Текст книги "Опоссум по имени Апельсинка"

Глава 16

Антонио и Амлет в тревоге мечутся по крыше. В доме что-то происходит. Должно быть, Апельсинка уцелела после падения, потому что в доме царит форменный переполох. Лает собака, часть крыши озаряется желтым светом.

Опоссумы бегут к гладкому стеклу, вставленному прямо в крышу, и заглядывают в окно. Внизу под ними проходит человек. А вот и Апельсинка! Она бежит, поворачивает за угол и исчезает из поля зрения.

Амлет вздрагивает от ужаса:

– Что мы наделали!

Антонио закрывает глаза и изо всех сил старается собраться с мыслями. Потом открывает глаза снова. У него есть план.

– Здесь оставаться нельзя.

– Что, каждый за себя, да? – кричит Амлет.

Антонио идет к водосточной трубе.

– Сейчас наши познания относительно происходящего крайне ограниченны, но мы вернемся, когда нам будет известно больше. – Амлет согласно кивает. – Будем надеяться, что Апельсинка продержится до тех пор.

Апельсинка отлично умеет рассчитывать время. Она успевает юркнуть за угол за мгновение до появления большого чудища. Еще секунда, и ее бы наверняка увидели. Людь оглядывается вокруг и идет к лающей собаке.

– Ты что? – спрашивает людь. – Что разлаялся, Коломбо?

Одно можно сказать точно: собака по имени Коломбо хочет, чтобы ее выпустили из клетки. Она жаждет показать хозяину, что ее взбудоражило. Собака мечется так, что клетка трещит и покачивается.

Апельсинка слышит этот треск и скрип и замечает, что между собой чудища договариваться умеют плохо. Доносится сердитый голос люди:

– Тихо ты! Весь дом перебудишь!

Собака перестает метаться и старается вести себя спокойно. Только кончик хвоста подрагивает. Людь смотрит в сторону коридора и говорит:

– Вот и умница. Пойду погляжу, все ли там в порядке.

И с этими словами чудище поворачивается и идет прямо к Апельсинке.

Один краткий миг Апельсинка думает, что надо притвориться мертвой. Но потом собирается с мыслями и решает, что даже притворная смерть в данных обстоятельствах вполне может перейти в настоящую. Сейчас любое выступление имеет шанс превратиться в прощальный поклон.

Поэтому она снова бежит. Поворачивает налево. Потом направо. Вертится туда-сюда. Она бежит, пригнувшись к самой земле. Старается вспомнить, чему их учила мама (кроме умирания). Вести себя храбро. Вести себя так, будто знаешь, как избежать опасности. Но вот очередной поворот, и перед Апельсинкой открывается новое помещение. Здесь живет самая маленькая людь.

Прямо перед ней – гнездо, а в гнезде спит самое маленькое чудище. Рядом – целая куча пушистых животных. Глаза у них широко открыты, но животные не шевелятся. Апельсинка сразу понимает, что они не живые. Они не пахнут! Они не настоящие – просто тряпки и вата.

Преследующее ее чудище все ближе. Апельсинка ныряет в груду ненастоящих пушистых зверей, и в ту же минуту комнату освещает яркий луч.

Апельсинка не смеет шелохнуться.

Не дышит.

Она смотрит прямо перед собой и ждет. Сейчас ее роль – мягкая игрушка.

Чудище – почему-то меха у него на голове совсем немного, – стоит в дверях. В руке у него свет. Яркий белый луч скользит по комнате. И тут происходит самое страшное: луч светит прямо в лицо Апельсинке. Она вспоминает мамины слова: даже если в душе у артиста бушует пламя, внешне он остается невозмутим. Это сказал один знаменитый опоссум по имени Чехов. Апельсинка улыбается и смотрит стеклянными глазами. Она не настоящая. Она неподвижна. Она не испытывает страха.

Может быть, она никогда еще не играла так достоверно.

За спиной у чудища-почти-без-меха-на-голове появляется еще одно и что-то шепчет на ухо первому. Апельсинка не может расслышать слов. А потом оба чудища поворачиваются и уходят обратно по коридору. Апельсинка слышат, как чудища открывают входную дверь.

