думала о Хите. Было ли у меня неприятное предчувствие насчет него? Точно было. Но было ли это такое же предчувствие, как в случае с Крисом Фордом и Брэдом Хидженсом? Нет, мне так не казалось. Я не знала, как объяснить. Мое чутье подсказывало, что Хит в опасности, но не мертв. Пока что.

Чем больше я думала о нем, тем беспокойнее становилась. К тому времени, когда начались последние новости, я едва могла вытерпеть репортаж о неожиданной снежной буре, накрывшей Тулсу и прилегающую территорию белой мглой. Я ерзала на месте, пока мы смотрели кадры из центра города и с автомагистрали, жутко пустынных, выглядящих, словно там упал метеорит или прошла ядерная война.

Не было никаких новостей о Хите, кроме мрачного репортажа о том, как погода мешала поискам.

– Мне нужно идти.

Я встала до того, как мой разум напомнил, что не имеет понятия, куда мне направиться или как туда добираться.

– Идти куда, Зи? – спросил Эрик.

Мой мозг метался и остановился на одном – маленьком острове спокойствия в мире, который стал сплошным безумием.

– На конюшню. – Взгляд Эрика был непонимающим, как и у всех остальных. – Ленобия сказала, что можно ухаживать за Персефоной в любое время. – Я передернула плечами. – Общение с ней помогает успокоиться, а сейчас мне это нужно.

– Ну, хорошо. Люблю лошадей. Пойдем, поухаживаем за Персефоной, – предложил Эрик.

– Мне нужно побыть одной. – Слова прозвучали жестче, чем хотелось, и я села рядом с ним, взяв за руку. – Прости. Мне просто нужно подумать в одиночестве.

Его голубые глаза казались грустными, но он слабо улыбнулся.

– Как насчет того, чтобы я проводил тебя до конюшни, а потом вернулся сюда и смотрел новости, пока ты не закончишь раздумывать?

– Это было бы здорово.

Мне не нравилось волнение друзей, но я ничем не могла подбодрить их. Мы с Эриком не стали надевать куртки. Конюшни были недалеко. Холод нам не помешает.

– Снег прекрасен, – заметил Эрик, пока мы шли по дорожке. Кто-то расчистил ее, поскольку сугробы здесь были менее глубокими, чем на остальной территории, но снегопад не прекращался. Так что уборка не поспевала за ним, и мы топали уже по щиколотку в снегу.

– Я вроде помню такую же бурю, когда мне было шесть или семь, во время рождественских каникул. Было обидно, что мы не пропускали школу.

Эрик проворчал что-то непонятное в стиле парней, а потом мы шли в тишине. Обычно наше молчание не было неуютным, но это казалось странным. Я не знала, что сказать, как улучшить ситуацию.

Эрик прочистил горло.

– Тебе он все еще не безразличен? Я имею в виду, что он значит для тебя больше, чем просто бывший парень.

– Да.

Эрик заслуживал правду, а я очень устала ото лжи.

Мы подошли к дверям конюшни и остановились в свете желтого газового фонаря. Арка защищала нас от сильного снега, так что казалось, словно мы стояли в пузыре внутри снежного шара.

– А что насчет меня? – спросил Эрик.

Я взглянула на него.

– Ты мне тоже не безразличен, Эрик. Хотела бы я разобраться с этим, заставить все плохое исчезнуть, но не могу. И я не собираюсь тебе лгать о Хите. Думаю, я оставила на нем отпечаток.

В глазах Эрика отразилось удивление.

– Всего лишь за тот один раз на стене? Зи, я был там, и ты едва попробовала его кровь. Он просто не хочет терять тебя, поэтому так одержим. Не то чтобы я винил его, – добавил Эрик с кривой усмешкой.

– Я снова виделась с ним.

– Что?

– Это было пару дней назад. Я не могла заснуть, поэтому поехала в «Старбакс» на площади Утика Сквер одна. Он там клеил объявления о Брэде. У меня не было в планах с ним видеться. Если бы я знала, что Хит будет там, то не поехала бы. Клянусь.

– Но ты виделась с ним.

Я кивнула.

– И пила его кровь.

