Текст книги "Сияние"

Эпилог

В покоях, расположенных глубоко под общественными залами дворца, королева Секмис вырезала сердце из мертвого тела своего последнего любовника и бросила в оловянный таз.

Кровь все еще лениво стекала из перерезанных артерий, наполовину погружая сердце в багровую лужицу. Секмис опустила пальцы в чашу и начертила таинственные символы на трупе, распростертом на пропитанной кровью кровати. Она произносила слова не на баст-каи и не на всеобщем, а на наречии, которое резало язык с каждым произнесенным слогом. Металлический соленый вкус заполнил рот, и чтобы не захлебнуться, Секмис сплевывала между фразами.

Изуродованное тело каи дернулось и начало извиваться, а легкие в разрезанной грудине сделали невозможное и наполнились воздухом.

Подействовало! Заклинание сработало! После стольких лет, стольких попыток! Наконец-то!

Секмис рассмеялась точно дитя, радостно и звонко, но одновременно, ее смех отдавал демоническим безумием.

Она больше не будет королевой угасающей расы, а станет править всеми землями и народами: каи и людьми. Тысячелетия. Бессмертная, никогда не стареющая, всемогущая. Королева Мрака, а не слабая Сумеречная.

Призванная ею сила спала дольше, чем воспоминания древнейших огней жизни в Эльмеке. Для ее пробуждения потребовалось заклинание, погубившее множество магов. Оно требовало крови, страха, памяти и невинности. Секмис сочла, что обрела последний ингредиент, произведя на свет дочь – дитя, рожденное, а не созданное, неполноценное и отторженное чревом.

Королева зарычала, рисуя еще больше кровавых символов на извивающемся трупе. Она так и не узнала, кто украл выбранную жертву, хотя подозревала.

Бришен был веселым, общительным ребенком. Он делал то, что велено, никогда не бунтовал и не выказывал никаких амбиций в стремлении занять место брата. Секмис замечала его характер, но также быстро забывала. Только когда сын повзрослел, она уловила намеки на скрытую силу, неумолимую волю и холодную, как у рептилии, ненависть, вспыхивающую в его глазах всякий раз, когда они встречались взглядами.

Узнав о неожиданной смерти новорожденной сестры, он лишь пожал плечами и возобновил шуточную потасовку с Анхусет в коридорах дворца. Когда Секмис взбесилась, узнав о краже, Бришен посмотрел на мать широко распахнутыми от страха глазенками, а во время панихиды по сестре не смог сдержать зевка.

И все же Секмис всегда что-то сбивало с толку. Ее младший сын оказался гораздо разноплановее и сложнее, чем она полагала, и уж тем более – гибче и умнее наследника. Бришен охотно женился на омерзительной гаурской девчонке и безропотно поселил ту в Саггаре. Не стал ругаться с Секмис по поводу скорпида в покоях жены, а предпочел собрать вещи и уехать. При этом он умудрился перехитрить королеву, сначала получив у Джедора разрешение покинуть двор.

Тихий, хорошо спланированный бунт с манипуляциями и невозмутимой манерой поведения. Его выдавал лишь отблеск отвращения, сквозивший во взгляде. Когда беладинский гонец прибыл с требованиями переговоров об освобождении херцега и вручил ей в качестве доказательства вырванный глаз, королева увидела это чувство, запечатленное в поблекшей желтизне зрачка.

Пытка не сломила его. Она лично в этом убедилась. Покрытый шрамами, полуслепой Бришен по-прежнему твердой рукой управлял Саггарой, пользуясь уважением и безграничной преданностью вверенных его заботе каи. Секмис не солгала, сказав, что из него получился бы великолепный супруг. Но только, если бы они разделили власть, а Секмис покончила с этим.

Она завершила последнее заклинание. Растерзанный младший посол королевского двора замер под ее руками. Уста еще не утратили тепла, когда Секмис прижалась губами к его губам и выдохнула. Маслянистый черный дым хлынул из ее рта, прежде чем вырваться через ноздри трупа. Легкие покойника расширились, сжались, и он снова задышал.

Секмис отошла от мертвеца, когда тот поднялся и сел.

– Говори, – приказала она.

Произнесенная речь никогда не слетала с уст живых и оскверняла мертвых. Влажный холод заполнил комнату, когда убиенный произнес неразборчивые слова, разрывавшие его плоть и кожу. Стены и потолок пошли трещинами.

Одна из них расширилась до зияющего сгустка тьмы, еще более плотной, чем та, что уже царила в комнате. Мрак повалил из разлома, густой, точно ламповое масло, и воняющий склепом. Секмис засмеялась и захлопала в ладоши, когда вязкая чернота потекла по стенам и полу, порождая извивающиеся силуэты с багряными глазами.

Ей удалось! Она разорвала занавес между мирами и породила непобедимый легион, обязанный подчиняться ее воле.

– Ко мне, – приказала она, широко раскинув руки.

Они ответили на призыв, но совсем не так, как она надеялась. Одна скользкая тень обвилась вокруг безумной королевы и впилась в плоть разинутой бездонной пастью. Секмис вскрикнула, задыхаясь от густой слизи, когда существо протиснулось в ее горло. Она вцепилась когтями в воздух, силясь закричать. Все больше обезображенных теней обвивалось вокруг нее, ища прорези в одежде. Каждая заполняла тело, пока Секмис не превратилась в задыхающуюся, танцующую марионетку. Ее кидало из стороны в сторону, а тени прыгали, визжали и хохотали.

На миг порождения тьмы замолчали и развернулись, отползая от гротескного нагромождения костей и окровавленной плоти, которая когда-то была королевой, прославившейся своей красотой и вселяющей ужас безграничной властью. Потусторонние создания зашептались. Свистящие голоса слились с речами мертвеца без сердца, который продолжал скандировать слова на отравленном языке.

Разлом в стене расширился, выплескивая в комнату все больше демонических призраков. Они кружили вокруг каи, волнообразно двигаясь по полу и подползая к двери, просачиваясь сквозь щели между стеной и рамой.

Мертвый продолжал говорить, даже когда первые крики живых пронзительным эхом заполнили каменные чертоги.

– Конец