Текст книги "Видок. Семена Злобы"

Быстро перебрав изрядный набор разных магических висюлек, я часть нацепил на себя, а часть вернул Чижу и продолжил инструктаж:

– Будешь держаться позади. Твоя главная задача – прикрывать Намию.

– Но как… – попробовал возразить Осип.

– Молчать! – прорычал я, не желая тратить время на уговоры. – Оба держитесь подальше от опасности. Сунетесь в самое пекло – после дела выгоню к лешему, и живите, как хотите, если мои слова для вас пустое место.

Намия тоже крутилась неподалеку и, уловив степень моего раздражения, опять напялила на себя маску пай-девочки.

Не сбавляя обороты, я повернулся к Грекову.

– Господин капитан-лейтенант, все вопросы потом. Сейчас мы пытаемся спасти Варвару Ивановну от участи пострашнее, чем смерть.

– Но где она?

Наградив аэронавта свирепым взглядом, я нечего не ответил. Уже когда сделал несколько шагов к выходу, меня посетила запоздалая мысль, заставившая подняться по мраморной лестнице и подойти к выбитому ведьмой окну. Догадка оказалась верной – на обломках рамы остались клочки одежды. Один – даже с кровью. Его-то я и прихватил с собой.

На обратном пути я все же подошел к лежащему на паркете губернатору и проверил его пульс. Жив, курилка. Это хорошая новость – к бедолаге у меня не было никаких претензий. Теперь точно пора на выход. Угрюмые характерники двинулись следом за мной, как и хромающий на обе ноги монах.

Когда я забрался в коляску, то натолкнулся на взгляд Леонарда Силыча, как ни в чем не бывало сидевшего рядом Намией. Ни в управу, ни в особняк он с нами не пошел, но в этот раз коту придется поработать.

Переезд был совсем коротким, потому что нужный нам дом находился всего в паре кварталов от губернаторского. Купец явно не бедствовал и отгрохал неплохую домину, пусть ее и нельзя было назвать дворцом.

Казаки действовали по прежней схеме – быстро окружили дом, даже не думая соваться внутрь. К большому крыльцу подходили все той же компанией плюс Леонард Силыч, которому я отдельно предложил покинуть удобное сиденье экипажа. Подойдя к входной двери, я присел рядом с внимательно посмотревшим на меня Лео.

– Мне нужно знать, была ли здесь эта особа?

Кот, недобро сузив глаза, презрительно посмотрел на обрывки ткани в моих руках.

– Знаю, что ты не любишь делать собачью работу, но не думаю, что обрадуешься, если я для этих дел заведу еще и пса.

Возмущенный чих был комментарием моей совершенно безумной, по мнению кота, идеи. Затем мой усатый друг все же понюхал лоскутки и с серьезной миной кивнул – совсем как человек.

– Однако, – крякнул наблюдавший за этой сценой монах. – Ты его святой водой брызгать не пробовал?

В ответ Лео зашипел и показал зубы. Мое мнение по данному вопросу осталось при мне.

– Лео, – перевел я взгляд на кота, – нам нужно пройти по следам этой женщины как можно быстрее.

Еще один кивок показал, что кот прекрасно понял поставленную задачу.

Ладно, перейдем к следующей части плана. К сожалению, как бы ни спешила Злоба, но двери она за собой запереть не забыла. Придется вскрывать.

Чиж, конечно, справился бы быстрее. Именно он брал уроки взлома у омского медвежатника, а уже потом делился этими премудростями со мной. Но коль уж приказал им не соваться в дом, так пусть и сидят в коляске.

Замок оказался не особо сложным, так что через минуту мы уже входили внутрь.

– Вас обоих нужно побрызгать, – едва слышно прошептал инквизитор, но я уже уловил в его намеках насмешливые нотки, поэтому ни отвечать, ни брать в голову эти слова не стал.

Я тут же натянул свои гогглы, так что прекрасно видел, как Лео пробежал по коридору и в конце свернул направо. Пришлось ускоряться, чтобы не потерять кота из виду. Но перед этим я все же успел дать команду, чтобы помощники замотали лица концами башлыка, и сам натянул респиратор – внизу может случиться все что угодно. Единственным, кто пропустил мой приказ мимо ушей, был монах. Ну и леший с ним, если что, пусть через бороду дышит.

