Текст книги "Страсти людские. Сборник любовных историй"

И парень по-звериному зарычал от избытка наслаждения.

Через полчаса парень, шатаясь от усталости, спустился вниз, дошел до машины, сел за руль.

Горячка проходит. Трезвеет парень на глазах. И его вновь охватывает ужас. Голову сверлит одна-единственная мысль: «Что будет, если узнает шеф? А он узнает… Обязательно узнает… Шила в мешке не утаишь… И настанет час расплаты… Он настанет… Неминуемо настанет… Как быть? Что делать?..» Васёк поворачивает ключ зажигания, врубает сразу четвертую скорость, давит на газ и «Мерседес», как бешеный зверь, срывается с места, разметая колесами пыль. В зеркале заднего вида балкон третьего этажа и молодая женщина, машущая ему в след красивой рукой. Ветер треплет ее длинные волосы. Она радуется жизни.

– Ведьма! – восклицает парень и зло сплевывает под ноги.

В голову приходит вычитанная им недавно мысль: женщина – это молот, с помощью которого дьявол крушит всё на своем пути. Все вокруг посерело. Стало трудно дышать. На северо-востоке показалось свинцовое чудовище. Где-то далеко-далеко, поэтому глухо, загрохотало. Порывы ветра. В воздухе запахло грозой.

Склеротик

Выйти замуж, причем, удачно, – для Ленки Авдеевой всегда было принципиально важным мероприятием. И это случилось! Родители, узнав, что ее жениху чуть-чуть за семьдесят, не одобрили. Особенно почему-то стала разоряться мама.

– Что ты, – закричала она в трубку, – с ним делать-то станешь? Нянчиться как с малым дитём, что ли? Он же, – захлебываясь в истерике, продолжала кричать, не слушая доводы дочери, – мне в отцы годится, а тебе в деды!

Мать считала, что этот последний аргумент любимую доченьку повергнет в шок, но не тут-то было. Ленка, ничуть не смущаясь, возразила:

– Преклонные лета – не препятствие. Сама, – говорит, – знаешь, что старый конь борозды не портит…

– Но пашет, пашет-то, дура ты этакая, мелко-мелко – по верхам.

Ленка лишь загадочно хмыкнула в ответ.

– Ну… Это еще посмотрим, – сказала она и тотчас же, чтобы закрыть дебаты, отключила свой сотовый.

Родители страшно обиделись и на помолвку не приехали – из принципа. На свадьбе мать, правда, появилась, но просидела всю церемонию, недовольно поджав губы и не проронив ни слова, несмотря на то, что жених то и дело пробовал молодую тещу разговорить. Мать на поползновения новоявленного зятя, как тигрица, лишь свирепо фыркала в ответ.

Да, что родители, когда даже однокурсницы и близкие подруги отнеслись к подобному, как они выразились, цирку скептически и постоянно поднимали Ленку на смех. Но и этим девчонку не проняли.

Валюшка, задушевная подружка, уходя со свадьбы, на ухо невесты, с трудом сдерживая хохоток, шепнула:

– Ты, Лен, поосторожнее в первую брачную ночь-то, а не то ведь твой старый пень обратится в труху.

Ленка, ничуть не злясь на Валюшку и ее подкол, вновь лишь изрекла своё любимое:

– Ну… Это еще посмотрим…

…Прошел год. Молодая чета, если судить по внешним признакам, живет душа в душу, то есть в полной гармонии.

Как-то Ленка заскочила в модный бутик, чтобы выбрать себе что-нибудь из новенького, то есть модного. Набив огромный пакет под завязку, пошла к выходу и нос к носу столкнулась с Валюшкой. После курсовых экзаменов не виделись. А по душам не говорили со свадьбы. Обнялись. Присели на диванчик. И – начались взаимные расспросы.

– Как, – спрашивает Ленка, – все крутишь и крутишь хвостом перед носами сопляков-однокурсников?

– Надо, – отвечает Валюшка, – жить, пока молодая. И тут же сама спрашивает подружку. – Ну, а ты?.. Все в порядке на личном фронте? Женишок-то ничего? Коньки, – это любимейшее ее выражение, – как вижу, не собирается отбрасывать?

