Текст книги "Младшие арканы Таро. Теория и практика"

Сюжет. Герой оказывается внутри Колеса Фортуны с закрытыми глазами. Фортуна его поворачивает, и каждая сторона кричит: «Да здравствует король», «Ура королю!», «Долой короля», «Король умер» (или «Королева умерла»). Каждая сторона может давать подарки или отнимать в соответствии со смыслом своей стороны, осторожно похлопывать, легко толкать. Задача Героя – пройти через эту сцену, получив концентрированные впечатления о превратностях Фортуны. Остальные персонажи: все четыре стороны колеса, Фортуна. Очень эффектная, красивая сцена.

12-я сцена. «Справедливость»

Классическая иконография. Женщина с мечом в правой руке и весами – в левой. Над ней – изображение архангела Михаила.

Сюжет. Храм Фемиды, Правосудия. Задача Героя – пройти через эту сцену, получив или научившись чему-то новому. Остальные персонажи: аллегория Справедливости, архангел Михаил как высший судия. Могут быть выбраны Меч, Весы, головной убор Справедливости (повязка на глазах Справедливости для Таро крайне нехарактерна). В некоторых случаях выбирается Тюрьма. Задачей группы оказывается принять функцию Справедливости как меры взвешивания, оценки как хорошего и плохого и отсечения последнего. Это вторая карта после «Иерофанта», с которой у наших современников бывают значительные проблемы. Нет ни веры во внешнюю Справедливость, ни в собственную способность адекватно оценить хорошее и плохое. Выбор часто делается в пользу диффузного восприятия и толерантного принятия многого таковым, какое оно есть. Слабое понимание «Справедливости», однако, сказывается в дальнейшем на прохождении других карт. Каждый раз это может быть индивидуально, но слабость одной карты всегда влечет недостатки грядущих этапов.

13-я сцена. «Повешенный»

Классическая иконография. Между двух столбов (или на одном столбе – но тогда усиливается тема жертвы на Мировом Древе[11]11
  Жертвоприношение бога на Мировом Древе мы встречаем в скандинавской мифологии и в христианстве (крест – традиционный символ Древа).


[Закрыть]) висит юноша, подвешенный за одну ногу, вторая полусогнута. Его руки висят или скрещены над головой. Иногда внизу течет вода.

Сюжет. Подручные Справедливости оставляют Героя в неизвестном месте с закрытыми глазами. Полная неизвестность, и Повешенный может только покачиваться. Голоса у него спрашивают только «Почему?», «Почему ты?», «Когда это закончится?», «Зачем все это?». Слегка толкают для покачивания. Задача Героя – пройти через эту сцену, получив свои особенные впечатления, оценив свое восприятие такого опыта. Остальные персонажи: голоса и тени.

14-я сцена. «Смерть»

Классическая иконография. Фигура человеческого скелета, пляшущая с косой в руке или собирающая урожай человечьих голов. В первой сохранившейся исторической колоде Таро Висконти – Сфорцы в руках у Смерти был лук.

Сюжет. Смерть приходит и открывает глаза герою. Она спрашивает его, от чего – каких своих качеств, привычек или поступков – он готов отказаться, чтобы идти дальше. Задача Героя – найти те качества или привычки, которые тормозят его на индивидуальном Пути. Конечно, обычно это оказываются очень личные, индивидуальные особенности, вне рамок игровой личности.

15-я сцена. «Умеренность» или «Алхимия»

Классическая иконография. Женская фигура, иногда с крыльями (что необычно для добродетели, которая не является ангельской силой), переливает жидкость из одного сосуда в другой. Одной ногой она стоит на суше, другой пробует воду. В современном развитии системы Таро – в традиции Кроули – карта получила название «Алхимия» и представляет собой аллегорическую фигуру.

Сюжет. Лаборатория алхимика. Задача Героя – пройти через эту сцену, получив или научившись чему-то новому, обычно это удачный эксперимент в лаборатории. Урок состоит в том, что для того, чтобы получить что-то определенное и ценное, нужно правильно выбрать, отмерить и обработать ресурсы в течение точного количества времени. Остальные участники группы обычно с удовольствием берут роли колб, реторт, печи, плавильни, алхимических веществ. Несмотря на видимую простоту сцены, она часто оказывается очень ресурсной и умиротворяющей для всех участников.