А у нас подобралась неплохая компания. Я сам давно научился двигаться без лишнего шума, да и обувь подбирал подходящую. Казаки вообще с детства обучены многим премудростям, особенно это касается характерников. А вот монах удивил. Здоровенная туша двигалась за мной спиной словно призрак.

Мы быстро прошли коридор и начали спускаться по лестнице. И уже когда оказались рядом с едва прикрытой дверью подвала, стало слышно, что там кто-то утробно бормочет. Это бормотание мне очень не понравилось, так что я решительно толкнул дверь и скользнул в подвал.

Да уж, покойный купец явно был ценителем вина и отгрохал для своей коллекции здоровенное подземелье. Но не стоявшие у стен похожего на тоннель подвала стеллажи с бутылками и бочонки привлекли мое внимание, а постамент посреди широкого прохода, сложенный из тех же бочонков, поставленных на попа и накрытых досками. На нем рядышком лежали две разнокалиберные фигуры. Губернаторшу я узнал стразу, а вот что за маленькое тельце рядом, совершенно непонятно, да и не было времени вглядываться. А все потому, что стоящий рядом с алтарем из бочек высокий и бледный как вампир мужик как раз занес над телом губернаторши страхолюдный нож, и явно не для того, чтобы попугать им лежащую без чувств женщину.

Расстояние было не совсем комфортным, особенно для револьверного выстрела, но на этот случай у меня имелась универсальная заготовка. Крылья Семаргла я запустил, когда уже выдрал оружие из кобуры, а нож бледного качнулся вниз. Воздух вокруг привычно превратился в тягучую патоку, и движение ножа замедлилось. Впрочем, как и наведение револьвера на цель. В руку бить не рискнул, поэтому выстрелил в плечо.

Утробно ухнул выстрел, затем мир ускорился, и я увидел, как худого мужика отбросило от постамента.

Мы всей гурьбой тут же рванули вперед, а у противника явно случилась заминка. Из глубокой тени у больших бочек вынырнула здоровенная горбатая туша и, метнувшись к постаменту, сцапала маленькое тело. Губернаторша осталась на месте, а горбун убежал, прижимая к себе хрупкую ношу. Высокий и бледный что-то зашипел на незнакомом мне языке, но он явно был возмущен поступком напарника. Сам бледный оказался не таким трусливым. Несмотря на ранение и бегство подельника, он остался на месте и опять что-то заныл.

Увы, попасть в супостата было невозможно из-за постамента с лежащей там губернаторшей. Как бы все ни закончилось, но наместник точно не простит наличия в теле приемной дочери пуль из нашего оружия, даже если она сейчас уже мертва.

Когда худой, все еще ноя и бормоча, попытался стянуть Варвару на себя, я на бегу пальнул с максимальным зазором, чтобы не задеть женщину. Похоже, это стало последней каплей, и он, оставив жертву в покое, рванул вслед за своим горбатым подельником. Пули в револьвере были серебряные, и первой ему явно оказалось достаточно, чтобы осознать и прочувствовать возможные последствия.

Все же трусоватые у Злобы оказались помощники. Хотя чего еще ждать от рабов, особенно когда хозяйка не может прикрикнуть.

Цель была очень заманчивой, так что я остановился и прицелился. Увы, выстрелить не удалось. Меня что-то сбило с ног и начало душить. Причем я никого не видел, так что без особых сомнений полез в карман за псевдофлягой. Чуть не выронил ее, когда некая сила потащила меня к стене с явно нехорошими намерениями.

Хлопок пылевой гранаты показался тихим, особенно на фоне последовавшего за ним многоголосого воя. От этих звуков у меня мурашки по коже забегали. Мало того, страдающие от серебряной пыли духи проявили себя в этой реальности. Полупрозрачные гротескные тела словно выгорали золотистыми искорками, но при этом они и не думали отступать.

