Текст книги "Королевство"

Гондола перестала двигаться. Еще несколько секунд слышались глухие удары вертолета о лед, потом они вдруг прекратились, только кашлял двигатель.

Но вот и этот звук смолк, Сэма и Реми окружила полная тишина. Они встали и выглянули из-за гондолы.

– Да, такое не каждый день увидишь, – сухо заметил Сэм.

32

Северный Непал

Сэму и Реми понадобилось десять секунд, чтобы свести в единое целое открывшуюся перед ними картину.

Отскочив от гондолы, поврежденный Z-9 развернулся и юзом ушел к прорезавшей плато канаве, где, как шарик в настольном бильярде, застрявший в бороздке, скользнул к краю плато и отчасти перевалился через край. Хвост Z-9, на несколько дюймов у́же канавы, засел в трещине.

Кабина вертолета зависла над краем, вода лилась через фюзеляж в открытую дверь.

– Надо посмотреть, жив ли кто-нибудь, – напомнила Реми.

Понимая, что двигатель еще раскален, они осторожно подошли к Z-9. Сэм встал на колени возле канавы и подполз на четвереньках к краю. Фюзеляж сплющило вдвое, лобовое стекло отсутствовало. Сквозь дверь Сэм ничего не видел, таким толстым был слой падающей воды.

– Есть там кто? – крикнул он. – Эй!

Сэм и Реми прислушались, но ничего не услышали.

Сэм кричал еще дважды, но ответа не было.

Тогда он встал и вернулся к Реми. И сказал:

– Одинокие уцелевшие.

– Звучит чудесно и страшно. Что теперь?

– Во-первых, отсюда нам не выбраться. Но, даже если бы мы сумели это сделать, не поранившись, до ближайшей деревни тридцать миль. Ночью температуры минусовые, спрятаться нам негде, поэтому шансов мало. Кстати, пора подумать, как пережить ближайшую ночь.

– Весело, – сказала Реми. – Продолжай.

– Мы не знаем, скоро ли Карна решит, что мы слишком долго не возвращаемся, и соберет поисковую группу. Но что еще важней, следует считать, что после того, как Хосни открыл огонь, Z-9 связался с базой. И когда вертолет не выйдет на связь и не вернется, база пришлет другой, а скорее два.

– Скоро?

– В худшем случае через несколько часов.

– А в лучшем?

– Завтра утром. В первом случае у нас может быть преимущество: приближается ночь. Легче будет спрятаться. Мне нужно забраться в эту штуку.

– Что, в Z-9? – сказала Реми. – Сэм, это…

– Плохая мысль, я знаю, но нам нужны припасы. И может, если очень повезет, радио еще работает.

Реми несколько мгновений думала, потом кивнула.

– Хорошо. Но сначала посмотрим, что чем можно поживиться на обломках «Белла».

На это ушли считанные минуты. Осталось очень мало полезного, только их обгоревшие пожитки – кусок обгорелой альпинистской веревки, кое-что из аптечки и отдельные инструменты из ремонтного набора «Белла». Сэм и Реми собрали все, что еще могло пригодиться, узнаваемо оно было или нет.

– Как там веревка? – спросил Сэм.

Склонившись к груде припасов, Реми разглядывала веревку.

– Кое-где придется нарастить, но, думаю, у нас есть восемнадцать или двадцать футов годны. Думаешь о страховке для Z-9?

Сэм улыбнулся и кивнул.

– Иногда я бываю туповат, но в смертельную ловушку без страховки не полезу. Нам понадобится что-то вроде крюка.

– Кажется, у меня есть что-то такое.

Проверяя прочность льда под ногами, Реми прошла на другую сторону плато и вскоре вернулась. В одной руке она держала обломок вертолетного винта, в другой камень размером с кулак. Протянув все это ему, она сказала:

– Займусь веревкой.

