Текст книги "Город в конце времен"

СЛИВНОЙ КАНАЛ

Патун усадил девятку начинающих разведчиков на дно канала, под двойной аркой – и торжественно оглядел каждого по очереди. Старший инструктор высился башней: он на треть превосходил по росту Кхрена, самого высокого из всех.

– Вас выбрали потому, что кровь в ваших жилах зовет вперед, – начал он; голос его звучал глубоко и печально. – Каким бы ни был ваш энтузиазм, вам потребуется помощь в походе и способность приструнить собственные амбиции. Вы неопытны, безусловно отважны, но пока что – глупы.

Перф неловко заерзал на песке, не поднимая головы, словно опасался, что все взгляды обращены на него.

– Там не будет смотрителей, которые с готовностью отнесут вас домой в случае ранения. Там вас ждет не просто боль – есть кое-что похуже смерти. Вот что обещает Хаос. За границей реальности лежит величайший вызов, когда-либо стоявший перед людьми – и к ним я отношу даже Великих Эйдолонов, будь проклята их высокомерная наглость.

Патун оглядел собравшихся, словно ожидал, что их потрясет такое дерзкое заявление, однако племя ничего не знало про Эйдолонов – великих или не очень.

Он устало махнул рукой. Тиадба заметила, что на кончике его шестого пальца – их было семь, если считать за большой палец отросток, расположенный по центру ладони – имелся розовый цветок. Пока Патун говорил и взмахивал руками, терпеливые наблюдения вознаградили ее новым открытием: цветок на деле был кластером из шести крошечных пальцев – вероятно, для выполнения особо тонких и деликатных задач. (Впрочем, Нико позднее предположил, что этими микромизинцами Высоканы чистят уши).

– Никому не дано знать, что вы увидите и испытаете. Да, имеются особенности, которые относительно неизменны и могут быть описаны, даже частично объяснены, но по большей части Хаос – это великие изменения без какой-либо причины или порядка. Примите этот факт. Опасность постоянна. Ваша подготовка всегда будет недостаточной. Однако тут ничего не поделаешь, ибо совпали желания тех, кто считает своим правом что-либо желать, – здесь он ткнул пальцем себе за спину и вверх, куда-то над тремя жилыми островами, – и инстинкт крови, который был заложен и воспитан в вас – отвага до потери смысла… – Патун тяжко вздохнул. – Как бы то ни было, вы отправляетесь. Вы уже в походе. Теперь предстоит идти вперед. У вас нет выбора. У нас нет выбора.

Тиадба произнесла странное, незнакомое слово: «Аминь». Все остальные эхом подхватили его, затем смущенно, в недоумении переглянулись.

– Что ж, позвольте ознакомить вас с тем снаряжением, которое поможет сохранить в Хаосе ваше тело и душу вместе.

Патун просвистел низкую, тягучую ноту, и рекруты встали на ноги.

Инструкторы-помощники сопроводили их в серебристую хижину-купол.

Блестящие и непонятные костюмы свисали со стен, напоминая хитиновые панцири фермерских грузопедов, только более красочные. Размером и формой они были индивидуально подогнаны к каждому члену группы, и отливали яркими тонами – оранжевыми, красными, синими, зелеными и желтыми. Это показалось странным: а вдруг надо будет прятаться от какой-нибудь опасности?

– Это лучшие экземпляры, когда-либо вышедшие из-под умелых рук Формовщиц Кальпы. Здесь, в городе, нас защищают генераторы – а в Хаосе вас будут защищать эти скафандры… в какой-то мере. Внутри поддерживаются принципы и законы, на которых зиждется жизнь, и, кроме того, они рассчитаны на сохранение вашего личностного «я» – что вполне естественно ожидать от Формовщиц, которые их создали.

– А кто они, эти Формовщицы? – спросил Нико.

– Мне подобные, – ответил Патун, – только иные. Я сам их никогда не видел.

Похоже, он не желал углубляться в эту тему.

Старший инструктор указал каждому разведчику его личный костюм и предложил надеть. Тиадба с самого начала догадалась, где ее доспехи. Она погладила жесткий панцирь – полированный, оранжевый и холодный. Броня завибрировала под ее пальцами и издала тихий, одобрительный звон.

Грейн немножко рассказывала о таких вещах, однако она никогда не говорила, что броня самостоятельно облечет конечности и торс владельца. Доспехи практически сами наделись на своих хозяев, пока те подпрыгивали и поеживались. Херца и Фринна попытались даже сорвать облачение, но у них ничего не вышло. Те, кто оделся раньше других, с ироническим беспокойством следили за нервозными ужимками своих товарищей.

