Текст книги "Смерть экс-любовника"

Глава 26

– Разорена?! – заорала я. Как такое может быть?

– Ш-ш. – Джо оглядела стоянку. – Давай не будем давать пищу папарацци.

– Ты преувеличиваешь, правда?

– Ну, у меня еще есть наличные, которые я зашила в шезлонг.

– Я серьезно.

– Я тоже. Все деньги, которые я когда-то заработала, вложены в компании Эллиота, а они записаны на него, а не на меня.

– Но это какой-то феодализм, Джо. Так непохоже на тебя.

Она потерла глаза, словно эта тема вызывала у нее аллергию.

– Три года назад у меня были деньги, а у него… идеи. Я обеспечила первоначальные инвестиции, а он увеличил их в четыре раза. В пять раз. Он своего рода гений. Но как бы то ни было, мы живем в Калифорнии, и половина того, что он заработал, по закону принадлежит мне, а это гораздо больше, чем те деньги, которые были у меня при вступлении в брак. Дело обстоит не так уж и плохо. – Джо говорила так, будто состояла в законном браке.

– Но ты очень рисковала. Копить многие годы для того, чтобы субсидировать игрока…

– Мужа, Уолли. Ту лошадь, на которую ставишь. Я верила в него, и он всегда оправдывал мои ожидания.

Я разволновалась.

– Он обманывал тебя.

– В постели. Но не в банке. Это большая разница.

Автостоянка была теперь заполнена машинами. Я посмотрела по сторонам, нет ли здесь репортеров, но как я могла отличить их от алкоголиков?

– Джо, а что, если он все-таки делал это? Обманывал тебя?

– Что ты имеешь в виду?

Я посомневалась, потом выпалила:

– Зигги рассказал сестре Эллиота о том, что никакого развода не было, и думал, она все передаст ему. А вдруг она так и поступила? А он не стал тебе ничего говорить…

– Потому что решил меня бросить? Оставить без гроша? – Она обхватила себя руками. – Я знаю его. Он не поступил бы так со мной. Он человек жесткий, но не скупой. Дэвид был скупым. Но не Эллиот.

Дэвид был скупым?

Я хотела расспросить ее об этом, но Джо уже удалялась от меня, сильно возбужденная. Я догнала ее.

– О'кей, – сказался. – Ты знаешь Эллиота, а я нет. Извини. Пошли со мной.

– Куда? В полицейский участок? Мне что-то не хочется.

Я положила руку на ее плечо:

– Но ты не должна садиться за руль, ты расстроена и…

– Я чувствую себя прекрасно. И совершенно трезва. Мне необходимо найти Эллиота. У меня нет денег, зато много бензина в баке. Я свяжусь с тобой позже.

Я испробовала все аргументы, которые пришли мне в голову. Я умоляла ее. Я предложила отменить встречу с копом и отправиться вместе с ней. Если бы я придумала какую-нибудь правдоподобную угрозу, то стала бы угрожать. Но Джо казалась трезвой, и я могла только применить силу или вызвать полицию. Мне не хотелось делать ни того ни другого, и я так и не смогла найти способ остановить ее. Я заставила Джо пообещать, что она сегодня больше не будет пить, а если все-таки выпьет, го не сядет за руль.

Я посмотрела, как она выезжает со стоянки – очень аккуратно, – затем вернулась к собственной машине и отправилась в полицию.

Глава 27

По дороге в полицейский участок в северном Голливуде я вспомнила о телефоне и включила его. Мне пришло только одно послание. От Саймона. «Мне позвонила Илзе. Я не могу тебе сейчас ничего объяснить, кроме того, что мы с тобой не расстаемся – Бог свидетель, это так! – Голос Саймона изменился, это был признак того, что связь скоро прервется. – Слышишь, я прекращаю. Разговор по телефону, а не наши отношения».

Хорошо. Мы не расстаемся. И все-таки. После того как я выслушала историю Зигги, я уже ни в чем не была уверена. Я подумала, что, может, стоит ответить на звонок Саймона. Мы не виделись уже больше двенадцати часов, и мое тело страдало без него – возможно, виной тому был выброс дофаминов, как сказала бы Фредрик. На таком уж этапе отношений мы находились. Через три года я могу оказаться на месте Джо и проведу Рождество с бывшим любовником, а мой постоянный партнер будет в Вегасе.

Саймону лучше не звонить. Он станет задавать неприятные вопросы, и это окажется генеральной репетицией полицейского допроса. Я набрала номер Фредрик. Она тоже начнет расспрашивать, но ее реакция будет не столь пугающей.

