Текст книги "Сумерки Америки"

Часть вторая
Кто

11
Стражник

Враг вступает в город, пленных не щадя,

Потому что в кузнице не было гвоздя.

Самуил Маршак

В течение XIX века ключевой фигурой в охране закона и порядка в США был избираемый шериф, имевший вооружённых помощников. Любое преступление должно было рассматриваться судами того штата, где оно было совершено. Но в начале XX века произошли изменения, потребовавшие усложнения системы.

Организованная преступность могла раскидывать свою сеть от океана до океана, радикальные политические группировки тоже не считались с границами между штатами. Развитие автотранспорта и авиасообщения давало возможность злоумышленникам стремительно перемещаться и исчезать с места преступления. В связи с этим в 1908 году при Министерстве юстиции было создано Бюро расследований, превратившееся в 1920-е в ФБР. После Второй мировой войны разведывательные подразделения различных родов войск были объединены в ЦРУ – Центральное разведывательное управление. В систему охраны порядка также входят пограничный контроль, береговая охрана, таможенная служба. В случае массовых беспорядков губернатор штата может вызвать Национальную гвардию.

Казалось бы, такая многослойная защита от врагов должна только радовать законопослушных американцев. Но в них также традиционно живёт страх перед возможностью превратиться в полицейское государство, наподобие описанного Оруэллом в романе «1984». Поэтому все слои обороны от преступности подвергаются нападкам, критике, ограничениям со стороны прессы, юристов, законодателей. Стражам порядка предъявляется трудно выполнимое требование: «Да, защищайте нас, но так, чтобы не нарушать права человека, даже если этот человек вообразил, что у него есть право не считаться с требованиями закона».

Рассмотрим несколько наиболее характерных примеров того, как это происходит в реальности.

Полиция

20 декабря 2014 года в новостях сообщили об очередном преступлении в Бруклине: чернокожий мусульманин подошёл сзади к припаркованной полицейской машине и расстрелял из пистолета двух патрульных, сидевших в ней. Потом скрылся в метро и там покончил с собой.

Расследование показало, что он планировал эту акцию как возмездие за смерть Эрика Іарнера, погибшего осенью в результате потасовки с полицейскими на улице Штетин-Ай-ленда, что даже объявлял об этом в Интернете и что перед отъездом из Балтимора в Нью-Йорк он застрелил свою подружку. Сторонники идеи мультикультурализма могут найти в этой печальной истории слабое утешение: один из убитых патрульных был латиноамериканцем, другой – китайцем.

Нам следует напоминать себе об этих трагедиях каждый раз, когда действия полицейских вызывают у нас протест или раздражение. Ведь им действительно приходится жить готовыми к бессмысленной гибели каждый день. Разгул преступности в стране, где в руках рядовых граждан находятся миллионы ружей, пистолетов, автоматов, превращает стража порядка в удобную мишень для всякого накурившегося психопата или идейно-религиозного фанатика. Я также стараюсь не забывать о двух случаях, когда дорожные копы останавливали меня за превышение скорости, но, заглянув в старенький автомобиль и увидев там небогатую семью с ребёнком, только пожурили и отпустили без штрафа.

С другой стороны, работа полицейского постоянно заставляет его соприкасаться с преступным миром. Со временем он свыкается с нормами и порядками в этом мире, в какой-то мере начинает копировать их в своём поведении. В американских фильмах и романах тысячи раз всплывает фигура стража порядка, вступившего в симбиоз с гангстерами, оказывающего им услуги и поблажки, получающего взамен деньги, льготы, а порой и гарантию собственной безопасности. Крайне редко товарищи по подразделению захотят выдать его – они знают, что и их послужной список содержит не одно нарушение устава. Соблюдение лояльности, покрывание друг друга делается в какой-то мере делом чести. Только если случается громкое преступление и начинается серьёзное расследование, на свет может выплыть подлинная картина взаимоотношений полиции с преступными элементами.

Ярким примером этого может служить убийство Ли Харви Освальда профессиональным гангстером Джеком Руби, случившееся в Далласе 24 ноября 1963 года.

