Текст книги "Одна ночь соблазна"

Бекки крепче обняла его и поцеловала в щеку.

– Алек Найт, ты вовсе не павлин. В тебе так много достоинств. Ты замечательный человек.

– Ну хорошо, – медленно произнес он. – Я принимаю этот комплимент.

Бекки улыбнулась, отбросила с его глаз белокурые пряди, молча выказывая свою любовь и одобрение. Эти ласковые прикосновения как будто его успокоили.

– Мой дорогой Алек, – продолжила Бекки через несколько минут и покачала головой. – Ведь ты же не случайно здесь оказался, просто ты сам еще до конца не понял.

– А может, и понял, – отвечал он, вглядываясь в ее лицо затуманенными глазами. Потом обнял покрепче и поудобнее усадил у себя на коленях.

Они долго смотрели друг на друга, изучая и пытаясь понять. Наконец Бекки вздрогнула, коснулась лбом его лба и прикрыла глаза.

– Алек, – прошептала она.

– Бекки, – выдохнул он.

Бекки дрожала, ощущая его руку у себя на бедре. Запрокинув голову, она предложила ему свои губы. Он положил ладонь ей на затылок.

– Господи, как я хочу тебя. – И поцеловал ее страстным поцелуем. – Но, ангел мой, не надо меня соблазнять. – Он погладил ее губы кончиками пальцев, следя за ними глазами. – Ты не моя. Человека можно простить однажды за ошибку, совершенную по неведению, но теперь, когда я знаю правду, это дурно.

Мысль, что их связь, если ей суждено продлиться, должна быть не только физической, помогла Бекки прийти в себя. Тесное общение с Алеком до тех пор, пока не будет завершена их миссия, может оказаться мучительным, но все же Бекки нашла в себе силы, поднялась с его колен и присела на кровать на безопасном от молодого человека расстоянии.

Алек понимающе улыбнулся, разделяя ее разочарование, потом сунул руку в нагрудный карман жилета.

– Это должно тебя порадовать. – И он показал толстую пачку банкнот, скрепленных золотой булавкой с его монограммой.

– Господи, Алек! Где ты их взял?

– Не забивай свою хорошенькую головку такими вещами, – поддразнивающим тоном отвечал он. – Все готово для Брайтона. В полночь мы возьмем почтовую карету и к утру будем на месте. Тем временем я попробую удвоить эту сумму за столом.

– За каким столом?

– За карточным. А где, дьявол побери, я и сам не знаю. Постараюсь играть там, где за столами не бывает шулеров.

Бекки выпрямилась.

– Я пойду с тобой!

– О нет! Не пойдешь. Игорный притон – не место для молодой леди.

– Спальня капитана всех лондонских повес – тоже, – лукаво парировала она.

Алек поднялся, подошел к Бекки, присел рядом с ней на кровать и положил ей руку за талию.

– Иди ко мне, – прошептал он и поцеловал ее волосы. – Дай мне тебя обнять.

Бекки охотно подалась к нему.

Ноги их оставались на полу, но сами они медленно, бок о бок, опустились спинами на кровать. Объятие их было целомудренным, несмотря на бушевавший в крови пожар. Алек обнял ее, шутливо взъерошил локоны. Бекки ощутила его любовь и нежность – все, чего только может пожелать бывшая девственница с взвинченными нервами.

– Как твоя рука? – осторожно спросила она.

В ответ Алек только равнодушно хмыкнул. Чего еще ждать от мужчины?

– Алек?

Он бросил на нее вопросительный взгляд.

– А как ты потерял свою?

– Свою – что?

– Девственность?

– Ах это… – Он пожал плечами. – Не помню.

– Врунишка, – с улыбкой прошептала она.

Он шутливо зарычал и склонился над Бекки.

– На самом деле ты же не хочешь этого знать.

– Нет, хочу. Почему бы мне не хотеть?

– Ну, во-первых, я тогда был куда моложе, чем ты сейчас. – Он не мигая смотрел в потолок.

– И сколько же тебе было?

Алек прикрыл глаза.

– Слишком мало, – наконец отозвался он.

– А девушке? Ей тоже столько?

