Текст книги "Сияние"

Глава 11

Если не принимать во внимание внешность, то аристократы при дворе каи точно такие же, как в родном Гауре: заносчивые любители сплетен, отлично приспособленные выживать и плести интриги.

Едва открылись двери в тронный зал и они с Бришеном переступили порог, Ильдико почувствовала, что вокруг стая псов, учуявших свежую кровь. В схватке с ними нагрудник Анхусет бесполезен.

Преклоняя вместе с мужем колени у нижней ступени помоста, на котором сидела королевская чета, Ильдико немного успокоилась: придворный церемониал и этикет были ей знакомы. Его величество Джедор являл собой оживший кошмар, лич, еще не полностью сгнивший до костей. Только крепкое тело Бришена, прижимавшееся к ее спине, помешало Ильдико обратиться в бегство при виде улыбки короля, обнажившей полный рот черных клыков.

Она уже достаточно знала язык каи, чтобы понять большую часть замечаний, касающихся уродства человеческих женщин. Его оскорбительные слова здорово помогли: на смену страху пришло негодование. А когда Секмис обратилась к ней на всеобщем языке, негодование переросло в ярость.

Глаза королевы горели красным, а губы были брезгливо поджаты. Она восседала на троне, стройная и облаченная в богато расшитое платье, ниспадавшее каскадом к ее ногам. Серебристые волосы убраны в прическу и украшены россыпью драгоценных камней, который тускло поблескивал в полумраке.

Разозленная словами королевы, Ильдико едва сдержалась, чтобы не спросить, не будет ли ее величеству удобнее обвить трон кольцами, а не сидеть на нем. Испуганные возгласы придворных и рука Бришена на рукояти меча подсказали Ильдико, что она и так уже раздразнила королеву до опасного предела, не оскорбив при этом и не вступив в открытый конфликт.

Только покинув тронный зал, она почувстовала, что мужество, подогреваемое гневом, ее оставило. Ильдико упала на руки Бришену, ощущая, как от собственного безрассудства кругом идет голова.

Муж крепко ее обнял и похвалил за смелость – только это не позволило ей свалиться в обморок, пока они поднимались по лестнице и преодолевали два длинных коридора до двери с затейливыми петлями. За ней оказалась просторная, роскошно обставленная комната с большой кроватью, гардеробной, сундуками, столом и стульями. В очаге слабо горел огонь.

Бришен подвел Ильдико к стулу, и она с благодарностью на него опустилась. Она на самом деле вошла в королевскую семью. Теперь, опасаясь Секмис, ей тоже придется спать вполглаза.

– Выпьешь вина? – спросил Бришен, держа в одной руке кубок, а в другой кувшин.

– Два кубка, – ответила она и устало улыбнулась в ответ на его смешок.

Ильдико приняла кубок дрожащей рукой и задумалась, тщательно подбирая не слишком грубые слова в адрес Секмис. В конце концов, та – мать ее мужа.

– Твоя мать…

– Бессердечное и кровожадное существо, которое умнее всех в королевстве. – Бришен налил себе вина в другой кубок. – Поэтому она непревзойденный правитель, дальновидный и безжалостный. Отца свергли бы много лет назад, если бы не она.

Ильдико удивленно моргнула. Ее до сих пор изумляло то, как спокойно муж говорит о недостатках и достоинствах родителей. Она предполагала, что, как заведено в королевских семьях, его вырастила толпа гувернанток, учителей и наставников, и кто-то из них, наверное, был добр к мальчику и научил его состраданию.

Ей хотелось расспросить его, но от разговоров о короле и королеве у вина появился кислый привкус. Она огляделась.

– Где мы?

Бришен сел на стул рядом с ней.

– Это твои покои. Во всяком случае, пока мы во дворце. Как тебе?

– Очень мило. – Удивленная его словами, Ильдико лишь рассеянно огляделась вокруг. – Ты сказал, пока мы во дворце?

От тревоги неприятно сжался желудок. А ведь она только-только начала приходить в себя после встречи с королевской четой.

