Текст книги "Учитель истории"
Автор книги: Георгий Кончаков
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
19. Мой любимый герой
Аркадию Львовичу припомнилось, как в пятом классе Вера Макаровна устроила им домашнее сочинение на тему «Мой любимый герой». Собрались три друга после уроков у Володьки на квартире и стали кумекать, о ком писать. Героев много, всеми восхищались, каждый заслуживал почитания, на то он и герой, а кто самый любимый не задумывались. На себе примеряли подвиг каждого, а я бы смог так? Нередко испытывали неуверенность. Не сомневались в одном, когда вырастут, тоже станут героями.
Витька первый заученно скороговоркой выдал Маяковского:
– Юноше,
обдумывающему житьё,
решающему –
сделать бы жизнь с кого,
скажу не задумываясь –
«Делай её с товарища
Дзержинского».
Школьники много чего знали из Маяковского наизусть. Володька возразил:
– «Железный Феликс» – это железно. Помните, как он бесстрашно без оружия пошёл к бунтовавшим матросам-анархистам? Но сегодня время другое. Контру всю давно разгромили. С кем мы, как Феликс, будем бороться?
– Я бы написал про Чапая, – это уже Аркаша. – Всем героям герой.
– А что? – поддержал Володька. – Мы о нём такое напишем!
Кто в те времена не восхищался Чапаевым? Знали о нём по кинофильму. Фурманова мало кто читал, хотя книжку в библиотеке видели. Но после фильма казалось, читать ни к чему. Так всё ясно. Таким героем хотел бы стать любой мальчишка. Но что о нём написать? Как о Чапаеве рассказать в школьном сочинении?
Витька:
– И что напишем? Мечтаем, как Чапаев, мчаться на белом коне в атаку, саблей сокрушая врагов? Против современных танков и самолётов?
Стали перебирать другие имена. Вспоминать героев Великой Отечественной войны, совершивших бессмертные подвиги: Зоя Космодемьянская, Саша Чекалин, Лиза Чайкина, Юрий Смирнов. Никак не могли остановиться на каком-то одном имени.
И тут Аркаша:
– Погодите. Мы же решили стать лётчиками. А кто самый знаменитый лётчик? Чкалов. Вот о ком надо писать сочинение.
– Тогда я напишу о Кожедубе. Он совершил свои подвиги в смертельной схватке с врагом. Вступал в бой с лучшими фашистскими лётчиками и побеждал, на его счету 62 сбитых самолёта, больше, чем у Покрышкина, тоже трижды Героя, – заявил Володя.
– Я тоже напишу о Кожедубе. Мой отец воевал на Курской дуге. Видел как бесстрашно сражались лётчики, сбивая немецкие самолёты. В Курской битве прославился Кожедуб, одержал первые победы, – сделал свой выбор Витя.
– А я буду писать о Чкалове, – стоял на своём Аркадий. – И Кожедуб, и Покрышкин, все воевавшие лётчики образцом для себя считали Чкалова, стремились летать как Чкалов, воевать по-чкаловски. Помните как у Матусовского:
И в советских лётчиках живёт
Твёрдая маресьевская хватка,
Чкаловский стремительный полёт.
За сочинения все трое получили «пятёрки», с таким энтузиазмом и восторгом написали мальчишки о полюбившихся героях.
Аркадий Львович достал с полки папку с наклеенной цветной фотографией на обложке журнала. На фото спортивный самолёт Як-18 на лётном поле. Лётчик в полный рост, одной ногой в кабине, вторая на крыле. Ладонью защищаясь от солнца, смотрит вверх, следит за полётом своих товарищей.