16-я сцена. «Дьявол»

Классическая иконография. Собственной персоной, в человеко-зверином демоническом обличье. В некоторых версиях к постаменту его трона прикованы мужчина и женщина (демон и демоница).

Сюжет. Дьявол соблазняет Героя на риск или на регресс так и тем способом, которым ему захочется. Смысл сцены в том, что это всегда риск гибели души. Однако Герой может как устоять перед искушениями Дьявола – и это будет пройденное испытание, так и сыграть с ним в опасную игру, в надежде на шанс выигрыша, если останется душевно крепок.

Интересно то, что эта сцена строится совершенно по-разному в разных группах. Где-то Дьявол пассивен, а всю работу делают его слуги. Иногда Герою достаточно его устойчивости. Однажды Героям действительно необходимо было пройти через территорию Дьявола, как через арену со Зверями в «Силе». Тогда же в сцене участвовали вечно пляшущая и немая Девочка в красных башмачках, пойманная Дьяволом, и две фигуры пленников у его трона. Одному из Героев была задана загадка: что за грех совершили эти прикованные люди (и участница, играющая Дьявола, загадала ответ). На первую догадку был ответ отрицательный, на вторую тоже – и тут, отчаянно жестикулируя, запрыгала Девочка в красных башмачках. Герой догадался – «они совершили самоубийство». И это было действительным, загаданным ответом. Как это внезапно всем стало очевидно – можно только удивляться. Это была очень сильная сцена, настоящий разыгранный миф. С противником и помощником, но также и с уроком – про гибель души, которую забирает Дьявол.

17-я сцена. «Башня»

Классическая иконография. Традиционно на этом аркане изображается башня, в которую попадает молния и та начинает разрушаться. В некоторых исторических колодах карта даже называлась «Молния». Впоследствии появляются две фигуры (обычно мужские), падающие с башни.

Сюжет. Герой оказывается на башне, которую разрушают различные стихии. Обычно это Огонь от Молний или Пожар, Землетрясение, Наводнение и Ураган. Герои встают на возвышения, и стихии пытаются их сокрушить. Обычная задача Героя – признать разрушение прежде устойчивых конструкций своего мира и идти дальше. Однако встречаются исключения: однажды Герой оставался на своей башне «несмотря ни на что», хотя и согнувшись, но крепко вцепившись в конструкцию. Это для него означало «выстоять», и это, конечно, тоже было удачным прохождением сцены и карты.

18-я сцена. «Звезда»

Классическая иконография. Обнаженная женщина стоит на одном колене, держа в руках два сосуда, откуда выливается вода, из одного – в воду, из другого – на сушу. Позади нее два дерева, на одном из них сидит птичка. Вверху большая звезда («утренняя звезда» Христа) и семь маленьких звезд – планет.

Сюжет. Герой направляется навстречу Звезде, которой никогда не достигнет. Его звезда его зовет. Здесь обычно выключается свет, как и в сцене с Отшельником. В мире остается только утомленный после «Дьявола» и поверженный после «Башни» Герой и Звезда его судьбы. Его идеалы, ценности, то, что никогда не будет полностью исполнено, но к чему он всегда способен стремиться. Другой вариант разыгрывания этой карты: собирание разрушенного после «Башни» Героя вначале с помощью мертвой воды памяти, затем оживление живой водой надежд и идеалов.

19-я сцена. «Луна»

Классическая иконография. Две башни по бокам реки или дороги, возле которых сидят две собаки (или собака и волк) и воют на взошедшую на небе огромную луну с человеческим лицом. С неба падают некие капли. Из пруда выползает рак или краб.

Сюжет. В свете луны появляются ее спутники: собаки, волки, краб. Все зыбко и неясно. Задача Героя – пройти через эту сцену, получив этот опыт нахождения в мороке и туманах иллюзий, ощутив власть владычицы фантазий, призраков, тревог и сомнений. Остальные персонажи опциональны.

20-я сцена. «Солнце»

Классическая иконография. Два обнаженных ребенка, играющие посреди ограды, или мальчик на белом коне. Часто в карте присутствует подсолнух.

Сюжет. В свете Солнца играют дети. Конь и подсолнух по желанию. Это место нового обнаружения Внутреннего ребенка, уже на другом уровне, нежели в «Шуте». Признание ценности игры, непосредственности и спонтанности на фоне всех пережитых испытаний, страданий и полученной внутренней организации. Сцена оказывается ресурсным отдыхом от предыдущих «темных» карт. Это возвращение к себе самому, отделению своего от несвоего в полном осознании самого себя и реальности.