В глазах закона и Налогового управления Руби был владельцем двух ночных клубов со стриптизом. Официанткам в этих клубах было приказано бесплатно или с большой скидкой подавать заглянувшим на огонёк полицейским чего бы они ни пожелали, включая крепкие напитки. Есть свидетельства, что стражи закона имели к своим услугам также и дам, выступавших там. Когда одна из танцовщиц хотела пожаловаться на побои, опытный знакомый отсоветовал ей, сказав: «Руби имеет столько материалов на Далласскую полицию, что она и не подумает обратить внимание на такую пустяковую жалобу»[122]122
  Moscovit, Andrei. Did Castro Kill Kennedy? (Washington: Cuban American National Foundation, 1996), p. 63.


[Закрыть].

Однажды Руби избил своего служащего кастетом так сильно, что свидетели вызвали полицию. Она приехала и арестовала избитого. Всего за время пребывания в Техасе Руби арестовывали восемь раз, из них два раза – за незаконное хранение оружия. Шесть раз обвинение снималось, два раза он заплатил пустяковый штраф[123]123
  Ibid.


[Закрыть].

Всё это попустительство полиции прошло бы никем не замеченным, как оно проходит в сотнях американских городов, если бы не громкое тройное убийство в ноябре 1963-го. Тут уж полицейское управление кинулось спасать честь мундира любой ценой. Вся страна и весь мир хотели узнать, что представляет из себя человек, застреливший предполагаемого убийцу президента Кеннеди. Следователи и журналисты засыпали полицейских вопросами: кто он такой? Был ли знаком с Освальдом? Как он проник в охраняемый гараж, где готовилась перевозка арестованного? Как смог приблизиться к своей жертве и всадить пулю в живот?

Ни один из далласских стражей порядка не признался, что видел всеобщего дружка, Джека Руби, в здании полицейского управления и 22, и 23, и 24 ноября. Его присутствие там было зафиксировано только фото– и кинокамерами журналистов. Ответы полицейских были сбивчивыми и противоречивыми: не знаю, не видел, не помню, не знаком.

Убийство президента Кеннеди произошло на Дэйли-плаза в 12:30, а сорок минут спустя на окраине Далласа Освальд застрелил полицейского Типпита. Спрашивается: что делал патрульный Типпит в своей машине на пустынной улице, когда эфир был заполнен призывами радиодиспетчера всем мчаться к месту убийства президента? Не поджидал ли он там убегающего Освальда по поручению своего близкого друга, Джека Руби? Не было ли ему поручено устранить опасного свидетеля, который примчится туда, чтобы забрать обещанную ему для бегства красную машину? Ведь если бы Типпит сумел извлечь свой пистолет на секунду раньше Освальда, Руби не пришлось бы убивать того два дня спустя на глазах у всего света. Тогда бы задуманный сценарий убийства президента сработал отлично – ни у кого бы не возникло даже мыслей о заговоре. Да, психопат пытался скрыться с места преступления, был остановлен и убит бдительным полицейским – всё, дело закрыто.

Комиссия Уоррена затребовала у полицейского управления транскрипты радиопереговоров полицейских с диспетчером. Были представлены три различные версии с таким количеством подчисток и несообразностей, что следователям Комиссии пришлось витиевато объяснять и замазывать их в окончательном отчёте[124]124
  Ibid., p. 126.


[Закрыть].

Взаимоотношения полиции и преступника всегда привлекали обострённое внимание защитников «прав человека». В какой-то момент благонамеренные в высших эшелонах американской юстиции задумались: «Конечно, пятая поправка к Конституции, дающая обвиняемому право не свидетельствовать против себя на суде, – прекрасная вещь. Но что случится, если полиция арестует человека, не знающего об этом конституционном праве? И он, по незнанию, сознается в преступлении или другим образом выдаст себя? Нет, мы не должны этого допускать!»

