Текст книги "Прайм-тайм"

– Видишь? Это совершенно точно отсылка к Библии, любой бы понял. Но когда я вбила ее в поисковик, он выдал мне только лондонский адрес, и все. Так что ты был прав. Эти рефи-письма не что иное, как простое надувалово.

Но Франклин не обращает внимания на мою явку с повинной, а читает вслух:

– Числа, четыре. С пятидесяти пяти до пятидесяти шести. – Какое-то время он раздумывает, склонив голову, а потом будто бы считает что-то на пальцах.

– Что ты… – начинаю я.

Франклин бросает на меня упреждающий взгляд. Очевидно, я сбила его с толку, поэтому он принимается считать сначала.

– Это не библейский стих, – наконец произносит он.

– Не стих? – нерешительно переспрашиваю я. – Да ладно.

– Не-а. – Франклин, как видно, уверен в своей правоте. – Не стих. Каждый, кто посещал церковь так же часто, как я в детстве, еще когда мы жили в Джексоне, знает, что таких стихов в Евангелии не существует. Четвертая глава Чисел в Библии короля Якова[33]33
  Перевод Библии на английский язык (1611 г.) с высочайшего веления короля Якова I


[Закрыть] доходит только до стиха сорок пятого. Нет там пятьдесят пятого и пятьдесят шестого.

– Франклин, это невозможно, – спорю я. – К тому же как ты вообще можешь помнить все стихи из Библии?

Франклин касается пальцем виска и слегка кланяется.

– Некоторые ребята знают наизусть бейсбольную статистику, а я вот – Библию. Мой отец был еще и моим учителем в воскресной школе, помнишь? – говорит он. – Но, возвращаясь к теме, если эти сообщения были специально отправлены тебе для того, чтобы ты продолжила текст, зачем им отправлять тебе то, что невозможно продолжить?

– Что значит «специально»? – переспрашиваю я, тыча в него пальцем. – Ты сам говорил мне, что эти имейлы просто бред. «Местный прикол спамщиков», если я правильно помню. А теперь передумал?

– Ну теперь, после этого письма – и этих псевдостихов, – признаться, я уже не уверен. И надо принять во внимание то, что Брэд интересовался у Джоша Гелстона по поводу тех же самых цитат, которые приходили тебе. Может быть, он и Мэка Бриггса о них спрашивал. Кем бы ни был этот тип. Все это как-то слишком запутанно для простого совпадения, не находишь?

Так и знала, что я была права.

– Сказать еще, о чем мы забыли? – откликаюсь я. – О том звонке, когда юристы спрашивали у Мэлани, не приносил ли Брэд домой бумаги. Что же это за опасные бумаги – какая-то информация, которой он обладал, и они об этом знали? И если сейчас именно она находится в наших руках… – указываю на коробку, – то чего мы не можем уловить?

Мы с Франклином оборачиваемся и смотрим на коричневую коробку из гофрированного картона. Помеченные на обложках зеленые папки с файлами, закрепленные на металлических скобах, вылезают за борта коробки. На первой написано «Азтратех», на следующей – «Вест продакшнс», на третьей – «Евролюкс»… Всего около дюжины. В алфавитном порядке. Аккуратно разложенные. И совершенно бесполезные.

– У меня идея, – говорит Франклин. – Открой другие рефи-мейлы, которые тебе пришли. Те, что со странным написанием. И распечатай их все, ладно?

Всего оказывается около десяти рефи-писем, и каждое содержит текст, который до сих пор напоминает мне отсылку к библейским стихам. Книга чисел, затем указание на главу и стихи.

Франклин снова начинает считать на пальцах.

Надеюсь, у него есть какой-нибудь план, потому что по части библейских стихов я полный профан. В колледже занятия по религии проходили в восемь утра, так что, вполне естественно, показывалась я на них нечасто. И даже если бы у меня была стопроцентная посещаемость, я бы все равно понятия не имела о том, сколько в какой книге стихов.

– Земля вызывает Шарлотту. – Франклин пихает меня в плечо. – Шарлотта. Прием.

– Ай, – вздрагиваю я. – Прекрати. Я просто задумалась о библейских стихах.