– Это… просто случилось. Он порезался. Специально. И мне не удалось сдержаться. – Я смотрела ему прямо в глаза, умоляя взглядом, чтобы он понял. Только теперь, столкнувшись с возможностью расставания с Эриком, поняла, как сильно не хочу этого. Это точно не помогло бы разобраться со всем навалившимся на меня. – Прости, Эрик. Это произошло не по моей воле, и теперь между нами с Хитом эта связь, и я понятия не имею, что с ней делать.

Он глубоко вздохнул и стряхнул снег с моих волос.

– Хорошо, ну, между нами с тобой тоже кое-что есть. И однажды, если мы пройдем через это чертово Изменение, то станем похожи. Я не превращусь в сморщенного старичка и не умру за несколько десятилетий до тебя. Если ты будешь со мной, другие вампиры не станут об этом шептаться, а люди не возненавидят тебя. Это будет нормально. Правильно. – Потом он положил руку мне на затылок, притянул к себе и крепко поцеловал. Он казался холодным и сладким. Мои руки заскользили по его плечам, и я ответила на поцелуй. Сначала просто хотела забрать боль, которую причинила ему. Потом наш поцелуй стал более страстным, и мы прижались друг к другу. Я не была охвачена ослепляющей жаждой крови Эрика, как происходило с Хитом, но мне понравилось то, что я испытывала рядом с ним: тепло и головокружение. Черт, дело в том, что он мне нравился. Очень сильно. К тому же парень был прав. Мы с ним вместе – это правильно. А Хит и я – нет.

Поцелуй оборвался, и мы оба пытались восстановить дыхание. Я коснулась щеки Эрика.

– Мне правда жаль.

Он повернул голову и поцеловал мою ладонь.

– Мы справимся.

– Надеюсь, – прошептала я скорее себе, чем ему. Потом отошла от него и положила руку на старую железную дверную ручку. – Спасибо, что проводил меня. Не знаю, когда вернусь. Не нужно меня ждать. – Я начала открывать дверь.

– Зи, если у тебя и Хита действительно отпечаток, возможно, ты сможешь найти его, – сказал Эрик. Я остановилась и повернулась. Он казался напряженным и несчастным, но объяснил не колеблясь: – Пока будешь чистить свою кобылку, подумай о Хите. Позови его. Если он сможет, то придет к тебе. Если нет и ваш отпечаток недостаточно силен, ты сможешь попробовать понять, где он.

– Спасибо, Эрик.

Он улыбнулся, но не казался счастливым.

– Позже увидимся, Зи.

Он ушел в ночную мглу.

Теплый аромат сена, смешанный с чистым лошадиным запахом, сильно контрастировал с холодной снежной погодой на улице. Конюшня была тускло освещена несколькими газовыми фонариками с мягким светом. Лошади сонно жевали. Некоторые из них фыркали, что было очень похоже на храп. Я огляделась в поисках Ленобии, счищая снег с кофты и волос, и направилась к сбруйной, но было вполне закономерно, что, кроме лошадей и меня, здесь никого не было.

Хорошо. Мне нужно подумать, а не объяснять, что я тут делаю посреди ночи и снежной бури.

Я рассказала Эрику правду о Хите, и он не порвал со мной. Конечно, в зависимости от того, что произойдет с последним, он все еще может бросить меня. Как эти девочки-потаскушки умудрялись встречаться с дюжиной или более парней? Иметь двоих было уже так утомительно. Воспоминания о сексуальной улыбке Лорена и его невероятном голосе вспыхнули в моем грешном разуме. Я закусила губу, схватив скребницу и расческу для гривы. Вообще-то я типа встречалась с тремя парнями, что было совершенно безумно. Решила, что с меня хватит проблем и без странного флирта, который вроде есть, а вроде бы и нет, между мной и Лореном. Стоит лишь представить, что будет, если Эрик узнает, что взрослый вампир видел мои татуировки… Я поежилась. Мне самой захотелось бросить себя. С этого момента я буду избегать Лорена, а если не смогу, то буду вести себя с ним как с любым другим учителем, что значит никакого флирта. Осталось понять, что делать с Эриком и Хитом.