– Не замужем? – взвизгнула подруга. Я отдернула телефон от уха – но ее и так было прекрасно слышно. – Все эти годы Джо жила во грехе?

– Все гораздо хуже, – ответила я и изложила ей финансовую сторону дела.

– По крайней мере у нее есть Климт. Энджел Рамирес сделала специальный репортаж для «Новостей в полдень». Джо с тобой?

– Нет, она отправилась искать Эллиота. Это тоже очень беспокоит меня. Джо кажется трезвой, но в последнее время она на плохом счету, и…

– Да, я знаю про закон о вождении автомобиля в нетрезвом виде. А что обо всем этом думает Саймон?

Ее слова заставили меня закончить разговор.

– Фредрик, я должна идти. Со мной будут беседовать в полиции. Пока! Пожелай мне удачи! – Я не могла сказать ей о том, что больше не живу с Саймоном. Легче было признаться в убийстве.

Североголливудский участок департамента полиции Лос-Анджелеса, занимающийся Бербанком и Колфаксом, был чисты м и щегольским, и тишина здесь стояла библиотечная. «Преступлений сегодня не много», – решила я, несколько расслабляясь. Я читала объявления и рассматривала награды. И ждала. Наконец полицейский, сидящий за огромным круглым столом на ресепшн, сказал, что детектив Борн позвонил и попросил меня еще немного подождать. Я пошла к своей машине, взяла «Илиаду», попыталась устроиться поудобнее на ярко-оранжевом, точь-в-точь в цвет моих волос, стуле и начала читать. Но, читая о смерти, я думала о… смерти.

Версия, что кто-то помог Дэвиду покончить жизнь самоубийством, больше не казалась правдоподобной, раз в его распоряжении был большой запас морфия – кстати говоря, как насчет его пропажи? Более вероятно, что его смерть кому-то была нужна, причем немедленно, ведь он и так умирал довольно быстро. Но кому?

Конечно, была Джен, чья работа оказалась бы под угрозой, проживи Дэвид еще несколько недель. И были также актеры, которые чудом избежали смерти от ядерной катастрофы, – персонажи, предвкушавшие теперь долгую жизнь в Mун-Лейк. Кто к ним относится, кроме Триши? Трей. И два актера, с которыми, по словам Руперта, не заключили бы контракты.

Но стал бы кто-то убивать Дэвида из-за работы?

Работы актером? Продюсером? В Голливуде?

Да.

И существовали люди, унаследовавшие деньги, причем одного из них чуть было не исключили из завещания. Проверенный временем, классический мотив. Но к ним относилась и Джо.

Зазвонил телефон, и я, не подумав, ответила. Неверный шаг!

– Как ты, где ты и собиралась ли мне перезвонить?

Саймон говорил скорее как начальник, а не как любовник. Надо будет указать ему на это.

– А, утраченное искусство разговора, – сказала я. – Я нахожусь в безопасном месте. В североголливудском полицейском участке. И меня даже не арестовали. Жду одного детектива, который хочет со мной поговорить. Тебе нечего беспокоиться.

– Меня беспокоит не только это.

– А что еще?

– Желание.

Я улыбнулась:

– Звучит гораздо лучше. А во что ты одет?

– Об этом позже. Послушай, когда будешь говорить с полицейскими, просто отвечай на их вопросы и не подходи к делу творчески.

– С какой стати? – удивилась я, провожая взглядом двух подростков в сопровождении копов, прошедших по коридору.

– О Джо рассказывают во всех новостных передачах, а ты хочешь защитить ее. Если полицейский хоть что-то собой представляет, он сразу поймет это. Впрочем, в случае с тобой все поймет даже плохой коп.

Мое сердце громко забилось.

– Саймон! Ты считаешь, что это сделала Джо?

– Не имеет никакого значения, что я думаю. Они не станут арестовывать ее, пока не состряпают дело. Ты ничем не поможешь Джо, за исключением…

– Ты не знаешь, что…

– Уолли. – В его голосе послышалось раздражение. – Как я, по-твоему, черт побери, зарабатываю на жизнь?

– Занимаешься тканями.

Молчание. Мы еще не закончили выстраивать наши отношения. За исключением разве что секса.

– Миссис Шелли?

Я вскочила, столкнувшись нос к носу с неслышно подошедшим ко мне мужчиной.