Выглядело это жутко. Они были разными и по размеру, и по насыщенности призрачного свечения. Безуспешно пытавшегося отмахнуться обычной саблей Сохатого терзало нечто, похожее на оживший пенек. А вот батыйя Эргиса оказалась более действенной, но и это не спасало сахаляра от роя призрачных птичек. Они пронзительно выли, страдая от серебряных ожогов, но все равно рвались в бой. Меня душил какой-то полупрозрачный удав, уже наполовину сожженный опасной для него пылью.

Духи гибли, но не сдавались, и тут, словно всей этой жути было мало, за спиной раздались совсем уж инфернальные звуки. Низкий утробный речитатив хриплого голоса словно вколачивал в пространство мироздания иглы темных слов. И только когда к словам добавился знакомый стук, ощущение иррациональной жути отступило от меня. Так же, как духи отскочили от своих жертв.

Обессиленный Сохатый сел прямо на пол, где уже лежали два его старших товарища. Как духи свалили опытных ведьмаков, я так и не заметил. Сделав два глубоких вдоха сквозь ткань концов башлыка, Сохатый в буквальном смысле пополз проверять состояние своих коллег, а я повернулся к уже затихшему источнику странных звуков. То, что это была Намия, я догадался пару секунд назад по бубну. Из-за спины тяжело дышавшей шаманки выглядывал испуганный Осип.

Из передовой группы на ногах остались только мы с Эргисом. Монах сидел на пятой точке и судорожно кашлял. Мне не удалось рассмотреть его действия в этом странном бою, но почему-то была уверенность, что инквизитор больше пострадал от серебряной пыли, чем от духов.

Можно было прикрикнуть на своих подопечных за нарушение приказа, но меня сейчас интересовало совсем другое.

– Намия, это что сейчас было?

– Песнь дружбы, – как-то неуверенно ответила юная шаманка.

– Дружбы? – подозрительно переспросил я. – Да меня от твоей песенки чуть кондратий не хватил.

Хотелось еще задать пару вопросов, но сейчас останавливаться нельзя, так что я еще раз осмотрел поле боя. Один из поверженных характерников-ветеранов уже оклемался и помогал Сохатому откачивать напарника. Если что, справится и сам.

В голове мелькнул вопрос, с чего это опытные зубры свалились раньше молодого коллеги, но пришлось от него отмахнуться.

– Осип, Намия, остаетесь здесь. Помогите губернаторше. Сохатый, Эргис, за мной, – приказал я и, не оглядываясь, двинулся по проходу между стеллажами и бочками к выходу из подвала.

Монах тоже составил нам компанию, хотя все еще с трудом сдерживал кашель.

Когда уже начали подниматься по пандусу, который использовали для спуска бочек, Эргис аккуратно дотронулся до моего плеча.

– Ваше высокоблагородие, позвольте мне.

Я геройствовать не стал и пропустил сахаляра вперед. А он вместо того чтобы тихонько подкрасться к грузовым воротам, вдруг громко крикнул:

– Братцы, не пальните случаем! Свои!

– Ты, что ль, Эргиска? – послышался голос снаружи.

– Точно так, ваше высокоблагородие, – явно опознав войскового старшину, ответил казак.

– Выходите, – разрешил Засулич.

Судя по его спокойствию, беглецы прошли не здесь. Так что вслед за сахаляром из подвала вышел только я. Кроме войскового старшины там меня встретил и капитан Греков. И взгляды всей этой компании мне совершенно не понравились.

Глава 6

Кто бы сомневался, что этой ночью выспаться мне не суждено. Быстрый обыск подвала показал, что оба Пастыря с телом девочки улизнули через потайной ход, и казаки ничего не заметили. Я хотел было позвать куда-то запропастившегося Леонарда Силыча, но затем отбросил эту идею. Преследовать беглецов ночью, да еще если они удрали в лес, а так оно, скорее всего, и случилось, попросту бессмысленно, особенно если учесть возможности Пастыря зверей. Это в городе он был беспомощен и оттого труслив, а вот в лесной чаще ситуация кардинально поменяется.