Я открыла дверь в денник Персефоны и сказала ей, какой милой хорошенькой девочкой она была. Сонная, она удивленно фыркнула и пощупала губами мое лицо, после того как я поцеловала ее в мягкий нос. Она вздохнула и оперлась на три ноги, когда чистка началась.

Ладно, ничего нельзя решить насчет свиданий с обоими, пока Хит не окажется в безопасности. (Я отказывалась думать, что его могут не найти живым.) Попыталась заставить умолкнуть весь шум, болтовню и смятение в голове. Честно, я и без Эрика знала, что, скорее всего, смогу найти Хита. Эта было одной из причин моего беспокойства сегодня ночью. Трусливая правда состояла в том, что я боялась. Боялась того, что могу найти, и того, что нет. Боялась, что буду недостаточно сильной, чтобы справиться с этим. Смерть Стиви Рэй сломала меня, и я не была уверена, что могу кого-то спасти.

Но выбора не было.

Так что… думать о Хите… Я начала с воспоминаний о том, каким милым ребенком он был в начальной школе. В третьем классе его волосы были намного светлее, чем сейчас, и у него был миллион хохолков. Они торчали по всей голове, как утиный пух. Тогда он впервые сказал, что любит меня и собирается однажды жениться на мне. Я была во втором классе и всерьез его слова не приняла. То есть, хотя и была почти на два года младше, росту во мне было на тридцать сантиметров больше. Хоть и милый, но Хит был мальчишкой, что значит раздражал.

Ладно, он до сих пор мог раздражать, хоть и вырос, но его комплекция изменилась. Где-то между третьим и одиннадцатым классом я стала принимать его всерьез. Вспомнила, когда он в первый раз поцеловал меня по-настоящему, и то волнение, возбуждение, которое ощутила. Я помню, каким милым он был и как мог заставить меня почувствовать себя красивой, даже когда у меня была жуткая простуда и ярко-красный нос. И каким джентльменом он был. Хит открывал двери и носил за меня учебники с девяти лет.

Потом я вспомнила последний раз, когда видела его. Он был так уверен, что мы должны быть вместе и настолько не боялся меня, что сам порезался и предложил свою кровь. Закрыв глаза и облокотившись о мягкий бок Персефоны, я думала о Хите и позволяла воспоминаниям проплывать передо мной, как фильм. Потом образы нашего прошлого изменились, и я ощутила тьму, сырость и холод – и страх, врезавшиеся в мой живот. Я ахнула, плотно зажмурив глаза. Хотела сосредоточиться на нем, как в тот раз, когда каким-то образом увидела его в спальне, но эта связь между нами была другой. Менее четкой, больше наполненной темными эмоциями, чем игривым желанием. Я сконцентрировалась сильнее и сделала то, что посоветовал Эрик. Позвала Хита.

Собравшись с силами, я произнесла вслух:

– Хит, приди ко мне. Зову тебя. Хочу, чтобы ты прямо сейчас пришел ко мне. Где бы ты ни был, выходи оттуда и приди ко мне!

Ничего. Ответа не было. Никакого чувства, кроме ощущения сырости и холодного страха. Я снова позвала.

– Хит! Приди ко мне! – В этот раз нахлынул поток раздражения, а за ним отчаяние. У меня не получалось увидеть его образ. Я знала, что он не мог прийти ко мне, но не понимала, где он.

Почему раньше мне было настолько проще увидеть его? Как я это делала? Тогда я думала о Хите, как и сейчас. Думала о…

О чем я думала? Почувствовала, как щеки загорелись, когда поняла, что влекло меня к нему. Не вспоминала о том, каким милым мальчиком он был или какой красивой заставлял меня почувствовать. Я думала о его крови… каково ее пить… и о страсти, вызванной этим.

