Текст книги "Наковальня звезд"

– Они будут для нас альбатросами, – излишне возвышенно выразился Гарпал. – Не знаю, что подумают другие…

– Это проклятый кровавый знак с небес, – оборвал Гарпала Ганс. – Розе будет о чём поговорить.

Буйная Ночь не стала всеобщим раскрепощением, а о том, что это предполагалось, можно было судить даже по названию. Поводов для разгула оказалось несколько. Во-первых, возвращение домой трёх путешественников. Во-вторых, экипажу надо было выпустить пар после получения сообщений о погибшем корабле. Но самой главной целью являлось укрепление авторитета не столько момов, сколько Ганса и его системы планирования.

В столовой экипаж получил отличный обед – впервые со времён Стычки пища показалось такой вкусной. Мартин не участвовал в подготовке Буйной Ночи, поэтому он, также, как и некоторые другие, он был шокирован тем, сколько злословия обрушилось на голову Гансу. Рекс Дубовый Лист, подстригшись под Ганса, с тремя Венди представил пародию на сексуальные выходки Пэна. Интермедия была не такой уж и смешной, скорее откровенно издевательской. Но экипаж очень бурно на неё реагировал. В досаде склонив голову, Ганс лишь мрачно усмехался.

Мартин хотел уйти после третьей пародии, но вдруг он явно заметил то, что нельзя было не заметить. Групповое действо было скоординировано и скооперировано: смеялись вместе, шутили вместе, вылезали из беды вместе. Такая демонстрация единодушия только усилила мрачное состояние Мартина. Он никогда не видел, чтобы на Земле общественные мероприятия вылечивали боль. Наигранная весёлость, оскорбительность неискренного юмора, панибратство маскировали отчаяние и печаль.

Ганс, сидя за столом в некотором отдалении от других, руководил всем этим с невозмутимым спокойствием.

Неожиданное пришло, конечно же, от Розы Секвойа. Она оставалась спокойной все то время, пока Мартин, Джакомо и Хаким путешествовали.

– Ждёт своего часа, – говорил Ганс.

Теперь, когда в представлении наступил перерыв, она взобралась на стол в центре зала. Присутствующие не могли долго сохранять неестественное настроение, и Роза воспользовалась наступившим моментом.

– Вы знаете меня, – сказала она. – Я сумасшедшая. Я вижу виденья и рассказываю сказки. Вы думаете, Ганс забавен. Вы думаете, вы сами забавны. Ну, а как насчёт меня?

Ответа не последовало. Наступила неловкая тишина.

– Как насчёт нас? – Розин свободный комбинзон не скрывал того факта, что её грузность перешла в мышечную массу. Она не была изящной и грациозной, но стала заметно сильнее и самоувереннее за последний месяц.

Её лицо светилось удовольствием от общения с людьми. Из всего экипажа только ей удалось сохранить естественную улыбку.

– Мы плоть и кровь, но мы позволили, чтобы нас протащили через сотни миллиардов километров для борьбы с призраками… для мести за людей, которых нет с нами. Это разве не забавно?

Лицо Ганса стало суровым и опасным. Он откинул голову назад, словно собирался укусить любого, кто подойдёт.

Но было в лице Розы что-то такое, что заставляло его оставаться на месте. Было понятно, что она не собирается горячо нападать на них за их глупость, предрекать гибель, приводя в пример погибший Корабль Правосудия. Она хотела выразить что-то другое.

– Кто из вас видит странные сны?

Вопрос попал в точку. Никто не ответил, но по напрягшимся телам и широко раскрытым глазам можно было определить, – таких большинство. Мартин наблюдал за своими приятелями.

– Вы видите сны о людях, которые умерли, не так ли?

– А ты? – рявкнул Рекс.

– О, да. Я вижу сны, если можно назвать так те ненормальные вещи, что случаются со мной. Мне становится плохо. Я не только говорю с умершими людьми, но и с умершими идеями. Я посещаю места, о которых никто из вас даже не вспоминал с тех пор, как был маленьким ребёнком. Теперь ещё это сумасшествие!

– Сядь, Роза, – приказал Ганс.

Роза не изменила выражения лица. Она улыбалась, не замечая Ганса.

– Я вижу сны о людях, которые умерли на Земле, – выкрикнула Жанеттта Нападающий Дракон. – Они разговаривают со мною.

