Текст книги "Свет вылепил меня из тьмы"

Мы все, достаточно образованные и не лишенные способности логически мыслить люди, никак не можем признать для самих себя факт, что Я – сделанная вещь. Это нас оскорбляет. Но ведь оскорбление – тоже сделанная вещь. Избавьтесь от него, и вы уже не совсем вещь, вы уже немножко Вы. Вы уже начали вылупливаться, вы в яйце, и там, за яйцом, что-то есть. А если это вас по-прежнему оскорбляет, у вас шансов ноль…

Шарлатан (грамотный шарлатан) понимает, что пока человек этого не признал, внутрь себя не впустил и с этой точки зрения на себя самого не смотрит, он покупается на раз, два, три… Весь вопрос только в грамотности, технике приемчиков… Где нажать, какие кнопки, какие механизмы уже изучены… «Механический человек» – никто в профессиональных глазах. Автомат, который уверен, что он не автомат. Так зачем же святые люди нас всячески уговаривают, что у нас бессмертная душа, хотя бы в потенции? Соблазнить же надо как-то, чем-то. Вместо миллиона иллюзий – одна, но та, которая нужна.

Когда-то мне рассказывали про компанию раллистов. Про то, как вдруг в возрасте 25–26 лет некоторые из них начинали совершенно по-глупому, как бы специально разбиваться во время гонок, не желая вовлекаться в следующий этап, который был уже виден. Говорят, когда животное совершает самоубийство – это уже не животное, ведь это какой-то сознательный акт. Это образ, конечно. Но суть в том, что человек прерывает запрограммированность вот таким грубым способом, не зная, что с этим делать. Глупо, конечно. Проигрыш. Мы можем списать это на брак, брак производства. И к его жизни опять же чаще всего не имеющий отношения. Иллюзия. Даже такой акт, как самоубийство, чаще всего, за редчайшим исключением, несознательный поступок. Просто брак в процессе социализации, в процессе производства людей.

Плохо это или хорошо? Плохо или хорошо – выпасть из Великого Среднего? Если бы вы сами выпали или, выпав, сохранили иллюзию, что сами. Нет, это не плохо и не хорошо. Это как осень… как протуберанцы на Солнце. Это никак.

Нам, привыкшим относиться к Миру ценностно и ориентирующимся в нем через систему ценностей, очень трудно допустить, что можно определить иначе. Это никак. К реальности нужно относиться как к реальности. Она не хорошая и не плохая. Она такова. Но в нас вмонтирована такая штуковина, которая делает ценностное отношение сверхценностью. Плохо или хорошо, что человек сделан? Так есть. Даже по определению человек есть общественный продукт… Есть ли у человека свобода воли? Что это такое? Есть выбор… Поэтому когда человек расширяет свое сознание до выявления осознавания того факта, что у него есть выбор, он просто начинает лучше видеть. Ему уже кажется, что он ого-го… И все вокруг радуются. Потому что да, вот такую штуковину сделали, она уже сама выбирать может. Она уже сама видит, что не один вариант жизни, а восемь… И в состоянии сама по системе ценностей сознательно-бессознательно выбрать из восьми один.

Но и этот факт, что у человека есть возможность обнаружить себя как такового, тоже факт, и не плохой, не хороший – это просто есть. Я думаю, что вы доросли до того момента, когда не нужно уже уговаривать, соблазнять таким способом – мол, вот эта жизнь истинная, а эта нет… украшать все это цветами… и прочее… Просто есть такой вариант. И если по каким-либо причинам вас не устраивает ваша машина, может, есть смысл довести дело до конца и заняться этой машиной самому… Сесть за руль и поехать. Куда? А куда ехать, когда действительно сел за руль? Но это вопрос для следующей беседы.

Беседа четвертая

Я расскажу вам

Ну, о чем еще таком наболевшем поговорить, поделиться… У меня иногда спрашивают некоторые люди: «А почему вы это не говорите людям в лицо?» А я про себя думаю: «Действительно, а чего это я не говорю людям это в лицо? Боюсь не понравиться, может быть? Испортить отношения? Типология? Защита третьей функции?» Жизнь у меня такая была: говори с каждым на его языке. Указивка такая. Земля дала такую инструкцию. Я же объяснял вам, но никто не верит: я человек примитивный, понимаете, у меня одна вера и один источник критериев.