Шлемы поначалу свисали с плеч как капюшоны, однако по команде Патуна они поднялись, отвердели и герметично закрылись. Впрочем, оказавшись полностью внутри, Тиадба не испытала приступа клаустрофобии. Дышать получалось без труда, воздух был свежим. В районе суставов временами появлялся небольшой зуд, который она вскоре научилась оставлять без внимания.

– Скафандры – ваша вторая кожа, только более хитроумная и талантливая. Броня защитит вас от бесконечных невзгод; это продукт древнего искусства, которое до сих пор является чудом в моих глазах, – и да, у нее есть определенные пределы. Броня чувствует изменения или проскальзывания фундаментальных правил; она трансформирует, преобразует сенсорные данные Хаоса, чтобы вы воспринимали – видели – свет и тень, цвет и форму. Она поможет удержаться на различных поверхностях или передвигаться по местности – надежность ее достаточна для вашего путешествия, которое по идее должно привести вас к месту, где Хаосу дан отпор. Нельзя сказать, что сам Хаос совсем не обладает формой или характером. Он напоминает погоду – одни местности трансформируются сильнее, другие остаются почти неизменными. Хотя наши наблюдения порой веками свидетельствуют о наличии тонкой пленки непротиворечивости в тех или иных местах, истина заключается в том, что правила Хаоса непрерывно меняются. Неспособность это распознать и быстро адаптироваться приведет к ужасным последствиям. Броня умеет учиться и приспосабливаться – вам также придется освоить это искусство.

Два младших инструктора принесли приплюснутое яйцо на изящном штативе – портативный генератор реальности, способный на несколько пробуждений прикрыть всю группу суспенсивным полем.

– В границах Кальпы подобие древней реальности поддерживается нашими генераторами. Если доспехи окажутся повреждены, вот такие небольшие устройства на время защитят вас.

С другой стороны, окруженные коконом поля, они не будут в состоянии двигаться дальше.

Затем Патун ознакомил их с оружием – его запрещалось применять необдуманно или в агрессивных целях, дабы не привлечь нежелательное внимание. Оружие представляло собой изогнутые, сияющие лезвия, именуемые «стрекала», которые не резали, а ускоряли изменения.

– Стрекала раздражают Хаос – подзуживают, заставляют активнее проявлять его склонности. Эффект, впрочем, непредсказуем: цель, по которой нанесен удар, может остаться неповрежденной и сохранить функциональность… Другого оружия нет – за исключением вашей смекалки.

В общем, убежать и спрятаться – наилучшие стратегии увернуться от опасности. Именно поэтому их обучение было посвящено искусству стать неуловимым – хотя пока что без объяснений, каких именно угроз следует избегать.

– Почему мы не отправляем вас на машинах – летающем или космическом транспорте, способном перемещаться над землей? – спросил Патун. – Дело в том, что на наши генераторы распространяется закон масштаба. Чтобы защитить более крупную группу, надобны более крупные генераторы. Более того, генераторы разумного, переносного размера требуют, чтобы скорость любого объекта в Хаосе лишь ненамного превышала скорость бега – иначе они не успеют восстановить матрицу реальности. Далее, слишком быстрое движение, подразумевающее значительное усилие, привлекает к себе вихри противоречия и неуспеха, которые мы именуем «твист-складками» и «энигмахронами». Это очень опасные ловушки. Они пожирают и переваривают все, что в них попадает, – даже вашу броню! – и навечно привязывают добычу к Хаосу. Вы наверняка столкнетесь с их жертвами – как древними, так и относительно недавними. Жертвы Тифона растворяются крайне медленно. Кое-какие из этих чудовищ – бывших людей – служили объектами исследований ангелинов-наблюдателей в Разбитой Башне еще до момента моего создания… Они до сих пор присутствуют в Хаосе. Броня особенно уязвима на участках откровенной лжи, практически на внешнем венце реальности. Это так называемое Средиземье, где Защитники, то есть последний рубеж генераторов, охраняющих Кальпу, постепенно ослабляют свое влияние, в конечном итоге полностью уступая Хаосу. Пересекать Средиземье надо крайне осмотрительно. В этой зоне броню нельзя активировать полностью – в противном случае антагонизм защитных полей приведет к непредсказуемым последствиям. Я сопровожу вас до этого участка, отслежу прогресс передвижения. Мне еще не доводилось терять путепроходцев на этом этапе, хотя многие инструкторы стали свидетелями того, как их ученики были выхвачены преждевременно, попав под вторжение или угодив в твист-складку. В Хаосе имеются регионы, которые на первый взгляд сохраняют неизменность даже на протяжении долгих веков. Один из них – так называемый Некрополь, остатки девяти погибших бионов Кальпы. Тифон подобрал эти руины и скомбинировал их с извращенными останками прочих городов. Здесь Тифон демонстрирует нам как бы предупреждение: вот что с вами будет – жестокая пародия на величайшие цитадели, которыми некогда гордилась Земля. Ныне же их останки – или, если угодно, сущности, имажинантные проекции, – собраны вместе и свалены в кучу в пределах границ видимости с вершины Башни. По-видимому, часть этих руин до сих пор обитаема – если можно так выразиться, – там гнездятся безнадежные фантомы. Те, кто некогда жил, ныне мертвы, но, тем не менее, действуют вполне целеустремленно – а то, что никогда не знало жизни, неожиданно ее обрело. А сейчас рассмотрим участки великой опасности и великого шанса. К ним относятся своего рода магистрали, ведущие сквозь Хаос. Их издавна называют «колеями». Колеи появляются и исчезают, образуя нечто вроде дорожного серпантина через все регионы.

