Текст книги "Вспомнить всё"

– Да, убедительно, – признал Мильт, ничуть не кривя душой.

– Жаль, что ты не можешь снова обратиться к доктору Де Винтеру, – со странной жесткостью в голосе откликнулась Мэри. – Думаю, он бы помог тебе.

– Нисколько не сомневаюсь, – согласился Мильт, поднимаясь в кабину вертолета следом за ней.

Вернувшись обратно, в комкварт Мэри, они обнаружили, что марсианское вьюг-деревце погибло. Погибло… очевидно, от обезвоживания.

– Подыскивать объяснения не трудись, – сказал Мильт стоявшей рядом Мэри, глядя на иссохшие, мертвые ветви деревца, еще недавно полного жизни. – Причина яснее ясного. Терра считается планетой куда более влажной, чем Марс – даже рекультивированный Марс в лучшие его времена – однако деревце полностью высохло. Следовательно, на Терре не осталось влаги… подозреваю, после того как взрывы проксимских ракет испарили моря с океанами, верно?

Мэри не ответила ни слова.

– Одного никак не пойму, – признался Мильт. – Зачем вашим трудиться, продолжать эту игру в иллюзии? Работу-то я закончил.

– Возможно, Мильт, в рекультивации нуждается не только Марс, – выдержав паузу, ответила Мэри.

– Ваше население так многочисленно?

– Вообще-то я говорю о Терре, – пояснила она. – Рекультивация Терры займет не одно поколение, потребует от ваших инженеров всех знаний и таланта. Разумеется, – добавила Мэри, – я всего-навсего логически продолжаю твою гипотезу.

– Стало быть, следующая наша задача – Терра… вот почему вы позволили мне прилететь сюда! На самом-то деле обратно я не вернусь! – воскликнул он, вмиг, словно разом прозрев, осознав положение от и до. – Останусь здесь, и Фэй больше не увижу… Фэй мне заменишь ты.

Да, мозаика складывалась безупречно.

– Ну, – с легкой, чуть кривоватой улыбкой заметила Мэри, погладив его плечо, – я, скажем так, стараюсь…

Босая, по-прежнему в пляжном костюме, она неторопливо придвинулась к Мильту – ближе, еще ближе.

Он испуганно попятился прочь, поднял со столика погибшее вьюг-деревце, словно в оцепенении, отнес его к коммунальному мусоропроводу и бросил хрупкие, высохшие останки растения в люк. Деревце тут же исчезло во мраке.

– Ну а теперь, – деловито объявила Мэри, – нам предстоит посещение нью-йоркского Музея современного искусства. Потом, если останется время, осмотрим какой-нибудь из музеев Смитсоновского института в Вашингтоне, округ Колумбия. Мне поручили занять тебя, чтобы лишние мысли не лезли в голову.

– Так ведь лезут, и, мало того, я уже обо всем догадался, – заметил Мильт, наблюдая, как она, сбросив пляжный костюм, переодевается в серое шерстяное платье плотной вязки.

«Да, теперь-то я знаю: ничего с этим не поделать, ничего не изменить, – подумал он. – И все то же самое будет происходить всякий раз, как очередной инженер-рекультиватор закончит работу в своем секторе. Я просто первый… что ж, ладно. По крайней мере, я не одинок».

От этой мысли на сердце сделалось легче.

– Ну, как я выгляжу? – окликнула его Мэри, подкрашивая губы перед зеркалом в спальне.

– Превосходно, – безучастно ответил Мильт.

«Интересно, поручат ли ей встречать всех инженеров-рекультиваторов, становясь любовницей каждого поочередно? – внезапно пришло ему в голову. – Мало того что она совершенно не та, кем кажется, – мне даже не удастся оставить ее при себе».

Впрочем, так ли неизбежна эта утрата?

Честно говоря, расставаться с Мэри Мильту не хотелось: постепенно она начала ему нравиться. Терранка ли, нет, Мэри живая – действительно живая, по-настоящему. По крайней мере, терране проиграли войну не призракам, а подлинным живым существам… и от этого на сердце почему-то сделалось не так горько.

– Как ты? Готов к встрече с современным искусством? – оживленно, с улыбкой спросила она.