– Что они говорят тебе? – спросила Роза.

Цель была достигнута, аудитория завоёвана, большинство настроено на изменение планов, на уход от абсурдности Буйной Ночи.

Кай Ворон успел перехватить инициативу разговора:

– Мои родители… – начал он.

– Твои родители что-то говорят тебе?

– Мои друзья детства, – это выкрикивала уже Кирстен Двойной Удар. – Они должно быть погибли. Их не было на Центральном Ковчеге.

– Что они говорят тебе, Кирстен?

– Мой брат на Ковчеге. – сообщил Патрик.

– Что он говорит тебе, Патрик? – Лицо Розы раскраснелось от энтузиазма.

Что-то кольнуло Мартина. Теодор.

– Они все говорят нам, что мы заблудились в лабиринтах и забыли, что для нас главное, – с триумфом подвела итог Роза. – Мы в лабиринте боли и не можем найти дорогу. Мы уже не ведаем, что мы делаем и почему мы здесь. Но нам необходимо это знать. Кто может сказать, почему мы здесь?

– Мы все знаем это, – сказал Ганс. Он пристально, оценивающе вглядывался в лицо каждого. – Мы делаем Работу. Мы достигли гораздо большего, чем все те, кто был до нас…

Он оборвал сам себя и посмотрел на Мартина.

– Мы знаем это здесь, – Роза указала на свою голову, затем положила руку на грудь, – но не знаем здесь.

– О боги, – простонал Ганс. Никто больше не произнёс ни слова.

– Мы играем и пытаемся шутить. Мы смеёмся над Гансом, но он не заслуживает наших насмешек. Он Пэн. Его работа трудна. Нам надо смеяться над собой. Над своей тоской.

Паола Птичья Трель выкрикнула:

– Ты больна, Роза. Некоторые из нас ещё не пережили горя. Мы не знаем, что делать… Прекрати нести чепуху!

– Мы все горюем. Все наши жизни – горе, – сказала Роза. – Горе и месть. Ненависть и смерть. Нет перерожденья, нет спасенья. С кем нас можно сравнить? С бездумными ножами, с пистолетами, с бомбой или с голубями в ракете?

– Выскажи свою мысль и заканчивай, – приказал Ганс. Он чувствовал, что действуя силой, вызывет неодобрение.

– Ещё кое-кто разговаривает со мной, – продолжала Роза, опустив подбородок и втянув плечи.

– Монстры из холла? – насмешливо выкрикнул Рекс .

– Дай ей сказать, – зло одёрнула его Жанетта Нападающий Дракон.

Ганс начал вставать.

Роза подняла обе руки.

– Существа, с которыми мы сейчас боремся и которых когда-то называли богами, вовсе не боги. Они даже не близки к богам. На прошлой десятидневке я видела то, что вдохнуло в меня жизнь.

– Бог наших отцов и матерей! – всхлипнула Жанетта.

Мартин соскользнул с кресла и собрался уходить. Он не хотел быть здесь, видеть это.

– Нет! – закричала Роза. – Оно имеет голос колоколов, флейт, птиц. Оно бороздит звёздное пространство, как кит в море.

Мартин замер, его глаза наполнились слезами. Да, оно огромное и заботится обо всех.

– Оно охватывает все. Все кружится вокруг него, как пчелы вокруг цветка. Оно… – Роза протёрла глаза.

– Прекрати сейчас же! – завопил Ганс. – Хватит!

– Оно любит меня! – закричала и Роза. Её руки вытянулись, пальцы сжались. – Оно любит меня, а я не заслуживаю его любви!

Несколько мужчин вышло, качая головами и что-то бормоча себя под нос, но все женщины остались. Ариэль выглядела так, словно внутри её бушевал огонь. Её трясло от гнева, но она молчала.

– Оно говорит со мной. От его слов моя голова готова взорваться. Даже когда Оно спокойно, Оно переполняет меня.

– Молись за нас! – закричала Кимберли Кварц.

Но кто-то скандировал:

– Верните представление! Пошла вон! – Голоса были напряжённые, злые.

– Потом Оно показалось мне, – произнесла Роза шёпотом.

– Как Оно выглядело? – спросила Кирстен Двойной Удар.