Неспеша перебирает старый учитель вырезки из газет, журналов, статьи, цветные изображения летящих самолётов, перечитывает отдельные тексты, хранящие память о школьном детстве. Рассматривает портреты лётчиков. Больше всего портретов с Чкаловым: вот он в лётном шлеме, улыбающийся; вот после перелёта через Северный полюс в Америку, всем экипажем, вся тройка; а тут с ружьём, позирует сидя, без трофеев, значит, по пути на охоту; на календарном листке; в газете «Правда», номер целиком сохранился, в рубрике «Взгляд сквозь годы»; а вот портрет, выполненный художником. Ещё маленькая фотография, как на паспорт, это когда учились в восьмом классе. У девятиклассника Васи Басова был фотоаппарат со всеми принадлежностями, уважил просьбу, переснял из книги «Великий лётчик нашего времени В.П.Чкалов».
Сохранился плакат, многократно свёрнутый, чтобы уместиться в папке, на котором изображено звено реактивных самолётов, парашютный десант на поле Тушинского аэродрома, многочисленные зрители в день авиационного праздника и памятные для того времени слова: «СЛАВА СТАЛИНСКОЙ АВИАЦИИ!». Плакат выпущен в 1952 году. Висел над тумбочкой со школьными принадлежностями. Материалы Аркаша начал собирать с того времени, как решил стать лётчиком.
А случилось это летом после окончания четвёртого класса. Каникулы проводили в играх и забавах, ходили в кино, целыми днями пропадали на речке. Размышляли, какую выбрать профессию, когда вырастут. Больше всех усердствовал Аркаша.
Посмотрели фильм про подростка-ровесника, который сам с друзьями отремонтировал старый паровоз, и он у них поехал. Пошли в Валге на железнодорожную станцию, где скопились вышедшие из строя паровозы и решили, как паренёк из фильма, отремонтировать и самим поехать на настоящем паровозе. Но не знали что делать, с чего начать, чего ремонтировать.
Тогда переключились на автомобиль. В лесу попался на глаза кузов американского «Виллиса». Колёс и двигателя не было. Но это не смутило. В книжном магазине, к радости ребят, оказался в продаже альбом с техническим описанием «Виллиса», отдельных агрегатов и узлов. Купили. Изучали вместе и внимательно. Не знали, где достать детали. Так что и от этой затеи пришлось отказаться.
Тут в руки Аркаши и попадись небольшая книжечка авиаконструктора Яковлева «Рассказы из жизни». Читал не отрываясь. Завидовал детству будущего конструктора. В одиннадцать лет Саша Яковлев прочитал всего Жюль Верна. Гимназисту были доступны книги Майн Рида и Купера. В городской библиотеке Аркаша три книги Жюль Верна нашёл, Майн Рида и Купера вообще не было. Зато зачитывались «Кортиком» Анатолия Рыбакова, «Четвёртой высотой» Елены Ильиной, книгами Льва Кассиля о войне, о герое-пионере Володе Дубинине.
А как здорово сложилась судьба Яковлева. Строит летающие модели самолётов в школьном кружке. Побывав по счастливому случаю в Крыму на первых всесоюзных планерных соревнованиях, замышляет построить планер. Воспользовавшись наставлениями Ильюшина, известного по знаменитому штурмовику Ил-2, в то время слушателя Академии воздушного флота, и рекомендованными им книгами конструирует и строит в своей школе, которую недавно окончил, планер, собрав целую группу помощников. На вторых по счёту соревнованиях в Крыму планер показал хорошие лётные качества, и юный конструктор удостоен премии.
После двух лет работы в учебных мастерских переходит в лётный отряд на аэродром, наземная обслуга. В 1927 году, заработав трудовой стаж и построив свой первый самолёт АИР-1, Яковлев поступает в Военно-воздушную академию. В 1931 году по окончании академии – инженер на авиазаводе. Дальше непростая, многотрудная, полная тяжких испытаний карьера от рядового инженера до Генерального конструктора ОКБ, носящего его имя. Первая книжка Яковлева описывает его жизненный путь до начала Великой Отечественной войны.
Эти бесхитростные рассказы ставшего знаменитым авиаконструктора определили выбор школьника Аркаши, породнили с небом. Книжечка в каких-то сто страниц вдохновила парнишку не на конструирование самолётов, а породила неудержимое стремление летать, стать лётчиком, первым испытывать такие замечательные машины, которые создавали талантливые конструкторы.