Несколько позже, в Смитсоновском Национальном музее авиации[26]26
  С 1976 г. – Национальный музей воздухоплавания и астронавтики.


[Закрыть], полюбовавшись «Духом Сент-Луиса»[27]27
  «Дух Сент-Луиса» – одноместный самолет с одним двигателем, сконструированный специально для первого беспосадочного трансатлантического перелета из Нью-Йорка в Париж. Полет, продолжавшийся 33 часа 30 минут, состоялся 20–21 мая 1927 г.; пилотировал самолет американец Чарльз Линдберг.


[Закрыть] и невероятно древним – казалось, ему никак не меньше миллиона лет – аэропланом братьев Райт, Мильт Бискл заметил в отдалении тот самый экспонат, который и ожидал здесь увидеть.

Ни словом не предупредив Мэри, поглощенную изучением витрины с полудрагоценными камнями в естественном, без огранки, виде, он ускользнул от спутницы и минуту спустя остановился перед остекленной витриной с табличкой:

ВОЕННОСЛУЖАЩИЕ ВС ПРОКСИМЫ, 2014 Г.

За стеклом, в импровизированном укрытии, сооруженном из обломков подбитого транспорта, замерли с оружием наготове трое проксимских солдат в закопченных, опаленных огнем противогазах. Позади троицы уныло поник к земле запятнанный кровью флаг – флаг Проксимы. Один из последних анклавов побежденных врагов… еще немного, и этим трем инопланетным созданиям предстоит сдаться либо погибнуть.

Возле витрины стояли, разглядывали проксимцев несколько посетителей, терран.

– Убедительно, а? – бросил Мильт Бискл, повернувшись к ближайшему, средних лет человеку в очках, с густо посеребренными сединой висками.

– Еще как, – согласился тот, оглянувшись на Мильта. – Вам тоже повоевать довелось?

– Я служу в рекультиваторах. Марс, Желтый сектор, – ответил Мильт.

– О-о! – с немалым уважением в голосе протянул незнакомец. – А проксимцы, проксимцы-то… просто жуть берет. Так и ждешь: вот-вот выйдут из-за стекла, перестреляют нас всех до единого! – с улыбкой добавил он. – Что говорить, надо отдать им должное… дрались они, эти прокси, отчаянно. Нелегко нам победа далась.

– Эти их ружья… просто мороз по коже, – заметила стоявшая рядом седая, строгая, опрятная женщина, его супруга. – Чересчур, чересчур натуралистично.

С этими словами она, неодобрительно поджав губы, направилась к следующему экспонату.

– Вы правы, – поддержал ее Мильт Бискл, – они в самом деле выглядят пугающе настоящими, поскольку, конечно же, и являются таковыми.

Вот именно, зачем создавать иллюзии подобного рода, когда вокруг – протяни только руку – имеется множество подлинников?

Перемахнув через барьер ограждения, Мильт подбежал к прозрачному стеклу витрины, вскинул ногу, нанес удар. Стекло с оглушительным звоном лопнуло, разлетелось вдребезги, осыпав все вокруг градом осколков.

Услышав звон, Мэри со всех ног бросилась к разоренной витрине. Тем временем Мильт выхватил из рук неподвижного проксимца винтовку и направил оружие на спутницу.

Запыхавшаяся от быстрого бега, Мэри остановилась, пронзила его испепеляющим взглядом, но не сказала ни слова.

– Я готов поработать на вас, – объяснил Мильт, привычно, умело держа ее на прицеле. – В конце концов, если моей собственной расы больше не существует, рекультивированные колониальные планеты ей ни к чему, это ясно как день. Однако мне хочется знать правду. Увидеть все как есть. Покажите мне настоящую Терру, и я продолжу работу.

– Нет, Мильт, – вздохнула Мэри, – увидев, что сталось с Террой, ты не захочешь продолжать работу. Скорее, ты повернешь эту винтовку против себя самого.

Голос ее звучал спокойно, даже сочувственно, однако глаза возбужденно блестели, зрачки расширились, взгляд сделался настороженным.

– Тогда я пристрелю тебя, а после застрелюсь сам, – сказал он.

Мэри задумалась.