Откуда мне все это известно? Можно только догадываться.

Скорее всего, кроме навеянных духами видений был и какой-то еще пласт информации, ушедший в подсознание и теперь интуитивно всплывающий при возникновении запроса. Иначе откуда мне знать, что именно сейчас у нас есть небольшое окно, чтобы добить эту тварь?

Чтобы не полагаться на домыслы, которые вполне могут оказаться последствиями наркотического бреда, я поделился своими догадками с Намией и монахом. Вместе мы слепили пусть и кособокую, но вполне удобоваримую теорию. По причине перемещения из одного тела в другое без должного ритуала Злоба потеряла большую часть своих способностей, но не факт, что это надолго. В живой губернаторше осталось слишком много из того, без чего древней ведьме не обойтись.

Поймать бы ее на живца, но даже если Злоба и явится за губернаторшей, то только восстановившись и наверняка заручившись весомой поддержкой. А если ей удастся завершить ритуал, я даже боюсь представить, что ждет всех тех, кто помешал этой твари творить свое черные дела.

Так что мы тут не геройством занимаемся, а защитой собственных жизней. Вернув себе все силы, Злоба начнет искать уже нас – не спрячемся даже в Топинске.

Наш план дальнейших действий опирался на умения Намии. Шаманка предположила, что между мучительницей и жертвой должна остаться особая связь, а значит, по ней можно отследить, куда уволокли новое вместилище Злобы. Чтобы проверить эту теорию, Намии нужно было пообщаться с бывшим носителем духа ведьмы.

Увы, вполне рабочую идею чуть не загубил на корню капитан Греков. Он со своими матросами находился подле губернаторши в кабинете войскового старшины.

– Не может быть и речи! – возмущенно крикнул воздухоплаватель. – Варвара Ивановна немедленно отбывает в Иркутск.

– Но нам нужно догнать Злобу. Иначе я даже боюсь предсказать возможные бедствия, которые обрушатся на Якутск, да и сама госпожа губернаторша может пострадать.

– Знать ничего не знаю, – окрысился капитан, наверняка дав волю раздражению, которое перманентно испытывал к моей персоне. – У меня приказ немедля эвакуировать Варвару Ивановну при малейшей опасности.

Я беспомощно посмотрел на войскового старшину, но Засулич лишь развел руками.

– Он прав, Игнат Дормидонтович. У капитан-лейтенанта приказ посильнее твоего. Я тут ничего сделать не могу.

От меня не укрылось то, что старый казак явно сдался. Уверен, против обычных людей он бы бился до конца, а вот вся эта мистика явно вымотала старика, как и потери среди личного состава.

Внезапно мне на спину легла ладошка Намии, а когда я повернулся и чуть нагнулся к ней, шаманка прошептала:

– Пусть улетают.

Затем она подошла к губернаторше.

– Как вы себя чувствуете?

На попытку сахалярки прикоснуться к себе губернаторша отреагировала слишком остро:

– Не трогай меня!

Но было уже поздно.

– Что ты творишь?! – взвизгнула женщина, когда поняла, что Намия маленьким ножиком отхватила у нее изрядную прядь волос.

– Силаев! – заорал Греков и даже шагнул к тут же отступившей шаманке, но натолкнулся на мой жесткий взгляд. – Усмири свою дикарку!

– Придержите-ка язык, господин капитан-лейтенант, – утробно прорычал Засулич, вставая со своего места. – Вы разговариваете с дамой.

По перекошенной роже Грекова было видно, что он думает о такой «даме», но высказаться вслух летун не решился. Зато он подхватил губернаторшу под локоток и едва ли не выволок из кабинета.

Все, в следующий раз мы увидим их не скоро. Так что помощи ждать не стоит.

Увы, немногим больше толку было и от войскового старшины. После вспышки возмущения он опять сдулся. Заметив мой внимательный и настороженный взгляд, Засулич понял все верно.

