Текст книги "Собачья работа"

В общем, весь день я провела в комнате Агнешки. Девочка рыдала и билась в истерике, никак не желая верить, что ее старшего брата больше нет. Княгиня Эльбета как могла утешала дочь, но первое же упоминание одной из дам: «Крепитесь, юная панна, вы теперь наследница рода князей Пустопольских и должны быть сильной!» – зажгло в ее глазах какой-то странный огонек. Еще бы – ведь Агнешка законная дочь, рожденная в браке, в отличие от другого претендента на титул. Да, надо признать, что пану Матиушу рано радоваться и изображать из себя хозяина. Родство у нас в стране пока еще считают по отцу, а не по деду с материнской стороны.

Наконец кое-как успокоившаяся девочка уснула, и княгиня разрешила мне уйти. Не чуя под собой ног, вымотавшаяся так, как не бывало на войне, когда после суточного перехода по осенней распутице нас, даже не дав осмотреться, бросали в бой, а потом еще и гнали преследовать врага или отступать, я еле-еле ползла в свою комнату. Ужасно хотелось есть и пить, но сил на то, чтобы спуститься на первый этаж в людскую и попросить хотя бы хлеба с сыром и эля, уже не оставалось. Если бы можно было лечь спать, а открыв глаза, внезапно понять, что это – лишь сон, что я по-прежнему живу у доброй Яницы, помогаю ей исцелять больных, знать ни о чем не знаю и в моей жизни никогда не было ни оборотней, ни «орлов» с «ястребами», ни князя Витолда…

Завтра же уеду. Утром разыщу Тодора, сообщу о своем решении, он выпросит у отца кое-какую сумму – и прочь отсюда. А сейчас остаток дня стоит употребить на то, чтобы собрать вещи и наконец выспаться.

В комнате было сумрачно – день стоял пасмурный, узкие слюдяные окошки пропускали мало света. В обычное время сейчас уже можно было зажигать свечи, но мне ничего не хотелось.

Здесь царил беспорядок – такое впечатление, что сюда никто не заходил с того самого дня и часа, когда я обнаружила за кроватью затаившегося оборотня. Вон там он прятался.

Я невольно сдержала шаг, вытянула шею, чтобы заглянуть, и…

Не знаю, почему я не завизжала. Наверное, потому, что была слишком поражена увиденным, не поверила своим глазам и в глубине души считала, что это – всего лишь плод воображения. Но «плод» пошевелился, и до меня дошло, что на брошенной на пол шкуре действительно лежит мужчина в чем мать родила. Более того – этого мужчину мы безуспешно разыскивали вторые сутки и почти уже считали мертвым.

– О боги!

Услышав мой голос, он тихо поднял голову. Серые усталые глаза остановились на моем лице.

– Т-ты…

– В-ваше сиятельство?

– Дайна. – Он явно обрадовался, вспомнив мое имя, и в изнеможении прикрыл глаза. – Прости. Я так устал. Я понимаю, что не должен был, но… сам не знаю, что меня сюда привело. Какое-то помрачение рассудка… Прости!

– Ваше сиятельство, – тупо повторила я. – Вы живы…

– Наверное. Но мне так плохо и… больно, – он выпрямился на дрожащих руках, заметил свою наготу и смутился, как мальчишка. – Ты не могла бы… э-э…

– Принести вам одежду?

Он кивнул, я выскользнула за порог и вернулась через несколько минут с рубашкой и штанами, которые наспех вытащила из первого попавшегося в комнате князя сундука. Витолд выпрямился мне навстречу, схватившись для опоры за прикроватный столб. Теперь он опомнился и совершенно не стеснялся своей наготы, а я вдруг поняла, что стою как идиотка и пялюсь на него во все глаза. Так уж получилось, что недавней ночью мне некогда было его рассматривать. Я, если честно, вообще закрыла глаза, как девчонка, наивно надеясь, что если не вижу обнимающего и ласкающего меня мужчину, то и он не видит, как выглядит мое тело.

