Текст книги "Опоссум по имени Апельсинка"

Глава 21

Не может быть! Зверушка сбежала!

Иззи старается держать себя в руках. Она перероет всю комнату до последней тряпочки. Начинает она с угла и обыскивает каждый сантиметр. Смотрит под подушками и вокруг большого мягкого кресла. Отодвигает всю мебель, даже торшер и книжный шкаф. Находит шесть дохлых жуков, желтый носок, ленту для волос и канцелярскую скрепку.

Последним идет стенной шкаф. Иззи поднимает стоящие в нем туфли. Передвигает по одной все вешалки (хоть и не может даже вообразить, каким образом опоссум мог бы добраться до одежды). Выворачивает карманы своей ярко-зеленой зимней куртки. И наконец добирается до корзины с грязным бельем.

Иззи открывает крышку. В корзине – джинсы, рубашки, трусы, носки – все, что она на этой неделе надевала в школу. Девочка запускает руки в корзину и поднимает ее содержимое одним большим комом. На дне тоже ничего нет.

Она не видит, что опоссум цепляется за пару грязных джинсов. Ком одежды, конечно, поднять тяжело, но Иззи устала искать. Поэтому она бросает все обратно в корзину и с размаху плюхается на пол.

Она страшно расстроена. Вот только что у нее чудесным образом появился домашний зверек, и вдруг – разом исчез. И прихватил с собой кукольную шляпку, один ботинок от цирковой обезьянки и голубой плащ, который раньше носил плюшевый мишка.

Выходит, опоссум просто воришка.

Иззи поднимает маленький черный ботиночек. Прямо как в «Золушке», только все перепутано. Иззи сует ботиночек в карман и идет на кухню, где очень мокрый Коломбо катается по застеленному старыми полотенцами полу. Пахнет горелыми тостами и мокрой псиной – не самое приятное сочетание.

Иззи берет с кухонного стола коробку хлопьев, садится рядом с папой и говорит:

– Коломбо прямо с ума сошел. Лаял как бешеный.

Мама наливает себе чашечку кофе и садится рядом с ними.

– Он учуял дикое животное. Вчера ночью какой-то зверек бегал по крыше, и Коломбо его учуял. Наш пес умнее, чем кажется.

Иззи молчит, но про себя думает, что из собаки детектива не выйдет, хоть сто раз назови ее Коломбо.

– А что за зверек, как вы думаете?

Мама отпивает кофе и только потом отвечает:

– Мы не думаем, мы знаем. Их было двое, папа видел.

Иззи как раз несет ко рту ложку хлопьев, но при этих словах поворачивается к папе:

– Видел? Кого?!

Папа гладит ее по руке, и Иззи понимает, что надо говорить спокойнее.

– Не волнуйся, солнышко. Мы сейчас вызовем дезинфектора.

Мама добавляет:

– Прошлой ночью папа видел опоссумов.

Иззи выдыхает:

– Вы что, прошлой ночью проснулись и увидели, что в доме опоссум?

– Боже мой, да нет, конечно! – ужасается мама.

Папа рассказывает:

– Когда Коломбо проснулся, я взял фонарик и вышел на улицу. И у трубы видел двух опоссумов. Мелких таких. Детеныши, наверное. Но такие противные! Как крысы, только хуже.

– А по-моему, опоссумы не противные, – напряженно говорит Иззи.

– Ты их просто не видела. Мерзкие звери.

Иззи хочет что-то сказать, но осекается. Ее маленький приятель-опоссум совсем не мерзкий. У него темные блестящие глаза. И аккуратный носик с розовым кончиком. Опоссум мохнатый, пушистый и пахнет как мокрый шерстяной свитер. Но об этом она не расскажет никому.

Иззи еще несколько раз зачерпывает хлопья и только потом говорит:

– А может, не надо дезинфектора? Опоссумы – бродячие животные. На одном месте не живут. Мы в школе проходили.

Мама Иззи поражена дочкиными познаниями и облегченно улыбается.

– Правда? Надо же, а я и не знала. Думала, вдруг они прямо сейчас строят гнездо у нас на крыше.

Иззи улыбается.