Сэм с помощью камня сначала выровнял края верхней части обломка, потом сузил и заострил нижнюю часть. Сделав это, он отыскал пятачок в паре шагов от края плато, рядом с Z-9, особенно толстого льда. Потом начал мучительный процесс: забивать импровизированный крюк в лед. Когда он закончил, осколок винта был вогнан в лед на полтора ярда и торчал под углом сорок пять градусов.

Реми подошла, и вдвоем они попробовали выдернуть страховочный крюк. Наконец убедившись, что он держится прочно. Реми развернула веревку, на которой через каждые два фута навязала узлы, и беседочным узлом прикрепила один его конец к крюку. Сэм сбросил крутку, перчатки и шапку и из свободного конца веревки соорудил нечто вроде веревочного сиденья, завязав узел на пояснице.

– Если эта штука перевалится через край, сматывайся, – сказал он.

– Обо мне не волнуйся, ничего мне не сделается. Сосредоточься на себе.

– Хорошо.

– Ты меня слышишь?

– Слышу, – с улыбкой ответил он.

Он поцеловал ее и прошел к торчащему вверх тормашками хвосту Z-9. Несколько раз на пробу толкнув алюминиевый бок, он забрался на него и пополз к кабине.

– Веревка кончается, – крикнула Реми. – Осталась пара футов.

– Понял.

Добравшись до края плато, он убавил прыть, проверяя каждое свое движение, прежде чем двигаться дальше. Вертолет издал несколько скрипов и стонов, от которых екало сердце, но не шелохнулся. Фут за футом Сэм полз вперед, пока не оказался на брюхе машины.

– Как дела? – спросила Реми.

Стоя на четвереньках, Сэм перемещал вес своего тела из стороны в сторону, вначале медленно, потом энергичнее. Из фюзеляжа донесся скрип рвущегося алюминия, и он накренился.

– Пожалуй, я нашел границы, – сказал Сэм.

– Ты так думаешь? – крикнула в ответ Реми. – Давай дальше!

– Хорошо.

Сэм пополз боком, пока бедром не уперся в полозковые шасси. Ухватившись за него обеими руками, он перегнулся, словно куда-то заглядывал.

– Что ты делаешь? – крикнула Реми.

– Ищу колонку несущего винта. Вот она. Нам везет: она застряла в щели. У нас есть кое-какой якорь.

– О счастье, о радость, – нетерпеливо сказала Реми. – А теперь выбирайся оттуда.

Сэм надеялся, что улыбка, которой он ответил, была уверенной.

Приладив веревку так, чтобы она шла прямо к крюку, Сэм обеими руками ухватился за шасси и опустил ноги вдоль фюзеляжа. Талая вода сразу промочила его до пояса. Сэм застонал, стиснул от холода зубы и заболтал ногами, стараясь оценить свою позицию над дверью.

– Вхожу внутрь, – крикнул он Реми.

Он выбросил ноги вперед, откачнулся назад, повторил все это и повторял, пока не выработал размерный ритм. В нужный момент он выпустил полозья. Инерция перенесла его сквозь льющуюся воду прямо в кабину, где он врезался в противоположную дверь и свалился на пол.

И застыл, прислушиваясь к скрипам вертолета. По фюзеляжу прошла дрожь. Потом все затихло. Сэм огляделся, стараясь сориентироваться.

Он сидел по пояс в ледяной воде. Часть потока просачивалась в щели по контуру закрытой дверцы, другая лилась в кабину через разбитое лобовое стекло. В нескольких футах от него на полу лежало безжизненное тело солдата. Сэм аккуратно продвинулся вперед и наконец сумел заглянуть в зазор между сиденьями кабины. Пилот и второй пилот были мертвы: от пуль, от удара или от того и другого, он не мог сказать.

Теперь он видел, что кабина пострадала гораздо сильней, чем ему казалось. Помимо лобового стекла, исчезли часть носового конуса и приборная панель вместе с радио; вероятно, упокоились где-то на дне озера.

Вертолет дрогнул и просел.

У Сэма желудок подкатил к горлу.

Движение прекратилось, но теперь вертолет замер под углом: Сэм через разбитое лобовое стекло видел внизу воду озера.