И в 1966 году Верховный суд США постановил: «При аресте подозреваемого полиция обязана объявить ему, что он имеет право не отвечать на вопросы, что имеет право нанять адвоката, а если это ему не по средствам, адвокат будет предоставлен бесплатно». Если же такое предупреждение не будет зачитано, это может служить основанием для снятия обвинения.

Решение было принято пятью голосами против четырёх. Один из несогласных, судья Джон Харлан, писал: «Наш суд всё добавляет и добавляет новые этажи к храму Конституции, забывая, что после какой-то очередной добавки храм может рухнуть». Другой несогласный, судья Байрон Уайт, выразил нежелание разделить с остальными ответственность за волну преступлений, которая добавится в результате введения этого правила. «Во множестве случаев суды будут выпускать на свободу убийц и насильников, которые станут совершать новые злодеяния»[125]125
  http://en.wikipedia.org/wiki/Miranda_warning.


[Закрыть].

Новый закон получил название «Правило Миранды», по имени Эрнесто Миранды, судимого в Аризоне за похищение и изнасилование восемнадцатилетней девушки. На допросе он признался в содеянном и подписал протокол, в котором были слова «подписываю добровольно, без всякого принуждения». Однако Верховный суд отменил обвинительный приговор суда на том основании, что подсудимый не знал о своём праве на адвоката. Миранду судили заново и дали срок от 20 до 30 лет. Он отсидел только пять и был выпущен условно. Статус знаменитости дал ему возможность подрабатывать: полицейские приносили ему карточки с текстом обязательного предупреждения, и за небольшую плату он надписывал их. Увы, четыре года спустя его зарезали в пьяной драке в баре. Главный подозреваемый воспользовался своим правом молчать, и его отпустили за неимением улик и свидетелей[126]126
  Ibid.


[Закрыть].

Как выпускали с тех пор и сотни тысяч других опасных преступников, поднаторевших в отыскивании лазеек в храме американского Правосудия.

В угоду страсти рационального ума к бесконечному регламентированию «Правило Миранды» стремительно стало обрастать поправками, уточнениями, ограничениями. Что делать, если подозреваемый не знает английского? Ждать приезда переводчика? А если подозреваемый пьян или под наркотиком? Например, в какой момент должны были начать декламировать «Миранду» полицейские, задержавшие в Лос-Анджелесе грабителя Родни Кинга, удиравшего от них на автомобиле со скоростью сто миль в час, а потом вступившего с ними в драку?

Этот молодой негр уже отсидел год в тюрьме за ограбление корейского магазина, был выпущен условно, и ему страшно не хотелось возвращаться в камеру за быструю езду в пьяном виде. Его можно понять. Полицейские гнались за ним по улицам, рискуя своей жизнью и жизнью прохожих, но это отнюдь не оправдывает их дальнейшего поведения.

Разве нельзя было спокойно объяснить беглецу, что накидываться на восьмерых стражей закона, пытающихся надеть на тебя наручники, – дело неразумное и безнадёжное? Разве не могли они хором прочесть ему «Правило Миранды»? Вместо того, чтобы негуманно пускать в дело пинки и дубинки?

И надо же, чтобы избиение происходило рядом с домом, на балконе которого один из жителей коротал вечер с кинокамерой в руках. И вся сцена оказалась у него на плёнке. И жестокость полицейских была показана на миллионах экранов телевизоров по всей стране множество раз.

Их отдали под суд, но присяжные вынесли оправдательный приговор.

Конечно, добрый город Лос-Анджелес не мог стерпеть подобной несправедливости.

Он ответил на неё знаменитым бунтом 1992 года.

Результат: 53 погибших, 2 383 раненых, больше семи тысяч пожаров, разгром 3100 лавок и контор и около миллиарда убытков[127]127
  Wikipedia. Los Angeles Riots, 1992.


[Закрыть].