Ладно, ну что ж…

Я сделала глубокий вдох и подумала о крови Хита. На вкус она была, как жидкое желание, горячая, густая и возбуждающая. Мое тело ожило в тех местах, которые только начали пробуждаться. И эти места изголодались. Я хотела выпить сладкую кровь Хита, пока он утолял бы мои потребности в его прикосновениях, теле, вкусе…

Разрозненная картина тьмы прояснилась так внезапно, что это потрясло меня. Было все еще темно, но для моего ночного зрения это не проблема. Сначала я не поняла, что видела. Комната была странной. Она больше напоминала альков в пещере или туннеле. Стены скругленные и влажные. Здесь был свет, но исходил он от тусклого дымного фонарика, висящего на ржавом крюке. Повсюду была тьма. То, что я изначально приняла за кучку грязной одежды, шевельнулось и простонало. Это было не просто слабое видение. Я словно действительно парила там, и когда узнала его стон, мое парящее тело устремилось к нему.

Он свернулся клубочком на грязном матрасе. Руки и ноги были связаны скотчем вместе, и несколько порезов на его шее и руках кровоточили.

– Хит! – Мой голос было не услышать, но он поднял голову, словно услышав крик.

– Зои? Это ты? – А потом его глаза расширились и он сел прямо, дико озираясь по сторонам. – Уходи отсюда! Они сумасшедшие. Они убьют тебя, как убили Криса и Брэда. – И он начал извиваться, отчаянно пытаясь избавиться от скотча, хотя от этого его пораненные запястья лишь больше закровоточили.

– Хит, перестань! Все нормально, нормально. Я не здесь, не по-настоящему. – Он прекратил попытки сбросить путы и, сузив глаза, огляделся, словно стараясь увидеть меня.

– Но я тебя слышу.

– Это в твоей голове. Там ты меня слышишь, Хит. Потому что между нами отпечаток, и теперь мы связаны.

Неожиданно Хит улыбнулся.

– Это круто, Зои.

Мысленно я закатила глаза.

– Ладно, сосредоточься. Где ты?

– Не поверишь, Зои, но я под Тулсой.

– Что это значит, Хит?

– Помнишь занятия Шэддокса по истории? Он рассказывал нам про туннели, выкопанные под Тулсой в двадцатые годы из-за проблемы с алкоголем.

– Запрета, – уточнила я.

– Да, именно. Я в одном из них.

Секунду я не знала, что сказать. В моей голове были весьма смутные воспоминания о туннелях из уроков по истории, но поразительно, что Хит, не такой уж отличник, все заучил.

Словно поняв мои сомнения, он улыбнулся и сказал:

– Речь шла о том, как протаскивали бухло. Я подумал, это прикольно.

Еще раз мысленно закатив глаза, я попросила:

– Просто объясни, как добраться туда, Хит.

Он покачал головой, и знакомое упрямое выражение появилось на его лице.

– Никак. Они убьют тебя. Иди расскажи копам и попроси их отослать спасательную группу или типа того.

Именно это я и собиралась сделать. Хотела достать визитку детектива Маркса из кармана, позвонить ему, и пусть он всех спасает.

К несчастью, я боялась, что не могу так поступить.

– Кто они? – спросила я.

– Что?

– Люди, забравшие тебя? Кто они?

– Они не люди и даже не вампиры, хотя пьют кровь, но они не как ты, Зои. Они… – Его голос оборвался, и он поежился. – Они нечто другое. Нечто неправильное.

– Они пили твою кровь? – Эта мысль так разозлила меня, что было сложно сдерживать эмоции. Хотелось рвать и метать, кричать «Он принадлежит мне!». Я заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, пока он мне отвечал.

– Да, пили. – Хит скривился. – Но они сильно жалуются из-за нее. Говорят, что моя кровь неправильная на вкус. Думаю, это главная причина, почему я еще жив. – Потом он сглотнул, и его лицо стало на тон бледнее. – Это не то же самое, когда ты пьешь мою кровь, Зои. То приятное чувство. Когда они это делают – это отвратительно. Они отвратительны.

– Сколько их там? – спросила я сквозь сжатые зубы.

– Не уверен. Здесь слишком темно, и они все время приходят странной кучкой, прижавшись друг к другу, словно боятся быть одни. Ну, кроме трех из них. Одного зовут Эллиот, вторую Венера – как странно звучит, а еще одну – Стиви Рэй.

Мой желудок сжался.

– У нее короткие кучерявые светлые волосы?

– Да. Она всем заправляет.