– Дайна?

Ушам стало жарко.

– Я тоже рад тебя видеть, но, может быть, ты отдашь мне одежду? Я все-таки мужчина! И голым перед женщиной могу оказаться только в одном случае – если и она… мм… тоже…

Это был какой-то новый Витолд – не растерянный мальчишка, выглядевший моложе своих лет, а красивый и сильный мужчина, к ногам которого можно было положить свое сердце. Стараясь не смущать пристальным вниманием, протянула рубашку и штаны. А у него не такие уж слабые руки. Нормальные плечи, крепкий торс, на то, что ниже, смотреть не стану… Конечно, я видала всяких мужиков – в пехоте кого только нет! – но этот… Что-то в нем было от дикого зверя. Вроде ничего особенного и в то же время каждое движение, каждый жест, да и весь облик такой… ну, смотреть бы и смотреть. А еще лучше – обнять, прижать и не отпускать. Пришлось даже обхватить себя за плечи, чтобы чем-то занять руки. Дура ты, Дайна! Нашла о чем сейчас думать!

– Спасибо, конечно, – князь принялся одеваться, – но как насчет обуви? Я, знаешь ли, не привык ходить босиком!

– Возьмите у меня, – кивнула на собственные вещи. – Все равно у меня носков раза в два больше, чем ног!

Он тихо хихикнул и принялся рыться в разбросанных повсюду вещах, не мешая мне думать.

Дикий зверь… оборотень в этой самой комнате… Оборотень, дважды… ой, нет, обсчиталась, уже трижды столкнувшийся со мной на узкой дорожке и трижды не тронувший даже когтем. Выжить после трех столкновений с чудовищем и отделаться несколькими ушибами, полученными при падении, – это просто неприличное везение. Боги, чем же я его заслужила?

– Что-то не так?

Я моргнула. Уже полностью одетый князь Витолд стоял передо мной и смотрел в упор. В простой рубашке и штанах он совсем не походил на чудовище. И почему-то желание обнять его стало еще сильнее. Пришлось собрать всю силу воли, чтобы не кинуться по-простому на шею.

– Нет-нет, прошу прощения… Я задумалась. Скажите, а где вы все-таки были?

На лице мужчины появилось растерянное выражение. Князь медленно сел на постель, сжал руками виски.

– Не помню, – протянул после короткого раздумья. – Совершенно не помню… Честно пытаюсь сообразить хоть что-то… У бабки Одоры был, помню! – встрепенулся он. – Крапивные щи ел! Это так… необычно!

– Щи? – Почему-то мне это показалось важным. – Вы у нее ели?

– И спал, – уточнил он и почему-то покраснел, как мальчишка. – Просто спал, и больше – ничего! Но я совсем не помню, как там оказался. Это было какое-то помрачение рассудка. Я знаю только, что чувствовал страх. С этого страха все и началось!

– Вы боялись оборотня?

В серых глазах мужчины мелькнуло странное выражение – словно он знал нечто, не подлежащее разглашению.

– Оборотня. Возможно. Вы его видели?

– Да. И очень близко. Сегодня ночью, в лесу.

– Вы были в лесу в полнолуние? – Он, кажется, обрадовался. – И не испугались?

– Нет. Я там была не одна. Брат Домагощ устроил загонную охоту, но оборотню удалось уйти. Знаете, он убил дейноха!

– Правда? – Лицо князя озарилось странной завистливой радостью. – То есть мне немного жаль – я бы сам хотел с ним сразиться. Но эта тварь так опасна… Он его точно убил?

– Сама видела.

– Ох, – вздохнул Витолд, – как я тебе завидую!

– В чем же? – Что до меня, то прошедшая ночь вовсе не казалась такой уж веселой и достойной того, чтобы о ней вспоминать долгие годы с удовольствием и гордостью.