– Да нет. И они не строят гнезд. И наверняка они испугались Коломбо, когда он лаял, и решили, что здесь оставаться не стоит.

Родители довольны.

Иззи смотрит на большую мокрую собаку, которая катается по полу. Кажется, Коломбо сражается с полотенцем. Повсюду шерсть. Коломбо вечно линяет. Это, думает про себя Иззи, у него получается лучше всего.

Иззи ставит грязную плошку в посудомоечную машину и ждет, пока папа с мамой выйдут из кухни, а потом достает из шкафа маленькую тарелочку. Лезет в холодильник, достает кусок сыра, четыре виноградины и две маленькие морковки. Из коробки на столе извлекает печенье с кунжутом и добавляет кусочек шоколада (мама прячет шоколадки в глубине ящика, за рулончиком с фольгой). Берет маленькую чашечку, в которую обычно кладут вареные яйца, и наливает в нее виноградного сока. Все это Иззи несет к себе в комнату и закрывает дверь.

Да, в комнате не осталось и следа ее маленького дружка, и все же – вдруг опоссум где-то прячется?

Может быть, еда его выманит.

Иззи переодевается, идет в гостиную и говорит маме, что хочет съездить в библиотеку. Родители всегда радуются, когда дочь проявляет интерес к книгам, поэтому после уборки на кухне (и после того, как Иззи еще надежнее приклеивает к двери табличку «Не входить») мама везет ее на Йенсен-роуд, туда, где находится публичная библиотека. Иззи намерена исследовать одну тему. Она собирается как можно больше узнать об опоссумах.

Глава 22

Апельсинка выглядывает в щель между прутьями корзины и видит, как младшее чудище возвращается в логово и ставит на пол тарелку. Пахнет едой, и в желудке у Апельсинки тотчас же урчит, а кончик носа подрагивает.

А вдруг чудище хочет ее обмануть!

Мама рассказывала, что чудища иногда оставляют угощение, но кто его возьмет – попадет в ловушку. Младшее чудище выходит из комнаты, но Апельсинка выжидает. Долго. Собаки не слышно. Людей тоже не слышно. Сквозь щель между прутьев видна еда на тарелке. От вкусного запаха можно сойти с ума.

Апельсинка пропихивается между штанами и футболками, выбирается на край корзинки, переваливается через край и лезет вниз. И вот уже она на полу, у тарелки с едой.

Стоит ей попробовать сыр, как все страхи тотчас оказываются забыты. Сыр вкуснющий. Потом Апельсинка берет ягоду винограда. Угощения становятся все вкуснее и вкуснее. Острые зубки шустро обтачивают хрустящую морковку. В печенье с кунжутом самое лучшее – коричневые зернышки, которыми посыпана хрустящая корочка. Апельсинка до капельки выпивает всю сиреневую жидкость из чашечки – это куда вкуснее грязной воды! С каждым новым кусочком ее сердце сжимается от восторга, но в конце выясняется, что самое лучшее осталось напоследок.

Попробовав на вкус коричневый квадратик, Апельсинка едва не проглатывает язык. Есть ли слова, которыми можно описать это неземное наслаждение? Так сладко, так нежно! По сравнению с этим зеленая улитка на вкус кажется не лучше залежалой сосновой шишки, а ведь каждый опоссум вам скажет, что зеленая улитка – деликатес из деликатесов.

Апельсинка быстро приканчивает угощение, поднимает от тарелки голову в кукольной шляпе и думает, что делать дальше. Откуда-то неподалеку доносится приятный сладкий запах. Апельсинка понимает, что нужно заняться поисками выхода из дома чудищ, но запах такой сладкий, что разум уступает бразды правления желудку, и Апельсинка бежит туда, откуда доносится аромат.

Пахнет из комнатки, в которой стоит стул с водой и два пустых озера. Апельсинка взбирается по низко свесившейся пушистой тряпке, и совсем рядом с собой видит тюбик, наполненный чем-то белым и пахучим. Белая вязкая масса пахнет свежестью и так приятна на вкус! Она холодит язык и отдает дикой мятой, что растет в поле у ручья. Вот это находка! Апельсинка выдавливает все содержимое тюбика. Белая масса (у нее внутри красные и зеленые полоски!) размазывается по лапкам, и Апельсинка честно старается все подъесть.