Аркадий решил, будет лётчиком. Его увлечённость поддержали друзья. Им тоже захотелось стать лётчиками. Читали взятые из библиотеки книги, в которых рассказывалось о бесстрашных завоевателях пятого океана, рекордных перелётах, достижениях сталинской авиации. В те годы лётчиков называли сталинскими соколами. Все трое стали мечтать о дальних перелётах, надеялись, что им первым удастся осуществить мечту Чкалова облететь вокруг «шарика», как он почтительно называл нашу планету. Но при этом, как и Чкалов, стать непременно лётчиками-истребителями и заниматься испытанием новейших конструкций самолётов. Ведь это такая мужественная профессия. Им так не терпелось проявить своё мужество.
Прошли годы, да какой там годы, десятилетия, фактически жизнь прожита. Аркадий Львович не стал лётчиком, но любовь к небу сохранил, с мальчишеским задором, с заразительным восторгом рассказывал на уроках, когда заходила речь о тридцатых годах, о подвиге челюскинцев и участвовавших в их спасении лётчиках, первых Героях Советского Союза, о папанинцах, покоривших Северный полюс, которые были туда доставлены экипажами во главе с Водопьяновым, о рекордных перелётах Чкалова, Громова, Гризодубовой.
Учитель истории после событий 1991 года, заново изучая историю Советского государства, столкнулся с переоценкой деятельности личностей, которых в советское время прославляла официальная пропаганда.
Сталин любил в каждом деле, в каждой сфере социалистического строительства определять лучшего, первого, единственного. В поэзии собирался провозгласить Пастернака. Тот вежливо, со Сталиным по-другому нельзя, воспротивился. Тогда Сталин назвал великим, первым поэтом советской эпохи Маяковского. До самой смерти Сталина десятиклассники на уроках литературы обязаны были называть величайшим поэтом Страны Советов Маяковского, независимо от личного отношения и восприятия поэта.
В авиации первым, лучшим, великим Сталин назвал Чкалова. Всё, что было написано о Чкалове, всё, что смог прочитать о Чкалове Аркадий на протяжении всей своей взрослой жизни, подтверждало, Чкалов – лучший лётчик советской эпохи. Современники, а тем более все последующие поколения советских лётчиков считали Чкалова для себя образцом. Не ошибся пятиклассник Аркаша, когда в сочинении «Мой любимый герой» назвал имя Чкалова. Образ Чкалова всплывал в сознании в трудную минуту. А таких минут в жизни каждого человека набегает немало, сложить вместе годы получатся. Аркадий не подражал, в нужный момент он был таким как Чкалов, смелым, решительным и мудрым. По крайней мере, старался быть таким. И как ему казалось, у него это получалось.
Но вот наступило время, когда убеждения подверглись сомнению, поколеблены, требуют подтверждения, переосмысления. Авторы телефильма «Кремлёвские асы» заявили, что Чкалов не единственный и не самый лучший. Взять того же Громова. По тому же маршруту, что и Чкалов, пролетел через Северный полюс, достиг более отдалённого района, установив рекорд дальности.
Сильно поколебала отношение Аркадия Львовича к Чкалову информация, что гибель героя во время последнего трагически закончившегося испытательного полёта была по вине лётчика. Чкалов нарушил полётное задание. Ему предписывалось без уборки шасси, с ограничением скорости совершить полёт по кругу над аэродромом на высоте 600 метров. Продолжительность полёта 10–15 минут. Чкалов успешно выполнил первый круг и пошёл на второй. Второй круг сделал на значительном удалении от аэродрома и с набором высоты до 2000 тысяч метров. Чкалов – опытный пилот. Убедившись, что двигатель работает исправно, лётчик увеличивает радиус второго круга с одновременным набором высоты. Он рассчитал, что с этой высоты долетит до аэродрома даже при остановившемся двигателе. Но произошло непредвиденное, чего не мог предусмотреть такой мастер пилотажа, как Чкалов. Самолёт снижался быстрее, чего не знал и не мог знать лётчик. Это был первый вылет испытуемого самолёта. Затем двигатель и вовсе заглох. Если бы… Если бы второй круг совершался без нарушения лётного задания, строго над аэродромом и на высоте 600 метров, могла быть авария, авария без гибели лётчика и самолёта.