– Ты видела оборотня, – посерьезнел мужчина. – Того самого…

А, тогда понятно! С пятого на десятое, но историю эту знают все в замке и уже давно. Оборотень уже три сотни лет преследует род князей Пустопольских, вчера его видели даже в самом замке, он практически под нашими носами убил пани Бедвиру и мог убить кого-то еще. А тот, ради кого это существо приходит, в это время отсиживался у знахарки в соседнем селе, ел, по его словам, крапивные щи. Естественно, что он был огорчен. Я мысленно усмехнулась – может быть, успокоившись, Витолд захотел бы изваять статую оборотня.

– Как вы сюда попали? – Этот вопрос занимал меня больше всего.

– Вошел. – Витолд почему-то смутился. – У тебя было не заперто. Не знаю, почему я свернул именно сюда, а не куда-то еще. Я тебя сильно напугал?

– Нет, не сильно. Я хотела спросить, как вы проникли в замок? Мы прочесали его сверху донизу, но вас не нашли – вы, по вашим словам, в это время были в Уводье. Как вы сначала ускользнули, а потом вернулись незамеченным?

– Через калитку. Ту самую, в которую убежала Агнешка.

Я несколько раз кивнула, принимая это объяснение и снова возвращаясь к своим мыслям и событиям вчерашнего дня. Если честно, спрашивать ни о чем не хотелось – я просто верила на слово всему, что он скажет. Это было так необычно – верить… И чувствовать, что верят и доверяют тебе.

Мы говорили и говорили, не обращая внимания на то, что давно уже настала ночь. Сама не помню, о чем болтали, сидя рядом и почти касаясь друг друга плечами. Кажется, даже рассказывали друг другу о своем детстве – я так точно вспоминала родителей и сестер. В какой-то момент мы замолчали. Я осеклась на полуслове, заглядевшись на сидевшего рядом мужчину и чувствуя его руку у себя на талии. Дотянулась, коснулась пальцами щеки. Он тут же поймал мою ладонь, прижался к ней губами…

– Дайна, – глухо прошептал в ладонь.

Я свободной рукой обхватила Витолда за шею, притягивая к себе и наконец-то обнимая так, как хотелось – изо всех сил, стискивая, прижимая и прижимаясь.

– Дайна… Дайна, – только и успел пробормотать мужчина.

В общем, больше мы не тратили времени на разговоры, слишком были заняты собой. Утомившись, проваливались в сон, но, просыпаясь, снова кидались друг на друга – жадно, торопливо, наверстывая упущенное. И только наутро, очнувшись в который раз, вспомнили о том, что надо бы обрадовать и остальных.

Осторожничая, я решила рассказать о чудесном возвращении князя только княгине Эльбете и княжне Ярославе, но шила в мешке не утаишь. Весть о том, кто Витолд вернулся живой и здоровый, вмиг облетела весь замок от подвалов до чердачных каморок и, казалось, была готова выплеснуться наружу в радостных песнях и танцах. Как я уже заметила, спокойного, мягкого, незлобивого Витолда Пустополя любили не только родственники, но и слуги. И теперь все они переживали и радовались за него, как за родного. В мою комнату набилось столько народа, что самой хозяйке пришлось отступить к стеночке.

Окруженный женщинами, Витолд взволнованно улыбался матери и невесте, обнимал висящую на нем Агнешку, успевая что-то отвечать госпоже Марише, хлопотавшей вокруг него. У порога мялся совершенно потерянный пан Матиуш. Он-то уже вообразил себя новым князем Пустопольским – и нате вам! Такая неудача. Клянусь, мне даже стало его жалко.

– Витко!

– Тодор!

Князь опустил на пол сестренку и развернулся навстречу товарищу. Мужчины кинулись друг другу в объятия. Их взаимный восторг был таким бурным, что не только я, но и остальные женщины предпочли отойти в сторонку, чтобы не мешать.

– Ты живой! – Тодор встряхнул Витолда, схватил за плечи, повернул, осматривая, сначала одним боком, потом другим. – А мы уж думали, что тебя оборотень сожрал!