Времени не оставалось…

Сэм обернулся, осматривая кабину. Что-нибудь… что угодно. Нашел зеленую дорожную сумку, частично чем-то заполненную. Не стал рассматривать содержимое – напротив, принялся хватать в кабине все, что не было привинчено, мало задумываясь о том, что это такое. Если вещь могла пригодиться и помещалась в сумку, он это брал. Обыскав мертвого солдата, Сэм нашел зажигалку, но больше ничего полезного, и занялся пилотами. Нашел полуавтоматический пистолет и наколенный планшет с бумагами. Краем глаза заметил полуоткрытый люк в глубине кабины. Добрался до него и сунул внутрь руку. Пальцы нащупали ткань. Он вытащил предмет – сумку на пояс, с карманами. Запихнул в большую сумку.

– Пора уходить, – сказал он себе и крикнул в дверь: – Реми, ты меня слышишь?

Ответ звучал приглушенно, но внятно:

– Я здесь!

– Крюк еще…

Вертолет снова дернулся и клюнул носом. Теперь Сэм наполовину стоял на спинке пилотского сиденья.

– Крюк еще держится? – снова крикнул он.

– Да! Сэм, быстрей выбирайся оттуда!

– Иду!

Сэм застегнул сумку и надел матерчатые ручки на шею, так что сумка свисала ему на грудь. Закрыл глаза, беззвучно посчитал: один… два… три… – и нырнул в открытую дверцу.

Сэм никогда не узнает, он ли, оттолкнувшись от сиденья, стал тому причиной, но, выскакивая из водяной завесы, он услышал и почувствовал, что вертолет сорвался в пропасть. Подавляя острое желание оглянуться, Сэм сосредоточился на стремительно несущейся к нему скале. Запрокинув голову, он закрыл лицо руками.

Впечатление такое, будто он грудью налетел на боксерскую грушу. Сэм понял, что сумка послужила ему амортизатором. Он чувствовал, что вращается, и несколько раз ударился о стену, прежде чем начать мягко раскачиваться.

Наверху над краем трещины появилось лицо Реми. Паника на нем сменилась облегченной улыбкой.

– Уход, достойный голливудского блокбастера.

– Уход, порожденный отчаянием и страхом, – поправил Сэм.

Он посмотрел вниз на озеро. Фюзеляж Z-9 уходил под воду; задней половины не было. Сэм посмотрел налево и увидел, что хвост еще торчит из щели. На месте отломанного фюзеляжа виднелся только рваный алюминий.

Реми крикнула:

– Поднимайся, Сэм. Замерзнешь насмерть!

Он устало кивнул.

– Дай мне минуту – или две, – и я поднимусь.

33

Северный Непал

Утомленный, дрожащий от избытка адреналина, Сэм тяжело поднимался по веревке. Наконец Реми смогла протянуть руку и помочь ему преодолеть остаток пути. Он перекатился на спину и уставился в небо. Реми обняла его и попыталась скрыть слезы.

– Больше никогда так не делай. – Она глубоко вздохнула и спросила: – А что в сумке?

– Куча сам не знаю чего. Хватал все, что выглядело полезным.

– Коты в мешке, – заявила Реми с улыбкой. Она осторожно сняла сумку с шеи Сэма. Открыла ее и принялась рыться. – Термос, – сообщила она и вытащила его. – Пустой.

Сэм сел и надел куртку, перчатки и шапку.

– Отлично. У меня есть для тебя задание: возьми термос и собери все остатки несгоревшего горючего.

– Отличная мысль.

Сэм кивнул и буркнул: «Офигенно хорошая».

Реми медленно пошла прочь и начала наклоняться к углублениям во льду.

– Нашла немного, – сказала она. – И тут еще.

Когда она закончила, они снова встретились у гондолы.

– Как ты? – спросил Сэм, разминавшийся бегом на месте. Его брюки потихоньку начинали задубевать, покрываясь льдом.