– Кто говорит о девушке? – усмехнулся он. Глаза Бекки широко распахнулись. Она села на кровати и с удивлением повернулась к Алеку. Тот расхохотался, увидев ее потрясенное лицо. – Ты что, подумала, я говорил о мальчике? Ничего подобного. – И он язвительно продолжал: – Это была взрослая леди. Графиня.

Алек вздохнул и расслабленным жестом заложил руки за голову, но Бекки почувствовала, что в его голосе появилось то же напряжение, как и при рассказе о матери.

– Ну, если ты действительно хочешь знать… Это было сто лет назад. Я с кучей приятелей приехал домой на каникулы из Итона. Нас было с полдюжины. И нас пригласили в загородный дом к одному приятелю в… Впрочем, не имеет значения куда. Мне тогда было пятнадцать лет. Погода была ужасная. А потому мы решили поиграть в войну в доме. Разумеется, с рогатками. Мальчикам нравится причинять друг другу как можно больше травм.

– Естественно.

– И вот когда я гнался за врагом по крылу, где жила семья, то влетел – должен сказать, весьма неосторожно – в спальню ее светлости.

– Ее светлости?

– Э-э-э… Матери моего друга.

Глаза Бекки совсем округлились.

– Очень красивая женщина. Вдвое старше меня, даже еще больше. Должен признать, что как только я ступил в дом, она меня сразу очаровала. Она благоухала, как роза. Ну, в комнате никого не было. И тут я вдруг услышал, что кто-то идет. Раздались взрослые голоса. Женские. Я ударился в панику. Голоса приближались. Дорога назад была закрыта. И я увидел огромный старый гардероб и забрался внутрь.

– О Господи, Алек!

– Она вошла в комнату. Я имею в виду, графиня. – Он покачал головой. – Я оказался в ловушке у нее в шкафу. Но Боже мой, какое зрелище! Я едва дышал, наблюдая, как служанка ее раздевает. – Алек отстраненно улыбнулся. – Эта картина и сейчас стоит у меня перед глазами. Она собиралась вздремнуть перед ужином. Но когда служанка ушла, оставив ее лежащей на кровати, она начала себя поглаживать. Ты сама просила, – холодно вставил он, услышав, как Бекки поперхнулась при этих его последних словах. – Больше не надо? Я тебя шокировал. Ты же не захочешь услышать остальное.

– Нет, все нормально, – выдавила она, пытаясь взять себя в руки. – Продолжай.

– Должно быть, она услышала мое пыхтение, оставила сольные наслаждения, подошла и открыла шкаф. Откуда я и вывалился головой вперед и растянулся на полу.

– Ох!

– Я посмотрел на нее и решил, что погиб. Думал, ее муж отхлещет меня хлыстом и отошлет с позором домой, к Роберту, который две недели будет читать мне нотации. Но случилось иное. Да-да, – медленно продолжал Алек. – Она улыбнулась мне так, что мое тело превратилось в желе. Она увидела мою эрекцию и предложила мне…

Бекки опустила глаза.

– Она испорченная женщина.

– Очень. – Алек пожал плечами. – Я все еще лежал на полу, она одной ногой переступила через меня, приподняла меня за спину и направила мои губы к своему холмику. – Алек положил ладонь на то место у Бекки поверх ее юбок. Его горящий взгляд испытующе смотрел ей прямо в глаза: – Останови меня, если хочешь.

Бекки не собиралась делать этого.

– И что она с тобой сделала, дорогой? Расскажи мне, чем она тебя обидела?

– Зажала мою голову, притянув к себе. Я почти задыхался. – Он немного замялся, очевидно, увидев, что она не собирается пугаться. – Она заставила меня поцеловать… там. И я… Я сделал, как она мне сказала. – Его взгляд погас, спрятался за темными ресницами. – Потом она пошла запереть за собой дверь. Она позволила мне войти в себя, когда я дал ей несколько раз кончить. – Он убрал руку с места, где касался Бекки между бедер, испытующим взглядом посмотрел ей в лицо, пытаясь понять, что она чувствует, услышав это.

– Эта женщина воспользовалась твоей невинностью. Ей следовало оставить тебя в покое.

Алек отстранился.

– Кому до этого есть дело?

– Мне, – прошептала Бекки.

От ее тихого голоса Алек вздрогнул. Сердце стучало с неимоверной скоростью. Он и сам не понимал, что с ним происходит. Просто сидел на краю постели и бездумно смотрел на свои руки.