Я могу вспомнить суфийскую притчу, которая подведет под это еще другой базис. Я уже ее рассказывал неоднократно: «В текию, в учебное заведение суфийского мастера, пришел уважаемый богатый человек и принес пожертвование на святое дело. Ну, ему экскурсию устроили, показывают: вот, у нас здесь есть книга нашего шефа. Он посмотрел, говорит: „О! А вот тут не та буква“. Шеф говорит: „Да, действительно“. Он берет ножичек, соскабливает с пергамента указанную букву и тут же пишет ее так, как сказал посетитель. Посетитель уходит. Ученики в полном па-де-де: „Учитель, у вас же было правильно, а он сказал неправильно!“ А учитель и говорит: „Ребята, он же не человек истины, он человек культурности и вежливости. И я поступил с ним согласно культурности и вежливости. А вот когда вы хамите и ведете себя некультурно и невежливо, это не признак того, что вы люди истины. Это признак того, что вы заблудились“».

Попробуем побеседовать о жизни с точки зрения ее механизмов. Хочу только напомнить, что и в предыдущей беседе, как и сегодня, мы говорим именно о механизмах, не затрагивая других аспектов, потому что ни человек, ни жизнь не исчерпываются только механизмами. Мы просто акцентируем свое внимание на механизмах, исходя из вашего желания, вашей мотивации стать в профессиональную позицию.

Иллюзия свободы воли формируется у человека на основании того, что он может совершить выбор, то есть ему дано видение вариантов возможной реализации. Делая выбор, он тем самым формирует у себя иллюзию свободы воли. Об этом очень неплохо написано у П. В. Симонова. Почему вдруг это стало подчеркиваться? Потому что то информационное богатство, которое получает сейчас человек, принуждает его видеть, что в жизни очень многое предопределено и есть масса аспектов, которые можно высчитать.

В связи с тем что психика человека – система принципиально открытая, она в большей степени определяется внешней средой, и в первую очередь социальной, во всех ее аспектах – от культуры до непосредственного окружения. Как только нам удается остановить вытеснение факта, что жизнь как минимум имеет предопределенность в смысле детства, юности, зрелости, старости, смерти, как только мы отказываемся от психологической защиты, связанной с вытеснением этой предопределенности, и начинаем рассуждать строго, мы начинаем видеть: эта определенность задана изначально.

Предопределенность обладает интересным свойством – это желание человека узнать свое будущее. Как ему кажется, просто узнать будущее. Но за этим желанием скрывается чаще всего стремление получить гарантию на будущее, так называемую модель гарантированного будущего.

У человека всегда есть модель потребного будущего, то есть того, какое он хотел бы иметь для себя. И есть модель будущего, которое он считает для себя наиболее реальным.

Как видите, в области жизни мы имеем такое же многообразие психологических уловок, как и в отношении человека к самому себе: идеальное Я, реальное Я, желаемое Я. Такая же множественность у человека по отношению к жизни и особенно к будущему. Отсюда – неистребимое желание получить гарантию на будущее. Неистребимое стремление к гороскопам, к гаданиям… Заглянуть в свое будущее из желания иметь какую-то гарантию.

Нормальный механизм опережающего отражения существует. Мы, естественно, как-то планируем. Без механизма опережающего отражения мы не можем ставить цели, производить целеполагание. Не можем иметь мотивацию на достижение цели. И соответственно, наша деятельность перестает быть организованной, так как наша деятельность организуется движением к цели. Когда мы говорили о человеке, хотя и с точки зрения механической его части, то выяснили, что, слава богу, кнопками определяется далеко не все, очень многое определяется изнутри человека. Но если мы посмотрим со стороны жизни, то увидим, что гораздо больше определяется извне. Какие же основные механизмы жизни можно попытаться увидеть?

Первый механизм жизни, основной для нашего психологического подхода, – это механизм формирования эго, когда оно определяется как Мы. Принадлежность человека к той или иной группе, к нескольким группам, к сообществу, к нации, к государству, к единомышленникам, к какой-то части культуры и т. д. – один из главнейших механизмов жизни.

С самого начала, с младенчества мы постоянно находимся в ситуации, которая формирует в нас неистребимую потребность принадлежности к Мы. Осознавать через себя Мы – это настолько глубинно, сверхценностно, что некоторые Мы не поддаются даже анализу сознания. Человек без какого-либо специального усилия, или какой-либо конфликтной экстремальной ситуации, или же без внешнего какого-то влияния не задумывается, почему именно эта компания, сообщество, или группа, или часть культуры есть для него Мы. Это один из фундаментальных механизмов жизни.