– Оно не являлось тенью. Сначала была моя подготовка, моя болезнь. Мне пришлось стать больной, чтобы увидеть, захотеть увидеть; больной, отчаявшейся и совершенно потерянной. Когда я была готова, Оно пришло ко мне. Это не было ни тенью, ни реальностью, Оно окутало все вокруг, Оно окружило меня. Я поняла, что это не только кит в звёздном море, Оно покрывает весь мир. Его части, которые я видела кружащимися, как пчелы, были больше галактик; они медленно танцевали в бескрайной тьме…

– Они не могут! Мы не можем! – кричала во всё горло Кирстен Двойной Удар.

Ганс поднялся, перехватил взгляд Мартина и жестом приказал ему следовать за ним.

Они вышли из учебной комнаты.

– Чёрт побери, что же мне делать теперь? – воскликнул Ганс. – Многие вовлечены в это. Мне следовало сохранить секрет погибшего корабля.

– Каким образом? – спросил Мартин. Он всё ещё ощущал дрожь в теле и был растерян. Он боялся Розы, и в то же время какая-то его часть стремилась слушать то, что она говорит. Мартин понимал, что её проповеди были грубыми и несостоятельными, что она, несомненно, сумасшедшая, но только она получала послания – никто больше.

– Если мы ничего не предпримем, к чему мы придём? – вопрошал Ганс. – Мы кончим, как те несчастные ублюдки, дрейфующие тысячи лет!

Мартин опустил голову. Он боялся показать свою глубокую потерянность.

Ганс уставился на него и присвистнул.

– Неужели ты тоже?

– Нет, – покачал головой Мартин. – Мы должны разрушить это прямо сейчас.

– Только ты и я?

– Я приведу Ариэль и бывших Пэнов. Ты оставайся здесь. Мы встретимся, а затем вернёмся, чтобы объявить…

– Тренировки, – сказал Ганс. – Если мы вернёмся к тренировкам…

– Хорошая идея, – вяло согласился Мартин. Он не знал, что ещё можно придумать.

Мартин вошёл в столовую. Роза сделала шаг вперёд и упала в объятия Жанетты Нападающий Дракон и Кирстен Двойной Удар.

Митинг закончился негромкими, единичными смешками. Жанетта и Кирстен провели Розу до двери, прочь от толпы. Мартин подавил в себе желание последовать за ними. Он собрал Чэма, Гарпала, Ариэль и сообщил, что Ганс хочет встретиться с ними. Ариэль была поражена.

– Почему Ганс хочет видеть меня?

– Возможно, он и сам ещё не знает, – ответил Мартин. – Но я знаю.

– У нас остаётся два месяца до встречи, – Ганс заложил руки за голову и прислонился к спинке кресла, возвышающегося над полом. В её каюте собрались шестеро: бывшие Пэны, по настоянию Мартина Ариэль и Рекс Дубовый Лист, которого пригласил Ганс.

– Мы теряем наше влияние. Мартин понимает это, и уверен, остальные из вас тоже. Роза частично права. Мы сражаемся с призраками, мы потеряли наших друзей и не получили ничего реально положительного взамен – кроме нового этапа в Работе. Сейчас нам предстоят месяцы безделья.

Мы находим корабль, полный трупов, момы вынуждают нас приблизиться к нему и сунуть свои носы в дерьмо поражения. Между тем, мы ждём встречи с чужаками – новыми партнёрами, нелюдями. Стоит ли удивляться, что после всего этого, мы начинаем слушать Розу?

Шестеро молчали, ожидая каким будет заключение. Ганс поджал губы:

– Я прав?

– Прав, – ответил Рекс.

Тогда Ганс приподнял руку и, вытянув пальцы, начал разглядывать их.

Очень мелодраматично, – подумал Мартин. – По-детски.

Настроение Ганса всегда было непредсказуемым. Никто не пытался заговорить. Мартину были известны некоторые непривлекательные черты характера их Пэна: Ганс был жёстким, решительным, упрямым и невнимательным.