Долгое мгновение он пристально смотрел на Бекки, сердце все никак не успокаивалось. Алек все не мог решить, что предлагает ему эта девушка – ад или рай. А она все ждала, мужественно готовясь к возможной обиде. И он приблизился к ней, лег сверху, впился в ее губы горячим, необузданным, почти грубым поцелуем. Сейчас он уже знал, чего хочет.

Бекки пыталась остановить его, отворачивала лицо, чтобы сдержать его отчаянное желание, но он не давал ей шевельнуться. Его поцелуи становились все более требовательными. Обхватив плечи Алека руками, Бекки сумела немного сдвинуть его. Но Алек уже пылал.

– Я хочу тебя, – рычал он, прижимая ее своим весом.

– Ты говорил, нам нельзя.

– Я солгал.

– Зачем ты это делаешь? – простонала она. – Если ты причинишь мне боль, прошлое от этого не изменится.

От этих слов темное пламя в нем немного стихло. Он погладил ее по густым черным локонам, ладонью отвел их с ее лица.

– Я не сделаю тебе больно, – обещал он, целуя уголок пухлых розовых губ. – Ни за что, малышка, ни за что.

– Алек, пожалуйста! Я знаю, тебе больно. – Она пыталась его удержать. Но он не давался. – Милый, я хочу лишь тебя успокоить, помочь тебе.

– Тогда позволь, я заставлю тебя кончить, – прошептал он тоном, который даже ему показался чужим и далеким, а уж молодую девушку наверняка испугал.

Бекки впилась взглядом в его лицо.

– Что?

– Ш-ш-ш… – успокаивающе прошипел Алек и поцелуем заставил ее замолчать. Он пробовал ее на вкус, ощущая все более насущную жажду. Шелковистые, гладкие губы скользили по губам, завораживая их обоих своим соприкосновением.

Рукой он ласкал ее тело, предъявляя новые права на прежние свои владения – крутые холмы, соблазнительные долины, плодородные равнины. Она поняла, к чему он стремится, лишь когда его пальцы развязали ленту подвязки у нее под юбкой и стали гладить бархатистую полоску обнаженной кожи бедра.

– Алек, – задохнулась она.

Он снова нежно ее поцеловал, губами заставив умолкнуть, убрал руку с бедра, погладил Бекки по волосам, пытаясь этим унять ее беспокойство.

– Что ты делаешь, Алек? – сердито воскликнула девушка.

– Ш-ш-ш… Ты же сама этого хочешь. Ты только что говорила.

– Это было еще до того, как ты мне рассказал, что та женщина с тобой сделала.

– Какое это имеет значение?

– Какое имеет значение?! – не веря своим ушам, повторила Бекки. Горячими пальцами она взяла его лицо в свои ладони. – Алек, тебе не надо этого делать ради того, чтобы удержать меня. – Она провела рукой по его волосам и сжала их в кулаке, чтобы он не отводил от нее глаз.

Ему понравилось.

– Послушай меня, – говорила Бекки. – Тебе не надо этого делать.

– Надо, надо, – прошептал Алек и снова забрался рукой под тонкий белый муслин. Он уже знал, где надо ее касаться. Это мягкое, теплое, содрогающееся тело прочь прогоняло сердечную боль, наполняло его радостью.

Ресницы Бекки трепетали. Когда пальцы Алека к ней прикасались, из ее губ рвались стоны, она пыталась их сдерживать, еще раз попробовала остановить его, но ее незакаленная воля слабела, фиалковые глаза темнели от страсти, она сильнее стискивала его плечи, целовала брови.

– Алек, ты не сможешь меня купить наслаждением.

– Не смогу? – бормотал он.

– Перестань, – простонала она, но бедра ее выгибались в страстном желании продолжения, взлетали навстречу его опытным пальцам.

Алек давал ей то, к чему бессознательно рвалось ее тело, играл на нем, как на трепещущей арфе.

– О Господи, я не могу устоять перед тобой, – через несколько мгновений, задыхаясь, прошептала она. Признание словно бы исходило из самой сокровенной ее сути. Алеку хотелось большего, хотелось ласкать ее языком.

– Почему ты даже не хочешь попробовать? – едва слышно прошептал он. – Просто наслаждайся, и все. Бери то, что я тебе даю.