Человек по рождению своему, по воспитанию формируется как человек только в социуме. Мы об этом уже говорили. Ступени, которые он проходит в социуме, определяют его позицию, мироощущение, мировосприятие, картину Мира, эмоциональное отношение к Миру, систему ценностей, восприятие людей среди Мы и не Мы, то есть его идеологию. И чем менее противоречива жизнь человека, тем более он однозначен – таково абсолютно практическое последствие этого механизма жизни.

Чем менее противоречива жизнь в системе социального окружения, тем более человек однозначен и субъективно, тем более удовлетворен. Потому что он вписан в систему, не имеющую противоречий. Человек, выросший в замкнутой однообразной культуре, в замкнутом территориально пространстве, почти абсолютно однозначен, он в большей части может быть описан через внешнее свое социальное бытие. Но в силу того что реально современный человек находится в очень противоречивой системе и жизнь его иногда сталкивает с абсолютно противоположными социальными группами, установками и т. д., с которыми он вынужден идентифицироваться, современный человек противоречив, неоднозначен. И тогда ядром Мы будет та социальная обстановка, в которой он находился в наиболее сенситивный, наиболее восприимчивый период своей жизни. Чтобы понять, почему у человека жизнь сложилась так, а не иначе, надо понять этот фундаментальный механизм.

Второй фундаментальный механизм мы можем условно назвать социальным заказом. Человек находится в поле жизни среди множества предъявляемых к нему извне требований; совокупность этих требований составляет некую линию жизни, задаваемую извне. Реализуются эти требования через предыдущий механизм, через механизм принятия ценностей, то есть в процессе социализации человека, через Мы. Человек перемещает внутрь внешние для него ценности, которые через внешние требования образуют линию жизни, соответствие внешним ограждениям.

Поскольку таких вариантов линии жизни может быть или один, или бесконечное множество, то от этого зависит диапазон возможной жизни: от однозначности, то есть абсолютной предсказуемости линии жизни, до, так сказать, предельной непредсказуемости. Предсказуемость линии жизни как норма повышается с возрастом человека. Почему? Потому что чем старше человек, тем четче он соответствует каким-то требованиям, а каким-то требованиям уже не в состоянии соответствовать. Поле жизни все время сужается. Поэтому у человека с развитым самознанием возникает напряжение.

Если же человек комфортный, то есть полностью отождествлен с Мы и поле жизни отграничивается этим Мы, то, наоборот, он все больше и больше успокаивается. И в конечном итоге выходит на однозначную линию жизни.

Мы видим, что уже два механизма имеют тенденцию приводить человека к максимальной однозначности, то есть к выравниванию противостояния между единичным прошлым и множественным будущим. Общая тенденция жизни состоит в том, чтобы множественное будущее превратить в единичное, и тогда ситуация настоящего есть ситуация точки на линии полной предопределенности.

Мы сделаны так, что получаем оптимальное субъективное положительное переживание только тогда, когда воспринимаем себя как точку на линии. Единственное, что мы все блокируем, – это тот факт, что эта линия конечна. Мы стараемся продлить ее бесконечно.

То есть механизмы жизни заставляют нас все время искать способ уменьшить количество выборов, снять напряженность поступка – иными словами, уничтожить собственную свободу воли, превратиться в человека, которому не нужна воля как выбор. Воля нужна только для того, чтобы строго двигаться по однозначной линии. Поэтому постепенное сведение социальной среды до однозначности, то есть до такой, когда человек свою жизнь живет среди людей, которых сам себе выбрал в друзья, на одном и том же месте, сведение множественного будущего в единичное будущее – это общая тенденция механизма.

Мы здесь видим ту же тенденцию, которую разбирали, говоря о механизмах человека, – убрать неизвестное, превратить даже малейшую неизвестность в полную определенность, превратиться из открытой системы в систему закрытую, полностью детерминированную.

Теперь рассмотрим третий механизм жизни, который можно назвать механизмом вознаграждения и наказания. Общество не только внушает нам, суггестирует нас своими ценностями, требованиями, но еще и руководит, управляет нами. Управляет через систему поощрений и наказаний.