Полиция вынуждена была пускаться на разные уловки, чтобы сделать борьбу с преступностью более эффективенной. В Нью-Йорке один за другим на посту мэра оказались два разумных и энергичных политика: Руди Джулиани и Майкл Блумберг, которым удалось сократить число убийств в городе вдвое. Достигнуто это было довольно простыми мерами. Полицейским было разрешено задерживать даже мелких нарушителей порядка, тех, кто раскрашивал стены домов, перепрыгивал через турникеты на входе в метро, мочился в телефонных будках. Эта тактика принесла неожиданно богатый улов: мелкие нарушения часто совершали люди, разыскиваемые за более серьёзные преступления. Видимо, любое беззаконие становилось для них чем-то вроде наркотика, без которого жизнь была не в радость.

Конституция США запрещает личный обыск без достаточных оснований. В нарушение этой статьи полиции Нью-Йорка было разрешено останавливать молодых людей, ведущих себя вызывающе, и проверять их на наличие оружия и наркотиков. Называлось это «остановить и обыскать» – stop-and-frisk. Зная о такой возможности, потенциальные преступники остерегались выходить на прогулку с пистолетом в кармане или ножом. Конечно, стычек с кровопролитием стало меньше.

Увы, 90 % останавливаемых оказались афро– или латиноамериканцами. Благонамеренные стали обвинять полицию в «профилировании задержанных по расовому признаку». Пропагандистская кампания набирала силу, и новый мэр, Ди Блазио (сам женатый на негритянке), первым делом запретил эту практику. Как знать: если бы она действовала в декабре 2014 года, может быть, опытный глаз стража порядка разглядел недобрые намерения мстителя из Балтимора, и двое патрульных остались бы живы.

В случае гибели правонарушителя от рук полицейских часто раздаются обвинения в том, что выпущено было слишком много пуль, когда хватило бы одной – ранить и обезопасить. Мало кому из благонамеренных доводилось участвовать в схватке, где твоя жизнь поставлена на карту и где забота о конституционных правах твоего противника отступает на задний план. Расследования реальных перестрелок показали, что даже на расстоянии в два метра половина пуль, вылетавших из пистолетов полицейских, не попадала в цель. На расстоянии в 20 метров число попаданий уменьшалось до 14 %[128]128
  Sowell, Thomas. Intellectuals and Society (New York: Basic Books, 2009), p. 27.


[Закрыть].

Гуманный подход должен распространяться не только на американских граждан, но и на гостей из стран Третьего мира. Каждому, кто заявит, что он ищет политического убежища от преследований на родине, нужно дать возможность изложить свою историю перед судьёй, рассматривающим проблемы иммиграционного статуса.

В сентябре 1992 года в аэропорту Кеннеди появился человек, предъявивший иракский паспорт на имя Рамзи Юсуфа. Зоркая сотрудница паспортного контроля обратила внимание на то, что в его авиационном билете стояло другое имя. Она считала, что прилетевшего необходимо задержать, но начальник отклонил её рекомендацию, потому что иммиграционный центр был переполнен. Юсуфу предложили явиться через три месяца к судье, который рассмотрит его просьбу о политическом убежище.

У судьи иракский гость не появился, но стал активно посещать мечеть шейха Омара, где и навербовал себе сообщников, вместе с которыми организовал взрыв во Всемирном торговом центре 26 февраля 1993 года. Результат: шестеро погибших, тысяча пострадавших, ущерб на полмиллиарда долларов. Но сам Юсуф в день взрыва спокойно улетел из Нью-Йорка. До отлёта он успел увидеть дымящееся здание и был разочарован: заговорщики надеялись, что одна башня рухнет на другую и они обе превратятся в развалины[129]129
  Weaver, Mary Anne. A Portrait of Egypt (New York: Farrar, Straus and Giroux, 1999), pp. 200–205.


[Закрыть].

Тут мы вплотную приблизились ко второй линии американской обороны против нарушителей спокойствия и порядка.

ФБР

Эта организация возникла при президенте Теодоре Рузвельте в 1908 году, вопреки мощному противодействию Конгресса, опасавшегося возникновения секретной полиции в Америке. Однако разгул политического террора анархистов и шпионаж против США в годы Первой мировой войны сделали необходимым создание мощной структуры, способной противодействовать проискам врагов. Используя «Акт о шпионаже» (1917), Бюро арестовывало политических радикалов и живших в стране немцев, подслушивало разговоры, вскрывало почту, проводило секретные взломы и обыски.