– И что они из себя представляют? – решила уточнить Тиадба.

– Колеи служат путями сообщений. Даже в Хаосе присутствует иерархия правил, или, вернее, антиправил… силы или слабости, грандиозности или ущербности. Наиболее высокопоставленные и самые могущественные фигуры или формы – мы не рискуем именовать их разумными или мыслящими – пользуются колеями для передвижения. Среди них необходимо особо упомянуть Молчальников, которые были активны и могущественными во времена Сангмера, да и сейчас сильно докучают нашим путепроходцам.

– Как они выглядят? – спросил Нико.

Патун покачал головой.

– По-разному. С Башни пытаются проследить за их появлением, однако до нас информации доходит совсем немного.

Разведчики стояли возле купольной хижины, гримасничая и потягиваясь, поскольку не до конца освоились с новым облачением.

– Древняя материя, из которой состоите вы и которая некогда заполняла собой Землю, в свое время была защищена суспенсивным полем, непроницаемым барьером для Хаоса. Однако после того как Тифон взял Кальпу в осаду, возникла необходимость в локальных генераторах реальности, – нам пришлось забросить все, что находится за этой границей. Первородное вещество в Хаосе стареет непредсказуемым образом, образуя пакеты геологических изменений и дислокаций, которые не подчиняются простым правилам гравитации, физики и пространственно-временного континуума. Возникает впечатление, что Тифон наслаждается нестабильностью – все, что служит ему развлечением, возбуждает Хаос и подвергает Землю пыткам.

– Вы все время говорите о Тифоне, словно он живой, – заметил Нико. – Он в самом деле более могущественный, чем эти, как их там, Эйдолоны?

– В этом вопросе я столь же невежественен, как и вы, – ответил Патун после краткой паузы. – В свое время некоторые считали неизвестные силы природы величественными врагами или ненасытными божествами. С моей точки зрения, Тифон не является частью нашей природы – в нем нет ничего величественного или достойного уважения. Он – бич и чума. Впрочем, вы вскоре познакомитесь с ним сами – лучше всего придерживаться той теории, которая поможет вам выжить.

Махт и Кхрен заинтересованно переглянулись, хотя эта сентенция не удовлетворила Нико, самопровозглашенного философа. Перф, Шевель и две тихие самки откровенно скучали. Денборд и Тиадба внимательно слушали и старались не лезть вперед со своим мнением.

Почувствовав молчаливый скептицизм Тиадбы, Патун присел возле нее на усыпанное дресвой дно канала. Даже в этом положении его голова возвышалась над девушкой, хотя она и подросла немножко за счет подошв скафандра.

– Я вижу, у тебя есть вопрос, – сказал он.

– Хорошо, мы отправимся туда, куда надо, – кивнула она. – Но кто сделал нас такими?

– Я полагаю, Формовщицы, во исполнение приказа какого-то Эйдолона. Очень хочется когда-нибудь встретить этого старого маразматика и высказать все, что я о нем думаю. – Патун пошевелил скрюченными пальцами и шутливо коснулся кончика носа, подражая обычаям племени. – Много веков назад, в эпоху моей юности, я решил утолить чувство личной вины и в нарушение законов Ратуш-Князя самостоятельно отправил группу исследователей в Хаос.

Он на мгновение замер, лицо его пошло морщинами, и Тиадба подумала, что впервые видит такое выражение на физиономии Высокана. Что это означает: печаль, тоскливую надежду, скорбь по утратам?

– Вестей от них не ждали. Любой, кто покидает Кальпу, не возвращается – и причины для этого просты и очевидны.