Он только что подтвердил мои худшие страхи. Я не могла позвонить в полицию.

– Ладно, Хит. Я вытащу тебя оттуда. Скажи, как найти твой туннель.

– Ты вызовешь копов?

– Да.

– Нет. Ты лжешь.

– Нет!

– Зо, я понимаю, когда ты врешь. Чувствую это. Из-за связи. – Он улыбнулся.

– Хит, я не могу вызвать полицию.

– Тогда не скажу.

Эхом из одного конца туннеля донеслось шуршание, которое напомнило мне лабораторных крыс, бегающих по лабиринтам, которые мы строили на занятиях по биологии. Улыбка на лице парня исчезла, как и румянец, вернувшийся к щекам, пока мы разговаривали.

– Хит, у нас нет на это времени. – Он стал качать головой, не соглашаясь. – Послушай! У меня есть особые силы. Эти… – Я колебалась, не зная, как назвать существ, среди которых была моя мертвая лучшая подруга. – Они не смогут мне навредить.

Хит ничего не сказал, но он не выглядел убежденным, а крысиное шуршание становилось все громче.

– Ты сказал, что можешь распознать ложь по нашей связи. Должен быть и второй вариант. Ты должен понять, когда я говорю правду. – Казалось, он увиливает от прямого ответа, поэтому пришлось добавить: – Подумай хорошенько. Ты сказал, что помнишь что-то из той ночи, когда нашел меня в Филбруке. Я спасла тебя тогда, Хит. Без полиции. Не взрослый вампир. Спасла тебя и снова могу это сделать. – Я радовалась, что звучу увереннее, чем чувствовала себя. – Скажи мне, где ты.

Он подумал какое-то время, и я собиралась уже заорать на него (снова), когда он наконец ответил:

– Знаешь, где находится старое депо в центре города?

– Да, его можно увидеть из Центра изобразительных искусств, куда мы ходили смотреть «Фантома» на мой день рождения в прошлом году, да?

– Да. Они утащили меня в подвал. Пробрались через дверь, которая вроде была закрыта. Она старая и ржавая, но ее легко поднять. Туннель начинается у канализационной решетки.

– Хорошо, я…

– Подожди, это не все. Здесь множество туннелей. Они скорее похожи на пещеры. Это не так здорово, как я думал после урока истории. Они темные, сырые и отвратительные. Выбери тот, что справа, а потом продолжай поворачивать все время направо. Я в конце одного из них.

– Ладно. Доберусь туда как можно быстрее.

– Будь осторожна, Зои.

– Буду. Береги себя.

– Постараюсь. – К шуршанию примешалось теперь и шипение. – Но, скорее всего, тебе нужно поторопиться.

Глава двадцать восьмая

Я очнулась в конюшне рядом с Персефоной. Было тяжело дышать, лицо было все в поту, а лошадь толкала меня носом и издавала тихое взволнованное ржание. Мои руки дрожали, пока я гладила ее голову и терла челюсть, говоря, что все будет хорошо, хотя и была уверена, что это неправда.

Старое депо в центре было в шести или семи милях по темноте, в заброшенной части города под большим страшным мостом. Раньше он был весьма загружен поездами, проходящими почти без остановки. Но в последние несколько десятилетий пассажирские перевозки прекратились совсем (я знала, потому что бабушка хотела взять меня в путешествие на поезде на мой тринадцатый день рождения, и нам пришлось ехать в город Оклахому, чтобы сесть на него там), а грузовые резко уменьшились. При обычных обстоятельствах дорога от Обители до депо заняла бы всего несколько минут.

Сегодня ночью обстоятельства нормальными не были.

Новости в десять часов сообщили, что по дорогам не пробиться, а это было – я проверила по часам и моргнула от удивления – несколько часов назад. Не представлялось возможным поехать туда на машине. Был вариант пойти пешком, но тревожное нетерпение, которое меня не покидало, говорило о том, что это слишком медленно.

– Возьми лошадь.

Мы обе с Персефоной вздрогнули от голоса Афродиты. Она облокотилась о дверь денника и казалась бледной и мрачной.

– Ты ужасно выглядишь, – сказала я.