– Мне нужно идти. Пришел мой собеседник, – сообщила я в трубку и отключила телефон. – Мисс, а не миссис. – Я пожала протянутую мне руку. – Здравствуйте еще раз, детектив Борн.

Он нахмурился:

– Вы уверены, что мы встречались?

– Все дело в волосах. Когда-то я выглядела нормально.

Он спросил сидящего за столом сержанта, в какой из комнат можно поговорить, но обе они оказались заняты. Тогда он провел меня по коридору в большое помещение, заставленное столами, и мы уселись прямо под надписью «Отдел убийств». Стол принадлежал некоему Якову Глуму; Борн объяснил, что его офис находится в центре, но большинству свидетелей по этому делу легче добираться сюда. Пока он говорил, я сообразила, кого он мне напоминает. Джорджа Вашингтона. Волосы у него были седыми и достаточно длинными. Нос крючковатый, глаза усталые. В профиль детектив Айк Борн выглядел как изображение на монете в двадцать пять центов.

Он начал задавать обычные вопросы и первым делом поинтересовался, как меня зовут.

– Уолли. Сокращенно от Уолстонкрафт. Так же как Мэри Уолстонкрафт Шелли.

Борн оторвал глаза от своих записей.

– Она написала «Франкенштейна», – пояснила я. – Ее назвали в честь матери, Мэри Уолстонкрафт, знаменитой феминистки. «Защита прав женщин». Впрочем, вы об этом не спрашивали.

Он никак не прокомментировал мои слова.

– Адрес?

Я прокашлялась.

– Это сложный вопрос. Я как раз переезжаю с одного места на другое.

– Куда приходит ваша почта?

– В почтовое отделение.

– Где вы спите ночью?

– Прошлой ночью я спала в Уэствуде. Где буду спать сегодня, не знаю.

Он выразительно посмотрел на часы.

– Я сова, – сказала я. – Временами.

– Род занятий?

– Дизайнер открыток, мастер по настенным росписям и корреспондент для свиданий.

Он снова поднял глаза.

– Что значит – корреспондент для свиданий?

– Я хожу на свидания со звездами мыльной оперы и рассказываю об этом по телевизору.

– Вам за это платят?

– Да. Но секс тут ни при чем. Впрочем, я еще новичок в этом деле. – Мои слова прозвучали странновато, и дальнейший разговор пошел совсем не так, как мне хотелось бы.

– Как вы познакомились с Дэвидом Зетракисом?

– У нас были непродолжительные отношения десять лет назад. Мы расстались, но остались друзьями.

– Почему они не сохранились?

– Ну вы знаете… судьба. Что-то в этом роде. Просто карты не так легли.

– Как вы встретились в первый раз?

– Нас познакомила моя подруга Джо. Она думала, что мы поладим.

– Вы говорите о Джо Хоровиц? Она тоже имела с ним сексуальные отношения, верно?

Его слова насторожили меня.

– Да, позже. Когда она познакомила меня с Дэвидом, они просто дружили.

– А почему они расстались? По тем же самым фатальным причинам?

– Я не могу ответить на ваш вопрос. Это надо спросить у нее.

– Бросьте. – Он немного наклонился ко мне. – Вы ее близкая подруга. И не знаете, почему она порвала отношения с парнем?

– Джо умеет хранить секреты. – Стоило этим словам сорваться с моих губ, как я тут же пожалела о них. Выходило, что она… скрытная.

– Когда вы в последний раз видели Дэвида?

Я смотрела на морщинистые руки Джорджа Вашингтона. Я знала, что детектива зовут вовсе не Джордж, но неожиданно не смогла вспомнить его настоящего имени – на меня нахлынули воспоминания о Дэвиде. Мы случайно встретились шесть месяцев назад. В Тарзане, в ресторанчике, где подавали суши. Мы с моим бывшим женихом очень любили это место. Дэвид крепко поцеловал меня, сказал Доку, что ему повезло, и велел обращаться со мной хорошо. Док ответил: «Я знаю. Буду обращаться с ней хорошо».

– Прошлым летом, – ответила я. – Он выглядел немного болезненным. Я спросила, хорошо ли он себя чувствует, а он сказал, что стал строгим вегетарианцем. Как я понимаю, это кодовое название рака.

– Где вы были в прошлую пятницу утром?

Мне не пришлось долго раздумывать.

– Я встала поздно, затем сделала несколько звонков из моей прежней квартиры. В Уэствуде.

– Вы были в одиночестве?