Первое чудище говорит:

– Ах, вот оно что!

Дверь снова закрывается. Апельсинка слышит, как чудище побольше говорит:

– Умница, Коломбо! Услышал опоссумов на крыше, да? Услышал, услышал – я их тоже сейчас видел. Молодец!

Тон, которым произнесены эти слова, почему-то заставляет собаку извиваться от счастья. Апельсинка слышит, как стучит по стенкам клетки хвост. Чудище снова начинает говорить:

– Вот я тебе дам вкусненькое, молодец, заслужил. Там на крыше целых две эти твари.

От слова «вкусненькое» собака буквально сходит с ума. От слова «твари» у Апельсинки сжимается сердце.

Апельсинка слышит, как чудище на складе с едой открывает какую-то дверцу, а собака по кличке Коломбо щелкает зубами. Слышно, как она что-то жует. Потом людь приказывает:

– Спать, Коломбо! Завтра вызовем дезинфектора.

Какое страшное слово: дезинфектор.

Что такое дезинфектор?

Апельсинка обдумывает положение. Чудище видело Антонио и Амлета. Но потом сразу вернулось, значит, наверное, ничего им не сделало. И потом, зубы у чудища совсем маленькие, не опасные. Она сама видела: у людей зубы затупленные, округлые, и сами тоже плоские, ни на что особо не годные. Может, люди потому и злятся, что у них такие дурацкие зубы (и нет хвоста).

Она слышит, как дальше по коридору собака Коломбо облизывается и поскуливает. Хочет еще угощения. Ни о чем другом Коломбо сейчас думать не желает. О чужаке, проникшем в дом, собака наверняка уже позабыла и теперь устраивается спать – Апельсинке все слышно – у себя в клетке. И засыпает.

Апельсинка делает вдох, выдох и поздравляет себя с успехом. Вот бы братья и сестры, а особенно мама узнали, что она сумела уйти и от собаки, и от людей. Сердце у Апельсинки бьется так сильно, что отдается даже в кончиках пальцев, и она понимает, что устала как никогда. Ничего не поделаешь: надо поспать.

Но где же спрятаться?

Апельсинка находит ненастоящую людь в шляпе, развязывает ленты, снимает с нее шляпу и надевает на себя. Может быть, теперь ее примут за свою. Удивительно, какая удобная шляпа. Ненастоящий медведь по соседству наряжен в голубой плащик; Апельсинка стаскивает плащ с медведя и надевает на себя. Рукава оказываются как раз нужной длины, и пуговицы застегиваются почти все, кроме последней.

Апельсинка замечает на ногах у одного из ненастоящих зверей черные чехольчики. Она хватает, тянет, и смешной чехольчик остается у нее в руках. Вскоре оба чехольчика уже красуются на ее собственных лапах. Переодевание окончено. Апельсинка забивается в груду мягких зверей и отдается на волю усталости.

Через мгновение она уже спит.

Глава 17

Антонио и Амлет мчатся прочь от дома. Они пробегают по краю двора, пролезают под забором, бегут вверх по тропинке и ныряют в груду рыжих сосновых иголок. Здесь их никто не найдет.

Амлет дрожит всем телом. Антонио причитает:

– Что мы наделали! Фиаско, полное фиаско!

Амлет говорит тихо-тихо, почти шепчет:

– Да. Точно. А что такое фиаско?

– Фиаско – это когда твоя сестра угодила в логово чудищ! – рявкает Антонио.

Амлет скрипит зубами.

– Я так и думал. Да, это точно фиаско. Только говори потише, а то кто-нибудь услышит, и бери нас тепленькими. Вот это уж будет фиаско так фиаско!

Антонио сгребает с земли горсть сосновых иголок и швыряет их в сердцах.

– Это мы виноваты, что она упала. Мы ее напугали.