Следующее сокровище она находит у пустого пруда. Апельсинка взбирается по пластиковой занавеске, ничуть не смущаясь тем, что острые коготки оставляют в пластике мелкие дырочки. Добравшись до пузырька, она ловкими пальчиками откручивает крышку. Та падает. Изнутри пахнет чем-то вроде клубники. Апельсинка упирается задними лапами в твердую белую поверхность, поднимает контейнер, подносит ко рту и глотает. И тут… ТРЕВОГА. ПЛОХО. ОШИБКА.

Красная вязкая жидкость, оказывается, – жуткая гадость! Это никакой не клубничный сок. Это какая-то густая отрава, хоть и с обманчиво приятным запахом. Апельсинка выплевывает красную жижу вместе с пеной. У малышки кружится голова. Она бредет по покрытому плиткой полу, и лапы у нее заплетаются. Она даже не замечает, что испачкалась в красной гадости и оставляет за собой розовый след.

Апельсинка изо всех сил пытается избавиться от противного привкуса во рту, но чем больше старается, тем больше все портит. Она хватает белый бумажный кончик, свисающий откуда-то сверху рядом с водяным стулом, бумага начинает разматываться, она просто какая-то бесконечная, и Апельсинка трет ею зубы и рот.

Апельсинка икает и выплевывает пару розовых пузырей. У нее кружится голова, она понимает, что едва держится на ногах. Она плетется назад в корзину. Вверх лезть очень тяжело, но она все же добирается до края и с облегчением падает в кучу одежды. Там она сворачивается клубочком, натягивает поглубже шляпку и сжимает лапами хвост, стараясь внушить себе, что это хвост брата или сестры, которые спят рядом.

Все еще чувствуя во рту вкус красной гадости, она засыпает.

Глава 23

Иззи возвращается в комнату уже ближе к вечеру и сразу бежит проверять тарелку. Еда исчезла! Значит, маленький гость все еще в доме. Сердце Иззи взволнованно бьется, взгляд мечется по комнате.

На краю ванны виднеется что-то розовое. Иззи застывает.

Неужели кровь?

Она делает осторожный шаг к двери ванной. Первым делом она видит ленты туалетной бумаги. Они тянутся от держателя к унитазу, а потом к раковине и к ванне. Клок мятой бумаги валяется на полу близ липкой лужицы шампуня. Занавеска для душа украшена мелкими дырочками.

Иззи заглядывает в раковину. Тюбик от зубной пасты, еще утром полный, теперь пуст. На плиточном полу обнаруживается и еще кое-что: следы. Иззи нагибается, чтобы повнимательнее изучить это, без преувеличения сказать, место преступления, и видит, что следы крошечного ботинка чередуются с отпечатками маленьких длиннопалых лапок. Иззи уже опытный человек – она без труда узнает след опоссума!

Иззи думает, что делать. Можно позвать папу с мамой и показать, что у нее творится. Они помогут прибраться. Правда, если они узнают, что где-то в доме прячется ее пушистый дружок, то будут очень недовольны. Иззи представляет себе неистово лающего Коломбо и родителей в состоянии крайнего ужаса. И тогда она принимает решение. Она справится с этим всем сама.

Иззи убирает набросанную туалетную бумагу и пролитый шампунь. Чтобы дырки по краю занавески не были видны, она заправляет занавеску внутрь ванны. Потом выбрасывает тюбик с пастой и протирает пол, покрытый отпечатками лап и ботинка, берет книжку и садится на кровать.

– Я знаю, что ты тут, Друг, – шепотом говорит Иззи в пустоту. Она уже знает (из библиотечных книг), что опоссумы ночные существа, но готова ждать до самой темноты, чтобы выманить зверька.

К сожалению, по выходным родители Иззи устраивают большую стирку. Мама с папой выполняют эту обязанность по очереди, и в эту субботу стирает мама. Войдя в комнату, она видит, что дочь сидит на кровати и читает книгу про сумчатых животных. Мама идет к стенному шкафу, вытаскивает корзину и достает из нее ком грязного белья. И поворачивается к дочери:

– Интересная книжка?