– Да, но вы упорно продолжаете отправлять туда нас, – возразила Тиадба.

– О, планы эти разработали умы более возвышенные, чем я… да и я сам считаю, что мы все одержимы, невзирая на последствия. Вы следуете своим инстинктам, я же исполняют свои обязанности. – Он встал. – Если кто-то из моих посланников до сих пор там – и все еще свободен, – можно надеяться на их помощь. Если повезет… Словом, даже с ними следует соблюдать все меры предосторожности, как и в отношении любых иных явлений в Хаосе.

Перф, почти невидимый в тумане, стоял на краю лагеря и неотрывно глядел на Ярусы. Махт сплел пальцы перед собой, шепча слова успокоительной песни.

Лицо Патуна разгладилось и приняло отвлеченный, задумчивый вид.

– Я верю – потому что обязан верить. Если кто-то из вас преуспеет, будет выполнена задача столь великая, что оправдаются все бесчисленные жертвы, которые понес ваш род.

– Старый болтун отправился на боковую.

Неслышно ступая, к Тиадбе приблизилась широкоплечая тень. Девушка повернула голову и бросила на Кхрена кислый взгляд. Ее вновь мучили горькие думы. Конечно, в этом нет его вины, однако ни Кхрен, ни остальные не могли заменить собой ее юного воина, пусть он и вел себя порой как глупый мальчишка.

– У нас есть немного времени, – тихо сказал Кхрен, почувствовав ее настроение. Из-за его плеча выросли Махт и Перф. Юноши присели рядом.

– Пожалуйста, почитай еще из твоих книг, – попросил Перф. – Нам надо учиться.

Трясоткань Грейн и древние буквожуки больше не служили ей руководством – слова приходилось разгадывать самостоятельно; впрочем, Тиадба уже набила на этом руку. Прочитанное она пыталась донести до остальных, объяснить. Она была уверена, что именно этого хотела от нее Грейн. Как странно, что не получается ясно припомнить лицо старой саммы или напев ее мягких, но настойчивых речей. Вот Джебрасси Тиадба помнила очень ясно.

Подошли Денборд, Нико и Шевель, неся с собой тюфячки. Последнее время все предпочитали спать на свежем воздухе, под темными арками, а не внутри шатких палаток, которые хлопали при каждом ветерке – пугали и наводили на невеселые мысли.

Тиадба села поудобнее и раскрыла одну из книг. Любимыми историями начинающих разведчиков стали пассажи про Сангмера-Пилигрима и Ишанаксаду, дочь Библиотекаря, однако повествования редко были теми же самыми – непонятная особенность книг, на которую, впрочем, ее слушатели не обращали внимание.

По необходимости она либо пропускала, либо парафразировала те кусочки, которые не понимала сама, да и множество слов были по-прежнему незнакомы. С другой стороны, чем больше Тиадба их перечитывала, тем сильнее становилось чувство, что она словно видит их более опытными глазами, и с каждым разом ей открывается какое-то новое значение.

Кое-какие пассажи, рассыпанные по тексту подобно чафовым зернам в пироге, до сих пор ставили в тупик. Скажем, могли встретиться некие инструкции: пойди туда, сделай вот это, затем вот это — мировые карты, вот как назвала их Тиадба, – и порой она намеренно читала их ради успокоительного эффекта непосредственно перед тем, как приходили Высоканы и гасили лампы.

На этот раз она выбрала один из более знакомых текстов; ее товарищи расположились кружком, поджав ноги, и устремили взгляды в густеющие тени…

– Повесть, которую я расскажу, незамысловата, – начала Тиадба, и ее глаза заволокло влагой. Ведь они с Джебрасси… всего десяток пробуждений назад…

Некогда, половину вечности тому назад, величественная «нова» – издревле так именуемая, хотя сия звезда горела вот уже десять триллионов лет – оказалась практически полностью окружена Хаосом Тифона. Лишь пять миров осталось, а на одном из них – на Земле – уцелело двенадцать городов, пристанищ для тех, кто собрался со всех окраин после долгого и мучительного упадка космоса.

Самой величественной и древнейшей из этих цитаделей была Кальпа – и самой мудрой, – ибо сей город непрерывно готовился к наступлению часа, когда Хаос поглотит даже их новое солнце.

Поражение неминуемо – так считали многие.

Величайшим из людей той эпохи был представитель расы Дев – Полибибл. Он совершил путешествие к предельному краю дряхлеющего космоса, чтобы жить и набираться мудрости в сияющей славе шестидесяти солнц царства Шен, могущественной цивилизации, которой вскоре предстояло быть пожранной Хаосом.

