Текст книги "Отвага и риск"

Глава шестая

1

Майор Валерий Сергеевич Щербаков, как и многие офицеры полка, был взволнован известием о захвате душманами наших гражданских специалистов. Из Кабула, из штаба армии, на рассвете поступило распоряжение немедленно направить группу из одного звена вертолетов Ми-24 и трех звеньев Ми-8 для участия в операции по поиску и спасению советских специалистов.

Не теряя времени, в полку начали готовить боевую технику к полету.

Рано утром в Кундуз, в штаб полка, по военным каналам спецсвязи пришло второе, более подробное сообщение из Мазари-Шарифа. Захват советских гражданских специалистов произошел глубокой ночью. Операция по захвату, как показывают факты, была заранее хорошо продумана, тщательно спланирована и проведена успешно, неожиданно и дерзко.

Советские гражданские специалисты находились в Афганистане, в городе Мазари-Шариф по соглашению между правительствами Советского Союза и Демократической Республики Афганистан и работали на строительстве гражданских объектов. Они проживали в спецгородке, который тщательно охранялся. Ежедневно утром их увозили на работу из городка на строительный объект и привозили обратно в городок по окончании рабочего дня. За неделю до этого события был заменен водитель специального автобуса, закрепленного за этой группой. На это никто из наших советников не обратил на это особого внимания. Городская администрация одного шофера-афганца заменила другим.

Накануне днем в городе Мазари-Шариф проводилось праздничное мероприятие – митинг в честь завершения строительства и сдачи в эксплуатацию первого крупного хлебозавода. Жители города, веками употреблявшие лепешки, впервые пробовали на вкус душистый русский хлеб, поджаристые батоны, ароматные булочки, пряники… Губернатор провинции по такому случаю устроил пышный прием. По восточному обычаю, столы ломились от изобилия еды и питья, европейской и восточной кухни, играл оркестр народных инструментов, певцы исполняли афганские и русские пени. Застолье затянулось до глубокой ночи. Веселую компанию до автобуса провожал сам губернатор.

Обратно в свой городок специалисты не приехали. Автобус с ними пропал в темной афганской ночи.

Оружия в группе специалистов не было. Вооружен был только охранник группы, и пистолет имел один инженер. Охранник был убит и труп его выбросили на дорогу…

2

Вертолетный полк, который размещался в городе Кундуз, имел свою специфику. Он базировался на двух аэродромах. Транспортная эскадрилья вертолетов Ми-6 и основная часть вертолетов эскадрильи Ми-24 и Ми-8 базировались непосредственно на аэродроме в городе Кундузе, и по два звена вертолетов Ми-24 и Ми-8 на аэродроме в городе Файзабаде, на самом востоке Афганистана.

Основное руководство полка располагалось в Кундузе. Но в связи с тем, что в Файзабаде базировались экипажи двух различных типов вертолетов, старшим авиационным начальником был назначен командир эскадрильи Ми-8 майор Балобанов. А командование основной частью вертолетов Ми-8 было возложено на его заместителя – майора Щербакова.

Кроме вертолетного полка, в Кундузе располагалась мотострелковая дивизия. Она как магнит притягивала к себе руководителей разного ранга из Москвы, из штабных кабинетов Сухопутных войск, и Ташкента, штаба Туркестанского военного округа.

Аэродром города Кундуз ближе всех других аэродромов расположен к границе с Советским Союзом. И все «высокое» начальство, главным образом общевойсковое, прилетало и останавливалось в Кундузе с тем, чтобы в личном деле и послужном списке было отмечено «пребывание в районе боевых действий». Естественно, что дальше аэродрома и штаба дивизии многие не отваживались показываться. Но зато каждый из них считал своей прямой обязанностью нагрянуть с проверкой в расположение вертолетного полка с целью «выявления недостатков». А это, естественно, вело к авральному устранению указанных «недостатков» и проведению целого ряда «необходимых» мероприятий.

Но при всем этом основная работа летного состава полка общевойсковыми генералами во внимание не принималась. Они в нее не вникали по банальной причине полной неграмотности в авиационной технике и незнания особенностей службы подчиненной им армейской авиации. Генералы шастали по казармам и палаткам солдат и прапорщиков, не стеснялись проверять и общежития офицерского состава, бесцеремонно копались в личных вещах, лазали по тумбочкам, выискивая «криминал». А так как экипажи от восхода до заката были задействованы на выполнении боевых заданий, то уже одно это позволяло им вести себя уверенно, чувствовать себя «при исполнении». И естественно, после таких проверок следовало ЦУ – ценное указание.