Она почти улыбнулась.

– Видения – это жуть.

– Ты видела Хита? – Мой желудок снова сжался. У Афродиты не было видений, наполненных счастьем и светом. Она видела смерть и разрушение. Всегда.

– Да.

– И?

– И если ты не сядешь на эту лошадь и не отвезешь свой зад туда, Хит умрет. – Она сделала паузу, встретившись со мной взглядом. – То есть если ты, конечно, мне веришь.

– Верю, – сказала я без малейших сомнений.

– Тогда прочь отсюда.

Она зашла в денник и подала мне уздечку. Я не заметила, что она ее держала. Пока я запрягала Персефону, Афродита исчезла и вернулась с седлом и вальтрапом. Молчаливо мы снарядили лошадь, которая словно ощущала наше напряжение, потому что стояла совершенно спокойно. Когда она была готова, я вывела ее из денника.

– Сначала позови своих друзей, – сказала Афродита.

– Что?

– Ты не сможешь одна разобраться с этими существами.

– Но как они поедут со мной? – Желудок опять свело, руки тряслись от страха, и мне было трудно понять, про что толкует Афродита.

– Им нельзя поехать с тобой, но они все равно могут помочь.

– Слушай, у меня нет времени на загадки. Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

– Господи, понятия не имею! – Она выглядела такой же раздраженной. – Просто знаю, что они могут помочь тебе.

Я достала телефон и, следуя своему чутью и произнеся тихую молитву о помощи Никс, набрала номер Шони. Она ответила после первого гудка.

– Что случилось, Зои?

– Мне нужно, чтобы вы с Эрин и Дэмьеном собрались где-то вместе и вызвали свои элементы, как делали для Стиви Рэй.

– Без проблем. Ты встретишься с нами?

– Нет. Я пойду за Хитом.

К ее чести Шони колебалась лишь секунду или две, а потом сказала:

– Ладно. Что мы можем сделать?

– Просто будьте вместе, вызвав свои элементы, и думайте обо мне.

У меня правда хорошо получалось казаться спокойной, в то время как голова готова была взорваться.

– Зои, будь осторожна.

– Буду. Не волнуйся. – Ага, я буду волноваться за нас двоих.

– Эрику это не понравится.

– Знаю. Передай ему… что я… что я поговорю с ним, когда вернусь.

Что еще можно было сказать?

– Ладно.

– Спасибо, Шони. Увидимся, – попрощалась я и отключилась. Потом повернулась к Афродите. – Что это за существа?

– Я не знаю.

– Но они были в твоем видении?

– Сегодня у меня было о них второе видение. В первый раз я видела, как они убили двух других ребят. – Афродита смахнула с лица выбившуюся прядь волос.

Я сразу же рассердилась.

– И ты ничего не сказала, потому что это были всего лишь люди-подростки, которые не стоили того, чтобы тратить свое время на их спасение?!

Глаза Афродиты вспыхнули огнем.

– Я рассказала Неферет. Рассказала ей все – о человеческих детях, о тех существах. Тогда она и стала говорить, что мои видение ложные.

Я знала, что она говорила правду, с тех самых пор, когда начала понимать, что в Неферет было что-то темное.

– Прости, я не знала.

– Какая разница? Тебе нужно ехать или твой парень умрет.

– Бывший парень, – уточнила я.

– Снова говорю: какая разница. Давай помогу забраться в седло. Возьми это с собой. – Афродита протянула мне толстую клетчатую попону. Прежде чем я успела возразить, она объяснила: – Это не для тебя. Ему понадобится.

Я обернула покрывало вокруг себя (лошадиный запах так успокаивал) и последовала за Афродитой к задним воротам конюшни. Холодный воздух и снег ворвались маленькими торнадо в помещение, заставляя меня поежиться. Хотя скорее это было от нервов и страха, нежели от холода.

– Стиви Рэй – одна из них, – произнесла Афродита.

Я посмотрела на нее, но она уставилась в ночь.

– Знаю.

– Она не та, кем была раньше.

– Знаю, – повторила я, хотя эти слова ранили сердце. – Спасибо за все.