– Момы говорят, что мы можем отдыхать десятидневку или даже две, – сказал Ганс. – К чёртовой матери ожидание. Забудем игры и вечеринки. Я не допущу, чтобы кто-то с кем-то трахался, пока корабль не подготовлен. Я хочу настоящей напряжённой работы вместо фальшивой, дерьмовой скуки, которую мы сейчас имеем. Я собираюсь дать хорошего пинка экипажу, заставить их работать – напряжённо работать, если это будет необходимо. Мартин, ты можешь вычислить момов?

– Извини, не понял, – удивлённо переспросил Мартин.

– Ты можешь узнать, чем они сейчас занимаются?

Мартин подумав, пожал плечами и ответил:

– Они занимаются ремонтом корабля. Я не понимаю, что ты хочешь…

– Чёртов ремонт. Они сделали это проклятое судно для посещения мёртвого корабля. Они отдали вам четверть горючего, которое мы собрали вокруг Полыни. Сколько жизней нам это стоило? Может, они скрывают ещё что-то?

– Не думаю. – заметил Мартин.

Ариэль никак не реагировала. Она была застывшей, слушающей, ожидающей.

– Мы начнём тренироваться безо всяких отлыниваний. Мы установим дисциплину и разгоним нашу кровь. Мы будем устраивать захватывающие соревнования. Каждый из вас станет инструктором. Мартин, Рекс и я разработаем методику упражнений и тренировочных боев. Рука к руке. Выигравшие получают возможность трахаться. Больше никто. Мы выберем добровольцев из Венди, которые станут наградой победителю.

Улыбался только Рекс. Остальные были ошарашены. Ариэль закрыла глаза.

До настоящего момента думалось, что Ганс обладает тонким инстинктом руководителя. Однако внутренней реакцией Мартина на это выступление было просто отвращение. Руководить товарищами в играх с заведомо нулевым результатом, участвовать в соревнованиях за право переспать с проституткой – другого слова Мартин не мог подобрать – всё это было так омерзительно, что даже трудно представить.

Но никто не возразил – ни Мартин, ни Ариэль. Это ужасало больше всего.

– Тогда давайте приступим, – объявил Ганс.

* * *

Мартин столкнулся лицом к лицу с Джимми Японцем. Они поклонились друг другу, и осторожно, примериваясь, закружили по комнате, сжав кулаки.

Всего в соревновании участвовало пятнадцать человек. Комната наполнилась сопением и криками, шарканьем ног, шлёпками при падении тел, при столкновении их друг с другом. Венди состязались с Венди, Потерянные Мальчики выступали друг против друга.

Некоторые семейства стали очень малочисленными, они были ослаблены смертями. И теперь случалось, что Кошки боролись против Кошек, а семейство Рыб и Цветов, объедившись, выступали против симбиоза семейств Деревьев и Географических названий.

Корабль ориентировался на новый общественный заказ. Выявлялись победители. Мартин занимал пока шестое место среди пятнадцати отобранных Потерянных Мальчиков.

Ганс отбирал из этих пятнадцати инструкторов. Следующий этап отбора включал в себя дополнительные соревнования по бегу, футболу, ручному мячу.

Для Мартина было некоторым удовольствием видеть, что большинство из победителей избегали вознаграждений Ганса, стараясь со смущёнными улыбками, незаметно скрыться с его глаз. Только Рекс Дубовый Лист ни от чего не отказывался, он гордо повёл в свою каюту Донну Изумрудное Море.

Изнурённый, с синяками и кровопотеками, Мартин провёл полчаса в своей каюте перед сном – исследуя библиотеку «Спутника Зари». Библиотека вновь открылась несколько десятидневок назад. Она имела пробелы, но не очень большие, где-то около девяносто пяти процентов материалов или сохранилось, или было реставрировано. В библиотеку вошли и материалы, доставленные с погибшего корабля.

После открытия библиотеки Мартин почувствовал себя несколько легче. Его вновь увлёк мир познания, уносящий его за пределы корабля.

Участие в соревнованиях не было вменено в обязанность, как того боялся Мартин. Были увлечённые ими, но были и совершенно равнодушные. Роза Секвойа и несколько её приятелей вообще не соревновались, и Ганс не принуждал их. Некоторые отказывались после нескольких попыток, и Ганс не подвергал их насмешкам.

Проходили дни.

