Текст книги "Сияние"

– Пристально? – Она кивнула, и Бришен вздохнул. – С непривычки это очень утомительно.

– А ты привычен?

– Раньше был.

«Интересно, что поменялось?» – подумала она. Он ответил на ее невысказанный вопрос:

– Я почти все время живу в своем поместье, поэтому во дворце чувствую себя будто в гнезде, полном злобных ос. – Он провел пальцами по ее руке. – Как ты отнесешься к тому, чтобы отправиться домой? Мне не терпится показать тебе святилище.

Ильдико поймала его руку и поцеловала костяшки пальцев. Он слегка вздрогнул, и она рассмеялась.

– А нужно будет прощаться с твоей матерью?

– Разумеется, если хочешь немного помучиться. Я лично стараюсь по возможности ее избегать. Когда бы ты хотела выехать?

– Сейчас?

Он наклонился к ней и поцеловал ее в лоб.

– Я бы предпочел вечером. Тебе нужно поспать, и мне тоже. И убраться с этого ужасного солнца, пока я окончательно не ослеп.

Глава 14

– Сколько времени потребуется, чтобы собрать припасы и отряд и выехать? – Бришен, чистивший скребницей любимого коня, оглянулся через плечо.

Анхусет стояла у дверцы стойла, опираясь руками о перекладину. Услышав вопрос, она выпрямилась, и морщинка между серебристых бровей разгладилась.

– Сколько дашь. Я прослежу за приготовлениями. – Она потерла руки. – Значит ли это, что вы с херцегеши устали дефилировать перед придворными, будто призовые лошади?

Бришен бросил щетку в ведро и похлопал жеребца по холке.

– Я устал еще до приезда сюда. Ильдико справляется гораздо лучше меня, но она тоже больше не может.

Анхусет посторонилась, чтобы выпустить его, и закрыла за ним стойло.

– Она быстро приспосабливается.

– Это одно из многих ее достоинств.

Анхусет подошла к лохани у стены, где Бришен остановился вымыть руки. Вокруг сновали рабочие с конюшен и солдаты. Проходя мимо принца и его кузины, они кланялись и здоровались.

Анхусет сняла с крючка полотенце и подала Бришену.

– Ты предупредил ее, что Саггара не дворец, а скорее крепость?

Бришен сделал сестре знак следовать за ним, и они вместе пошли к потайному входу, которым пользовались только члены королевской семьи.

– Она знает, что поместье находится у границы с Беладином. Думаю, ни к чему объяснять ей, что там расквартирован гарнизон.

– Она родилась и выросла во дворце, командующий. В Саггаре не так удобно, как в Харадисе, и, судя по тому, что я видела на свадьбе, твоему замку далеко до роскоши Присида.

Бришен пожал плечами и, приблизившись к дверям, коротко кивнул в ответ на поклон стражников.

– Ты сама сказала: она легко приспосабливается.

Ильдико в самом деле быстро свыклась не только с новым окружением, но и с обстоятельствами и ситуацией в целом. Она ни разу не пожаловалась, когда приходилось спать в палатке на земле или трястись на лошади по несколько часов на пути из Присида в Харадис. Она ложилась спать днем вместе с каи и молча глотала еду, отвратительную даже на вкус каи. Бришен был уверен, что очередную смену обстановки она воспримет так же спокойно, как и все, что случилось до сих пор.

И все же ему хотелось, чтобы Ильдико понравилось в Саггаре. Поместье принадлежало ему вот уже десять лет: король отдал его Бришену в обмен на обещание защищать границы от Белавата, который становился все более враждебным. В пяти ночах езды от Харадиса, Саггара стала его спасением от дворцовых интриг и опасной королевы.

Секмис не одобрила переезд в «грязную дыру, непригодную даже для попрошаек», и заявила, что ни за что не почтит своим присутствием сына, пока он живет там. Пожалуй, это был третий раз в жизни Бришена, когда ему на мгновение захотелось обнять мать.

Петляя в лабиринте дворцовых коридоров, они с Анхусет обсуждали, сколько взять припасов и людей в Саггару. У покоев принца и принцессы они услышали крик, разорвавший тишину и эхом отразившийся от каменных стен. Крик послышался снова. Бришен узнал голос жены и ощутил, как сердце ухнуло вниз.