Тогда Афродита посмотрела на меня. Выражение ее лица было непроницаемым, нечитаемым.

– Не веди себя так, словно мы друзья, – заметила она.

– Даже не подумаю, – парировала я.

– То есть мы не друзья.

– Нет, точно нет. – Я уверена, что девчонка пыталась подавить улыбку.

– Просто хотела, чтобы мы это выяснили, – сказала Афродита. – О, не забудь укрыться тишиной и тьмой, чтобы людям было сложнее тебя увидеть. Ты не можешь тратить время на остановки.

– Хорошо. Спасибо, что напомнила.

– Ну ладно, удачи.

Я схватила повод, сделала глубокий вдох и сжала бедра, поцокав, чтобы Персефона пошла вперед.

Я вышла в мир, словно странным образом сотканный из белой тьмы. Белая мгла точнее подходила под описание. Ветер дул равномерно, сметая снег в сторону. Я натянула попону на голову, так что частично была защищена от снега, и наклонилась вперед, пуская Персефону в быструю рысь. «Поспеши! – кричал мне мой разум. – Ты нужна Хиту!»

Я срезала дорогу через парковку и задний двор. Несколько машин у школы были покрыты снегом, а мерцающие газовые фонари, ярко отражающиеся от них, превращали их в майских жуков. Я нажала на внутреннюю кнопку, чтобы открыть ворота. Постаралась распахнуть их пошире, но снежный вихрь подхватил их, и мы с Персефоной едва протиснулись в оставшуюся щель. Я направила ее вправо и остановилась на мгновение под дубами, обрамляющими территорию школы.

– Мы тихие… призраки… никто нас не видит. Никто нас не слышит, – пробормотала я воющему ветру и была потрясена, почувствовав, что все вокруг меня застыло. Поддаваясь неведомому порыву, продолжила: – Ветер, будь спокоен рядом со мной. Огонь, согрей мой путь. Вода, останови снег на моем пути. Земля, укрой меня, когда сможешь. И дух, помоги мне не поддаться страху. – Последние слова едва покинули мой рот, когда я увидела сгусток энергии вокруг. Персефона фыркнула и немного нервно отошла в сторону. И когда она двинулась, показалось, что ореол спокойствия переместился вместе с ней. Да, бушевала буря, и ночь все еще была холодная и пугающе незнакомая, но я наполнилась хладнокровием и была окружена защитой элементов. Склонив голову, прошептала: – Спасибо, Никс, за щедрые дары твои. – И про себя добавила, что надеюсь быть достойной их.

– Пойдем за Хитом, – сказала я Персефоне. Она легко пустилась в быстрый галоп, и я поразилась, как снег и лед словно отлетали от ее копыт, пока мы как по волшебству мчались сквозь ночь под бдительным оком богини, которая сама была воплощением Ночи.

Мое путешествие оказалось на удивление быстрым. Мы проехали по улице Утика, пока не добрались до выхода на автостраду Брокен Эрроу. Здесь стояли заслоны с мигающими огнями, сообщая, что путь закрыт. Я улыбалась, обходя их по совершенно безлюдному шоссе. Потом дала волю кобыле и пустила ее галопом по центру города. Прижалась к ней, низко склонившись над шеей. Сзади развевалась попона, и я представляла, что выгляжу, как героиня исторических романов, и жалела, что скачу не на веселый пир к человеку, которого мой отец-король посчитал недостойным, а в ад.

Я направила Персефону на дорогу, которая приведет нас к Центру изобразительных искусств и старому депо за ним. Я никого не встретила на пути между городом и шоссе, но теперь иногда замечала людей на автобусных остановках, а также машины копов тут и там. Мы тихие… призраки… никто нас не видит. Никто нас не слышит. Я продолжала читать эту молитву в голове. Никто даже не взглянул в нашем направлении. Словно я действительно превращалась в привидение, хотя эта мысль и не была очень приятной.