– Мой бойфренд был со мной где-то до десяти. Пока не ушел на работу. На… – я сделала глубокий вздох, – текстильную… текстильную фабрику. Он занимается… тканями.

Айк Борн посмотрел на меня и прищурился:

– Вы нормально себя чувствуете?

Я кивнула, затем отрицательно покачала головой. Я была красная, тяжело дышала и вспотела. Руки у меня стали липкими. Казалось, меня сейчас вырвет. Так дается мне вранье.

– Его имя?

– Чье?

– Вашего бойфренда.

Мой антиперспирант не помогал. Он не справлялся с ситуацией.

– Саймон Александер, – ответила я. – Он занимается тканями. – Сколько еще раз мне придется повторять эти слова?

– Номер телефона?

– Чей?

– Бойфренда. Я назвала.

Детектив перевернул страницу тетради и продолжил методично записывать вопросы и ответы.

– Вы разговаривали со своей подругой Джо в пятницу утром?

– Да. По телефону. Точное время я не помню. После того как Саймон ушел на работу.

– Вы позвонили ей или она позвонила вам?

Я не могу соврать, правильно? У них есть записи разговоров.

– Я позвонила ей.

– На домашний телефон или на сотовый?

– На с… сотовый.

– Где она была, когда вы ей позвонили? Дома?

Вот оно! С моего лба стекал пот. Я чувствовала себя гейзером. Но должна была защитить Джо, если могла, но могла ли?

– Думаю, да, – прошептала я.

– Вы так думаете?

– Э… да. Думаю. Но не уверена на сто процентов.

– На сколько процентов вы уверены?

– На девяносто три? На девяносто с чем-то. А может, на девяносто без чего-то.

– А может, на восемьдесят три процента?

Я отрицательно покачала головой, не в силах больше произнести ни слова. Мои губы отказывались повиноваться мне. Я подняла вверх большой палец, что должно было означать «больше чем на восемьдесят три».

– У вас есть пистолет?

– У меня? Нет, черт побери. Я хотела сказать.

– Вы можете ругаться. Это не будет свидетельствовать против вас.

– А что будет? Свидетельствовать против меня, я имею в виду.

Детектив Айк Борн сверлил меня взглядом, его глаза казались более усталыми, чем четыре минуты назад.

– Ложные показания, – произнес он. – Заявления, сделанные под присягой.

Я кивнула:

– Понятно.

– У вашей подруги Джо есть пистолет?

– А вы не спрашивали ее об этом?

– Я спрашиваю вас.

Наверное, они легко установили, что пистолет у Джо был.

– Да. У нее… Я не помню, как он называется. Как-то приятно. Всего один слог. Выглядит как пластмассовый.

– «Глок»?

– Да.

– Насколько я знаю, Дэвид Зетракис упомянул вас в своем завещании.

– Да, он оставил мне несколько литографий. Иллюстрации к «Книге джунглей», которые висят в ванной комнате для гостей.

– Какова, по вашему мнению, их стоимость?

– Понятия не имею. Хотя они вставлены в прекрасные позолоченные рамки. Работы Эйба Мунна.

– А картина, которую унаследовала ваша подруга Джо? Художник…

– Климт. Густав Климт.

– Во сколько бы вы ее оценили?

– В раме или без?

Он посмотрел на меня.

Я, в свою очередь, посмотрела на него:

– Это не лучший Климт. Второстепенный Климт. Дешевый Климт.

Он ничего на это не сказал и спросил:

– Каково ваше финансовое положение?

– У меня нет положения. Вернее сказать, оно у меня подвешенное. На моем счету в банке четыре тысячи долларов, я выплачу их за первый и последний месяцы аренды квартиры, которую должна найти как можно скорее. Я вожу машину, до меня у нее было еще шесть владельцев, один из них курил сигары. Сейчас у меня две работы, обе временные. Доход от открыток небольшой и непостоянный. Долгов у меня нет, но есть брат, он лечится и не может работать, я несу за него ответственность. Я не играю в азартные игры, не курю, не колюсь героином и вообще обхожусь дешево. Мне не приходится выплачивать непомерные штрафы за неправильную парковку. Такова история моей жизни, детектив.

Он не делал никаких пометок. Может, берег бумагу, надеясь, что блокнот будет служить ему до выхода на пенсию. Он был старым, пружинки успели вылезти из дырочек.

– А ваша подруга Джо? – спросил он. Мое сердце застучало быстрее.

– Что Джо?

– Каково ее материальное положение? Я понимаю, что могу спросить об этом у нее, но спрашиваю у вас.