Как реализуется эта система? Через формирование идеала: идеала не конкретного человека, не человеческого идеала, а идеала социального – идеальной усредненной модели члена группы, идеальной модели члена сообщества, народа, государства, идеальной модели человека вообще… Опять тот же принцип – если мы имеем перед собой идеальную модель, то находимся в ситуации максимального напряжения, потому что все должны подогнать себя под эту идеальную модель, максимально к ней приблизиться. Возникает максимальное напряжение со стороны единицы и минимальное напряжение со стороны группы, сообщества, потому что есть один идеал, одна мера для всех…

Следующая ситуация – ситуация множества идеалов: еще большее меньшее напряжение в человеке, потому что управляться уже нужно на нескольких различных уровнях. Отсюда желание создать иерархию идеалов, которые в конечном итоге завершаются все-таки одним, наивысшим.

Как осуществляется управление? Через соревнование. Если мы посмотрим на историю человечества, то увидим, что возникшие вначале как обрядовые системы инициации и другие действа, где не было соревнования, а было проявление, превратились постепенно в соревнование. Появились победители и побежденные. Не только в военных конфликтах, в борьбе за территорию, рабочую силу, за жизненные блага, но и в игровом варианте поведения возникла система соревнования. «Кто выиграет?!»

Таким образом, идеал, задаваемый в любом сообществе, есть идеал победителя. Так спокойно сомкнулись системы единственного и множественных идеалов. Поскольку сферы деятельности постоянно расширяются, создается иллюзия множественности идеалов: идеальный шахматист, идеальный теннисист, идеальный физик, идеальный математик, писатель, – но в итоге со стороны управления все равно это свелось к одному идеалу – везде это Победитель. В некоторых системах еще создается идеал угнетенного, то есть побежденного. Но не просто побежденного, а того, кто занял последнее место (на Тибете «козел отпущения» – это такая работа, которая дается человеку на год).

Два иерархических конца. И опять, как мы видим, вся тенденция и этого механизма – сведение жизни к максимальной однозначности. В сегодняшнем мире она реализуется прикреплением человека к его профессии, чаще всего навсегда. Это понятно, потому что сама система образования, сложность системы постоянно дифференцирующегося знания и т. д. вызывает необходимость специализации.

С годами уже трудно поменять профессию, можно только сделать шаг назад, став неквалифицированной рабочей силой. Для большинства есть именно такая возможность поменять профессию. Поэтому бунтующий кандидат наук идет в дворники, носильщики. А поменять профессию как-то иначе он не может. Он предопределен, вынужден соревноваться, потому что жизнь построена на принципах соревнования насквозь. Он вынужден бежать наперегонки, потому что так построена жизнь.

Если же он не хочет бежать наперегонки, то попадает в проигравшие и, соответственно, в систему наказаний, связанную с ситуацией проигравшего. То есть в общем виде система управления (наказания и поощрения) построена по принципу соревнования. Победитель должен быть один. Таков один из основных механизмов жизни. И даже когда человек вроде бы сходит с дорожки, выключается из соревнования, он включается в соревнование среди «анти», то есть все равно попадает в эту ловушку.

Но ведь человек не может жить, все время осознавая, что его принуждают делать то или иное. Поэтому и существует та знаменитая притча про двух собак.

…Одна собака встречает другую, привязанную к телеге, и говорит ей: «Перегрызай веревку, побежим в поле». А та ей отвечает: «А мы на базар…»

Здесь эти три системы смыкаются: если я перегрызу веревку, то выпаду из Мы, если я выпаду из Мы, то окажусь проигравшим, а это значит, что мое будущее перестанет быть гарантированным.

Чем все это увязывается? Тем, что человек сам по себе, вне Мы, не имеет никакой собственности, кроме жизни как таковой, чем он за все и расплачивается. И даже это он имеет не всегда. Потому что территорию он получает от сообщества, оплату труда ему производит сообщество и т. д. и т. п. Он полностью зависим в получении элементарных жизненных условий, и чем дальше, тем больше. Получается заколдованный круг.

Псевдобунт в недавнем прошлом проявился в том, что многие «искатели» бросились в минимально оплачиваемые должности – дворники, кочегары, желая быть и минимально управляемыми. И тогда был дефицит таких мест. А теперь он кончился. Мест таких сколько хотите, а цель, ради которой человек туда бежал, не достигнута. Потому что нет средств для реализации такой цели…

Если мы внимательно посмотрим вокруг себя, то увидим: все эти механизмы жизни подкрепляются еще принадлежностью сообществу практически подавляющего большинства… Чем больше человек вписан, тем легче ему, тем более он однозначен, тем больше у него шансов стать Победителем. Чем менее он однозначен, тем меньше у него шансов стать Победителем, а значит, и получить соответствующий приз, соответствующее вознаграждение. Самое интересное, что если вы уйдете в контробщество, в контркультуру, то не выйдете из этих механизмов соревнования, окажетесь просто на другом стадионе.