О будущей встречи почти не разговаривали. Все это походило на ситуацию, как если бы какие-то чужестранцы должны были присоединиться к семейству, которое и так имело достаточно собственных забот – им не хватало времени на пустые разговоры. В голову Мартину пришла мысль, которая испугала его. А что, если Ганс прав, и им действительно сейчас необходима вот такая жизнь: с жёсткой дисциплиной, изнуряющими тренировками, постоянным контролем. Ведь оказался же он прав, послав Мартина в далёкое путешествие к мёртвому кораблю, выведшее его, Мартина, из состояния глубокого уныния и безнадёжного отчаяния, которые, если признаться честно, были даже чем-то удобны.

Шестьдесят четыре человека из команды слушали Розины сказки. Ганса не было; но Ариэль и Мартин, по его просьбе, присутствовали.

Ариэль отнеслась к попыткам Ганса и Мартина приобщить её в к пастве власти с удивительным спокойствием. Мартин находил два объяснения, две возможные причины её миролюбия: то ли она хотела быть ближе к центру событий, а она была не дура и понимала, что этого можно добиться, лишь приобщившись к власти, то ли она просто хотела быть поближе к Мартину.

Вот и сейчас Ариэль, как всегда, сидела в столовой рядом с Мартином. У Мартина были вполне обоснованные доказательства, что она, по крайней мере, после Стычки имеет на него какие-то виды, – правда, выраженные в несколько странноватой манере, но такова уж Ариэль.

После встречи с Паолой Птичьей Трелью он вёл абсолютно холостяцкую жизнь. Соблазны плоти не шли ни в какое сравнение с другими конфликтами, которые он никак не мог разрешить.

Команда собиралась в столовой, люди подходили поодиночке и тройками. Диадная структура была надломлена упражнениями Ганса, системой его поощрений; те, кто потерял партнёров в Стычке, ещё не сделали нового выбора. Существовали только одна или две диады.

В этот раз Роза начала с притчи:

– Однажды, давным-давно, когда Земля была ещё очень молода, трое детей, бродя по лесу, набрели на больного волка. Среди них была девочка, по имени Пенелопа. Она казалась симпатичнее и моложе других, и говорила слегка шепелявя. Второй, Ким, её брат, совершенно не разбирался в жизни и постоянно думал только о сражениях и победах. Третий, Джэкоб, их кузин, боялся даже своей собственной тени.

Они подошли к волку поближе, и Пенелопа спросила, что случилось с ним.

– Я попал в капкан, – ответил волк., и Пенелопа увидела, что это действительно так. Лапа волка была зажата стальной челюстью, прикованной к земле. – Пожалуйста, помогите мне.

– Подождите минутку, – остановил приятелей Ким. – А что если тот, кто поставил капкан, увидит нас? У нас будут неприятности…

– Тот, кто поставил капкан, придёт только через неделю, – сказал волк.

– Если ты знаешь это, тогда ты должен был знать и то, где охотник ставит капканы. Как же ты умудрился попасть в капкан, если знал, где он находится? – недоверчиво спросил Ким.

– Ты очень смышлёный мальчик, поэтому я расскажу тебе все, – сказал волк. – Всё, что ты захочешь. Но сначала вы должны освободить меня.

– Ты – заколдованный волк? – догадалась Пенелопа. Она слышала о таких вещах.

– Я колдун, принявший облик волка. Я могу изменять свою внешность, как только пожелаю, при условии, если я не буду пойман железом. Но именно это со мной, к сожалению, и случилось.

– Я думаю, нам следует ему помочь, – вступил в разговор Джэкоб. – Я не могу видеть, как при мне страдают живые существа.

– Подожди, – остановил его Ким. – Может, это волк, который убил нашу овцу. Может, кто-то оказал нам любезность, сделав этот капкан.

– Вашу овцу съела пума, а не я, – сказал волк. – Вы не верите мне?

– Я верю тебе, – успокоила его Пенелопа.

– Я не знаю, верю я ему или нет, но я вижу, что ему больно, – сказал Джэкоб.

– А что вы дадите нам, если мы освободим вас? – полюбопытствовал Ким.

– Я не могу исполнять желания, пока нахожусь в железных когтях, – ответил волк.

– Итак, вы не можете доказать, что вы волшебник, – сказал Ким и повернулся к детям, – Я предлагаю оставить его здесь, в капкане.