– Вот в чем дело, – говорит Франклин, указывая на стопку бумаг. – Некоторые из этих текстов – отсылки к Библии, а некоторые нет. Вот этот, скажем, обращает к главе десятой, стиху семьдесят третьему и семьдесят четвертому. А в действительности глава десятая заканчивается стихом тридцать шестым.

– Я до сих пор в шоке оттого, что ты знаешь такое, – говорю я. – Но пускай даже это так, зачем кому-то посылать…

– Понятия не имею, – перебивает Франклин. – Но уже поздно, и я сматываюсь отсюда. Отправь ответ с адресом этой школы боевых искусств, так же как отвечала до этого. Просто посмотрим, что из этого выйдет. А завтра приступим к выполнению плана Б.

– Отлично, – отвечаю я. – План Б.

В чем бы он ни заключался.

Глава 9

Гудок. Сообщение получено в четверг в 7:42. «Мне нужна… Чарли Макнэлли? Если номер верный, перезвоните мне – 617-555-3413».

Таинственный абонент? Отлично. Надо перезвонить, вдруг именно здесь мне светит мой личный Уотергейт[34]34
  Уотергейтский скандал, или нарицательное Уотергейт, – политический скандал в США (1972–1974), приведший к отставке президента Никсона.


[Закрыть] или «Моника».[35]35
  Имеется в виду сексуальный скандал Билла Клинтона – Моники Левински (1998–1999).


[Закрыть] Таково кредо каждого журналиста. Телефон переключается в режим ответа и набирает номер. Ни единого намека на то, с кем мне предстоит пообщаться.

Оставляю на автоответчике загадочного абонента свое имя, телефонный номер и электронный адрес, чтобы подтвердить, что я – это я. Дело сделано. Осалила, теперь тебе водить. Мое дело перезвонить – этому учат еще на факультете журналистики.

Стучу по клавишам, открывая электронный ящик, и улыбаюсь собственному неиссякающему интересу к журналистике. Секундная белая вспышка – и на экране окошко с новыми входящими сообщениями. Ищу глазами свежие письма от «ре-финс». Ничего.

Моя улыбка сменяется гримасой недоумения, я проверяю еще раз. Никаких писем о рефинансировании. Обновляю страницу. Ничего. Снова захожу во входящие сообщения. Ничего. Никаких имейлов по рефинансированию. Ни одного.

Может быть, опять полетела система.

И тут – я в оцепенении всматриваюсь в монитор – на экране всплывает новое сообщение. Мои глаза не сразу передают информацию в мозг. В строке отправителя указано: «От Мэка Бриггса».

Мэк Бриггс. Мэк Бриггс. Мэк Бриггс шлет мне письмо. Зачем?

Нажимаю «Открыть».

«Уважаемая мисс Макнэлли, – гласит сообщение. – Только что прослушал ваше голосовое сообщение, и мне показалось более рациональным, по крайней мере поначалу, использовать для общения с вами электронную почту».

Я ошарашена. Тот таинственный абонент был Мэк Бриггс. А что, если бы я не перезвонила? Бормочу благодарственное слово богам журналистики и продолжаю читать.

«Всю предыдущую неделю я находился за границей и был оповещен о смерти Брэда Формана только по возвращении домой, в Вермонт.

Как вам известно из письма, которое вы получили от Брэда, его крайне волновали некоторые вопросы. Он рассказал мне, что, увидев вашу статью о ценах на медикаменты для животных, решил, что вас может заинтересовать и другая проблема, связанная с фармацевтикой».

Ха. Я была права.

«Брэд передал мне на изучение документы, но теперь мне незачем хранить их у себя, так что я решил отправить их на адрес вашего офиса. Если я могу чем-то вам помочь, обязательно сообщите мне.

С наилучшими пожеланиями, Мэк Бриггс».

Щурясь на экран, отправляю на печать это сенсационное послание. А потом еще раз – на случай, если мой компьютер полетит, все удалится и я потеряю первый экземпляр.

Итак. Неуловимый Мэк Бриггс все-таки отыскался. И его драгоценное письмо отвечает по крайней мере на пару вопросов.

Первый – почему он так долго не объявлялся. Мы-то не могли найти Мэка Бриггса – это ладно, но меня все время смущало, что он сам не стремится связаться со мной. А теперь понятно – его просто не было в стране.