– Что, во имя богов?.. – начала было Анхусет, когда они бросились бежать, на ходу вынимая из ножен мечи.

Бришен, отчаянно торопившийся найти жену, оттолкнул бежавшего за ними стража. Завернув за угол, он резко остановился. Анхусет, едва не влетевшая ему в спину, выругалась. Но Бришен ее словно не услышал.

Посреди зала, размахивая руками, стояла Ильдико.

– Быстрее, Синуэ! Он сейчас убежит!

Та сорвала со стены, увешанной оружием, топорик, и бегом вернулась к Ильдико. Подоспевшую подмогу женщины не заметили.

– Вы его видите?

– Он полез вверх по стене. Если заберется слишком высоко, я его не достану.

– Кого его? – толкнула Бришена в плечо Анхусет.

Бришен не стал выяснять и бросился за женщинами, которые скрылись за поворотом. От открывшемуся ему зрелища сердце забилось где-то в горле.

Ильдико и Синуэ подпрыгивали у стены, словно у них под ногами были горячие угли. По каменной кладке скользнула длинная тень, и Ильдико крепче сжала в руках топор.

Оказалось, это скорпид – крупная самка с ядовитыми железами размером со сливу. Жало поблескивало в неверном свете факелов, и яд желтоватыми каплями стекал с покрытой панцирем спинки на пол, шипел и превращался в темный дым.

Бришен хотел крикнуть жене отойти, но тут скорпид, перебирая лапками, подполз ближе и присел, собираясь прыгнуть на жертву и вонзить в нее жало. Синуэ завопила, и Ильдико тоже закричала, взмахивая топором. Лезвие плашмя опустилось на скорпида, звон стали о камень был заглушен хрустом панциря и внутренностями насекомого.

Ильдико выронила топор. Бришен его подхватил и передал Анхусет. Взяв Ильдико за плечи, он осмотрел ее, повернув сначала в одну сторону, потом в другую. Волосы из распустившейся косы лезли ей в лицо, она отодвинула их и уставилась на мужа широко распахнутыми глазами.

– Ильдико, на тебя не попал яд?

Бришен провел руками по ее лицу, шее, плечам, груди, отыскивая мельчайшие прожженные в ткани дырочки, затем осмотрел свои руки: нет ли на них раздражения. Расплющенный скорпид на стене дымился черным в полумраке, а в воздухе распространился смрад тухлой рыбы.

Ильдико отвела руки мужа.

– Со мной все в порядке, Бришен, – сказала она и нахмурилась. – Поверить не могу, что каи едят этих мерзких тварей. Поверить не могу, что сама их ела!

– Мы едим самцов, – заметила Анхусет, и Бришен понял по голосу, что ей смешно, – самки слишком ядовиты.

Сестра поймала его взгляд и добавила на диалекте баст-каи, который Ильдико не понимала:

– Она умело обращается с топором. Если устанешь от нее, отдай мне. Немного потренируется и станет отличным латником.

Бришен же не видел в случившемся ничего веселого. Ошметки скорпида сползали по стене.

– Пришлите кого-нибудь прибраться тут. – Сделав знак одному из стражей, Бришен обернулся к Синуэ. – Позаботьтесь о своей госпоже.

Служанка кивнула и поклонилась. Бришен повел жену в ее покои и по дороге засыпал ее и Синуэ вопросами.

Ильдико сразу прошла к тазу для умывания, распустила рукава накидки и принялась скрести руки.

– Я понятия не имею, как он сюда попал, Бришен. Синуэ помогала мне переодеться к обеду. Благодарение богам, что она решила пораньше расстелить постель. – Ильдико улыбнулась горничной, которая подала ей полотенце. Мгновением позже улыбка погасла. – Скорпид прятался под покрывалами. Прыгнул на Синуэ, потом прошмыгнул под дверь и убежал.

Бришен и Анхусет тщательно обыскали комнату, перетрясли шторы, забрались под кровать и перевернули матрас, чтобы убедиться, что опасности больше нет.

