Текст книги "Невыносимая жестокость"

Ничего, ничего, мы еще покажем Гербу Майерсону, кто тут настоящий мужчина.

На этом этапе темп, в котором Ригли накачивал себя алкоголем, несколько снизился, а за время обсуждения с Майлсом слегка рассеялось и первое опьянение. В общем, когда Майлс встал из-за стойки и с визиткой в руках направился к телефону-автомату, решимость Ригли куда-то испарилась. Он почувствовал, что попал в трясину или зыбучие пески. Понимая, что нужно что-то делать, он, тем не менее, не мог сделать ничего, а стоило ему начать трепыхаться, как его затягивало все глубже и глубже.

Ригли с ужасом осознал, что Майлс сейчас наберет выданный ему Майерсоном номер. После этого пути назад уже не будет. Он, Ригли, станет с юридической точки зрения соучастником заказного убийства из корыстных побуждений, совершенного группой лиц по предварительному сговору.

Глава 17

Сиплый Джо был действительно специалистом в своем деле.

По крайней мере, в пользу этого утверждения говорил тот факт, что он до сих пор не загремел в тюрьму.

Свои услуги он оценивал достаточно высоко, поэтому его имя при необходимости всплывало лишь в тех кругах, где вращаются люди, добившиеся кое-какого положения в обществе. Обращаясь к нему по разным деликатным вопросам, они вовсе не были намерены потерять это самое положение.

Благодаря этому Сиплый Джо мог быть достаточно уверен, что его заказчики будут держать язык за зубами.

Когда ему позвонили от имени некоего мистера Смита, он сразу же понял, что имеет дело с людьми осторожными и благоразумными. Для человека его профессии осторожность и благоразумие значили очень много, если не все.

По правде говоря, единственно, за что Сиплый Джо недолюбливал свою профессию и свой образ жизни, так это за прилипшее к нему прозвище. Он, как, впрочем, и его отец, был астматик. Так уж получилось, что, унаследовав от отца редкую, опасную, но хорошо оплачиваемую работенку, он унаследовал и семейное проклятие – астму. Понятное дело, что при таком раскладе отцовская кличка также перешла к нему по наследству.

Впрочем, со всем этим Сиплый Джо давно смирился. Вот и сейчас, подъезжая к условленному ресторанчику, известному своими блюдами из морепродуктов, он совершенно механически, привычным движением вынул из бардачка сопровождавший его всю жизнь ингалятор и столь же машинально пшикнул лекарством себе в рот. Припарковав «кадиллак», он не без труда выволок все триста пятьдесят фунтов своего тела из машины. Когда же он, наконец, преодолел несколько ступенек перед входом в ресторан, его зеленую шелковую рубашку можно было выжимать, а дыхание вырывалось из открытого рта с громким сипом, достойным прорванной трубы парового отопления или как минимум бурно кипящего чайника. Потея и сипя, он открыл дверь, вошел в зал и в ту же секунду вычислил своих новых клиентов.

Они сидели парочкой в полуотгороженной от зала кабинке. На обоих были какие-то идиотские маскарадные костюмы и дурацкий грим, не мешавший, впрочем, каждому из них обрести какой-то цельный образ.

Тот, что помоложе, в очках, нацепил черный как смоль парик и приклеил себе густые усы; в таком виде он сильно смахивал на неудачливого сутенера-латиноса. Другой напялил на нос большие темные очки, а на башку – черную шерстяную вязаную шапочку, какие носят чернокожие рэперы из глухих негритянских кварталов.

Джо подошел к кабинке и вопросительно посмотрел на парочку клоунов.

– Мистер Смит?

– А вы Сиплый Джо? – вопросом на вопрос ответил рэпер.

Джо тяжело опустился на затрещавшее под ним сиденье. Переводя взгляд с одного из своих визави на другого, он опять машинально достал и сунул в рот ингалятор. Раздалось характерное «пш-шик». Затем ингалятор отправился обратно в карман, а Джо, все так же не сводя взгляда с клиентов, спросил:

– Так который из вас Смит?

Рэпер дернулся, поднял было руку, но затем стушевался и начал мямлить:

– М-м-м-м… видите ли… мы тут… в общем, мы представляем интересы мистера Смита в одном… э-э-э… чрезвычайно деликатном деле.

Джо в свое время так и не осилил до конца среднюю школу, но как бы его клиенты ни стремились обойтись описательными конструкциями и разными фигурами речи, чтобы не называть своими словами то, что он собирался для них сделать, понимал он их отлично. В свою очередь они, несмотря на все свое высшее образование и мощь интеллекта, часто вставали в тупик перед его вопросами и комментариями.