Второй – мы с Франклином, должно быть, ока зались правы насчет доноса на фармацевтическую компанию. Бриггс явно намекает на это.

Значит, мы на верном пути. Когда документы придут, возможно, мы получим больше ответов. Например, кто вообще такой этот Мэк Бриггс? И зачем Брэд отправил ему одну из трех копий письма?

Довольно верчусь в кресле, смакуя все открывшиеся перед нами перспективы. А еще, припоминаю я, и мои губы растягиваются в улыбке, скоро мне предстоит принять принципиальное решение. Как только я вернусь домой.

Это гораздо сложнее, чем в школе. И намного изощренней, чем интервью по работе. Строю рожи отражению в зеркале, насмехаясь над собственной душевной драмой. Это же всего лишь свидание.

Присаживаюсь на белую плетеную скамеечку для ног, припрятанную в углу гардеробной, и тщательно разглядываю вещи, не в силах сделать выбор, который до этого был всегда так очевиден. Костюм – слишком официально. Если, конечно, я не собираюсь притвориться, будто пришла по делам. А я не собираюсь. Джинсы – слишком повсе дневно. Но выглядеть так, словно собиралась весь день напролет, тоже не хочется. Придется сдаться. Внезапно моя уверенность в себе улетучивается, и я горестно вздыхаю. Так ли важно, что на мне будет надето? Понравлюсь я Джошу или нет – это будет зависеть от того, возникнет ли между нами притяжение, а не от одежды.

Наверное.

Выбираю вельветовый блейзер цвета красного клена и белую накрахмаленную рубашку, снимаю с полки черные брюки. Внимательно рассматриваю наряд – каждую вещь отдельно, в ее первоначальном виде, на толстой вешалке. Словно это способно мне как-то помочь. Но так и есть, помогает.

Выглядит надежно. Серьезно. Скучно. И вполне может сослужить бронежилетом, думаю я, вешая все это добро обратно в шкаф. Разве я от чего-то защищаюсь? В последний раз критически осматривая содержимое гардероба, задаюсь вопросом: а не сегодняшней ли ночью мне решиться на это? Из самых закромов полки бессовестно выглядывает то самое обтягивающее черное платье с высоким завернутым воротником. Если не сейчас, то когда?

Может быть, Мэйси была права. Может, я теряю навыки.

Поджав губы, медлю с секунду… и дерзаю.

* * *

– Марджори?

– Здесь.

– Маргарет?

– Здесь.

Джош Гелстон стоит в полумраке закулисья и, держа в руках планшет, проверяет, все ли участники постановки на месте. Два подростка-актера, склонив голову друг к другу, в последний раз репетируют роли, тихо проговаривая реплики. Ребята помладше, озорные и неугомонные, сидят на потрепанном диванчике, перешептываясь и хихикая. Примостившись на высокой табуретке в углу, я наблюдаю закулисную суматоху – представление ничуть не менее увлекательное, чем сама пьеса. Особое внимание привлекает его обаятельный и харизматичный руководитель, который выглядит очень даже по-бродвейски в черной футболке и твидовом пиджаке.

Большеглазая малышка, в зашнурованных ботиночках и платьице с оборками, подходит к Джошу и сжимает его руку, пока он делает последние распоряжения. Девочка, которой, должно быть, не больше шести лет, восхищенным взглядом следит за учителем.

– Через пять минут начинаем, – приглушенно произносит Джош и опускается на колени перед малышкой. Поправив шелковый бант у нее на чепчике, он указывает на то место, где она должна встать. Девочка поворачивается спиной к учителю, но затем вновь возвращается и порывисто его обнимает. Джош улыбается, провожая взглядом ученицу, побежавшую занимать свое место, – и поднимает глаза на меня.

«Ну что?» – спрашивает его взгляд.

Активно хлопаю в ладоши, выражая восторг. Это выше всяких похвал.

Как и сам Джош.