21-я сцена. «Суд»

Классическая иконография. Трубящий архангел и поднимающиеся из склепов зрелый мужчина, женщина и ребенок.

Сюжет. Ангелы, трубя о Судном дне, поднимают мертвых людей и зовут живых. Они говорят: «Все, что было, закончилось, теперь все будет по-другому. Просыпайтесь [мертвым]. Забудьте о том, что было [живым]». Сцена может быть построена и по-другому. Иногда, особенно в малой группе, предлагается участникам группы «лечь в гробы», а архангелы их поднимают для возрождения в новой жизни.

Это более мягкий вариант сцены, с меньшим акцентом на общий групповой процесс, но с прежним исключительным вниманием к Героям. К этому моменту у директора уже появляется очевидное ощущение от структуры и динамики в группе, и сюжет может строиться интуитивно.

22-я сцена. «Мир»

Классическая иконография. В Марсельской традиции и традиции Уэйта изображается полуобнаженная танцующая женщина с двумя жезлами в руках. Этот образ обрамляется растительным эллипсом и евангелическими животными – орлом, быком, львом и человеком – в христианской традиции (и символами колен Израилевых в иудейской) по углам карты. В современных колодах эти четыре фигуры заменяются символами четырех элементов. Графически карта отображает принцип мандорлы (или vesica piscis, рыбьего пузыря), вписанный в круг, затем в квадрат, обрамленный четырьмя кругами, что напоминает нам о символике мандалы.

Сюжет. Строится проход между четырьмя столбами. Все участники группы проходят через него, когда будут готовы. Это прохождение является выходом из мира символов и принципов в реальный мир. Несмотря на очевидную простоту сцены, она производит мощный эффект на участников и, кроме того, служит необходимой функции перехода к актуальной действительности.

Путь Героя через Старшие арканы Таро показывает развитие индивидуальности через испытания и подъемы, равно как социальные, так и духовные аспекты жизни. Это сбалансированная система, в которой есть место как индивидуализму, так и социальной этике. И каждый раз, разыгрывая эту тему, группа являет собой новый Миф, новую историю о встрече с судьбой, о смысле и прохождении человеческой жизни.

Приложение
Традиции иконографии и интерпретации карт Таро

Школы иконографии

Под «школами Таро» в настоящее время понимается прежде всего три наиболее распространенные иконографические традиции:

– «Марсельское Таро»;

– «Таро Райдера – Уэйта – Смит»;

– «Таро Тота Кроули».

«Марсельское» отличается несюжетными Младшими арканами, отсутствием на картах астрологических символов и букв иврита. Иконография карт этой традиции старейшая, сохранившая для нас изображения карт такими, какими они были до их обработки оккультистами. Здесь стоит обратить внимание на то, что особенности колоды в какой-то мере предопределяют способы прочтения карт – в частности, в «Марсельском Таро» учитывается символика цвета, нумерологические соответствия арканов, соответствия мастей и стихий (первоэлементы Огонь, Вода, Воздух и Земля).

Когда европейские оккультисты – начиная с Элифаса Леви – обратили свое внимание на карты Таро, то предпочли внести ряд существенных изменений в иконографию. Они руководствовались своим представлением о том, какого рода тайное знание должно транслироваться через эту символическую систему. Именно Элифас Леви атрибутировал буквы иврита картам Таро. Впоследствии эта идея получила свое продолжение в ордене Золотой Зари. Члены ордена привязали систему Таро к некоторым элементам, заимствованным из иудейской каббалы и астрологии. Карты Таро в этой системе получили привязку к одной из схем каббалистического Древа Жизни и астрологическим символам (знакам зодиака и планетам).

Обработка оккультистами в XIX веке отразилась на иконографии карт двух следующих за «Марсельским Таро» традиций – на них появились еврейские буквы, знаки зодиака и знаки планет. Изменения коснулись и структуры – возникли споры о порядке расположения Старших арканов в колоде. В частности, различное расположение и номер аркана «Шут» привели к еще одному разделению: так называемая французская школа, следуя Элифасу Леви, помещала «Шута» между «Судом» и «Миром», тогда как английская школа, вслед за С.Л. Мазерсом (главой ордена Золотой Зари), делает «Шута» нулевым арканом и помещает его перед картой «Маг». Проблема заключается в том, какой карте атрибутировать первую букву еврейского алфавита Алеф – карте «Маг» или же карте «Шут». В глазах оккультистов того времени, встроивших в систему каббалистические элементы, этот вопрос приобрел исключительную значимость.