Но Пенелопа уже склонилась, чтобы расщёлкнуть капкан. Увидев это, Ким попытался ей помешать, однако Джэкоб бросился вперёд и оттолкнул его. Пенелопа открыла капкан и освободила волка. Высунув язык, волк лёг в траву и с трудом проговорил:

– Я очень болен. Я провёл в капкане слишком много времени и сейчас умру. Но я приду к вам в ваших снах и дам каждому то, что он дал мне.

И волк умер. Пенелопа, оплакав, сожгла его в лесу, чтобы охотник не смог натолкнуться на бездыханное тело и завладеть им, как добычей. Ким надулся, сердитый на Джэкоба. А Джэкоб чувствовал печаль оттого, что они ничем не смогли помочь волку, и оттого, что он потерял дружбу Кима.

Той же ночью волк пришёл к Пенелопе. Но в её сне это был не волк, а дряхлый старик, одетый в волчью шкуру – с глазами, глядящими прямо в душу, с открытой улыбкой. Старик сказал:

– Тебе я подарю долгую долгую жизнь и много много детей. И когда к тебе придёт старость, когда придёт время умирать, ты будешь довольна человеком, которого любила, ты будешь довольна детьми, которых родила, ты будешь довольна жизнью, которую ты прожила… Всё это я даю тебе.

К Джэкобу волшебник пришёл в обличьи волка и сказал:

– Ты проживёшь долгую жизнь, и она будет разнообразной и полной, с печалями и радостями, перемешанными так сильно, что ты не сможешь различить их. Жизнь сделает тебя человеком с широкой душой, потому что она у тебя будет нелегка. И когда ты будешь умирать, ты займёшь место избранникого божьего, давая советы другим людям. Все это ты будешь иметь, но все это ты будешь и терять. Ты никогда не будешь знать, что есть правда, а есть что ложь, не будешь знать этого с уверенностью. Все вещи, все понятия всегда будут для тебя двухсмысленными. Но это и есть великий путь познания и благоразумия.

К Киму же пришёл просто волк и рычал на него, пока сон не превратился в ночной кошмар. И тогда волк сказал Киму:

– Всю твою жизнь мир будет оборачиваться против тебя. Ты будешь строить и строить планы, но удача не будет благоприятствовать тебе. Неудачи тоже ничему хорошему тебя не научат. Ты не доживёшь до старости, ты умрёшь молодым – ожесточённым, никем не любимым. Вот что даю я тебе.

– А что ты дал самому себе? – закричал во сне Ким. – Ты, у которого было так много возможностей и силы, ты смог получить только боль!

– Да, ты прав, по собственной глупости попав в капкан, я в результате не имею ничего, кроме забвения. Но для того, чтобы получить силу, я в своё время продал свою душу. И теперь я не имею ничего. Когда моё приведение исчезнет из твоего сна, я стану не больше, чем эхо ветра…

Роза опустила голову. Команда, казалось, оценила историю, но явно не одобрила. Все стояли, погруженные в свои собственные мысли. Молчание затянулось. Наконец Жанетта Нападающий Дракон произнесла голосом актрисы:

– Розу снова посещали прошлой ночью. Оно опять приходило к ней.

Команда, остолбенев, уставилась на Розу. Она подняла голову, но взгляд её блуждал где-то далеко.

– Никто не говорит об этом вслух, но все мы сейчас очень много думаем о мёртвом корабле. – сказала Роза. – Нас интересует, почему они все умерли, но мы не находим ответа. Да, нынешним вечером я не подарила вам покоя. Но пришло время величайшего испытания для нас. Скоро к нам присоединится иной вид разумных существ. Мы будем общаться с простодушными, мы научим их понимать, что значит болит душа.

Молча, без комментариев, команда покинула столовую. Ариэль вслед за Мартином направилась в каюту Ганса.

– Ну как, хорошо? – спросил Рекс Дубовый Лист, столкнувшись с ними в открытых дверях.

– Она … безвредна, – ответил Мартин.

– Что за слова ты говоришь? – удивился Ганс. – Чтобы Роза и была безвредной? – Он в удивлении уставился на Ариэль.

– Она стала лучше. Много сильнее, – сказала Ариэль. – Жанетта и Кирстен с ней всё время сейчас. Она не часто общается со мной. Она знает, что я часто беседую с тобой и Мартином. У неё появляются ученики и последователи. Я думаю, она создаст какое-нибудь религиозное учение.