Чтобы не быть невежливым, Амлет немного выжидает, а потом говорит:

– По-моему, она тоже немножко виновата. Ну, это же она влезла на крышу, а мы ведь ей говорили: не ходи туда, где чудища…

Антонио дергает длинным острым носом, фыркает и подбрасывает горсть иголок. Несколько штук втыкаются в грудь Амлета, словно булавки, и он вскрикивает от боли. Но Антонио даже не извиняется. Вместо этого он чешет в затылке и думает.

– Нет, это мы виноваты. Она просто сидела, а мы ее напугали, и она упала. Значит, нам ее и спасать.

Глаза у Амлета вот-вот вылезут из орбит.

– Как – спасать? Нет, правда! Ну, то есть я о ней беспокоюсь, конечно. Очень даже беспокоюсь. Но я же не герой. Я эту роль не репетировал. Мне ее сроду не сыграть.

Антонио отметает все возражения:

– Герои никогда не считают себя героями, Амлет. Вот поэтому-то они и герои. Мы должны спасти сестру. Или умереть.

Амлет не может не уточнить:

– П-п-п-по-настоящему умереть или понарошку? И вообще, мы сейчас играем или как?

Антонио щурит глаза.

– Сейчас все по-настоящему.

И умолкает.

Глава 18

Ее зовут Иззи – сокращенно от Изабеллы, но полным именем ее никогда не называют.

Иззи у родителей одна. Она давно хотела братика или сестричку, а когда выросла достаточно, чтобы выразить свое желание вслух, ей подарили собаку. Она хотела назвать пса Другом, потому что мечтала (по крайней мере, про себя), что собака станет ее лучшим другом.

Но родители то ли не услышали, то ли не стали слушать, и не успела она опомниться, как пса назвали Коломбо. Иззи это имя напоминает не то сорт кофе, не то дикого слона из какой-то книжки. Родители объяснили, что теперь собаку будут звать так же, как детектива (только очень неуклюжего и в плаще – что за ерунда, при чем тут собака). Родителям Иззи кажется, что это смешно. Иззи не понимает – почему.

Коломбо славный пес, и Иззи его любит. Увы, взаимностью он не отвечает. Больше всего на свете (не считая еды – еда всегда на первом месте) Коломбо любит свой красный мячик. Он готов играть с ним часами, а Иззи скучно все время бросать обслюнявленную игрушку и смотреть, как собака ее ловит и кругами носится по двору.

От этого Иззи иногда становится совсем грустно и снова очень хочется брата или сестру – кажется, еще сильнее, чем до появления собаки. Дело ведь еще и в том, что теперь родители много возятся с Коломбо.

Коломбо требует внимания. Он был бы рад, если бы кто-нибудь бросал ему красный мячик сутки напролет (хотя это, конечно, невозможно). Кроме того, он вечно оставляет на мебели клочья шерсти, и приходится делать уборку. И еще родители говорят, что ему нельзя доверять.

Не в том смысле, что Коломбо не умеет хранить секреты. Просто, если оставить на виду еду, Коломбо ее слопает. Отвернетесь – а он уже встал на задние лапы и стащил со стола тарелку печенья. Он может заглотить в один присест целую пачку масла. Как-то раз он исхитрился и слопал целый пакет бейгелей и килограммовую коробку шоколада, которую прислали из Франции. Вообще собакам шоколад нельзя из-за аллергии, но Коломбо такими глупостями не страдает.

Бабушка Иззи говорит, что Коломбо – «сущий разбойник». Впрочем, никто его разбойником не считает, хотя, конечно, все признают, что пес успешно провалил все попытки чему-то его научить и потому по ночам спит на кухне в клетке. Это специальная собачья клетка, в ней ему должно быть уютно.

Коломбо так и не стал для Иззи другом, о котором она мечтала, но это не значит, что она больше не хочет завести себе питомца, с которым можно было бы подружиться.

Просто собака для этого не подходит.