Один высокопоставленный чин из столицы узрел в офицерских комнатах непорядок в том, что летчики у своих кроватей на стенах прикрепили фотографии своих близких – жен, детей, родителей, любимых. Последовало строжайшее указание:

– Всю эту порнографию немедленно убрать!

Жить и служить в Кундузском полку под постоянным «давлением сверху» и «проверками» было непросто и многие экипажи просились, чтобы их отправили в отдаленный от центра и затерянный в глухих горах Файзабад. Там условия пребывания были намного хуже, климат суровее, банды душманов более активны, но зато служить и воевать спокойнее и без нервотрепки.

3

О чрезвычайном происшествии в афганском городе Мазар-Шариф, похищении моджахедами шестнадцати наших гражданских специалистов, по дипломатическим и военным каналам в ту же ночь стало известно в Москве, доложено Генеральному Секретарю ЦК КПСС, Главнокомандующему Вооруженными Силами СССР товарищу Андропову.

Андропов возмущенно хмыкнул и приказал:

– Найти, освободить, примерно наказать похитителей и доложить об исполнении.

Глава страны установил сроки освобождения наших специалистов, и довольно жесткие.

4

Над аэродромом в Кундузе еще плыл предрассветный туман, а винтокрылые машины, нагруженные боезапасом, с грозным гулом двигателей, неторопливо выруливали на стартовую дорожку и, замерев на минуты над землей, одна за другой уходили в небо.

Звено «полосатых» Ми-24 возглавил заместитель командира эскадрильи майор Сергей Прохоров. Вслед за ними взлетели три звена «зеленых». Двенадцать вертолетов Ми-8 повел сам Валерий Щербаков, исполнявший обязанности командира эскадрильи.

Шестнадцать винтокрылых машин взяли курс на Мазари-Шариф.

Им предстояло не только огнем сверху поддерживать задействованные мотострелковые части, но и выполнить свои задачи. На плечи вертолетных экипажей легли основные тяжести по выполнению операции, а именно – ведение разведки, поиск банды, обнаружение захваченных специалистов, переброска в тот район десантных групп, ведение целеуказаний, доставка боеприпасов, вывоз раненных и многое другое, что могли выполнить лишь экипажи винтокрылых машин.

Утреннее солнце осветило снежные вершины, и они обрели светло-розовую окраску, четко выделяясь на голубом фоне безоблачного неба. Начинался новый день. Щербаков, управляя своим вертолетом, с грустью и сожалением подумал о том, что сейчас, в это утро, после веселого и радостного праздничного застолья, испытывают наши гражданские специалисты, пережившие ужас захвата и угона автобуса, пережившие ночь кошмара? Где они сейчас? Живы ли? В какую земляную нору или горную пещеру насильно загнали, затолкали их озлобленные моджахеды?

Майор закусил губу и сосредоточил свое внимание на показателях приборной доски, на полете боевой машины. Лопасти над головой старательно прессовали утренний воздух, двигатели ровным басовитым гулом вселяли уверенность и надежность. По внутреннему переговорному устройству спросил штурмана:

– Как маршрут?

– Выдерживаем по карте!

Спросил бортового техника.

– Как двигатели?

– Все в норме, командир! – ответил тот.

Щербаков, переключив на внешний вывод, выйдя в эфир, запросил у своего ведомого.

– У меня все в полном порядке! – бодро ответил капитан Ворошилин.

Майор Щербаков по очереди запрашивал командиров звеньев и от каждого из них получал удовлетворительный ответ.

При подходе к городу Мазари-Шариф майор Щербаков насторожился. В наушниках зазвучали тревожные голоса, в основном на русском. Прислушался. По радиообмену в эфире понял, что где-то вблизи идет боевое столкновение. Бой ведут вертолетчики Мазари-Шарифа. По хрипловатому голосу узнал майора Тагира Вяльшина.

– Помощь нужна? – спросил его Щербаков. – Мы рядом!