– Я не видела ее финансовых деклараций, но у нее все хорошо.

– Что вы имеете в виду?

– Она оплачивает чеки в ресторанах, отдает десятки тысяч долларов на благотворительность. Она всегда так поступала, даже когда не была замужем. Джо двадцать лет была актрисой – работала, а не мечтала о ролях – и еще моделью, ее снимки помещали на обложках журналов, а теперь они с мужем продюсируют телевизионные передачи и занимаются компьютерными микросхемами, их дом – местная достопримечательность, его построил в 1920-х годах Рольф Соломон, они много путешествуют. Я имела в виду именно это, когда сказала, что у нее все хорошо.

Он положил ручку и откинулся назад.

– Похоже, я задел вас за живое.

– Им не нужно продавать Климта, чтобы платить за бензин. У них уже есть Кандинский.

Детектив Джордж Вашингтон никак на это не прореагировал.

– Буду с вами откровенной, – продолжила я. – От Кандинского у меня депрессия. Я бы не хотела его иметь. Но Эллиот хотел, и Джо купила эту картину на первую годовщину их свадьбы, такие вот дела.

– Понимаю, – кивнул детектив. – Дом – памятник архитектуры. Картины. Похоже, эти люди серьезно относятся к искусству. – Он что-то написал в блокноте. Я прочитала: «Помешаны на искусстве».

– Подождите минутку. Вы же не считаете, что приобретение предметов искусства можно считать мотивом для убийства?

– А я не должен так считать?

– Джо – последняя, кто совершит убийство ради картины.

Он продолжал писать.

– А ради чего она может совершить убийство?

– Ни ради чего. Она не способна убить кого-нибудь, равно как и ваша бабушка.

– Вы знакомы с моей бабушкой?

– Нет, но мне нетрудно ее представить. Она похожа на Марту Вашингтон, только старше. – У меня в голове начала вырисовываться открытка, но я не стала обращать на нее внимания.

– Давайте вернемся к утру пятницы, – сказал детектив. – Вы были дома. По крайней мере там, где в то время был ваш дом. Бойфренд уходит на работу. Вы звоните подруге. Можете вспомнить, почему вы решили, что она была дома, раз вы звонили ей на сотовый?

Я снова начала обливаться потом. Я как-то слышала о человеке, у которого была аллергия на собственный пот. Если бы это была я, то к этому времени успела бы покрыться сыпью. А может, уже и покрылась. Джордж Вашингтон, отец нашей страны, пристально изучал меня.

– Нет. Не помню.

Он продолжал смотреть на меня. Я захотела рассказать ему все: как трудно дается мне ложь, каким милым человеком я часто бываю и как прошел день. Но речь шла не обо мне. О Джо.

– А может, – спросил детектив, – она была не дома, а говорила откуда-то еще?

– Знаете, я в этом не сильна. Я разочаровала вас, верно?

– Все было хорошо, когда вы придерживались правды. – Детектив Борн встал. – Скорее всего придется еще раз вас побеспокоить.

– В любое время. Вы не хотите сказать мне, чтобы я не покидала город?

– Не покидайте город.

Я сказала Саймону, что полицейский участок – безопасное место. Но когда я подошла к двери, то услышала обращенное ко мне «Эй!» и увидела незнакомца, выходящего из такси, – именно он окликнул меня. Обычный мужчина – худощавый, с виду не страшный, но он мне не понравился. Папарацци. Желания с ним разговаривать не было. Прикрыв лицо на случай, если у него есть камера, я быстро пошла по стоянке.

– Эй вы! – позвал он, как будто это заставило бы меня приблизиться к нему.

Я побежала. Добравшись до машины, оглянулась: мужчина входил в полицейский участок. Отперев «интегру», я плюхнулась на сиденье. И тут же вскрикнула: в пассажирском кресле сидел… Саймон.

– С какой стати ты решил напугать меня до смерти? – заорала я.

– Вот с такой!.. – Он наклонился и притянул меня к себе, целуя.

Я не хотела отвечать на его поцелуй, но дело было под конец длиннющего дня и сил сопротивляться у меня не осталось. Странно, но, целуясь, я не могла вспомнить, почему это я должна была сопротивляться.

Спустя несколько минут мы прекратили свое занятие и откинулись на спинки сидений, глядя друг на друга. Он был очень красив даже в сумерках. Я вытянула руку и коснулась его лица. Он снова потянул меня на себя. Мы опять стали целоваться.