Самолёт был отвергнут. Перспективная машина снята с разработки.
Можно представить, какое разочарование к выдающемуся лётчику, кумиру детства испытал Аркадий Львович. Как огорчился он, когда в девяностые годы из другого телефильма узнал, что лётчик-испытатель удалился от аэродрома, чтобы над дачей Сталина совершить каскад фигур высшего пилотажа, продемонстрировать вождю накануне его дня рождения самолёт, равного которому не было в авиации ни одной страны мира. Это лихачество прославленного Чкалова, любимца Сталина стоило ему жизни, привело к гибели самолёта, аресту неповинных в аварии специалистов, о чём в сталинское время не было даже упоминаний. Один из авторов, не обращаясь к документам, как заклинание повторял на протяжении всей статьи: Говорят… Говорят… Говорят… «Говорят, что по этому делу было арестовано 60 человек». Про фигуры высшего пилотажа Аркадий Львович не поверил, а многочисленные аресты вполне могли быть. Военный юрист Вячеслав Звягинцев, не указывая точную цифру, подтверждает: арестовано несколько десятков человек.
Тогда Аркадий Львович предпринял собственное расследование. И вот что он для себя установил.
Обычно историю нового скоростного истребителя И-180 заканчивают гибелью лётчика-испытателя Чкалова и самолёта. Работы по проекту И-180 прекращены. У Поликарпова, главного конструктора последовала полоса неудач. Ни одной удачной конструкции знаменитому «королю истребителей» создать и запустить в серию больше не удалось. А в 1944 году Поликарпова не стало, тяжелое заболевание – рак желудка и смерть. Версия, что удача отвернулась от конструктора, стала распространяться особенно усердно после его смерти.
Но оказалось на гибели Чкалова история И-180 не заканчивается. Построен И-180 – второй экземпляр. Во время одного из испытательных полётов в феврале 1939 самолет развил рекордную скорость 540 километров в час. Был рекомендован к серийному производству. И-180-2 продолжал успешно проходить последующие испытания. Первый полёт И-180-2 состоялся 19 апреля. А 1-го мая того же года знаменитый лётчик Супрун демонстрировал машину на воздушном параде над Красной площадью.
5 сентября 1939 года полёт на достижение максимального потолка, 53-й по счёту. Через 21 минуту после взлёта с земли увидели на высоте 3000 метров в штопор вошедший самолёт, который перешёл в пикирование и врезался в землю. Лётчик-испытатель Томас Сузи покинул машину на высоте 200–250 метров, парашютом не успел воспользоваться и разбился. Аварийная комиссия пришла к заключению, что на максимальной высоте лопнул кольцевой маслорадиатор. Кипящим маслом ослепило лётчика, он потерял сознание. На высоте 3000 метров пилот очнулся, попытался воспользоваться парашютом, но не успел. Была ещё одна версия, у лётчика случился сердечный приступ, потерял управление машиной.
К этому времени прошёл государственные испытания новый двигатель М-88. Для отработки новой силовой установки построен третий экземпляр И-180-3, выпущено 10 серийных машин. Первые три серийные машины были показаны на параде 1-го мая 1940 года. В июле из-за дефектов в эксплуатации был снят с производства двигатель, предназначенный для установки на И-180. В августе полёты на И-180 запретили, серийное производство было остановлено. Потом завод получил новое задание: начать производство ЛАГГ-3 за подписью заместителя наркома авиапромышленности авиаконструктора Яковлева. Так в ином свете предстала фигура полюбившегося с детства конструктора, книжка которого определила выбор и судьбу Аркадия Львовича.