Реми ответила:

– Набрала три четверти. Но горючее частично разбавлено растаявшим снегом. Надо тебя согреть.

Сэм склонился к груде обломков, взятых из «Белла», и стал их перебирать.

– Мне казалось, я видел… Вот она. – Сэм протянул проволоку, к концам которой были прикреплены кольца. – Аварийная цепная пила, – сказал он Реми.

– Слишком оптимистическое название.

Сэм осмотрел гондолу, пройдясь вдоль нее туда и обратно.

– Она наполовину застряла в трещине, но я, кажется, нашел то, что нам нужно.

Он опустился на колени у ближнего угла гондолы, где торчало несколько прутьев. Словно продевая нитку в иголку, Сэм просунул конец пилы внутрь, провел за прутом и вывел наружу, ухватившись за оба кольца, он принялся пилить. На первую секцию ушло пять минут, но теперь у него было отверстие, через которое он мог работать. Сэм продолжал отпиливать прутья от гондолы, пока не набралась целая груда.

– Нужны плоские камни, – сказал он Реми.

Нужные камни нашлись быстро; их уложили так, что получился очаг. Реми скатывала в шарики документы из наколенного планшета, превращая бумагу в растопку, а Сэм достал из сумки зажигалку. Вскоре у них горел небольшой костер.

Рука об руку они склонились к пламени. Тепло окутало их. Они почти сразу почувствовали себя лучше, вернулась надежда.

– Проще простого, – заметила Реми.

– Совершенно согласен.

– Поделись своей теорией о китайцах.

– Не думаю, что Z-9 оказался здесь случайно. Какой-то вертолет следил за нами в первый день, сегодня тоже. А стоило нам сесть, как появился этот.

Мы знаем, что Кинг контрабандой переправляет древность через границу; отсюда следует, что у него надежные связи в Китае. Кто может иметь такую свободу действий, такое влияние?

Только НОАК. И, если Джек прав: Кинг, вероятно, примерно угадал район наших поисков. С его связями достаточно было позвонить его китайскому агенту, а потом сидеть и ждать, пока мы покажемся.

Вопрос в том, что нужно было этому Z-9? Что бы они сделали, если бы Хосни не открыл огонь?

Я только рассуждаю, но здесь мы ближе всего подошли к границе; она примерно в двух милях к северу. Может, возможность была слишком хороша, чтобы ее упустить. Они берут нас в плен, переправляют через границу, и больше никто о нас не услышит.

Реми крепче сжала руку Сэма.

– Не очень веселая мысль.

– Увы, есть еще одна: надо считать, что они вернутся – и скорее раньше, чем позже.

– Я видела револьвер в сумке. Ты ведь не думаешь…

– Нет. В этот раз нам просто повезло. В следующий у нас не будет ни единого шанса. Когда прибудут подкрепления, нас не должно быть здесь.

– Как? Ты сам сказал, что нам отсюда не выбраться.

– Я неточно выразился. Им должно показаться, что нас здесь нет.

Реми попросила:

– Объясни.

Сэм вкратце изложил свой план, и Реми с улыбкой кивнула.

– Мне нравится. Троянский конь по версии Фарго.

– Троянская гондола.

– Даже лучше. И, если повезет, это не даст нам замерзнуть сегодня ночью.

* * *

С помощью веревки и самодельного крюка они на несколько футов вытащили гондолу из трещины; лед облегчал задачу. Вниз свесились оборванные снасти, которые Сэм заметил раньше. Сэм и Реми посмотрели вниз, но глубже десяти футов ничего не смогли разглядеть.

– Это бамбук? – спросила Реми, показывая.

– Да, пожалуй. Вот еще кусок – вот этот изогнутый. Если бы мы все это обрезали, то облегчили бы себе задачу, но что-то из этого может оказаться полезным.

– Крюк? – предложила Реми. – Обрезать все это – и шабаш?

Сэм наклонился и собрал в руку часть канатов.

– Какие-то сухожилия животных. Поразительное состояние.