Так получилось и на этот раз.

– Кто голубок-то? – поинтересовался Джо. Рэпер улыбнулся. Зубы у него были идеальные и обошлись ему явно недешево.

– Извините, не понял?

Джо просто обожал подобные ситуации. Выдержав паузу, он спокойно, словно учитель, объясняющий простейший вопрос тупым ученикам, проговорил:

– Ну, кого вы хотите, чтоб я убил?

Новые клиенты вздрогнули, напряглись и, воровато оглядевшись, нервно посмотрели друг на друга.

Улыбка рэпера померкла, он побледнел, но вынужден был взять себя в руки и отвечать:

– Ну, мы… м-м-м… э-э… тут дело такое… Нам бы хотелось… То есть я хотел сказать: мистер Смит хотел бы… м-м-м… нейтрализовать… э-э-э… полностью, в общем, привести одного человека в такое состояние, чтобы он, то есть она… м-м-м… э-э-э… не слишком…

– …не слишком дышала, – предложил свой вариант эвфемизма очкастый сводник.

– В общем, у нас к вам одно… м-м-м… деловое предложение, некоторым образом связанное с именем одной… В общем, речь идет о Мэрилин Рексрот-Дойл-Мэсси, – сообщил, наконец, рэпер, доставая из внутреннего кармана безупречного костюма пухлый конверт.

– Это что… все один и тот же человек? – подозрительно уточнил Джо.

Клиенты в унисон торопливо закивали, а затем рэпер положил конверт на стол и вилкой пододвинул его поближе к Джо.

– Здесь ее фото… и, конечно, ваш… м-м-м… скажем так, гонорар.

Джо сначала взял конверт двумя пальцами и прикинул его толщину. Затем взвесил его на ладони. Опыт подсказывал ему, что с гонораром здесь все в порядке. Рэпер продолжил свои пояснения.

– Разумеется, там, в конверте, вы найдете и нужный вам адрес. Это дом мистера Мэсси.

Сутенер подпрыгнул на стуле и, наклонившись к рэперу, шепнул ему что-то на ухо. Тот, в свою очередь, вздрогнул и поправился:

– То есть… э-э-э… Смита. – Тут он совсем запутался, и его объяснения стали уж слишком сбивчивыми. – Вы понимаете, это, конечно, дом мистера Смита, но его владелец мистер Мэсси, то есть… э-э-э… я имею в виду, мистер Смит… Так вот, сам мистер Смит не имеет никакого отношения к нашему с вами разговору. То есть владелец этого дома тут совершенно ни при чем…

По всей видимости, в этот момент сутенер под столом наступил рэперу на ногу, потому что рэпер замолчал, и в разговор вступил очкарик:

– Видите ли, дело в том, что из-за некоторых процессуальных действий, которые будут иметь место в самом ближайшем будущем, нам бы хотелось, чтобы вышеоговоренное событие произошло в ограниченные… по возможности, в кратчайшие сроки.

– Мы имеем в виду – в срочном порядке, – дополнительно пояснил рэпер.

Переваривая полученную информацию, Джо внимательно изучал своих собеседников. При этом он привычным жестом достал ингалятор, сунул его себе в рот и нажал на рычажок.

Пш-шик.

– Вы, значит, торопитесь, – сделал вывод Джо.

Сутенер кивнул, но тотчас же поправился:

– Мистер Смит торопится, да.

Джо продолжал изучать клиентов. Рэпер явно очень волновался, причем, чем дальше, тем больше росло его волнение. Наконец он сумел выдавить из себя вопрос:

– Скажите, она ведь не будет мучиться? При этом он сунул себе в рот кулак и впился в него зубами, со страхом и надеждой глядя на Джо.

Джо пожал плечами и деловито ответил:

– Вообще-то нет, но если доплатите, это можно устроить.

В тот же вечер, сидя в хорошем ресторане, где ему подали на обед лазанью, телячье филе, цыпленка и мясные тефтели, а не какого-то слизняка на блюдечке, Джо размышлял над тем, как прошло знакомство с заказчиками, и где-то ко второму блюду пришел к выводу, что все сложилось как нельзя лучше. То, что его клиенты не имели никакого отношения к криминальному миру, было очевидно. Джо это было только на руку: он не любил вмешиваться в бандитские разборки. Эти перепуганные клоуны были самые настоящие любители, но заплатили ему очень и очень прилично, чем не могли не вызвать какого-то подобия симпатии в его душе. «Хорошо, что эти ребята не из криминала, – думал Джо. – Их бы там в тот же день замочили. Лохи, фраера… Один этот маскарад чего стоит! А вся эта история с мистером Смитом? Хохма, да и только!»