– Оборотень? – Князь отвернулся от друга и посмотрел на меня. Я ни словом не коснулась того, что происходило возле ловчей ямы и что мне рассказал «подорлик».

– Ты не знаешь? Здесь был оборотень! Огромное чудовище. Оно до полусмерти напугало одну из служанок, а потом сбежало. Мы гонялись за ним почти сутки, а тут еще ты пропал.

– Я ничего не понимаю, – признался Витолд. – Разве оборотня нашли?

– Да. Поймали, изловили, брат Домагощ хотел его допросить, чтобы он рассказал, что с тобой случилось, но эта тварь удрала, – на последних словах Тодор так выразительно посмотрел на меня, что я всерьез испугалась, что сейчас он скажет: «И это Дайна нарочно его освободила!» Но, клянусь всеми богами, это не так! Я только хотела добить измученного зверя. И мне потом никто ни слова не сказал в осуждение, как будто так и надо.

– Значит, он ушел? Какое счастье!

Облегчение в голосе князя было неподдельным. Это трудно понять – Витолд практически всю жизнь провел в страхе перед чудовищем, приходящим в полнолуние. Чудовищем, которое преследовало его род, которое приходило за своим. Не очень-то приятно постоянно ощущать себя дичью. Тем более сейчас, когда старый мастер Лелуш, поивший князя целебными настоями, мертв, а оберегающий артефакт, передававшийся из поколения в поколение, украден. Да, я ведь хотела съездить в монастырь и поговорить с матерью Любаной о том, кто мог в последние дни посетить ее в обители! Но с недавними событиями все забыла и перепутала. Ничего, можно съездить и завтра на рассвете. Князь вернулся, теперь у нас есть почти месяц спокойной жизни. А за этот месяц я отыщу следы пропажи. Что-то мне подсказывает, что, отыскав артефакт, я одновременно найду и того, кто хочет убить Витолда Пустополя, и выполню свою задачу.

– Так-так, а что тут происходит?

Веселье и восторг стихли как по волшебству. Друзья уставились на появившегося в дверях «подорлика». Княгиня Эльбета почему-то крепко схватила дочь и прижала ее к себе, пятясь к стене. Пан Матиуш, наоборот, насторожился и подался вперед.

– Ваше сиятельство князь Витолд Пустополь, – произнес брат Домагощ, переступив порог. – Собственной персоной. Живы и здоровы.

– Да, жив и здоров, – тот выпрямился, выпустив Тодора. – Что-то не так?

– Все не так.

За спиной рыцаря маячили милсдарь Генрих и несколько гайдуков. Мне их присутствие почему-то не понравилось. Как и то, что Тодор отступил на шаг и остановился рядом со мной, оставив князя одного.

– Все не так, – повторил брат Домагощ. – Во всей этой истории много непонятного. Где вы были все это время?

– Э-э… в Уводье, у знахарки Одоры.

– Мы тоже там были, – улыбнулся «подорлик». – Вчера. Вас там не нашли, зато вокруг было много следов волкопсов.

– А что вы там делали?

– Вас искали, ясный пан! Чем вы там занимались?

– Э-э… спал.

– То есть, – «подорлик» позволил себе усмешку, – вы отправились в соседнюю деревню, чтобы просто выспаться?

– А что в этом такого?

– Да ничего особенного в общем-то. Вы – князь, тут все принадлежит вам, и на своей земле вы имеете право поступать так, как заблагорассудится. Только вот время для подобных забав было выбрано не совсем удачно. По округе бродил оборотень, а вы исчезли столь внезапно…

– Но я вернулся, а оборотень…

– Он пропал. Удрал, скрылся, но далеко ему не уйти. Я иду по следу, и если кто-то уверен, что меня так легко с него сбить, он очень сильно ошибается!