Удостоверившись, что в комнате чисто, и ни в шкафах, ни в сундуках не затаился скорпид, Бришен потер лицо руками.

– Не нужно было его трогать. Самки агрессивны, а их яд способен убить лошадь.

Ильдико посмотрела на него так, будто усомнилась в его умственных способностях.

– Чтобы он сидел в тени, а потом на кого-нибудь напал? Например, на тебя? Или на Анхусет? А если бы его не удалось поймать? – Она передернулась. – Я бы не смогла спать, зная, что эта тварь ползает по дворцу.

– Ты не воин, Ильдико, – прорычал Бришен.

Она поморщилась.

– Тем не менее, я в состоянии убить насекомое.

– Это точно, – подала от двери голос Анхусет.

Бришен щелкнул клыками.

– Помолчи!

Мысли разбегались. Скорпиды любят темноту и тепло, но не выносят запаха каи и избегают их жилищ. Скорпиды опасны в основном для охотников и следопытов, которые могут случайно наткнуться на них на природе, или для работников конюшни, которые быстро обучаются находить их в соломе с помощью вил.

Скорпида, спрятавшегося в постели Ильдико, положили туда специально. Бришен почувствовал, как в груди набухает и разрастается холодный узел и по венам растекается холод. Он подошел к жене, потянул ее за руку и привлек в объятия. От нее волнами исходил запах страха. Холод в груди усилился.

– Мне нужно кое-что сделать, я быстро вернусь, – тихо сказал он. – С вами останется Анхусет. Она будет охранять вас до моего возвращения.

Ильдико напряглась в его руках, уголки ее губ опустились. Она сощурилась.

– Не стоит твоему заместителю тратить время попусту, Бришен. Мне не нужна нянька. Я умею за себя постоять и раздавить жука.

Он открыл рот, чтобы возразить, но сдержался, когда она прижала к его губам палец. Она улыбнулась.

– Только оставь топор.

Бришен поцеловал ее в подушечку пальца.

– В комнате не опасно, но будь внимательна.

– Ни о чем не беспокойся, – успокоила его она. Быстро обвела спальню взглядом и добавила, глядя на Бришена: – Думаю, сегодня я снова надену черное.

– Этот цвет тебе к лицу, – с поклоном произнес он и кивнул сестре. – Я вернусь, чтобы сопроводить тебя в трапезную.

Едва дверь закрылась, Бришен бросился к покоям королевы.

– Бришен, стой! – крикнула за спиной Анхусет.

Он ускорил шаг, не обращая на нее внимания, торопясь в логово паучихи. В спину врезалось тяжелое тело. Бришен охнул и споткнулся. Путаясь в руках и ногах, они покатились по полу и налетели на стену. В следующее мгновение он оказался сверху, сдавил Анхусет коленями и нажал предплечьем ей на горло. Она захрипела.

Он ослабил нажим, и она судорожно глотнула воздуха.

– Твое счастье, что ты мне дорога, Ша-Анхусет. – Тяжело, отрывисто дыша, он скользнул ладонью ей на грудь и уперся между ключиц. – Не то вырвал бы тебе сердце и заставил бы его сожрать.

Анхусет вцепилась в его запястье.

– Вы мой командир и мой двоюродный брат, ваше высочество. Хорошим бы я была другом, если бы не помешала вам совершить ошибку.

– Эта гадюка заслужила смерть. – Бришен задыхался от бешенства.

– Может быть и так, но ты не заслуживаешь, а у нее больше власти, чем у тебя. Больше, чем у твоего отца. – В глазах Анхусет вспыхивали белые искры, губы мягко изгибались в улыбке. – Верь в свою херцегеши. Она не даст себя в обиду. Если тебе суждено погибнуть, защищая ее, не стоит делать это по такому ничтожному поводу.

Бришен едва не вцепился Анхусет в горло.

– Ничтожному?!

Ее ноздри дрогнули, глаза полыхнули огнем. Серая кожа стала белой, как слоновая кость, но она не отступилась:

– Да. Это мелочь. Речь идет о Секмис, Бришен. Она прижимает скорпидов к груди, когда ей одиноко, и съедает их целиком, когда проголодается. Для нее сегодняшнее происшествие – шутка.