Ариэль подарила Мартину мимолётную улыбку, как если бы просила одобрения. Но она не получила его.

– Это правда? – Ганс повернулся к Мартину.

– Не знаю, создаст ли она какое-нибудь учение. Могу лишь сказать, что она рассказывает интересные истории. Но мне все это кажется простой забавой, это так далеко от нас сейчас. Просто детские сказки.

Ганс на минуту задумался.

– Она не остановится на этих росказнях. Она снова заварит кашу, начнёт организовывать новый бунт. Я не уверен, что мы сумеем уберечь её от самой себя. А мы ещё до сих пор вибрируем на грани, ходим по острию ножа. И я почти уверен, что встреча с так называемыми коллегами спокойствия нам не добавит, – он задумался, сложил ладони вместе и сделал несколько всхлопывающих движений. – Думаю, Роза нуждается в хорошем трахальщике. Есть добровольцы?

Его грубость ошеломила Мартина, у Ариэли резко выделились мышцы на шее. Но они опять промолчали.

– Только не я, – небрежно отозвался Рекс Дубовый Лист.

– Хорошо, я подумаю и сам найду ей подходящего самца. Это же вечная тема, не правда ли?

– Библиотеки открыты, пища стала лучше, момы сообщили нам, что мы уже можем, чтобы расширить базу данных, воспользоваться дистанционной связью, – громко объявил Рекс Дубовый Лист и обвёл взглядом всех присутствующих в столовой. – Мне кажется, мы уже готовы к встрече наших друзей. Будут ли какие-нибудь вопросы, прежде чем я позволю исследовательской представить свой доклад?

Команда зашумела и не могла угомониться несколько минут. Создавалось впечатление, что им просто не хотелось общаться с ведущим собрание. Наконец руку подняла Паола Птичья Трель.

– Пэн сообирался сделать нам какое-то сообщение, – сказала она. – Почему нет Ганса?

– Ганс занимается научной работой, – ответил Рекс.

– Тогда почему собрание ведёт не Гарпал? – удивлённо спросила Эйрин Ирландка.

– Я не знаю, – сказал Рекс и, придураясь, выкрикнул в зал, – Гарпал, где ты, отзовись?

Гарпал пожал плечами, явно не желая поддерживать веселье Рекса:

– В мои обязанности не входит подобная привилегия. Ганс может назначать в спикеры тех, кого пожелает.

– Мы не нуждаемся в спикере. Нам необходимо присутствие самого Пэна, – не отставала Эйрин Ирландка.

– Все ваши вопросы и замечания я передам непосредственно Пэну, – важно заявил Рекс.

Мартин обвёл глазами зал. Бросалось в глаза отсутствие двух человек: Ганса и, конечно, Розы Секвойи.

– Не занимается ли он лечебными процедурами с Розой? – прошептала ему на ухо Ариэль. Мартин не ответил. Если Ганс сейчас с Розой, он не может не знать, что их одновременное отсутствие будет ещё заметней. Хотя, возможно, Ганс к этому и стремится. Ведь если все догадаются, что Роза получает от него «лекарство», она может потерять свой статус.

Хаким прочистил горло и шагнул к трибуне. Рекс великодушно освободил ему место.

– Мы уже не дальше половины триллионов километров от другого корабля, – начал Хаким. – На несколько дней нам придётся отказаться от своей маскировки. Иначе момы сомневаются, что кто-либо может обнаружить нас. И нам, вероятно, следует за несколько часов до встречи поговорить с обитателями корабля по «ноучу».

– Мы по-прежнему наблюдаем за Подсолнечником? – поинтересовалась Алексис Байкал.

Хаким подтвердил: за всей системой Левиафана ведётся наблюдение.

– Есть что-нибудь новенькое? – это спросила Бонита Высокогорная Долина.

– Вокруг Левиафана вращается десять планет. Мы узнали о них ещё кой-какие детали, не только массу и размеры. Пять из них – каменистые миры с диаметром меньшим двадцати тысяч километров. Шестая – газовый гигант. Они все или почти не излучают радиоволны, или излучают, но совсем немного. Мы не обнаружили на планетах никаких следов разрушения после взрыва Полыни. И вооружения тоже не обнаружили. Вот и всё, что я могу пока сказать.