– Нет, обойдемся своими силами, – ответил Вяльшин. – Бой успешно завершается!

В городе Мазари-Шариф, как знал майор Щербаков, находится летное училище афганских вооруженных сил. Непосредственно на самом аэродроме расположены учебные корпуса и штаб училища, а на стоянках – вертолеты Ми-8 афганцев. Обучали курсантов советские специалисты, главным образом летчики-инструкторы из Сызранского и Саратовского летных училищ. Командовал эскадрильей инструкторов майор Тагир Вяльшин. Помимо чисто преподавательской деятельности и обучения курсантов, наши инструкторы часто принимали участие в боевых действиях вместе с афганскими военными летчиками.

Потом, уже на земле, Щербаков выяснил подробности прошедшего боя. Душманы атаковали колонну афганцев, а в колонне были и санитарные машины, перевозившие раненых. В отражении атаки и защиты колонны участвовали, рядом с афганскими вертолетчиками, и советские пилоты во главе с майором Вяльшиным.

– Понимаешь, Валера, тут не простое нападение, а спланированная операция, – говорил Вяльшин. – Сверху видно, что атаковали колонну не простачки, а подготовленные бойцы. Все – в единой черной форме, атаковали четко и смело, с хорошо поставленным взаимодействием, слаженно и с правильным отходом. Мы их пощипали хорошо, отогнали в горы, но не разгромили. По всему было видно, что здесь работали скорее всего подразделения спецназа из Пакистана.

Немного помолчав, Тагир Вяльшин сказал то, о чем подумал майор Щербаков:

– Возможно, эти спецназовцы и произвели захват наших.

5

На аэродроме в Мазари-Шарифе группу вертолетчиков уже ждали офицеры мотострелкового полка, который располагался в паре десятков километров восточнее.

По бетонной площадке прохаживались офицеры во главе с полным и грузным полковником Серовым и начальником штаба – сухощавым майором Чикало.

С начальником штаба полка Щербаков был довольно хорошо знаком. Знакомство состоялось три месяца назад, пришлось поговорить резко, «по душам». В дивизии, в состав которой входил полк, проводилось совещание руководящего состава и по его окончании вертолетчики были задействованы в перевозке офицеров по частям. После получения задания в штабе, с ведомым, капитаном Ворошилиным, прибыли на вертолетную стоянку и застали следующую картину. Наши бортовые техники стоят, как сироты тамбовские, в стороне, а хозяйничает майор Чикало. Щербаков, естественно, возмутился и как старший авиационный командир в резкой форме потребовал, чтобы Чикало построил личный состав, назначил старшего по посадке и высадке, распределил места в грузовых кабинах вертолетов.

– Вертолетная авиация придана нам, а не мы ей! – взорвался начальник штаба полка.

Тут же состоялся откровенный мужской разговор с майором Чикало, закончившийся полным «взаимопониманием».

– Если будешь спорить, вообще никуда не полетим! – сказал ему Щербаков. – У меня на руках десяток инструкций и наставлений, запрещающих летать в таких условиях, на основании которых могу не только сейчас, а весь год колеса от бетонки не отрывать, и никто мне слова не скажет!

На бетонке аэродрома оба майора, соблюдая требования Устава, молча поприветствовали друг друга.

Старшим группы вертолетов от Кундузского полка был подполковник Земцов, представителем от отдела армейской авиации 40-й армии – полковник Григоренко.

Время требовало быстрых и решительных совместных действий. Развернули карту. Стали обсуждать сложившееся положение и определять направление поисков бандгруппы. Полковник Григоренко задал вопрос, который волновал каждого из присутствующих командиров:

– В каком направлении они могли двинуться?

Вопрос повис в воздухе. Бандгруппа с захваченными специалистами могла двинуться в любую сторону.

– Разрешите доложить?

К армейским и общевойсковым офицерам, сгрудившимся вокруг карты, скорым шагом подошел майор Вяльшин.

– Только что получено сообщение от нашей воздушной разведки!

– Выкладывай! – сказал Григоренко.

Внимание всех было устремлено на майора. Вяльшин коротко доложил, что летчики-инструкторы училища облетели округу и особенно прочесали ближайшие горные районы.