И Артур Уэйт, и Алистер Кроули были членами оккультной организации Золотой Зари, где было много сделано для переработки Таро в русле оккультной традиции. «Таро Райдера – Уэйта» имеет сюжетные числовые карты, и именно сцены, изображенные на картах, стали главным отличием колоды. С этим нововведением А.Э. Уэйта связана популярность традиции и появление огромного числа колод Таро, продолжающих и развивающих традицию. Другим изменением стала перестановка двух Старших арканов – «Справедливости» и «Силы». В «Таро Тота» Старшие арканы, переставленные Уэйтом, вновь занимают прежние места. Числовые карты этой колоды несюжетные, названия некоторых Старших арканов изменены. Автор колоды А. Кроули радикально меняет смысл арканов «Сила» и «Суд». Он переименовывает их («Сила» становится «Вожделением», а «Суд» – «Эоном») и приводит иконографию в соответствие со своим религиозно-мистическим учением.

Нужно отдельно отметить то, что каббалистические и астрологические соответствия используют исключительно отдельные элементы исходных систем. Колода Таро, даже украшенная этими знаками, в любом случае не будет проводником или путеводителем по другим системам, но даст лишь намек на свою связь с соответствующей областью знаний. Арабо-европейская астрология и иудейская каббала – системы очень древние и развивались независимо друг от друга, не имея очевидных взаимовлияний или пересечений. Члены ордена Золотой Зари искали некий общий корень универсальной традиции. Однако увязывание столь разных и прекрасно разработанных традиционных наук и учений в рамках системы Таро (которые слишком узки для обеих систем) не могло не получиться искусственной и умозрительной конструкцией. Подобная система, возможно, могла быть пригодной для ритуалов тайных обществ, но перегруженность символикой других систем, обилие отсылок к астрологической традиции и каббале явилось своего рода экстенсивным развитием системы Таро. Изменения привели к размыванию аутентичной символики и ее идеологизации в соответствии с представлениями оккультистов XIX века. Через систему Таро, хоть и снабженную заимствованными символами, мы не имеем выхода на другие реально существующие символические системы, так как соединение Таро с ними шло через разрушение внутренней структуры и логики последних. В рамках системы Таро мы видим лишь их разрозненные элементы, вырванные из контекста и системы.

Параллели в символических языках могут быть проведены лишь через те явления и события, которые они описывают, но ни в коем случае не непосредственно. Поскольку в последнем случае игнорируется цельность, связность, уникальные особенности и внутренняя структура систем. Сказанное можно проиллюстрировать простым примером: числовые карты колоды Тота (Кроули) соответствуют управителям деканатов (эклиптика разбита на 36 частей по 10 градусов), но основой этой системы Кроули принимает древнеегипетскую астрологию. Однако у египтян деление эклиптики на 36 частей не дополняло деление на 12 частей (зодиак), а существовало вместо зодиака. Собственно египетская астрология была дозодиакальной. Однако, несмотря на это, в колоде используется символика и смыслы именно позднейшей зодиакальной астрологии! Повторимся, что такая несуразица становится возможной именно вследствие полного пренебрежения реально существующей астрологической системой, а проставления соответствий диктуются целями сугубо прикладных или идеологических задач.

Школы интерпретации

Основным вопросом, который хотелось бы рассмотреть далее, является понятие «школа Таро». Оно включает в себя не только лишь иконографию и структуру колод перечисленных выше традиций, но и нечто гораздо более интересное – различия в подходе к трактовке карт и, как следствие, различный взгляд на реальность (свою и кверента). Многие практики Таро ориентированы на идеологию в большей степени, чем на методику. Любой гадатель занимается тем, что объясняет клиенту его ситуацию и обстоятельства средствами символической системы.