Сегодня суббота – значит, долой ежедневные сборы, одевания, завтрак, не надо спешить к школьному автобусу. По выходным родители Иззи спят сколько хотят, а кто первым проснется, выходит на кухню и выпускает Коломбо из клетки, в которой тот спит. Сразу после этого пса положено выпустить на улицу, чтобы он «сделал свои дела» (так говорит мама). Иззи очень смешно думать, что собака может делать дела. Она воображает, как Коломбо надевает костюм и беджик с именем. Или говорит по телефону с гарнитурой (как родители, даже дома после работы). Ей нравится представлять, как пес сидит за компьютером и притворяется, будто занят делом, а на самом деле смотрит смешные видео про собак.

Может, Коломбо занялся бы анализом рынков. Ему нравится, когда домой приносят рыночные продукты в коричневых бумажных пакетах. Правда, анализ рынков (папина работа) не имеет почти никакого отношения к еде. Когда Иззи была маленькая, то думала, что папа каждый день ходит на рынок за продуктами, а ему за это платят. И была очень разочарована, узнав, что на самом деле он работает в высоком здании в центре города, и весь его анализ – это какие-то задания для банка.

Кем работает мама, Иззи тоже не очень-то понимает. Мама – инженер-химик. Инженер – это такой человек, который знает, как делать разные надежные вещи, чтобы было крепко и прочно. И еще Иззи знает, что инженер должен знать математику. Так ей объяснили.

Поэтому Иззи долго думала, что на работе мама объясняет заказчикам, сколько бочек от химикатов нужно взять, чтобы построить дом. Правда, Иззи не очень понимала, зачем строить дом из бочек, но не спрашивала. А потом узнала, что у мамы совсем не такая работа. Мама делает всякое-разное из химических веществ. В ее лаборатории придумывают новые сорта шампуня.

Побывав у мамы на работе, Иззи была ужасно удивлена. Больше всего на свете лаборатория была похожа на кухню, только работали там ученые.

Иззи открывает глаза и потягивается, и вместе с нею просыпается весь дом. Открывается и закрывается входная дверь. Девочка сбрасывает одеяло, трет нос (утренняя привычка) и вдруг понимает, что в комнате что-то не так, как обычно.

Она это чувствует. А потом – слышит.

Иззи замирает и задерживает дыхание. Звук тихий-тихий – но что это? Она прислушивается не дыша. Едва заметное, чуть различимое для человеческого уха… посапывание, самое тихое посапывание в мире.

Тут Иззи сознает еще одну вещь: в комнате появился новый запах.

Иззи закрывает глаза и сосредотачивается. Запах какой-то знакомый. Так пахнет ее толстый шерстяной свитер, когда намокнет. Кажется, мама говорила, что он пахнет мокрой овцой. Так пахнут дикие звери. Кажется, тогда их с мамой это насмешило.

Но где же, спрашивается, овца?

Да и мокрого шерстяного свитера что-то не видать.

Так тихо, как только можно, Иззи перекатывается на правый бок, смотрит на живую изгородь за окном, а потом переводит взгляд и рассматривает комнату. У кровати – гора мягких игрушек. Иззи хорошо их знает. Она уже большая и не играет с плюшевыми зверями – по крайней мере, при свидетелях, – но все равно их любит. Но сейчас при одном взгляде на эту гору у нее замирает сердце.

Потому что там, в самой середине она видит нечто неожиданное. На том краю, что поближе к кровати, так близко, что можно коснуться рукой, спит живой зверек! Пушистый, в шляпке со старой куклы, в голубом плащике, в котором раньше щеголял плюшевый медведь, в черных ботинках, снятых с игрушечной цирковой обезьянки.

Но ни плащ, ни шляпка, ни ботинки не могут скрыть того, что зверек НАСТОЯЩИЙ. (И очень миленький, когда вот так спит.)

Иззи почти перестает дышать. Откуда взялся зверек? Почему он уснул у ее кровати? Почему на нем кукольная одежда? И что с ним делать? Может, это сюрприз? Неужели родители наконец-то поняли, что Коломбо так и не стал ей другом? Может, это настоящий живой Друг для Иззи?

Но, присмотревшись повнимательнее, девочка понимает, что эта меховая мордочка ей знакома! Это та самая зверушка, что приходила к их дому две ночи назад и помахала ей лапой. Тот самый опоссум! Так вот в чем дело! Зверушка пришла к ней в гости!