Иззи хватает одного взгляда. Краем глаза она улавливает движение. В самом низу бельевого кома изо всех сил цепляется за джинсы опоссум в розовой шляпке, голубом плащике и одном ботинке. Иззи вскакивает с кровати:

– МАМА!!!!

Мама так и застывает на месте.

Голос и выражение лица дочери заставляют ее ужаснуться.

– Что?

Иззи быстро подбегает к маме и пытается отобрать у нее белье.

– Дай, я сама!

К сожалению, когда она принимается перетягивать у мамы белье, добрая половина падает на пол, а вместе с этой половиной летит и опоссум. Мама Иззи замечает зверушку (Иззи смутно надеется, что мама примет ее за плюшевого зверька) и визжит:

– Господииии!

Над плюшевыми игрушками так не визжат.

Мама разжимает руки, роняет на пол все белье без остатка, делает шаг назад, натыкается на торшер. Торшер падает, и груда белья оживает.

То есть, конечно, не сама оживает – это опоссум приходит в себя и пускается бежать.

Иззи падает на четвереньки и мчится следом. За спиной у нее кричит мама:

– Нет! Не смей! Дикие животные заразны!

– Что у вас там творится? – кричит из гостиной папа.

Тут в эту какофонию вплетается еще один, самый жуткий звук: лай Коломбо. Иззи слышит, как собака несется по коридору. Все словно сошли с ума – и мама, и папа, и опоссум, и Коломбо (тот уж вообще в истерике), и сама Иззи.

Иззи бросает погоню за опоссумом, кидается к вбежавшему в комнату Коломбо, хватает его за ошейник, пытается удержать. Папа появляется в дверях как раз в тот миг, когда опоссум пытается нырнуть под кровать. Но мама ловко накрывает обезумевшего от страха зверька корзиной для белья – готово!

Папа прижимает корзину к полу и кричит:

– Поймал! – хотя на самом деле поймал-то вовсе и не он.

Иззи больше ничего не может сделать.

Шила в мешке не утаишь. То есть, конечно, не шила, а опоссума. В корзине для грязного белья.

Глава 24

Вот как приходит конец, думает Апельсинка. Тени. Тьма. Застенки.

Это ее последнее выступление.

Замирает дыхание. Не частит больше сердце. Открывается особая железа под хвостом. Апельсинка не играет – она живет. Она падает на спину. Глаза закатываются. Рот приоткрывается. Из уголка стекает ниточка слюны.

Именно так должна выглядеть сцена смерти.

Глава 25

Папа стоит над перевернутой корзиной с сетью на изготовку.

За сетью ему пришлось сбегать в гараж. (Сеть купил для рыбалки дядя Рэнди, еще давно, и с тех пор она валялась на полке и зарастала пылью и паутиной.)

Мама вышла и вернулась с метлой и молотком. При виде молотка Иззи вскрикивает:

– А это зачем?!

Мама говорит чуть громче, чем обычно:

– На всякий случай.

– На какой такой случай? – переспрашивает Иззи. – Это же беззащитная зверушка – что она, гвоздь, что ли?

Папа машет на них рукой, пытаясь заставить замолчать:

– Будет вам!

Мама переводит взгляд с мужа на дочь.

– Между прочим, на этом твоем зверьке была кукольная одежда. Ты играла с гигантской крысой!

Иззи мотает головой:

– Никакая это не крыса. Это опоссум! Он сумчатый. И я его не одевала. Он сам оделся!

Родители Иззи обмениваются непонимающими взглядами, но виной тому – вовсе не сказанное дочерью. Папа отодвигает подальше сеть.

– По-моему, она пахнет какой-то дрянью.

Мама кивает:

– Точно, дохлой рыбой или чем-то в этом роде.

Иззи наплевать, чем там пахнет сеть, но и она не может не заметить, что в комнате появляется какой-то противный запах. Впрочем, она все еще пытается объяснить:

– Этот опоссум – мой друг. Мы дружим. Я его уже видела, в окно. А утром проснулась, а он спит в мягких игрушках.