В 1919 году двадцатичетырехлетний Эдгар Гувер возглавил тот отдел Бюро, который занимался борьбой с коммунистами. Люди, открыто объявлявшие своей целью уничтожение собственности и собственников во всём мире, сделались его главными врагами на всю жизнь. В 1924 году он был назначен директором ФБР и оставался на этом посту вплоть до своей смерти в 1972-м. Созданная им система слежки, составления чёрных списков и досье на тысячи «красных» и сочувствующих им, угрозы, шантаж, судебные преследования сыграли огромную роль в том, что коммунизм не обрёл в Америке таких силы и влияния, какими он пользовался во многих странах Европы.

Слежка велась не только за политическими радикалами, гангстерами и шпионами. В архивах ФБР имелись досье на многих видных политиков, включая конгрессменов, сенаторов, даже президентов. Знание интимных секретов заметных фигур давало Гуверу огромную власть над ними. Его осведомлённость была поразительной. Он знал, например, что у Элеанор Рузвельт был роман с молодым социалистом Джозефом Лэшем (председателем Союза американских студентов), а потом с её лечащим врачом Дэвидом Гуревичем. Что одна из возлюбленных Джона Кеннеди имела связи с восточно-германской разведкой, а другая, Джудит Кэмпбелл, одновременно одаривала своими ласками босса чикагской мафии, Сэма Джанкану.

Многие боялись и ненавидели директора ФБР, но ни один президент не решился уволить его с занимаемого поста. Особенно напряжённые отношения возникли у него с братьями Кеннеди. Роберт Кеннеди, занимая пост генерального прокурора, то есть министра юстиции, формально был начальником Гувера. Однако ему так и не удалось добиться послушности своего строптивого подчинённого. Генеральный прокурор считал главной задачей своего ведомства борьбу с организованной преступностью и со сторонниками расовой сегрегации. Гувер же объявлял, что с мафией его Бюро практически покончило, а следует все силы направлять на противодействие красным и чёрным радикалам. Хранившееся у него досье на Мартина Лютера Кинга распухало от месяца к месяцу, к нему добавлялись транскрипты тайных совещаний, подслушанных телефонных разговоров, магнитофонных записей гулянок в номерах отелей с обильной выпивкой и покладистыми дамами[130]130
  Weiner, Tim. Enemies: a History of the FBI (New York: Random House, 2012), p. 236.


[Закрыть].

Убийство Джона Кеннеди, казалось бы, должно было лечь тёмным пятном на репутацию ФБР, проморгавшего преступление такого масштаба. Но этого не случилось. Новый президент, Линдон Джонсон, нашёл в лице Гувера надёжного союзника на все годы, что он находился у власти. Их сближало то, что они оба ненавидели Роберта Кеннеди. Но главное: с самого начала перед обоими стояла задача доказать американцам и всему миру, что Освальд был убийцей-одиночкой, а не маленьким звеном большого заговора.

Уже через две недели после Далласской трагедии ФБР состряпало подробный отчёт о расследовании, содержавший описание короткой жизни бывшего морского пехотинца, его пребывание в СССР в Г959-Г962 годах, визиты в кубинское и советское посольство в Мехико-сити осенью Г963-го, протоколы допросов его вдовы, Марины Прусаковой-Освальд, показания далласской полиции о гибели патрульного Типпита и многое другое. Вывод: психопат с коммунистическим уклоном действовал сам по себе, от таких непредсказуемых типов не может защитить даже самая совершенная полицейская сеть.

У президента Джонсона были свои причины отвергать версию заговора. Он знал, что администрация Кеннеди подсылала убийц к Фиделю Кастро, что тот обнаружил это и, скорее всего, в целях самозащиты нанёс опережающий удар, заплатив мафии за убийство президента. Если бы это выплыло на свет, разразился бы скандал такого масштаба, что демократическая партия утратила бы на десятилетия надежду увидеть своего кандидата в Белом доме. Не говоря уже о возможности термоядерной войны с СССР из-за Кубы, угроза которой была так близка всего год назад.