Запускают генератор, и по сцене быстро расстилаются клубы серого дыма. Современные подростки из провинции перевоплощаются в горожан Викторианской эпохи, а тем временем Джош придвигает ко мне еще одну высокую табуретку, для себя, и поднимает перед собой скрещенные пальцы. И в этот миг загадки спама, дорогие яхты, цены на лекарства и документы, которые должны прийти в офис завтра вместе с ежедневной почтой, – все они куда-то испаряются. Зрительный зал оглашается аплодисментами, зажигается сценический свет, поднимается занавес – пьеса «Золотой жук» в исполнении школьников Бэкстерской академии начинается.

Безмятежная ночь, на небе рассыпались каскады звезд. Покинув концертный зал, мы медленно шагаем по дорожке, и наши слова утопают в холодном сгустившемся воздухе. Даже в кривых лучах фонарей, что освещают парковку, мне видны очаровательные морщинки вокруг глаз Джоша и воодушевление в его улыбке.

– А ты видела, какой хулиганкой оказалась на ша маленькая Эми? Даже когда занавес… Чарли? – Джош умолкает на полуслове и вопросительно глядит на меня, думая, что я не слушаю его.

– Точно, – соглашаюсь я. Можно и слушать, и мечтать одновременно. – И она, несомненно, в восторге от тебя. – Наудачу продеваю руку в перчатке через локоть Джоша. – Как и все детишки. А потом, на вечеринке для актеров, все так гордились и радовались успеху.

Чувствую, как Джош сжимает рукой мою ладонь. И вот как раз в тот миг, когда я задумываюсь над тем, как бы продлить этот вечер хоть на чуть-чуть, мы подходим к моей машине.

Момент истины.

– Ну, спасибо тебе огромное, – говорю я. – Я потрясающе провела время. Вот и мой «джип».

Джош поглаживает мою руку – ту, что я до сих пор не убрала с его локтя.

– Я на это надеялся, – говорит он, – учитывая, что это единственная машина на стоянке.

Я замираю. И правда единственная.

– Но… где же тогда твоя? – Вдруг во мне вспыхивает надежда на то, что удастся побыть еще немного с этим прекрасным профессором. – Можно я… Тебя подвезти до дому?

– Не отказался бы, – отвечает он. – Я живу недалеко отсюда.

Джош обходит меня, чтобы открыть водительскую дверцу, которая, разумеется, не поддается, потому что машина на сигнализации.

– Рыцари вымерли, – шучу я, отпирая «джип». – Их погубили технологии. – Залезаю в машину, а Джош тем временем направляется к пассажирскому месту.

Быстро скидываю под заднее сиденье пустые стаканчики из-под латте и старые газеты, затем включаю обогреватель на максимум. Пора принять трудное решение. Рано или поздно одному из нас придется сделать первый шаг. Если он попросит меня зайти в гости, соглашаться или нет? У меня с собой нет зубной щетки. А мне нужна зубная щетка? И вообще, разве свидание не должно приносить удовольствие? Когда это оно успело превратиться в душевный турнир по шахматам? Да мне хотя бы известны правила этого самого турнира?

Джош пристегивает ремень.

– После выезда с парковки налево, – говорит он.

Направляю «джип» вниз по тихой, окруженной деревьями улице. Мне все равно никак не узнать, что случится, до того как это случится. И если не играть, то никогда не выиграешь.

– Ну вот мы и на месте, номер одиннадцать, – улыбается Джош. – Туда мне и надо. Еще раз большое спасибо.

– Ты живешь… прямо здесь? – со смехом спрашиваю я. Выключаю зажигание, но оставляю ключ, чтобы работала печка. – Вот и подвезла.

– У меня есть дом в верхней части, на границе с Вермонтом, – объясняет Джош. – Небольшое местечко на Джордан-Бич-Роуд. Как правило, я езжу туда на выходные, особенно когда забираю к себе Пенни, потому что туда Виктории удобней ее завозить. Но в школьные дни я остаюсь здесь, в Бэкстере.

Меня не удивило, что однажды Джош уже был женат. На самом деле было бы гораздо подозрительнее, если бы за всю жизнь у него никого не было. Спрятавшись в уголке зала от веселившихся школьников, мы пили тайком принесенное на вечеринку вино и обменивались драматичными историями своих разводов: Джош, когда ему было уже за сорок, пострадал от амбициозной докторши, прельстившейся преимуществами брака с главврачом. Единственное, что было дорого Джошу в семейной жизни, поведал он мне, – это Пенни, его очаровательная, смышленая восьмилетняя дочка. Каждый день он скучает по Пенни, но они могут видеться только раз в месяц, в третьи выходные. Вот бы познакомиться с ней, приходит мне в голову.