Джо, конечно, не был Эйнштейном, но и ему за глаза хватило ума, чтобы разложить ситуацию по полочкам: этот так называемый рэпер и был мистер Мэсси/Смит, которому приспичило грохнуть свою благоверную за то, что та оттяпала у него дом. То есть, может, еще и не оттяпала, но мужа оттуда уже выперла по предварительному решению суда. Если бы развод был закончен, ребята не стали бы так торопиться и уж, наверное, не поскупились бы на доплату за то, чтобы эта стерва перед смертью хорошенько помучилась. Но в любом случае Джо не мог не признать, что для таких слюнтяев-белоручек эти двое приняли действительно мужественное решение. А главное – обратились к нужному человеку.

«Неважно, что за парень этот Смит, но направили его ко мне знающие люди», – подумал он. Знающие люди были прекрасно осведомлены, что если уж Сиплый Джо брался за дело, ничто не могло помешать ему решить проблему. Ничто.

Подцепив вилкой очередную тефтелю, он остановил руку на полпути над тарелкой, а другой достал ингалятор и сунул себе в рот.

Пш-шик.

Майлс оказался на редкость крепок задним умом. За последние несколько часов он уже раз десять успел усомниться в правильности принятого решения и вновь убедить себя, что другого выхода у него не было. Вот и сейчас он шагал из угла в угол по гостиной в квартире Ригли, как волк по клетке зоопарка. От волка его отличала, пожалуй, лишь бутылка текилы, которую он держал в руке, то и дело, отхлебывая прямо из горлышка.

– Все-таки я этого не вынесу, – в двадцатый раз сказал он. – Надо все отменить. Точно, надо скорее разыскать этого Джо и дать ему отбой.

– Подумай хорошенько еще раз, прикинь, что ты с этого получишь, – сказал Ригли, перетаскивая на диван в гостиной подушки, одеяло и комплект постельного белья. – Ну, дашь ты задний ход, а дальше что? Половину своего имущества ты теряешь – это ясно, как день. При этом все твои пассивы – долги, кредиты и прочее – останутся за тобой. Не забывай и про алименты. У Мэрилин ведь нет ни гроша: ты сам об этом позаботился, когда она разводилась с Рексротом. Так что тебе придется из оставшейся доли имущества выплачивать ей содержание и проценты по залогу за твой бывший дом. И это при том, что вы даже не жили там вместе.

«Ну вот, а теперь она там умрет», – констатировал про себя Майлс. От этой мысли ему снова стало плохо.

Ригли тем временем продолжал:

– Ну, и теперь самое главное: твоя профессиональная репутация. Как только закончится этот процесс, Фредди с большим удовольствием начнет полоскать твое имя, рассказывая всем подряд, как ты оказался без брачного контракта… И что тогда? – Ригли оставил свой вопрос без ответа. Впрочем, и ему, и Майлсу было и так ясно, чем все это обернется: осмеянием со стороны коллег-конкурентов, потерей клиентуры и стремительным пикированием вниз, переходящим в смертельный штопор. Голливуд всегда славился такими резкими поворотами в судьбах тех, кто пытался завоевать себе здесь место под солнцем.

В очередной раз, глотнув текилы, Майлс сказал:

– Похоже, другого выхода нет.

– Она тебя кинула, – напомнил Ригли.

– Сыграно это было просто блестяще, – заметил Майлс с грустной улыбкой.

Осмотрев импровизированную кровать, Ригли остался доволен.

– По-моему, здесь тебе будет удобно.

Майлс закатил глаза и застонал:

– Да какая разница, удобно или неудобно – все равно я сегодня заснуть не смогу. Как знать, может быть, мне вообще больше не удастся уснуть, и я медленно сойду с ума… – Глотнув еще текилы, он вытер скатившуюся по щеке слезу и спросил:

– Как же так, почему такие разные, противоположные чувства могут оказаться так близки друг к другу – любовь и ненависть? Что может быть между ними общего? Любить до смерти и в то же время ненавидеть настолько, чтобы желать той самой смерти человеку, которого еще совсем недавно любил…

Ригли пожал плечами, взял у Майлса бутылку и сам сделал хороший глоток.

– Не забывай: когда ты во все это вляпался, ты ведь хотел только хорошего. И даже когда она уже динамила тебя, ты по-прежнему верил ей и надеялся на лучшее. Разве я не прав?