Состарившийся учитель читает: «Сказалась недобросовестная конкуренция авиаконструктора Яковлева, референта Сталина по вопросам авиации».
В «Википедии» на странице, посвященной Яковлеву, делается попытка защитить «любимца Сталина»: «На должность заместителя наркома по опытному самолётостроению он был назначен лишь в начале 1940 года, и таким образом не мог быть ответственным за сложности, возникшие при создании истребителя И-180 в 1938–1939 годах». И ни слова про второй и третий экземпляры И-180, ни слова о том, что И-180-3, третья по счету конструкция, снят с серийного производства в августе сорокового за подписью Яковлева.
И уж совсем нельзя игнорировать ход работ и испытаний истребителя И-185. Проектирование закончено в начале марта 1940 года. Возникли проблемы с двигателями. Первые испытания прошли в январе-марте 1941 года, до эвакуации. Потом эвакуация в Новосибирск. В январе 1942 года в Новосибирск доставлен один экземпляр нового истребителя. После испытаний НИИ ВВС рекомендовал принять И-185 на вооружение. Самолет прошел дополнительно фронтовые испытания. Мнение фронтовых лётчиков единодушно: самолёт превосходит все имеющиеся на вооружении.
Серийное производство И-185 не состоялось. Недобросовестность авиаконструктора Яковлева, занимающего высокую административную должность, оказалась решающей и в судьбе самолёта, и в судьбе конструктора Поликарпова.
Так в сознании Аркадия Львовича померкло имя авиаконструктора, имя с благоговейным трепетом на протяжении всей жизни произносимое в ряду самых знаменитых конструкторов военного и послевоенного времени.
А Чкалов? Он ценой собственной жизни расплатился за нарушение полётного задания. И не только собственной. После гибели Чкалова арестованы заместитель Поликарпова, ведущий конструктор Д.Л.Томашевич, директор авиазавода М.А.Усачев, начальник главка Наркомата авиапромышленности С.И.Беляйкин, начальник лётно-испытательной станции В.М.Порай. Усачев и Беляйкин получили по 15 лет лагерей, Порай – 10, по статье 58-7 УК РСФСР (вредительство). Беляйкин и Порай погибли в лагере. Усачев в 1943 году освобождён досрочно «за успешное выполнение ряда заданий оборонного значения». Ведущий конструктор Томашевич был осуждён тем же судом и по той же статье, что и остальные. Но его сразу направили в «шарашку» – так назывались конструкторские бюро за колючей проволокой в ведении НКВД. Успешно принимал участие в создании боевых самолётов. Позже под руководством Челомея работал над крылатыми ракетами. Доктор технических наук, профессор. Преподавал в Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского. В 1953 году удостоен Сталинской премии, в 1969 – Государственной. Сочетал преподавание в Московском авиационном институте с работой в Конструкторском Бюро № 1 (КБ-1).
– Вряд ли мы вправе сегодня судить выдающегося лётчика, действительно и по-настоящему великого, за допущенную роковую ошибку, – рассуждал сам с собой Аркадий Львович. – Сколько каждый из нас допустил в жизни больших и малых ошибок? Но свои ошибки мы себе прощаем. Тем более должны с пониманием относиться к ошибкам, которые происходят в экстремальных ситуациях. К ошибкам, с которыми сопряжена профессия лётчика-испытателя. Всей своей жизнью и даже гибелью Чкалов доказал, что я вправе считать его своим любимым героем.
20. Борис Кундза
Если люди между собой не конфликтуют, то отношения складываются доброжелательные. Нет причин возмущаться, говорить на повышенных тонах, грубить, того хуже сквернословить. При встрече приветливо улыбаются, приветствие произносят мягко, уважительно, искренне добра желая. Русских поначалу в Валке было немного. Город не промышленный. Соответственно русская детвора была немногочисленна и неприметна даже в таком небольшом городке. По пальцам можно пересчитать. И возрастом далеко не ушли. Самым старшим одиннадцать-двенадцать лет. Потому, когда в сорок пятом открыли русскую школу, она была начальной. Да и на ту набралось детей настолько мало, что в первый учебный год классы пришлось объединять, как это было в большинстве малых сельских школ по всей России.