– Постой, Мильт… пойми, все не так просто. Ты еще ничего не знаешь, а погляди, как расстроен! Что же, по-твоему, станет с тобой при виде родной планеты, какова она есть? Зрелище – даже для меня чересчур, а я ведь… я ведь…

На этом она, запнувшись, умолкла.

– Ну? Договаривай.

– Я ведь здесь всего-навсего… гостья, – с заметным трудом выдавила Мэри.

– Однако я прав? – усилил нажим Мильт Бискл. – Сознайся вслух, честно: я прав?

– Прав, Мильт. Прав, – со вздохом подтвердила Мэри.

К витрине подбежали двое музейных охранников в форменных мундирах, с пистолетами наготове.

– Целы, мисс Эйблсет? Все о'кей?

– Пока что – да, – ответила Мэри, не сводя глаз с Мильта и винтовки в его руках. – Подождите здесь, – велела она охранникам.

– Есть, мэм!

Охранники остановились поодаль. Все остальные тоже замерли на местах.

– Из терранских женщин хоть сколько-нибудь уцелело? – спросил Мильт.

– Нет, Мильт, – выдержав паузу, призналась Мэри. – Однако проксимцы, как тебе известно, принадлежат к тому же биологическому виду. Мы можем скрещиваться. Разве тебя это нисколько не ободряет?

– Разумеется, – проворчал он. – Слов нет, как ободряет.

В эту минуту ему действительно захотелось обратить оружие против себя самого, немедленно, и одолеть тягу к смерти стоило немалых трудов. Выходит, он не ошибся: то существо на марсианском Космодроме Три походило на Фэй разве что внешне…

– Послушай, – окликнул он Мэри Эйблсет, – я хочу вернуться на Марс. Сюда летел кое-что выяснить, выяснил все, что требовалось, и хочу поскорее вернуться. Возможно, еще один разговор с доктором Де Винтером хоть чем-нибудь да поможет. Против этого возражения есть?

– Нет, – ответила Мэри, словно бы догадавшись, что творится у него на душе. – В конце концов, работу там ты закончил и на возвращение имеешь полное право. Однако со временем тебе придется взяться за дело здесь, на Терре. Да, с этим можно подождать год или даже два, но вскоре Марс заполнится до отказа, и нам потребуются новые земли… а с рекультивацией здесь – сам увидишь – окажется гораздо, гораздо сложнее. Жаль, Мильт, но…

Попытка улыбнуться ей, как она ни старалась, не удалась.

– А уж мне-то, черт побери, как жаль, – проворчал Мильт Бискл. – С тех самых пор, как засохло мое вьюг-деревце. Я ведь уже тогда не просто строил догадки – убедился в своей правоте.

– Возможно, тебе будет интересно узнать, что к собранию вместо тебя обратился Кливленд Андре, твой коллега из Красного сектора. Выступил и, можешь не сомневаться, довел до общего сведения не только твои, но и собственные соображения. Собравшиеся, проголосовав, решили провести расследование, направив сюда, на Терру, официального представителя. Их делегат уже в пути.

– Действительно, новости интересные, – согласился Мильт, опуская винтовку, – да только какая разница? Положение дел этим не изменишь.

Казалось, навалившаяся усталость вот-вот сомнет, вдавит в пол.

– Можно, я прямо сейчас и отбуду на Марс, а? Сообщите доктору Де Винтеру: я возвращаюсь.

«И передайте, – мысленно добавил он, – пускай готовит к моему возвращению весь свой психологический репертуар. Работа ему предстоит адская».

– Кстати, – спросил он вслух, осененный новой идеей, – а что с земными животными? Животные хоть какие-нибудь уцелели? Собаки, например, или кошки?

Мэри взглянула на музейных охранников, словно беззвучно совещаясь с ними о чем-то.

– А знаешь, пожалуй, ладно. Будь по-твоему, – решила она.

– Что «будь по-моему»? – насторожился Бискл.

– Пожалуй, тебе стоит увидеть Терру такой, как есть. Ненадолго. Похоже, ты куда крепче духом, чем нам казалось, и вправе во всем убедиться, – пояснила Мэри. – И – да, Мильт, кошки с собаками уцелели. Живут среди развалин. Идем со мной, сам посмотришь.

Слегка оробевший Мильт Бискл послушно двинулся следом за ней.