У аристократов гаури было вполне в порядке вещей отсылать жен в дальние владения, подальше от глаз света. Мужья тем временем жили в свое удовольствие и лишь приезжали несколько раз в год, чтобы обеспечить себя наследниками.

Ильдико очень хотелось оказаться подальше от Секмис, но ее ничуть не привлекало уединение в каком-нибудь заброшенном замке в окружении лишь слуг каи – таких же изгоев, как она сама.

Бришен погладил ее колено серой рукой. Черный ноготь зацепился за ткань и вытянул нитку.

– Не волнуйся, Ильдико. Меня отошлют вместе с тобой. У меня есть поместье на западной границе королевства. Здесь мы пробудем несколько недель, чтобы ты привыкла к жизни при дворе каи, а потом отправимся домой.

Слово «дом» Бришен произнес таким тоном, будто говорил о святыне. Ильдико догадалась, что он терпит жизнь при дворе, но любит совсем другое.

Ей вспомнилась карта на столе в кабинете Сангура – настоящий шедевр, – на которой изображены многие королевства по эту сторону Аптеранского океана.

– Твое поместье граничит с Беладином, – нахмурилась она.

Он кивнул, и его глаза на мгновение заискрились.

– Верно. Но я могу защитить себя и, кроме того, подозреваю, что наши соседи выждут перед следующим нападением или придумают другой способ разрушить наш брак.

Ильдико надеялась, что они предпочтут второй вариант или смирятся с тем, что торговый альянс между каи и гаури сохранится. На добровольную изоляцию вдвоем с Бришеном она согласилась бы с большим удовольствием, но она не представляла, как они будут жить под осадой Беладина.

Она допила вино и встала, чтобы поставить пустой кубок на стол.

– Анхусет поедет с нами?

Бришен кивнул, и она улыбнулась.

– Хорошо. Она мне очень нравится.

Беседу прервал стук в дверь. Бришен пригласил визитера зайти. Каи, одетый в ливрею, замер на пороге. За спиной у него стояли две женщины. Все трое поклонились.

– Ваше Высочество, Его Величество желает видеть вас в зале совета. – Мужчина говорил что-то еще, но Ильдико недостаточно понимала язык.

Бришен кивнул и поднялся.

– Кстати о Белавате. Отец хочет расспросить меня про нападение на торговом тракте. – Он взял Ильдико за руку и поцеловал кончики пальцев. Его губы были прохладными и мягкими.

Мужчина отступил, пропуская в комнату женщин. Ильдико встала рядом с Бришеном. Женщины были одеты в платье прислуги. Одна была старше другой лет на десять, но обе достаточно молоды. Старшая старалась не таращиться на Ильдико, а молоденькая вовсе на нее не смотрела. Она уставилась на Бришена, который ответил ей таким же пристальным взглядом.

– Я видел тебя в воспоминаниях, – мягко начал он на всеобщем. – Ты родственница Талумея?

Застывшее лицо девушки скривилось. Она рухнула на колени перед нахмурившимся Бришеном.

– Я его сестра, ваше высочество, Киргипа. Ша-Анхусет сообщила, что он погиб. Вы оказали нашей семье честь. То, что принц привез огонь жизни Талумея…

Он тронул ее за плечо.

– Поднимись, Киргипа. – Бришен помог ей встать. Он больше не хмурился, но лицо оставалось печальным. – Лучше бы я вернул его твоей матери живым и невредимым. Это Талумей оказал вашей семье честь. Он был хорошим солдатом и храбро сражался.

У Киргипы задрожал подбородок. Ильдико подумала: плачут ли каи, как люди, когда у них горе? Служанка поклонилась и отошла к камину.

Бришен повернулся к мужчине, терпеливо ожидавшему у двери.

– Сообщите матери Киргипы, что завтра я передам огонь жизни ее сына. – Бришен обернулся к Ильдико. – Пойдешь со мной? Можно было бы сегодня, но нам никак не избежать свадебного пира, иначе королева разгневается, и всем не поздоровится.