– Извини, Игнат Дормидонтович. Дальше я тебе не помощник. Да, я видел всю эту бесовщину своими глазами, но ума не приложу, что писать в отчете. В погоню за кем ты меня хочешь потащить? За малой сироткой и двумя какими-то бродягами? Мне еще как-то нужно отбрехаться за убиенных казаков. Единственное, что могу предложить, так это кликнуть охотников.

После этого заявления войсковой старшина опять развел руками.

Ну что же, пенять ему не стану, но и от набора добровольцев среди казаков не откажусь. Законы казачьего круга на этот счет мне были известны, так что дальше – уже сам.

– К кому могу обратиться?

– Сохатый все сделает, как надо.

– И на том спасибо, Родион Захарович, – чуть поклонившись, вполне искренне поблагодарил я.

– Храни тя Господь, Игнат Дормидонтович, – донеслось мне в спину.

Наверняка он еще и перекрестил нас с Намией, что тоже будет не лишним, как и помощь казаков-добровольцев.

Уже спускаясь по лестнице, я все же спросил у Намии:

– Что это было, с губернаторшей?

– Сделаю куклу и привяжу ее к связи Злобы и этой дурной бабы. Лоскуток с кровью у меня уже есть, так что остались только волосы.

– Уверена, что сработает? – с сомнением уточнил я.

– Не уверена, – с ехидной улыбкой ответила шаманка. – Но что же теперь, и не пробовать вовсе?

– Обязательно пробовать, – кивнул я, выходя под ночное небо.

У крыльца нас уже дожидался упомянутый войсковым старшиной характерник. Похоже, Засулич заранее знал, чем закончится наш разговор, и вызвал Сохатого, чтобы я не бегал по крепости в его поисках.

– Ваше высокоблагородие… – кивнул мне казак.

– Уверен, сам уже знаешь, что войсковой старшина разрешил мне позвать охотников. Передай казакам, что плачу по сто рублей за день похода. Пять сотен – семьям погибших. Лечение раненых – за мой счет.

Сохатый еще раз кивнул, явно довольный условиями найма.

– Скольких хлопцев брать?

– Всех, кто согласится, – не стал я жадничать.

Денег у меня, слава богу, хватает, а, как известно, покойнику они без надобности. И перейти в этот статус из-за малого количества бойцов поддержки в нашей ситуации раз плюнуть.

– Сделаем, ваше высокоблагородие.

– Все, кто пойдет со мной, могут называть меня без чинов, командиром.

– Сделаем, командир, – внес поправку Сохатый, явно намекая, что этот поход он точно не пропустит.

Отпустив характерника собирать отряд, мы вернулись в отведенную мне комнату. На вопросительные взгляды монаха и Осипа пришлось недовольно поморщиться и поделиться не очень приятными новостями.

– Вот такие у нас дела, друзья мои, – закончил я и покосился на Намию. – Но у нашей шаманки есть идея, как справиться и без помощи губернаторши.

– Да, – спокойно кивнула девушка, – мне нужен скрытый от лишних глаз уголок под открытым небом, где можно развести костер. Ну и чтобы никто не брызгался святой водой.

Последнее она добавила, покосившись на монаха.

Брат Иннокентий лишь добродушно фыркнул. После пережитых вместе треволнений инквизитор, судя по всему, посчитал нас за своих и превратился во вполне приличного и даже компанейского мужика. Куда только девался его вечно настороженный, колюче-звериный вид?

Укромный уголок крепостного двора нам помог найти местный завхоз, но он же запретил жечь здесь какие-либо костры. Правда, через пару секунд сам предложил для этих целей жаровню, которую к тому же снабдил древесным углем. Намия одобрила предоставленное оборудование. Жаровню положили без ножек прямо на землю, а затем началось камлание.

Честно скажу, выглядело все это жутковато, точнее, даже не выглядело, а ощущалось. Казалось, что вокруг сгустилась тьма, а редкие всполохи пламени от сгорающих на углях трав превращали симпатичное лицо Намии в какую-то демоническую маску. Да еще и ее голос – хриплый, гортанный, словно воззвание с того света.

Теперь понятно, почему она намекала на святую воду. Хорошо хоть инквизитор вел себя относительно спокойно, хотя время от времени и играл желваками.