Слова Анхусет ничуть не уменьшили бешенство, охватившее Бришена, но голос разума в его голове зазвучал громче, и он согласился с сестрой. Он поднялся и помог ей встать.

– Заканчивай с приготовлениями. Мы покинем дворец сегодня, хоть с горсткой воинов, даже если Ильдико придется ехать в ночной рубашке.

Анхусет отдала ему честь и, помолчав, сказала:

– Обещай мне, брат, что не помчишься к королеве, как только я повернусь спиной.

– Не стану я такого обещать, – покачал головой Бришен. Увидев, как нахмурилась Анхусет, он усмехнулся и почувствовал, что успокаивается. – Ты среди нас самая быстрая. Снова меня поймаешь.

Выражение ее лица не изменилось.

– Поймаю.

Она не двинулась с места, пока он не отступил от лестницы и не пошел в комнату жены.

Ильдико переодевалась к обеду. Она высунулась из-за ширмы в дальнем углу комнаты.

– Быстро ты.

Бришен решил не объяснять, что его благоразумная кузина помешала ему заколоть мать мечом, как скорпида. Он обвел взглядом черную шелковую накидку и штаны, разложенные на кровати. Для верховой езды не годится.

– Ты не будешь против, – спросил он, – если мы поужинаем в дороге?

Она подняла брови.

– Бришен, ты слишком переживаешь. Я уже в порядке.

– Да что ты говоришь.

Может быть, она и пришла в себя, но он – нет, и ему не терпелось убраться из дворца и из города, подальше от своего опасного семейства, и укрыться в Саггаре.

Ильдико несколько мгновений смотрела на него.

– Как пожелаешь, – сказала она. – Скажу Синуэ, чтобы достала дорожный костюм.

Бришен кивнул и приказал слугам уложить как можно больше одежды Ильдико и спустить сундуки к конюшням.

Он поспешно направился в комнату, где заседал совет. Король расположился во главе стола, а министры – по другую его сторону. Они просматривали разложенные перед ними бумаги и что-то обсуждали.

Бришен опустился на колено.

– Ваше Величество, уделите мне минутку?

Джедор сделал ему знак встать и уставился на него молочно-белыми глазами.

– Только быстро.

– Прошу вашего позволения покинуть Харадис и вернуться в Саггару немедленно.

Король нахмурился.

– Белават что-то затевает, о чем мне неведомо?

– Нет, – покачал головой Бришен, – но я желаю отбыть в поместье как можно скорее.

Больше он ничего объяснять не стал. Джедор стар, но умен и всегда знает, что творится во дворце, под завязку набитом шпионами, которые докладывали ему о каждой мелочи.

– Не хотите попрощаться с матерью?

Отец шутил так каждый раз, как Бришен обращался к нему с просьбой. Обычно Джедор бывал разочарован тем, что не мог добиться от сына никакой реакции на подначки по поводу Секмис. Но на этот раз Бришен, еще сам не свой от гнева, не стал сдерживаться:

– Только в том случае, если смогу проткнуть ее мечом и мне ничего за это не будет. Иначе я видеть не хочу эту тварь, – коротко ответил он. Министры дружно ахнули, а король расхохотался. – Она пыталась убить мою жену.

Джедор покрутил в пальцах свиток.

– Девчонка гаури жива?

– Да.

– Значит, Секмис не очень старалась. – Он махнул свитком в сторону Бришена, тут же потеряв к сыну интерес. – Поезжай, если так хочется. Я пошлю гонца с копиями договоров по перевозке груза. Благодаря твоей женитьбе мы можем спокойно отправить три корабля, нагруженных амарантином, в другие королевства, не считая Гаура. Проследи, чтобы твоя уродливая жена дожила до подписания окончательного соглашения. После она может сдохнуть, когда пожелает.

Бришен, не ожидавший от отца ничего, кроме равнодушия, все же пришел в ярость. Поклонившись, он покинул зал совета. Он был искренне рад, что отец его отпустил. Король мог из прихоти отказать Бришену и задержать их с Ильдико в Харадисе на любой срок. Его величество не гнушался подобным.