Папа делает медленный вдох (будто собирается нырнуть в подводный туннель), потом такой же долгий выдох и говорит:

– Диких зверей нельзя держать в доме. У них блохи и клещи. Они разносят бешенство. Ну напялила эта пакость на себя что-то, ну и что? Да хоть бы на пианино играла, какая разница…

Вмешивается мама:

– Вот было бы интересно, если бы играла. Мы бы тогда сняли видео, выложили в интернет, и…

Папа смотрит на маму:

– Звери не умеют играть на пианино.

Иззи отчего-то уверена, что музыкальными способностями ее опоссум не обладает. Да и не хочется ей признаваться, что единственным известным ей на данный момент талантом зверушки является умение устроить настоящий кавардак.

Случившееся в ванной доказывает, что ее новый дружок – гость ужасно обременительный. Поэтому она молчит.

Коломбо выставляют в коридор, и он нетерпеливо скулит, но не так, будто что-то выпрашивает. Горячее желание собаки запустить зубы не в красный мячик, а во что-нибудь живое возвращает родителей Иззи к действительности.

Папа пристраивает сетку к корзине для белья и говорит жене с дочерью:

– Отойдите назад. Я медленно подниму корзинку, опоссум побежит…

Тут уж вмешивается Иззи:

– А вдруг не побежит? Пожалуйста, будь поосторожнее. Он же так напуган.

Папа медленно приподнимает край корзинки.

Они ждут.

Еще немного ждут.

Ничего не происходит.

Наконец Иззи говорит:

– Ну вот, не побежал.

Папа поднимает корзину целиком, вместе с корзиной поднимается сеть, и вот он, опоссум, – у всех на виду.

Лежит на спине, глаза закрыты, лапы окоченели и застыли в воздухе.

– Она умерла! Зверушка умерла! – восклицает Иззи.

Сердце у нее разрывается. Она рыдает.

Папа пытается что-то объяснить, но начинает заикаться:

– М-мелкие животные могут умереть от с-страха. От разрыва сердца.

По лицу Иззи текут слезы. Она не может поверить, что зверушка умерла. Но в комнате стоит отчетливый запах смерти. Больше всего похоже на вонь закисшей воды в вазе с цветами, только еще противнее.

Папа обнимает Иззи за плечи, а мама держится подальше. Коломбо все громче скулит за дверью. Сквозь слезы Иззи выговаривает:

– Я хочу ее похоронить.

– Конечно, милая, – говорит мама. – Найдем коробочку посимпатичнее, а закопать можно в саду.

Но Иззи безутешна.

– Нельзя в саду – Коломбо все разроет. Даже если очень глубоко закопать.

Нетерпеливое поскуливание в коридоре подтверждает ее слова: чтобы добраться до добычи, пес будет рыть хоть до центра земли.

Мама кивает:

– Верно. Тогда найдем местечко перед домом. Может, на розовой клумбе? Там будут цвести розы, и в них останется частичка зверька.

Иззи этим не утешить. Она наклоняется над опоссумом и сквозь слезы говорит дрожащим голосом:

– Прости нас! Мы не хотели тебя пугать!

У родителей Иззи вдруг становится очень виноватый вид. Мама откладывает молоток и прислоняет метлу к стене.

– У меня в шкафу есть коробка от обуви. А в гостиной, в ящике – папиросная бумага. Розовая такая, симпатичная.

– А я пойду уберу это в гараж, – говорит папа, сворачивая старую рыболовную сеть дяди Рэнди.

Иззи с мамой лезут в стенной шкаф. Мама подсовывает Иззи коробку от кроссовок, но Иззи требует блестящую черную коробку, в которой мама хранит любимые туфли на высоком каблуке. Иззи возвращается к себе, берет опоссума и бережно опускает на ложе из шуршащей папиросной бумаги. Как ни странно, зверек еще теплый на ощупь.

Родители стоят под дверью и ждут. Кажется, им очень хочется поскорее убрать опоссума из дому и отправить в яму, которую уже успел выкопать папа (так поспешно, что у него разболелась спина, как он говорит, между четвертым и пятым позвонками). Видимо, родители хотят, чтобы это «недоразумение» (так они шепотом называют случившееся) закончилось как можно скорее.