Ильдико невольно вздрогнула при мысли о мести Секмис. Она быстро глянула на Киргипу и подвинулась к Бришену, чтобы слышал только он:

– Ты уверен? Я чужестранка, а это во всех отношениях обычаи каи.

– В первую очередь ты член королевской семьи Хаскема, – ответил, нахмурившись, Бришен. – Ты можешь ходить куда пожелаешь, если король или королева лично тебе не запретят.

Будь они наедине, Ильдико разгладила бы морщинку между его нахмуренными бровями. Вместо этого пришлось удовольствоваться коротким прикосновением к его руке. Она заметила, что слуги внимательно наблюдают за ними и обмениваются взглядами.

– Мой титул тут ни при чем, Бришен, это нетактично. Полагаешь, женщина, оплакивающая гибель сына, хотела бы, чтобы при этом присутствовал чужой человек? Особенно если он привлекает всеобщее внимание, как я.

Лицо Бришена оставалось мрачным, глаза вспыхнули ярче.

– Как бы ты поступила на ее месте?

Ильдико пожала плечами.

– Когда погибли родители, соболезнования мне ничем не помогали, но все люди разные. Я не каи, и детей у меня нет – я никогда не была в такой ситуации.

Он смотрел на нее несколько мгновений.

– А ради меня ты бы пошла?

– Да, – не задумываясь ответила она.

Довольный ее ответом, Бришен поклонился и повернулся к посланнику.

– Давайте поскорее покончим с этим, и я вернусь к жене. – Прежде чем выйти в коридор, он взглянул на Ильдико. – Смежная комната моя. Приглашаю тебя осмотреться в ней, – подмигнул он и добавил: – К неудовольствию моей семьи, у меня имеется парочка секретов.

Он ушел, закрыв за собой дверь, и Ильдико осталась с двумя женщинами каи.

Повисло неловкое молчание.

– Я еще плохо знаю ваш язык, – с трудом подбирая слова, произнесла Ильдико.

Служанки замялись, и она обрадовалась, что немного научилась понимать выражение лиц своего нового народа. Женщины явно удивились, услышав родную речь.

– Мне кажется, вы говорите на всеобщем лучше, чем я на баст-каи. Предлагаю перейти на всеобщий, так вы сможете научить меня новым словам.

Они дружно кивнули и принялись распаковывать сундуки и показывать слугам, куда поставить лохань для ванны. Завязалась неуклюжая беседа. Киргипу Ильдико уже знала. Вторую женщину звали Синуэ.

Во время путешествия из Присида в Харадис Ильдико привыкла ловить взгляды каи, любопытные и временами неприязненные. Внимание Киргипы и Синуэ ей ничуть не мешало. Другое дело – предстоящий пир, вот где Ильдико в полной мере ощутит, что ей здесь не рады.

Не считая пары приглушенных возгласов, когда Ильдико разделась и опустилась в ванну, служанки вели себя тактично, вежливо и предупредительно. Ильдико даже послышалось одобрение в голосе Синуэ, когда та согласилась, что на пир лучше надеть традиционный наряд каи.

Одеваясь, Ильдико услышала шум в соседней комнате. Должно быть, Бришен вернулся с заседания совета и тоже готовится к застолью. Предположение подтвердилось: он постучал в дверь и вошел.

Бришен сменил кожаную одежду для верховой езды и легкую броню на строгий и более торжественный наряд, чем тот, в который он был облачен на венчании в Присиде.

Поверх узкой нижней рубахи и штанов на нем была длинная туника с широкими рукавами и высоким воротом. Одежда сшита из шелка черного и темно-зеленого цвета и украшена вышивкой. Волосы, свободно рассыпались по плечам, будто крылья ворона, не считая мелких косичек с вплетенными в них мелкими бусинами.