Джош отстегивает ремень безопасности, но, похоже, не собирается выходить из машины. Он поворачивается ко мне и расстегивает дутую темно-синюю куртку, одновременно развязывая на шее твидовый шарф.

Поняв намек, я тоже отстегиваю ремень. Просто-напросто уютный полуночный тет-а-тет в моем удобном маленьком «чероки». Не совсем свидание моей мечты, ну да сойдет. И Джош, видимо, надеется на продолжение.

– Итак? – спрашивает он. – Есть какие-нибудь подвижки в деле о спаме? Когда мы впервые встретились, ты была на задании, помнишь?

Не успеваю я толком сообразить, что к чему, как мой болтливый язык разом обрушивает на Джоша всю историю. Звонок и письмо от Мэка Бриггса, ожидаемая посылка с документами, липовые стихи из Библии, судно «Миранда»…

– Да, это должно было тебя совсем заинтриговать, – замечает Джош. – «Миранда». В этом весь ключ, верно?

Что-то я не понимаю.

– Твоя взяла. – Мне остается только сознаться. – Какой ключ?

Джош шутливо грозит мне пальцем.

– А я-то считал тебя мисс Шекспир, – дразнит он. – Миранда?

– Уже так поздно. – Я взываю к его сочувствию. – У меня мозг не варит. Сейчас… – Бросаю взгляд на приборную панель с часами и изумляюсь. – Сейчас два часа ночи, ты в курсе?

– Не пытайтесь сменить тему, мисс Макнэлли, – улыбается Джош, напуская на себя строгости. – Миранда. Главная героиня пьесы, которую цитировали твои спамщики. «Мы созданы из вещества того же, что наши сны» – помнишь? «Буря».

– Так ты думаешь, – медленно отвечаю я, начиная улавливать его мысль, – человек, назвавший лодку, и посылает мне весь этот спам?

– Ну если нет, то это очень занятное совпадение, – говорит Джош. – Репортер у нас ты, но я вот думаю, это не может быть Уэс Расмуссен? Или этот… как его? Мэк… Бриггс?

Я только молча смотрю на Джоша, затем, отвернувшись, рассматриваю ночное небо через лобовое стекло. Мысли с бешеной скоростью сменяют друг друга. Недоумение оттого, что я сама не увидела этой связи между «Мирандой» и письмами, сменяется волнением, когда я как следует взвешиваю догадку Джоша.

– Так ты думаешь… О! Ты видел? – восклицаю я.

Джош тоже смотрит в лобовое стекло.

– Падающая звезда, – говорит он. – Да, видел. – Джош оборачивается ко мне, и я вижу, как плещется улыбка в его глазах. – А знаешь, что, говорят, надо сделать, когда видишь падающую звезду?

Знаю.

– Загадать желание, – быстро отвечаю я. – Надо загадать желание.

– Неправильно, – говорит Джош.

Придвинувшись ближе, он берет меня за руку – и вот уже мое сердце готово взорваться, подобно галактике падающих звезд.

– Не загадать желание, – еле слышно произносит он, притягивая меня к себе.

Я нервничаю. Я возбуждена. И еще немного смущена. Ну конечно, надо загадывать желание. Уже открываю рот, чтобы возразить, но Джош не дает мне: он нежно проводит пальцем по моей щеке, убирая с лица прядь волос. Мне едва удается сдержать шумный вздох, и я ничего не могу с собой поделать – только чувствую, как закрываются глаза и мое тело покорно льнет к нему.

– Когда видишь, как падает звезда, – его голос смягчается, – нужно поцеловать того, кто рядом с тобой.

– Нет, неправильно… – Еще мгновение моему мозгу удается удерживать позиции, и я снова принимаюсь спорить. Но тут Джош прижимает меня к себе, и желание берет верх. Наконец, когда звезды, машина, старые стаканчики из-под лат те и жужжание обогревателя постепенно растворяются в воздухе и только наши толстые куртки, перчатки и шарфы мучительно отделяют нас друг от друга, я понимаю, что учителя нужно всегда слушаться, особенно в буднюю, учебную ночь.