Когда под руководством Анхусет закончили грузить поклажу, седлать лошадей и собирать эскорт, ночь пошла на убыль. Бришен нашел Ильдико у ворот конюшни вместе с оседланным конем, на котором она приехала из Присида. Анхусет и одетая в дорожную одежду Синуэ стояли рядом.

Бришен склонился к руке жены.

– Всего одна горничная?

Ильдико кивнула на Синуэ.

– Мне достаточно одной, а она сама вызвалась. Кроме того, Киргипа нужна матери гораздо больше, чем мне, теперь, когда Талумея не стало.

– Ты что-нибудь ела?

Она лукаво улыбнулась.

– Да. Картофель. Было очень вкусно. Но тебе не осталось.

От ее поддразнивания стало легче. Ильдико не радовала глаз, но радовала сердце. Он поцеловал ее в лоб.

– Ты – замечательная жена.

– Замечательная, – согласилась Ильдико и скосила глаза на кончик носа. Бришен вздрогнул и услышал, как Анхусет с Синуэ дружно ахнули.

– Ильдико…

Она подмигнула ему.

– Прости, не удержалась.

Они отъехали от столицы почти на лигу, когда их нагнал гонец. Бришен узнал в его ливрее фамильные цвета матери. Гонец передал Анхусет свиток, а та вручила его Бришену. Едва взглянув, он узнал почерк матери: она требовала немедленно вернуться в Харадис. Кое-где пергамент был забрызган чернилами и проткнут насквозь кончиком пера.

Бришен достал из седельной сумки свиток. В ответ на просьбу о письменном разрешении покинуть дворец отец раздраженно буркнул в ответ что-то неразборчивое, но подписал документ и скрепил его королевской печатью. Секмис поступила в точности, как предвидел Бришен.

– Передайте это Ее Величеству, – сказал он нарочному. – И если после хотите остаться в живых, постарайтесь выглядеть при этом как можно более убого.

Всадник повернул коня и помчался обратно. Бришен смотрел ему вслед.

– Что было в письме?

Он оглянулся на жену. В свете луны она выглядела иначе. По меркам каи она по-прежнему казалась некрасивой, но тени заострили черты лица, приглушили румянец и рыжину в волосах. Бришену она такой нравилась.

– Мать приказала возвращаться.

С каждым разом он все легче читал эмоции на ее лице.

– Зачем? Ни за что не поверю, что она по тебе скучает.

Анхусет фыркнула. Бришен перевел на сестру пристальный взгляд.

– Едва ли. Она не любит меня, просто пришла в ярость, потому что я не спросил ее разрешения перед отъездом. – Он махнул Анхусет рукой. – Поехали. Пустая болтовня не поможет добраться до Саггары быстрее.

Следующие пять ночей они ехали безо всяких происшествий по бескрайней, как море, степи, поросшей ковылем, который доставал всадникам до стремян и покачивался в темноте ночи, ласково нашептывая что-то им вслед. Вдалеке возвышались кустарники, похожие на лужи воды в сплошном болоте травы. Бришен указал рукой на далекую скалу с тонкими каменными столбами на вершине. В лунном свете они были похожи на корону и отливали белым.

– Легенда гласит, что их воздвигла древняя раса – гальпери. Последние гальпери исчезли пять столетий назад.

– Ты говорил, что каи тоже древние. – В темноте глаза Ильдико светились серебром.

– Верно, хотя доступная нам магия – лишь бледная тень того могущества, которым обладали гальпери. Я как-то взобрался на вершину. Там до сих пор все дышит силой.

Когда он вернулся домой после восхождения, тяжелый запах магии еще стоял в носу и будто впитался в кожу. Анхусет божилась, что Бришен потом целую неделю сиял в темноте.

Чем дальше они уезжали, чем ближе была Саггара, тем веселее становился Бришен. Равнина мягко поднялась в гору, с вершины которой стало видно имение. Белоснежная, как волшебная скала, крепость раскинулась в лунном свете в окружении многолетних дубов, давным-давно посаженных садовниками каи, и зарослей диких апельсиновых деревьев. Прежде Саггара была летней резиденцией деда Бришена, потом Джедор передал ее сыну специальным эдиктом, и тот с радостью принял имение.