В пути Бришен и Ильдико постоянно были рядом. Отличия во внешности мужа больше не казались ей такими явными. Клыкастая улыбка и глаза по-прежнему ее пугали, но теперь она понимала, почему женщины каи считают ее мужа привлекательным.

Кое-что из доспехов Бришен все же оставил. Его тонкую талию поверх туники обвивал широкий кожаный пояс, украшенный медными заклепками. Он защитит Бришена от ножа, нацеленного под ребра. К поясу крепилось массивное кольцо, на нем висели ножны с парадным мечом. Из голенищ сапог торчали рукояти кинжалов. Ильдико подумала, что Бришен весь увешан оружием, и она видит лишь малую толику.

– Нам предстоит пир или битва? – пошутила она.

– Мы при дворе Джедора, херцегеши, – ответил он. – Пир и битва здесь зачастую одно и то же.

Ильдико поняла, что он поддразнивает ее, но от его слов тревожно сжался желудок. Она не увлекалась вином и элем, но надеялась, что за столом того и другого будет вдоволь, иначе ее руки будут дрожать так, что она проткнет себя столовым ножом.

Она заметила, что муж научился читать по ее лицу так же, как она научилась распознавать его чувства. Он приблизился и шепнул:

– Не беспокойся, Ильдико. Будет не так уж плохо. И если кто-то посмеет угрожать тебе, я окроплю стены кровью.

Бришен хотел успокоить жену, но она вздрогнула. Он ревностно опекал ее, и за это Ильдико была признательна. Тем не менее она надеялась, что трапеза пройдет без обезглавливаний или расчленений.

Бришен отступил и внимательно осмотрел Ильдико.

– Такого я не ожидал, – сказал он.

Пока он был на заседании совета, Ильдико готовилась к празднику. Когда служанки разложили на кровати ее привезенные из дома наряды, она неодобрительно защелкала языком.

– Мне следовало заранее обзавестись одеждой, какую носят каи.

Традиционное платье или головной убор не добавят ей сходства с каи и не сделают менее похожей на гаури, но покажут всем, что Ильдико готова принять их культуру.

Услышав ее слова, Синуэ поклонилась и выбежала из комнаты, напугав Ильдико и Киргипу. Она вернулась в сопровождении двух мужчин, которые втащили большой сундук и поставили у стены. Как только они вышли, Синуэ откинула крышку и поманила Ильдико рукой.

Увидев стопку роскошных тканей – зеленых с золотым, бронзой и черным – цвета змеиной крови, – Ильдико ахнула. Среди темных тонов сияли драгоценный амарантин, сапфировый и ярко-голубой.

Ильдико встала на колени рядом с Синуэ, запустила руки в сокровищницу и принялась доставать шали, шелковые штаны, расшитые золотом туники, пояса, украшенные драгоценными камнями и сплетенные из тончайших золотых цепочек.

– Какая красота!

Синуэ широко улыбнулась, и у Ильдико волосы встали дыбом.

– Его высочество заказал их перед отъездом к вам на родину, херцегеши. Все это для вас. Нам приказали не разбирать сундук, пока вы не распорядитесь.

Наряды поразили Ильдико. Они превосходили любое из праздничных платьев королевы Фантины, которые та надевала на церемонии государственного значения. Собственный свадебный наряд Ильдико показался лохмотьями по сравнению с этой одеждой.

– Думаю, сейчас самое время.

Два часа спустя, наряженная, подпоясанная и с тщательно уложенной прической, Ильдико предстала перед Бришеном в королевском наряде каи. Сейчас, как никогда прежде, она остро пожалела, что не умеет толком читать выражение его лица.

Ее наряд походил на наряд Бришена – длинная туника с широкими рукавами поверх облегающей нижней рубашки. Ее туника была длиннее, чем у него, и скроена, как юбка, но позволяла двигаться гораздо свободнее. Под тунику Ильдико надела штаны, которые заправила в высокие сапоги со шнуровкой. Широкий, как у Бришена, пояс из ткани был расшит рубинами, мелкими, как маковые зернышки. В тусклом свете они поблескивали, точно крошечные глазки демона.