Если бы все дело было в иконографии, то, в зависимости от того, какой колодой пользуется таролог, мы могли бы сделать вывод о его школе, методах и трактовках. На практике это далеко не так. Инструмент (в нашем случае – карты Таро) является важным и накладывающим свой отпечаток на интерпретацию. И сложные системы символов, и инструменты способны повлиять на взгляды гадателя в очень большой степени. Есть колоды, где отражена философия создателя и его картина мира (таковы, например, «Ошо-Дзен Таро» или «Таро Тота»). Работая инструментом с подобной идеологической нагрузкой, таролог вынужден как-то соотносить идеологию автора колоды с той, которой придерживается он сам (и которую предлагает клиентам). Сделать это действительно можно, следуя идеям автора в той мере, в которой это необходимо для работоспособности колоды и раскрытия ее потенциала, но избегая некритического восприятия идей автора.

Есть ли что-то еще кроме системы, иконографии, индивидуального восприятия и интуиции? Вне сомнения – есть. Работа с символическим языком невозможна без идеологии и философии. И скорее всего, она будет групповая или предлагаемая в группе, то есть разделяемая гадателем и предлагаемая клиенту.

Здесь мы выделим пять основных идеологий, которые в значительной степени определяют подходы к трактовке, а следовательно, условную принадлежность к школе:

1. Философия практичного быта.

2. Идеология нью-эйдж и поп-психологии.

3. Идеология, основанная на религиозно-мистическом учении А. Кроули.

4. Синтез юнгианской психологии и европейского мистицизма.

5. Ассоциативная работа с Таро психологов и психотерапевтов.

1. Философия практичного быта

В традиционных старых (так называемых цыганских) гаданиях общая философия – это прежде всего философия быта и социального благополучия. Отсюда описания мужей, которые пьют или не пьют, бьют или не бьют, имеют любовниц или нет, и прочие, столь же незамысловатые представления об удобной и социально благополучной жизни, которой что-то мешает свершиться (обычно – сглаз, порча и родовое проклятие). Основные тезисы этой философии приводить нет нужды, поскольку с вопиющей простотой таких взглядов на мир и людей так или иначе сталкивались многие.

В беседе с клиентом гадалка такого типа использует императивные утверждения: «Карты говорят так», а основное послание – «Вы пришли к специалисту – и теперь вам нужно только слушать, запоминать и делать, что скажу я». Распространенное выражение «Карты говорят» («Карты сказали») можно отнести именно к этой школе интерпретации. Разумеется, в большом количестве случаев это всего лишь фигура речи, устойчивое словосочетание и гадатель не снимает с себя ответственности за трактовку и привнесение собственной идеологии. Все знают, что карты сами не говорят – это не обладающие речевой функцией раскрашенные кусочки картона. Смысл и голос они обретают через посредство гадателя. Поэтому одна и та же карта практиками разных школ будет читаться по-разному.

Гадатель, разделяющий бытовую идеологию, крайне редко предлагает варианты или ведет диалог с клиентом, с целью уточнить свои формулировки и «диагнозы». И в этом случае ссылаться на карты (которые «говорят», например, про порчу) вполне естественно, ибо это дает отстраненность и «прозрачность» оракула – как бы сама судьба говорит с человеком через выпавшие карты, а гадалка лишь озвучивает.

Карты в этой школе либо имеют вполне определенные значения (не раскрывающиеся так многозначно, как символы), либо читаются ассоциативно – по картинке. Манера обращения с клиентом опекающая, покровительственная.

2. Идеология нью-эйдж и поп-психологии

Вторая философия представляет собой гибрид эклектики нью-эйдж и поп-психологии. Это явление достаточно новое, но на настоящий момент торжествующее и довлеющее в умах как потребителей, так и мастеров, предлагающих свою работу. Поэтому мы разберем его идеологию достаточно подробно.

Течение популярно прежде всего за счет своей всеядности – стремления адаптировать, интегрировать, включить в себя (на вторых-третьих ролях) или пожрать любую противостоящую ему идею. Здесь любой человек (вне образования и системы знаний) может выбирать из окружающих его идей, учений, концепций то, что ему нравится, и соединять их между собой произвольно: как хочется, как получается и в целом довольно случайно. По умолчанию предполагается, что некая сила (интересоваться природой этой силы мало кто хочет, но считается, что она мудра, добра и хочет нам только хорошего) подводит человека к получению опыта (опыта в широком смысле слова – и практического, и эмоционального, и духовного), нужного в текущий момент, и пробуждает отклик именно на те элементы учений и практик, которые позволяют нам личностно расти и духовно совершенствоваться. Предполагается это, повторюсь, по умолчанию.