– На дороге Термез – Ташкурган – Пули-Хумри обнаружен брошенный автобус, на котором перевозили специалистов. А у дороги с Мазари-Шариф обнаружен труп одного инженера с перерезанным горлом. Судя по окровавленной одежде, именно у него имелось оружие, он оказал сопротивление душманам, был ранен при захвате автобуса, а потом зверски убит.

Взоры всех офицеров снова устремились к карте. Общее мнение было одно: бандгруппа с захваченными пленниками движется по направлению к населенному пункту Мармоль, расположенном в глухом горном ущелье.

– Надо высадить десант вот сюда, на пути вероятного отхода банды, – майор Чикало показал на карте место для десанта. – А со стороны Ташкургана, для поддержки десанта, направить усиленную танками мотострелковую роту.

Щербаков смотрел на карту и мысленно намечал места возможной высадки десанта. Горный район вокруг города Мазари-Шариф ему был хорошо знаком, приходилось неоднократно работать в этих местах. Но, к несчастью, погода стала портиться, над аэродромом повис туман, с гор поползла облачность. Но, несмотря на туман, экипажи готовили вертолеты к вылету.

Офицеры, армейские и авиационные, отправились в штаб полка. Стали созваниваться и докладывать в Кабул, в Ташкент о начале операции по поиску и освобождению специалистов, отдавать приказы на формирование десантных групп, на выход мотострелков к намечаемым рубежам.

6

Одновременно с армейским командованием в борьбу за спасение захваченных гражданских специалистов включились военные советники и советники при органах власти республики. Населенный пункт Мармоль, расположенный в глухом горном ущелье, в трех десятках километров к югу от Мазари-Шарифа, представлял собой крупный кишлак. По агентурным донесениям было известно, что захваченных и угнанных гражданских специалистов в самом кишлаке нет, но старейшины наверняка знали, где и кто их прячет в горах.

Используя агентурные связи, местные органы госбезопасности начали вести переговоры со старейшинами кишлака о выдаче, выкупе или обмене пленных. Переговоры, как обычно на Востоке, затягивались. Старейшины, кроме прочих пунктов, выдвинули требование: запретить навсегда полеты над районом Мармоля, особенно вертолетов, проклятых Аллахом, – «шайтан-арб».

Армейское командование приняло это требование старейшин, согласовало и определило границы горного района, в который ни самолеты, ни вертолеты не будут залетать. И в то же время был дан жесткий приказ авиационным и вертолетным подразделениям: все живое, что выходит за пределы района со стороны Мармоля, уничтожать!

7

Два дня, с утра до вечера, вертолетные пары, одна за другой, облетали весь горный район, но поиски не дали положительных результатов. Никаких следов бандитской группировки не было обнаружено.

Несмотря на неблагоприятную погоду, пара «полосатых» Ми-24 под командованием майора Прохорова снова вылетела на патрулирование горного района. Где-то в этом горном массиве, в глухом ущелье, скрывается банда моджахедов и держит своих пленников. В этом не было никакого сомнения. Все ущелье и прилегающие районы находились под постоянным воздушным контролем. Душманы отсюда никуда не ушли, не увели пленников. Однако никаких признаков их пребывания летчики не увидели. Никаких приметных, зримых следов. Но не могут же они долго прятаться, отсиживаться в тайных местах?

Полетное время заканчивалось, когда штурман Черкасов сообщил командиру:

– Справа по курсу просматривается что-то похожее на трактор с прицепом!

Прохоров, дав команду ведомому быть начеку, снизился в долину.

– Точно, трактор!

Снизившись на малую высоту, летчики увидели под деревом трактор «Беларусь» с прицепом.

– Кабина пуста, а мотор работает, – доложил штурман.

– Вижу! – ответил Прохоров.

Это было легко определить по выхлопам сизого дымка из тракторной трубы. Оказаться здесь случайно трактор не мог. Несомненно, что он служил средством передвижения у душманов; у местных крестьян такой дорогостоящей техники, да еще и с большим прицепом не было. Кроме того, она не была пригодной в узой долине для обработки скромных, крохотных наделов.

– Уничтожить! – дал команду Прохоров.

Два залпа неуправляемых ракет – и от трактора с прицепом ничего не осталось.