– Я не понимаю.

– Поймешь.

– Чего ты хочешь? – почти в отчаянии простонала Бекки.

– Чтобы ты сдалась, любовь моя. Я должен получить все. Отдайся мне до конца. Мои губы этого жаждут.

Наконец Бекки начала догадываться, о чем речь, и даже немного расслабилась под его весом, решив позволить ему делать что хочет. Наверное, в глубине души она понимала, что Алеку просто нужно сделать это с ней, а потому она должна пойти ему навстречу.

С мягкой податливостью она развела ноги и слегка согнула колени, нежно удерживая его голову, пока он опускал ее вниз.

– О да, да! – стонала Бекки. Алек получил то, к чему так рвался, и сейчас сам дрожал от страсти. Он разорвал лиф белого платья и яростно набросился на ее груди. Бекки сама помогла высвободить их, вложила в его губы и с жадностью за ним наблюдала. Он хрипел от страсти, словно голодный, впивался в каждое из округлых полушарий по очереди, потом, сжигаемый жаждой, стал опускаться ниже, поцелуями прокладывая себе дорогу по ее прекрасному телу.

Бекки дрожала, всем своим телом отвечая ему «да». Одну ногу она задрала на его плечо и без малейшего стыда ритмично двигалась навстречу его языку и пальцам. Алек оказался в раю, где он поклонялся своей Бекки. Никогда он не чувствовал себя лучше, чем в те краткие драгоценные мгновения, когда приводил женщину в экстаз. А эта, видит Бог, была просто бешеной. Если на свете есть девушка, созданная специально для него, то это она, Бекки. Исходящий от нее аромат мог вдребезги разбить остатки его самообладания. Его стержень грозил вырваться из оков одежды и взорваться бурным финалом, но – нет.

Он не станет сливаться с ней сейчас, лучше ему сгореть. Он говорил вполне серьезно, когда обещал, что не станет с ней спать, если она отказывается выйти за него замуж.

Бекки приближалась к развязке. Сердце Алека стучало все чаще.

– О Господи, Алек! Я умираю!

Он чувствовал, как она балансирует над пропастью. Последним плавным шевелением руки и медленным, ласкающим движением языка он отправил ее за грань, и вот она уже извивается в сладких судорогах.

– О Боже! – чуть слышно проговорила Бекки после долгих мгновений тишины. Ресницы ее распахнулись, в фиалковых глазах металась лихорадка. Изможденно и недоверчиво она смотрела на Алека.

Алек прикрыл глаза и опустил голову на ее дрожащий живот, стараясь совладать с собственным возбуждением.

Бекки бессильными пальцами шевелила пряди его волос.

– О, дорогой…

Он наслаждался ее прикосновениями.

– Иди сюда, – прошептала она.

Он поднял на нее осторожный взгляд. Она раскрыла ему объятия, как в самом начале – бесстрашно и решительно.

Алек ответил ей восторженной улыбкой. Не отводя от нее глаз, он, словно в трансе, приподнялся и положил голову ей на грудь.

Бекки молчала. Ей нечего было сказать. Ни упрека. Ни умствований. Ни поучений, какие так любила Лиззи. (Не то чтобы он когда-либо мечтал сделать с ней что-нибудь подобное.)

Он водрузил Лиззи на пьедестал, куда не мог за ней дотянуться, и что еще хуже – откуда она не могла дотянуться до него самого. Но сейчас с ним Бекки. Бекки, которая не сбежала очертя голову от его дурацких выходок, как сделала Лиззи. Бекки, у которой хватило сил не только до него дотянуться, но и каким-то образом проникнуть внутрь.

– Теперь ты понимаешь, – после долгого молчания проговорил Алек.

– Да, – шепотом отозвалась она. – Теперь понимаю. – Она обняла его своими мягкими руками и поцеловала в лоб.

Бекки ласкала возлюбленного с бесконечным терпением и таким пониманием, какого он никогда не знал, и Алек чувствовал, как медленно уходит из его сердца прежняя тьма. Ее прикосновения многое ему открыли.

Открыли такое, чему он никогда бы не поверил, решись она произнести это вслух. Алек чувствовал, что в ней родилось мощное желание защищать его. Он ощущал ее сострадание. Чувствовал ее стремление заставить его снова любить и верить.