– Такие трещины – природный холодильник, – ответила Реми. – А если все это накрывал ледник, результат еще больше впечатляет.

Сэм собрал другие висячие обрывки и потянул.

– Удивительно легкие. Но мне потребуется много часов, чтобы перерезать столько сухожилий.

– Тогда потащим все вместе.

С помощью зонда Сэм сначала измерил ширину гондолы, потом ширину трещины.

– Трещина на четыре дюйма шире, – сказал он. – Чутье подсказывает мне, что она застрянет, но, если я ошибаюсь, плакали все наши дрова.

– Раньше твое чутье никогда не подводило.

– А как же тот случай в Судане? И в Австралии? Тогда я дал большого…

– Цыц. Помоги мне.

Стоя у противоположных концов гондолы, они разом присели и ухватились за ее нижний край. Потом по сигналу Сэма напряглись, стараясь выпрямить ноги. Тщетно. Они выпустили гондолу и отступили.

– Давай сосредоточим наши силы, – сказал Сэм.

Стоя на расстоянии вытянутой руки друг от друга по центру гондолы, они попробовали снова. На этот раз гондола поднялась на два фута от земли.

– Держу, – сказал Сэм сквозь стиснутые зубы. – Попробуй нажать ногами.

Реми легла на спину, заползла под гондолу и уперлась ступнями в ее край.

– Готова!

– Поднимай!

Гондола перевернулась на бок.

– Еще раз, – сказал Сэм.

Они повторили проделанное, и вскоре гондола встала прямо. Реми заглянула внутрь. Ахнула и попятилась.

– Что там? – спросил Сэм.

– Безбилетники.

Они подошли к гондоле.

У дальнего края на плетеном дне среди вороха креплений и бамбуковых стволов лежали два частично мумифицированных скелета. Теперь Сэм и Реми видели, что останки гондолы были разделены плетеными поперечными распорками на восемь отсеков, достаточно широкими, чтобы служить еще и скамьями.

– Что думаешь? – спросила Реми. – Капитан и второй пилот?

– Возможно, но в гондоле такого размера можно разместить не менее пятнадцати человек – столько могло бы понадобиться, чтоб управляться со всей этой оснасткой и самими шарами.

– Шарами? Во множественном числе?

– Узнаем больше, когда увидим остальную оснастку, но, думаю, это был настоящий дирижабль.

– А это единственные уцелевшие?

– Остальные, возможно…

Сэм кивком показал на трещину.

– Так не пойдет.

– Порассуждаем потом. Давай-ка за дело.

Закрепив оснастку так, что она свисала с гондолы и не могла зацепиться за стены, Сэм и Реми встали по концам гондолы и дружно толкали, пока плетеное днище гондолы не заскользило по льду. Приближаясь к трещине, они набрали скорость и наконец толкнули гондолу в последний раз. Гондола проехала последние несколько футов, перевалила через край и исчезла из виду. Сэм и Реми побежали вперед.

– Всегда доверяй своему чутью, – заявила Реми с улыбкой.

Гондола прочно застряла между стенами трещины примерно на фут ниже края.

Сэм забрался в нее и, стараясь не задевать мумий, прошел вдоль всей гондолы. И объявил, что она держится прочно. Реми помогла ему выбраться назад.

– Всякому дому нужна крыша, – сказала она.

Они вместе прошлись по плато, собирая обломки алюминиевого корпуса «Белла», достаточно большие, чтобы перекрыть трещину, и начали укладывать их на гондолу, так что под конец осталась только узкая щель.

– У тебя талант, – заметил Сэм.

– Знаю. Последний штрих – маскировка.

С помощью лобового стекла «Белла», формой напоминавшего миску, они набрали в канаве около пяти галлонов воды, вылили ее на алюминиевую крышу гондолы, а сверху в несколько слоев присыпали снегом.

И отступили, любуясь своей работой.

Сэм сказал:

– Когда замерзнет, будет казаться частью ледника.

– Один вопрос: зачем вода?