Несмотря на вежливые, но настойчивые уверения Синуэ и Киргипы, что ей больше подойдет другой цвет, Ильдико предпочла черный. Весь ее сегодняшний наряд, вплоть до гребней в волосах, был молчаливым заявлением. Она оделась по традициям каи, показывая тем самым, что принимает этот народ, но одновременно подчеркнула цвет кожи и волос, чтобы напомнить всем, что она гаури и гордится этим.

– Что скажешь? – спросила она Бришена, который медленно ее обошел. – Подойдет?

Он встал перед ней и несколько секунд молчал. У Ильдико вспотели ладони, а служанки за спиной мужа вцепились в юбки так, что у обеих побелели суставы.

Бришен взял ее за руку и притянул так близко, что Ильдико ощутила жар его тела. Он коснулся ее спины и легко прошелся пальцами по поясу.

– Ты очень умна, жена, и у тебя дар говорить многое, не сказав ни слова. – Вокруг его глаз прорезались морщинки, уголки губ изогнулись. – Наряд прекрасно подойдет.

Между ними проскочила искра товарищества, единодушия. На мгновение Ильдико показалось, что они одни в комнате и связывают их не только брачные обеты, но и общие черты, которые придают им гораздо больше сходства, чем различия. Бришен из дома Хаскем – достойный мужчина, будь он человек или каи, или представитель какой-либо другой древней расы, населявшей эти земли, и чем лучше Ильдико узнавала мужа, тем больше к нему привязывалась.

– Для мертвого угря вы очень привлекательны, супруг мой, – сказала она и подмигнула.

Синуэ и Киргипа дружно ахнули.

– Хоть вы и похожи на вареного моллюска, но черный вам к лицу, супруга моя, – парировал Бришен, широко улыбаясь.

Снова послышались потрясенные вздохи, и Ильдико мельком заметила, что обе служанки наблюдают обмен «любезностями» с открытыми ртами. Неожиданно в дверь постучали, и обе женщины вздрогнули. Киргипа открыла и придержала дверь, впуская вереницу слуг. Они внесли небольшой стол, уставленный блюдами, и поместили его у очага. Слуги расставили тарелки, разложили ножи и льняные салфетки. В кубки, из которых пили Бришен и Ильдико, долили вина.

Все покинули комнату так же быстро и бесшумно, как появились. Ильдико посмотрела на подносы с аппетитно пахнущей едой и перевела взгляд на мужа. Тот кивком отпустил Синуэ и Киргипу.

Ильдико рассматривала блюда.

– Что это? Я думала, нам предстоит праздничная трапеза.

Она бы с удовольствием пропустила пир и поела здесь, в компании Бришена, пусть даже они оба одеты слишком торжественно для застолья на двоих.

Бришен жестом указал ей на стул.

– Присядь. Это репетиция.

Ильдико села, и он положил ей на колени салфетку.

– За столом на тебя будет смотреть каждый придворный, и тебе придется есть то, чего ты прежде никогда не пробовала. Не хочу, чтобы содержимое тарелки застигло тебя врасплох.

Ильдико ощутила укол вины. Бришен храбро проглотил все, что ему подали на свадьбе. По его лицу ничего нельзя было прочесть, пока он ел, но он был очень напряжен, и она поняла, что трапеза был для него пыткой.

– Прости за картошку, Бришен, – сказала она.

Он поджал губы и отпил вина из кубка, потом сел рядом с ней.

– Не извиняйся. Хотя, я не понимаю, как гаури могут есть такую отвратительную пищу.

Ильдико боялась, что скоро в точности повторит его слова.

Бришен снял крышку с первого блюда. Оказалось, это свежие фрукты с травами под сладким соусом. Бришен посоветовал пробовать понемногу, чтобы она смогла поесть позже.

Блюдо Ильдико понравилось, некоторые фрукты она узнала. Они были приготовлены немного не так, как она привыкла, но довольно вкусно, и остальное она пробовала уже с меньшей опаской.