Откуда-то выпорхнули вороны, разбуженные топотом лошадей, и устремились в небо с раздраженным карканьем.

Отряд немного задержался на вершине холма.

Бришен повернулся к рассматривавшей замок Ильдико.

– Добро пожаловать в Саггару, жена. Теперь это твой дом.

Глава 15

Ильдико, почти два месяца не встречавшая в Саггаре людей, не считая собственного отражения в зеркале, едва не упала с лестницы, увидев во дворце человека.

Стоя на ступеньках, она провожала взглядом мужчину в ливрее, украшенной скопой с рыбой в клюве. Окруженный слугами, человек обогнул лестницу, свернул в коридор и исчез под резной аркой.

Ильдико поспешно спустилась, радуясь про себя, что привыкла одеваться, как каи, в тунику и штаны, которые не стесняют движений. Она устремилась за гостем, но стражник преградил ей путь.

– Ваше Высочество, мне приказано вас сопровождать, – сказал он, низко кланяясь.

Ильдико сделала ему знак идти следом и направилась в тронный зал, пытаясь не потерять из виду вновь прибывшего.

– Кто это к нам приехал?

– Посланник из Верхнего Салюра.

Ильдико замедлила шаг и повернулась к слуге. За проведенное в Саггаре время она внимательно изучила обычаи каи и их земли.

В имении Бришена располагалась летняя резиденция, перестроенная в крепость, а в городке был расквартирован гарнизон – солдаты и их семьи. Саггара занимала узкую полоску равнины на границе с Беладином. Воины охраняли немногочисленных крестьян, которые выращивали в озере моллюсков и добывали из них амарантин – краситель, высоко ценившийся в Гауре и Беладине.

После нападения наемников Ильдико пробирала дрожь при мысли о том, как близко к ним Белават и как ненадежны границы. Бришен ее успокаивал:

– Мы в безопасности, жена. Соседи пытались разрушить наш альянс, но у нас есть союзники и среди беладинцев, например, Серовек из дома Пангион. Его земли граничат с нашими, а население получает хороший доход от торговли амарантином. Краситель перепродают с большой наценкой аристократам в столице.

Ильдико все равно сомневалась:

– Что мешает им просто вторгнуться на наши земли и отвоевать озеро?

Золотистые глаза Бришена блеснули в неярком свете солнца.

– Проще заплатить за краситель, чем терять людей и проливать кровь. Кроме того, мы отравим воду в озере, если придется. Серовек меня восхищает. Он был распорядителем конюшен у главнокомандующего армией до того, как унаследовал земли отца. Он хороший стратег, как на поле боя, так и в торговле, и не поставит свои владения под удар, если только его не вынудит король, к примеру, объявив нам войну.

– Ваше Высочество, херцег ждет.

Голос стражника прервал воспоминания Ильдико. Она вошла в тронный зал, где ее дожидались Бришен и гонец из Верхнего Салюра.

Ее супруг стоял у огромного очага с распечатанным свитком в руке. В свете свечей его темные волосы отливали синим, а серая кожа казалась зеленовато-розовой. Он поднял голову и улыбнулся. Ильдико усмехнулась про себя, заметив шок на лице посланника, когда муж взял ее за руку и поцеловал пальцы.

– Хорошо, что ты пришла, – начал он. – Лорд Серовек приглашает нас завтра на ужин. Хочешь поехать?

Любой другой на месте Бришена спросил бы просто для виду. Приглашение – дипломатический ход, и желания Ильдико ничего не значат. Обычай требует ее присутствия. Но Бришен не похож ни на одного знакомого Ильдико. Он спрашивал искренне и готов был принять любой ответ, даже отрицательный.

– С удовольствием поеду.

Впервые со дня свадьбы она на самом деле поужинает, а не позавтракает, к тому же в компании другого человека. Вот бы подали привычную еду. Она притерпелась к рациону каи, но тосковала по блюдам, которые с детства ела при дворе Гаура.

Бришен опустил свиток на стол, заваленный картами и книгами, написал ответ и вернул его посланнику.

– Передайте лорду, что мы прибудем, как только стемнеет.

Гонец поклонился, вновь коротко взглянул на Ильдико и вышел в сопровождении слуг каи.