В первую минуту Иззи очень хочется обо всем рассказать родителям.

Но что-то ее от этого удерживает. Она помнит тот случай несколько месяцев назад, когда мама увидела в гараже живую мышь и перепугалась до полусмерти. А потом пришел коренастый человек по фамилии Стоффер и заделал все дырки и норки стальной ватой. И все говорил о грызунах и об инфекции, а мама была так испугана, что все за ним записывала.

С кухни доносятся звуки. Мама уже встала. И папа тоже. А опоссум все спит. Крепко спит.

Иззи быстро соображает. Самое главное – не пускать в комнату Коломбо. Иззи точно знает: этой сладко сопящей зверушке встреча с собакой совершенно ни к чему.

Иззи тихо-тихо встает с постели, берет со стула у окна любимую голубую футболку и идет к двери. Но перед тем, как закрыть дверь, еще раз оглядывается через плечо.

В гнезде из плюшевых игрушек сладко спит маленький опоссум – покрытая белой шерстью мордочка, длинные усы, розовый нос. И это – самое лучшее, что только было в жизни Иззи.

Глава 19

Иззи закрывает дверь своей комнаты и бежит по коридору в мамин кабинет. Там она берет лист бумаги, ручку и пишет:

НЕ ВХОДИТЬ

Касается всех!

Сегодня закрыто!

Она берет скотч и приклеивает записку на свою дверь. Теперь папа с мамой почти наверняка не зайдут в ее комнату. А Коломбо, к счастью, не умеет открывать двери. Иззи впервые в жизни рада, что у нее нет любопытных братьев и сестер.

Сначала она видит папу. Он возвращается со двора вместе с Коломбо. Собака ведет себя как-то странно, нервозней обычного.

Иззи улыбается:

– Привет, пап!

– Доброе утро, Иззи, – отвечает папа, но тут же поворачивается к собаке и строго говорит: – Коломбо, успокойся!

Но Коломбо только еще больше возбуждается. Молотя хвостом во все стороны, задевая им стены, он бросается бежать по коридору, носом в пол – будто вынюхивает взрывчатку.

– Что это с ним? – только и может спросить Иззи.

Папа страдальчески закатывает глаза.

– Ночью тут бегали какие-то грызуны. Наверное, Коломбо их учуял.

Он поворачивается туда, куда убежала собака:

– Коломбо, да успокойся ты!

Но Коломбо не желает успокаиваться. Иззи видит, как он вбегает в гостиную и несется к очагу. Он, не задумываясь, поддевает носом металлическую дверцу, и не успевают Иззи с отцом и глазом моргнуть, как собака уже влезла в камин и стоит в золе.

Тут из кухни появляется мама Иззи.

– Уберите его оттуда!

Но уже поздно. Коломбо лезет в трубу – встает на задние лапы, опираясь передними о кирпичную стену, и вот уже не видно ни головы, ни передней части тела.

Иззи смеется, а маме с папой не смешно.

– Убери его оттуда, Алекс! Ну убери же! – кричит мама.

За ошейник Коломбо не вытащишь – пес чуть ли не по пояс влез в дымоход. Собака начинает лаять. Низкий тревожный лай эхом отдается в кирпичном дымоходе, и тут уж происходящее окончательно утрачивает всякое подобие порядка.

Вдруг Иззи видит на полу цепочку следов – крошечных, едва заметных. Следы ведут не в трубу, а из трубы. Значит, Коломбо и впрямь напал на след, но пошел не в ту сторону!

Иззи выбегает из гостинной с криком:

– Я принесу тряпку!

На полке над стиральной машиной лежит стопка тряпок для уборки. Иззи хватает сразу несколько штук, но бежит не в гостиную (лай и крики там становятся все громче), а к себе в комнату. В коридоре на деревянном полу отчетливо проступает цепочка мелких следов. Оставивший их зверь испачкал лапы в саже. Иззи плюхается на четвереньки и быстро затирает следы. В гостиной продолжается борьба – родители против обезумевшего Коломбо.