Все иллюзии, миражи, мучительные блуждания, трата ресурсов, ошибки, обманы, ловушки на этом пути, приводящие к катастрофическим падениям и трагедиям, в этой философии лишь досадные исключения, подтверждающие общие правила. Это позитивная идеология, предлагающая каждому практику составить некий идейный коллаж из дорогих ему мыслей и кусочков реальности. В подобном посыле нет ничего особенно плохого или необычного – каждый человек формирует свою картину мира из доступного и подходящего материала.

Особенностью именно нью-эйджевской идеологии является ее, если так можно выразиться, принципиальная бесхребетность. Там не только отсутствует собственная структура, внятные ориентиры и соподчиненность частей, но и пропагандируется пренебрежительное отношение к системам знаний (учениям), подобную структуру имеющим. Учения, области знаний и системы символов с их основами (культурный фон, внутренняя логика, структура, границы применимости, история развития) объявляются слишком ограниченными (как вариант – устаревшими) и неспособными вобрать всю мудрость мира.

Основой пренебрежения зачастую является элементарное невежество и желание не изучать, а потребить поверхностный слой – взять понравившийся кусок (идею, практику, набор символов) и как-нибудь встроить в свою картину мира. Принципов отбора нет никаких, но требуется значительный запас толерантности. По сути, это интеллектуальное варварство, когда детали храма чужой традиции разбираются на сувениры/трофеи, призванные символизировать причастность к иной культуре или возвышение над ней.

За кадром остается тот факт, что бессистемный интеллектуально-духовно-практический винегрет нью-эйдж способен к накоплению духовной мудрости в гораздо меньшей степени, чем большинство ограниченных, но структурированных систем знаний (учений, идеологий). Хаотическое разнообразие нью-эйдж не способно к концентрации и структурированию и не способно дать ориентиры и систему приоритетов. Адепт этой идеологии принципиально не стремится к упорядочиванию, считая, что Мудрый мир (Вселенная, Мировой Разум, Бог) все упорядочивает самостоятельно и в тонком мире выправляются все недостатки мира плотного.

Характерные представления и объяснения этой философии:

– «Если с тобой что-то случилось – значит, ты сам виноват» (вариант поп-психологии – «Ты хотел этого бессознательно»);

– «Это ваша карма» (вариант – «Это кармические отношения»);

– «С хорошими людьми не происходит ничего плохого» (вариант – «Высокодуховный человек имеет гораздо меньше шансов сломать ногу, чем обыватель»);

– «Все наши беды происходят из-за наших ошибок и несовершенства»;

– «Все наши беды и неприятности имеют целью научить нас и сделать более совершенными»;

– «Вы сами ответственны за свой внутренний процесс, вне зависимости от того, насколько следовали инструкциям ведущего или наставника» (вариант из поп-психологии);

– «По мировоззренческим вопросам мнение каждого индивидуума самоценно, вне зависимости от глубины его знаний и компетентности» (фраза «Я так вижу» демонстрирует иммунитет адепта идеологии к аргументам и часто вызывает патовое состояние дискуссии).

Последний тезис далеко не прост и даже имеет определенную философскую базу в виде экзистенциализма, однако при неразборчивости и принципиальной неструктурированности идеологии нью-эйдж спутываются истинное переживание Бытия и умозрительная картина мира индивидуума. Хотя это вещи совершенно нетождественные. Высокая планка экзистенциализма на нью-эйджевской почве понижается до уровня кухонной философии «Никого не стану слушать, так как я сам для себя эксперт в любом вопросе». Точные науки в силу объективных причин страдают от такого подхода в гораздо меньшей степени, чем гуманитарные. Последние именно в силу своей «нематериальности» в сознании массы практиков превращаются в культурное и идеологическое месиво.

Манера общения с клиентом целиком зависит от предпочтений практика этой школы. Из-за изначальной идеологической пестроты диапазон очень широк: от жестко императивного и суховатого «делового» стиля до равного диалога или даже мягкого принятия клиента и подстраивания к его внутренней реальности.