– Держу пари, нас пригласили не для того, чтобы по-дружески вспомнить старые времена и обменяться новостями, – сказала Ильдико, присаживаясь к столу и принимая от Бришена кубок вина.

– Думаю, и для этого тоже. – Они чокнулись. – Веришь ли, случается, что солдат каи женится на дочке какого-нибудь торговца из Беладина, но никогда прежде не бывало брака между принцем каи и принцессой из Гаура или Беладина. Мы с тобой странная пара. Всем любопытно.

Ильдико мысленно вздохнула. Очередной долгий вечер шепотков и пристальных взглядов. Только теперь люди, а не каи, станут гадать, как она терпит своего страшного супруга. Ясно, чего ожидать, но от этого ничуть не легче.

– И Серовеку тоже?

Бришен подвел Ильдико к мягкому дивану у камина и сел рядом.

– Он считает, что в знании сила. Чем больше знаешь, тем меньше неприятных сюрпризов.

– Он осмотрителен.

– И умен.

– Он тебе нравится, – заметила Ильдико, склонив голову.

– Верно, – кивнул Бришен. – Он ценный союзник и опасный враг. Хорошо, что мы мирно соседствуем. Пока.

Они еще немного поговорили о всякой ерунде, потом Ильдико извинилась и встала.

– Мне сообщили, что из Харадиса прибыли два обоза с продуктами. Один из торговцев ошибся в весе, и твой повар считает это подозрительным. Пойду разберусь.

Бришен тоже поднялся и проводил ее к дверям.

– Я возьму солдат и объеду юго-восточную границу. Серовек нам не враг, но остальные соседи опасны. На пастбища несколько раз нападали. Угоняли лошадей и скот. Возможно, обычные воры, но лучше перепроверить.

У Ильдико тревожно сжалось сердце. Она вцепилась в руку мужа.

– Обещай, что будешь осторожен.

Дурацкая просьба. Бришен – опытный воин, и солдаты каи, которыми он командует, тоже. Ильдико сама видела его в деле, когда на них напали, но все равно боялась – она привязалась к мужу. Он накрутил на палец ее локон.

– Ты бы спасла меня, если бы потребовалось?

Ильдико подняла бровь.

– От меня мало толку, но я бы не раздумывая бросилась на помощь.

– Не стоит себя недооценивать. Я видел, как ты управляешься с топором.

Ильдико придвинулась ближе и обняла Бришена за плечи. Она уткнулась лицом ему в шею, и его волосы защекотали нос.

– Я не шучу. Обещай, что тебя не убьют и не ранят.

Теплые ладони прижались к ее спине. Бришен тихо вздохнул и отступил. Он больше не улыбался, но его строгое лицо смягчилось.

– Не могу. Но клянусь, что постараюсь вернуться с руками и ногами.

– И с головой тоже, будь добр, – нахмурилась она.

Он рассмеялся.

– И с головой.

– Когда тебя ждать?

– Если поедем сейчас, то к полудню. Успеем выспаться перед ужином у Серовека.

Ужин волновал Ильдико в последнюю очередь. Она не собиралась ложиться до возвращения мужа.

У дверей тронного зала они расстались: она направилась во внутренний двор замка, а он – к конюшням. Ильдико пообедала и поужинала в одиночестве, глядя с балкона своей спальни на заросли диких апельсинов, которые отделяли земли имения от полей ежевики.

Однажды они с Бришеном, вооружившись парой серпов, прошли под апельсиновыми деревьями, насколько позволял густой подлесок. Усыпанные плодами ветви низко нависали над землей, гудели осы.

Бришен бесстрашно атаковал покрытую шипами ветвь и сорвал апельсин. Тот оказался таким сочным и кисловатым, что Ильдико зажмурилась и стиснула зубы. Вкус ей понравился.

Муж смотрел с отвращением.

– Какую только гадость не едят люди.

Ильдико не стала напоминать ему про пирог со скорпидом. Она выплюнула в ладонь семечко и ласково улыбнулась.

– Я так понимаю, каи не любят апельсины.

– Терпеть не могут.

Ильдико окинула заросли внимательным взглядом.