Глава 10

Когда я делаю блаженный глоток третьего за сегодняшний день латте, в дверях кабинета появляется Франклин. Он держит в руках коробку из гофрированного картона с наклейками «Доставить к вечеру пятницы». Должно быть, это бумаги от Мэка Бриггса.

В обычное время я бы тут же ринулась распаковывать коробку. В конце концов, ее прислали мне. Но после вчерашней ночи я слегка измотана и пытаюсь это скрыть, потому что иначе от Франклина не отвяжешься. А я пока что хочу сохранить воспоминания о Джоше – и связанные с ним надежды – при себе. Пусть Франклин займется коробкой.

Слежу за тем, как Франклин разрывает упаковку, и во мне постепенно нарастает тревога. Ведь в коробке может быть что угодно. Ее прислал кто-то, кого мы ни разу не видели, с кем не общались лично. Наш контакт с ним ограничился голосовой и электронной почтой, и мы вообще не можем знать наверняка, что это действительно был Мэк Бриггс. Может, кто-нибудь притворился Мэком Бриггсом – кто-то, проведавший о том, что мы разыскиваем его. И документы.

Кто-то, желавший нас обезвредить. Я идиотка.

– Франклин? – Нужно его остановить. – Что, если коробка не от Мэка Бриггса, и…

Слышу, как разрывается последний кусок скотча и отгибаются верхние картонки. Вздрагиваю в ожидании взрыва с выбросом белого пороха или еще чего похуже.

– Круто, – произносит Франклин. – Тут записка от Мэка Бриггса, кипа бумаг и вдобавок… Ну и ну.

Справившись с рефлексом самозащиты от теракта, подхожу к Франклину с коробкой. Так и знала, что все будет нормально.

– Прочти эту записку, – велит Франклин, протягивая мне послание от Бриггса вместе с пачкой документов, – а потом посмотри, что в коробке.

Имейлы.

Опознать эти самые имейлы не составляет труда. Точные копии отправленных мне цитат в виде библейских стихов. Записка выведена черной перьевой ручкой на бланке кремового цвета с монограммой «МКБ».

«Мисс Макнэлли, – читаю я, – пересылаю вам письма Брэда. Он спрашивал меня, зачем „Азтратеху“ и другим компаниям рассылать спам о рефинансировании. Это все, что он успел мне сказать, – вскоре я узнал о том, что он погиб в автокатастрофе».

Подписано инициалами.

– Не понимаю, – говорю я. – «Азтратех» – фармацевтическая компания. Они ведь не занимаются рассылкой спама о рефинансировании. – Я умолкаю. Вообще-то мы не можем знать наверняка.

– С каждым днем все запутанней. Смотри, что он еще прислал, – произносит Франклин.

Наверное, я выгляжу как парнишка из фильма «Один дома» – тот самый, с ладонями прижатыми к щекам и изумленно раскрытым ртом. В картонной коробке, скрепленные металлическим держателем, лежат зеленые папки с файлами. «Азтратех», потом «Вест продакшнс»… Перевожу взгляд на Франклина:

– Точно такие же, да?

Франклин садится обратно в кресло и кивает, все еще сжимая рукой стенку коробки.

– Эта коробка с файлами – вылитая наша коробка с файлами, электронные письма – вылитые наши электронные письма. Брэд определенно напал на какой-то след.

С минуту мы оба молчим, вспоминая о том, что случилось с Брэдом.

– Подожди-ка, – прерываю я нашу задумчивость. – Здесь кое-чего недостает.

– Кое-чего?.. – переспрашивает Франклин.

– Кое-чего нет в этой посылке от Мэка Бриггса, – объясняю я, с каждым словом все больше осознавая значение своей мысли, – а именно упоминания о ценах на лекарства, ценовом сговоре, о том, что Брэд был доносчиком, или хотя бы о чем-то подобном. Ни слова об этом.

– Ты права, – замечает Франклин, проглядывая бумаги. – Думаешь, это значит, что вся история с доносчиком Брэдом – ложный путь?