«А не зря ли она передумала? Что, если правильным было как раз первое впечатление? – думал он на ходу. – Действительно ли мне так уж хочется все это видеть? Хватит ли духу выдержать столкновение с реальностью… с картиной, которую они считали нужным скрывать от меня до сих пор?»

У пандуса, ведущего к выходу из музея, Мэри остановилась.

– Иди наружу, Мильт. Я постою здесь, подожду твоего возвращения, – сказала она.

Нетвердым шагом спустившись вниз, Мильт Бискл увидел за дверью…

Разумеется, Мэри нисколько не преувеличила. Вокруг во все стороны простирались развалины, руины обезглавленного города. Срытые взрывами до высоты трех футов над землей здания превратились в полые, лишенные содержимого прямоугольники наподобие бесконечного, бескрайнего лабиринта заброшенных древних двориков. Ясное дело, город смели с лица планеты совсем недавно, однако в это просто не верилось. Казалось, разруха и запустение царят здесь целую вечность, от начала времен… и как знать, долго ли еще городу суждено пребывать в таком виде?

Справа на груду обломков посреди улицы шмякнулась затейливая, но маломощная, совсем небольшая машина. Под пристальным взглядом Мильта механизм выпустил множество псевдоподий, оценивающе вгрызся их кончиками в ближайшие из обнаженных фундаментов. Железобетонные основания разрушенных зданий тут же рассыпались в прах, непристойно оголившаяся почва побурела, опаленная атомным жаром, испускаемым автономной ремонтной буровой установкой, не слишком-то отличавшейся устройством от тех, с которыми Мильту Бисклу доводилось иметь дело на Марсе.

«Что ж, – подумал он, – с развалинами, с наследием старины, их буровой агрегат худо-бедно справляется».

Опыт рекультивационных работ на Марсе подсказывал, что вскоре – возможно, спустя всего пару минут – на смену буровой установке явится столь же затейливый автономный механизм для закладки фундамента под новые, будущие постройки.

С той стороны безлюдной улицы за скромными стараниями буровой установки, расчищавшей дорогу новому, наблюдали два серых, тощих, как щепки создания, двое крючконосых проксимцев. Натуральные, от природы белесые волосы уложены высокими бухтами; длиннющие, отягощенные тяжелыми серьгами мочки ушей едва не касаются плеч…

«Вот они, победители, – подумал про себя Мильт. – От души наслаждаются зрелищем: как же, ведь на их глазах уходит в небытие ни много ни мало культурное наследие побежденной расы! Недалек день, когда на этом месте поднимется к небу сугубо проксимский мегаполис – проксимская архитектура, непривычно, по-проксимски широкие улицы, единообразные коробки зданий, венчающие множество подземных ярусов… а по пандусам к желобам высокоскоростных лент толпами поднимаются вот такие же горожане, спешащие по делам. Интересно, что станет к тому времени с терранскими кошками и собаками, по словам Мэри, обитающими в этих развалинах? Их тоже ждет полное, окончательное исчезновение? Нет, полное – это вряд ли: для них, диковинок на потеху публике, остатков несуществующей, всеми забытой экологической среды, наверняка отыщется место в музеях и зоопарках.

Но тем не менее Мэри права: с биологической точки зрения проксимцы относятся к тому же виду, что и человек. Даже если оставшиеся терране не смешаются с ними, знакомый ему, Мильту Бисклу, вид не исчезнет бесследно, а ведь скрещивания не миновать: их отношения с Мэри – лишь первая ласточка. Как личности терране с проксимцами тоже не слишком-то далеки друг от друга и, может быть, результат окажется вовсе не плохим…»

«Возможно, – подумал Мильт, развернувшись и направившись к входу в музей, – слияние проксимцев с терранами породит нечто новое, подлинно новое. По крайней мере, надежды на это есть».

Обновленная Терра снова воспрянет к жизни. Рекультивационные работы – пусть и не слишком масштабные – он только что видел собственными глазами. Очевидно, проксимцам отчаянно не хватает знаний и опыта, имеющихся у него и его коллег, инженеров-рекультиваторов… однако работы на Марсе практически завершены, и вскоре они смогут взяться за Терру, а стало быть, положение не так уж безнадежно. Вовсе не безнадежно.