– У нас – все в порядке, – улыбаясь, отвечает Ленка.

Валюшка окидывает оценивающим взглядом подружку и цокает язык.

– У тебя – да, а вот у муженька… Не думаю… Уж так худ и до того мал, что посмотришь на него и жалость охватывает: в чем только душа держится. Признайся, кобылица, завела, поди, пригрела кого-нибудь, а?

– Нужды нет.

– Как это «нет»?! Кровь с молоком, жизненные соки бьют через край и… – Валюшка, что-то вспомнив, хихикает. – С муженьком-то хоть делишь иногда постель? Спите в одной кровати?

– Нет, порознь.

– Я так и думала! вскрикнула подружка.

– У нас не только разные кровати, но и разные спальни.

– Бедная моя! – Вновь восклицает Валюшка и всплескивает руками. – Ну и жизнь!

– Жизнь, – поправляет Ленка, – неплоха, но одна у нас проблема.

Валюшка догадливо кивает.

– Главный мужнин инструмент не в рабочем состоянии?

– Инструмент как инструмент, но… Болен сильно муж-то.

– А ты, чего хотела от старика? Думать надо было, за кого выходишь замуж.

– Не могла и помыслить про этот его недуг.

– Сквалыга, да? За всякую копеечку отчета требует?

– Нет. Его банковский счет как будто мой личный. Недавно на годовщину нашей свадьбы подарил кабриолет. Посмотришь – и умрешь от зависти.

– Даже так? Тогда ясно: зануда порядочный и достает тебя своими учеными разговорами.

– Не угадала. Его болезнь совсем-совсем другая.

– Но какая, черт побери?

– Страдает потерей памяти, – ответила Ленка и улыбнулась.

Увидев радость на лице, Валюшка пару раз качнула головой, подумав: «Неадекватное поведение – налицо». Вслух же сочувственно спросила:

– Это серьезно?

– Более, чем, – вновь улыбнувшись, ответила Ленка.

– А… Как проявляется болезнь?

– Всякий раз одинаково…

Валюшка, выражая неподдельный интерес, нетерпеливо просит:

– Ну-ну! Рассказывай же!

– К примеру, какое-то время назад… Одиннадцать вечера. Приняв душ, ложусь в постель, чтобы отойти в объятия Морфея. И тут слышу, как кто-то легонько стучит в дверь моей спальни. В доме – одни, поэтому знаю, что, кроме мужа, некому. Говорю: «Входи, мой котёночек!» Входит Марк Анатольевич, прикрывает за собой дверь, снимает домашнюю пижаму (на день его рождения подарила), аккуратно свернув, кладет на стул. Потом говорит: «Прости, деточка, но я, кажется, так заработался, что забыл сегодня исполнить супружескую обязанность». Я предлагаю: «Может, на сегодня объявим выходной?» Профессор и членкор отрицательно мотает головой. «Что ты, что ты, деточка! – категорически говорит он и ныряет под одеяло. – Это – святое… Тут не может быть выходных, тем более, когда рядом столь очаровательная супруга».

Валюшка округляет глаза.

– И… Что?.. Отдал супружеский долг.

– По полной программе, – отвечает Ленка и громко хохочет.

– Подумать только!

– И это еще не всё, – серьезно продолжает рассказывать Ленка. – Проходит минут пятнадцать. Я, уже задремав, вновь слышу легкий стук в дверь моей спальни. Говорю, как обычно: «Входи, мой котёночек». Входит, снимая пижаму, говорит: «Прости старика, деточка!.. Сижу за столом, работаю над рукописью и тут вспоминаю, что сегодня еще не исполнил свои супружеские обязанности…»

Валюшка еще больше округляет глаза.

– И ты?..

– Я? Да, промолчала. Дура, что ли, лишать себя удовольствия?

– И снова по полной программе?

– В том-то и дело, Валюшка!

– Нет слов.

Но и тогда это была не точка, а многоточие…

– Неужели?..