Час камлания, кажется совершенно отбившего во мне любые плотские порывы к этой более чем странной особе, наконец-то закончился. Намия прижала к себе грубо скрученную соломенную куклу и, пошатываясь, подошла ближе. Затем попросила дать ей поспать. Да и мне не помешало бы прикорнуть хотя бы до рассвета, а он намечался уже через какую-то пару часов.

Так мы и уснули рядышком на единственной кровати. Прямо в одежде. Осип лег на лавке, которой предварительно перегородил единственный вход в помещение. Рассвет все же разбудил нас раньше, чем стук в дверь. Шаманка спала, положив голову мне на грудь. Даже рубаху немного заслюнявила. Сейчас она выглядела очень мило, и появившаяся во время камлания уверенность в том, что я полезу к ней с пошлостями только под дулом пистолета, быстро таяла. Но сейчас все равно не до этого.

Разбудив Намию, я встал и попытался привести помятую одежду в порядок. Как раз в этот момент в дверь и постучали.

– Командир, – послышался голос Сохатого, – казаки готовы к выходу.

Если честно, я переживал, что ночное представление шаманки отпугнет казачков от совместного похода, но все оказалось очень неплохо. Во дворе меня ждали пятьдесят семь казачков. В том числе Эргис с крестным и оба пожилых характерника.

– Ну что, братцы, добьем тварь, пока не оклемалась?

Бойцы одобрительно загудели, внятно ответил лишь стоявший чуть впереди урядник Фролов:

– Так точно, ваше высокоблагородие. Добьем.

– Выходим через двадцать минут.

Еще до того как я развернулся обратно к двери, Фролов начал раздавать указания. Мне же предстояло проследить за приготовлениями своих собственных подчиненных. С Чижом все просто – хватило проверки того, что он и сам на себя нацепил. Добавил лишь парочку амулетов, а вот что делать с шаманкой, ума не приложу. Выделенный ей ранее двуствольный пистолетик в лесу вряд поможет, особенно если учесть специфику нашего похода.

Хотя я имею дело с представительницей народа охотников, так что можно выдать оружие и посолиднее. Но револьвер все же для нее будет тяжеловат.

– Ты когда-нибудь стреляла из ружья? – осторожно спросил я, понятия не имея, какие вопросы уместны в общении с якутскими барышнями.

– Конечно, – не особо удивившись, ответила Намия. – Однажды взяла большого оленя из берданки.

Ну что же, винтовки Бердана у меня нет, зато имеется кое-что, более подходящее для дамы. В давешний список местный аналог карабина Спенсера я внес самым последним пунктом, но Осип выполнил все инструкции без исключений.

– Ух ты! – восхитилась девушка, словно я преподнес ей красивые бусы. – Легонький какой и удобный!

Я уже хотел показать, как работает рычажный взвод, но шаманка и сама все быстро поняла. Отставив Намию разбираться с карабином под руководством уже готового к выходу Чижа, я быстро снарядился сам. Тут все просто и понятно – два револьвера, дробовик да разгрузка с таким обвесом разномастных гранат, что я стал похож на новогоднюю елку.

Снаружи нашу троицу встречали не только показавшееся из-за горизонта солнышко, готовые к походу и уже сидящие в седлах казаки, но и четверка лошадей. Какую именно подобрали для монаха, можно было угадать с первой попытки. Флегматичный мерин был такой же коренастый и приземистый, как и его предполагаемый седок, который сейчас угрюмо смотрел на свой транспорт.

Мне кажется, теперь я знаю, почему монах явился в крепость на телеге. Похоже, в отношении к лошадям мы с ним два сапога пара.

Через несколько минут стало понятно, что в нашей парочке левым сапогом является именно он. Монах действительно сидел в седле пусть и не как корова на заборе, но точно как старый облезлый пес, непонятно зачем припершийся на высокую ограду.

Да что уж там, на фоне отца Иннокентия я почувствовал себя настоящим джигитом. Впрочем, грех смеяться над немощными, особенно если эти самые немощные могут прихлопнуть тебя одной левой, как муху. К тому же взгляд, которым монах отреагировал на мою ухмылку, был очень выразительным.