Я попридержала Персефону, когда мы миновали Центр изобразительных искусств и рысью проехали по широкому мосту, нависшему над плотно расположенными и хаотично переплетающимися старыми железнодорожными путями. Когда мы добрались до центра моста, я остановила лошадь и посмотрела вниз на тихое и темное покинутое депо. Благодаря миссис Браун, моему бывшему учителю ИЗО в старой школе, я знала, что раньше это было красивое здание в стиле ар-деко, заброшенное и потом разграбленное, когда поезда перестали здесь ходить. Теперь оно выглядело так, словно ему место в городе Готэме из комиксов «Бэтмен, Темный рыцарь». (Да, знаю. Я задрот.) У депо были огромные окна-арки, напоминавшие мне зубы между двумя башнями, похожими на жуткие замки с привидениями.

– Нам нужно туда спуститься, – сказала я Персефоне. Она тяжело дышала после скачки, но не казалась особенно обеспокоенной. Как я надеялась, это являлось хорошим знаком. Вроде бы животные способы чувствовать плохое.

Мы пересекли мост, и я нашла небольшую разбитую дорожку, ведущую вниз к депо. Путей почти не было видно. То есть совсем не было видно. Это не должно было меня беспокоить, с моим отличным ночным зрением подлетка, однако беспокоило. Правда в том, что я с ума сходила от ужаса, пока Персефона шла к зданию, и мы стали медленно кружить вокруг, выискивая вход в подвал, о котором говорил Хит.

Много времени не понадобилось, чтобы найти ржавую железную решетку, которая казалась непреодолимым препятствием. Я не позволила себе сомневаться и думать о том, как мне страшно. Слезла с Персефоны и повела ее к крытому входу, чтобы она не стояла на ветру. Обернула поводья вокруг какой-то металлической штуковины, положила дополнительную попону ей на спину и провела столько времени, сколько могла позволить себе, гладя ее и говоря, какой храброй, милой девочкой она была и что скоро вернусь. Я надеялась, что если продолжу говорить, то это предсказание сбудется. Было трудно уйти от Персефоны. Думаю, я не осознавала, насколько успокаивающим было ее присутствие. Оно бы мне сейчас понадобилось, когда я стояла перед железной решеткой и всматривалась во тьму за ней.

Я ничего не видела, кроме размытых очертаний огромного темного помещения. Подвала жуткого, к несчастью, не заброшенного здания. Здорово. Хит там внизу, напомнила я себе, схватилась за край решетки и потянула. Она легко открылась, что показалось мне признаком частого использования. Снова здорово.

Подвал не был таким ужасным, как я себе представляла. Полоски слабого света просачивались между решетчатыми окнами на уровне земли, и было очевидно, что этой комнатой пользовались бездомные. Здесь было много их вещей: большие коробки, грязные одеяла, даже магазинная тележка (кто знает, как они умудрились ее сюда затащить?). Но, как ни странно, не было никого из них. Словно это был их призрачный город, что еще больше настораживало, учитывая погоду. Разве сегодня ночью не идеальное время, чтобы уйти в относительно теплое и сухое место на улице или забиться в ночлежку? А снег шел уже несколько дней. Так что в реальности эта комната должна была быть забита людьми, принесшими сюда коробки и все остальные вещи.

Конечно, если страшная нежить использовала этот подвал, бегство бездомных казалось логичным.

Не думай об этом. Найди канализационную решетку, а потом Хита.

Первую было нетрудно отыскать. Я просто направилась к самому темному и неприятному углу в помещении, и именно там на полу она и была. Да. Прямо в углу. На полу. Никогда в жизни не захотела бы прикоснуться к этой отвратительной штуке, не говоря уже о том, чтобы поднять ее и спуститься вниз.

Естественно, именно это я и должна была сделать.

Решетка легко поднялась, так же как и внешний «барьер», показывая (снова), что я не была единственным созданием/подлетком/человеком/существом, пользующимся этой лазейкой в последнее время. Здесь была железная лестница, по которой мне нужно было спуститься примерно на десять футов вниз. Потом я спрыгнула на пол туннеля. Это именно он и был – большой и сырой канализационный туннель. О, и еще здесь было темно. Действительно темно. Я постояла там какое-то время, позволяя своему ночному зрению привыкнуть к плотной тьме, хоть на это и не было времени. Необходимость найти Хита словно зудела под кожей. Она гнала меня вперед.