– Да!.. Марк Анатольевич приходил в третий и четвертый раз. И лишь когда пришел в пятый раз все с тем же, тут уж я не сдержалась и напомнила: «Мой котеночек, сегодня ты уже пришел в пятый раз исполнить свой супружеский долг». Он пытается что-то вспомнить, для чего трет виски. Потом всплескивает руками и огорченно говорит: «Извини, деточка, своего старого склеротика!» С минуту думал, вылезать из-под одеяла или нет. «Мне кажется, будет все-таки недостойным для мужа, если просто так уйду, – сказал он и ведь исполнил-таки в пятый раз за ночь свой супружеский долг. И, кстати, сегодня протестировала себя и…

– Неужто беременна?!

– Пожалуй, что так. Теперь одно меня волнует: придется серьезно подкорректировать его программу исполнения супружеского долга на целых девять месяцев.

– Счастливая! – сказала тихо Валюшка, и заплакала в два ручья.

– Бог с тобой, Валюшка! Радоваться надо, а ты..

Вытирая слезы, подружка горестно вздохнула.

– Завидую! Не отказалась бы и я от такого-то «трухлявого пня».

– Ищи, – назидательно сказала Ленка, – а не верти хвостом перед носами молокососов.

Подружки, хохоча на весь магазин, обнялись.

Скромница

Лето на Среднем Урале обычно короткое (в июне может подуть ледяной ветер и принести на своих плечах снежную пургу, а в конце июля, того и гляди, грянут заморозки с минусовой температурой на почве), к тому же непредсказуемое (у аборигенов выработалась с годами привычка: если ученые-синоптики на завтра грозятся ливнем и грозой со шквалистым ветром, то они знают, что сие природное явление будет, однако совсем не завтра, а этак дней через десять-пятнадцать – в лучшем, разумеется, случае).

Нынешнее лето – не то; лето, демонстрирующее не правило, а исключение. Полтора месяца стоит сухая и жаркая погода: на мировых курорта – прохладнее. Термометр показывает в тени 35, а на солнце – все 50. И ни капли дождя. И ни ветринки. Ну, чем не пустыня Сахара?!

В «Икарусе», следующем по маршруту Серов – Кушва – Нижний Тагил – Невьянск – Екатеринбург, нечем дышать. Не помогают открытые настежь все оконные форточки. Не спасают и приподнятые верхние люки: оттуда врываются струи горячего воздуха. Такое у всех ощущение, что, раскрыв свое чрево, дышит на пассажиров мартеновская печь.

Пассажиры – вконец разомлевшие, а потому крайне вялые – скучающе смотрят в окна, то и дело открывают пластиковые бутылки, припасенные заблаговременно, и прикладываются к местной минералке. Но и она мало утоляет жажду, скорее, распаляет.

Сергей Отраднов ездил на именины двоюродной сестры и теперь возвращается домой. Чуть-чуть нервничает: босс отвел сутки, а он затратил двое. Значит? Будет нахлобучка, если не что-нибудь посерьезнее. Попробует объяснить, но… Его босс не из того сорта, который слушает кого-либо, кроме самого себя.

Прикрыв глаза, он дремлет: несколько часов пути и по такой жаре – это не шутка. За его спиной – двое: у окна сидит круглолицая брюнетка с короткой стрижкой на голове и с небольшими милыми ямочками на слегка припухлых щечках (Сергей предположил, что очаровательная провинциалочка едет сдавать экзамены в университет); рядом, у прохода, парень лет двадцати-двадцати пяти, довольно высок и крепок, с лицом бледным и выглядевшим изможденным (учитывая еще не отросшую шевелюру на голове, Сергей думает, что парнишка из числа тех, оттянувших срок, тем более, что там, на севере области, колоний понатыкано великое множество).

Как несправедлива жизнь, думает Сергей, ну, почему не ему так повезло с соседкой?! Это бы намного скрасило путь. Рядом с ним – бабуля лет семидесяти. Бабуля уже рассказала о всех своих болячках, а также о хворях своего старика, детей и внуков. Он слушал молча, кивал головой, но разговора не поддерживал. Через час бабуля, сильно умаявшись, прислонила седенькую головенку к стеклу и задремала. Сергей рад: не будет его доставать – уже благо.