3. Идеология, основанная на религиозно-мистическом учении А. Кроули

Оккультист XIX века А. Кроули объявил себя пророком новой эпохи (Эона), создал «священные тексты» и колоду «Таро Тота» (которую нарисовала по его инструкциям художница Фрида Харрис). В этой колоде использованы наработки ордена Золотой Зари, но в целом она представляет собой своего рода путеводитель по философской системе и практический инструмент для адептов учения, самого А. Кроули.

Это учение чрезвычайно близко к идеологии нью-эйдж, прежде всего свободой обращения с символикой других традиций и культур, идеями духовной эволюции, беспрепятственным общением с сущностями иного мира и ориентацией на индивидуализм. Однако при всей близости нью-эйдж эта школа имеет выраженные особенности, среди которых:

– важность медитативных практик;

– отношение к гаданию как собеседованию с духом-хранителем;

– декларируемый отказ индивидуума от общепринятых этических норм и социальных правил, признание их относительности;

– важность формирования индивидуальной новой этики, которая предусматривает стирание границ между добром и злом, истинным и ложным, мужским и женским;

– неразличение человеческого и Божественного (человек по своей природе приравнен к Богу, а воля человека – к Божественной);

– идея избранности, подчеркнутое дистанцирование от «среднего человека», обывателя;

– использование терминов аналитической психологии К.Г. Юнга в контексте учения А. Кроули (это особенность трактовок характерна для О. Телемского);

– интеллектуальная игра со смыслом различных символов как псевдометод духовного совершенствования (символы разных эпох и традиций соотносятся так, как это принято в идеологии нью-эйдж, то есть достаточно произвольно);

– практика «инициаций» и использование церемониальной магии, где арканы Таро связаны со смыслом процесса.

4. Синтез юнгианской психологии и европейского мистицизма

В наше время это течение представлено, например, школой интерпретации индивидуального мифа Г. Бедненко. Эта идеология предполагает ценность традиции и традиционных форм, с обязательным учетом исторического и культурного контекста. Используемые архетипы и системы символов признаются имеющими собственную почву, систему связей и внутреннюю структуру. Для практика это существенно ограничивает возможность индивидуальных искажений при работе с символикой – крайне гибкое и текучее индивидуальное восприятие неизменно соотносится с коллективным, с культурным фоном и традицией.

При формировании собственной картины мира практик также может включать в нее различные учения и традиции, по возможности избегая спрягать их между собой и вносить изменения, ориентируясь только на свои представления. Это объясняется тем, что культурные формы и символические системы в этой идеологии мыслятся устойчивыми образованиями и, соответственно, в индивидуальной картине мира не разбираются на части и не становятся пластилиновыми.

Такой подход позволяет отказаться от эклектики и работать с различной символикой, не теряя глубины, учитывая культурные и исторические оттенки, не размывая смысла символа включениями из других систем и избегая только лишь индивидуального субъективного прочтения.

Особенности идеологии:

– теория и методика гадания объясняется опираясь на такие понятия аналитической психологии, как «коллективное бессознательное» и «архетип»;

– астрологические и каббалистические соответствия в Таро признаются несущественными для Таро как символической системы, не являющимися ее частью;

– за счет отказа от заимствований оккультистов символика и образы Таро становятся более ясными, свободными от наслоений, а символическая система – самоценной;

– использование понятия «судьба» в противовес нью-эйджевскому понятию «карма» (судьба предполагает конкретное осознанное отношение к своей (текущей) жизни, в то время как, говоря о карме, мы мыслим человека в качестве мелкого объекта, подчиненного неведомой силе (Мировому Разуму, Вселенской Гармонии и т. п.);

– ориентированность на поиск, выявление и формулировку личного вызова для человека в различных ситуациях его внешней и внутренней реальности; и восприятие этого вызова как ступени на пути индивидуации.

5. Ассоциативная работа с Таро психологов и психотерапевтов

Психологическая интерпретация, как правило, предполагает ассоциативное прочтение карты самим клиентом, своего рода аналог работы с проективными методиками в психологии. В этом случае психолог работает в русле методик своей школы и выдает соответствующие постулаты, направляя клиента к поискам его «ресурсов», «развитию спонтанности и воображения», исследованию страхов и источников напряжения. Существуют даже специально заточенные под такую интерпретацию колоды (например, «Таро Внутреннего ребенка», где упор делается на наблюдение и развитие Ребенка в себе). В этом случае Таро является лишь одним из изобразительных инструментов психолога, не отличаясь от любой другой иллюстрированной колоды картинок.