Майлс буркнул в ответ что-то неразборчивое, соглашаясь с явной неохотой. Что с того, что он хотел как лучше? Легче ему от этого не становилось. Даже текила не помогала, что было очень странно, учитывая количество выпитого.

– Как ты думаешь, он все это проглотил? – после паузы неожиданно спросил Майлс.

– Кто? – не понял Ригли.

– Ну, он – Сиплый Джо?

– А то нет! Он все это принял за чистую монету, – заверил Майлса Ригли. – Зашифровались мы с тобой на пять баллов.

– Согласен, – кивнул Майлс. – Здорово мы все придумали, и главное – не раскололись. Разыграли весь спектакль как по нотам. – Вздохнув, Майлс тяжело опустился на край дивана и потянулся. – Ладно, Ригли, ложись спать. Я тут посижу, подумаю…

Не прошло и минуты, как храп Майлса оповестил мир о напряженной работе его мысли.

Со дня своего развода Рекс Рексрот жил как какой-то железнодорожный раджа. Спасенная от крушения сделка с недвижимостью практически мгновенно принесла ему около тридцати миллионов, и теперь у него было достаточно времени, чтобы всерьез заняться своим хобби.

Вскоре после развода Рекс расстался с Ниной, откупившись от нее уютным домиком в испанском стиле в Санта-Барбаре. Теперь, когда у него была возможность удовлетворить свой ненасытный аппетит, он стал куда более внимательно и тщательно относиться к оформлению своих эротических утех. Обычные фетишистские встречи с любовницами постепенно превращались в утонченные оргии, проходившие порой в форме настоящих тематических спектаклей и ролевых игр. «Ночной экспресс», «Восточный экспресс» или «Экспресс до Марракеша», а также «Пригородная электричка» или, например, «Боксерский матч в товарном вагоне» – во все эти и многие другие игры он уже сыграл с самым разным по количеству и цвету кожи экзотическим составом исполнительниц.

Нашел Рекс время и на то, чтобы не только в игре, но и наяву поездить по миру, исколесив при этом все великие железнодорожные магистрали. Он по нескольку раз проехал от Парижа до Стамбула, от Рима до Стокгольма, и повсюду его верными спутниками были секс и шампанское.

«Подумать только! А ведь всего год назад я был на грани разорения и едва ли не нищеты, – вспомнил Рекс, в очередной раз, пускаясь в размышления о своей везучести. – Мэрилин уже отобрала у меня дом, еще чуть-чуть – и она бы наложила лапу на мои деньги, и сделка всей моей жизни висела на волоске. А уж о том, что мою личную жизнь и маленькие слабости выставили на всеобщее обозрение и осмеяние, даже вспоминать страшно». В общем, вся жизнь Рекса была пущена под откос, и там бы он и нашел свою погибель, если бы не появился благородный Одинокий Рейнджер, чудесным образом спасший его задницу.

Этот таинственный незнакомец в маске был не кто иной, как Майлс Мэсси, вспомнил Рекс и в очередной раз благословил тот день, когда решил обратиться к этому адвокату. Привычным ритуальным жестом он поднял бокал с шампанским в молчаливом тосте за здоровье Майлса Мэсси. Когда-нибудь он тоже сделает что-нибудь хорошее и очень нужное для этого замечательного человека.

Когда-нибудь… А сейчас… Осушив бокал, Рекс с умилением посмотрел на целый выводок красоток, шнырявших взад-вперед по огромной спальне. Девушки перемещались от бара к фуршетному столу, от стола к роскошной кровати… В общем, пока… жизнь удалась.

«Может быть, даже слишком удалась», – отметил про себя Рекс, обратив внимание на свое отражение в зеркале. За последнее время он изрядно пополнел. Надевавшиеся по случаю «боксерского матча в товарном вагоне» спортивные трусы впивались в живот, основательно увеличившийся в объеме. Кроме того, в последнее время Рекс практически постоянно страдал несварением желудка.

Впрочем, ничто не могло заставить его изменить свой образ жизни. В качестве лекарства против всех болезней он использовал одно средство: к диете, состоящей из шампанского и стейков, добавил еще один компонент – кокаин. Это волшебное снадобье как рукой снимало все неприятные симптомы, а также стимулировало воображение.