А еще он осознал, что, возможно, его сегодняшнее представление в этой спальне было, в конце концов, вовсе ненужным.

Ну что же. Алек слабо улыбнулся, касаясь щекой тонкой ткани ее разорванного лифа. И очень порадовался, что сделал это.

Глава 9

– Бекки, ты не могла бы поспешить? – От подножия величественной мраморной лестницы в Найт-Хаусе в третий раз раздался нетерпеливый крик Алека.

– Прости, еще минутку. – Сердце Бекки взволнованно колотилось, когда она, в который уже раз, заглянула в зеркало у распахнутой двери и снова осмотрела свой наряд, прежде чем отправиться на вечернюю авантюру в игорный дом.

День прошел праздно: отдых, неспешные сборы с долгим выбором туалета, и сейчас Бекки едва верила своим глазам – так она переменилась. Алек сам выбрал ей наряд из гардероба, заимствованного у ее светлости. Платье из белого прозрачного гипюра на розовом атласном чехле, отделанное по горловине, рукавам и подолу темно-розовой лентой. Впереди, прямо под грудью, на линии высокой талии на нем был очаровательный маленький бант. Но больше всего в этом туалете Бекки понравилась восхитительная крошечная шляпка-ток из розового атласа насыщенного оттенка и белых кружев.

Из-под шляпки по обе стороны лица с небрежным изяществом спускались темные локоны ее волос. Она выглядела так элегантно, что самой становилось страшно. «Все будет отлично», – прошептала она себе и разгладила ладонью юбки.

– Бекки! Я здесь скоро состарюсь!

– Иду! – Девушка торопливо выпорхнула из покоев, думая только о том, какое впечатление произведет на Алека.

– Весьма, весьма приемлемо, cherie, – промурлыкал он, пока она спускалась по лестнице, а ее белые атласные перчатки легко скользили по перилам.

– Как тебе кажется, мой шейный платок в порядке? – Ее элегантный спутник слегка нахмурился, осторожно поправляя маленький узел на белом платке.

– Да, все нормально, – отвечала Бекки, присоединяясь к нему. – Я же старалась.

Сегодня на Алеке был строгий черный фрак с длинными полами позади. Безупречный покрой костюма подчеркивал ширину могучих плеч. Под фраком был надет снежно-белый атласный жилет. В изящных черных туфлях прятались штрипки легких шерстяных панталон темно-серого цвета, благодаря им брюки сидели на его длинных ногах без единой морщинки.

– Ты-то выглядишь просто великолепно, – заверила его Бекки.

– Возможно, – пророкотал он. Взор его смягчился.

Итак, она отправляется в игорный дом в роли любовницы капитана лондонских повес. Бекки даже думать боялась, что сказала бы на это миссис Уитхорн.

В почтовой карете они прибыли на рассвете в Брайтон.

Выиграв в игорном доме пять сотен гиней, Алек был в прекрасном расположении духа. Однако нервное напряжение давало о себе знать: он постоянно раздражался из-за всяких мелочей.

К счастью, мистер Уолш послал известить об их приезде небольшой штат прислуги семейной виллы Найтов на морском побережье. Форейтор без труда отыскал дом и стал вносить багаж, а Алек и Бекки стояли у желтой стены, разминаясь после трехчасового путешествия.

– Рессоры на этой штуке просто чудовищные, – пробормотал Алек, потирая шею и вспоминая свой прекрасный фаэтон, который пришлось продать несколько месяцев назад, чтобы заплатить самые неотложные долги, но Бекки почти не слушала его ворчания, она во все глаза смотрела на чайку, которая прихорашивалась на столбе ворот. Обернувшись к Алеку, Бекки воскликнула с горящими глазами:

– Я слышу океан!

– Оглянись, – посоветовал он и ухмыльнулся.

Бекки медленно повернулась и тихонько вскрикнула, восхищенно глядя на синий горизонт, видневшийся между зданиями в конце улицы.

– О! – выдохнула она. – Можно нам пойти и посмотреть, Алек?

– Разве ты не хочешь сначала зайти в дом? Устроиться?