– А нам они нравятся даже кислыми. Кроме того, из цветов делают духи, которые очень ценят женщины. Апельсины не так дороги, как амарантин, но их вполне можно выгодно сбыть. Думаю, нужно начать обрабатывать деревья и продавать урожай.

Бришен заинтересовался, но окончательного ответа не дал. Рабочие Саггары обслуживали армию и перерабатывали моллюсков. Бришен считал, что апельсинами заниматься некому, но обещал подумать.

Ильдико любовалась деревьями, их темными очертаниями в серебристом свете луны. Время от времени из зарослей вспархивала ворона, делала круг над густой листвой и снова скрывалась среди ветвей. Бесшумной тенью скользнула сова, ее глаза блестели в темноте так же ярко, как глаза Бришена, когда он смеялся над какой-нибудь шуткой.

Сегодня они впервые расстались больше чем на несколько часов для сна. Ильдико скучала по мужу, по его низкому голосу, грациозным руками со смертоносными черными когтями и по тому, как пахнут его волосы, когда прижимаешься к нему всем телом.

С того дня, как Ильдико убила скорпида, и до самого приезда в Саггару она ощущала, как Бришен кипит от гнева. Он ни слова не сказал тогда в Харадисе, лишь спросил, все ли в порядке, но Ильдико и так догадалась, что Секмис подбросила ядовитую тварь ей в постель. Из гордости Ильдико неискренне возразила против немедленного отъезда, но в глубине души с удовольствием уступила Бришену.

Саггара, дикая и лишенная многих удобств столицы, находилась далеко от Секмис и потому нравилась Ильдико гораздо больше, чем королевский дворец.

Синуэ пришла помочь ей раздеться и приготовиться ко сну, но Ильдико взмахом руки отослала ее. Она не устала, и спать совсем не хотелось. Она скучала по Бришену. Они занимали смежные покои, и он не раз говорил, что всегда ей рад. Ильдико решила, что сейчас как раз подходящий момент, и, открыв дверь в комнаты мужа, восхищенно огляделась.

Простая, но удобная мебель, большая кровать с высоким матрасом, одеялами и шкурами. Как и в спальне, которую Бришен занимал в столице, в этой у очага располагался стол и два стула. На столе осталась незаконченная партия в «Контракт палача». Бришен, разбиравшийся в стратегии куда лучше жены, почти всегда выигрывал. Ильдико подозревала, что в тот единственный раз, когда проиграл, он просто ей поддался.

Она вернулась к себе, разделась и натянула ночную рубашку. Из сундука в ногах кровати достала томик стихов и псалмов – одну из трех бесценных книг, что привезла из Присида. Ильдико перечитывала их столько раз, что выучила наизусть, но все равно очень любила. Она решила читать в спальне Бришена, пока он не вернется с объезда.

Напихав под спину подушек, чтобы читать сидя, Ильдико забралась под мягкий мех и прохладные, хрустящие льняные простыни. Двери на балкон остались открыты. Окна комнаты смотрели на восток, и первые лучи солнца залили поля, поднялись по стене на балкон и проникли внутрь. Стало совсем светло, и Ильдико задула свечу у кровати.

Она дошла до середины книги и уже почти дремала, когда дверь спальни открылась. На пороге стоял Бришен в нижней рубашке и штанах, босой и с мокрыми волосами. Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди.

– Ты ждала меня, о солнечная дева.

Ильдико закрыла книгу и сонно улыбнулась. Она ощутила облегчение и радость.

– О принц ночи, ты вернулся ко мне, и голова цела.

– Я же обещал, что постараюсь. – Бришен подошел ближе и остановил Ильдико жестом, когда она попыталась встать. – Подвинься.

Она удивилась, но освободила ему половину кровати. Он лег рядом и укрыл их обоих одеялом. Ильдико что-то согласно пробормотала, когда он притянул ее ближе и потерся лицом о плечо. Они спали так на пути в Харадис и в Саггару, и близость стройного тела мужа успокаивала.

Она почти заснула, но тихий голос Бришена разбудил ее:

– Спи здесь всегда.

Ей стало тепло. Она прижалась к нему ногами и обняла за талию.

– Как пожелаешь. Только не отнимай одеяло.