– Сделай одолжение, – хрипло заговорил он, подойдя к ждавшей на пандусе Мэри, – раздобудь мне кота. С собой, на Марс, его увезу. Котов я любил всю жизнь… особенно рыжих в полоску.

– Это устроить нетрудно, мистер Бискл, – заверил его один из охранников, переглянувшись с напарником. – Щенка… верно я выражаюсь? Щенка мы вам раздобудем.

– По-моему, не «щенка», а «котенка», – поправила его Мэри.

По пути к Марсу Мильт Бискл, держа на коленях коробку с рыжим котенком внутри, лихорадочно размышлял, строил планы. Спустя еще пятнадцать минут корабль совершит посадку, а на космодроме его будет ждать доктор Де Винтер – или, вернее сказать, существо, притворяющееся таковым. Будет ждать, но не дождется.

Заняв место, Мильт сразу же разглядел люк аварийного выхода с красной тревожной лампочкой сверху. На этом-то люке и основывался его замысел. Не идеальный, но ничего, сойдет.

Рыжий котенок, высунув из коробки лапу, цапнул Мильта за руку. Почувствовав, как острые коготки оцарапали кожу, Мильт машинально высвободил руку из цепких лап и убрал подальше от края коробки.

«Ладно, – поднявшись с кресла, подумал он, – на Марсе тебе все равно не понравится».

Прижимая коробку к груди, он быстрым, широким шагом направился к аварийному люку. Конечно, стюардесса бросилась за ним следом, однако Мильт рывком распахнул створку, шагнул за порог, с лязгом захлопнул люк, оглядел тесную клетушку шлюзовой камеры и принялся откручивать кремальеры запоров массивного люка, ведущего за борт, в открытый космос.

– Мистер Бискл! – донесся сзади приглушенный дверью крик стюардессы.

В панике отворив люк, стюардесса ощупью потянулась к нему, но схватить его не смогла.

Стоило Мильту справиться с запорами внешнего люка и потянуть створку на себя, котенок в коробке под мышкой фыркнул, яростно зашипел.

«И ты туда же?» – подумал Мильт Бискл и придержал руку.

Снаружи, из-за приотворенной створки внешнего люка, дохнуло смертью, пустотой, леденящим межпланетным холодом. Почуяв близкую гибель, Мильт, подобно котенку подхлестнутый инстинктивным страхом, отшатнулся прочь, крепче прежнего прижал к груди ношу, замер, даже не пробуя сдвинуть тяжелую створку хоть чуточку дальше… и тут стюардесса мертвой хваткой вцепилась в его плечо.

– Мистер Бискл, вы в своем уме? – всхлипнула она. – Господи, что вы такое затеяли?

С трудом затворив внешний люк, она поспешно завернула до отказа кремальеры запоров, привела аварийный шлюз в первозданный вид, втолкнула обмякшего Мильта в салон и увлекла назад, к креслу.

– Вы же прекрасно понимаете, что, – со вздохом откликнулся Мильт.

«И не воображай, будто остановила меня, – подумал он. – Твоей заслуги в этом нет. Я вполне мог бы взять себя в руки и довести задуманное до конца, но передумал».

Передумал… пусть даже сам не понимал отчего.

На марсианском Космодроме Три, его, как и ожидалось, встречал доктор Де Винтер.

Оба двинулись к ожидавшему невдалеке вертолету.

– Мне только что сообщили, – с тревогой в голосе заговорил Де Винтер, – что во время полета вы…

– Все верно. Пытался покончить с собой… но передумал. Возможно, вам удастся понять почему. Вы ведь психолог, авторитет в вопросах всего, что творится у нас под черепушкой, – заметил Мильт.

В вертолет он поднялся с осторожностью, стараясь не встряхнуть, не потревожить коробку с рыжим терранским котенком внутри.

– Вы по-прежнему собираетесь претендовать на земельный участок для себя с Фэй? – помолчав, осведомился доктор Де Винтер, как только вертолет понес обоих над зелеными, влажными от росы полями высокобелковой пшеницы. – Несмотря даже на… ну, понимаете?

– Да, – кивнув, подтвердил Мильт.

Насколько он мог судить, ничего другого ему не оставалось.