– Чтобы снег прилип к алюминию. Если моя догадка верна и вечером нас навестит еще один Z-9, не нужно, чтобы винты разметали снег.

– Сэм Фарго, ты гений.

– Именно эту иллюзию мне и хотелось создать.

Сэм посмотрел на небо. Нижний край солнца уходил за рваную цепь горных вершин на западе.

– Пора ложиться. Посмотрим, что принесет ночь.

Упрятав все припасы в сумку или закопав в снег, Сэм и Реми отправились в свое убежище. В быстро сгущавшихся сумерках они просмотрели содержимое сумки.

– Что это? – спросила Реми, взяв поясную сумку, которую Сэм ухватил последней, прежде чем выпрыгнуть из Z-9.

– Это… – Он замолчал, нахмурился, потом улыбнулся. – Это, моя дорогая, аварийный парашют. Но для нас с тобой это сто пятьдесят квадратных футов одеяла.

Они вытащили парашют из сумки и вскоре лежали, плотно закутавшись в белую ткань, как в кокон. В относительном тепле и безопасности они тихо разговаривали, глядя, как сумерки сменяются полной тьмой.

И постепенно уснули.

Немного погодя Сэм открыл глаза. Чернота вокруг была непроницаемой. Лежа в его объятиях, Реми прошептала:

– Ты это слышал?

– Да.

Издалека доносился шум вертолетных винтов.

– Какова вероятность, что это спасатели? – спросила Реми.

– Буквально никакой.

– Спасибо за поддержку.

Шум винтов постепенно нарастал, пока Сэм и Реми не поняли, что вертолет уже в долине. Несколько секунд спустя яркий луч прожектора скользнул по трещине; ослепительные белые тонкие лучики проникали сквозь щели крыши в гондолу.

Потом свет исчез, переместился в другую часть долины. Он возвращался еще дважды.

Потом гул двигателя вдруг изменился.

– Возвращается, чтобы зависнуть, – прошептал Сэм.

Он схватил пистолет, который устроил у себя под ногой, и переложил его в правую руку.

Налетела волна воздуха. Ледяной ветер и клубящийся снег заполнили гондолу. Ориентируясь по теням, отбрасываемым прожектором, они решили, что вертолет боком летит над плато то в одну, то в другую сторону, возможно, выискивая Сэма с Реми или тех, кто уцелел из их пропавших товарищей.

Сэм и Реми оставили хвост Z-9 торчать из щели как указание на судьбу машины. Всякий, кому повезло бы выжить при падении в озеро, вскоре утонул бы. Сэм и Реми молились, чтобы спасатели пришли к такому выводу.

Их упрямые гости трижды облетели плато. Потом внезапно – так же, как вспыхнул – прожектор погас, и шум винтов затих в отдалении.

34

Северный Непал

Несмотря на ужасный холод, гондола хорошо послужила им: засыпанная снегом крыша не только защищала от ветра, но и сберегала драгоценное тепло тел. Закутавшись в парашютный купол, в курках, перчатках и шапках, они спали крепким, хотя и прерывистым, сном, пока их не разбудило солнце, пробившееся сквозь алюминиевую черепицу.

Опасаясь нового визита китайцев, Сэм и Реми тем не менее знали: чтобы выжить, они должны найти выход из долины.

Они выбрались из гондолы и занялись завтраком. В обломках «Белла» они сумели добыть девять чайных пакетиков и надорванную упаковку высушенного бефстроганова. В Z-9, сам того не подозревая, Сэм подобрал пакет рисовых крекеров и три жестянки чего-то похожего на печеную золотистую фасоль. Они вскрыли одну такую банку и выпили чашку чая на двоих, воду для которого вскипятили в пустой банке.

Оба согласились с тем, что ничего вкуснее не ели.

Сэм сделал последний глоток чая и сказал:

– Вчера ночью я думал…

– И говорил во сне, – добавила Реми. – Ты хочешь что-то построить, верно?