О своей находке майор тут же сообщил на командный пункт. Теперь уже в штабе ни у кого не оставалось никакого сомнения в том, что моджахеды прячут пленников где-то в здешних местах. Ориентировочно в стороне от населенного пункта Мармоль, в глубине ущелья, где на берегу приютились два небольших кишлака.

Летный состав постоянно находился на аэродроме, и подготовка полетных карт заняла считанные минуты. Десантники тоже заранее были распределены по вертолетам и ожидали команды на погрузку.

Из штаба армии пришла команда:

– Операцию по освобождению захваченных специалистов начать!

Первыми в небо ушли пары «полосатых» Ми-24.

На рулевую дорожку один за другим подкатывали вертолеты Ми-8, и десантники сноровисто вскакивали в транспортные отсеки. Двери закрывались, и винтокрылая машина уходила на старт, а на ее место, с работающими двигателями и шелестящими лопастями, подходила следующая.

В вертолет майора Щербакова, вместе с десантниками, забрался и занял место бортового техника незнакомый военный в новом общевойсковом офицерском бушлате.

– Кто вы такой? – спросил Щербаков.

– Являюсь старшим группы десантников, – последовал ответ.

– Понятно, – кивнул Щербаков, занятый и своим вертолетом, и командирскими обязанностями старшего в полете своих звеньев.

Помимо советских войск, к операции были привлечены вертолеты и воинские сухопутные части Демократической Республики Афганистан.

Место для десантирования наших подразделений было определено далеко в стороне от кишлака Мармоль, у самого входа в Бамианскую долину. Этим десантом планировалось закрыть, закупорить выход из ущелья и таким образом отрезать вероятный уход банды душманов к пакистанской границе.

Майор Щербаков вел свой отяжелевший вертолет, нагруженный боезапасом и десантной группой, на приличной высоте. Следом за его машиной, соблюдая дистанцию, летел вертолет ведомого, капитана Ворошилина. А за ними, растянувшись цепочкой, остальные машины трех звеньев.

– Выходим в заданный квадрат! – доложил штурман.

– Вижу! – ответил майор, всматриваясь в даль ущелья.

По радиообмену в эфире Щербаков уже знал, что звено Прохорова уже ведет бой, уничтожая позиции душманов, и таким образом подготавливает удобный плацдарм возле кишлака для безопасной высадки десанта.

Само место, определенное для десанта, вызывало у майора внутреннюю тревогу еще там, на аэродроме, когда его определяли на карте. А сейчас, когда к нему подлетели, и сверху все стало видно, невольно засосало под ложечкой. Место нахождения цели представляло собой дно глубокого и узкого каньона. По дну этого ущелья тонкой голубой лентой петляла горная речушка. Небольшой кишлак прилепился к стене каньона. Дома, сложенные из скальной породы, с толстыми стенами и плоскими крышами, представляли собой небольшие крепости. Где-то здесь, в зелени садов, в одном из таких сооружений, под охраной находилась группа захваченных душманами специалистов.

В другое время, если бы перед Щербаковым поставили такую задачу и предложили совершить групповую посадку в таких условиях, он бы подумал: а стоит ли рисковать? Сейчас думать было некогда, надо было действовать. Щербаков дал команду своей группе:

– Разомкнуть строй! Держать дальнюю дистанцию! Работаем в одном направлении!

И первым пошел на снижение в глубокий мрачный каньон.

При подлете вертолетов с десантом, по заранее отработанному методу взаимного действия, «полосатые» Ми-24 пошли вверх, увеличили высоту и продолжали выполнять огневое прикрытие. Вокруг кишлака вздымались черные фонтаны взрывов. Огневые точки душманов окончательно не были подавлены и огрызались огнем из двух крупнокалиберных пулеметов, винтовок и автоматов. Горное эхо умножало грохот пальбы.

Едва винтокрылая машина, ведомая майором Щербаковым, гудя двигателями, с грозным шелестом лопастей, приблизилась к каменистой земле, как из нее стали выпрыгивать десантники.

– Давай! Давай, ребята!

Следом за первым вертолетом на посадку шел второй, третий, пятый… Десантники, с оружием в руках, стояли у распахнутых дверей и, не ожидая команды, сами выскакивали из грузового отсека и с ходу вступали в бой.

Майор Щербаков, показывая пример остальным летчикам, круто пошел вверх, освобождая воздушное пространство для маневров.