Я вдруг почувствовала неладное. Уж слишком спокойным был голос рыцаря-охотника. Время словно остановилось и сделалось вязким и упругим.

– Я не понимаю, – прозвучал в тишине напряженный голос княжны Ярославы, – что тут происходит?

– Происходит, ясная панна, то, что здесь и сейчас я пытаюсь установить истину, – ответил брат Домагощ, не глядя на девушку. – Четыре месяца назад в наш орден был отправлен запрос – в окрестностях Пустополя расплодились волкопсы. Обычно считается, что волкопсы – это всего лишь помесь волка и собаки. Да, среди них встречаются такие, но на самом деле все намного глубже и сложнее. Волкопсы – свита оборотней. Слышали сказки про Князей Волков? «Ах ты, Белый Волк, над волками князь!» – процитировал он. – Правда состоит в том, что и у обычных волков могут рождаться волкопсы – они служат как бы знаком того, что скоро поблизости появится оборотень. С обычными волкопсами легко справиться, устроив охоту. Но вот с теми, кто пришел как свита Князя Волков – на порядок сложнее. Такие твари намного опаснее. Весной они не разбиваются на пары, а продолжают бегать стаей, состоящей только из крупных кобелей. Я бы мог рассказать вам многое – в анналах ордена собраны многочисленные свидетельства старины. Мифы и легенды не всегда суть сказки для взрослых. В них скрыта реальная история народа. Но вам, простым людям, – он шутливо поклонился слушателям, – достаточно знать лишь то, что есть те, кто зорко стоит на страже и следит за равновесием мира. И на этой земле для тех, кто приходит из иных миров, места нет… Но хорош, очень хорош. – Обратившись к князю, «подорлик» окинул его быстрым взглядом с ног до головы, словно жеребца на ярмарке. Я бы не удивилась, если бы он полез щупать мускулы и считать, все ли зубы на месте. – Красавец! Просто красавец!

Я ощутила что-то вроде укола ревности и гордости. Сам брат Домагощ тоже был симпатичным мужчиной, но здесь и сейчас стало ясно, что он имел в виду совсем не внешнюю привлекательность. А Витолд был моим мужчиной, и отдавать его кому-то еще я уже не хотела. Тем более – этому…

– Не подскажешь, как тебе это удалось? – Брат Домагощ сделал несколько шагов, обходя князя со спины.

– Что? – Тот развернулся на месте, чтобы держать противника в поле зрения. Опять на ум пришло сравнение с хищником – только теперь уже два зверя кружили, оценивая силы соперника перед схваткой. И как-то сразу стало ясно, что битва будет не из-за самки или охотничьих угодий, а за жизнь.

– Вернуться.

– Я никуда не уходил. И по какому праву вы говорите мне «ты»?

– По такому, что я знаю о тебе кое-что особенное… Ты что, ничего не помнишь?

– Нет. А о чем речь?

– Ну, это нормально в твоё… то есть в вашем состоянии. Ты же не должен был вернуться. Как такое получилось? В конце цикла… Я сам видел остатки мяса… Это невозможно! Невероятно!

– Я не понимаю, – внешне князь оставался спокойным, и голос его звучал ровно, но было видно, как тихо сжались кулаки.

Остатки мяса… мяса?

– Сейчас поймешь…

До меня дошло чуть раньше, чем до остальных. Я качнулась вперед, делая шаг, и тут же крепкая рука вцепилась в локоть, поддерживая и удерживая.

А «подорлик» вдруг сделал шаг и извлек из-за пазухи что-то небольшое, подвешенное на шнурке. Косточка.

– Ч-что это? – отпрянул Витолд.

– Ничего особенного. Маленькая проверка…

С этими словами брат Домагощ мгновенно накинул на шею князя петлю.

Тонкая бечевка натянулась, и князь внезапно дернулся, выгнувшись дугой.