Доктор Де Винтер покачал головой.

– Вы, терране, просто неподражаемы! А это кто у вас? – спросил он, с явной опаской оглядев коробку на коленях Мильта Бискла. Очевидно, ему котенок казался чужой, жуткой в своей непривычности формой жизни. – Одно из терранских существ? Своеобразный, однако же… э-э… организм.

– Компанией мне будет, – пояснил Мильт Бискл, – пока я продолжаю работу, возделывая собственный, личный участок, либо…

«Либо помогаю вам, проксимцам, с восстановлением Терры», – мысленно добавил он.

– Не змея ли это из тех… так называемых «гремучих»? Кажется, дробь погремушек я слышу, – заметил доктор Де Винтер и отодвинулся от коробки как можно дальше.

– Он просто мурлычет, – поправил его Мильт Бискл, погладив котенка.

Управляемый автоматическими электронными контурами вертолет ровно, уверенно бороздил простор тусклых, красноватых марсианских небес.

«Постоянный контакт со знакомой, привычной формой жизни поможет не сойти с ума, – искренне радуясь обществу котенка, рассуждал Мильт. – Поможет жить дальше. Пускай наша раса повержена, уничтожена – не вся терранская жизнь истреблена без остатка! Возможно, рекультивировав Терру, мы сумеем добиться от новых властей разрешения на устройство заповедных угодий… да, пусть это станет частью нашей задачи, – решил он, снова погладив котенка. – По крайней мере, на такую награду мы рассчитывать вправе».

Сидевший рядом доктор Де Винтер тоже пребывал в глубоких раздумьях. Сложной работой инженеров-электромехаников, базировавшихся на третьей планете системы, мерой таланта и знаний, вложенных в симулякр, дремавший в коробке на коленях Мильта Бискла, он восхищался от всей души. Подобные достижения техники впечатляли даже его: ведь он в отличие от Мильта Бискла мог оценить их по достоинству. Рукотворный зверек, принимаемый терранином за подлинное живое существо из прошлой, привычной жизни, послужит ему опорой, стержнем, благодаря которому этот человек сумеет сохранить психическое равновесие.

Да, но как быть с другими инженерами-рекультиваторами? Что поможет каждому из остальных безболезненно пережить то же самое откровение, завершив труд и в свою очередь – волей-неволей – взглянув в лицо правде?

Очевидно, к каждому из терран нужен свой, индивидуальный подход. Одному хватит пса, другому может потребоваться симулякр куда более сложный, наподобие человеческой самки, достигшей брачного возраста… как бы там ни было, каждый получит некое «исключение» из общего правила, отклонение от истинного положения вещей. Некую важнейшую для него сущность из числа тех, что в действительности исчезли без остатка. Какую? Это подскажет вдумчивое изучение прошлого всех инженеров-терран, как в случае с Бисклом: симулякр котенка для него завершили за несколько недель до внезапного, спровоцированного вспышкой паники отлета домой, на Терру. Например, для Андре уже собирают симулякр попугая.

К тому времени как желание слетать домой постигнет Андре, попугай будет готов.

– Я назвал его Громом, – сообщил Мильт Бискл.

– Хорошее имя, – согласился доктор Де Винтер – как с некоторых пор звался он сам.

«Жаль, что мы не смогли показать ему действительное положение дел на Терре, – подумал он. – На самом деле весьма интересно, что Бискл принял увиденное без сомнений, хотя подсознательно, в глубине души, понимал: в войнах, подобных нашей, не уцелеет никто и ничто. Очевидно, ему очень хотелось верить, будто от Терры осталось хоть что-нибудь – пусть даже развалины. Типичный феномен терранской психики, склонность цепляться за фантомы… Пожалуй, это вполне объясняет, почему конфликт завершился для них поражением. Они попросту не реалисты. Не прагматики».

– Вот подрастет котище, – продолжил Мильт Бискл, – ух и задаст же он жару марсианским лапчатым мышам! Славным будет охотником…

– Это уж точно.

«Пока батареи не сядут», – мысленно уточнил доктор Де Винтер и тоже погладил котенка.

Контакты переключателя под рыжей шерсткой замкнулись, и котенок заурчал громче прежнего.