Небольшую сумятицу внесли афганские десантники, которые высаживались вертолетчиками Вяльшина, но и они быстро разобрались в обстановке и двинулись выполнять свою задачу.

Заняв высоту, Щербаков контролировал высадку десанта. Все шло, как и было задумано. Бой у блокированного кишлака разгорался. Одна за другой подавлялись огневые точки.

– Командир, смотри! – радостно сообщил штурман. – Наши бегут!

Из кишлака, под прикрытием десантников, по направлению к вертолету, бежали наши освобожденные специалисты. Туда же несли и вели раненных десантников. Щербаков видел, что паре капитана Мяткина всех не взять на свой борт.

– Идем на посадку!

Погрузив раненых и несколько человек освобожденных специалистов, пара капитана Мяткина оторвалась от земли и стала набирать высоту.

– Иду на базу! – доложил капитан Щербакову.

Майор Щербаков мягко приземлился на площадку. Бортовой техник распахнул дверь, высунулся. Лопасти нагнетали поток воздуха.

– Давайте! Залазьте!

Пригибаясь под струей густого воздуха, с сияющими лицами, освобожденные быстро, помогая друг другу, забрались в грузовую кабину.

– Все?

– Ага! Все! – ответил один из специалистов.

В полете троим мужчинам, после перенесенных ими за эти дни ужасов, страданий и издевательств, стало плохо. Бортовой техник оказывал им посильную помощь: одним давал выпить воды, другому совал под нос пузырек с нашатырным спиртом. Двое заглянули в кабину командира вертолета:

– Если можно, по-дружески, дайте закурить! В горле першит. Думали, нам хана. Трое суток сплошного кошмара и надругательств!

Надвигались предвечерние сумерки, когда Щербаков, а за ним и остальные летчики, посадили вертолеты на аэродроме в Мазари-Шарифе.

Звено «полосатых» Ми-24 майора Прохорова оставалось над местом боя и продолжало поддерживать огнем подразделения десантников, которые завершали операцию.

После быстрой дозаправки горючим и дозарядки боеприпасами, вся группа вертолетов Ми-8 во главе с Щербаковым поднялась в воздух и снова улетела в район боевых действий. Им предстояло забрать «двухсотых» и «трехсотых» – убитых и раненных, и вывезти десантные подразделения с поля боя.

Эвакуацию десантников заканчивали уже при наступивших сумерках. В горах ночь наступает сразу. Когда взлетели, набрали высоту и взяли курс на Мазари-Шариф, Щербакову поступил запрос с командного пункта:

– Уточните, всех ли десантников забрали?

Эвакуация десанта по утвержденным правилам осуществлялась на тех же бортах, которые их сюда доставляли и высаживали. В соответствии с этим правилом, незнакомый офицер в новом общевойсковом бушлате опять оказался в вертолете Щербакова. Майор, получив запрос, тут же спросил его:

– Назовите точное количество людей в вашей группе!

Тот помялся и ответил:

– Я не знаю…

– Что? – удивился Щербаков.

– Я не знаю. Надо спросить лейтенанта, командира взвода.

Щербаков вызвал из грузовой кабины лейтенанта, испачканная одежда которого пахла потом и порохом.

– Сколько людей в группе? – спросил его Щербаков.

Тот дал точную цифру. Связались с другими бортами – количество совпадало.

– А кто этот офицер? Он руководитель вашей группы? – спросил Щербаков.

– Нет! – ответил лейтенант. – Я его не знаю, первый раз вижу!

– Понятно!

Майор Щербаков тихо выругался. Вот тебе и «старший группы десантников!». Хорошего настроения по поводу успешного освобождения гражданских специалистов и благополучного завершения боевой операции как не бывало. На душе стало тоскливо и муторно. Мельком вспомнил, что этот офицер вел себя странно, далеко от небольшой площадки, на которую садились и взлетали вертолеты, не отлучался, его новый бушлат мельтешил перед глазами. Видимо, штабному офицеру, чтобы уехать домой в Советский Союз орденоносцем, надо было «отметиться» хотя бы в одной, хоть бы в самой маленькой, незначительной, но боевой операции. А тут такая подвернулась! И при полной личной безопасности! Как же не воспользоваться? Бумага все стерпит…