Мама спрашивает:

– Хочешь, папа снимет с опоссума плащик? Он же от мишки. И шляпку можно снять, и ботинок.

Иззи отрицательно мотает головой. Мама неуверенно улыбается:

– Ну ладно. И правда не стоит. Только не трогай зверька руками, ладно?

Иззи перестает всхлипывать и просит:

– Можно я побуду со зверушкой наедине? Чтобы попрощаться…

Родители переглядываются, но ничего не говорят, подумав, кивают и выходят из комнаты. Иззи смотрит на опоссума. Протягивает руку к коробке, касается зверька и говорит:

– Прости нас.

Но в следующий миг происходит нечто невероятное!

Маленькая лапка вдруг хватает Иззи за палец – получается вроде крепкого рукопожатия. Иззи уже готова закричать, но вовремя успевает сдержаться.

Зверушка не умерла!

Зверушка жива!

Иззи внимательно присматривается к голубому медвежьему плащику. Плащик едва заметно ходит вверх-вниз. Как же она раньше не заметила? Зверушка дышит. Девочка не сводит взгляда с роскошной обувной коробки и видит, как опоссум медленно открывает глаза. Он смотрит прямо на Иззи. На мордочке его читается нечто вроде облегчения. Зверушка открывает рот и улыбается.

Улыбка решает все.

Иззи принимается действовать.

Она быстро вытаскивает опоссума из обувной коробки и бежит к комоду. Открывает верхний ящик – там лежат мягкие хлопковые футболки. Девочка устраивает в них зверушку (надеясь, что ей будет удобно) и закрывает ящик. Затем Иззи бежит в ванную, хватает из мусорного ведра бутылочку из-под шампуня и наполняет ее водой до середины. Взвешивает в руке и подливает еще сантиметра два. Вот, теперь лучше.

Иззи вновь бежит к кровати, сует бутылочку из-под шампуня в обувную коробку и прижимает папиросную бумагу, чтобы не топорщилась. Девочка закрывает коробку крышкой, берет с тумбочки ленту, оборачивает ею коробку и завязывает крепкий узел.

Открывается дверь, в комнату заглядывает мама. Девочка как раз заканчивает узел.

– Как ты, Иззи? Ты все?

Иззи больше не плачет (наоборот, испытывает прилив сил), но пытается сделать печальное лицо, хотя это трудно – ведь на самом-то деле ей не грустно. И актриса из нее плохая. Она дергает ленточку, проверяя узел, и говорит как можно печальнее:

– Да, я попрощалась. Давайте похороним мою зверушку перед домом. Прямо сразу.

Иззи берет коробку и идет к двери, но тут в комнату врывается Коломбо. Собака прыгает, пытаясь добраться до обувной коробки, из коридора появляется папа и хочет взять пса за ошейник, но тот уворачивается и галопом (очень точное описание бега взволнованного пса, которому не терпится добраться до цели) несется в ванную. Мама Иззи бежит за ним следом:

– Коломбо! Пошел вон!

Собака утыкается носом в пол и обнюхивает плитки так тщательно, будто их кто-то намазал ливерной колбасой. Не успевает мама схватить пса, как он вновь удирает в спальню, поднимает нос, нюхает воздух и, явно уловив запах, мчится к комоду.

– Прогоните его! – кричит Иззи.

Звучащий в ее голосе страх словно подстегивает пса, и он с новыми силами атакует комод.

Когти скрежещут по стенке верхнего ящика, зубы впиваются в ручку! Пес вот-вот откроет комод!

Но родители Иззи видят в этом лишь наглую попытку испортить хорошую мебель из настоящего дерева. Папа рявкает:

– КОЛОМБО! ФУ!

Папа умеет делать так, чтобы его слушались, особенно когда рассердится. А серьезно рассердить его может только Коломбо. Папа хватает собаку за ошейник и оттаскивает от комода.

Через несколько секунд Коломбо оказывается выдворен из комнаты и заключен в собачью клетку на кухне.

И вот уже Иззи с родителями опускают нарядную коробку для обуви в яму перед домом и читают молитву.