Мы с вами обозначили некоторые достаточно явные механизмы жизни, но не говорили о том, какая колоссальная энергия тратится на вытеснение самого факта конечности жизни, то есть страх того, что можно чего-то не успеть. Это с одной стороны. А с другой – мы все больше и больше ставим себя в зависимость от людей, которых вообще в глаза не видели.

Особенно жители больших городов прямо повисают в этой зависимости. Не от меня зависит, будет ли горячая вода, электричество, будет ли работать телевидение, радио и т. д. и т. п.

Этот же механизм переносится и на трансцендентальную жизнь, то есть жизнь в духе. Казалось бы, человек создал идею духовной жизни ради того, чтобы в этом, пусть субъективном, мистическом, оккультном, пространстве избавиться от постоянного ощущения принуждения. Но и туда он переносит все эти механизмы, и там появляются Мы и соревнование, потому что есть иерархия. Одним словом, модель жизни с успехом переносится и туда. В результате получается полный повтор.

Однажды в одной из публикаций я встретил очень интересную мысль. Все мы мечтаем, говорилось в статье, о единственном и единственной. И всех нас захватывает легенда о том, что когда-то Бог разрубил человека пополам и каждый ищет свою половинку. Но почему-то этот единственный и единственная чаще всего живут на одной и той же улице, или учатся на одном и том же курсе, или работают на одной и той же работе, или ходят на одну и ту же танцплощадку.

Что поразило в этом высказывании? То, что мы всегда избегаем смотреть в глаза реальности. Мы все время пытаемся сформировать какой-нибудь кусочек, хотя бы в себе, который давал бы нам возможность верить, что есть жизнь не механическая, а существующая по иным законам. В разных формах проявляется такая тенденция, такое стремление. Но как только обнаруживаем такой кусочек, тут же заполняем его теми же механизмами. Почему? Да потому, что нет в жизни механизмов, которые бы создавали в нас желание быть единичным.

Понятно, что, скажем, на биологическом уровне на сто человек приходится только шесть с доминированием исследовательского рефлекса. Но это внутренняя биологическая детерминация, то есть закрытая система, меньше зависящая от внешней среды. На уровне же психики мы очень зависим от социальной среды, человек – максимально открытая, зависящая система.

И вот здесь проявляется некая особенность: когда мы сталкиваемся с информацией, идущей из жизни, действительно по-другому организованной, мы подменяем зов стать одним, цельным, единственным званием Победителя. А в идеале – Победителем всех победителей, потому что тогда сохраняется Мы.

Я вроде бы и один, потому что всех победил, и в то же время мне не нужно разрушать механизм эго, механизм Мы. Цитирую Кастанеду: первый враг человека знания – страх, второй враг человека знания – сила, могущество, отсутствие страха. То есть первый враг не дает человеку идти к духовному осуществлению, потому что он боится покинуть Мы, а второй враг – сила – не дает человеку идти, потому что он легко меняет одиночество на Победителя. И вот в этой вилке – между страхом оказаться среди самых проигравших, пришедших к финишу последними, и желанием всех победить и прийти к финишу первым – и укладывается вся наша жизнь, точнее, ее механическая часть. Вместо уникальной любви, встречи двух половинок появляется: полюбила победителя, полюбил победительницу, слабая полюбила сильного и т. д. и т. п.

Получаются кнопочность, механичность, предопределенность – последняя, пожалуй, оказывается даже решающей. Наша эмоциональная жизнь, наши чувства, то, что мы ими называем, так гибко приспосабливаются к этим механизмам, что и создают ощущение «моего», моей уникальности, потому что мое переживание самое «переживательное», независимо от того, положительное оно или отрицательное. Поэтому люди в одинаковой мере гордятся как своими страданиями, так и своими радостями… Это самый большой камень преткновения, потому что прорваться сквозь иллюзию, сквозь этот самообман, что я якобы существую как Я, – значит прорваться через первый слой того, что мы привыкли называть чувствами и эмоциями.