До меня доносится отдаленное журчание – это моя карьера струйкой стекает вниз по водостоку. Ноябрь, сюжета нет, работы нет… Нет.

– Тайм-аут, – бросаю я, показывая руками соответствующий знак. – Имейл, который отправил мне Брэд. Если он не имел в виду, что является доносчиком, то что тогда?

– Больше того, – продолжает Франклин, – зачем он отправил то же самое Мэку Бриггсу? Почему именно Мэку Бриггсу? – Франклин снова обращается к его записке. – На ней монограмма «МКБ», – говорит он. – Что, если мы… – Он оборачивается к компьютеру. – Помнишь, мы искали его по имени? – спрашивает Франклин. – Я вот думаю, ведь я никогда не вбивал в поиск просто «М. Бриггс». – Он нажимает «эн тер». – А ты?

Вспоминаю, пока шумит, задавшись целью, компьютер.

– Не-а, – отвечаю я. – Только Мэка.

Монитор мигает и выдает целую страницу ссылок. Первая гласит: «Маккензи Ксавьер Бриггс».

Мы с Франклином обмениваемся взглядами.

– Ошибочка вышла, – цедит он.

Приставляю палец к виску и делаю воображаемый выстрел.

– И как я только об этом не подумала. – Как же я сержусь на себя. – Мы кретины. Нас должны уволить.

Франклин покорно кивает, притворяясь, будто согласен, затем зачитывает вслух остальную информацию:

– Председатель Комиссии по ценным бумагам и биржам США, с 1993 по 1996 год.

– Председатель… – в задумчивости повторяю я.

– Что такого могло быть известно, – медленно спрашивает Франклин, – только ему?

– Сделаем так, – говорю я, хлопнув ладонью по лбу. – Я просто позвоню и спрошу его самого. – Принимаюсь набирать номер, записанный в телефонной книжке. Код города вермонтский. – Надо было позвонить Бриггсу сразу же после того, как пришла коробка.

На том конце провода раздаются гудки, и на этот раз я надеюсь, что автоответчик не включится.

– Алло? – слышу я приглушенный голос.

Женский. Показываю Франклину большой палец. – Будьте добры Мэка Бриггса, – говорю я, обнадеживающе кивая. Через пару секунд я смогу лично пообщаться с главной персоной этого часа.

На том конце мне отвечают молчанием.

– Алло? – Может быть, она не расслышала меня. – Могу я поговорить с Мэком Бриггсом?

На этот раз после продолжительного молчания женщина отвечает:

– Минуту, пожалуйста.

Отлично. Значит, это действительно номер Мэка Бриггса, в чем я до сих пор тайно сомневалась.

Слышу, как кто-то нажимает клавишу удержания линии, а затем грубый голос произносит:

– Кто его спрашивает?

– О, здравствуйте, мистер Бриггс, – начинаю я.

Но меня обрывают с настойчивым:

– Я спросил, кто это?

– О, прошу прощения, – исправляюсь я. – Это Чарли Макнэлли, с «Третьего канала». И…

Но голос снова меня перебивает:

– Это офицер Веладос, полиция штата, мисс.

С какой целью вы сюда звоните?

Меня обдает холодом. С какой стати на звонки в доме у Бриггса отвечает патрульный? Перевожу взгляд на Франклина – мое замешательство от не го явно не укрывается.

– Что? – спрашивает он, наклоняясь ко мне и обеспокоенно хмурясь. – Что там?

– Мисс? – обращается ко мне патрульный. – Вы репортер? Если да, то вам следует позвонить в наш отдел информации. Сегодня мы не даем никаких комментариев.

– Не даете комментариев… к чему?

– Повторяю, – произносит патрульный. – Обращайтесь к пиарщикам.

И отключается.

Я не додумываюсь поставить трубку обратно на базу. Разглядываю ее так, словно она может все объяснить.

Оборачиваюсь к Франклину:

– Это был патрульный. Он сказал мне позвонить в пиар-отдел. И отключился.

Телефон начинает противно пищать, призывая поставить трубку, но я слишком обескуражена, чтобы следовать инструкциям.

– Какого черта, – перекрикиваю сигнал телефона, – там происходит?