У городских жителей участки возле домов были небольшие. Для посадки картошки земельные делянки за городом предоставлялись. За домом несколько грядок для овощей к столу, яблоньки, перед домом цветник. Сад не сад, но к концу лета можно было полакомиться своими яблоками и даже несколько банок компота в зиму сварить. Поначалу русские семьи снимали квартиры, как дядя Эрнест. Поскольку яблони были при каждом доме, у ребятишек не было соблазна лазать за яблоками по чужим садам. Присутствие русских детей не вызывало огорчения или раздражения у горожан. Их шалости, детские игры и забавы не портили настроения благовоспитанным латышам.
После марта 1949-го многие русские семьи поселятся в хорошо обустроенных квартирах в добротных домах. Им и в голову не придёт, что квартиры появились после выселения законных хозяев. Выселение проводилось под покровом ночи. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал.
Были в разных частях города большие двухэтажные деревянные дома барачного типа. В них разместятся русские рабочие семьи. Уездное начальство всех уровней и рангов определится в коттеджах либо в таких домах, как дядя Эрнест. Четыре укомовских семьи обоснуются в кирпичном двухэтажном доме по адресу Рижская, 40. Дяди Эрнесту с тётей Зиной достанется четырёхкомнатная квартира с мягкой резной мебелью красного бархата, с зеркалом под потолок в раме со стёршейся частично позолотой, такие зеркала годы спустя Аркаша увидит в ленинградском Эрмитаже и Екатерининском дворце в Пушкине. Гостиную будет украшать пианино.
По прибытии и на протяжении всех лет проживания в Латвии Аркаша не наблюдал проявление враждебности, недоброжелательства, косых взглядов или недобрых слов в адрес русских. В магазинах продавщицы были предельно вежливы даже с детьми, разговаривая по-русски и терпеливо отвечая на запросы малолетних покупателей.
Это не было идиллией. Русские были вежливы в обращении, а латыши при своём доброжелательном характере, такая уж латышская натура, не забывали о существовании Сибири. И всё же взаимоотношения были искренними и доброжелательными. По крайней мере, до тех пор, пока русские вели себя скромно и не нарушали правил приличия. Причин для недоброжелательного отношения к латышам не было, так что представители двух разных наций уживались без каких-либо проблем.
Прибывшим из России с первых дней пришлось столкнуться с латышским и эстонским языками. И тут проблем не возникло. За редким исключением можно было услышать от латышей «Нэ сапрот»(Не понимаю). Латыши свободно понимали и изъяснялись по-русски. Со своим своеобразным латышским акцентом. Эстонцы тоже произносили русские слова с акцентом. Но у них другой акцент, обусловленный особенностями звучания эстонского языка. Так что русский человек без труда мог отличить латыша от эстонца по акценту.
Незнание языка русскими иногда затрудняло общение, нередко приводило к курьёзным случаям. В первое лето пребывания в Латвии у хозяев на Рижской, 49 гостила семейная пара. Муж и жена, где-то не старше тридцати пяти – тридцати шести лет. Ровесники мамы Аркаши. В каком родстве состоят с хозяевами не было оснований уточнять, возможно, просто давние близкие знакомые. Русские квартиранты постоянно слышали, как хозяева, обращаясь к женщине-гостье, называли её Борис Кундза (ударение в имени Борис на «о»). Мама Аркаши с присущим русским добродушием, встречаясь с ней, называла её, как и хозяева, Борис Кундза. Дети, будучи прилежными и благовоспитанными тоже вежливо именовали женщину Борис Кундза. Однажды гостья не выдержала, она так часто слышала вежливое к себе обращение и приветливое отношение, что спросила у мамы Аркаши:
– Почему вы – русские – меня так величаете? Ведь у вас принято говорить «товарищ».