– Наши мумифицированные друзья из гондолы добрались сюда на шарах, надутых горячим воздухом. Почему бы нам не последовать их примеру? – Реми открыла рот, собираясь заговорить, но Сэм упрямо продолжал: – Нет, я не говорю о том, чтобы восстановить их шар. Я скорее думаю о… – Сэм поискал подходящий термин, – о франкеншаре, этаком чудовище Франкенштейна.

Реми кивала.

– Часть их оснастки, часть нашей… – Глаза ее вспыхнули. – Парашют!

– Ты читаешь мои мысли. Если мы сумеем его зашить и запечатать, я, пожалуй, смогу его заполнить. Нам нужно только улететь из этой долины и добраться до лугов, которые мы видели на юге – это самое большое четыре-пять миль. Оттуда мы смогли бы пешком добраться до деревни.

– Все равно это риск.

– Риск – наша специальность, Реми. Хочешь правду? При такой температуре мы здесь больше пяти дней не протянем. Спасатели могут прийти раньше, но я никогда не любил слово «могут».

– И надо еще учитывать китайцев.

– Да, и их. Не вижу других возможностей. Рискнуть и выбраться отсюда – или погибнуть, пытаясь это сделать.

– Без вопросов: попробуем. Давай построим дирижабль.

Первым делом следовало провести инвентаризацию. Пока Реми тщательно разбирала все, что они добыли, Сэм осторожно вытащил из трещины старую оснастку, сматывая в клубок. Он нашел лишь обрывки того, что когда-то было воздушным шаром – или несколькими шарами.

– Их было по меньшей мере три, – рассуждал Сэм. – Возможно, четыре. Видишь, как сходятся эти изогнутые плетеные секции?

– Да.

– Думаю, это были гнезда, где помещались воздушные шары.

– Материал – шелк, – добавила Реми. – Очень толстый.

– Представь себе, Реми: гондола длиной в тридцать футов, подвешенная к четырем воздушным шарам в плетеных клетках… распорки из лозы бамбука, растяжки из сухожилий… Интересно, как они удерживали ее в воздухе. Как подавали теплый воздух в шары? Как они…

Реми повернулась к Сэму, сжала его лицо руками и поцеловала.

– Мечты потом, ладно?

– Ладно.

Вместе они начали разбирать спутанную массу, откладывая растяжки в одну сторону, распорки из бамбука и лозы – в другую. Покончив с этим, они осторожно вынесли мумии из гондолы и освободили от остатков снастей.

– Я бы хотела послушать их историю, – сказала Реми.

– Очевидно, они использовали перевернувшуюся гондолу как убежище, – сообщил Сэм. – Возможно, трещина во льду открылась неожиданно, и удержались только эти двое.

– А почему они остались здесь?

Сэм пожал плечами.

– Может, к тому времени они уже очень ослабли. И построили маленькую платформу из бамбука и оснастки.

Склонившись к мумиям, Реми заметила:

– Слабые и искалеченные. У этого сломана бедренная кость, сложный перелом, судя по виду, а у этого… Видишь ямку в бедре? Оно либо сместилось, либо тоже раздроблено. Они просто забрались сюда и ждали смерти.

– У нас будет другая судьба, – ответил Сэм. – Крушение воздушного шара, может быть, но не это.

– Очень смешно.

Реми наклонилась и подняла одну бамбуковую трубку. Толстую, как бейсбольная бита, и пять футов длиной.

– Сэм, тут надпись. Выцарапана на поверхности.

– Ты уверена? – Сэм наклонился над ее плечом. Он первым узнал язык. – Итальянский.

– Ты прав. – Реми провела кончиками пальцев по углублениям букв, одновременно поворачивая бамбук другой рукой. – А вот это нет.

Она показала куда-то возле кончика трубки.

Квадратная рамка не больше полудюйма в высоту, а в ней четыре азиатских иероглифа.

– Не может быть, – прошептала Реми. – Узнаешь?

– Нет. А должен?

– Сэм, это те же четыре буквы, которые выгравированы на крышке ларца Теуранга.