Сенсационное тройное убийство поставило перед Джонсоном и Гувером ту же задачу, перед которой оказалась полиция Далласа: спасать честь мундира.

Для Джонсона и созданной им комиссии Уоррена главным препятствием к достижению их цели стала выплывшая на свет любительская кинолента, сделанная далласским жителем Абрамом Запрудером. Она запечатлела проезд президентского лимузина по Дейли-плаза во время выстрелов. Анализ кадров ясно показал, что выстрелы были произведены с разных сторон, а это уже доказывало наличие нескольких стрелков, то есть заговора[131]131
  Moscovit, op. cit., pp. 191–192.


[Закрыть].

Положение Гувера было ещё труднее. Выяснилось, что летом Г 963 года Освальд предложил Далласскому отделу ФБР стать их тайным осведомителем, был принят на эту роль и получал за свои услуги по 200 долларов в месяц. Этот приём очень часто используют профессиональные преступники и террористы, когда им предстоит важная операция. В случае провала они смогут объявить на суде, что действовали по приказу правоохранительных органов. Тот же Джек Руби перед поездкой в кастровскую Кубу в 1959 году для выкупа посаженных в лагерь крупных мафиозных боссов зачислился осведомителем ФБР[132]132
  Blakey, G. Robert, and Richard N. Billings. The Plot to Kill the President (New York: Time Books, 1981), p. 296.


[Закрыть]. Теперь и Джонсону, и Гуверу пришлось приложить огромные усилия к тому, чтобы информация о сотрудничестве Освальда и Руби с государственной организацией не просочилась в окончательный отчёт комиссии Уоррена.

Споры по поводу расследования убийства Кеннеди только начали набирать силу, когда страну захлестнули другие бурные события: Вьетнамская война, борьба против сегрегации, террор «чёрных пантер», прокоммунистических группировок «везерменов», пуэрториканских националистов. ФБР вело борьбу с радикалами, мало считаясь с соблюдением законности. Сам Гувер признавался впоследствии: он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что вскрывать почту американских граждан, устраивать тайные обыски в их квартирах и конторах, устанавливать там подслушивающие устройства было уголовно наказуемыми деяниями. Но он не видел возможности другими методами спасти страну от вулкана революции.

Не следует забывать, что и его врагами часто двигали «благие», по их понятиям, намерения. «Везермены» видели себя честными борцами за мир. Они объявляли в своей пропаганде: «Если вы не прекратите войну во Вьетнаме, мы будем убивать ваших конгрессменов, сенаторов, даже президентов». Их угрозы не были пустым звуком. Они взорвали бомбу в здании Капитолия в Вашингтоне (1971) и объявили, что это возмездие империалистам за вторжение в Лаос. Взрыв в Пентагоне (май, 1972) был местью за бомбёжки Ханоя. Всего на счету «везерменов» набралось тридцать восемь взрывов. Расследование их Федеральным бюро не привело ни к одному осуждению подозреваемых. Почему? Потому что в начале 1970-х Верховный суд (о, из самых лучших намерений!) запретил использовать на суде данные электронной слежки, проводившейся без разрешения судьи[133]133
  Weiner, op. cit., p. 285.


[Закрыть].

После смерти Гувера в 1972 году и Уотергейтского скандала деятельность ФБР была в огромной степени ограничена, почти парализована. Каждый агент знал, что за применение незаконных методов слежки он может быть арестован, судим, отправлен в тюрьму. На посту директора люди сменялись, но никто из них никогда не достиг такой власти и влияния, какими пользовался Гувер. Заняв президентское кресло, Билл Клинтон, по рекомендации своих советников, пригласил судью Луиса Фри, считавшегося образцом честности и проницательности, возглавить грозное учреждение. Тот согласился и, торжественно приняв присягу, начал – с чего? С того, что порвал всякие отношения с новоизбранным президентом и затеял многолетнее и дорогостоящее уголовное расследование его личной жизни и политической деятельности[134]134
  Ibid., p. 382.