– Что Вас удивляет? Я к Вам обращаюсь по имени-отчеству, – пояснила Александра Николаевна.
Латышка рассмеялась:
– Борис кундзе – не имя и отчество, как принято у русских. Это обращение переводится как «госпожа Борис – жена господина Бориса. Борис – мой муж. Моё имя Артмане.
Так заново состоялось знакомство и разъяснилось недоразумение. Хозяева по привычке, как в прежние, досоветские времена называли гостью «госпожой Борис». Но русская женщина и дети привыкли называть «госпожой» красивую, весёлую, доброжелательную женщину, и в дальнейшем продолжали именовать её «Борис Кундза». На русском языке они наверняка не стали бы называть её госпожой, но словосочетание «Борис Кундза» так благозвучно, вызывало взаимное уважение, что и мысли не возникло обращаться по-другому.
Иная история, порождённая незнанием языка, произошла с Аркашей, когда тот учился уже в седьмом классе. То ли у Аркаши напрочь отсутствовали способности к усвоению других языков, то ли из-за недостаточного прилежания, но, изучая латышский язык со второго класса, к седьмому знал несколько десятков слов да наиболее употребительные общие выражения. Говорить на латышском не умела даже круглая отличница Наташа, хотя знала все пройденные латышские слова и самостоятельно, пользуясь словарём, переводила все заданные на дом тексты.
В конце второй четверти Аркадий заболел скарлатиной. Обязали лечь в инфекционное отделение больницы, чтобы изолировать от общения с другими детьми и не допустить распространения инфекции. Отделение находилось за городом в здании бывшей богадельни, о чём я рассказывал, когда знакомил, куда выходит улица Райня. Аркадий охотно согласился с такой мерой, полежать в больнице было интересно. Тем более что температура невысокая и никаких физических страданий от заболевания не испытывал.
Мама переживала, как же это её сыночек без мамы будет целых сорок дней, таким определили срок пребывания в больнице врачи.
Сколько в одноэтажном здании было палат, знали только сотрудники лечебного учреждения. Инфекционным больным разгуливать по больнице не разрешалось. Две соседние комнаты-палаты предназначались для детей. В одной размещались мальчики, рядом через тонкую деревянную перегородку находились девочки. Хотя все были со скарлатиной, заходить в соседнюю палату запрещалось. Но в перегородке были сделаны довольно широкие прорези, через которые дети охотно общались между собой, обменивались даже книгами.
В больнице Аркаше понравилось. Утром завтрак, который дети съедали без остатка. В 11 часов второй завтрак: небольшая порция манной каши на молоке с кусочком масла, который на глазах таял и после помешивания делал кашу особенно вкусной. С кашей подавали кусочек белого хлеба и кисель. Обед, как в настоящей столовой, из трёх блюд. В четыре часа полдник. А в завершение ещё и ужин. Дома Аркаша не имел такого питания. Так что пребывание в больнице оставило приятные воспоминания.
Мальчики и девочки двух палат сдружились. В установлении дружеских отношений главную роль сыграл самый старший среди мальчишек – Аркадий. Единственное неудобство поначалу возникло из-за языка. Все дети – и мальчики и девочки – были латыши. Аркаша – единственный русский в этом окружении. И он не владел латышским языком. А дети, большинство из сельских школ, не знали русского. Но отдельные слова и выражения семиклассник всё-таки знал. Так что сама обстановка и обстоятельства благоприятствовали общению на латышском языке. Аркадий понемногу овладевал разговорной речью. Не только понимал, но и сам мог обратиться на латышском языке. Так что пребывание в больнице имело положительный результат, Аркаша заговорил на латышском. И главное, преодолел боязнь, присущую всем начинающим, говорить на неродном языке.
Несмотря на своё возрастное преимущество, остальные учились на два-три класса ниже, были и вовсе малыши из начальной школы, ростом оказался не самый высокий. С первых дней по утрам выполнял физзарядку. В палате стояла разобранная койка на случай, если поступит ещё один больной. Спинку от койки Аркаша стал использовать, поднимая на вытянутых руках над головой. Ежедневные упражнения делал с такой методичностью и прилежанием, что сразу снискал уважение всей палаты. Хотя присоединиться к физическим упражнениям охотников не нашлось.