Франклин нажимает на кнопку, сбрасывая соединение.

– Пора выяснить, – говорит он, пробегаясь по адресной картотеке. – Думаю, нашего Мэка Бриггса, отправителя таинственных документов, арестовали. И нужно узнать за что. Он ведь в прошлом главный уполномоченный, в конце концов. Так что может выйти неплохой сюжет.

Он вынимает из картотеки номер полицейского отдела информации и протягивает его мне.

– Возможно, ты и прав, – говорю я. – Может, Бриггсу предъявлено секретное обвинение в каком-нибудь особо тяжком должностном преступлении. Или что-нибудь в этом роде. Если так, то информация из Вермонта в Бостон просочится только через несколько часов. И у нас будет эксклюзив. Лучше не бывает.

Набирая номер телефона, напеваю про себя мелодию «Оды радости» и успеваю подумать: где ко мне пристал этот мотив? И тут же вспоминаю один недавний день, кабинет некоего профессора…

– Полиция штата Вермонт, – отвечают мне резким голосом. – Детектив Богетич. Что-нибудь срочное?

Терпеть не могу этот вопрос. Срочнее некуда, раз любой другой репортер может перехватить информацию раньше меня.

– Нет, – признаю я. – Вас беспокоит Чарли Макнэлли, бостонский «Третий канал», – подключаю к делу интонацию опытного следователя. – Мне необходима информация о сегодняшнем аресте некоего Мэка Бриггса. Могу я получить последние сведения?

Ноль внимания. Ну же.

– Детектив? – тороплю я его.

– Мисс Макнэлли, – отвечает детектив, – вы имеете в виду Маккензи Бриггса? Из Каллодон-Харбор? Бриггс не находится под арестом, мисс.

– Не… – Мысли стремительно сменяют друг друга, и я возвращаюсь к обычному тону. – Но… как тогда ваши ребята могли оказаться у него дома? И с какой стати на мой звонок отвечает ваш служащий? И с какой такой стати он ничего мне не объяснил, а только велел обращаться за комментариями к вам? – Перевожу дыхание. – Так что, могу я уже получить свой комментарий?

– Да, – отвечают мне.

Наконец-то.

– Комментарий таков, – произносит детектив. – Полиция штата Вермонт констатировала смерть Маккензи Ксавьера Бриггса, гражданина семидесяти трех лет, проживавшего по адресу Каллодон-Харбор, штат Вермонт, время смерти шестнадцать тридцать сегодняшнего дня. Причина смерти – дорожно-транспортное происшествие. В соответствии с обычными требованиями инцидент находится под следствием.

Пытаясь прийти в себя, откидываюсь в кресле. Франклин неистово размахивает руками, вопрошающе глядя на меня и артикулируя:

– Что? Что случилось?

Но я не отвечаю.

– В машине находился еще кто-нибудь? – выдавливаю я, постепенно справляясь с шоком. – Он столкнулся с другой машиной?

– В комментарии об этом не сказано, мисс, – отвечает детектив. – Все, что разрешено для передачи в СМИ, я вам сообщил.

Тут мне приходит в голову одна мысль. Важная мысль.

– Понимаю, вы всего лишь выполняете свою работу, – говорю я вкрадчивым тоном. И перехожу в наступление, спокойно и уверенно. – Но у нас есть информация, – прибегаю к уловке, – о том, что в аварии была задействована только одна машина и что в ней находился только Бриггс. Это не для записи и без ссылки на источник, просто подтвердите мне эти данные.

Молчание.

– Я не собираюсь нигде упоминать о вас, – упрашиваю я его. – Слова «полиция штата» даже не прозвучат.

До меня доносится шумный вздох.

– Все верно, мисс, – выдает он. И вешает трубку.

Франклин возвышается надо мной, буравя меня взглядом так, словно готов вырвать у меня трубку вместе с рукой.

– Господи, Шарлотта, – произносит он. – Что за чертовщина?

Гляжу в глаза напарнику.

– Мэк Бриггс погиб, – говорю я и удивляюсь собственному мертвенному голосу. – Мэк Бриггс погиб, и мне только что сообщили, что погиб он точно так же, как Брэд Форман.