К четвертому блюду – куриным медальонам в остром соусе – она окончательно растерялась. Пока выходило, что придворный повар каи – мастер своего дела. Еда оказалась выше всяких похвал. Если ее будут так кормить каждый день, она растолстеет.

Последний поднос доказал, насколько она ошиблась. Бришен снял крышку, и появился пирог, такой большой, что его вполне хватит на двоих. Нос защекотал аппетитный запах специй и перца. Румяная корочка и витые края блестели от масла, верх пирога украшен вырезанными из теста узорами. Повар еще и отличный пекарь. Рот Ильдико в предвкушении наполнился слюной.

И вдруг пирог всколыхнулся.

Ильдико ахнула и вскочила со стула, роняя салфетку.

– О боги, ты это видел?

Бришен, не меняясь в лице, указал на стул.

– Этого тебе не миновать, Ильдико. Такой пирог подают на каждом торжестве. У каи он считается изысканным блюдом. Он обязательно будет на пире. Молодожены едят его вдвоем – как залог удачи, процветания и благополучия.

Ильдико послушно села, но отодвинулась подальше от стола.

– Что в нем?

Что бы там ни было, оно наверняка живое. Какое там благополучие! Горло протестующе сжалось, как только она представила, что придется проглотить что-то живое и извивающиеся.

Бришен взял нож.

– Смотри внимательно, скоро тебе предстоит наблюдать это снова.

Он уставился на пирог, будто ястреб, высматривающий в поле мышь. Верх пирога вздыбился, пошел волнами. В одном месте корочка лопнула, и мелькнул черный хребет.

Бришен вонзил нож с такой силой, что тарелки на столе подпрыгнули, а из кубков выплеснулось вино. Тишину пронзил писк. Бришен повернул нож. Послышался треск, пирог лопнул, разлетевшись по всему столу крошками и черной слизью.

Ильдико не выдержала, вскочила со стула и спряталась за спинку, глядя широко раскрытыми от ужаса глазами, как Бришен поднимает нож. С чавкающим звуком из развороченного пирога показался скорпид, нанизанный на кончик ножа. Ильдико зажала рот ладонью, молясь, чтобы ее не вывернуло наизнанку.

Бришен положил скорпида на тарелку, стараясь не коснуться ядовитого жала на кончике хвоста. Удерживая его ножом, он взял второй нож и быстро отрубил хвост и голову, унизанную глазами и изогнутыми клыками. Остались клешни и тело.

Бришен расколол панцирь. Ильдико видела, как рыбаки точно так же вскрывают омаров. Показалась серая плоть. Он отодвинул ее в сторону. Под ней обнаружилась кучка желтого жира с длинной темной веной в середине, а под жиром – снова серое мясо.

Ильдико медленно выпрямилась, глядя, как Бришен кладет мясо ей в тарелку и поливает его чем-то темным, маслянистым. Он убрал жир вместе с веной, вынул из панциря остатки мяса и положил себе на тарелку.

Все это время Бришен не смотрел на Ильдико. Наконец он поднял на нее полный сочувствия взгляд и мрачно пошутил:

– Удачно, что ты в черном, жена. Не будет видно пятен.

Он спокойно сидел среди ошметков пирога и останков скорпида. Деликатес каи лежал на тарелке сероватой неопрятной кучкой, покрытой черной маслянистой жидкостью. Кучка один раз дернулась.

Желудок скрутило, и Ильдико бросилась к лохани рядом с кроватью. Сильная рука обхватила ее поперек живота и держала все время, пока ее рвало. Второй рукой Бришен пригладил ей волосы. Он прижимал ее к себе, пока все не закончилось, и подал воду, чтобы она прополоскала рот.

Ильдико подняла на мужа затуманенные, но полные решимости глаза.

Она столкнулась с королевой каи, которая гораздо более опасней скорпида. И не спасует перед едой.

– Скажи хотя бы, что на вкус оно как курица.