Но Бекки, словно в трансе, уже двигалась к пляжу. Что-то в ее фигуре подсказало Алеку, что не нужно догонять девушку, что несколько мгновений она хочет побыть одна. Он неспешно шел следом, сохраняя дистанцию в дюжину шагов и любуясь красотой залитых солнцем брайтонских мостовых и особняков в пастельных тонах.

Бекки спустилась до деревянного парапета, который тянулся вдоль всего променада, и остановилась, глядя на воду. Соленый бриз лениво шевелил ее длинные локоны.

Алек подошел и встал рядом с Бекки у живописного парапета. Вместе они смотрели на сияющие краски восхода – розовые, оранжевые, – на мелкие пурпурные облака, угадывая предстоящую днем голубизну. Море лежало перед ними дымчатым зеленым стеклом, едва шевелясь и лишь у самого берега набираясь сил, чтобы плеснуть ленивой волной. Галечный пляж блестел пестротой конфетти – голубыми, розовыми, зеленоватыми и белыми камешками.

– Да, вот это восход! – прошептал Алек и с усмешкой добавил: – Обычно я его просыпаю.

– Как красиво, – с легкой грустью проговорила Бекки.

Ее лицо освещалось лучами востока, кожа казалась молочно-белой, щеки порозовели.

Алек смотрел на нее с восхищением.

– Я много лет не видела моря, – задумчиво сказала она. – С тех пор как мы с мамой уехали из Портсмута.

Алек заметил, как Бекки дотронулась до маленькой раковины у себя на шее, и понял, что девушка вспоминает отца, однако он никак не ожидал того, что произошло дальше: Бекки расстегнула свое драгоценное ожерелье и вложила в его ладонь.

– Возьми, – серьезным тоном произнесла она. – Я хочу тебе его подарить.

– Бекки, я не могу…

– Возьми. – Она сжала его пальцы, талисман оказался в кулаке Алека. – Носи с собой.

– Я не понимаю, – прошептал Алек, вглядываясь в ее лицо. – Эта вещь так много для тебя значит. Почему ты отдаешь ее мне?

– На удачу, – сказала она, но Алек понял: то, что она имеет в виду, нечто большее. Бекки грустно улыбнулась. Ветер играл с локонами ее волос. Алек придвинулся ближе, словно его тянула к ней какая-то неведомая сила. Девушка взяла его за руку. – В конце концов, я не смогу всегда быть с тобой и каждый раз целовать на удачу, когда ты будешь играть, чтобы выкупить мой дом. Ты сам рассказывал, что на большинстве карточных вечеров присутствуют только мужчины.

– К тому же мы не можем рисковать. Курков не должен узнать, что ты здесь.

– А теперь у тебя будет по крайней мере это. – Она нежно улыбнулась Алеку и стиснула его кулак, но на лбу Бекки обозначились тревожные морщинки. – Скоро мне придется за тебя волноваться.

– Не нужно. Скоро у тебя снова будет свой дом.

– Спасибо тебе, – прошептала она, и эта благодарность светилась в ее глазах. – Моя жизнь в твоих руках.

«Любимая, ты будешь благодарить меня, когда все это кончится». В мрачном молчании он обнял ее за плечи, поцеловал в лоб и повел в дом.

Пока Бекки с легким сердцем разбирала вещи, радуясь, что кузен и его люди остались далеко в Лондоне и понятия не имеют, где она находится, Алек отправился в «Раггетс» – самый модный мужской клуб в Брайтоне, чтобы получить приглашения на несколько карточных вечеров с высокими ставками.

Когда он в полдень вернулся с известием, что получил места в трех предстоящих состязаниях, они пообедали на свежем воздухе в огороженном саду под полосатым тентом, который натянули слуги. Стол был накрыт элегантной камчатной скатертью и сервирован серебром. Этим вечером Бекки наконец ощутила, что страсть Алека к роскоши, пожалуй, заразна.

Он пересказывал ей местные сплетни, услышанные в клубе, потом они обсуждали подробности предстоящих действий.

– Да, слуги немного шокированы, но не обращай на них внимания, – говорил Алек. – Кстати, я не сообщал им твоего настоящего имени на случай, если кому-нибудь из них вздумается сплетничать. Не стоит рисковать.

– И как же меня теперь зовут?

– Эбби.

– А сколько времени тебе потребуется, чтобы выиграть пять тысяч фунтов?

– Надеюсь, не много. Недели две или около того, если, конечно, все пойдет хорошо.