Доброжелательный улыбающийся русский пришёлся всем по вкусу. В нём видели старшего, с ним советовались. Не претендуя на ведущую роль, Аркадий стал лидером. И справился с этой ролью превосходно. Особенно завоевал симпатии обитателей обеих палат, когда продемонстрировал своё умение рисовать. Срисовав из книжки несколько картинок, когда каждый мог убедиться в поразительном сходстве рисунка с книжным, все стали выражать искреннее восхищение необычайным даром. Предлагали свои книжки с просьбой нарисовать. К заказам присоединились девочки. Так что вскоре значительную часть времени проводил за рисованием, а потом с удовлетворением наблюдал, как выражали свои чувства ребятишки, разглядывая старательно выполненные работы самодеятельного художника. Спустя какое-то время Аркадий обратил внимание, что дети, рассматривая очередной рисунок, вслух повторяли одно и то же слово «смуки». Аркадий этого слова не знал, а по интонации не мог определить, произносят с одобрением или надсмехаются. Раз-другой понаблюдав, как разглядывают его рисунки и неизменно многократно произносят, обращаясь друг к другу, это каверзное слово «смуки», Аркаша решил, что вида не подают, а сами сквернословят в адрес его рисунков, единодушно соглашаясь, что нарисовано скверно. Но открыто заявить не решаются, договорились между собой. В очередной раз, услышав это противное ставшее ненавистным слово «смуки», Аркадий забрал рисунок и на глазах ребят разорвал на несколько кусков.
– Раз «смуки», то и рисовать вам больше не буду.
Ребята обалдели, ничего понять не могли, за что обиделся на них русский. Пытались у него спросить, чтобы разъяснил. Долго длилось выяснение, пока не перевели слово «смуки» на русский. Оказалось всё проще простого. «Смуки» в переводе означает «красиво». Всякий раз этим словом выражали своё одобрение и восхищение, в то время как Аркадий в этом слове уловил другой смысл. Все потом дружно и весело смеялись. Аркадий объяснял, что он принял слово «смуки» за «сликты» (плохо). Мальчишки поделились открытием с девочками, и те дружно порадовались и подтвердили, что Аркадий рисует «смуки».
Сестра Аркаши была озабочена, что братишка больше месяца будет оторван от учебных занятий. Решила это нежелательное положение поправить, приобщив к чтению книг. Её предупредили, что свои книги приносить в больницу можно, но возврату не подлежат. Книга может стать источником инфекции. А дезинфекцией книг они не занимаются, не имеют такой возможности.
Не беда, дома найдутся книги, которые полезно Аркаше прочитать. Кое-какие можно купить в магазине, – решила студентка. Сестра училась на первом курсе Тартуского учительского института. На выходной приезжала домой. Всего два часа пригородным поездом. Вместе с мамой навещала братика в больнице.
Аркаша в выборе книг положился на сестру. И приступил к чтению. Это стало ежедневным обязательным занятием, как и утренняя физзарядка. Дома читал от случая к случаю. Когда попадалась интересная книга. Случалось, по многу дней не заглядывал в книги, кроме учебников. Нередко библиотечные книги сдавал непрочитанными. Чему тут удивляться?
Общение с одноклассниками, игры на улице, на выполнение домашних заданий не хватало времени. Сколько раз давал себе зарок, после школы обед, короткая передышка, подготовка к урокам и только потом улица. Но чаще всего наспех делал письменные задания, бежал к ребятам. Увлёкшись уличными играми и забавами, возвращался поздно. Тут уж не до занятий. Параграф по истории или географии нет сил прочитать, а про книги и не вспоминал в таких случаях. Так что в этом переходном, как его называют психологи, возрасте читалось ужасно мало. Пребывание в больнице оказалось кстати.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