Я с криком рванулась вперед, но пальцы Тодора уже сомкнулись на моих локтях. Рыцарь был очень силен. Он просто повис на мне, оттаскивая назад, так что осталось лишь смотреть, как корчится в судорогах Витолд. Схватив себя за горло, тот пытался порвать удавку, но внезапно лицо его потемнело, князь завыл и упал на колени, а потом завалился набок, дергаясь всем телом.

Отступив на шаг, «подорлик» вскинул руку и стал монотонным голосом негромко начитывать какое-то заклинание. Я не понимала ни слова и не поняла бы, даже если бы он вещал сейчас на понятном языке. Но под действием этих чар князь начал меняться. Он перекатился на спину, уперся затылком в пол и выгнулся так, что казалось: еще чуть-чуть, и сломается спина. Рванул на себе рубашку, раздирая в клочья. Забил ногами. Волоски на руках и ногах стали темнеть, на глазах превращаясь в самую настоящую шерсть. Тело менялось. С жутким хрустом выдвинулись вперед челюсти, внутри мелькнули клыки…

Я многое видела, но от этого зрелища внутри все похолодело, а низ живота заныл от неожиданной резкой боли, как при месячных. Если бы Тодор не удерживал меня, наверное, рухнула бы на пол. А так вцепилась в руки мужчины как в единственную опору, с легким ужасом и одновременно облегчением чувствуя, как под штаниной что-то теплое стекает по ноге. Рядом, уткнувшись носом в подол материнской юбки, тонко визжала Агнешка.

Наконец все закончилось. На полу среди обрывков одежды распластался крупный песочно-серый зверь, мало похожий на волка и еще меньше – на пса. Оборотень. Тот самый, которого я ночью видела над тушей убитого им дейноха. Тот самый, кого брат Домагощ заманил в ловчую яму. Тот, кто чудом улизнул оттуда и кого он достал здесь и сейчас. С трудом приподнявшись на дрожащих передних лапах-руках, оборотень обвел все вокруг мутным, ничего не выражающим взглядом. Удавка, совсем скрывшаяся в густой шерсти, по-прежнему стягивала его горло, он с хрипом дышал разинутой пастью, роняя слюну. Зрелище было не слишком привлекательное, но неожиданно меня осенило. Я вспомнила все и поняла удивление «подорлика». Крапивные щи! Еще до того, как наесться мяса убитого им дейноха, оборотень попробовал человеческую еду – щи и хлеб. И это помогло ему снова стать человеком…

Ненадолго. Ибо то существо, которое сейчас скорчилось на полу, дрожа и скаля клыки, никак не могло быть князем Витолдом.

– Позвольте вам представить, – в голосе брата Домагоща зазвучало торжество, – перед вами тот самый оборотень, гроза и проклятие рода князей Пустопольских!

Закатив глаза, княжна Ярослава со стоном упала в обморок.

Два Черных Ястреба смотрели друг на друга. Сидевший между ними Черный Коршун, глава магов ордена, тихо перебирал пожелтевшие от времени листы. Чернила почти выцвели, но нужные слова еще читались. Все трое молчали. Они должны были принять нелегкое решение. И дело было не только в случайно обнаруженной расписке, про которую все давным-давно забыли и чисто случайно не выкинули как мусор. Дело было в том, что во все это вмешались «орлы». И вопросом чести для враждующего с ними ордена Ястреба стало испортить коллегам-конкурентам работу.

Тихо скрипнула дверь. Двое младших братьев ввели третьего. Руки он держал за спиной, был без верхней одежды, в одной льняной рубашке, даже без пояса, но смотрел спокойно, с полным равнодушием к своей судьбе.

– Вы хотели меня видеть? – поинтересовался он.

– Да. Время пришло. Решение принято.

– Понял. Казнь?

– Не совсем. Видите ли, в этом деле появились новые обстоятельства.

– Простите, я не понимаю.

– Ваша личность!.. Вижу, вы не в курсе? Зачитайте ему, брат!..

Черный Коршун встал, поднес к глазам листок с выцветшими от времени чернилами.