[Закрыть].

За восемь лет правления Клинтон разговаривал с назначенным им директором ФБР хорошо если пять-шесть раз. Но уволить человека, который занимается расследованием твоих подозрительных делишек – это был бы политический скандал такого же масштаба, как скандал, стоивший президентского кресла Никсону. Именно за годы правления Луиса Фри ФБР было доведено до того плачевного состояния, которое убедительно отражено в трагической книге Стивена Эмерсона «Американский джихад. Террористы, живущие среди нас»[135]135
  Emerson, Steven. American Jihad. The Terrorists Living Among Us. New York: The Free Press, 2003.


[Закрыть]. В ней описано, как умело мусульманский мир использует все лазейки, оставленные в американских законах и Конституции.

Вы отделили церкви от государства? Но мусульманская церковь не желает отделяться – она видит свой долг в том, чтобы господствовать над государством. И этот свой долг мечети выполняют страстно, изобретательно, неутомимо. Так как доходы религиозных учреждений не облагаются налогом, никто не может узнать, какие суммы собираются в виде пожертвований, сколько сотен миллионов течёт и течёт непрерывно из мечетей Европы и Америки на поддержку террористов Палестины, Алжира, Египта, Чечни, Афганистана, Пакистана. Пропаганда ненависти и джихада подхватывается на магнитофонные ленты и разлетается по всему мусульманскому миру. На лотках рядом с мечетями вы можете купить тренировочные видео для военной подготовки джихадистов. На других будет показано, как палестинские «предатели» под пытками сознаются в своих преступлениях. Продаются и детские книжки для раскрашивания, использующие в качестве сюжета инструкцию «Как убить неверного»[136]136
  Ibid., pp. 6, 10.


[Закрыть].

Слепой египетский шейх Абдель-Рахман горько жаловался американской журналистке на несправедливые нападки американской прессы на его мечеть в Нью-Джерси. Но тайный агент ФБР сумел заснять на видео секретные встречи шейха с сообщниками, на которых они планировали одновременные взрывы здания ООН, Линкольнского и Холландского туннелей, моста Джорджа Вашингтона[137]137
  Ibid., p. 49.


[Закрыть]. При помощи этих лент шейха удалось осудить на пожизненное заключение. Однако строгие правила, регулирующие возможности расследования религиозных учреждений, доходят до того, что сотрудникам ФБР запрещено даже собирать брошюры и журналы исламистов, открыто продающиеся в киосках и продуктовых магазинах. Против отдельных агентов, нарушивших эти правила, могут быть – и неоднократно были – возбуждены судебные иски со стороны мечетей и «благотворительных фондов»[138]138
  Ibid., p. 8.


[Закрыть].

Средства, собираемые «фондами», могут быть использованы для покупки маленьких бизнесов, под прикрытием которых джихадисты получают возможность обосноваться в Америке. Однажды в Нью-Джерси мне довелось столкнуться с группой молодых арабов, показавшихся мне крайне подозрительными.

В соседнем городке была небольшая лавка, в которой нам нравилось время от времени покупать какие-то русские деликатесы: красную икру, воблу, солёные и сушёные грибы, пастилу и прочее. Находясь рядом с прекрасной французской пекарней, корейским супермаркетом и японским рестораном, магазинчик выживал с трудом, переходил из рук в руки. Однажды, зайдя в него, я обнаружил очередных новых владельцев: трое или четверо красивых молодых людей ближневосточной наружности прервали свою беседу и уставились на меня с недоумением и, как мне показалось, неудовольствием. Я попытался выяснить у них, будут ли они продолжать торговлю продуктами из России. Оказалось, что по-английски они едва-едва могут связать несколько слов. Единственное, что мне удалось узнать: новый хозяин – сириец, а сами они – из Ливана и Иордании.