Земные Ратуш-Князья пообещали богатую награду тому, кто доберется до чужедальних краев и убедит Полибибла вернуться. Ибо Полибибл, поглощенный изучением наук в местах, расположенных за регионами, полными ловушек и силков, не мог вернуться самостоятельно.

Первым вызвался в добровольцы Ремонтник по прозванию Сангмер, юный, но уже признанный и уважаемый за многочисленные походы и редкостную доблесть.

Сангмер собрал команду и оживил последний межгалактический корабль Земли. Со своими спутниками, отобранными за их силу, отвагу и ум, он совершил странствие по единственному открытому пути, ведущему в дальний закоулок Вселенной.

Из этого рискованного путешествия – ибо пережили они великое множество приключений, удивительных и смертельно опасных – вернулись лишь десяток смельчаков, и с ними Полибибл. Хаос меж тем ярился, злодействовал и соблазнял своим ужасом – часто на краю гибели оказывался их корабль, – ибо, как свидетельствуют многие, нет ничего более упрямого и извращенного, нежели Тифон, а другие добавляют: и более непредсказуемого, против чего бессильны любые планы.

Вместе с Полибиблом привез Сангмер на Землю и его непостижимую приемную дочь, которая, как признавали многие, отстояла от человечества дальше, чем шеняне, – хотя форма ее была прелестна.

Она выбрала себе имя – Ишанаксада: «рожденная из всех историй» – и приняла облик расы Дев, расы ее отца.

На Земле их приветствовали Ратуш-Князья, и было ликование, и была радость великая, и скорбь безмерная, ибо многие семьи оплакивали потерю сыновей и дочерей.

Полибибл приступил к трудам своим в высокой башне над первым бионом Кальпы и, мудрость шенянскую применив, изладил в скором времени чудо-машину «Эквилибриум» для защиты нового солнца и отпора Хаосу.

Да и Сангмер не проводил дни свои в праздности, но отдавался всемерно иным вояжам, странствиям и опытам высоконаучным – изучая, измеряя и дерзкий вызов бросая Хаосу, за что и почести снискал себе неслыханные, – хотя путешествия его унесли жизни многих и многих отпрысков благородных семейств.

И вот, столь много погублено было достославных дщерей и сынов человеческих, что Сангмер-Пилигрим известен стал также под прозвищем Истребителя Мечты – титул, который не мог он носить горделиво, а посему дал он зарок уйти в далекое изгнание в страну Сессилей, «Сидячих растений», и не возвращаться, пока не изучит там Тишину на протяжении долгих веков.

Из толп, стоявших вдоль ленточной дороги, которой начинался его покаянный путь, вышла Ишанаксада и встала рядом с ним, и он принял на плечи свои диски памяти тысяч потерянных товарищей, и под грузом этим тяжким согнулся могучий Сангмер.

Несравненна изысканная красота Ишанаксады, но отнюдь не в этом таится причина запрета на ее изображения вплоть до дня сегодняшнего; не было никого прекрасней нее ни для отца, ни для празднолюбопытных, следивших, как приняла она на плечи свои часть бремени Сангмера и помогла донести диски до порога Сессилей, где Тишина означает мир.

Говорят, что в краю Сессилей их линии впервые переплелись и стали расти вместе. Другие утверждают, что любовь их взяла свое начало на обратном пути из царства Шен. Никто не противился тому, чтобы Ремонтник взял себе в жены Ишанаксаду, ибо лишь немногие осмеливались сердить Полибибла, который спас человечество и благословил этот союз.

По их возвращении из страны Тишины Полибибл поручил им многие великие задачи, как купно, так и порознь.

И вот было так, и пребудет так вовеки.

Тиадба захлопнула книгу, и молодежь сдвинула кружок теснее. Каким-то образом повествование несколько изменилось после предыдущей читки – появились иные подробности… а может, их уши просто учились улавливать новый смысл.

– Не очень веселая история, правда? – высказался Кхрен.

– Мы все там сгинем, – мрачно заявил Нико. – Сам себя не понимаю, но я все равно хочу туда идти. Фрасс!

Сквозь усталость в Тиадбе вдруг прорезалось жгучее желание поговорить о Джебрасси… или накричать на них – ведь он обязательно жив, он к ним присоединится, и его присутствие сделает этот поход совсем иным, не как прежние… Но, едва подавшись вперед, девушка посмотрела по сторонам и обмякла, понимая, что ее товарищи вряд ли поверят или найдут в этом утешение.

– Пора спать, – сказала она.

Все обижено надулись и пошли раскладывать спальные тюфяки под высокими арками.