В очередном порыве творческой энергии Рекс приказал заново отделать свою огромную спальню с дубовыми панелями на стенах. Теперь это помещение, в котором он проводил почти все время, когда был дома, превратилось в салон пульмановского вагона. Кресла, диваны и огромная круглая кровать были обтянуты кроваво-красным бархатом, а в одном углу ревел пламенем угольный камин. Единственной современной деталью во всем интерьере был огромный плазменный экран прямо над кроватью.

На этом экране сменяли одна другую сцены «мягкого порно» с красивыми обнаженными девушками, перемешиваясь с панорамами железнодорожных линий на фоне потрясающих пейзажей, фрагментами исторических фильмов с дымящими паровозами, кадрами хроники, начиная с антикварного «Прибытия поезда», бесчисленными фотографиями самых разных локомотивов, вагонов, дрезин и портретами различных персонажей, населяющих этот волшебный для Рекса мир – машинистов, начальников станций, диспетчеров, проводников и кондукторов.

Рекс привычным движением отправил в рот таблетку «Виагры», запил ее шампанским, занюхал дорожку кокаина и, почувствовав прилив сил, поспешил присоединиться к своим голым красоткам.

– Ну что, девочки, начнем с самого начала, – весело завопил он, с разбегу прыгая на кровать. Вытащив из-под подушки форменную фуражку железнодорожного инженера, он строгим голосом приказал: – Кочегары, шаг вперед! А ну, поддать жару!

Девушки верещали от удовольствия. Они от души развлекались и веселились, как никогда в жизни. И все это за пятьсот баксов в час для каждой. На сей раз, их было шестеро, все – белые; впрочем, буквально через пять минут работы кочегарами их сливочно-белые тела покрылись слоем угольной пыли. Рекс тем временем затянул одну из своих любимых песен, а девушки подхватили ее, устроив танцы вокруг кровати.

– Я работал машинистом!.. – завывал Рекс.

– День за днем, день за днем! – вторили девицы.

У Рекса даже кружилась голова от удовольствия. Он чувствовал, как праздник все быстрее и быстрее набирает ход, будто разгоняющийся паровоз. Вот он уже и себя представил огромным пыхтящим паровозом, несущимся на всех парах к пробитому в скалах темному туннелю.

– Я работал машинистом!.. – фальшиво пел он.

– Время шло, время шло! – в восторге заливались девушки.

Воображаемый паровоз все ускорялся, унося с собой переставшего отличать видение от реальности Рекса. Он представлял себя одновременно всеми прославленными героями железнодорожного мира. Он был Джоном Генри и Кейси Джонсом в одном лице[8]8
  Имеется в виду легендарный темнокожий гигант Джон Генри, который участвовал в строительстве первой железной дороги. По легенде, он вступил в дуэль с паровой машиной, наперегонки с ней вгрызаясь в горные породы. Машина была побеждена, но это стоило герою жизни. Кейси Джонс – машинист, также герой легенд, легших в основу популярных песен.


[Закрыть]… он вел свой поезд в горах! Вот рельсы обогнули одну величественную гору, вот пошли в обход другой… Тут Рекс не столько понял, сколько почувствовал, что с ним творится что-то неладное. Поезд отказывался ему подчиняться. Он произвольно набирал и сбрасывал ход, а то и вовсе несся напрямик через лес, и лишь где-то в стороне время от времени мелькали оставленные рельсы. Рекс дернул стоп-кран – бесполезно. Тогда, чтобы предупредить всех об опасности, он потянулся к свистку. Никакого звука не последовало.

– А что, свистка никто не слышит?.. – внезапно выплывая из облака пара, удивленно спросил Рекс у девушек. – Вы разве не слышите? – В этот момент огненная стрела боли вонзилась ему в левую руку.

Свисток сработал. Рекс громко застонал и рухнул на кровать.

Его обнаженный эротический секстет, молча с ужасом, взирал на то, как Рекс прижимает к груди руку, как вылезают из орбит его глаза, как липкая пена появляется на губах. Шесть покрытых угольной пылью тел и шесть смазливых мордашек были последним, что увидел Рекс перед тем, как его сердце разорвалось, словно перегретый паровозный котел.

Еще несколько секунд девушки молча стояли вокруг кровати на цыпочках, вытянув шеи и наклонившись вперед, словно закопченные феи, изготовившиеся к полету. Они пытались понять, что происходит с их машинистом. Наконец самая смелая выступила вперед.

– Что с тобой, Рекси? – опасливо спросила она.

В ответ Рекси скривился в улыбке, будто давая понять, что ни с кем не поделится своим секретом. Однако через пару секунд его секрет был раскрыт. Рекс лежал на постели мертвее мертвого. С ним было покончено навсегда, как с двадцатым веком.