Дрёма не мешает слышать, что делается вокруг. Парень, что за спиной Сергея, молчавший до сих пор, забубнил. Сергей невольно и ревниво напряг слух. Что хорошего может сказать этот олух царя небесного?! Сергей, полуоткрыв левый глаз, скосил его на брюнеточку: та сидит и по-прежнему неотрывно смотрит в окно, никак не реагируя на бубнящего соседа.

– Познакомимся, чё ли?.. А?.. – в ответ молчание. – Как тебя зовут?.. Ну, скажи… – брюнетка по-прежнему молчит, не удостаивая ответом. – Куда и зачем едешь?

– Какое тебе дело? – сердито бросает, наконец, девушка. – Отстань! Я тебе мешаю? Нет. Ну, и сиди себе.

– Не ершись, – говорит парень. – Ничего плохого не сделаю…

– Еще чего! – В голосе девушки сквозит откровенная брезгливость. – Повторяю: отвянь!

– Недотрога, да?.. Кого строишь из себя?.. Девственницу, что ли?..

Парень, видимо, пытается взять соседку за руку.

– Не прикасайся! – чуть ли не на весь салон выкрикивает она.

Сергей оборачивается и осуждающе смотрит на парня, намекая тому, что так себя вести с юной девушкой нельзя.

Парню – море по колено.

– Ты такая аппетитная, красотка… Так бы взял и съел, – продолжает бубнить парень. – Не девка, а конфетка…

– Отвернись и дыши в сторону, – говорит девушка. – Несет, как из помойки… Успел уже нажраться…

– Да… – подтверждает сосед. – Чуть-чуть принял на грудь… Совсем чуть-чуть… А что?.. Имею право… Потому что свободный человек… Никто мне не указ…

– Ну и сиди! – бросает девушка. – Меня только не трогай!.. Не лапай, кому говорю?!

Девушка явно апеллирует к пассажирам, но те молчат и делают вид, что ничего не происходит, хотя молодых и физически крепких мужчин достаточно много.

Сергей повернулся и громко, чтобы все слышали, сказал.

– Слышь, парень, оставь девушку!

– Сиди там и не вякай, – угрожающе ответил парень. – Все сидят и ты сиди… Не суй нос, куда не просят, а то укорочу.

Парень пытается обнять брюнетку, та отбивается. Парень уже притиснул к стенке автобуса девушку. Ее глаза умоляюще смотрят на Сергея. Сергей встает. Поворачивается. И хотя явно физически слабее, сильно хватает обеими руками за шиворот, поднимает с кресла, встряхивает. Парень, не ожидавший такой агрессивности, немного растерян. Сергей, пользуясь его растерянностью, делает свирепое лицо и шипит:

– Еще слово и ты труп, понял, гад вонючий?

– Чё ты, в натуре… Отпусти…

Сергей вытаскивает парня в проход и толкает сильно в спину.

– Иди отсюда! – тот пошатнулся, но не упал. – Не вздумай приближаться. Предупреждаю: будет хуже!

Парень покорно уходит в глубь салона, находит свободное место и, молча, садится, бессильно сверкая глазищами.

Девушка благодарно смотрит на Сергея. Девушка своей улыбкой приглашает занять освободившееся рядом место. Сергей не возражает. Он охотно присаживается. Свято место пусто не бывает, полагает он, и быстро займут более проворные.

Соседка опускает глаза вниз.

– Спасибо.

– Пустяки, – говорит, строя из себя крутого парня, Сергей. И спрашивает. – Вас как зовут?

Девушка смущается и, не поднимая глаз, краснея, отвечает:

– Лена.

– Леночка, значит. Прекрасное имя… Из сказки… Я же – Сергей… По делам в Екатеринбург или как?

– Я там живу.

– Вот как? А я думал…

– Что вы думали? – мельком взглянув в сторону Сергея и вновь опустив смущенно глаза, поинтересовалась девушка.

– Подумал, что, извините, провинциалочка едет поступать в университет.