Внешность молодых людей запала мне в память. Гордость, высокомерие, никаких улыбок зашедшему покупателю. С таким выражением лица идут на опасное задание, на самопожертвование, а не торчат за прилавком с пирожками и квашеной капустой. Чем-то они напомнили мне портреты Желябова, Рысакова, Гриневицкого, Каляева. Да и цены на продукты были так задраны, что становилось ясно: получение нормальной прибыли их не интересует, доход они получают из какого-то другого источника. Я понял, что русские деликатесы нам придётся искать где-то в другом месте.

А вскоре грянуло одиннадцатое сентября. И я не удержался: преодолел интеллигентскую брезгливость к доносительству и послал в местное отделение ФБР описание подозрительной арабской компании под вывеской русской продовольственной лавки. Не знаю, сыграло ли оно какую-то роль. Но полгода спустя в газетах появились статьи, описывавшие раскрытие сети террористов в нашем графстве Берген. К сожалению, расследование тянулось слишком долго, злоумышленников что-то спугнуло, и большинству их удалось скрыться. Русская лавка опять опустела.

Спрашивается: если бы ФБР не было доведено при Клинтоне до такой беспомощности, удалось бы ему предотвратить 11 сентября?

17 августа 2001 года агент Гарри Самит позвонил из Миннеаполиса в Вашингтон своей начальнице Кэтрин Кайзер с тревожным сообщением: он допрашивал алжирца с французским паспортом, Захария Муссави, задержанного из-за просроченной визы. Про этого человека он получил сведения от старинного приятеля, руководившего частной лётной школой. Муссави изучал там управление полётом «Боинга-747», но не интересовался техникой взлёта и посадки. Самит просил Кайзер добыть ему разрешение на вскрытие твёрдого диска компьютера, найденного у задержанного[139]139
  Weiner, op. cit., p. 416.


[Закрыть].

Для получения такого разрешения нужно было обратиться в специальную коллегию судей, созданную указом Конгресса в 1978 году: FISA Court (Foreign Intelligence Surveillance Act). Процедура была усложнена новым постановлением 1995 года, требовавшим получать разрешение ещё и в министерстве юстиции[140]140
  Ibid., p. 405.


[Закрыть]. Но для этого нужно было представить какие-то данные, указывающие на связь подозреваемого с террористами или иностранной разведкой.

Таких данных у Самита не было. Три недели он и Кайзер обивали пороги вышестоящих – тщетно. Последний отказ в разрешении на обыск был получен 10 сентября 2001 года. Такая же судьба постигла сообщения агента Кена Вильямса из Феникса (штат Аризона) о том, что в лётных школах обучаются люди, сочувствующие «Аль-Каиде»[141]141
  Ibid., p. 417.


[Закрыть].

Летом 2002 года Муссави всё же предстал перед судом. Обвинение сумело собрать много интересной информации о нём. Что в мае 2001 года он занимался в лётной школе в Оклахоме, той самой, которую посещали и два террориста, управлявшие угнанными «боингами» 11 сентября. Что получил денежный перевод из Германии в четырнадцать тысяч долларов, из которых уплатил за уроки управления «боингом» в лётной школе в Миннесоте. Судебный процесс Муссави превратил в фарс, громогласно вознося молитвы Аллаху о возврате мусульманам Андалузии, об уничтожении Израиля, России, Канады, США, об освобождении Палестины, Чечни, Афганистана. Когда прокурор ловил его на вранье, он объяснял, что священный джихад позволяет верующему говорить какую угодно неправду[142]142
  Wikipedia, Zacarias Moussaoui.


[Закрыть].

Как правило, ни полиция, ни ФБР не имеют права арестовывать людей за то, что они ведут себя подозрительно. Преступное деяние должно быть совершено – тогда стражники берутся за дело, собирают улики, предъявляют их судье с просьбой выписать ордер на обыск или арест. Я готов допустить, что ни один из девятнадцати самоубийц, посланных Осамой бин Ладеном взрывать главные здания Америки, ничем не выдал себя в месяцы, предшествовавшие атаке, и не дал повода для задержания и допроса. Но в истории этого величайшего преступления, сравнимого только с бомбёжкой Перл-Харбора (их разделяет ровно 60 лет), есть один момент, который не даёт мне покоя.