Впервые с тех пор, как в ее жизни появилась собака, Иззи радуется, что та не слушается команд.

Глава 20

Апельсинка открывает глаза. Комната вокруг залита солнечным светом.

Страх пронзает ее, словно молния, и она рывком вскакивает со своего ложа. Это дом чудищ! Она попалась! Вдалеке слышен страшный шум. Кричат люди. Дверь пока закрыта, но вдруг откроется? А вдруг прибегут люди и собака?

Зачем она, Апельсинка, вообще заснула у всех на виду?

Так нельзя!

Надо спрятаться.

Апельсинка пытается выбраться из своей норки между плюшевых игрушек. Но это не так-то просто: мешает неудобная голубая одежка, которую она на себя нацепила. И еще эти дурацкие чехольчики на ногах. Апельсинка хватается за один чехольчик, сдергивает его, и чехольчик летит через всю комнату. Второй снять не удается. Шляпка до сих пор держится на голове, а голубая одежка жмет и мешает. А возиться со всеми этими тряпками времени нет!

Скорей, скорей, скорей, стучит у нее в голове. Куда бежать? Где прятаться?

Под гнездом младшего чудища?

Найдут!

Под большим деревянным ящиком у стены?

Под него не подлезть!

Апельсинка будто читает диалог за двоих, а сама тем временем неуклюже пробирается по комнате. Пока преодолеть удалось меньше полуметра – то сползает на глаза шляпа, то скребут о пол деревянные пуговицы голубой одежки.

Голова у Апельсинки начинает кружиться, но тут малышка видит в углу комнаты нишу, а в нише – высокую корзину. С плетеного края свешиваются какие-то тряпки. Апельсинке вдруг вспоминается, что говорила мама: «Настоящий артист верит своему внутреннему голосу и инстинктам».

Услышав это впервые, Апельсинка ничего не поняла. Разве внутри есть голос? И что такое инстинкты? Мама объяснила, что голос – есть, только он беззвучный. А инстинкты – это естественная реакция, например, иногда сам не знаешь, что что-то знаешь, но если ты артист животного мира (как опоссум), инстинкт подсказывает тебе, как правильно вести себя на сцене. И вообще инстинкт – вещь полезная: он подсказывает, что нельзя есть дикие грибы, например. Или трогать черного паука с красным брюшком. Или доверять дикобразу.

Апельсинка решает, что инстинкт велит ей спрятаться в этой высокой плетеной корзине. Апельсинка ковыляет к корзине. Когда малышка хватается за плетеные бока, корзина накреняется, и Апельсинке становится страшно: вдруг она перевернется. Она лезет вверх, но корзина лишь покачивается, и вот уже Апельсинка переваливается через край и оказывается внутри. Апельсинка все глубже зарывается в одежду, в мягкие вещи с приятным запахом. Она почему-то уверена, что в эти вещи заворачивалось младшее чудище. А вот и дно.

И вовремя!

Дверь вдруг распахивается, и в комнату входит младшее чудище. Сквозь щель в стене корзины Апельсинка смотрит, как людь быстро закрывает за собой дверь и подбегает к груде неживых пушистых зверей.

Младшее чудище удивленно ахает и вскрикивает:

– Ой, ну вот!

И людь начинает яростную охоту. Она расшвыривает все, что лежит в ее спальном гнезде. Заглядывает под гнездо. Апельсинка рада, что не стала там прятаться. Людь встает на ноги и продолжает поиски, разбрасывает неживых пушистых зверей и смотрит подо всем, что только может поднять.

Маленькое чудище ищет ее. Но тут оно замирает. Апельсинка видит, что взгляд чудища упал на маленький черный чехольчик, что скинула Апельсинка на пол, когда искала, где спрятаться.

Людь смотрит на чехольчик для ног. У нее грустные глаза, а в глазах – слезы. Слез все больше, они текут по щекам и капают на пол.

И это не игра. Ведь чудище не знает, что Апельсинка подсматривает.