– Чудесно. – Бекки начинала понимать, как легко можно пристраститься к такому быстрому способу разбогатеть. – А сегодня вечером ты играешь?

– Нет, – отвечал он с чувственной ноткой в голосе. – Сегодня – нет.

Бекки покраснела.

Несколько мгновений они не могли отвести друг от друга жадных глаз. Бекки чувствовала, что ее сердце начинает колотиться.

– Надо найти какой-нибудь другой способ развлекаться, как ты считаешь?

– Я могу кое-что придумать.

– Уверена, милорд, можете. – Она улыбнулась ему слегка порочной улыбкой, опустила взгляд и поднесла к губам ложку лимонного мороженого со свежей черникой. – Когда?

– Как только ты передумаешь и решишь выйти за меня замуж, – отвечал он и уставился в газету, где сообщались ставки на скачках и другие спортивные новости.

– Но… – Голос Бекки дрогнул.

– Да? – Алек поднял глаза с видом притворного безразличия.

Бекки нахмурилась.

– Но дело не в том, что я не хочу выходить за тебя замуж. Я знаю, это компромисс, сейчас даже больше, чем раньше. Но…

Он приподнял бровь.

– Но я слишком легкомысленный тип, и ты не веришь, что я сумею измениться? – Его слова поразили Бекки. – Я уже несколько раз слышал такое.

– На самом деле я хотела сказать совсем другое.

– Отлично. Беру свои слова назад. Итак, но – что?

– Как я тебе уже говорила в той маленькой церкви, у женщины тоже есть честь. Посмотри, сколько ты для меня сделал. Ты заслужил счастье. Я больше кого-либо другого должна думать о твоем счастье. Плохо уже и то, что я втянула тебя в свои беды. И я не хочу сделать тебя несчастным до конца твоих дней. Ты же не хочешь жениться. И ты свободен как ветер. Ты не виноват в том, что произошло. И ты не обязан жертвовать собой ради чести.

Алек отвел глаза, закусил губу и потер бритую щеку.

– Брак с тобой, Бекки, трудно назвать наказанием.

Она покраснела до корней волос, опустила трепещущий взгляд.

– Ты просто меня успокаиваешь.

– Нет, я говорю это лишь потому, что хочу заполучить тебя в свою постель.

– Но, лорд Алек, – самым скромным тоном начала Бекки. – На свете нет другого такого места, где я оказалась бы охотнее, чем в вашей постели.

Она внутренне ликовала, отметив его пораженный взгляд.

– К несчастью, – сладким тоном продолжала Бекки, – я не могу с вами согласиться, пока в самом деле не поверю, что вы действительно хотите на мне жениться. Если такое произойдет, – она обожгла его страстным взглядом, – то моей целью, моим долгом, да что там говорить – моей миссией как вашей возлюбленной и как товарища станет задача заставить вас забыть всех других женщин, каких вы знали в своей жизни.

Выражение его широко раскрытых синих глаз явственно говорило: о Боже!

Бекки приподняла бокал в его честь, как только что делал он сам. Смущенный и явно возбужденный ее словами, Алек смотрел в сторону, потом произнес:

– Ну… А кстати, как тебе нравится сад? Не правда ли, он хорош в это время года?

Бекки подавила смешок и решила не продолжать разговор.

На вилле было пять спален, но Алек в целях безопасности хотел быть как можно ближе к Бекки. Он явно относился к своей роли добровольного телохранителя очень серьезно.

Без всякого энтузиазма они выбрали две спальни напротив: их разделял только коридор. Но потом оба решили осмотреть остальные комнаты и обнаружили комнату с летней кроватью.

– О, я совсем про нее забыл, – пробормотал Алек, стоя с Бекки в дверном проеме.

– Какое странное устройство, – заметила Бекки, рассматривая кровать.

Над четырьмя высокими столбиками раскинулся шелковый балдахин, но вместо одного большого матраса там были две отдельные кровати, разделенные пространством шириной в фут. Такая конструкция позволяла воздуху циркулировать между спящими, отчего в жаркую летнюю ночь становилось прохладнее. Бекки решила, что в основном кровать предназначена для женатых пар, для которых миновало время первого разгара страсти.

Алек и Бекки посмотрели на кровать, затем друг на друга.