И вот, спрашивается, почему? Вон казаки чуть ли не в голос ржут, да и Намия подхихикивает, но их он гневными взорами не прожигает.

Когда оказались за городом и пошли бодрой рысью, крепыш, на котором восседал монах, отставать не стал, да и инквизитор явно не собирался выпадать из седла. Так что никого эта коренастая парочка не задерживала. Лео, доехавший до окраин на крупе мой лошади, спрыгнул не землю и побежал рядом.

Еще ночью Намия определила, что нам нужно двигаться на северо-восток. Следующую проверку я решил провести на обеденном привале. В это раз обошлось без инфернальных представлений. Шаманка бросила в костер какие-то травы и, сжимая в руках куклу, что-то проворчала себе под нос.

– Они все еще там, – указала рукой девушка, но я все же перепроверил по компасу и убедился в ее правоте.

– В той стороне есть какие-то поселения? – спросил я у шаманки, а заодно и у подглядывавших за нами характерников и Эргиса.

– Да, – ответил именно молодой сахаляр. – Зимняя стоянка рода Чоррун.

– Как скоро мы туда доберемся?

– Часов через семь, если выедем прямо сейчас.

Глянув на часы и вспомнив, когда у нас закат, я приказал ускорить обед и снова загнал казаков в седло. Ночевать в лесу мне очень не хотелось. Пришлось поднажать, так что, когда солнце уже закатилось за лес и скоро должны были навалиться сумерки, вымотались не только кони, но и мы. Но все же к зимней стоянке якутского рода казаки подошли по всем правилам.

Ехавший впереди урядник Фролов поднял руку, останавливая отряд, а затем коротко скомандовал.

– Сохатый, Степа, Эргис, проверьте лес.

Молодой характерник, сахаляр и еще один поджарого вида казак растворились в обступавшем тропу лесу. Через пару минут вернулся один сахаляр. Так как мы с урядником находились рядом, парню не пришлось выбирать, перед кем отчитываться.

– Тихо там. Странно это.

Фролов немного подумал и приказал спешиться двум десяткам. Они, как и разведчики, тут же исчезли в зарослях. Дальше мы пошли тремя группами. Впереди – урядник с казаками. За ним – вся магическая поддержка под прикрытием меня и Чижа, а в хвосте – десяток казаков, которые вели лошадей, временно оставшихся без седоков.

С опушки нам открылся вид на три десятка больших бревенчатых балаганов, разбросанных по обширному пространству, явно искусственно лишенному каких-либо деревьев и кустов. Похожие на небольшие усеченные пирамиды строения были расположены без малейшей системы. Хотя наверняка строили их со смыслом, просто мне он был непонятен. Жившие здесь люди обустраивали жилое пространство для своего удобства, чтобы и им, и скотине было вольготно, чтобы хватало места для детских игр.

Да, когда-то здесь звучали детский смех и деловитый гомон взрослых, но сейчас зимняя стоянка рода Чоррун встретила нас тишиной. Той самой, которую называют гробовой. И это было не место, которое жильцы покинули, чтобы кочевать летом на еще не тронутых пастбищах. Тут отовсюду веяло смертью. Впрочем, трупов видно не было, и, вполне может быть, мне просто так кажется от напряжения.

Хотелось бы так думать, но моя интуиция в подобных случаях редко дает осечку. Когда мы почти доехали до ближайшего строения, где-то со стороны леса треснул выстрел, и тут же с плоской крыши балагана свалился чудак в буро-сером, отороченном мехом кафтане. В падении он потерял винтовку и меховую шапку. Похоже, это местные ребята, такие наряды я видел в городе у якутов. А что, если мы напали на мирных жителей этого стойбища?

Вот у кого никаких сомнений не было, так это у урядника.

– На слом, казаки! – гикнул Фролов, и его конь сорвался с места без малейших понуканий, словно поняв приказ хозяина.

Всадники разлетелись между балаганами, как рыбешка в коралловом рифе при виде акулы. Хотя нет, более точная ассоциация будет с роем пчел, который рассредоточился, чтобы ужалить как можно большее количество соперников.