– А ещё что-нибудь вы заметили на орбитах? – спросила Эйрин Ирландка.

– Нет, больше ничего.

– А появились ли у вас какие-то объяснения, почему они всё время изменяются? – несколько угрожающе спросил Рекс.

Хаким отрицательно покачал головой.

– Возможно, это огромное инженерное сооружение – нечто подобное, что было вокруг Полыни, но более широкомасштабное. В качестве материала они могли использовать пару разрушенных планет. Но это только мои догадки.

– Планеты обитаемы? – это был вновь голос Эйрин.

– Следов обитания не замечано, но я думаю, что всё-таки, да, они обитаемы. Мы осмеливаемся так предполагать, – Хаким отвёл глаза. – На данный момент мне сказать вам больше нечего.

– Ну хорошо, – вновь приподнялся Рекс. – Какие будут вопросы и комментарии? Что передать Гансу?

– Что мы устали от такого количества соревнований, – сказал Джек Отважный.

– Хорошо, я дам ему об этом знать, – улыбаясь во весь рот, ответил Рекс.

Через полчаса после собрания в каюту Мартина пришёл Гарпал, а за ним Ариэль.

– Я собираюсь сложить с себя обязанности Кристофера Робина, – объявил Гарпал сразу же, не успев перешагнуть порог.

– Полагаю, что мне нет необходимости интересоваться, почему, – сказал Мартин.

Ариэль присела на кушетку, казалось, она была полностью погружена в свои мысли.

– Думаю, нет. Ты же все понимаешь, – сказал Гарпал. – Сначала он выбрал меня, потом остановил свой взор на Рексе. А Рекс… Он делает всё, что бы выжить меня… Скажи, разве есть смысл бороться?

– Ганс чувствует свой путь, своё предназначение, – неожиданно произнесла Ариэль.

– С кем ты, Ариэль? Очнитесь, Мадеумазель Критикующая всех и вся.

Ариэль подняла руки вверх, изображая полную капитуляцию.

– Боже мой, куда всё исчезает? – не мог успокоиться Гарпал. – Когда Пэном был Мартин, ты настолько была переполнена дерьмом, что в твоём рту можно было выращивать грибы!

– Гарпал, – попытался остановить его Мартин.

– Нет, я хочу знать! Ариэль, откуда такое добродушие?

– Я доверяла Мартину, – сказала Ариэль. – Я знала, что он не держит на меня зла и не будет мне мстить. Я не такая уж идиотка, как вы думаете.

Её слова охладили Гарпала. Он пристально посмотрел на Ариэль, потом на Мартина, и после этого теперь уже он поднял руки.

– Ну в таком случае мне вообще сложно что-либо понять.

Мартин выжидающе смотрел на Ариэль. Ну, ну, продолжай.

– Мартин искренен. Он не гнался за внешними эффектами.

– Спасибо тебе большое за такие слова, – не без язвительности поблагодарил Мартин.

– Не стоит благодарностей. И всё же я продолжу… Так вот, ты не прикидывал, кто и зачем тебе может пригодиться. А Ганс не изменился… Он просто сросся с Работой. У него всё подчинено политической карьере, для него важно лишь то, что поспособствует успеху.

– Даже когда он вышел из-под самоконтроля после нейтринного шторма? – напомнил Гарпал.

– Да, даже тогда он был искренен, – согласилась Ариэль. – Но это поставило людей на место. Он ведь хотел, чтобы все… немного боялись его. Чтобы чувствовали его силу. Чтобы знали, что он может ударить, если его рассердить. Но он не совсем точно рассчитал. Люди оказались более осторожными, чем он думал, они не стали высказываться. Но он очень хочет стать великим. Разве вы не замечаете этого? – она с укором посмотрела на Гарпала.

– Я не понимаю, как он мог спланировать все это? – сказал Мартин.

– О только не говори мне, что ты не знаешь, насколько он ловок, – воскликнула Ариэль, презрительно прищурив глаза.

Мартин увидел прежнюю Ариэль. Он понял, что всё это время она с трудом сдерживала свой гнев и свою ярость. И опять с тревогой он ощутил, что его неудержимо влечёт к ней.

– Он лучший Пэн, чем я, – возразил он.