– Я, в самом деле, готовлюсь… Недавно аттестат получила…

– Рассчитываете, Леночка, на успех?

– А кто на него не рассчитывает, Сережа? – последовал встречный вопрос.

– Это – верно. Когда-то и я рассчитывал вот также… Поступил. Правда, со второго лишь захода… Английский завалил…

– Какой факультет?

– Исторический.

– Выходит, рядом со мной крупный историк? – шутливо спросила брюнетка, сверкнув в его сторону глазками-миндалинками и тотчас же вновь опустив вниз.

Сергей подумал: «Поразительная скромница! Такая сейчас редкость!» Вслух же сказал:

– Не крупным, но историком был.

– Почему «был»?

– Сменил профессию. Сейчас – менеджер по персоналу в одной из коммерческих фирм.

– Мало платили?

– Здесь получаю в три раза больше, – ответил Сергей. – Леночка, а вы на какой факультет?..

– На факультет журналистики… Оттуда, слышала, много знаменитостей вышло.

Сергей кивнул:

– Слух имеет под собой почву. Уральский госуниверситет издавна конкурирует с Московским… имени Ломоносова. В советское время наш считался кузницей журналистских кадров, да в стране много «золотых перьев». Один Александр Мурзин чего стоит… Слышали о таком?

– Да… Публицист большой, кажется.

– Блестящий, скажу вам, Леночка! Еще пятнадцать лет назад его имя гремело на всю страну… Но и это не все…

– А что еще?

– Вы разве не слышали? – брюнетка отрицательно замотала головой. – Именно Александр Мурзин написал за Леонида Ильича Брежнева книгу «Целина». По тем временам – это было огромное доверие. О таком доверии могли многие только мечтать.

– Повезло… наверное, – вздохнув, заметила Леночка.

– Везения без высочайшего профессионализма не бывает. Точнее – раньше не было…

Девушка подняла на Сергея глаза.

– Разве сейчас… не так?

– Сейчас по-всякому строят карьеру… Иной раз – не совсем праведно… Впрочем, не будем про политику. Идет? – девушка согласно кивнула. – Леночка, вы любите стихи?

– Люблю… Особенно, если читают другие… Если бы был экзамен по декламации, то я бы обязательно удостоилась двойки.

– Хотите, я кое-что прочту?

– Послушаю с удовольствием, – ответила девушка и ее щеки порозовели еще больше. – Нравится, когда читают мужчины.

– Ну, Леночка, я плохой артист, но попробую.

 
Я плакал на заре, когда померкли дали
Когда стелила ночь росистую постель,
И с шепотом волны рыданья замирали
И где-то вдалеке им вторила свирель.
Сказала мне волна: «Напрасно мы тоскуем», —
И, сбросив свой покров, зарылась в берега,
А бледный серп луны холодным поцелуем
С улыбкой застудил мне слезы в жемчуга.
 

– И так далее. Красиво, правда, Леночка?

– Очень! «И сбросив свой покров, зарылась в берега»… Или «стелила ночь росистую постель»…

– Знаете автора?

– Как не знать?! Сергей Есенин – мой самый любимый поэт.

Сергей рассмеялся.

– В самом деле, трудно найти женщину, не обожающую этого поэта… Послушайте вот это…

 
Страстно, в безумном порыве ко мне ты прижалась
Страстно…
Черная мгла колыхалась
Безучастно.
Что-то хотелось сказать мне родное, святое…
Тщетно!
Сердце молчало в покое
Безответно.
Мягкие груди сильней и сильней прижимались,
Жадно, —
Тени во мраке смеялись
Беспощадно.
 

– И… как?

Девушка, стыдясь, опустила глаза.

– Слишком откровенный стих.

– Не понравился? – внимательно глядя на девушку, спросил Сергей.

– Ну… почему же… Хорошо… С большим чувством… Необычно… Наверное, кто-то из современных… модернистов.

Сергей рассмеялся.

– Это – Валерий Брюсов. И написал он стих «Мгла» почти сто десять лет назад.