Казаки стреляли прямо на скаку, но некоторые все же покидали седла, чтобы ворваться в дом или же прямо с коня забраться на плоскую крышу балагана. В лесу тоже трещали выстрелы, а в воздухе рассерженными шмелями гудели пули.

Сидеть на коне было неуютно, так что я тут же спрыгнул на землю. То же самое сделали Чиж с Намией и монах. Леонард Силыч уже давно наблюдал за нашей суетой, сидя у стеночки ближайшего балагана. Мы тут же присоединились к самому предусмотрительному и шустрому члену нашей команды.

Когда мне наконец-то удалось успокоиться и даже появилась мысль поучаствовать во всем этом веселье, выстрелы начали стихать. Через пару минут, кроме предупреждающих выкриков казаков, больше никаких других звуков слышно не было.

Кажется, даже сумерки навалились, лишь дождавшись окончания боя. Но это, скорее всего, потому что спало напряжение и организм перешел в нормальный режим вместе со зрением.

Через пару минут ко мне подошли Фролов и Эргис.

– Ваше высокоблагородие, – обратился ко мне урядник, показательно не желавший называть чужого офицера командиром, – это была засада. Ждали явно нас. Двадцать три якута. Троих взяли в плен ранеными.

– Это бойцы рода Чоррун? – кивнув уряднику, спросил я у сахаляра.

– Нет, – почему-то мрачно ответил Эргис. – Люди рода лежат в нескольких балаганах. Там даже есть женщины и дети.

Да уж, веселенькая история.

– Как казаки? – обратился я к Фролову.

– Пятеро раненых. Один тяжело, – без особой напряженности в голосе отреагировал урядник.

Оно и понятно. Погибших нет, а даже тяжелораненого есть все шансы вытащить при использовании магической медицины. Она дорогая, но денег на такое дело мне не жалко.

– Намия, помоги с ранеными, – попросил я шаманку, и она тут же убежала.

– Что будем делать с пленными, ваше высокоблагородие? Допросим или сразу в расход?

Похоже, что после найденного могильника урядник решил с пленными не церемониться. У них тут явно свои правила. Вот уж действительно, тайга – закон, медведь – прокурор.

Лезть в чужой монастырь со своим уставом я не собирался, но и ответил уклончиво:

– Сначала допросите. Ночевать остаемся тут. Укройте и людей, и лошадей, возможно, ночью у нас будут гости.

– Сделаем, ваше высокоблагородие, – кивнул урядник и ушел вместе с Эргисом.

Мы с Намией и монахом остались не у дел.

– Ну что, пойдем устраиваться на ночлег? – нарушил я напряженную паузу.

Ответом мне было хмурое молчание. Да и моя бодрость являлась напрочь показной. Знание того, что рядом целый могильник, а еще через пару минут казаки начнут пытать пленных, навевало самые мрачные думы.

Места в поселении хватало. Мы выбрали большой балаган, явно принадлежащий кому-то из верхушки племени. В нем единственном были почти метровые окна, да еще и застекленные.

Внутри тоже все было пристойно, по крайней мере, для местных реалий. Правда, оценить уют якутского жилья мне не удалось. Сильно мешали засохшие бурые пятна на утрамбованной смеси земли и песка.

Мы молча уселись на покрытые шкурами лежаки. Пару минут стояла гнетущая тишина, которую нарушила Намия. Она вздохнула и, решительно встав, начала ковыряться у печки. Точнее, у полуоткрытого очага, дым из которого уходил в трубу лишь частично. Но хватало и другой вентиляции, так что совсем уж отопления «по-черному» не получилось. Осип тут же начал помогать шаманке, а мы с монахом хмуро уставились друг на друга.

Когда молодежь уже начала раскладывать на столе ужин, открылась дверь и вошел урядник в сопровождении обоих Сомовых.

– Что удалось узнать? – встретил я их прямым вопросом.

– Полезного для нас – почти ничего, – пожал плечами Фролов. – Куда ушли пособники ведьмы, пленные не знают.