На этом их колебания закончились. Летняя кровать создавала идеальные условия для людей, которые хотели близкого контакта, но решились воздерживаться от искушений плоти.

В эту ночь они долго не спали, разговаривали, шептались, смеялись в темноте, как дети, которым выпало удовольствие ночевать в доме лучшего друга семьи. Бекки рассказывала Алеку про Толбот-Холл, про его потайные укрытия для священников, Галерею менестрелей и тамошнее привидение. Напряженным взглядом она следила, как от жары он стянул через голову рубашку, скатал ее в комок и бросил на стул. Бекки решила не слишком таращиться на соблазны его совершенного тела, посеребренного лунным светом.

– Спокойной ночи, Бекки, – промурлыкал Алек, вытянул руку и прикоснулся к ее пальцам.

– Эбби, – шепотом поправила его Бекки, снова открыла глаза и посмотрела на Алека.

– Ну, Эбби, – ленивым тоном протянул он. – Ты устала?

– М-м-м…

– А я – нет.

– Нет, ты устал. Спи.

Лежа на боку и держа его за руку в проеме между кроватями, Бекки смотрела на Алека, вглядывалась в тени от ресниц под его глазами и чувствовала такое родство с ним, какого долгие годы ни к кому не испытывала.

– Разве ты меня на ночь не поцелуешь?

Ее улыбка стала шире.

– Ты думаешь, это благоразумно?

– Cherie, я никогда не отличался благоразумием. – Он слегка стиснул ладонь Бекки и убрал свою руку. – Еще раз спокойной ночи.

Блаженно улыбаясь, Бекки опустила отяжелевшие веки и действительно попыталась заснуть. Она и правда устала, врывающийся в открытые окна рокот океана укачивал, притуплял остроту чувств. Присутствие сильного мужчины, который лежал рядом со шпагой и пистолетом под боком, успокаивало и дарило восхитительное ощущение безопасности, и все же через несколько минут Бекки поддалась искушению.

Алек в темноте видел, как она встала, подошла к нему и в следующее мгновение уже оказалась в его объятиях.

Ее волосы падали на него темной вуалью, словно защищая их зарождающуюся любовь от бесчисленных опасностей грубого и злобного мира. Руки Алека метались по спине Бекки. Он впустил ее язык себе в рот. Со страстным стоном Бекки ощутила его вкус. Она гладила широкие плечи, безупречная гладкость его кожи возбуждала ее все больше.

Поцелуй кончился, она шутливо коснулась губами носа Алека, скользнула ниже по его телу, осыпала поцелуями мускулистую грудь. Алек благодарно гладил ее волосы. Бекки нежно касалась губами скульптурных линий его живота. Алек играл ее прядями, и мягкое надавливание его пальцев побуждало Бекки спускаться ниже.

Посмеет ли она? Сердце стучало сильнее при дерзкой мысли вернуть ему сладкую ласку, которую он подарил ей в Найт-Хаусе.

Бекки вдруг поняла, чего бы хотелось Алеку, и с радостью была готова подарить ему это.

Его хриплый блаженный стон подтвердил ее правоту. С этого момента ее обучение предмету резко ускорилось. Через несколько минут таких поцелуев Алек подвинулся выше и отбросил ее волосы, с жадностью наблюдая, как она его ласкает.

– Как хорошо, Бекки, девочка! Как хорошо!

Он остановил ее лишь для того, чтобы раздеть. Стянул через голову ее белую сорочку.

– Иди сюда, – хриплым голосом приказал он.

Бекки облизнула губы и позволила ему подтянуть себя повыше. Лежа на спине, Алек вертел ее тело, пока она не повернулась лицом к его ногам. Ее колени тонули в матрасе по обе стороны его лица. Его теплые гладкие руки ласкали обнаженные выпуклости ягодиц.

Алек обхватил руками ее бедра, все ближе притягивая к своим жадным губам. Бекки уже не могла терпеть. Как же ей сосредоточиться на том, что она задумала? Попробовала протестовать, но Алек остановил ее. Она ведь хотела сделать это для него! Но он сам не пожелал. Ну как же, думала она с некоей долей насмешливой влюбленности, это ведь Алек Найт! И он считает делом чести довести до оргазма каждую женщину, которая попадает в его постель. И желательно неоднократно.