– В школе не преподавали…

– А вот еще его же стихотворение…

 
Она в густой траве запряталась ничком
Еще полна любви, уже полна стыдом.
Ей слышен трубный звук: то император пленный
Выносит варварам регалии Равенны;
Ей слышен чей-то стон, – как будто плачет лес,
То голоса ли нимф, то голос ли небес;
Но внемлют вместе с ней безмолвные поляны:
Богиня умерла, нет более Дианы!
 

– Вы хорошо так читаете… Красиво у вас получается, – тихо сказала девушка. – А я… Плохо запоминаю…

– Память, Леночка, надо тренировать… Особенно важно для будущей журналистки… Извините за нравоучительный тон.

– Вы… Вы правы… Вы… Так много знаете…

– Не преувеличивайте, – сказал в ответ Сергей, хотя похвала юной брюнетки легла ему на душу. – Хотите, еще почитаю?

– Ну, конечно, Сергей!

И Сергей до Екатеринбурга читал девушке стихи. Оба позабыли о тяготах пути, о духоте и жажде.

На северном автовокзале они, тепло попрощавшись, расстались. Сергей спешил и забыл попросить номер телефона. Она также забыла сделать это. Скорее всего, из-за природной скромности. Все-таки мужчина должен был сделать это.

Прошло две недели. Сергей частенько, сидя в офисе, попивая холодный квас, вспоминал случайную попутчицу и всегда глубоко сожалел, что не обменялся с ней телефонами.

В один из субботних вечеров, засидевшись допоздна в офисе (надо было разобраться с бумагами), он вышел на улицу Карла Либкнехта, на светофоре пересек, и пошел в сторону главной площади. Пошел пешком: решил прогуляться, благо жара спала, и чуть-чуть посвежело.

Он идет медленно, не обращая никакого внимания на прохожих, хотя на Главном проспекте есть на кого посмотреть, особенно в вечернее время, когда всё самое красивое, что есть в природе, то есть юные очаровательные особы, а здесь их особенно много, поскольку на одном квадратном километре городской площади сосредоточились Госуниверситет, Технический университет (бывший УПИ), педагогический университет, – высыпали на улицу.

Он проходит рядом с Главпочтамтом. Он знает, что это злачный пятачок для мужчин, ищущих утех. Еще в советские времена здесь собирались девочки, оказывавшие платные услуги. Все знали: чем выше ступенька крыльца, на которой расположилась девочка, тем выше ее цена на рынке интимных услуг. Цена поэтому колебалась от десяти до ста рублей за час.

Так было тогда. Нынче? Ничего не изменилось: «охотник» может «снять» любую, с учетом, естественно, упругости кошелька.

Сергей невольно подумал, мельком скользнув по девочкам, стоящим на ступеньках: «Почем нынче?»

И тут до его слуха донесся до боли знакомый щебет «ночной бабочки». Сергей остановился, поднял глаза и на самой верхней ступеньке увидел Леночку, да-да, ту самую Леночку.

Растерялся. Ему подумалось, что она здесь оказалась в это время случайно. Подумал, что, возможно, заходила на Главпочтамт. Отверг сразу: в этот час Главпочтамт не работает. Ему очень хотелось поверить, что он ошибся. Но…

На его глазах шла торговля. На его глазах какой-то парень, договорившись о цене, взял Леночку под руку, довел до «АУДИ», посадил на второе сиденье, закрыл за ней дверь, сел за руль и увез. На месте остался, очевидно, сутенер, который тотчас же отошел в сторону и стал болтаться неподалеку, внимательно приглядывая за своими «овечками».

Сергей сначала недовольно хмыкнул, а потом рассмеялся:

– Ничего себе, скромница! – воскликнул он вслух.

Одна из «ночных бабочек», стоявшая на девятой ступени, роскошная блондинка в возрасте (лет двадцати пяти, наверное) крикнула ему:

– Сударь, не хотите?!

– Нет-нет! Что вы!?

«Ночная бабочка» расхохоталась.

– Не бойся! Не откушу!

Он быстрым шагом стал удаляться в сторону главной площади. Чего испугался? Соблазна испугался, искушения!