– Как все прошло? – пробормотал он через некоторое время.

– Чудесно. А как работа?

– Лучше не бывает. Ты смогла бы раздеться на автостоянке?

– В моей машине или в твоей?

– Думаешь, я шучу?

Я дотронулась до пряжки его ремня:

– Вовсе нет. Я знаю, как серьезно ты относишься к сексу.

Он перехватил мою руку:

– Не на этой стоянке. На другой стороне улицы. Кстати говоря, где ты остановилась?

– Еще не придумала, – ответила я.

Саймон прислонился к дверце, разглядывая меня:

– Уже одиннадцатый час! Когда ты собираешься решить этот вопрос?

– Ничего страшного. Я могу поехать к дяде Тео, – сказала я, но неожиданно вспомнила, что его квартира полна нелегальных иммигрантов. – Или к Фредрик, или…

– Позвони ей.

– Попозже.

– Сейчас. Я хочу удостовериться, что тебе есть где провести ночь.

– Попозже.

– О'кей. – Он начал терять терпение. – Я звоню в гостиницу.

– Путь это будет «Бель-Эйр» – моя самая любимая.

– Прекрасно.

– Шучу, Саймон. Я не младший оперативник, поэтому ты не должен мне приказывать и обо мне беспокоиться.

– Не должен? Ты знаешь, что убийство твоего друга Дэвида было обставлено как казнь? Это наводит на мысль о бандитах, но…

– Эта версия родилась в вашем офисе в Вегасе?

Саймон хмуро посмотрел на меня:

– Но нет никаких свидетельств, что у Дэвида были проблемы с бандитами. И это предполагает присутствие киллера, хладнокровного и расчетливого. Если бы я служил в лос-анджелесской полиции, то глаз бы не спускал с Джо, потому что она находилась рядом с жертвой, и с этого надо начинать. И она выиграла от его смерти – да, я смотрю «Новости». Если она невиновна, полицейские должны оставить ее в покое. Но, насколько я знаю, это не так. Может быть, потому, что она ведет себя довольно странно и втягивает тебя в каждый…

– Нет, она…

– Ты ездила в ее машине и отвечала по ее телефону. Тебя принимали за нее. Киллер тоже смотрит «Новости», а это значит, что видит по телевизору Джо. И тебя. И потому, будь добра, прости меня за то, что я хочу знать, где ты будешь ночевать.

Во рту у меня пересохло.

– Я не собираюсь бросать Джо ради того, чтобы тебе лучше спалось. А как только я решу, где остановлюсь, об этом узнаешь и ты.

Саймон довольно долго молчал.

– Ты когда-нибудь слышала выражение «рассчитывай свои силы»? Эту битву тебе не выиграть. Звони Фредрик.

Я нажала кнопку повторного звонка. Фредрик ответила после первого же сигнала.

– Уолли?! – закричала она, и мне пришлось снова отодвинуть телефон подальше от уха. – Я как раз собиралась звонить тебе! Джо в моей машине, мы едем к ней. Ты можешь встретиться с нами в Пасадене?

– Хорошо, но…

– И не рассказывай ничего Саймону! Придумай что-нибудь. – С этими словами Фредрик отключилась.

– Ладно, – медленно проговорила я в трубку.

– Ну давай, придумай что-нибудь, – съехидничал Саймон. – Развлеки меня. – Он сложил руки, умудряясь выглядеть расслабленным даже на маленьком пассажирском сиденье «интегры».

Я вздохнула:

– Фредрик не самая учтивая из моих подруг.

– Если она считает, что ты способна выдумать какую-нибудь историю, то, значит, и не самая умная.

Я приблизилась к нему и посмотрела прямо в лицо.

– Я говорила, что люблю тебя?

Он задышал тяжело, неровно. Так мы и сидели, лицом к лицу, и тяжело дышали. Не касаясь друг друга.

– Нет, – наконец ответил он. – Ты не упоминала об этом.

Я прошептала признание в любви еще несколько раз, желая удостовериться, что до него дошло. Затем подъехала к его машине. Он открыл дверцу, и я сказала:

– Секс в машине откладывается, но не отменяется.

Саймон повернулся ко мне:

– Ты будешь делать для Джо все, что в твоих силах. Я это понимаю. Но если зайдешь слишком далеко, я последую за тобой. Если кто для меня и важен, так это ты. Я сумею прекратить все, стоит мне увидеть, что ты подвергаешься опасности.

И, не дожидаясь ответа, он вылез из машины и захлопнул дверцу.